Наши предки – Итало Кальвино

Когда-то я собиралась начать Кальвино с его самой известной книги «Если однажды зимней ночью путник», но почему-то не сложилось. Настолько, что к тому времени, как я взялась за эту трилогию, я совершенно забыла, кто такой Кальвино, и почему я хотела его прочитать. Может оно и к лучшему. Раздвоенный Виконт

Рассказ просто идеален для того, чтобы читать его с детьми и объяснять на его примере, что такое добро и зло, почему творить добро всем и всюду – вредно, относительность морали и прочие воспитательные штуки.

Читается как сказка, легко и увлекательно. И при этом его нельзя назвать простым и поверхностным, какими часто бывают сказки, стремящиеся втолковать детям что-то нравоучительное. Барон на дереве

Если первая сказка прочиталась быстро и легко, то вот эта далась мне гораздо сложнее. Женщины в ней просто отвратительные. Что сестра того барона, что мать, что возлюбленная – не просто неприятные особы, это мерзейшие дамочки, каждая со своими закидонами.

Особенно бесила возлюбленная, издевавшаяся над людьми ради своего удовольствия. Особенно когда барон начал вздыхать о ней – в кого ж ещё влюбится главный герой, как не в самую яркую личность на районе. Пусть даже самой яркой личностью является вот это. Да и отношения у них та ещё гадость.

Когда пошла эта свистопляска со сношениями на деревьях и её развлечениями, хотелось бросить и книгу, и автора, и никогда к ним больше не возвращаться.

Правда, предыдущий роман давал надежду, что автор всё же умеет описывать адекватных женщин. Несуществующий рыцарь

Эта часть трилогии казалась мне лучшей, пока все не стали сношаться со всеми.

Тема рыцарства мне интересна, а тут она показана довольно оригинально – автор обыгрывает сюжеты рыцарских романов и крестовые походы, оставаясь при этом в рамках их канонов. Экзистенциализм и поиск смысла я тоже люблю, когда он уместно вписан в сюжет. А тут он вполне уместен – кому же ещё задумываться о существовании, как не тому, кого не существует.Юмор я обычно упоминаю только в отрицательном смысле, но здесь он хорош. Это одна из тех редких книг, где я не только заметила шутку, но и пару раз улыбнулась ей. Но опять всё портят женщины. Не своим характером, правда, а своими сюжетными линиями – в какой-то момент книга превратилась в сценарий порно. С одной стороны, сцена, где несуществующий рыцарь с несуществующим прибором удовлетворяет женщину, довольно забавна. С другой бурные любовные страсти и горячие южные любовники не для меня.

Мне всегда казалось, что взрослые волшебные книги могут писать только восточные или южно-американские авторы. Я говорю не о фэнтези и других жанровых романах, а именно о вроде бы обычных историях, в которых что-то волшебно. Лучшие, на мой взгляд, представители этого жанра – Амаду и Рушди. Они пишут действительно простые по сути, линейные истории. Они на первый взгляд совсем не так странны, как, к примеру, Борхес. Вроде идет себе и идет обычный рассказ о герое и его жизни. И вдруг появляется великая богиня моря Иеманжа. Или герой начинает видеть историю своей семьи нарисованной на израсцах цервки в Бомбее. Самое главное в этих «волшебных» ситуациях – это отношение к ним, как к совершенно нормальным.И вот я впервые встретила такого автора-европейца. И удовольствие, доложу я вам, первоклассное! У Кальвино получилось создать волшебную историю на «исконно» европейском материале и при том не использовав ни одну из классических тем народных сказок. Для всех трех романов верно утверждение: «Я ничего подобного нигде не читал». Может, немного похоже на приключения барона Мюнхгаузена. Но здесь фантастические события не вызывают у остальных героев никаких вопросов и сомнений. Раздвоенность виконта используется, как главный сюжетный ход не для того, чтобы мы посмеялись над нелепостью ситуации, а для подчеркивания важной мысли о единой и целостной именно в своей противоречивости сущности человека. Так что, к романам Кальвино как нельзя лучше подходит знаменитое «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок».Для того, чтобы лучше понять автора, я рекомендую вам изначально подходить к событиям и «сказочным» деталям романа, как к неотъемлемой стилистической составляющей. Ведь когда вы читатете фантастические романы Дика, вы же не ждете от них реализма: лишь логичность в заданной автором системе координат. Так вот с Кальвино та же история. В каждом из трех его романов отдельная система координат лишь с одной фантастической деталью. Во всем остальном же все логически выверено, последовательно и наполнено глубочайшими смыслами. И как только вас перестанет смущать нелепость существования разорванного надвое виконта, то вы сразу увидите ту прекрасную наглядность, с которой автор показывает нам одно из самых важных черт человека – гармонию и уравновешенность именно в соединении противоположностей. Ведь не только злодейская половина виконта донимала свой народ. Добряк тоже в самое короткое время стал бичом людей, только вредя своей чрезмерной благостью."Барон на дереве" более реален: все же, на деревьях действительно можно провести много времени и достаточно удобно там обустроиться. Этот роман самый большой из всей троицы: это действительно роман, а не то, что можно было бы назвать повестью. Охватывает собой длинную жизнь главного героя со всеми важными подробностями. И посыл этого романа наиболее близок мне – главный герой, который своим путем показывает всю сложность, но, одновременно и всю прелесть жизни по своему уникальному представлению. И интересна реакция окруюжающих, как близких, так и далеких, на «ненормальность» сначала мальчика, а потом уже взрослого человека. Отлично прослеживаются паралели с нашим временем и со всеми «непохожими» людьми, которые не скрывают эту свою непохожесть. Вообще этот роман может быть пособием для современного общества, стремящегося быть либеральным и толерантным (в позитивных смыслах). И пособием для обеих сторон: как непохожего человека, так и для тех, кто хочет принятия себя. Всей своей жизнью «барон на дереве» не противопоставлял себя обществу, а старался быть в первую очередь его полезным членом. Не требовал к себе особого отношения или каких-то привилегий. Он жил, развивался и трудился. И односельчане достаточно быстро просто перестали обращать внимание на его особенность, действительно приняли его. «Несуществующий рыцарь» остался в памяти хуже двух других. Но в нем так же, как и в остальных двух романах автор гротескным контрастом подчеркивает нелепость слишком упорядоченного, искусственного псевдо-существования в виде функции. Но вообще лучше всего о своем произведении говорит автор. Если в вашем издании будет послесловие, обязательно прочитайте его: многие ваши мысли сам автор поможет привести в порядок. И даже объяснит, что он всем этим хотел сказать.Мне захотелось сделать трилогию о том, как становятся людьми: в «Несуществующем рыцаре» – это завоевание бытия; в «Раздвоенном виконте» – тяга к цельности; независимо от ограничений, навязанных обществом; в «Бароне на дереве» – путь к цельности не ради себя через верность себе. Таковы три ступени на пути к свободе.C.R.

Обложка моей книги неплоха, хорошо подобранная картина с тремя героями будто была специально написана для этого трехглавого романа. Но родное издание просто поразило. Нечто совершенно непонятное, но явно из современного искусства. Очень подходит не к сути, но к духу романов.Ну а самое лучшее – это троица из Франции. Те же «картинки с выставки» современного искусства, но потрясающе тонко подходящие к каждому из трех романов. Очень красиво!

Итало Кальвино – один из моих любимых писателей. Житейская проза в его изображении похожа на сказку, а сказка – на самый реальный реализм, на правду. Первую книгу трилогии «Наши предки» он начал писать в самый разгар холодной войны, по собственному признанию, нудясь и скучая, чтобы как-то убить время. Это подлинная история во вкусе барона Мюнхгаузена о человеке, рассечённом на две полностью идентичные и каким-то чудом жизнеспособные половинки.

Герой, в прямом смысле раздвоенный на добрую и дурную части, – не новинка в литературе. Достаточно вспомнить «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсона или Урсулу Ле Гуин, путешествие Геда-Ястреба по Земноморью в поисках себя. Но так написать о двойственности сознания (любого сознания!) мог только Кальвино: с массой чёрного юмора, с неожиданным милосердием злобных душ и с наивным и неприспособленным глуповатым добром, с весёлыми прокажёнными и суровыми протестантам, с виселицами и цветочными венками, и конечно, с очаровательной пастушкой Памелой, в которую влюблены иобе половинки виконта Медардо. «Раздвоенный виконт» – это, конечно, гротеск, небывальщина, но… Ветераны войны часто превращаются в таких вот «рассеченных рыцарей», которые сегодня – образцы доброты и порядочности, а завтра – кровавые сгустки злобы. Сатирическая сказка сняла маскарадный костюм и оказалась… голой правдой. Первая часть написана прекрасно, с юмором, с выдумкой, а вторая, «Барон на дереве» – ещё лучше. Это «документальная повесть» о десятилетнем наследнике баронства, который однажды вечером, в знак протеста против жареных улиток, поданных на обед, залез на дерево. И дал клятву, что никогда до самой смерти не спустится с деревьев. Исполнение этого совершенно не исполнимого обета облегчалось тем, что владения малютки Козимо ди Рондо были покрыты густыми лесами.

И сколько же приключений удалось пережить барону за пятьдесят пять лет, так и не ступив ногой на твёрдую землю. Здесь и участие в партизанских операциях, и дружба с главарём бандитов, и охота с единственной в мире лазающей таксой Оттимо-Массимо, и встреча с русскими солдатами и князем Андреем Болконским. А также тьма-тьмущая романов и одна-единственная настоящая любовь.

Существует, кстати, и детский пересказ «Барона на дереве», но его, к сожалению, не переиздавали с 1965 года, его только у букиниста искать. Впрочем, некоторые главы «взрослого» варианта можно без колебаний читать детям школьного возраста.

Рассказ ведёт тишайший и благоразумнейший Бьяджо, брат Козимо. Этот маленький старичок всегда завидовал старшему брату, любил его и понимал, что никогда бы не смог так непреклонно следовать своим принципам. И мне кажется, что эта белая зависть в определённой мере передаётся читателю. «Несуществующий рыцарь» – заключительная часть трилогии, наиболее философская и, как следствие, бессюжетная. Это фантазия на тему отменно длинной-длинной-длинной и нудной героической поэмы Спенсера «Королева фей», которую часто называют кошмаром студента-филолога. Поиски идеально добродетельного, идеально доблестного воина без страха и упрёка приводят сначала к тому, что такого не существует, а потом к обнаружению этого самого… несуществующего.– Но как вам удаётся служить, если вас нет?

– Силой воли… и верой в святость нашего дела!

– Вот именно, так и нужно исполнять свой долг. Что ж, для человека, которого не существует, вы держитесь молодцом! Безоговорочно рекомендую. «Наши предки» – это не только занятное и весёлое приключенческое чтение, но и источник размышлений. Сам Итало Кальвино называет трилогию непредсказуемой игрой в вопросы и ответы. Кто на новенького?