Рой Медведев
Никита Хрущев
Никита Хрущев. Годы у власти
Предисловие
Настоящая книга, несмотря на небольшой объем, является результатом длительной, но периодической работы, начатой еще в 1963 году, когда ошибочная политика Хрущева в области сельского хозяйства привела к серьезному экономическому кризису и к первым за всю историю России и СССР крупным закупкам зерна за границей.
Интерес к различным политическим и экономическим реформам Хрущева возник у меня в связи с работой по истории генетической дискуссии, ставшей основой книги «Подъем и падение Т. Д. Лысенко»[1]. У Роя Медведева анализ политики Хрущева был естественно связан с его работой по истории сталинизма «К суду истории»[2].
Несколько статей о сельскохозяйственных реформах Хрущева были опубликованы Роем и мною в журнале самиздата «Политический дневник», существовавшем в Москве с 1964 по 1971 год.
Наша работа о Хрущеве прервалась, когда в результате обыска, проведенного КГБ в октябре 1971 года у Роя, конфисковали все его архивы по Сталину и одновременно все заметки и материалы о Хрущеве (включая и вырезки из советских газет).
Тем не менее в 1972 году мы смогли возобновить эту работу, используя в качестве основы статьи, сохранившиеся в «Политическом дневнике». Настоящий вариант книги был закончен в 1974 году, причем главы о политике я написал уже в Лондоне и взял на себя ответственность за публикацию всей книги. Это я подчеркиваю не ради приоритета, а просто потому, что, находясь в сфере действия советских законов, Рой более ограничен в своих поступках и не имеет такой свободы в отношениях с западными издательствами, какую имею я, потому что меня лишили советского гражданства и я вынужден жить за пределами СССР.
Окончательный текст книги и особенно переработки, рекомендованные рецензентами, я по техническим причинам (невозможность переслать рукописи в СССР) не мог согласовать с Роем Медведевым.
.
О Хрущеве на Западе написано довольно много книг и даже несколько биографий. В СССР не только нет работ о нем, но после 1964 года его имя вообще не упоминается в советской прессе. Нет работ о Хрущеве или каких-либо воспоминаний о нем и в самиздате. Эпоха Сталина получила в самиздатской литературе несравненно большее внимание, чем эпоха Хрущева, и если мы имели в распоряжении десятки книг мемуаров, критических эссе, множество неопубликованных документов и других материалов, то ничего подобного о Хрущеве не появлялось после его смещения в 1964 году. Настоящая книга является, по существу, первой книгой русских авторов о Хрущеве, в которой дается анализ его реформ и его политики с точки зрения людей, воспринимавших эти реформы «изнутри».
Личные мемуары Хрущева, опубликованные на Западе в двух томах в разные годы, практически не имели большой ценности для настоящей работы. Хрущев в них описывает прежде всего международные проблемы, свою биографию и политическую карьеру без какой-либо документальной основы, а свои многочисленные ошибки в политике и экономике – без самокритического анализа. Он избегает также анализа своей сельскохозяйственной политики, который составляет существенную часть настоящей книги.
Многочисленные работы о Хрущеве, написанные на Западе, содержат обширный и интересный фактический материал, но все же это взгляд со стороны, это академический разбор событий в другой стране, внутренние механизмы существования которой авторам не всегда достаточно хорошо понятны.
Для нас, авторов этой книги, Хрущев и его время – это еще живая история, пережитые надежды и разочарования, энтузиазм и горечь, восхищение его смелыми международными и внутренними политическими реформами и возмущение его иногда поразительной неграмотностью в сравнительно простых экономических, сельскохозяйственных и теоретических проблемах. Это обида за то, сколь много мог сделать Хрущев для СССР и всего мира после своего блестящего старта в 1953–1956 году и сколь малым оказался его реальный вклад, когда он подошел к неизбежному, при создавшейся в 1963–1964 годах кризисной ситуации, концу своей политической карьеры. Эту атмосферу хрущевского периода, ощущаемую изнутри, нам и хотелось сохранить в данной книге.
Именно поэтому мы решили ограничить свою задачу анализом наиболее важных проблем внутренней политики Хрущева в области сельского хозяйства, а не освещать всех основных событий периода его руководства страной, крайне разнообразных и противоречивых.
Хрущев успешно решил многие сложные задачи и благополучно прошел через труднейшие кризисы. Он разрушил сталинский аппарат террора, провел реабилитацию миллионов жертв прежнего произвола, удалил из руководства страной большую часть лидеров сталинского времени, изменил политическую атмосферу в СССР, оживив надежды на демократизацию. Он открыл многие каналы для сотрудничества с Западом, международные обмены и туризм. Он прекратил холодную войну с Западом и прежде всего с Америкой. Но он в то же время поссорил СССР с Китаем, вызвал раскол в коммунистическом движении, жестоко подавил восстание в Венгрии, дал директиву о строительстве Берлинской стены, об установке ракет с ядерным оружием на Кубе, много раз рисковал, но избежал начала серьезных военных конфликтов. Он блестяще начал эру дорогостоящего соревнования в космосе. Он втянул СССР в слишком активную экономическую и военную политику на Ближнем Востоке, в Африке, в Индии и во многих других странах.
В течение 11 лет Хрущев проявлял инициативу в событиях, которые, по существу, серьезно повлияли на ход современной истории. И он пал на вершине своей международной славы по самой простой причине – из-за деградации сельского хозяйства, быстро разрушавшегося в результате настойчивых попыток его «дальнейшего неуклонного подъема».
В период наиболее активного самиздата (1962–1966 года) советские авторы могли давать первые варианты своих работ в свободное обращение, при котором эти работы привлекали много свежего и оригинального материала и критических замечаний. В настоящее время благоприятных возможностей для этого уже нет. Поэтому авторы рассматривают данную книгу как первый вариант, надеясь, что ее издание поможет собрать новый, уникальный и неизвестный ранее материал о внутренней политике Хрущева и послужит основой для более обстоятельного анализа затронутых проблем в будущем.
Жорес Медведев Лондон, январь 1975
Глава 1
Реорганизация руководства после смерти Сталина. Быстрый конец триумвирата Маленкова, Берии и Молотова и выдвижение Хрущева
Смерть Сталина в начале марта 1953 года создала определенный политический вакуум. В последние годы жизни Сталин не доверял никому из своих ближайших соратников и не оставил никакого политического завещания. Ленин в 1923 году, чувствуя приближение смерти, написал письмо-завещание Съезду партии, дав в нем характеристики окружавших его потенциальных лидеров, но тогда главное в этом завещании – предложение переместить Сталина на менее ответственный пост – не было выполнено. Сталин же вообще не думал о смерти, он как раз готовил новую радикальную чистку руководства партии. На XIX Съезде КПСС в 1952 году узкое Политбюро ЦК КПСС было реорганизовано в широкий Президиум, в состав которого вошли около 30 человек, но ни один из них не мог сказать, что он является наследником Сталина.
Однако после его смерти реальная власть, хотя и временно, оказалась в руках Маленкова и Берии, к которым примкнул также и Молотов. Сталин после войны выступал прежде всего как Председатель Совета министров СССР. Роль партийного аппарата ЦК была уменьшена, и Сталин ликвидировал пост Генерального секретаря, занимая который, он сам когда-то достиг абсолютной власти в стране. Диктаторские функции было удобнее осуществлять не косвенно, как лидеру партии, а прямо, как Председателю Правительства и главе исполнительной власти. Этот пост был предпочтительнее и для руководства всей созданной Сталиным послевоенной империей, а также для международных актов от имени Советского Правительства.
Поэтому именно пост Председателя Совета министров СССР оказался ключевым после смерти Сталина. Руководство партийным аппаратом Сталин проводил через Г. Маленкова, который впервые после 1923 года получил в 1952 году почетную возможность сделать Отчетный доклад на XIX Съезде КПСС.
Берия после смерти Сталина не мог сразу претендовать на главный пост в государстве, так как незадолго до этого он был частично отстранен от власти и уже не контролировал в полной мере карательный аппарат МГБ. Последняя террористическая акция Сталина, известное «дело врачей», была организована по его прямой инициативе и с помощью начальника следственного отдела МГБ М. Рюмина. Это дело было косвенно направлено и против ставленника Берии – министра государственной безопасности В. Абакумова, которого также арестовали, как и друга Берии министра МГБ Грузии Н. Рухадзе. Новый министр МГБ СССР С. Д. Игнатьев был выдвиженцем Маленкова, но он пришел в МГБ из аппарата ЦК и не имел еще возможности очистить МГБ от многочисленных сторонников Берии.
На следующий день после объявления о смерти Сталина было созвано совместное заседание ЦК КПСС, Совета министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР, на котором следовало решить вопрос о руководстве страной. Именно по предложению Берии на пост Председателя Совета министров СССР назначили Маленкова. Приняв эту должность, Маленков предложил объединить Министерства внутренних дел и Министерство государственной безопасности и назначить Лаврентия Берию министром МВД. Молотов стал Первым Заместителем Председателя Совета министров СССР, и ему вернули утраченный ранее пост министра иностранных дел. К. Е. Ворошилов, также оказавшийся в последние месяцы в немилости у Сталина, был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Одновременно резко сократился состав Президиума ЦК КПСС, в нем осталось только 10 членов: Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Булганин, Каганович, Микоян, Сабуров и Первухин. Этот порядок имен по уже понятной всем традиции соответствовал распределению власти.
Вопрос о руководстве ЦК КПСС не был решен на этом заседании, но в тот же день было объявлено, что пленум ЦК КПСС признал необходимым для Н. С. Хрущева сосредоточиться на работе в Секретариате ЦК КПСС. Поэтому Хрущев покинул пост секретаря Московского комитета партии. Он стал как бы главным среди секретарей ЦК КПСС. Но все наиболее важные заседания в этот период проходили под председательством Маленкова. Хотя Хрущев возглавлял комиссию по организации похорон Сталина, речи во время похорон произнесли Маленков, Молотов и Берия. Этих трех человек и в СССР, и за границей считали в то время руководящим триумвиратом.
Однако уже 14 марта 1953 года пленум ЦК КПСС принял решение: удовлетворить просьбу Маленкова об освобождении его от обязанностей секретаря ЦК КПСС с тем чтобы сосредоточить его усилия на работе Председателя Совета министров. Первым секретарем ЦК КПСС стал Н. С. Хрущев. Это решение по неизвестным причинам было опубликовано только 22 марта.
Но назначение Хрущева Первым секретарем ЦК КПСС не носило характера выдвижения преемника Сталина. Никто ни в партии, ни в стране еще не воспринимал его как главную фигуру в руководстве. В Секретариат ЦК, кроме Хрущева, вошли М. А. Суслов, П. Н. Поспелов, Н. Н. Шаталин и С. Д. Игнатьев. Из них только Хрущев был членом Президиума ЦК. Этот Секретариат имел подчеркнуто внутрипартийный рабочий характер: он не мог давать директив правительству, а Хрущев не мог давать указаний Маленкову, который в первые недели после смерти Сталина пользовался в стране наибольшим влиянием. Хрущева почти все члены Президиума ЦК считали скорее практиком, чем серьезным политическим деятелем. К нему относились как к человеку слабо подготовленному, простоватому, иногда грубому, который никогда не сможет претендовать на чрезмерную власть и будет считаться с мнением других более заслуженных партийных лидеров.
Соратники Сталина, боявшиеся друг друга, сделали в этом случае такую же ошибку, какую 30 лет назад совершили соратники больного Ленина. Именно Каменев и Зиновьев усиленно продвигали тогда Сталина на пост Генерального секретаря ЦК ВКП(б), полагая, что этот малоизвестный грузин не будет стремиться к власти. Фактическим вождем партии был все еще больной Ленин, и члены ленинского Политбюро старались сохранить в своих руках более престижные посты Председателя Совнаркома, Председателя Политбюро, Председателя ЧК, Председателя Коминтерна, Председателя ВЦИК, Наркомвоенмора. Однако смерть Ленина, а вскоре и смерть Дзержинского и Фрунзе быстро изменили ситуацию, и именно должность Генерального секретаря ЦК приобрела ключевое значение.
Хотя в 1953 году Маленков как Председатель правительства имел наибольшее влияние, в областях и республиках главными оставались посты секретарей обкомов и республиканских ЦК, и поэтому вся эта партийная система оказалась теперь в большей зависимости от Хрущева, чем от Маленкова. Сталин, будучи главой правительства, принимал решения единолично, практически игнорируя партийный аппарат. Маленков еще не имел такого авторитета, и поэтому относительное значение ЦК КПСС как реального средства «диктатуры рабочего класса» после смерти Сталина резко возросло. При назначении Хрущева на пост Первого секретаря ЦК КПСС главную роль сыграло то, что Хрущев имел репутацию знатока сельскохозяйственных проблем. Именно эта отрасль находилась в 1953 году в наиболее плачевном состоянии и определяла настроения народа. Поэтому выдвижение Хрущева имело символическое значение – оно ослабило настроения недовольства и даже отчаяния, многие годы накапливавшиеся в деревне. Хрущев как руководитель партии давал почти задавленной террором и голодом деревне какую-то надежду на перемены к лучшему.
Недооценка роли Секретариата ЦК КПСС Маленковым, Молотовым, Берией и Кагановичем в 1953 году, в последующем дорого им обошлась. В однопартийном государстве только Съезд партии, а в перерывах между съездами – пленум ЦК партии обладают действительной полнотой власти. Но в последние 15 лет жизни Сталина прошел только один партийный съезд, и значение пленумов сошло на нет. Практическое значение имел лишь пленум ЦК в феврале 1947 года по вопросам сельского хозяйства. Не проводилось даже заседания полных составов Политбюро для обсуждения наиболее важных проблем. Сталин обычно принимал решения сам или после консультации с тем или иным из своих ближайших сотрудников, и лишь потом о них объявляли как о решениях ЦК КПСС или Совета министров.
Но новый Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев не имел достаточного авторитета, чтобы единолично решать даже внутрипартийные проблемы, не говоря уже о государственных или международных. Поэтому он неизбежно должен был вернуть созывы полных пленумов ЦК и Президиума ЦК КПСС, чтобы опираться на авторитет этих органов. Периодические пленумы ЦК должны были способствовать росту авторитета и влияния нового партийного лидера.
Хотя после смерти Сталина был объявлен принцип «коллективного руководства», вековые традиции страны и 35-летняя традиция советской власти требовали выдвижения одного главного популярного вождя, твердо управляющего делами государства. После первых недель «коллективного руководства» стало очевидным, что на эту роль могут претендовать лишь Маленков, Молотов и Хрущев. Ворошилов, Каганович и Берия быстро отошли на второй план. Ворошилов был слишком стар, и кроме того, нес ответственность за многие поражения в начале минувшей войны. Каганович был евреем, а оживленный Сталиным в последние годы правления антисемитизм еще не угас. Берия возглавлял организацию, которая хотя и имела большую власть, но не обеспечивала трибуны для выступлений, речей, экономических и политических решений, необходимых для создания популярности лидера.
В первой книге воспоминаний Хрущева[3] описываются некоторые детали «заговора» Берии и подробности «контрзаговора» Хрущева с обстоятельствами ареста и последующей ликвидации Берии. К сожалению, в этих воспоминаниях Хрущев дал слишком противоречивую и неточную картину того, что происходило в этот период, и действительный характер «заговора» Берии не показан им сколь-либо достоверно. Но и из других источников также очень мало известно об обстоятельствах, касающихся разгрома несомненно существовавшей организации Берии, готовившей захват власти.
Берия выдвинул Маленкова на пост Председателя Совета министров СССР, так как между ними существовала давняя дружба и ряд карательных операций широкого масштаба они проводили вместе. На похороны Сталина, организованные с грандиозным размахом, в Москву стекались сотни тысяч людей со всей страны. Это вынудило Берию вызвать в Москву несколько дивизий МВД для поддержания порядка. Часть войск расположилась в центре города в различных административных зданиях. После похорон Берия не отдал распоряжения об отправке этих подразделений МВД, находившихся в его подчинении, на прежние места их дислокации. Но для этого требовался какой-то повод, и он его нашел. Как известно, вскоре после смерти Сталина была объявлена всеобщая амнистия осужденным на сроки до 5 лет. Таким образом, под эту амнистию не попадали осужденные по политическим статьям (срок за них начинался с 8 лет) и серьезные преступники и рецидивисты. Однако вопреки Указу об амнистии, Берия отдал приказы своим подчиненным полностью ликвидировать некоторые лагеря для уголовных преступников, в результате вышли на свободу многие уголовники и рецидивисты, независимо от их срока. В Москве и других городах появились сотни тысяч амнистированных заключенных-бытовиков, а это сразу вызвало рост преступности и недовольство населения и дало повод оставить в городах большой контингент войск МВД.
Произвело большую сенсацию и сообщение МВД в начале апреля о реабилитации «врачей-сионистов», арестованных по распоряжению Сталина, и о восстановлении в стране социалистической законности. Виновный в организации «дела врачей» Рюмин был быстро осужден и расстрелян. Большинство людей восприняло это с огромным энтузиазмом, как начало массовой реабилитации политических заключенных. Берия провел несколько частных реабилитаций, в основном родственников высших руководителей, например жены В. Молотова Жемчужиной – Молотовой. Она прямо из лагеря была привезена в Москву, где ее встречал сам Берия вместе с Молотовым. Но, наряду с ликвидацией «дела врачей», Берия объявил и об освобождении и реабилитации бывшего министра МГБ Абакумова, министра МГБ Грузии Рухадзе и ряда других своих близких друзей, которые сразу же получили ответственные посты в новой системе МВД. Политическая ответственность за «дело врачей» была возложена на С. Д. Игнатьева, бывшего министра МГБ, друга Маленкова, и занимавшего после смерти Сталина пост секретаря ЦК КПСС.
Однако ЦК КПСС, обсудив все эти реабилитации, принял и опубликовал 10 апреля решение «О нарушении законов органами государственной безопасности», которое косвенно было направлено и против Берии, ибо нарушения законов со стороны МГБ, конечно, не ограничивались только «делом врачей». Кроме того, даже частные реабилитации родственников высших партийных и государственных чиновников (в первые месяцы после смерти Сталина было несколько сотен таких реабилитаций) быстро меняли отношение в ЦК КПСС к существовавшей проблеме концентрационных лагерей, в которых томились миллионы невиновных людей, жертв террора. В то же время давление со стороны населения на МВД быстро росло. Миллионы людей писали заявления в МВД и ЦК КПСС, в Президиум Верховного Совета СССР и требовали реабилитации своих родственников. Рассмотрение этой проблемы в ЦК КПСС в ее полном объеме грозило стать гибельным для Берии. Поэтому ему нужно было торопиться с организацией заговора. Но в ЦК КПСС уже готовился противоположный заговор против него самого, так как и Хрущев и многие другие члены руководства страны понимали опасность концентрации в руках Берии столь большой власти. Г. Маленков также вынужден был примкнуть к этому заговору, во главе которого стоял Хрущев, поддержанный военными и прежде всего маршалом Г. К. Жуковым.
Заговор против Берии, а в нем участвовало большинство членов Президиума ЦК, был тем не менее настолько опасным мероприятием, что при его подготовке ни Хрущев, ни Маленков не могли доверять своим ближайшим сотрудникам, даже шоферам правительственных машин. Однажды, по дороге из дачной резиденции правительства в Кремль Хрущев и Маленков вышли из автомобилей и пошли прогуляться в ближайший лес, чтобы там договориться о деталях заседания Президиума, на котором было решено арестовать Берию.
Подробности устранения Берии описаны самим Хрущевым в его воспоминаниях. Никаких более надежных источников об обстоятельствах этой очень важной операции пока нет.
Иногда появляются сведения о том, что Берия был застрелен маршалами в Кремле во время заседания, но они неверны. Берия был связан, закатан в ковер и с кляпом во рту вывезен из Кремля маршалами Жуковым и Коневым с их охраной. В период следствия он содержался в одной из секретных подземных резиденций Московского военного округа недалеко от столицы. Берию расстреляли после специального суда и вынесения приговора.
В день его ареста была сразу сменена вся охрана Кремля и зданий ЦК КПСС и произведены аресты многих руководителей МВД – ставленников Берии. Армейские части, находившиеся под командованием маршалов Жукова и Конева, окружили и блокировали центральные здания МВД в Москве{1}. В течение нескольких дней были арестованы начальники управлений МВД в большинстве областей и министры МВД в союзных республиках, а также друзья Берии – министр государственного контроля В. Н. Меркулов и Первый секретарь Азербайджана, кандидат в члены Президиума ЦК КПСС М. Багиров.
Юридические и политические последствия ликвидации ядра террористического аппарата, созданного еще Сталиным, были огромными, они определили многие события последующих лет и решения ХХ Съезда КПСС. Арест Берии и ликвидация всей его «мафии» укрепили позиции Хрущева и ослабили позиции Маленкова. Вместо группы Маленкова, Берии, Молотова выдвинулась на первый план группа Хрущева, Булганина, Жукова. Центр принятия основных решений переместился из Совета министров в ЦК КПСС. Но в сознании народа главной фигурой в стране был все еще Маленков, а не Хрущев. Соперничество между ними теперь возникло в сфере экономической политики.
