Карина Сарсенова
Запредельное 2: Интервью с целителями
На обложке – ясновидящая Галина Щербакова
Абай Баймагамбетов
Казахская гимнастика Айкуне
Карина САРСЕНОВА
– Чтобы чувствовать себя счастливым, нужно быть здоровым. Это очень простая на словах, но невероятно труднодостижимая в нашей жизни истина. Как же всё-таки восстановить, наладить, сохранить собственное здоровье, имеются ли у казахского народа какие-то тайные знания о лечении разных проблем опорно-двигательного аппарата и не только? Сегодняшний гость передачи «Запредельное» – известный потомственный целитель, доктор восточной медицины Абай Баймагамбетов. Этот человек создал и продолжает развивать уникальную целительскую систему. Здравствуйте, Абай! Я надеюсь, мне удалось заинтриговать читателей. Расскажите, какой именно оздоровительной системы Вы являетесь автором? Она, конечно, очень широко известна, существует более 20 лет, но я бы хотела, чтобы Вы презентовали её сами.
Абай Баймагамбетов
– Это казахская гимнастика Айкуне. Вы правы, она существует более 20 лет. Сама по себе гимнастика включает свыше 2000 упражнений. Название каждого упражнения – это название казахского рода, племени, подрода, а их у нас свыше полутора тысяч. Что представляет собой гимнастика? Это комплекс физических упражнений, которые выполняются в статодинамическом режиме, то есть в режиме скручивания позвоночника. Также выполняется походка в режиме вибрации, так скажем, взбалтывания конечностей. Всё в гимнастике, все 2000 с лишним упражнений, всё, что есть в гимнастике, оказывает лечебный эффект на весь организм.
Карина Сарсенова – Очень много упражнений – 2000! Действительно существует необходимость в таком количестве?
Абай Баймагамбетов
– Дело в том, что в нашем организме свыше 800 мышц, километры связок! Почти каждая мышца, кроме мышц лица и мышц на шее, прикреплена к костям сухожилиями. Получается свыше 1000 сухожилий! Есть ещё в нашем организме такая часть, как фасции, у каждого органа каждая мышца находится в некой обёртке, к примеру, когда мы мясо разделываем, плёнку снимаем. Вот эта плёнка – фасции, и воздействие на фасции связки, сухожилия должно быть многогранным, оно не должно быть линейным и плоскостным.
Нужно всегда думать о том, как создано тело. Аллах наше тело создал интересно. Кости – это твёрдое, между собой кости связаны жёстким – это связки и суставы, далее Аллах поместил в человека внутренние органы и обтянул их фасциями, связал между собой нервами. Сам по себе человек настолько, скажем, не изучен и никогда не будете изучен, что нельзя просто подойти к решению какой-то проблемы, связанной с позвоночником и суставами, только двумя-тремя упражнениями, нужно уметь подходить со всех сторон.
Антон Митнёв
– То есть это всё-таки подбор упражнений. Вы не можете сказать, что вот с 10 по 15 упражнения – это Ваши, или Вы ещё подбираете, ищете?
Абай Баймагамбетов
– Свыше 2000 упражнений, которые я увидел.
Антон Митнёв
– Вы их увидели, Вы их рекомендуете, но не знаете, какое точно подойдёт?
Абай Баймагамбетов
– Да нет. Здесь нужен другой подход. Что такое гимнастика, скажем, на уровне Цигун и Тайцзи Цюань? Это не совсем про здоровье. Сама по себе гимнастика, если она создана правильно, должна делать тело совершенным. Мы же, люди, имеем такую особенность – болеть, и обычный среднестатистический человек ещё с пещерных времён боится болезней, так сложилось, и поэтому само человечество – мы вроде бы далеко продвинулись, нанотехнологии внедряются в нашу жизнь, мы в космос летаем, хотим выйти из Солнечной системы, – пещерно боится своих болезней, а болезнь – это не что иное, как нарушение равновесия. Равновесия чего? Телесного, психологического, эмоционального, психического.
Мы состоим из мыслей, мы себя так осознаём. Есть тело, и мы это тело чувствуем, есть какие-то эмоции. Мы представляем это тело, мы вспоминаем, каким оно было, мы включаем мозг, и получается, то, что делает мозг, то, что может делать тело, – это предмет моего исследования.
Карина Сарсенова
– Я правильно понимаю: Вы через тело воздействуете на сознание и гармонизируете через гимнастику не только физику, но и психику человека?
Абай Баймагамбетов
– Конечно. В принципе с гармонизации психики всё и начинается.
Карина Сарсенова
– Давайте на примере. Вот пришёл к Вам наш профессионально нервный (актёрам просто положено обладать повышенной эмоциональностью!) художественный руководитель театра «TpnyMff» Антон Митнёв. Он такой импульсивный, видите, какой у него взгляд? Вот с чего Вы начнёте работу?
Абай Баймагамбетов
– Всё зависит от нарушений. Я могу сказать по тому допустим, как Вы сейчас, Антон, сидите: у Вас туловище смещено в левую сторону от центра тяжести где-то на уровне тазобедренного сустава, но при этом голова… Она же, скажем, должна вместе с туловищем сместиться, вместо этого голова ушла немножко вперёд. Это говорит о том, что у Вас слабая шея, и поэтому я бы дал упражнения на вытяжение позвоночника.
Допустим, что можно сделать. Сядьте так, чтобы колени находились ровно над стопами, оторвитесь немножко от спинки, руки положите на колени ладонями друг к другу. Это физиологично. Выгибайте потихоньку позвоночник до ощущения напряжения в каком-то участке, неважно – между лопаток, поясничный отдел. В каком месте чувствуете напряжение? Между лопатками – это грудная клетка. Теперь эту область сильнее продавливайте вперёд, и для усиления Вы сейчас прогнулись вперёд.
Первое, когда Вы сели, упражнение называется «торе» – оно происходит от рода Чингисхана. Второе упражнение, когда Вы обнаружили проблему. Есть ощущение, будто позвоночник выгнулся, как стрела? Упражнение называется «тамба» (герб рода Жаныс) – это стрела, летящая вдоль земли. Вы сделали первое упражнение жаныс.
Сейчас Вы делаете упражнение кипчак. Медленно сводите лопатки, сохраняя напряжение между ними. Как чувствуете себя сейчас? Хуже, конечно. Продолжайте делать упражнение. Что происходит? Вы сводите лопатки, и, скажем, грудная клетка U-образная, если мы её развернём, посмотрим с другой плоскости, Вы, получается, сейчас зазор между позвоночником и грудиной значительно сократили. Соответственно, рёбра немножко уплощились и несколько расходятся в разные стороны, получается, позвоночник с грудиной приближаются, а рёбра, наоборот, имеют некую тенденцию отойти в разные стороны, но это невозможно сделать – их держат связки. Так вот, за счёт этого напряжения, за счёт этого действия Вы сейчас хорошо натягиваете и связки.
Антон Митнёв
– В общем, я сейчас разминаю связки, улучшаю кровообращение. А шея при чём? Вы сказали – шея. Я думал, Вы даёте упражнение на шею.
Абай Баймагамбетов
– В сидячих упражнениях мы стараемся шейный отдел не трогать, потому что упражнения на ключицы и лопатки вытягивают шею.
Карина Сарсенова
– А Ваш нынешний пациент может и встать.
Абай Баймагамбетов
– Ну, давайте попробуем. Я Вам покажу упражнение, оно называется «аргын». Пятки вместе. Теперь максимально выгибаем позвоночник дугой вперёд, сейчас, когда Вы выгнули позвоночник и стоите, эта позиция называется «тюркский воин». Вот Вы сейчас стоите, у Вас левое плечо выше, чем правое, и оно короче. Теперь, посмотрите, правое ухо выше, чем левое. Видно, да? Антон, у Вас голова в эту сторону наклонена, а плечо в эту сторону. Это говорит о том, что у Вас с левой стороны в шейном отделе в нескольких местах нервные корешки зажатые. Сейчас давайте сделаем так: максимально выгибаем позвоночник.
Карина Сарсенова (смеётся):
– Хороший был человек, хороший…
Абай Баймагамбетов
– Теперь сделаем следующее упражнение: максимально выгибаем позвоночник. Какие ощущения? Что-то тянет в связках. Мягко-мягко сводим лопатки вместе. Делайте это упражнение за счёт внутренних мышц, скелетные мышцы не участвуют, а внутренние мышцы сейчас во взаимодействии со связками выравнивают тело. Все занятия, которые проходят в наших центрах, все упражнения в Айкуне, в казахской гимнастике, направлены на тренировку внутренних мышц, на управление через внутренние мышцы связками и умение воздействовать на суставы, на фасции.
Карина Сарсенова
– Сколько времени нужно пребывать в этом положении?
Абай Баймагамбетов
– Сложно сказать по времени. На занятиях инструктора мои ученики знают, как нужно регулировать продолжительность выполнения упражнения. А если заниматься самостоятельно, нужно отталкиваться от каких-то внутренних ощущений. Какие могут возникать проблемы? Шея может затекать, иногда появляется тошнотворное состояние. У нас с пятого шейного позвонка до головы проходят шейные позвоночные артерии. Когда позвонки проседают, либо происходит смещение вправо, влево, вперёд, назад, либо идёт ротация позвонков. Получается так, что сосуды пережимаются в шейной позвоночной артерии. В медицине этот диагноз называется синдром шейных позвоночных артерий, и когда голова недополучает через артерии со стороны позвоночника питание, то тогда мозг лишнюю активность убирает. Ну, скажем, он понимает, что я не могу работать 12 часов, могу только 5 часов. Я не могу работать вечером, но я могу работать утром, а уже после обеда мозг говорит: всё, закрываемся, и у больного человека наступает сонное состояние, слух теряется, память ухудшается и так далее.
Карина Сарсенова
– И Ваша гимнастика может всё это исправить?
Абай Баймагамбетов
– Да-да, вот я сейчас показал же состояние Антона. Теперь немного смещаемся в левую сторону, разворот, таз на месте. Гимнастика вообще для ленивых. Я когда в Питере и в Москве практикую гимнастику, обучаю учеников, предлагаю включить воображение. К примеру, чтобы они представили юрту, людей лет 500-1000 назад. Они же не могут выскочить что-то делать на улице, уят, стыдно же, вот они дома спокойно вытягивают позвоночник, выравнивают своё тело. Какие ощущения?
Антон Митнёв
– Хорошие, и в позвоночнике тоже. Давайте по поводу гимнастики. Откуда она вообще взялась, как Вы получили эту информацию? Вы ведь родились в семье потомственных целителей.
Карина Сарсенова
– Да, Абай, очень интересно. У Вас, наверное, есть ещё экстрасенсорный дар.
Абай Баймагамбетов
– Да, я целитель, когда-то был признан лучшим целителем России за 1998-й год. В январе в Санкт-Петербурге я был одним из 66, нас было 200 номинантов, 66 отобрали как лучших лауреатов. Это был 1997-й год, но по результатам меня определили как одного из лучших целителей России, а в 1996-м получил учёную степень (есть такая наука – эниология) магистра народной медицины. Потом изобрёл гимнастику, и я от общепринятого целительства отошёл и вернулся к своим казахским корням.
Антон Митнёв
– Скажите, Вы говорите, изобрели гимнастику, а в то же время опираетесь на то, что она уже была. Вы её восстановили, Вы её нашли?
Карина Сарсенова
– Или разработали, осовременили?
Абай Баймагамбетов
– У нас, у казахов, как таковой гимнастики, как йога, цигун, как какой-то системы, которая преподавалась бы в учебных заведениях, не было, а в каждом ауле обязательно был костоправ, который знал, что нужно делать – сыныКпн. Сыныцпн использовали определённые элементы работы мануально. И то, что я сейчас даю, многое из того, что даю, использовали предки. Я такие вещи не мог бы создать. До этого голова не может додуматься, просто в какой-то момент предки через меня передали знания, но знания не только моего рода. У меня по маме, по отцу целитель-костоправ мулла. Предки у меня были известными религиозными деятелями и ещё были предки светскими людьми. Мой прапрадедушка по маме был волостным Омской губернии, а мой прадедушка по отцу Сагитов был волостным Семипалатинской губернии. То есть они были целителями, богатыми, светскими людьми, чиновниками, бизнесменами – всё как-то совмещали. Писали стихи, занимались проповеднической деятельностью, исламской, вот такие были интересные люди. Как сейчас себя чувствуете, Антон?
Антон Митнёв
– Такое странное ощущение – то ли я спать хочу, то ли тошнит…
Абай Баймагамбетов
– Ситуация такая: вытягивался потихонечку позвоночник, и в голову стало поступать больше питания, и это состояние – кислородное опьянение. Смотрите с плечами что сейчас, Карина! Заметно ровнее. И левая сторона больше вытянута. Теперь уши. Здесь правое было ухо выше. Сейчас левое уже выше стало.
Антон Митнёв
– Я прямо прозрел…
Карина Сарсенова
– Есть изменения, я думаю, что пойдёт общее улучшение состояния организма.
Антон Митнёв
– В принципе даже за рулём это можно сделать. Спокойно так вот сесть и… ух, ты!
Абай Баймагамбетов
– У меня ученики, когда едут далеко, делают упражнения в автомобиле на трассе, там, где нет пробок. И можно спокойно делать упражнение без всяких проблем.
Антон Митнёв
– И всё-таки давайте вернёмся к гимнастике. Вот был костоправ в ауле. Он ведь не записывал эти упражнения, они передавались из уст в уста?
Абай Баймагамбетов
– Как передаётся информация у нас, у тюркских кочевников? По объёму – это уже научные данные – по объёму и по весу самые «тяжёлые» головы у представителей алтайских народов, у монгольских и тюркских народов. Это исторический факт. Мы, тюрки, кочевники, сейчас иногда затрудняемся сами думать о том, насколько мы были цивилизованными, что у нас было, потому что многое мы передавали устным путём, не письменным, а устным путём. Аксакалы, апашки рассказывали истории, дастаны пели, ребёнок запоминал колоссальное количество информации, и за счёт этого объём мозга увеличился, вот так было издревле.
Антон Митнёв
– А говорят, что интеллект не зависит от веса мозга… Итак, всё передавалось из уст в уста…
Абай Баймагамбетов
– Многое в наследии тюрков-кочевников, казахов в том числе, многое находится не в архивах, не в библиотеках, а, скажем, как в облаке Google, Mail. Когда-то академик Вернадский ввёл такое понятие, как ноосфера…
Карина Сарсенова
– Информационное поле Земли, да? Вы говорите об эгрегорах…
Абай Баймагамбетов
– Эгрегор имеет отношение к какой-то группе людей… Каждый человек, приобретая жизненный опыт, этот опыт он, скажем, как технологию, как алгоритм действий забрасывает в это облако и по необходимости берёт другой материал. Наше сознание взаимодействует с этим полем. Юнг когда-то назвал это коллективным сознанием, либо коллективным бессознательным. Есть сфера, мы её не видим, в которой всё человеческое знание, накопленное за миллион лет, и находится. И представьте, каково это облако, то есть собрание файлов, степных, тюркских, кочевых народов, у нас, у тюрков, у казахов, была возможность передачи этих паролей через устное творчество, через образное представление о том, что такое мир, как жили наши предки, как должно быть.
И вся эта программа, назовём – учебная программа, давалась ребёнку с самого рождения. И когда наши предки имели связь с ноосферой, с коллективным бессознательным, со своим файлом, тюркским, кочевым, они раскрывали в себе колоссальное количество каких-то возможностей. Но так получилось, что сама по себе казахская нация дважды немножко потерялась. Первый раз, когда впервые за тысячелетия мы перестали быть захватчиками и у нас имперские замашки отошли, произошло присоединение к России. Второй – когда 80 лет назад, чуть больше даже, голодомор забрал больше половины людей. Здесь опять-таки включается коллективное бессознательное. Вот, скажем, если представить нацию как человека, мы, казахи, наверное, одна из самых неудачливых наций в мире. Я говорю о прошлом. Вот представьте, половина населения скончалась от голода за 2–3 года. Большая часть людей видела, как умирали близкие, сами они выжили чудом. Вот так же человек. Если он за 2–3 года при, допустим, весе в 80-100 килограммов теряет часть себя за счёт некроза, за счёт чего-то ещё, то, конечно же, это стресс, колоссальный стресс.
Карина Сарсенова
– На Ваш взгляд, к чему данные стрессы этносы переживают? Что это страшное переживание дало казахскому народу?
Абай Баймагамбетов
– Сложно сказать. Мы сейчас будем заниматься футуризмом, этнофутуризмом. Я исхожу из каких соображений: если лет 200 назад, до присоединения к России, мы жили на этой земле свободно, то теперь стали жить под диктовку… Это не плохо, но и не хорошо…
Антон Митнёв
– Но там же условия были – джунгары…
Карина Сарсенова
– Искали защиты?..
Абай Баймагамбетов
– Никто не искал защиты. Мы с джунгарами спокойно воевали с XVI века по XVIII-й, больше 200 лет. Это была самая кровопролитная война в мире. Столетняя англо-французская война – так себе. А войны были реальны опустошительные, и ничего, выжили без всяких проблем, просто тогда, когда с джунгарами такая ситуация происходила, между собой схлестнулись три державы: англичане – с одной стороны, китайцы – с другой и Россия – с третьей. Просто нас стравили, так получилось, и джунгаров истребили не русские, не казахи, их китайцы истребили – такая была история.
Нас, казахов, всегда было много. На тот период, когда все эти события происходили, был на Кавказе казахский султанат, в Персии правили джа-лаиры – это тоже наши кочевники, ногайцы и башкиры, мы же один народ, и мы всегда могли восполнить ресурс, который был истреблён. У джунгаров этого не было, у ойратов этого не было, они были на одной земле и всё, они были ограничены Индией, ограничены Казахстаном и Китаем. А мы жили на огромной территории, в принципе, мы могли разбежаться по щелям, потом собраться, жахнуть… чем были и интересны. Но присоединение к России, присоединение к Китаю, к Англии произошло за счёт того, что кто-то выиграл, а мы проиграли. Нужно просто принимать: сейчас ты проиграл, просто ты оказался слабее, потому что у тебя нет пушек, у тебя нет такого количества, скажем, солдат как пушечного мяса, которое погибает.
Возвратимся к Айкуне. Как я изобрёл гимнастику? Просто в 1998 году мою черепную коробку вскрыли и сказали: делай так, и всё. Я за год, в 1997 году, родственников собрал, это было лето, и сказал: через год я сделаю открытие в области медицины.
Карина Сарсенова
– У Вас было такое предчувствие?
Абай Баймагамбетов
– Да, это было ещё за год, плюс к этому я владею искусством древнего воинского костоправства – я могу менять форму костей на глазах, 10–15 минут – и прикусы, тут мы общались с представителем вашей команды Алиханом, могу выровнять на ваших глазах, носы, талии, ноги кривые могу выровнять. Откуда это? Раньше в наших армиях, в тюркских в древности, в казахских позже, были воинские костоправы. Они могли человека, который вместе с лошадью перекувырнулся несколько раз, выровнять. Вот я такие вещи могу делать.
Карина Сарсенова
– То есть Вы работаете с энергетикой?
Абай Баймагамбетов
– Это не совсем энергетика. Я мусульманин. Я работаю с тканями. В исламе нет понятия «энергия». Допустим, когда мы говорим «энергия», европейское понимание энергии – это волевые качества, целеустремлённость, замотивированность, это страсть какая-то, как в бизнесе. Понятие энергии – инь, янь, энергия ци – пришло с востока. Это Китай, Корея, Индия, Тибет, Гималаи, Япония. В их понимании энергия – это как у мусульман баракат, у православных – благодать, только разница в чём? Скажем, бабушка приходит в церковь, ставит свечку, и она просит благодать. Непонятно, даст Господь благодати или не даст. Он может дать в этой жизни, может дать в другой, в загробном мире. Даже и мы, допустим, просим баракат, читаем молитвы, приходим в мечеть, и либо Аллах даст, либо не даст, а, допустим, люди китайские, японские представители, оттуда специалисты смотрят на это иначе. Как не даст? Ты дважды вдохни, живот втяни, настройся, проговори какую-то мантру, и у тебя будет благодать, всё по барабану, и они спокойно переживут. Мы культурологически по-разному подходим ко многим вещам.
Антон Митнёв
– Те уверены, те знают, что там есть, а мы ещё гадаем – напрягаться или не напрягаться… Мы в ожидании сюрприза…
Абай Баймагамбетов
– Может быть, и так. Поэтому у нас, у казахов, слово «энергия» в любом случае привязано либо к тенгрианству до ислама, либо оно привязано к исламу. По исламу есть такое. У казахов есть такое слово, как «цасиет» – дар, дар либо есть, либо его нет, и коль дар – производное от слова подарок, дарение, если есть дар – цасиет, вот теперь либо этот дар тебе дали, либо не дали. У казахов нет такого, чтобы появился самозванец, сказал: «У меня есть Цасиет, потому что я так захотел», нет. Начинается сразу же следствие, проверка, кто, откуда, какой целитель, с какого аула… А, слышали о таком.
Карина Сарсенова
– Какие ещё у Вас есть способности?
Абай Баймагамбетов
– Я могу лечить ДЦП, могу выравнивать позвоночники, восстанавливать зрение. Ну, в принципе, наверное, лечу почти все заболевания…
Карина Сарсенова
– Насколько популярна гимнастика Айкуне?
Абай Баймагамбетов
– Здесь, в Казахстане? Сказать, что популярна, – нет.
Карина Сарсенова
– У нас почему-то своё никогда не популярно, удивительно просто!
Абай Баймагамбетов
– Нас кто-то убеждает в том, что мы никто и звать нас никак. У каждого народа, если он выжил, неважно, кто это – таджик, цыган, казах, узбек, якут, чукча, – если нация выжила, точнее, сформировалась за эти тысячелетия, то уже нация сама по себе самодостаточна, и ей больше ничего не надо. Не надо ничего доказывать, нет ни одной нации самой-самой…
Карина Сарсенова
– Действительно, каждая нация самобытна и уникальна, имеет своё предназначение, функцию в этом мире, не просто так существует.
Абай Баймагамбетов
– Видимо, когда нам говорят, кто мы, мы им верим, почему-то мы себя не слушаем, а по-другому надо делать. Допустим, в книжке прочитал: какой-то академик с Украины, или с России, или с Китая сказал о казахах то-то. Возьми эту книжку и иди к аксакалам. Один, второй, третий аксакал скажет, правда это или неправда, и всё, покопайся в своих мемуарах, обратись к своему историку.
Нужно иметь какой-то иммунитет информационный, нужно понимать, что мне вредит, а что не вредит, а, наоборот, помогает. Мы живём на колоссальной территории, и если бы к этой территории присоединить ещё часть Узбекистана, часть Киргизии, часть Китая, весь Алтай, почти что весь Урал с башкирами, вся Западная Сибирь – вот это вся территория, которая была в общем-то нашей. Такие подарки никто не раздаёт. И если наши предки на этой территории жили и малым количеством, но держали огромную территорию, наверное, в этих людях что-то было. И вот когда я, казах, понимаю, что мои предки были крутыми, что они были мощными, то чувствую, что я по сравнению с ними как пешка, и всё. Мне что помогает? Я знаю, что я очередной этап, после меня – вот у меня сейчас четыре сына, две дочери, соответственно, ещё будут дети, – я знаю, что я просто очередное звено в некой цепочке, и мне важно знать, что было у меня в прошлом. И поэтому знать историю научную, знать историю из уст аксакалов – это нужно.
Антон Митнёв
– Вы были в Афганистане? В своей биографии Вы указываете, что сами себя полечили после этого и поняли, что можете лечить остальных.
Абай Баймагамбетов
– Да, я служил в Афганистане. Я в 16 лет знал, что я попаду в Афган. Была одна история интересная в Кабуле. Я служил водителем. Был такой старший лейтенант Олейник из Барнаула, земляк, я сам из Павлодара, из соседней области, Алтайский край. Вот он ко мне как к земляку относился. Когда-то, когда Олейник был переведён в Афганистан, мама работала в барнаульском институте культуры. Она переживала за своего сына и понимала, что, может быть, и он будет ранен, в плен попадёт, и, может быть, будет такая же, как она, мама. И поставила себя на место той мамы, и сына поставила на место афганцев, которые учатся в Барнауле в её университете. И стала студентам-афганцам всячески помогать – по поводу экзаменов, зачётов к ней обращались, какая-то несправедливость, бытовые вопросы… Часть студентов она приглашала домой, и ей понравился один, я вот имени не помню, ну, допустим, Абдулла. Ей понравился один студент, и она его просто полюбила, что-то в ней такое включилось. И говорит: «Ты у меня сын, названный сын. Вот у меня уже два сына – сын старший лейтенант служит и ты». И вот когда этот афганец отучился, вернулся к себе в Афган, его призвали в армию, и, представляете, получается как: старший лейтенант Олейник – мы приехали в афганскую часть – зашёл в штаб Афганской части. А этот Абдулла, который учился в университете или барнаульском институте культуры, оказался рядом со мной. Теперь выходит старший лейтенант из штаба, видит – я в шоке, со мной сидит этот афганец. Ну, всё, что угодно, конечно, думал, может быть, что меня в плен взяли и так далее. И потом, когда я их посадил, говорю: «Товарищ старший лейтенант, пока вас не было, пол-Кабула перерыл, вашего земляка искал». И они договорились. Тот говорит: «Я с Барнаула». «А я, – говорит, – там учился». «А где ты учился?» «В институте культуры». Старший лейтенант говорит: «Слушай, у меня мама там работает». «А как фамилия?» «Олейник». И этот афганец говорит: «А давайте, я скажу, где вы живёте, какая квартира, что у вас дома, у вас гитара там в вашей комнате». «Откуда ты знаешь?» «А я вот тот Абдулла, твой названый брат», представляете. То есть со мной даже там такие вещи происходили. Такая вот история.
Когда читал книги о Чингисхане, о предках, мне стало интересно: вот я смотрел на нас, на современников, я жил среди казахов и смотрел, читал о том, что о нас говорили, понимал – колоссальная пропасть, колоссальная разница. Вот эта разница мне всегда не давала покоя. То есть я понимал, что мы можем больше, но действительность такова, что мы не можем это проявить, и для меня просто самоцель реализовывать в себе всё больше и больше того, что заложено предками. Может быть, за счёт моей такой ретивости Господь мне много даёт. А пока все остальные спят, занимаются обжорством, накоплением чего-то материального, я стремлюсь в себе больше раскрыть, потому что чем больше во мне раскрывается, тем больше раскрывается что-то в моих детях. Ну, это мой аманат, это мой долг, и я, как нормальный человек, хочу, чтобы мои дети были лучше, чем я, имели больше, но для этого мне нужно самому что-то уметь делать. И я живу так, как жили мои предки 500000 лет назад. Как живут остальные казахи, мне неважно, я отвечаю сам за себя.
Антон Митнёв
– И всё-таки гимнастика, вернёмся к ней. Вот эта терминология – вся эта доскональность – это Вы черпали из книг или это пришло в картинках?
Абай Баймагамбетов
– Нет, это всё пришло через прозрение. Есть особое состояние, когда одновременно чувствуешь духовный мир и физический. Именно когда в этом состоянии нахожусь, такие вещи происходят. Как вообще первые упражнения родились? У меня были ученики в Павлодаре, их называли абаевцы, я их обучал мануальной терапии. Это была такая сборная солянка комплексов, методик, своё что-то было. Даю задание своим ученикам – они не справляются, я никак не мог понять, в чём дело. И вот, это был сентябрь 1998 года, 26-е число, помню, мы расстались, – до меня только дошло: у них нет чёткого понимания, что собой представляет человек. Есть комплекс определённых действий, но он не привязан к телу, есть просто действия, но они никак не связаны. Основой должна быть не техника, не манипуляции, основой должно быть понимание, что собой представляет человек.
И только тогда – это мне был 31 год – только тогда до меня дошло: оказывается, я с самого рождения видел людей так, и мне казалось, что как вижу я, все видят. На следующий день, 29 сентября, я сказал: покажу вам упражнения, выполняя которые, вы поймёте, как устроен позвоночник, опорно-двигательный аппарат. Я помню – это был понедельник, и я не мог понять, как мои мозги им вложить. Потихоньку я, соответственно, обратился к опыту предков. Как-то же мои предки обучали своих детей. Ладно, мне это пришло через годы, я пришёл инвалидом, встал на ноги, я как-то через окопы, через боль это всё сделал. Но с детства же обучали как-то, ведь было же что-то. И тогда, когда уже был задан вопрос, пришёл ответ. Причём, я когда пошёл на занятия к своим ученикам, понимал – что-то будет, но я не знал, что, даже не было упражнений. Получается, я взял на себя ответственность, сделал шаг, сказал «а», надо «б» было говорить, взял ответственность, и уж коль так случилось, я положился на своё сердце, на опыт своих предков. Попросил их подсказать, как быть.
С этого всё началось. И когда ученикам говорил: «Итак, все вспомните, мы ложимся на спину», и во мне что включилось, уже говорил не я, а кто-то другой. Часть моего сознания наблюдает: «Ух ты, надо же как!» А другая часть чётко, методично, конкретно, вот как я вам сейчас, даёт упражнение. Вот
так родилась гимнастика, первые шесть упражнений. Потом, когда ученики удивились, что да как, откуда это, опять-таки этот голос говорит: «Это казахская гимнастика Айкуне». А моё сознание отвечает: «Эй, подожди, это твоя гимнастика, причём здесь казахи, их рядом не было. Это ты со вчерашнего дня». А другая часть: «Нет, это не твоё, это нации, тебе просто доверили»…
Это был 1998 год, и до 2011 года я не понимал, что я работаю в казахской гимнастике Айкуне. Ни образования не было, было неясно, что делать. Общался со многими в Питере, институт востоковедения, СПбГУ здесь, Павлодарский госуниверситет, с ведущими тюркологами, думал, может, они помогут. С ними говоришь и понимаешь, что у них есть какие-то знания, но у них чего-то нет, того, что нужно мне, имеется в виду. Здесь я был в 2011 году где-то около полугода, наверное, и тут получилось, как я впервые осознал, что стал мыслить как казах. Оказывается, до 44 лет я мыслил всё-таки по-советски, у меня всё было русское, но не было казахского. А здесь что-то пробудилось, и на многие вещи я стал смотреть с двух позиций: с казахской и с русской. И когда казахское родилось, пришло озарение: есть казахские рода, и каждое упражнение – это опыт казахского рода, казахского племени. Тогда же я узнал, что, оказывается, у каждого рода, племени есть свой герб, тамга. Не знал ничего этого 44 года, представляете!
С этого момента уже вторая жизнь появилась. Теперь я могу через упражнения увидеть герб или наоборот, увидеть герб и через него тут же разработать новое упражнение. Получается, что вся символика, скажем, то, что называется тавро, тамба, тамга, гербы, если они сделаны так, как надо, чтобы духовный мир был представлен в этих знаках и физически, светское и духовное, то тогда каждый герб, каждый знак несёт колоссальные знания. Я просто, глядя на этот герб, могу сказать: сделан так и так, этот герб работает на это и поможет в том-то и в том. Вот так, в принципе, рождается гимнастика.
