К. Л. Тейлор
Остров
Глава 6
Дэнни
Второй день на острове
Просыпаясь, Дэнни недовольно стонет и потягивается. Все мышцы в теле ноют, будто он вчера пробежал марафон. Онор под боком еще спит, повернувшись к нему спиной и свернувшись калачиком. Ночью он проснулся и, позабыв о ссоре, прижался к ней и обнял за талию. За эти каникулы они ни разу не спали вместе. В отеле он стучался к ней в комнату посреди ночи, однако Онор отказалась его впускать под тем предлогом, что стены ужасно тонкие и мама обязательно их услышит. Этой же ночью, прижавшись к своей девушке на холодной, жесткой земле, он почувствовал, как она напряглась – не хотела, чтобы к ней притрагивались. Теперь же, при взгляде на ее спящее личико, у Дэнни щемит в груди. С Онор он всегда чувствовал себя любимым. Похоже, в последнее время она начала терять к нему интерес.
Дэнни выползает из низкой хижины и, вытянув из песка бутылку водки, оказавшейся пустой, оглядывается. Рядом с тихо потрескивающим костром на голой земле лежит Джесси, свернувшись в клубок; она крепко спит. Спальный мешок Анумана в соседнем шалаше пустует, его самого нигде не видно – ни здесь, ни на пляже. Возможно, ушел в джунгли за пропитанием.
Дэнни бросает выпитую бутылку в кучку неперерабатываемого мусора рядом с огнем – та со звоном задевает другую бутылку. Джесси испуганно распахивает глаза – к одной щеке прилип песок, спутанные волосы торчат в разные стороны – и, приподнявшись на локтях, вопросительно глядит на него:
– Что?.. Кто?..
– Утра доброго, – приветствует Дэнни. – Мы на острове, помнишь?
Она сонным взглядом окидывает длинный белый пляж, голубые волны.
– Ты тут всю ночь проспала? Наверное, у мошек был настоящий пир.
Дэнни указывает на ее голую лодыжку, выглядывающую из штанины и покрытую красными точками.
– Ну отлично! – бормочет Джесси сквозь зубы, начиная чесать укусы.
– А кто-то уже весь в делах. – Дэнни кивает на дальний край пляжа, где на песке, скрестив ноги, сидит Джефферсон и перебирает огромную зеленую сеть.
Джесси вглядывается вдаль, щурясь и прикрывая глаза от солнца.
– Чинит сеть, которую я вчера нашла… Кстати, у нас осталось что-нибудь перекусить? Мы приговорили все мои чипсы, а я помираю с голоду.
– Хм, даже не знаю. Кажется, рыбу всю съели. Эм, Джесс, я хотел тебя спросить… Как думаешь, я вчера перегнул палку? С Онор, то есть. Если да, то…
Из джунглей доносится шум; они оборачиваются. Из-за деревьев появляется Ануман с целой охапкой фруктов – бананов, манго и кокосов.
– Боже! – Джесси вскакивает и несется к гиду. – Говорю же, это место просто рай!
У Дэнни желудок урчит от голода, и он следует за ней. В голове вспыхивает идея – можно приготовить фруктовый салат для Онор! Нарезать все кусочками и подать в половинке кокоса, надо только одолжить у Джефферса нож. Улыбка его девушки стоит небольших усилий. Возможно, она даже взглянет на него, как прежде. Дэнни тянется за фруктами, и вдруг Джесси вскрикивает.
– Что такое? – Он оборачивается к ней.
Ее испуганный взгляд прикован к Ануману, и, проследив за ним, Дэнни понимает, что ее так напугало: правая часть лица гида внезапно опустилась, будто расплавившись на солнце. Руки расслабляются, отчего фрукты падают на землю и катятся по сторонам. Дэнни машинально отпрыгивает, чтобы один из кокосов не попал по ноге.
– Ануман? Все нормально? – спрашивает он.
Тот делает неуверенный шаг вперед и пытается что-то выговорить, только ничего не понятно – выходит лишь невнятное бульканье.
– Ануман? – зовет его Джесси напряженным голосом. – Что с тобой?
Тот начинает заваливаться на бок, она его подхватывает и, опуская на землю, кричит Дэнни:
– Помоги! – Гид уже закрыл глаза и не двигается. – Боюсь, у него инсульт. Нужно отвезти его на материк, немедленно!
Дэнни не отвечает, будто застыв на месте.
– Дэнни! – вновь зовет Джесси. – Помоги дотащить его до лодки! Живо!
Он отшатывается. Нет, только не это. Даже смотреть на Анумана невыносимо.
– Джефферс! – кричит Джесси фигурке на берегу. – Джефферс, помоги!
Тот уже несется к ним на всех парах, а ветер за его спиной подкидывает брошенную сеть.
Глава 7
Джесси
Жилистый Ануман кажется с виду легким, тем не менее у нас уходит уйма времени на то, чтобы дотащить его до лодки. Утопая в сухом песке, я пячусь бочком, как краб, схватив больного за ноги, в то время как Джефферс держит его под мышки. Мимо проносится Мэг, прокричав об аптечке в лодке. Майло с Онор в лагере спорят о дальнейших действиях: первый говорит, что надо уплывать немедленно, все побросав, а вторая хочет забрать вещи. Дэнни же словно совершенно ничего не замечает – стоит на прежнем месте и пялится в пустоту.
Мэг наконец добирается до лодки и запрыгивает внутрь – утлое суденышко дико раскачивается из стороны в сторону, – затем бросается на колени и суматошно шарит вокруг, заглядывает под деревянные сиденья в поисках аптечки. Когда мы приближаемся, она что-то выкрикивает, только я не разбираю слов, охваченная ужасом за Анумана – он по-прежнему без сознания, а теперь и челюсть отвисла. Нужно уложить его в лодку и отвезти на материк как можно быстрее. Там ему помогут, его спасут.
– Он еще жив? – спрашиваю я Джефферса, когда мы наконец достигаем кромки воды. Мне страшно даже смотреть на грудь Анумана – вдруг дыхания нет, что тогда?
– Не знаю, – отвечает Джефферс, и, заглянув в его глаза, я замечаю в них тот же ужас, который охватывает и меня.
Каким-то непостижимым образом нам удается водрузить обмякшее тело Анумана в длинную узкую лодку. Мэг кидается к мотору на носу, в то время как Джефферс выкрикивает инструкции. Меня зовет Майло, и я оборачиваюсь – они с Онор несутся к нам по пляжу, дико размахивая руками. Дэнни все еще не двинулся с места. Джефферс тоже это замечает.
– Если он не возьмет себя в руки, придется его оставить. Медлить нельзя!
Надо бы за ним сбегать… Меня сотрясает сильнейшая дрожь, зубы стучат друг о друга, не получается и слова выговорить. Кажется, даже сердце в груди трясется, я вся горю, не в силах дышать. Мышцы охватывает ужасная слабость.
– Черт… – выдыхает Джефферс, взглянув на меня, и уже громче добавляет: – Джесси! Джесс, все хорошо, дыши глубже. У тебя просто приступ паники. Мэг! Заводи мотор!
– Не могу найти пусковой трос!
– Да твою ж мать! Я заведу! Успокой Джесси.
Мэг с громким всплеском спрыгивает в воду, и вот они с Онор уже заглядывают мне в лицо и спрашивают, как я себя чувствую, а Майло обнимает за плечи. Я же хочу только одного – чтобы они все от меня отошли. Мне не хватает воздуха, ужасно душно. Я сейчас отключусь.
– Э-э… ребята? – сквозь стук крови в ушах прорывается голос Джефферса. – Кажется, никуда мы не…
Не закончив предложения, он падает на колени и исчезает из вида.
– Джефферс? – зовет его Мэг и возвращается к лодке.
– В чем дело? – выдыхает Онор.
Майло все еще стоит со мной, сбитый с толку, явно раздираемый желанием остаться и пойти посмотреть, что делает Джефферс.
– Попробуй прощупать на шее, – говорит Мэг.
– Уже пробовал, – доносится до нас голос Джефферсона. – И на шее, и на запястье… Я не… не чувствую пульса.
– Дай я попробую.
– Говорю же, пульса нет!
– Значит, сделаем искусственное дыхание! Мы… – У Мэг срывается голос. – Не смотри на меня так! Хоть что-то сделать нужно! Хотя бы попытаться.
– Слишком поздно.
– А вот и нет! Сделай искусственное дыхание! Черт, Джефферс, он не может умереть!
Наступает тишина. Наконец, Джефферс произносит:
– Поздно, Мэг. Ануман умер.
– Нет, – в ужасе бормочу я, – нет, нет, нет…
– Джесси? – зовет меня Майло, когда я отстраняюсь. – Джесси, куда?..
Я бегу на сушу, утопая в песке. Легкие разрываются, тем не менее я не останавливаюсь. Добежав до скалы в дальней части пляжа, я карабкаюсь наверх, царапая ступни и ладони об острые выступы. «Этого не может быть, это все не по-настоящему», – мысленно повторяю я, продолжая подниматься, пока не добираюсь до самого верха. Затем бросаю взгляд на море и бьющие в скалу волны – бежать больше некуда. Грудь разрывается от крика, который рвется наружу с того момента, как перекосилось лицо Анумана.
Я сижу на верхушке скалы, уставившись в море, пока не выравнивается дыхание и не перестают трястись руки, затем с трудом встаю и возвращаюсь на пляж. Анумана уже накрыли брезентом, которого не хватает на все тело – при виде торчащих поношенных ботинок я едва не поворачиваю назад, однако пересиливаю себя и продолжаю идти. Онор сидит на песке, уронив голову на прижатые к груди колени, и тихо плачет. Дэнни обнимает ее за плечи – лицо у него белое, как у привидения. Он оборачивается на меня, наши взгляды на мгновение встречаются, и между нами что-то мелькает – общий шок, ужас, смятение.
– Онор? – тихо зову я. – Ты как?
Она молча трясет головой. Конечно, плохо.
Мой взгляд непроизвольно возвращается к лодке и к торчащим из-под брезента ботинкам. Хочется верить, что Джефферсон ошибся и Ануман просто без сознания, а через минуту или час он отбросит брезент, усядется и спросит, почему мы не следим за костром. Увы, этому не бывать. Мы больше никогда не услышим его мягкий, мелодичный голос.
– Наверное… наверное, тебе вдвойне тяжелее… – Онор поднимает на меня заплаканное лицо. – Наблюдать за произошедшим с Ануманом, то есть… потому что… – Она не в состоянии закончить предложение, и я рада ее затруднению: сейчас не время обсуждать Тома.
– Он мне нравился, – говорит Дэнни, и сперва я не понимаю, о ком идет речь – о гиде или моем брате, – однако дальнейшая фраза все проясняет: – Он вчера так терпеливо объяснял мне, как развести огонь. И когда Джефферсон постоянно умничал… он не возражал.
В уголке губ Онор вырисовывается намек на улыбку.
– Вчера он рассказывал о своей жене Бунзри: говорил, что ее имя значит «красивая» и даже в шестьдесят три она все еще самая красивая женщина, которую он когда-либо встречал… – Онор замолкает и опять утыкается в плечо Дэнни, ее тело вздрагивает от рыданий. Я прижимаю руку к груди, куда словно бы вонзили осколок стекла.
Дэнни крепче обнимает ее, а я бреду к остальным. Ребята стоят у лодки по колено в воде и тихо переговариваются. Когда я подхожу, Джефферсон оборачивается:
– Ты как, Джесси?
– Нормально, – вру я.
– Наверное, у него был инсульт, – говорит Мэг. Хотя солнце нещадно печет, она обнимает себя руками, словно замерзла.
– Все так неожиданно, – произносит Майло. – Только вчера он был в полном порядке – валил деревья и таскал на плечах. Казалось, у него больше сил, чем у всех нас, вместе взятых. А сегодня… Просто в голове не укладывается. Разве может здоровый человек ни с того ни с сего взять и умереть? – Майло с трудом сглатывает и отворачивается.
– В его возрасте, – говорю я, – нужно не деревья валить и спать в хижине с кучкой подростков, а сидеть дома, с семьей, получать пенсию, наслаждаться жизнью… – Слова застревают в горле, и я делаю глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.
Мэг кладет ладонь мне на плечо.
– Ты же понимаешь, что мы ничего не могли сделать, Джесси?
Она явно пытается меня успокоить, однако от ее слов по спине пробегает дрожь – мне не впервой их слышать.
– Совсем ничего? – с сомнением переспрашиваю я.
– Если кто и виноват, так я, – говорит Джефферсон. – Эта поездка – мой подарок на день рождения, и…
– Хватит, – обрывает его Мэг. – Ребята, я вас прошу… Никто не виноват. У него случился инсульт – это могло произойти где угодно, в любой момент.
– Нужно его похоронить, – говорит Джефферсон. – Так будет правильно.
Мэг уверенно качает головой:
– Нет, наверняка с ним захотят проститься родные.
Я с ней соглашаюсь:
– У него большая семья: жена, трое детей, семь внуков. Нельзя хоронить Анумана, нельзя принимать такое важное решение. Нужно отвезти тело обратно.
– Папа поможет его семье, – говорит Джефферсон.
– Мы попросим и наших родителей внести свой вклад, – добавляет Майло. – Думаю, они не откажутся.
Мы все киваем. Наступает тишина, каждый думает о своем.
– Тогда давайте уже отправимся обратно? – предлагает Мэг.
– Обратно? – недоуменно переспрашивает Джефферсон.
– Обратно на материк. Ты ведь можешь управлять лодкой?
Тот медленно качает головой.
– Разумеется, может, – возражает Майло. – Нужно лишь потянуть за шнур и управлять рычагом.
– Он называется… – начинает Джефферс и обрывает самого себя. – Неважно. Мы никуда не поплывем.
– Это еще почему? – удивляюсь я. – Думаешь, слишком опасно? Или…
– Джесси, – прерывает меня Джефферс, – нам не завести мотор. Пропал пусковой трос для стартера.
Мы сидим вокруг костра уже около часа: Дэнни с Онор обнимаются и апатично глядят в огонь, двойняшки тихо переговариваются, а мы с Джефферсоном обсуждаем дальнейшие действия. Без пускового троса от лодки никакого толка. У нас нет весел, а даже если бы и были, мы слишком далеко от материка, грести придется долго, и нас запросто снесет с курса.
– Его точно срезали? – спрашиваю я. – Может, он просто оторвался?
– Исключено. Он был довольно новым и крепким. Его отрезали – скорее всего ножом.
– Чего? – Майло прерывает разговор с сестрой и нагибается, чтобы через меня взглянуть на Джефферсона. – Думаешь, кто-то специально отрезал пусковой трос?
– Серьезно? – в свою очередь, удивляется Мэг. – Кому это надо? Мы же теперь тут застряли.
Джефферс пожимает плечами:
– Понятия не имею.
Онор напротив нас отстраняется от Дэнни и оборачивается на джунгли:
– Думаете, на острове еще кто-то есть? Другие люди?
– Вряд ли, – качает головой Джефферс. – Остров частный. Папа арендовал его с условием, что мы здесь будем одни. Служба безопасности должна была проверить местность перед нашим прибытием.
– И все же есть вероятность, что мы не одни, – замечаю я. – Может, кто-то приплыл уже после проверки и нашего появления? Мы не знаем, как выглядит противоположный берег острова, и тем более понятия не имеем, есть ли там люди.
– Крайне сомневаюсь. Папа очень требователен к тому, за что платит. При малейших несоответствиях он тут же требует вернуть деньги.
– Может, кто-то пробрался сюда нелегально? – предполагает Майло. – Какие-нибудь туристы решили покататься? Или местные? Рыбаки?
– Не-а, – опять возражает Джефферс. – Владелец уже сдавал в полицию нарушителей, а никому не хочется оказаться в тайской тюрьме. Кроме того, зачем вообще местным или рыбакам резать трос нашей лодки?
– Чтобы напугать? Чтобы мы всем рассказали, когда вернемся – если вернемся, – что сюда лучше не соваться.
– Господи! – стонет Онор и прячет лицо в ладонях, прижимаясь к плечу Дэнни.
– Ребят, – говорит тот, – давайте сменим тему?
Воцаряется тишина. Мэг делает глоток воды и, воткнув бутылку в песок, внимательно всех оглядывает.
– Скорее всего трос обрезал один из вас.
– Чего? – Майло резко оборачивается на сестру.
Не обращая на него внимания, она не сводит глаз с Дэнни:
– Ты не хотел, чтобы Онор уезжала. Ты сам вчера так сказал, мы слышали. Помнишь, Джесс?
Я-то помню, только это уже как-то чересчур – обвинять Дэнни в порче лодки, из-за которой мы теперь застряли на острове. И все же другой вариант мне нравится еще меньше – мысль о неизвестных соседях с агрессивным настроем ужасает.
– Что-то не припомню, Мэг, – протягиваю я.
– Ясно, – отвечает та с холодным выражением лица. – Пытаешься придерживаться нейтралитета. Джефферс, ты-то его слышал? Он прямо так и сказал: никуда она не поедет.
– Верно. Говорил.
– Эй, притормозите! – восклицает Дэнни, выставляя перед собой ладони. – Полегче с обвинениями, приятель. Нож-то у тебя.
– Нож? – У Джефферса отвисает челюсть.
– Это ты у нас фанатик по выживанию в диких условиях. Может, решил привнести перчинки в поездку? Глянуть, как мы справимся, когда у нас нет возможности уплыть.
– Джесс последняя легла спать, – вдруг вспоминает Онор и оборачивается ко мне: – Ты что-нибудь заметила?
– Или вообще сама отрезала шнур, – бросает Дэнни, не дожидаясь моего ответа. – Поэтому ты так долго не ложилась? Чтобы дождаться, когда мы все заснем, и пробраться к лодке?
Я перевожу взгляд с него на Онор и качаю головой – просто бред какой-то! Ануман погиб, мы застряли на острове и спорим о том, кто обрезал шнур? Я бросаю взгляд на Джефферсона, который пожимает плечами и закатывает глаза – он тоже раздражен.
– Какая разница, кто обрезал дурацкий шнур? – спрашиваю я. – Если его вообще обрезали. У нас есть проблема посе…
– Видите! – кричит Дэнни. – Меняет тему – явный признак вины.
Я сверлю его взглядом:
– И зачем мне отрезать нас от цивилизации?
– Кто знает, что у тебя на уме! На днях ты чуть не сломала человеку руку ножкой стула!
– Чтобы выручить Онор. Черт, Дэнни, ты сам себя послушай! Там на лодке, – я указываю в море, – мертвый человек, который больше никогда не встретится со своей семьей, а ты тут… ты… – Я вскакиваю и ухожу, скрестив руки на груди и вцепившись пальцами в плечи; горячий песок обжигает голые ступни.
– Джесс! – Ко мне подбегает Майло и касается моей спины, заставляя меня подпрыгнуть. – Все нормально?
– Не совсем.
– Даже не знаю, что на всех вдруг нашло.
– Они напуганы. И немудрено. Не каждый день на твоих глазах кто-то… кто-то… – Нужное слово не желает выходить наружу, и Майло приобнимает меня за плечи, притягивая ближе. Моя щека прижимается к его груди прямо под ключицей, носа касается запах солнцезащитного лосьона и соли на горячей коже. Я приобнимаю его за талию, тем не менее утешиться в теплых объятиях не получается – мышцы напряжены, в голове беспорядочно мечутся мысли, и до меня доносятся громкие споры Мэг с Джефферсоном о том, что нам дальше делать: первая хочет дождаться помощи, а второй – попытаться как-то выбраться.
– Ты же не считаешь, что я обрезала шнур? – спрашиваю я, отстраняясь.
– Конечно, нет! Только кто-то все же обрезал. Я сам видел шнур, он точно не сам оторвался.
– Кому это надо? Зачем отрезать нас от мира? Дэнни, может, и придурок, но он не настолько глуп. И мне слабо верится, что на такое способен Джефферс.
– Думаешь, на острове еще кто-то есть?
– Возможно. Он довольно большой. В принципе владелец запросто мог бы сдать в аренду другую его половину – доход вдвое больше, а каждая группа даже не узнает друг о друге.
– Зачем им пробираться на нашу половину и портить лодку?
– По приколу? Или по пьяни?
– Мы и по-трезвому не можем пройти джунгли, вряд ли у кого-то это вышло по пьяни!
– Может, они приплыли на лодке?
– Мы бы ее услышали и проснулись.
– Тогда местные – какие-нибудь рыбаки? Может, их злит, что остров в частных руках, и они хотят отпугнуть туристов. – Я качаю головой. – Хотя вряд ли. Зачем им обрезать шнур? Таким образом они делают противоположное – не дают нам уехать.
– Хотят нас проучить?
По спине пробегает дрожь. Я смотрю вдаль, на толстые стволы пальм, бамбуковые и манговые деревья, слегка раскачивающиеся на ветру. Мысль о неизвестных людях, притаившихся в тени и наблюдающих за нами, наводит жуть.
– Как думаешь, что нам?.. – Я резко обрываю вопрос, поскольку мимо проносится Джефферс и, кинувшись в воду, начинает плыть в открытое море. Я оборачиваюсь к Майло: – Он же не на материк собрался, верно?
– Он не идиот.
Мы бросаемся к остальным: Онор рыдает взахлеб, Дэнни ее успокаивает, а Мэг мрачно смотрит вдаль, скрестив руки на груди.
– Он нас не слушал! – раздраженно сообщает она. – Мы больше часа плыли сюда на моторной лодке. Чтобы добраться до материка вплавь, понадобится несколько часов! А он не такой хороший пловец.
– Джефферс! – кричу я, сложив ладони в рупор и направляясь к воде. – Джефферс! Вернись!
Майло ко мне присоединяется, затем Мэг, однако если Джефферс нас и слышит, то продолжает грести; футболка раздувается у него на спине наподобие зеленого спасательного жилета.
– Уж лучше тогда вырезать весла из деревьев, – говорит Дэнни, поглаживая Онор, которая спрятала лицо у него на плече. – И попробовать догрести до материка на лодке.
– А что, неплохая мысль, – неохотно признает Майло, однако я качаю головой:
– Нельзя рисковать. По пути несколько довольно сильных течений. Если возникнут трудности и нас снесет с курса, вот тогда начнутся реальные проблемы.
– С каких пор ты стала капитаном Ахавом? – язвит Мэг.
– Кем?
Она закатывает глаза.
– Не читала «Моби Дика»?
Я намереваюсь огрызнуться в ответ, но меня прерывает крик Майло, который указывает на Джефферсона – тот уже не плывет, а барахтается в воде, вытягивая руку.
– Кажется, он тонет!
Не тратя на размышления ни секунды, я скидываю одежду и бегу к морю. Остальные кричат мне вслед, однако я никак на них не реагирую. Забравшись по пояс в воду, я ныряю, вытягиваю руки и опускаю голову. Я словно вернулась в родную стихию, чувствую себя свободной и сильной.
Когда я наконец достигаю Джефферсона, он отчаянно за меня хватается, забираясь на спину, будто я какой-то буек. Голова тут же уходит под воду, а глаза застилает сине-зеленая дымка; я пытаюсь высвободиться из его захвата, однако он сильнее, чем кажется, – животный страх придает ему сил. Едва мне удается немного ослабить захват одной руки, другая цепляется за меня еще сильнее. Какое-то время мы боремся под водой; легкие разрываются, рядом мелькает его бледное, искаженное ужасом лицо. Задерживать дыхание больше нет сил – если не вырвусь немедленно, он нас утопит. Я просовываю между нашими телами колено, затем отклоняюсь насколько возможно и со всей силы его отталкиваю. Хватка вокруг моей шеи ослабевает, я отчаянно дрыгаю ногами и вытягиваю шею навстречу спасительной поверхности.
Наконец вынырнув, я жадно хватаю ртом воздух, пытаясь отдышаться. Однако времени в обрез – Джефферс все еще под водой: раскинув конечности, он опускается вниз, навстречу морскому дну метрах в трех подо мной. Я опять глубоко вдыхаю и ныряю за ним – подцепляю за челюсть и отчаянно гребу. Он висит на мне мертвым грузом, и мы совсем не двигаемся. Меня охватывает ужас, который буквально парализует.
Вот и все.
Мы оба сейчас умрем. Нам по семнадцать, мы совсем не пожили. Когда остальные вернутся на материк, им придется рассказать нашим родителям, что их дети мертвы. О господи, бедные мама с папой! Смерть и второго ребенка они не вынесут…
Ужас трансформируется в ярость, и я дрыгаю ногами с отчаянным рвением, тянясь к поверхности свободной рукой. Я не позволю морю меня одолеть! Никто больше сегодня не умрет.
Наконец голова выглядывает на поверхность, в уши ударяет пронзительный крик чаек. Я хватаю ртом воздух, легкие горят, мышцы ноют. Наклонившись, я продолжаю грести, тяня голову Джефферса за собой, на поверхность. Однако его рот не открывается за спасительным глотком воздуха, глаза по-прежнему закрыты, а неподвижное тело не всплывает – значит, в легкие попала вода. Меня захлестывает волна адреналина и ярости, формируя в голове четкую цель: во что бы то ни стало добраться до берега. Я поднимаю взгляд на безоблачное лазурное небо, и время словно замирает.
Вдруг до слуха доносятся голоса и всплеск. Прежде чем я успеваю оглядеться, меня под мышки подхватывают сильные руки и тащат по воде, пока ступни не касаются шершавого песка.