Кассандра Клэр
Академия Сумеречных охотников. Хроники
Жюли, видимо, интересовал исключительно чувак на табуретке. У Саймона на языке вертелась куча вопросов, от «кто это?» до «почему он на табуретке?», но вмешиваться в происходящее он точно не хотел.
– Спасибо, что заглянули, ребята. Только… без паники, – прошептал незнакомец.
Жюли попятилась.
– Что тут происходит? – спросил Саймон. – Когда мне говорят «только без паники», это, знаешь ли, как-то не располагает к спокойствию. Давай конкретнее.
– Окей. Сейчас сами поймете, – у нового соседа слышался легкий акцент – он слишком четко выговаривал отдельные звуки. Саймон был практически уверен, что тот родом из Шотландии. – В общем, я думаю, что в гардеробе сидит демон-опоссум.
– Ради Ангела! – скривилась Жюли.
– Смешно, – заметил Саймон.
Из гардероба действительно доносились странные звуки: кто-то скребся, хрюкал и так жутко шипел, что волосы на затылке вставали дыбом.
Молнией метнувшись к свободной кровати, Жюли с изяществом Сумеречного охотника нырнула под одеяло. Саймон предположил, что кровать эта – его. Ну надо же, он тут всего пару минут, а девушки уже сами к нему в постель прыгают. Какой волнующий факт для будущей автобиографии.
Если забыть о том, что девушки просто спасаются от демонических грызунов.
– Саймон, сделай что-нибудь!
– Да, Саймон… Значит, ты – Саймон? Привет, Саймон. Да, так вот, сделай, пожалуйста, что-нибудь с демоном-опоссумом, – поддержал беседу парень на табуретке.
– Никакой это не демон.
Впрочем, до конца Саймон в этом уверен не был. Звуки из гардероба доносились действительно не совсем обычные, словно там ворочался кто-то огромный и опасный.
– Я родилась в Городе Стекла, – заявила Жюли. – Я Сумеречный охотник и могу справиться почти с любым демоном. Но я росла в приличном доме, где не водилось никакой дикой фауны!
– Ну а я из Бруклина, – отозвался Саймон. – И можно сколько угодно поливать мой город грязью и называть его вонючей кучей мусора с хорошей музыкой или чем хотите, но в чем в чем, а в грызунах я разбираюсь. Кроме того, кажется, я и сам успел побыть грызуном, но это было давно и неправда, я об этом не помню и обсуждать не хочу. Так что, думаю, с опоссумом я как-нибудь справлюсь… если он не демон, конечно.
– Я его видел, а ты – нет! – сказал парень с табуретки. – Говорю тебе, он как-то подозрительно огромный. Дьявольски огромный.
Из гардероба снова донеслись шелест и угрожающее сопение. Саймон принялся изучать чемодан, валяющийся на кровати. Куча рубашек поло, а сверху…
– Это оружие? – спросила Жюли.
– Увы, – отозвался Саймон. – Это теннисная ракетка.
Да уж, у нефилимов просто куча времени остается, чтобы заниматься внеклассной работой.
Ракетка – это, конечно, не пистолет и не кинжал, но лучше так, чем с голыми руками. Вернувшись к гардеробу, Саймон распахнул дверцу.
В темной глубине, среди изгрызенных щепок притаился опоссум. Красные глазки зверька сияли яростью, пасть открылась, издав жуткое шипение.
– Какая гадость, – пробормотала Жюли. – Убей его, Саймон.
А парень с табуретки заявил на полном серьезе:
– Саймон, ты наша единственная надежда!
Опоссум дернулся вперед, как будто собираясь напасть. Ракетка хлопнула по тому месту, где зверек был мгновение назад. Зашипев, опоссум кинулся в другую сторону. Саймону в голову пришла дикая идея – что хитрый грызун его обманывает, заставляя впустую хлопать ракеткой.
В следующую секунду опоссум вырвался из гардероба, пробежав между ног своего потенциального убийцы.
С боевым кличем, больше смахивающим на банальный визг, Саймон отпрыгнул назад, едва не споткнувшись, и принялся беспорядочно молотить ракеткой по каменным плитам пола, целясь в опоссума, но неизменно промахиваясь. К визгу зверька присоединился визг Жюли. Саймон крутился, пытаясь понять, куда забился грызун. Краем глаза уловив промельк чего-то пушистого, он повернулся в ту сторону.
Парень с табуретки – то ли от страха, то ли действительно стараясь помочь – вцепился Саймону в плечи и попытался развернуть в нужную сторону.
– Там! – крикнул парень ему прямо в ухо.
От неожиданности Саймон потерял равновесие и шагнул назад.
Под коленку уперся угол табуретки. Неустойчивая конструкция наклонилась, и новый сосед, пытаясь не свалиться, опять вцепился в плечи Саймона. У того уже кружилась голова, его шатало, и поэтому, увидев опоссума на собственной кроссовке, он сделал роковую ошибку.
Он врезал ракеткой себе самому по ноге.
Очень сильно.
Саймон, табуретка, парень с табуретки, ракетка – все рухнули на каменный пол. Опоссум выскочил в открытую дверь. Саймону даже почудилось, что напоследок зверек победно сверкнул красными глазками.
Разумеется, о погоне сейчас не могло быть и речи. Сперва предстояло разобраться в мешанине ног – человеческих и табуреточных – и понять, насколько сильно он приложился головой о деревянный столбик кровати.
Он попробовал сесть. Потер лоб. Голова закружилась, когда Жюли спрыгнула с кровати – столбик зашатался от ее движения и снова задел уже ушибленное место.
– Так, парни, пойду-ка я отсюда, пока эта зверюга не вернулась в гнездо, – возвестила девушка. – То есть, я хотела сказать, я вас тут пока оставлю… ненадолго. – Она остановилась в дверях, высматривая, не поджидает ли опоссум снаружи, прощебетала: «Пока-пока!» и унеслась прочь.
– Оу. – Саймон отказался от попыток сесть прямо и уронил голову на руки. Скривился. – И еще раз оу. Это… Это было…
Он обвел рукой табуретку, открытую дверь, раскуроченный гардероб и остановился на себе самом, лежащем поперек комнаты.
– Это было… – Саймон понял, что трясет головой и смеется, не в силах удержаться. – В общем, впечатляющая демонстрация возможностей трех великих недоохотников на демонов.
Парень, уже не на табуретке, удивленно глянул на него – без сомнения, он решил, что Саймон немного не в себе. А Саймон все никак не мог остановиться.
Любой из нью-йоркских нефилимов расправился бы с опоссумом, не моргнув глазом. Изабель просто оторвала бы зверьку голову своим хлыстом. А они тут верещат, разводят панику, прыгают по табуреткам, молотят ракетками по чему попало и не могут справиться с одним-единственным грызуном. И Саймон вместе со всеми.
Они просто нормальные, обычные дети.
От этой мысли он почувствовал такое облегчение, что голова сразу же закружилась снова. Или это потому, что ей просто очень сильно досталось?
Саймон все еще смеялся, когда повернул голову и перехватил взгляд нового соседа.
– Как жалко, что наши преподаватели не видели этого захватывающего представления, – серьезно заметил тот. А в следующее мгновение тоже рассмеялся – звонко, заливисто, прикрывая рот рукой. От глаз его разбегались тонкие лучики морщинок. – Юные борцы с демонами вышли на охоту за опоссумом.
Кое-как пережив новый взрыв хохота, они наконец поднялись и познакомились по-человечески.
– Прости за это все. Не очень-то я умею с мелочью справляться. Демоны обычно ростом повыше, чем этот красноглазый гаденыш. Кстати, я – Джордж Лавлейс, – парень опустился на кровать рядом с раскрытым чемоданом.
Саймон уставился на собственный рюкзак, забитый прикольными футболками. Подозрительно покосился на гардероб, не зная, стоит ли доверять ему такое сокровище в свете последних событий.
– Значит, ты – Сумеречный охотник?
Он уже худо-бедно разбирался в типичных для нефилимов именах и с первого взгляда заподозрил, что его новый знакомец – один из них. Только раньше он по крайней мере надеялся, что Джордж – обычный, просто очень клевый парень. Сейчас же его надежды разбились в пух и прах – Саймон прекрасно знал, как нефилимы относятся к простецам.
А как было бы хорошо учиться в Академии вместе с кем-то, кто вообще не в теме. Но, видимо, не судьба. Как было бы хорошо снова делить комнату с крутым соседом – типа Джордана, с которым он познакомился, когда стал вампиром. Правда, Саймон толком его не помнил, но хотя бы имя всплыло в памяти – уже хорошо.
– Ну да, я же Лавлейс, – ответил Джордж. – Мои предки были слишком ленивыми и в восемнадцатом веке бросили это дело, уехали из Глазго. Занялись кражами овец. Слава гремела на всю страну. А другая ветвь Лавлейсов порвала с Сумеречными охотниками в девятнадцатом веке. Кажется, одна из дочерей тогда все-таки вернулась, но вскоре погибла, и семья окончательно отказалась от Конклава. Время от времени нефилимы еще стучались к нам в двери, а мои храбрые предки только и знай твердили: «Нет уж, мы как-нибудь и с овцами проживем», – пока в конце концов Конклав не забил на Лавлейсов, потому что устал от их непроходимой лени. Так что сам видишь, мой род – это род лодырей и бездельников.
Джордж пожал плечами и махнул ракеткой, словно говоря: «Ну а я что тут могу поделать?» Струны на ракетке лопнули. Но она по-прежнему оставалась единственным их оружием на случай, если вредный грызун решит вернуться.
Саймон проверил телефон и даже не удивился. Ну естественно, какая тут может быть связь? Они же в Идрисе. Он запихнул телефон обратно между футболками.
– Оставлю на память.
– Представляешь, я несколько недель назад вообще понятия обо всем этом не имел. Нефилимы снова нас нашли: пришли и заявили, что им нужны новые… э-э… охотники на демонов, чтобы бороться со злом, потому что очень многие пали на войне. Ну что я могу сказать? Эти ваши Сумеречные охотники действительно знают, как расположить к себе и добиться того, что им нужно.
– Им стоит напечатать побольше флаеров, – предложил Саймон, и Джордж усмехнулся, оценив шутку. – Они ведь вечно смотрятся так круто и носят исключительно черное. А на флаере пусть будет написано: «Готов стать круче всех?» Эх, надо мне связаться с их отделом маркетинга, я бы накидал им идей по вербовке новобранцев.
– Боюсь, это не поможет. Ты вообще знаешь, как нефилимы обращаются со всякой техникой типа ксерокса? Ответ: никак. К тому же, как оказалось, родители все время были в курсе, просто мне не сообщали. Ну действительно, зачем мне о такой мелочи говорить-то? Вешали лапшу на уши, что бабушка просто была не в себе, когда рассказывала о танцах с фейри. В общем, я, оказывается, столько всего не знал! В конце концов отец сказал, что бабушка и правда танцевала с фейри. А это как минимум значит, что фейри существуют. Правда, не знаю, как насчет бабушкиного любимого – десяти сантиметров росту по имени Колокольчик.
– Что-то сомнительно, – хмыкнул Саймон, перебирая в памяти все, что смог вспомнить о фейри. – Но я не так много всего знаю, чтобы сказать наверняка.
– Так, стало быть, ты из Нью-Йорка? – спросил Джордж. – Круто.
Саймон пожал плечами. Что тут скажешь? За всю свою жизнь он так свыкся с Нью-Йорком, а теперь, получается, родной город его предал – как и его собственная душа.
Еще и поэтому он так мучительно стремился оттуда смыться.
– А ты как обо всем узнал? У тебя открылось Зрение?
– Нет, – медленно ответил Саймон. – Нет, я самый обычный человек. Просто однажды моя лучшая подруга узнала, что она нефилим, а заодно и дочь самого главного здешнего злодея. И сестра другого главного здешнего злодея. В общем, с родственниками ей не повезло. Я, честно говоря, сам в этом запутался – просто всего не помню, потому что…
Он замолчал, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить причины своей амнезии. А то Джордж еще подумает, что у соседа те же проблемы, что и у его бабушки.
Лавлейс смотрел на него расширенными от удивления глазами.
– И тебя зовут Саймон, – выдохнул он. – Саймон Льюис.
– Точно, – подтвердил Саймон. – Эй, подожди. У меня что, на двери написано, кто здесь живет? Или я уже успел тут где-то засветиться?
– Вампир, – продолжал Джордж. – Лучший друг Мэри Моргенштерн!
– Вообще-то она Клэри, – поправил Саймон. – Ну… да. Хотя я предпочитаю считать себя бывшим вампиром.
Джордж не сводил с него взгляда, в котором скорее читалось восхищение, чем разочарование. Саймон чуть смутился. Никто еще не смотрел на него вот так – ни в старой жизни, ни в новой. Что ж, следует признать, это приятно.
– Ты не понимаешь. Я приперся в эту богом забытую замороженную дыру, заросшую мхом и кишащую наглыми грызунами, а вся Академия только что на ушах не стоит, обсуждая великих героев, которые не старше меня, но уже сражались в адских мирах. Кстати, тут, в этой вашей Академии, даже туалеты не работают.
– Туалеты не работают? Но… как же… Как же тогда…
Джордж хмыкнул.
– Воссоединяемся с природой, если ты понимаешь, о чем я.
Они глянули в окно.
Внизу темнел лес. За зелеными ромбовидными стеклами мягко колыхалась листва, колеблемая еле заметным ветром.
Саймон с Джорджем мрачно и печально переглянулись.
– Серьезно, о вас тут каждая собака на углах тявкает, – Лавлейс вернулся к более веселому предмету разговора. – Окей, о вас и о голубях, свивших гнезда в каминах. Вы же спасли мир. Или я ошибаюсь? А, ты же не помнишь ничего. Как-то это странно.
– То, что я ничего не помню? Конечно, странно, кто бы спорил. Спасибо, кстати, что напомнил.
Джордж рассмеялся и швырнул ракетку на пол. Он не сводил с Саймона глаз, словно смотрел на что-то невиданное.
– Офигеть. Саймон Льюис. Нет, сюда точно стоило приехать – хотя бы для того, чтобы заиметь такого классного соседа.
Джордж отвел Саймона на обед, за что тот был очень ему благодарен.
Столовая практически ничем не отличалась от остальных помещений Академии – такая же квадратная комната с каменными стенами и полом, правда, малость побольше. И на одной из ее стен, над камином, висела огромная – тоже каменная – доска с изображением скрещенных мечей и девизом, настолько стершимся, что прочитать его было невозможно.
Посреди зала стояло несколько круглых столов. Рядом – куча разномастных деревянных стульев. Да тут не отыщется и двух одинаковых предметов мебели! Саймон сразу же заподозрил, что для Академии нефилимы закупались на какой-нибудь гаражной распродаже.
За столами сидели ученики. Большинство – года на два младше его самого; попадались и совсем дети. Саймон занервничал: выходило, он тут один из старших. Но потом он разглядел в толпе знакомые лица и перевел дух.
Беатрис, еще один незнакомый парень и узколицая Жюли призывно махали им с Джорджем. Саймон до последнего надеялся, что энтузиазм девушек связан не с ним, а с красавчиком Лавлейсом, но надежды эти развеялись в пух и прах, стоило только сесть за стол.
Жюли сразу же наклонилась к нему.
– Не могу поверить: ты не сказал, что ты Саймон Льюис! – во всеуслышание заявила она. – Я думала, ты обычный простец.
Саймон немного отодвинулся.
– Я обычный простец.
Девушка рассмеялась.
– Ты знаешь, о чем я.
– Она о том, что мы все перед тобой в долгу, Саймон, – улыбнулась ему Беатрис Мендоса. Улыбка у нее была просто шикарная. – Мы об этом не забываем, поверь. Очень рада познакомиться. И рада, что ты здесь, с нами. Не будь здесь Джона, могли бы многое обсудить.
Парень, которого она назвала Джоном, с бицепсами величиной с голову Саймона, протянул руку. Выглядела она, конечно, устрашающе, но Саймон все-таки рискнул ее пожать.
– Джонатан Картрайт. Взаимно.
– Джонатан, – задумчиво повторил Саймон.
– Очень распространенное имя среди нефилимов, – заметил Джон. – После Джонатана Сумеречного…
– Да-да, я знаю, – перебил Саймон. – «Кодекс» у меня есть.
Клэри одолжила ему свою книгу, и в свободное время он развлекался тем, что читал пометки, оставленные в ней почти всеми обитателями Института. Так можно было кое-что узнать о каждом из них, не опасаясь, что ему укажут на очередные провалы в памяти.
– Просто… Я знаю несколько Джонатанов. Правда, не всех из них зовут так по-настоящему… то есть звали.
Да, не так уж много он помнит о брате Клэри. Но, по крайней мере, имя знает – а это уже кое-что. А все остальное даже вспоминать не хочется.
– А, да, Джонатан Эрондейл, – прогудел Джон. – Конечно, ты его знаешь. Мы с ним, типа, хорошие друзья. Научил его в свое время парочке трюков. Наверняка он с их помощью не одного демона завалил, да?
– Это ты про Джейса? – неуверенно уточнил Саймон.
– Ну естественно, – ответил здоровяк. – Он наверняка обо мне говорил.
– Что-то не припоминаю… Но у меня демоническая амнезия. Так что все может быть.
Джон кивнул, пожал плечами.
– Ну, он не мог не рассказывать, точно тебе говорю. Просто ты забыл из-за этой своей амнезии. Не хочу хвастать, но мы с Джейсом были довольно близки, да.
– Как бы я хотела быть поближе к Джейсу Эрондейлу, – вздохнула Жюли. – Он просто ослепителен.
– Как солнце, что внезапно вышло из-за туч, когда на улице льет дождь, – мечтательно согласилась с ней Беатрис.
– А это еще кто? – Джон покосился на Джорджа, вольготно развалившегося в кресле и озирающего всю компанию с легким удивлением во взгляде.
– Ты про того, кого наши девочки сравнивают с солнцем? Или про меня? Если про меня, то я – Джордж Лавлейс, – отозвался он. – И я произношу свою фамилию, ничуть того не стыдясь, так как намерен защищать честь семьи до конца.
– Лавлейс? – переспросил Джон, хмуря брови. – Да, ты можешь сидеть с нами.
– Должен сказать, что до сих пор моей семье не очень-то удавалось завоевать себе славу, – заметил Джордж. – Сам не знаю почему. Нефилимы – они такие, поди их пойми.
– Кстати, о нефилимах, – встряла Жюли. – Ты ведь можешь тусоваться… то есть учиться вместе с обычными людьми.
– Чего-чего? – переспросил Саймон.
– В Академии есть два потока, – объяснила Беатрис. – Поток для простецов, где ученикам рассказывают все о нашем мире и дают минимально необходимую подготовку. И поток для детей Сумеречных охотников, где нас натаскивают по более серьезной программе.
Жюли скривила губки.
– Короче, Беатрис хотела сказать, что у нас тут, как и везде, есть своя элита и есть отстой.
Саймон уставился на остальных нефилимов.
– Значит… Значит, я буду учиться на отстойном потоке?
– Нет! – рявкнул Джон, совершенно ошарашенный. – Об этом не может быть и речи.
– Но я простец, – повторил он.
– Ты не обычный простец, – вмешалась Жюли. – Ты исключительный. А значит, для тебя сделают исключение.
– Если кто попытается запихнуть тебя к простецам, будет иметь дело со мной, – высокомерно заявил Джон. – Ежу понятно, что друзья Джейса Эрондейла – мои друзья.
Жюли погладила Саймона по руке, и ему на мгновение показалось, что рука ему больше не принадлежит, что она чужая. Нет, учиться вместе с лузерами – это не клево, но и терпеть надутых выскочек – тоже удовольствия мало.
Он вспомнил – или показалось, что вспомнил, – обрывки разговоров, которые Изабель, Джейс и Алек вели о простецах. А ведь они далеко не такие снобы. Просто их так воспитали: на самом деле это была дурная привычка, не более того. Саймон в этом почти не сомневался.
Беатрис – девушка, которая сразу ему понравилась, – наклонилась и сказала:
– Поверь, ты более чем заслужил это место.
И застенчиво улыбнулась – так что Саймон просто не смог не улыбнуться в ответ.
– Стало быть… Я буду учиться на направлении для простецов? – медленно проговорил Джордж. – Я же ничего не знаю ни о Сумеречных охотниках, ни о Нижнем мире, ни о демонах…
– Только не это, – возразил Джон. – Ты Лавлейс. Мигом со всем разберешься. Тебе даже учить ничего не надо – у тебя все в крови.
Джордж закусил губу.
– Ну, если ты так в этом уверен…
– Большинство студентов Академии – такие же, как ты, Джордж, – поспешила пояснить Беатрис. – Совсем новички. Сумеречные охотники рыщут по всему миру в поисках людей с кровью нефилимов.
– И эта самая кровь автоматически причисляет их к элите, – подытожил Лавлейс. – Кровь, а не знания.
– И совершенно справедливо, между прочим, – вмешалась Жюли. – Погляди на Саймона. Конечно, он должен учиться вместе с нефилимами. Он ведь доказал, что достоин этого.
– Ага. То есть, чтобы попасть в элиту, Саймону пришлось спасать мир, а нам, остальным, довольно и того, что у нас правильные фамилии? – как бы вскользь поинтересовался Джордж и подмигнул Саймону. – Да ты просто везунчик, дружище.
Над столом повисла напряженная тишина. Саймон готов был побиться об заклад: кому здесь хуже всего, так это ему, Саймону.
– Если кто-нибудь из нефилимов по крови себя опозорит, его отправляют в отстойный поток, – нарушила молчание Жюли. – Но… да, это направление – для простецов. Нефилимам там не место. Академия всегда так работала. Так же она будет работать и сейчас. Мы отбираем простецов – со Зрением или просто с хорошими физическими данными – и отправляем учиться в Академию. Для них это отличная возможность, шанс добиться гораздо большего, такого, о чем они и мечтать не могли. Но им не по плечу тягаться с настоящими Сумеречными охотниками. Да и несправедливо было бы ставить всех на одну доску. Не каждому суждено стать Саймоном.
– Некоторым не хватит способностей, – надменно заметил Джон. – Некоторые просто не переживут Восхождение.
Саймон открыл рот, но задать вопрос так и не успел. В столовой раздались одинокие аплодисменты.
– Мои дорогие ученики. Мои настоящие и будущие Сумеречные охотники, – ректор Пенхоллоу поднялась из своего кресла. – Добро пожаловать! Добро пожаловать в Академию Сумеречных охотников. Это огромная радость – видеть вас всех здесь, на официальном открытии нашей Академии, в которой вы, наше новое поколение, отныне будете учиться соблюдать закон, данный нам ангелом Разиэлем. Это большая честь для вас – быть избранным и переступить порог этого здания. Мы счастливы, что вы с нами.
Саймон огляделся. В столовой собралось человек двести, и все кучками сгрудились вокруг столов. Он вновь отметил, что некоторые ученики – совсем юные, кое-кто даже не успел умыться и сверкал теперь чумазой физиономией. Глядя на них, Саймон снова задался вопросом, что же все-таки здесь за проблемы с водопроводом.
Особого благоговения на лицах тоже не заметно. Интересно, как нефилимы вербуют себе сторонников? Жюли только что разглагольствовала о благородстве Сумеречных охотников, которые предлагают простецам потрясающие возможности… но некоторым детям тут и двенадцати, кажется, нет! На что же должна быть похожа твоя жизнь, чтобы ты в двенадцать лет все бросил и пошел сражаться с демонами неизвестно ради чего?
– К сожалению, мы понесли невосполнимые потери среди наших преподавателей. Но я уверена, что мы справимся – ведь вас будут учить блестящие мастера своего дела, – продолжала Вивиана Пенхоллоу. – Позвольте представить вам Делани Скарсбери, инструктора по боевой подготовке.
Из кресла рядом с ней поднялся высокий мужчина. Бицепсы его были раза в два огромнее, чем у Джона Картрайта, а глаз закрывала черная повязка, живо напомнившая Саймону об одноглазом ангеле на витраже.
Саймон медленно повернулся к Джорджу, надеясь, что тот поймет, и одними губами произнес: «Не может быть».
Лавлейс, очевидно, испытывал те же чувства, потому что кивнул и точно так же ответил: «Сумеречный пират!»
– С нетерпением жду, когда же разотру вас в порошок, а потом слеплю из этого что-то похожее на настоящих свирепых вояк, – громогласно объявил Скарсбери.
Джордж с Саймоном снова переглянулись.
Раздались рыдания. Девчонка, сидевшая за столом позади Саймона, никак не могла сдержать слез. Сколько ей, тринадцать?
– И Катарину Лосс, почтенного мага, которая будет преподавать вам всю богатую событиями историю славных Сумеречных охотников!
– Ура. – Катарина, сидевшая с другой стороны от ректора, едва пошевелила синими пальцами в знак приветствия.
Ректор невозмутимо продолжала:
– В прошлые годы, когда в Академии, как и сейчас, учились Сумеречные охотники изо всех уголков планеты, каждый день на стол подавали какое-нибудь особенное, восхитительное национальное блюдо. И мы обязательно продолжим эту славную традицию! Но, к сожалению, кухня еще требует некоторого ремонта, поэтому сегодня на обед…
– Суп, – скучным голосом объявила Катарина. – Целые чаны густого коричневого супа. Приятного аппетита, дети.
Ректор захлопала в ладоши, но ее, как и в первый раз, никто не поддержал.
– Да, именно так. Приятного аппетита! И еще раз: добро пожаловать!
Действительно, на обед их не ждало ничего, кроме огромных кастрюль, полных весьма сомнительного варева. Встав в очередь, Саймон с подозрением поглядел на маслянистую темную жидкость.
– А крокодилов там, случайно, не водится?
– Ничего не буду тебе обещать, – отозвалась Катарина, изучая собственную тарелку.
Той ночью, заползая в постель, Саймон чувствовал себя совершенно измотанным – и по-прежнему голодным. Чтобы отвлечься, он попытался вспомнить, когда же в последний раз, не считая сегодняшнего, в его кровати была девушка. Память поддавалась медленно и не до конца, словно полупрозрачное облако, которое вроде и не закрывает луну, но все равно не дает ничего разглядеть толком.
Саймон вспомнил, как они с Клэри дрыхли в одной кровати – совсем маленькими; он тогда надевал на ночь пижаму с грузовиками, она – с пони. Вспомнил, как поцеловал ее: на вкус Клэри – как свежий лимонад.
А потом пришло другое воспоминание. Изабель. Темные волосы разметались по подушке, горло доверчиво обнажено, ногти на пальцах ног царапают ему кожу – точь-в-точь любовная сцена из какого-нибудь вампирского фильма. Тот, другой Саймон был не только героем, но и сердцеедом. Ну, по крайней мере, куда в большей степени, чем сейчас.
Изабель. Губы сами собой сложились как нужно, произнесли имя – но услышала его только подушка. Саймон в очередной раз напомнил себе, что не собирался думать о девушке, когда окажется в Академии, – по крайней мере, пока не сможет стать лучше. Стать таким, каким она хочет его видеть.
Повернувшись на спину, он уставился на каменные плиты потолка.
– Не спится? – прошептал Джордж. – Мне тоже. Боюсь, вдруг опоссум вернется. Откуда он вообще тут взялся, Саймон? И куда убежал?
Ответ на вопрос о том, каким образом из них собираются делать Сумеречных охотников, Саймон получил уже наутро.
Первым делом Скарсбери обмерил их всех, чтобы подобрать подходящую форму. Попутно он отпускал неделикатные комментарии о телосложении своих учеников.
– У тебя такие узкие плечи, – глубокомысленно заметил он. – Как у девчонки.
– Я просто стройный и гибкий, – с достоинством парировал Саймон.
Джордж маялся от безделья, сидя на скамейке и выжидая, пока закончат измерять его соседа. Экипировка ему досталась без рукавов, и Жюли уже не преминула похлопать его по руке и похвалить форму – типа, сидит классно.
– Знаете что, – задумался Скарсбери. – У меня тут есть кое-что подходящее, но это женская фо…
– Отлично, – прошипел Саймон. – То есть это ужасно, конечно, но пойдет! Давайте уже ее сюда.
Скарсбери сунул в руки Саймону черный сверток.
– Думаю, будет как раз. Это для высокой девушки, – утешающе пробормотал он. То есть это он думал, что пробормотал; на самом деле его слова услышали все, кто был в зале.
Ученики заозирались, кое-кто уже откровенно на них пялился. Саймон с трудом подавил желание раскланяться – в шутку, конечно, – и потопал в раздевалку, чтобы переодеться.
Облачившись в форму Сумеречных охотников, студенты получили приказ вооружаться. Им, как и простецам, которые не могли наносить руны и пользоваться стилом – и кучей других побрякушек из арсенала охотников на демонов, – раздали человеческое оружие. Мимоходом объяснили, что нефилимам это нужно исключительно для расширения познаний. Саймон хмыкнул: вряд ли его собственные познания были толще палочки спагетти.
Ректор Пенхоллоу притащила огромные коробки, полные ножей всевозможных форм и размеров, – что как-то слабо вязалось с ее ученым видом, – и попросила каждого выбрать себе кинжал по вкусу.
Саймон вытащил свой практически не глядя и сразу же вернулся за парту.
Джон кивнул.
– Неплохо.
– Ага, – отозвался Саймон, вертя кинжал в руках. – Именно так я и думал. Неплохо. Очень острый.
Он воткнул кинжал в стол, и лезвие застряло в дереве. Пришлось повозиться, чтобы вытащить его из толстой дубовой доски.
Саймон думал, что тренировки – это не так страшно, как подготовка к ним.
Оказалось, он сильно ошибался.
Половину каждого учебного дня в Академии отдавали физической подготовке. Половину дня ученики проводили в спортзале. А точнее, в фехтовальной комнате.
Преподав основы боя на мечах, их разбили на пары. Саймона поставили с девушкой, которую он когда-то уже заметил в столовой. Это была та самая девчонка, которая разрыдалась от слов Скарсбери.
– Она с отстойного потока, но я так понимаю, ты не особо искусен в фехтовании, – заявил инструктор. – Если будет слишком легко – скажи.
Саймон уставился на Скарсбери. Он не мог поверить, что взрослый Сумеречный охотник назвал кого-то отстоем вот так вот запросто, практически в лицо.
Потом перевел взгляд на девушку. Темная головка наклонена, меч вспыхивает на свету в дрожащих руках.
– Привет. Я Саймон.
– Я знаю, кто ты, – пробормотала она.
Ого. Похоже, он, сам того не заметив, стал местной знаменитостью. Но, может, это нормально? Может, так всегда и было, просто Саймон об этом не помнит? Если бы вернулась память, можно было бы по крайней мере знать, что он это заслужил, а не терзаться угрызениями совести, что на самом деле он этого недостоин.
– Как тебя зовут? – спросил Саймон.
– Марисоль, – неохотно ответила она. Руки девочки больше не тряслись – видимо, потому, что Скарсбери убрался подальше.
– Да не дрожи ты так, – ободряюще заметил он. – Я для тебя легкая добыча.
Она хмыкнула, сузила глаза. Похоже, плакать девчонка больше не собиралась.
Саймон не мог похвастаться большим опытом общения с людьми намного младше себя. Но они оба простецы, и он искренне сочувствовал этой девочке.
– Хорошо устроилась? Скучаешь по родителям?
– У меня нет родителей, – еле слышно, но твердо ответила она.
Саймон замер, как громом пораженный. Какой он идиот. А он еще гадал, с чего вдруг дети простецов могли согласиться сюда приехать – бросить семьи, родителей, наплевать на всю свою предыдущую жизнь.
А если бросать некого? Если нет ни семьи, ни родителей? Ведь приходила ему уже эта мысль в голову, а он, тупица, так зациклился на себе самом и на собственных воспоминаниях, что совершенно об этом забыл. У него, по крайней мере, есть куда возвращаться, пусть даже это место сложно назвать идеальным. У него есть выбор. А у нее?
– Слушай, а что тебе сказали нефилимы, когда приглашали в Академию?
Марисоль уставилась на него – холодными и ясными глазами.
– Сказали, что я буду сражаться.
Сколько себя помнила, она занималась фехтованием, так что все было предопределено заранее. Девчонка налетела на него, словно крошечный сияющий вихрь сразу из нескольких мечей – хотя в руках у нее был только один. Ловко подбив Саймона лезвием под колени, она свалила его на пол и оставила там глотать пыль. Вдобавок он, падая, саданул себя по ноге собственным мечом – но из-за этого даже расстраиваться не стоило.
