Карина Демина
Портрет моего мужа
…сала Терес уверял, что купить розовые алмазы непросто, но…
…у того, рыжего, камень ведь был. И значит, они существуют.
Теоретически.
А если так, то у меня есть шанс…
* * *
…он опоздал.
Он понял, что опоздал, еще там, на углу, когда пухленькая нейта Дургилис, работавшая в конторе стенографисткой, вздохнула сочувствующе.
Нейта имела мягкое сердце.
И Кириса с его любовью – хороший ведь парень, вот во времена ее, нейты Дургилис, молодости, такими не разбрасывались – жалела.
– Так… ушли они, – сказала она, прижимая ридикюль к пышной груди. Грудь украшала брошь из вяленых цветов. – Еще когда… плохо ей стало. Кровь носом пошла, вот и отпустил.
Кирис стиснул чахлый букет.
Кровь?
Кровь – это плохо. Его подопечная и так выглядела преотвратно, а еще и кровь… но почему Вельма не связалась? Возможности не было? Ладно, записку послать, но что мешало сломать булавку, одну из дюжины, которые всегда были при ней.
– Не переживайте, – нейта Дургилис погладила ридикюль. – Уверена, она образумится. Вот в мое время женщины не позволяли себе…
…он не дослушал.
Предчувствие беды, не отпускавшее Кириса с самого утра, накатило, оглушая, парализуя. И ему понадобилось несколько мгновений, чтобы избавиться от этого липкого всеобъемлющего страха.
Бросить цветы.
…нейта Дургилис, кажется, кричала что-то в спину, но…
Он не слышал.
Он бежал, уже понимая, что слишком поздно. Почему сегодня? Обычный день, как вчера или позавчера, как… он просто бежал, перепрыгивая через лужи. А когда не получилось, то лишь прибавил шагу. Холодная вода в ботинках.
Холод у сердца.
Шепот моря, которое всегда оставалось рядом, и теперь знало то же, что знал и Кирис: поздно. Но он все равно бежал. Зацепился, как мальчишка, за карету, продержался четверть квартала, чтобы соскочить в черную грязную лужу. Свист местного пацанья, кажется, был одобрительным.
Плевать.
Он нырнул в арку и перемахнул через низенький заборчик, походя смел сторожевые чары. Собственное пламя грозило вырваться, и пусть бы…
…он добрался до треклятого переулка.
И дом увидел издали.
Обыкновенный.
Вполне себе степенный особнячок с пухленькими колоннами, поставленными больше порядка ради, чем из нужды. Желтые стены. Подвесные корзины, в которых догнивали цветы.
Холод.
Страх.
…и пустота.
За тележкой зеленщика стоит незнакомый паренек, который больше занят беседой с парой молоденьких швей – здесь, неподалеку, находились мастерские. Окна соседнего дома задернуты плотными шторами… и отдышаться бы.
Некогда.
Кирис взбежал по ступеням, оставляя на светлом камне мокрые следы. Он толкнул дверь, уже не сомневаясь, что та будет не заперта, хотя нейта Ригис всегда проявляла похвальную осторожность.
…она лежала в холле.
Она еще дышала. И кровь пузырилась на губах. Крови было как-то слишком уж много.
Стены.
Пол.
И потолок… так не бывает, чтобы в одном человеке столько крови. Он сделал шаг. И еще один. Вытащил из кармана целительский амулет, понимая, что толку от него не будет, разве что агонию продлит.
– Кто? – он опустился возле тела.
…в темную-темную глянцевую лужу, которая окрасила прежде бесцветные волосы эйты алым. Он убрал прядь, прилипшую к ее лицу, и повторил вопрос:
– Кто…
– Он…он…о-а… – Ригис захрипела.
И кажется, захлебнулась. А в следующий момент входная дверь рухнула с оглушающим грохотом, и чей-то голос велел:
– Встал и поднял руки…
…булавку он все же успел разломить. За секунду до того, как полицейская дубинка опустилась на голову.
Глава 12
…больше пить не получалось, но Кирис пил.
Третий кабак.
Или четвертый.
Грязь. Вонь. Пьянь, которая, правда, чувствуя что-то не то, держалась в стороне. А он с удовольствием избил бы кого…
…кости ныли.
Переломы срослись еще до суда, почки восстановились, селезенку тоже спасти удалось. Он здоров. Технически. А что пьет и не пьянеет, так… бывает.
…проклятье магов.
– Это не самое лучшее место, – Ильдис мазнул пальцем по липкому столу, но все же присел. – И компания, если хочешь знать, отвратительная.
Кирис икнул.
Надо же…
…трех дней не прошло.
– Идем, – Ильдис подал руку.
– Я…
– Полагаю, самый известный в королевстве безработный маг, – он улыбнулся широко, радостно. – С которым ни один здравомыслящий человек не рискнет связаться…
Встать все же получилось, хотя и не сразу.
Сила не слушалась, то ли выпитое сказалось, то ли еще от блокираторов не отпустило. Главное, голова кружилась, кружилась… и треклятый камень жег плечо.
Хорошо.
Огонь – это благо… благо, огонь…
…правда сейчас та замечательная идея с засовыванием камня под кожу больше не казалось замечательной. Впрочем, не стоило обижать хорошего плохого человека. И Кирис сполз с табурета.
– Я думаю, мы поговорим, когда ты протрезвеешь, – Ильдис подставил плечо. – И поверь, все не так плохо, как тебе кажется…
* * *
…все еще более отвратительно.
– Когда ты в последний раз ел? – столовая залита светом, и в нем Мар почти растворяется. Этого света слишком много для больной головы. – Я понимаю, друг мой, что твое нынешнее положение таково, что…
Голос его звучит, кажется, отовсюду.
– Суд тебя оправдал, но многим это показалось… неправильным.
Перед Кирисом поставили высокую чашу с чем-то густым, тягучим и острым.
– …кроме того, сколь знаю, начато внутреннее расследование… тебя хотят посадить. И посадят, будь уверен…
– Плевать.
Горько.
И кисло.
Живот урчит, потому что и вправду ел Кирис давно. Сам уже не помнит, когда. Но голода он не ощущает.
– …если ты не заручишься поддержкой.
– Твоей?
– Почему бы и нет, – Мар ест аккуратно, он сдержан во всем, как и полагается эйту.
– А взамен?
– Мне нужны умные люди. И верные. Те, кто понимает, кому они обязаны своим положением…
…Кирис понимал.
Отлично понимал. И потому склонился над чашей. Поесть все же стоило. Он лишь надеялся, что сразу травить не станут. В конце концов, не для того его вытаскивали.
– …все, что потребуется…
– Я уже принес клятву, – Кирис позволил себе перебить будущего… хозяина? Море в голове смеялось мертвыми голосами ушедших людей. Но с морем он как-нибудь справится. С собой – сложнее. – Вторая поверх не ляжет. Даже теперь.
…говорят, в прежние времена клеймо снимали вместе с кожей, правда, оно вырастало вновь, поэтому, собственно, резать и перестали.
Повезло.
– Поверь, – улыбка Мара была вполне дружелюбной. – Я прекрасно помню, что бывших псов не бывает, но… мы что-нибудь придумаем.
Клеймо над лопаткой зачесалось.
…а во рту появился характерный привкус крови.
* * *
…иногда на Ольсе появлялись гости. Большей частью люди мрачного вида, порой больные, изломанные, они были гостями сала Терес и исчезали где-то в глубинах замка, не привнося беспокойства ни в мою жизнь, ни в существование острова. Порой я встречала их, но лишь затем, чтобы поприветствовать кивком. Порой они даже оставались, и на берегу появлялся очередной дом, а следом и лодка, которую меня приглашали расписывать.
И я делала вид, что так оно и должно.
…но бывало, что гости, прибывшие с очередным цеппелином, не радовали. Вот как сейчас.
– Посмотри на себя, – Мар поднес мне букет лобелий, которые я сунула Гедре. – Ты выглядишь устрашающе. Неужели не понимаешь, к чему ведет это упрямство?
К затыку в работе.
Если механически мой голем был почти совершенен, то вот остальное… нет, вероятно, я слишком многого хочу. Над созданием искусственного разума бьются лучшие умы королевства и не только, а я… на островке… вручную… с камнями, которые вырастила сама… пытаюсь вырастить, потому как обыкновенные, зеленые и голубые алмазы получались вполне себе приличных размеров, к превеликой радости салаа Терес, но вот розовые…
– Чего тебе надо? – я спрятала руки под фартук.
Судебное предписание, которым вооружился Мар, требовало уделить ему полчаса времени. А кто я, чтобы спорить с королевским судом?
– Чтобы ты вернулась. Не беспокойся, не так ты мне и нужна, благо, сами справились…
…о да, я читала хвалебные статьи о спуске «Властелина небес».
– …у меня теперь лучшие инженеры.
– И ты меня отпустишь?
Мар за прошедшие годы стал будто бы ниже. Он все еще казался совершенством, правда, то ли время, которое и эйтов не щадит, то ли просто образ жизни коснулись и его. Светлый пиджак подчеркивал ширину плеч, но не скрывал округлого животика. Пальцы стали пухлее, а второй подбородок, прежде лишь намечавшийся, обрел плотность и толщину. Впрочем, странным делом он Мару шел.
– Пока ты растрачивала свой талант в глуши на всякую ерунду, я вписал свое имя в историю.
– Поздравляю.
Я поскребла мизинец, на который вчера прилетела искра. И больно так впилась. Гедре причитала, что совсем я себя не берегу и вообще…
…если увеличить мощность установки? Не в плане объемов, больше уже некуда, но именно насыщенность поля на последнем этапе, когда сердце камня уже сформировано? Конечно, опасно, поскольку и без того показатели критические, а остров сам по себе нестабилен, но…
Другие варианты я уже испробовала.
– Ты сама во всем виновата.
– Конечно.
…придется значительно укрепить стенки реактора. Еще та задача… как? Они и без того покрыты пластинами лунного серебра… а если… безумная идея, но у меня есть запас не только камней, но и алмазной пыли – все же собственно камни получились далеко не сразу. Создать камень вне реактора я не сумею, а вот изменить…
Взять те же пластины и покрыть слоем…
…и если получится, то не только пластины.
Сделать подвижный панцирь, вроде увеличенной копии кристаллической решетки, устойчивой к деформации. И тогда излишек энергии просто будет рассеиваться по всей площади. Если еще задать вектор рассеивания, направляя энергию внутрь…
– Ты меня вообще слушаешь? – поинтересовался Мар, глядя на меня с откровенной жалостью.
– Нет, – честно ответила я и уточнила. – Чего ты хочешь?
У меня, между прочим, цикл запущен.
…еще двести двадцать три часа как минимум. Вполне достаточно, чтобы набросать новый план. И поработать с алмазной крошкой. Если у меня не получится… а с первого раза никогда ничего не получается, но в любом случае, мысль довольно интересная.
– Через месяц состоится награждение, – Мар поморщился. – Надеюсь, хватит, чтобы привести тебя в порядок. Ты должна присутствовать.
– Кто сказал?
– Я говорю.
Я пожала плечами: мне, говоря по правде, было глубоко плевать на то, что происходит в жизни Мара. Награждение? Пускай себе. Порты он строил, цеппелины выпускал. Род вот прославил, а заодно заключил весьма выгодный союз с батюшкой Лаймы. Наследник опять же имелся, и к нему добавилась наследница.
Как в лучших домах королевства.
Снимки семьи, вполне себе гармоничной, как по мне, время от времени появлялись в газетах, большей частью, когда речь заходила об открытии нового воздушного порта… чувствовала ли я обиду?
Пожалуй, что да.
Еще немного – боль, которая мешала полностью отсечь прошлое. Почему-то особенно больно было смотреть на детей и… может, прав сала Терес? Мне стоит плюнуть на мужа и заняться собой? Найти мужчину, пусть не титулованного, пусть временного, но способного наделить меня ребенком.
Родить.
Окунуться в новые для меня ощущения, предоставив право разбираться в юридических коллизиях законникам…
– Нет, – я покачала головой. – Это твое награждение. Я к нему отношения не имею.
– Именно, – Мар спрятал руки за спину. Похоже, больше всего ему хотелось вцепиться мне в горло. – Но правила таковы, что должна быть представлена вся семья…
А я все еще являлась ее частью.
– Почему ты не даешь развод? – мне было просто интересно.
Срок уникальности патентов истек еще год тому, да и новые технологии, пусть и основанные на моих разработках, давно уже внедрялись в производство. Про мои игры с големами он не знал, равно как и про алмазы – иначе явился бы не один – но вот поди ж ты… держал ненужную жену.
Мар вздохнул.
Потер гладкий подбородок и признался:
– Развод дурно отразится на моей репутации. Мне… скажем так, я могу стать самым молодым канцлером в истории королевства, но…
…его одежды должны быть белы, а образ едва ли не свят.
Я знаю правила высоких игр.
– Что ж… – я пожала плечами. – Желаю удачи…
– Ты… не собираешься помочь?
– Нет.
– Ты же понимаешь, что о тебе пойдут слухи… какие пойдут слухи…
Неудобные.
Скорее всего, меня и так полагают немного безумной, иначе почему пресветлый супруг столь упорно прячет меня от двора. А тут версия подтвердится, окончательно закрыв мне путь к самостоятельной жизни, ибо безумие делает развод априори невозможным.
Что ж…
Как-нибудь переживу. Еще годик или два, и точно найду кого-нибудь… для здоровья и ребенка, которому в замке Ольс будут рады. А пока мне было чем заняться.
Мар убрался.
Награждение состоялось.
А у меня к концу зимы вышло создать пластину из лунного серебра, покрытую сверхтонким слоем монолитного гибкого алмаза.
– Охренеть, – сказал сала Терес, повертев пластину, которая была размером с крону, в пальцах. – И на кой ляд оно нужно?
Вместо ответа я поднесла ему куртку, расшитую этими вот чешуйками, а после активировала огненную плеть. Выразился сала Терес куда как душевней, хотя и куртка, и стул, на который она была накинута, вполне себе уцелели.
…новый реактор – я внесла еще ряд изменений, благодаря которым давление внутри повышалось на треть, а температура стабилизировалась – стоил мне года жизни и немалых нервов. Впрочем, за этот год я успела многое.
И первые розовые камни, мутноватые, больше похожие на грязные стеклышки, почти не удивили.
– Детонька, – сала провел по седым усам ладонью. – Ты понимаешь, что если кто прознает, даже я не сумею тебя защитить.
Самый крупный камень ушел на подвеску.
Ограненный квадратом, он больше не казался жалким, напротив…
– Пятьсот тысяч крон, – меланхолично заметил сала Терес, ткнув в камешек мизинцем. – А может, и того больше… еще сережки надобны. И браслетка. А то и вправду, как неродная, будто каменьев мало.
Он сделал их сам, и тончайшую цепочку из платины, которую я покрыла той же пленкой из поликристалла, и серьги, и браслет…
…я же занялась другим.
Розовые алмазы по свойствам своим принципиально отличались от иных своих цветных собратьев. Энергии они накапливали в десятки раз больше, обладали удивительной проводимостью, а еще камни одной партии не просто не требовали синхронизации.
Они усиливали друг друга.
И это свойство открывало невероятные перспективы.
* * *
…порт.
И вороватый управляющий, полагавший себя, если не владельцем, то всяко почти владельцем, да не только порта. Он подмял под себя остров, используя не столько силу, сколько имя.
Чужое.
Его было не жаль. И на несчастный случай Кирис закрыл глаза. В конце концов, он уже не работает на корону.
…верфи.
Обленившаяся в край служба безопасности. Воровство мелкое, воровство крупное… шпионы, правда, не имперские, но…
Разница невелика.
Как ни странно, новая работа мало отличалась от прошлой. Разве что платили не в пример лучше. Напиваться Кирис перестал.
Почти.
– Я в тебе не ошибся, друг мой, – Ильдис появлялся и исчезал, чтобы вновь появиться именно тогда, когда появления этого Кирис не ждал. Он не чурался пройтись по заводу, заглянуть в ангары, порой заговаривал с рабочими, расспрашивая о делах и делишках. Он искренне вникал.
Помогал.
Убирался.
И его обожали, наивно полагая, что Ильдису и вправду есть дело до простых людей.
– Ты отлично поработал, но появилась одна проблема…
…другой остров. Другой завод.
Или фабрика.
Новое предприятие, пополнившее список имущества, и те же проблемы: воровство и безалаберность, а еще нежелание жить по новым правилам. Кириса пытались убить, но всякий раз как-то… неуклюже, что ли? Пару раз покушались на Мара.
Жаль, пришлось защищать.
– Собирайся, – велел Мар, появившись в очередной раз. – Хватит тратить твой талант на ерунду. Мне нужен личный помощник. Только, всех богов ради, надо что-то сделать с твоей любовью к идиотским костюмам…
Кирис склонил голову: хозяину не стоит перечить. А костюмы… что костюмы? На заводах грязища, к чему хорошую одежду портить.
– Кстати, – Мар заглянул под стол. Вот что он там надеялся увидеть помимо пыли? – Бросишь пить, женишься на моей сестре…
– Если нет?
– Два алкоголика в одном доме – это как-то чересчур.
Мар вытащил обрывок бумаги, понюхал и отправил в мусорное ведро.
– К слову, я вполне серьезно. Пора тебе выходить в эйты. Что? Это не так сложно, как кажется. А мне понадобится опора. Я все еще надеюсь стать канцлером.
Наверное, стоило бы почувствовать себя польщенным, но Кирис испытал лишь вялое раздражение. Пить? Он редко… по выходным, когда шепот моря в голове становится невыносимым.
…или когда приходит Вельма.
С ней хотя бы есть о чем поговорить. С мертвыми всегда есть о чем поговорить.
* * *
…два года.
Мар получил должность Министра воздушных путей.
…я сумела создать элементарную систему, способную понимать ряд голосовых команд. А сала Терес заполнил поредевшие было сокровищницы Ольса золотом. Он предпочитал именно его, почему-то не доверяя ни банкам, ни государственным бумагам.
Замок слегка ожил.
А у меня появился очередной племянник.
…еще год.
Система, дополненная полусотней камней, пусть размером не превышающих маковое зерно, стала стабильней и сохраняла в памяти несколько десятков типичных реакций.
…племяннице, которой исполнилось пять, я отправила золотой браслет с алмазным напылением. Хорошая, как оказалась, защита, особенно, когда решилась проблема подзарядки контура. Всего-то потребовалось, что пара камней в золоте и внешние выходы, позволяющие накапливать рассеянную силу извне.
Мой прототип обжил мастерскую.
…а система потребовала расширения.
Мне удалось значительно облегчить внешний скелет за счет модификации поликристаллического покрытия. И наверное, это уже было не так и нужно, но…
– Засиделась ты здесь, девонька, – сказал сала, глядя, как голем изучает портьеры. Он присел на задние конечности, широко расставив передние. Шевелились волоски на сенсорах, собирая информацию, а система натужно пыталась ее обработать.
Мощность придется увеличивать. И появилась у меня одна интересная мысль…
– Не обижайся, Эгле, – сала протянул руку и голем, как показалось, с немалым облегчением перебрался на ладонь знакомого и одобренного хозяином человека, – но это не то, что нужно молодой девушке…
– Уже не молодой.
– Брось, эйты живут дольше.
– Я не эйт.
– Сила есть, умения тоже… вон, Гедре восьмой десяток, а как цвела, так цветет…
– Женились бы.
– Женюсь, – согласился он, сунув палец к самым хелицерам. И голем осторожно обхватил его, заелозил ногами по коже, добавляя системе данных, которые она старательно сличала со старыми. – А ты чересчур уж увлеклась. Тварюка твоя… она, конечно, интересная, но в жизни должно быть еще чего-то помимо… муж там…
– У меня уже есть один.
Сала Терес лишь сплюнул, выражая отношение к моему браку.
– Дети…
Я кивнула.
Заведу.
Потом. Как-нибудь… пока… если не надстраивать систему количественно, но просто увеличить число связей? Допустим, каждый камень зацепить не за три, но за дюжину других? И создать перекрестья? Энергетические? С одной стороны они добавят мощности, но с другой могут дестабилизировать работу…
– Мне просто надо… завершить.
– Ты же понимаешь, что никогда не завершишь? – сала Терес осторожно ссадил голема на стол, чем ввел в немалый ступор. – Ты так и будешь переделывать то одно, то другое. Я понимаю, что кроме этого вот… у тебя ничего не осталось. Но ты больше ничего и не хочешь. А это неправильно.
– Выгоните?
Он покачал головой.
Верно… куда меня выгонять? Я же алмазы даю и артефакты, которые по-прежнему пользуются немалым спросом. Мне же нужно попробовать улучшить систему.
И у меня получилось.
А потом снова появился Мар…
Глава 13
Мы молчали.
Разглядывали друг друга и молчали. Наверное, он тоже понимал, что все уже сказано и отвечено, и вообще… к чему?
– Поздравляю, – сказала я, наконец, спрятав руки за спину. Его кожа была бела, я же… я же мало чем отличалась от коренных жительниц Ольса. И прежде меня это нисколько не смущало. – Корн написал, что твое назначение – дело решенное…
Мар поморщился.
И кивнул.
Вздохнул, провел ладонью по волосам, разрушая идеальную укладку. Присел на грязный стол, чуть подвинув коробку с недорезанными пуговицами.
– Ты все еще хочешь развода? – поинтересовался он.
– Да.
– Держи, – он вытащил из-под полы плотный конверт, на котором алела бляха печати. – И… извини, что получилось вот так… как получилось. Я был молодым, глупым…
– А сейчас постарел и поумнел?
Для эйта его годы – не возраст даже. И канцлер из него получится отменный, если уж с портами справился.
– Слышала, – конверт я подвинула осторожно, – вы новую серию цеппелинов запускаете…
– Сверхлегкие и быстроходные, – кивнул Мар. – В основном для доставки почты и мелких грузов. Но есть и частные заказы.
– Верфи…
– Живут и, надеюсь, будут жить.
– А твои… наследники?
– Мальчик умненький, только, – Мар поморщился. – Упустил я его немного. Вот дочь – дело другое… как думаешь, если я ее объявлю наследницей?
– Будет скандал, – озвучила я очевидное.
Странный разговор.
И странный конверт. Нет, я узнала драконью голову королевской канцелярии. Стало быть, назначение и вправду… объявят о нем на излете года, ибо таков обычай, но это не помешает Мару приступить к обязанностям сразу.
– Будет, – он произнес это с некоторой обреченностью. – Ты открывай. Не бойся. Мне давно стоило сделать это, но… амбиции порой туманят разум. И начинаешь ценить вовсе не те вещи, которые следовало бы.
Печать хрустнула.
А в конверте обнаружился лист. Всего один. Плотный, пергаментный с характерными знаками, которые не только подтверждали подлинность, но и защищали лист, что от огня, что от воды, что от времени.
Чернила светлые.
Буквы аккуратные. Почерк Маров я знаю хорошо, но читать не получается.
…волей…
…признать брак…
…расторгнутым по обоюдному желанию… с выплатой… пожизненного содержания… в размере… право на долю…
– Это…
– Ты же хотела развод, – сказал Мар. – Если передумала, то я просто аннулирую документ.
– Нет, – я вцепилась в лист обеими руками. А то мало ли, вдруг ветер украдет, утащит в пропасть, попробуй потом вытащи оттуда.
– Я могу просто определить тебе содержание. Дом… дарственную я тоже приготовил. Тебе не обязательно торчать на этом острове…
– Что взамен?
Пальцы дрожали. Уехать… я не собиралась уезжать. Ольс – это не тюрьма… совсем не тюрьма… если бы я хотела, я бы могла… в любой день… просто сказать… вернуться домой, знать бы еще, где этот дом, но я привыкла к острову.
И у меня работа.
Была работа, потому что позавчера мне, наконец, удалось стабилизировать систему. И то, что получилось… жаль, рассказать об этом нельзя.
Нельзя было.
А теперь, получается… мое имущество – только мое, и если я напишу статью… да у меня в сундучке хранится треклятая дюжина всякого рода статей, начиная с нового типа шарнирных соединений, которые стоило бы запатентовать, и заканчивая гибкой кристаллической решеткой…
…патенты оформит Корн.
Не откажет.
Только…
– Не веришь? – Мар посмотрел с улыбкой.
– Знаю. Этот развод будет стоить тебе части репутации. И даже то, что ты уже получил печать, ничего не изменит. Твое положение слишком непрочно, чтобы рисковать. Значит, тебе что-то от меня нужно. Настолько нужно, что…
…нехорошо кольнуло.
А если он знает?
Если потребует моего голема… я… отдам? Работу всех потерянных для жизни лет? В обмен на свободу? Хорошая сделка?
– Хорошо, – Мар вытащил портсигар. – Не возражаешь?
– Раньше ты не курил…
– Да… работа нервная. Не представляешь, сколько вдруг появилось друзей, полагающих, будто только их стараниями я добился места. Проклятье, ты бы знала, как они меня достали… одним квоты увеличить, другим подряд организовать. Третьи и вовсе хотят невозможного. А еще моя семейка, чтоб ее…
Сигареты были тонкими, кофейного цвета и ароматом обладали сладким, терпким. Такие подошли бы девице, но и Мар умудрялся выглядеть органично.
– Меня хотят убить, – сказал он, выпустив облачко темного дыма.
Я чихнула.
– Извини…
– Да нет, кури, – над печью приходилось нюхать и куда более отвратительные вещи. Дым же… карамельный. Точно. – Но не удивлена. Ты редкостный засранец…
– Стараюсь.
– Это не комплемент.
Куча ветоши в углу зашевелилась, а я замерла: если Мар обернется…
…оно было небольшим, мое последнее творение. И металл я не просто покрыла пленкой кристалла, но сделала пленку многослойной, способной к изменению цвета, а потому в куче тряпья темного голема, почти сроднившегося с этой кучей, рассмотреть было крайне затруднительно.
Но Мар…
Я покачала пальцем, и голем замер.
Он получился на редкость сообразительным, как по мнению сала, даже чересчур, хотя я не рискнула бы говорить о разумности.
– Это кто-то из моих… не знаю… матушка? Я отказался делать ее любовника министром. Не потому, что он любовник матушки, но просто он невероятно тупой самовлюбленный ублюдок.
Голем слегка шевелил передней парой конечностей, будто прислушиваясь к Мару.
– А матушка, кажется, растеряла остатки разума… влюбилась она… в ее-то годы… впрочем, не важно. Пусть бы любилась, я не мешаю… Сауле тоже… требует свою долю в верфях, но пускать ее нельзя, потому что у нее талант разрушать все, до чего она дотягивается. Я плачу содержание, но ей мало. Лайма до сих пор злится из-за тебя. В свете ей время от времени напоминают… сын мой… юноша со странностями. Дочь слишком юна, благо, Лайма не слишком ей интересовалась, поэтому не успела испортить.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Я хочу, чтобы ты отправилась со мной на Бейвир. Мне придется умереть…
– В смысле…
– В прямом. На меня трижды покушались.
– И ты… это лишено смысла, – я присела и расправила юбки, стараясь не смотреть в угол, где голем копошился в тряпье, цепляя его на спинку, которая покрылась острыми шипами. Он подберется ближе. Он пока не решил, представляет ли чужой человек – а жителей острова он успел запомнить – опасность. Но оставлять его без присмотра малыш не был намерен.
Спасибо.
– Сам подумай. Если ты умрешь, то… во-первых, тот, кто займет твое место, точно не станет продвигать любовника твоей матери. А с живым, с тобой можно договориться. Далее. Верфи. Кому они отойдут? Подозреваю, что не Сауле. Только полная дура может рассчитывать, что ее пустят в правление. А Сауле, насколько помню, не так уж глупа… что до твоей жены. Лайма имеет шанс стать первой после королевы. И все, кто еще вчера над ней посмеивался, заткнутся. Думаешь, она этого не осознает?
Мар отломил пепел о край глиняной тарелки.
– Я тоже про это думал… и так, и этак… только, понимаешь, это не мог быть чужак. Не мог! Я никому не рассказывал, что не переношу розовый перец. Не просто не люблю, но у меня горло отекает, задыхаться начинаю. И вот как-то за семейным ужином подали крем-брюле с цитрусовой глазурью. Благо, не успел съесть много… все свалили на новую помощницу кухарки, как раз третий день трудилась. Она, правда, клялась, что розовый перец не использовала, что его и на кухне-то не было никогда. Мне повезло в тот раз.
– Случайность? – предположила я, подвигая ногу.
И голем мигом шмыгнул под юбку.
Острые коготки пробили и гетры, и чулки из местной толстой шерсти, чуть царапнули кожу.
– Знаешь… я почти себя убедил, что да, случайность, пока однажды вечером не споткнулся на лестнице. На ровном, мать его, месте! – он загасил остаток сигареты. – Я его вдоль и поперек излазил… Если бы не зацепился тогда за перила… а я ведь из кабинета с бумагами выхожу… как правило… руки заняты… тогда просто что-то понадобилось, не помню, что именно… ерунда какая-то, а колокольчик, которым Кириса вызываю, пропал куда-то. Я и выскочил. Быстро. Помню, злился, что отвлекаться приходится, а пол вдруг из-под ног вывернулся…
Коготки исчезли, но ногу мою обвили конечности голема, сомкнулись сомнительного свойства украшением.
– И главное, ничего… ни следа… я уже не только магию искал, хотя бы нитку какую, которую поперек лестницы натянули, но нет. В третий раз букет появился. Вроде обыкновенный, но… слышала про шермский многоцветник?
Я кивнула.
Кто ж не слышал. Дурманный цветок с тягучим плотным ароматом, который на одаренных оказывает престранное влияние. Сперва отмечается немалый прилив сил, в скором времени, однако, сменяющийся беспричинной тоской.
Сила выходит из-под контроля, а в голове появляются мысли крайне нехорошего свойства.
– Я не сразу понял… то есть, я бы, наверное, вообще не понял, если бы не Кирис… снял меня с башни. Как я там оказался? Не помню. Но помню, что очень хотел шагнуть в пустоту. Полетать. До сих пор… – Мар стиснул кулаки до побелевших пальцев. – Во сне вижу этот край… и желание такое… почти непреодолимое. Понимание, что все вокруг напрочь лишено смысла, что… только в смерти он есть.
Ого… а вот это уже не случайность.
Шермский многоцветник не растет на островах. Разве что… в оранжереях.
– Верно. Моя матушка увлекается разной… экзотикой.
Я поежилась.
– У нее изрядно… всякого собралось. Пытались расследовать…
– Без результата?
– Отчего же… мой камердинер сбежал. На него и свалили вину. Объявили имперским шпионом.
– Ты не веришь?
– Он был клятвой крови связан. Правда об этом знали я и Кирис.
Что за Кирис такой, которому этакое доверие оказано?
– И при чем здесь я? Ты не подумай, я сочувствую…
Теперь, держа в руках бумагу, которая высочайшею волей даровала мне свободу от брака, я была готова проявить милосердие. И даже пожалеть уже, к счастью, бывшего мужа.
– Мы думаем, что это не прекратится, что меня попытаются убить снова, и не факт, что новое покушение удастся предотвратить. Поэтому я умру. А все свое имущество оставлю тебе.
– Что?!
– Завещание я уже составил…
– Мы в разводе!
– Со следующего месяца. Эгле, когда ты научишься правильно читать документы?
Наверное, никогда.
Я развернула бумагу и убедилась. Так и есть, рано радоваться – целый месяц я еще числилась законной супругой Маруна Ильдиса, чтоб его демоны за пятки грызли. Та толика благодарности, которая появилась было в моей душе, немедленно истаяла.
– Послушай, Эгле, – в голосе Мара появились мягкие нотки, и я насторожилась: вот определенно пакость задумал. – Я понимаю, что это… неприятно. Будет очень неприятно, но кроме тебя мне некому помочь. Ты ведь не хочешь, чтобы меня убили?
– Не знаю, – честно ответила я. – Если тебя убьют, развод мне не понадобится. Стану честной вдовой…
– Нищей вдовой.
Ну… это как посмотреть. Та шкатулка с алмазами, которые были моей долей от совместного предприятия, подозреваю, не позволит мне сгинуть в нищете и безвестности. Да и счет, открытый, правда, на имя Корна, пополнялся с завидной регулярностью.
И вообще…
– Эгле, это всего-то месяц… не буду лгать, что это единственный способ. Я просто хочу умереть и взглянуть на это дело со стороны. А еще не хочу скандала. Как понимаешь, одно дело слегка… безумная супруга.
