Катарина Мора
Доктор Грант
Глава 7
АМАРА
– Мне было так неловко. Я до сих пор не могу прийти в себя. Ты не могла предупредить, что он чистый секс? – говорю я, крепко зажав мобильный между плечом и ухом, пытаясь протиснуться через толпу людей в кампусе со стопкой тяжелейших книг в руках. Лея уже целую неделю пытается уломать меня рассказать ей о моем визите к врачу, и вот она уже окончательно меня довела.
– Чистый секс? Он средних лет, и у него лысина. Каждому свое, конечно… но мне он совсем не показался сексуальным.
Я смущенно хмурюсь.
– Доктор Грант точно не среднего возраста. Я думаю, ему лет тридцать. И он точно не лысый. У него густые темные волосы, – говорю я ей, вспоминая, как представляла свои руки в его шевелюре.
Лея замолкает.
– Грант? Не думаю, что его так звали. У врача университетской клиники была какая-то простая фамилия. Что-то вроде Уильямс. Очень интересно… Думаю, врач, у которого ты была на приеме, новенький.
– Скорее всего, – лепечу я, думая о докторе Гранте. Наверное, он самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала. Я бы точно заприметила его в кампусе, если бы видела раньше.
– Тебе нужно записаться на повторный прием. Он же сказал, что нельзя проводить испытания без врачебного присмотра, верно? Просто возьми одну из своих игрушек на прием и посмотри, как он отреагирует.
Я закатываю глаза:
– Черт, нет. Я больше никогда не смогу посмотреть ему в глаза. Лея, это было так унизительно. Я кончила на руку мужчины, пока он пытался выполнять свой профессиональный долг.
– На нем было обручальное кольцо?
Я хихикаю, качая головой, хотя Лея не видит меня.
– Нет, не было.
– Отлично. Тогда я не вижу никаких проблем. Амара, это может стать началом удивительной истории любви.
Я разражаюсь смехом, чуть не уронив одну из своих книг.
– Больше похоже на плохое порно. Представить не могу, как ему было неловко. Не хочу даже знать, что он теперь обо мне думает. Наверное, то, что я какой-то ненормальный фрик. Мне так стыдно, Лея.
Я кое-как балансирую грудой книг, пытаясь не уронить их по пути к машине.
– Черт, – кричу я шепотом, взглядом устремляясь к входу небольшого минимаркета в кампусе.
– Что такое? – отвечает Лея.
– Лея, это он. Клянусь, это он. Он прямо сейчас выходит из магазина. Что мне делать? Мне нужно спрятаться.
– Ох. Вот дерьмо. Серьезно? Ладно, веди себя естественно. Не нервничай.
Мои глаза встречаются с глазами доктора, и я сразу же отворачиваюсь от него.
– Зачем я это сделала? – спрашиваю я скорее себя, чем Лею.
– Черт! Что ты сделала? – спрашивает Лея настороженно.
– Нужно было просто сказать «привет» или кивнуть. Черт. Я просто отвернулась. Буквально развернулась, как только наши глаза встретились. Почему я себя так веду?
Лея разражается смехом, а я крепко сжимаю телефон. Мои щеки пылают. Я не могу взглянуть на доктора Гранта. Наверняка я сейчас похожа на спелый помидор со своими рыжими волосами и вспыхнувшим на щеках румянцем.
– Что с тобой? Ты ведешь себя довольно странно для такой красотки, как ты.
Я стараюсь как можно незаметнее оглянуться, но доктор Грант все еще смотрит на меня, широко улыбаясь. Он делает шаг в мою сторону, и я чуть не роняю телефон.
– Блин! Он направляется в мою сторону. Мне нужно идти. Люблю тебя, пока! – шепчу я в трубку, завершая разговор.
Как только я хочу заблокировать телефон и кинуть его в сумку, он снова начинает вибрировать. Не задумываясь, открываю сообщение, полагая, что Лея спешит дать мне очередной ужасный совет… но это не так. Сообщение с незнакомого номера, но я сразу же понимаю, от кого оно.
Я застываю на месте, книги падают на землю, а мир вокруг меня исчезает. Мое сердце бьется так громко, что я будто слышу его. Я крепко сжимаю телефон, изо всех сил стараясь подавить внезапно подступающую тошноту и панику.
Как он смеет? Как он смеет присылать мне сейчас это сообщение? После стольких лет он пишет мне, будто бы он не разрушил нашу семью, разбив все на осколки.
Привет, Ами. Я набирал и стирал это сообщение сотни раз, потому что я не знаю, что сказать. Я даже не знаю, хочешь ли ты вообще общаться со мной, но я скучаю по тебе. Я скучаю по своей маленькой девочке. Не проходит и дня, чтобы я не думал о тебе, и я бы очень хотел увидеться с тобой, хотя бы раз. С любовью, папа.
Увидеться со мной? Он хочет увидеться со мной? После того, что он натворил? Меня тошнит от одной мысли о нем. Этот человек… он чудовище.
Я делаю нервный вдох, изо всех сил стараясь успокоиться и не поддаваться панике. Несмотря на все усилия, у меня перехватывает дыхание, и с каждой секундой мне становится все тяжелее дышать. Страх овладевает мной. Я держусь за шею и пытаюсь смахнуть слезы, но это не помогает заглушить желание бежать, спасаясь от нахлынувших воспоминаний. Делая шаг вперед, я спотыкаюсь о разбросанные у моих ног книги и ударяюсь коленкой об пол, не успев схватиться за что-то.
Слезы неудержимо текут по щекам. Глядя на разодранные до крови колени, пытаюсь встать с холодного асфальта. Я не чувствую боли. Нет, это просто выход для сковывающей изнутри душевной боли.
Из горла рвется всхлип. Почувствовав резкую боль, подтягиваю колени к груди. Не понимаю, помогает ли это притупить боль в груди или усиливает ее, но я растворяюсь в ней.
Я не видела отца более пятнадцати лет. Я никогда ничего о нем не слышала, и даже одно упоминание о нем доставляет моей матери мучительные переживания. Как он мог? Как он мог объявиться после всего того, что он наделал?
Я изо всех сил пытаюсь сделать глубокий вдох и успокоиться, но меня затягивает в нисходящую спираль воспоминаний и душевной боли, и все, на что я способна, – это задушить очередной всхлип. Чувство бессилия овладевает мной, ненавижу себя за это. Ненавижу себя за то, что я такая слабая. Ненавижу, что не могу управлять своим телом.
– Отойдите! Я врач.
Его голос прорывается сквозь всепоглощающий шум, и только тогда я понимаю, что окружена людьми, вопрошающими, все ли со мной в порядке, а две девушки опустились на колени возле меня.
– Амара, – говорит он, и наши глаза встречаются. Его золотисто-карие глаза излучают спокойствие, и я сразу понимаю, что со мной все будет в порядке.
Доктор Грант становится на колено передо мной, убирая волосы с моего лица, и нежно прикасается к моим щекам.
– Посмотрите на меня, – командует он приказным тоном, не терпя никаких возражений. – Я держу вас! Не смотрите на кровь. Повреждения несерьезные. Вы в порядке, но у вас приступ панической атаки. Дышите вместе со мной, Амара.
Я киваю и следую его указаниям, не сводя с него глаз. Ему достаточно двух минут, чтобы успокоить меня и вернуть мне самообладание. Как только мне вновь удается сделать глубокий вдох, я снова чуть не начинаю рыдать, но в этот раз от облегчения.
– Видите, – говорит он, – вы в порядке.
Я киваю, а он улыбается, подхватив меня одной рукой под колени, а другой обхватывая меня. Прежде чем я осознаю, что происходит, он поднимает меня с земли, будто я невесомая.
– Поднимите ее вещи, – распоряжается он, и широкоглазая женщина в форме медсестры тут же вскакивает, чтобы собрать мои вещи. Доктор Грант не ждет ее. Он направляется в клинику, удерживая меня на руках.
– Я могу идти сама, – шепчу я.
– Я знаю, что вы можете, – говорит он, оглядывая меня. – Но вы ушиблись, поэтому я бы хотел осмотреть вас, прежде чем разрешу встать на ноги.
Я не свожу с него глаз, пока он несет меня в кабинет, крепко обхватив за талию. Я разглядываю его точеные скулы, небрежную щетину и растрепанные волосы. Сегодня на нем нет белого халата, и почему-то он выглядит еще более привлекательным в белой рубашке. Что-то в нем вселяет в меня доверие, но в то же время заставляет мое сердце бешено колотиться. Противоречивые ощущения. Я не могу припомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько безопасно, такую заботу… и в то же время я волнуюсь.
– Спасибо, – шепчу я.
Он с улыбкой смотрит на меня:
– Не благодарите меня пока. Не думаю, что после того, как я продезинфицирую раны, вы будете уж так счастливы.
Счастлива, гм… Я не знаю, что такое счастье, но подозреваю, что оно чем-то сродни тому, что я чувствую прямо сейчас, и это чувство опасно.
Глава 8
НОА
Мое сердце бешено колотится, когда я несу Амару в клинику. Мэдди следует за мной по пятам. Обычно я спокойно отношусь к несчастным случаям и экстренным ситуациям, но не сегодня. Что-то в Амаре задевает меня за живое. Смотреть, как она впадает в панику, как ее лицо начинает тускнеть, – не припомню, когда в последний раз чувствовал себя таким беспомощным. За годы работы я научился не принимать близко к сердцу проблемы пациентов, но с Амарой все иначе. Я ощущаю ее боль, как собственную.
Мэдди суетится вокруг меня, открывая дверь моего кабинета. Я осторожно вношу Амару внутрь. Она спокойно лежит у меня на руках, ее дыхание ровное, а щеки покрыты прекрасным пунцовым румянцем. Сейчас она выглядит хорошо, но я еще в некоем смятении. Я беспокоюсь. Я знаю, у нее несерьезные повреждения. У Амары поверхностные раны, но я не могу с этим совладать. Думаю, это из-за выражения ее глаз, того опустошения, на мгновение охватившего ее.
Она все еще дрожит, когда я опускаю ее на кушетку в своем кабинете, ее ноги свешиваются с края. Она смотрит на меня, и наши глаза встречаются. Ее голубые глаза… Я бы мог затеряться в них, если бы она позволила.
– Доктор Грант, я могу продезинфицировать раны.
Я морщусь, отрывая взгляд от Амары. Я совсем забыл, что Мэдди все еще здесь, и по выражению ее лица я понимаю, что она знает об этом. От ее молчаливого укора в глазах я начинаю нервничать, но качаю головой, поборов здравый смысл.
– Все в порядке, – говорю я ей. – Я сам.
Мэдди кивает и идет к шкафу в моем кабинете, явно не желая оставлять меня наедине с Амарой. Прикусив губу, забираю у нее стеклянную бутылочку.
– Мне не понадобится помощь, – говорю я, прекрасно понимая, что совершаю ошибку, прося оставить меня наедине с Амарой. Есть в ней что-то такое, чему я не могу противостоять. Я рассудительный человек, и предостережение ее деда все еще весьма громко и отчетливо звучит в моих ушах, но этого недостаточно, чтобы не поддаться соблазну побыть с ней немного наедине.
Мэдди смотрит мне в глаза, а я натягиваю на себя вежливую улыбку врача. Несколько секунд она не сводит с меня глаз, а затем кивает.
– Не думала, что она уйдет, – говорит Амара, как только дверь захлопывается за Мэдди. В ее словах звучит веселость, но в тоне чувствуется легкая нервозность, что разжигает мое любопытство.
– Я тоже, – бормочу я, открывая бутылку с дезинфицирующим средством.
– Она симпатичная, – говорит Амара раздраженно.
Я улыбаюсь про себя и смотрю на нее:
– Правда?
Она недовольно закусывает губу, а в глазах искрит нетерпение, выдавая внутреннее напряжение:
– Разве вы так не считаете?
Я опускаюсь перед ней на колени и смотрю ей в глаза, касаясь рукой ее поцарапанного колена.
– Не так красива, как вы, – говорю я ей, прежде чем обработать кожу смоченной дизинфектором ватой, пытаясь отвлечь ее. Она вздрагивает, не сводя с меня глаз. Мне совсем не хотелось бы думать сейчас о ее ранах, потому что я не хочу прерывать это мгновение между нами, но я должен.
Она улыбается мне, а я, ухмыляясь, промываю оставшиеся царапины.
– Уже второй раз я заставляю вас встать передо мной на колено.
Я слегка улыбаюсь, отвлекаясь от ее разбитых коленок.
– Получается, что так. Вы превращаете это в привычку, мисс Астор!
– Амара, – поправляет она меня. – Я ведь просила вас называть меня Амара… А что, если это действительно так?
Я кладу руки по обе стороны от Амары, не сводя с нее глаз.
– Думаю, я просто окажусь в вашей власти, упав на колени по первому вашему зову.
Она смеется, и мое сердце учащенно бьется. Она прекрасна. Как ямочки проступают на ее щеках, как сужаются ее глаза, когда она смеется… Да, это самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.
Лишь от одного ее взгляда я безоговорочно сдаюсь ей в плен. Я не могу перестать улыбаться, приклеивая пластыри на ее колени. Каждые несколько секунд мой взгляд устремляется вверх.
– Вы флиртуете со всеми своими пациентками?
Я беззастенчиво улыбаюсь:
– Только с теми, кто кончает на моих пальцах.
Приоткрыв рот, она разражается смехом:
– Доктор Грант, вы просто кошмар!
Знаю, что захожу слишком далеко, но не могу устоять перед ней. Не могу устоять перед ее улыбкой. Мне хочется подразнить ее, рассмешить. Хотя мне не следует этого делать. Она моя пациентка. Студентка. Внучка Гарольда Астора.
Я поднимаюсь, и улыбка сходит с моего лица. Амара не тот человек, с кем я могу флиртовать. Я никогда не вел себя непрофессионально или неподобающе с пациентками, даже если они открыто заигрывали со мной. Почему с ней все по-другому? Почему именно с ней, когда отношения между нами невозможны?
Я выжимаю из себя любезную улыбку врача, делая шаг назад.
– У вас сегодня была паническая атака, Амара. Такое часто случается с вами?
Она отводит взгляд, и ее настроение мгновенно меняется.
– Нет. Со мной давно такого не было. Меня это тоже поразило. Я… это был триггер. Я просто получила сообщение от человека, с которым не общалась много лет. Мысли закрутились вихрем. Я просто не могла понять, почему он написал мне именно сейчас, и я потеряла контроль над своими эмоциями.
Он? Я невольно стиснул зубы. Тот, кто написал ей, должно быть, причинил ей много боли, иначе она не отреагировала бы так, как сегодня, и это возбудило во мне покровительственный инстинкт.
– Я могу дать вам направление к психологу, – говорю я ей, желая всячески помочь. Амара гримасничает.
– У меня уже есть один, – говорит она нежно.
Она поднимает на меня глаза, ее пальцы мимолетно касаются моей руки.
– Это не то, о чем вы подумали. Здесь нет ничего безумного или сверхъестественного, доктор Грант. Сообщение… оно от моего отца.
Я невольно расслабляюсь. Я даже не осознавал, что я настолько напряжен.
Амара отводит взгляд, обнимая себя. Ее отец, неужели? Из многочисленных сплетен Мэдди я узнал, что отец Амары ушел из семьи много лет назад, и ее мать была вынуждена вернуться домой к Гарольду Астору после того, как он лишил ее всего, но это все, что мне известно.
– Я не общалась с ним несколько лет, и я не могла понять, почему он написал мне именно сейчас. Я начала загоняться, беспокоясь о маме. Что мне придется ей рассказать, что он мне написал. Она вряд ли хорошо отреагирует. Может, я слегка переборщила, но мама не упустит возможности упрекнуть меня.
Я невольно придвигаюсь к ней ближе, качая головой:
– Я не думаю, что ты перегнула палку, Амара. Даже на секунду. Тебе явно больно, и ты всего лишь человек, – бормочу я, нежно смахивая волосы с ее лица. – Должно быть, это было большим потрясением и неожиданностью для тебя. Я даже представить не могу, что ты чувствовала.
Она кивает, в ее глазах проскальзывает удивление.
– Спасибо, – шепчет она. – Спасибо, что ты был рядом, что помог мне. Я не уверена, что смогла бы справиться с этим удушающим чувством без тебя.
Я качаю головой:
– Смогла бы.
Она отворачивается, в ее глазах застыл испуг. У меня сжимается сердце, когда она тянется за своей сумкой. Я не хочу, чтобы она уходила.
– Я отняла у вас так много времени сегодня, доктор Грант. Я, конечно же, оплачу прием, но я хотела бы извиниться.
Я качаю головой:
– В этом нет необходимости. В конце концов, я сам тебя сюда притащил. Это на мне.
Она встает и идет к двери, оборачиваясь, чтобы посмотреть на меня своим игривым взглядом. Я рад, что ей удалось избавиться от грусти, которая овладевала ею всего несколько минут назад, но я не могу отделаться от ощущения, что это всего лишь притворство. Я достаточно хорошо подкован в разоблачении лжи. Она не обдурит меня.
– Я уже дважды заставляла тебя вставать на колени. Мне следует как-нибудь отплатить тебе за это, – говорит она, бросив взгляд на мои брюки, а затем уходит, повергнув меня в недоумение. Эта женщина – непостижимая тайна, с каждой нашей встречей она все глубже вонзается в мои мысли.
Качая головой, подхожу к своему столу. Мой взгляд падает на фотографию родителей. Я бы отдал весь мир за то, чтобы поговорить с ними еще хотя бы раз. Я знаю, что все родители разные и что у Амары есть на то свои причины… но с моей точки зрения, иметь родителей, которые хотят быть частью твоей жизни, лучше, чем не иметь их вовсе.
Дрожащими руками я подношу рамку с фотографиями ближе, и у меня щемит сердце. Помнил бы я их без фотографий? С каждым днем память о них все больше тускнеет. Боль никогда не утихает, но мне становится все труднее вспоминать мамины объятия или улыбку на лице отца.
Я бы все отдал, чтобы еще хоть раз побыть с отцом. Надеюсь, Амара не пожалеет о решении не видеться со своим.
Глава 9
НОА
– Уборщица нашла это в вашем кабинете, – говорит Мэдди, протягивая золотую сережку.
Я забираю ее и внимательно изучаю, понимая, что это серьга Амары.
Сжав аксессуар в кулаке, киваю Мэдди:
– Я знаю, чья это серьга. И прослежу, чтобы ее вернули владелице.
Мэдди смотрит на меня, качая головой:
– Чья это серьга? Я свяжусь с пациенткой и сообщу, что она может забрать ее на стойке регистрации.
Прикусив губу, отвожу взгляд. Мэдди ничего конкретно мне не говорила, но я знаю, что она не одобряет тот факт, что на днях я на руках внес Амару в свой кабинет. Мне не хочется еще больше усугублять ситуацию на работе, признавшись, что это ее.
– Дайте угадаю, – бормочет она. – Амара Астор.
Я пожимаю плечами.
– Я верну ей сережку.
Скрестив руки в защитной позе, Мэдди не может скрыть явное беспокойство, проскальзывающее в ее взгляде.
– Доктор Грант, я не шутила, когда говорила, что не стоит связываться с Асторами. Возможно, заигрывание с пациенткой вам и сойдет с рук, может быть… но выйти сухим из воды не удастся, если вы заведете интрижку с внучкой Гарольда Астора. Я вижу, как вы на нее смотрите, и это очень плохая затея. Не стоит ввязываться с ней в какие-либо отношения. Мистер Астор невероятно печется о своей внучке, и по какой-то причине вы попали в объектив его внимания. Постарайтесь не подводить его. Связываться с Амарой Астор равносильно самоубийству в профессиональном плане.
Стиснув зубы, я мгновенно раздражаюсь.
– Я в курсе, но не приемлю твои выпады, Мэдди.
Она отводит уязвленный взгляд, и я тут же чувствую себя ужасно, потому что она права. Я ведь флиртовал с Амарой, и я действительно отношусь к ней по-другому. Просто я ничего не могу с собой поделать.
– Просто будьте осторожны, ладно? Один-единственный слушок может погубить вас. Она выйдет сухой из воды, а вы – нет.
Я киваю, наблюдая за тем, как она уходит. В груди нарастает тревога. Я перешел черту, когда несколько дней назад Амара была у меня в кабинете. Это было неприемлемо и непрофессионально – флиртовать с ней так. Это было не похоже на меня, но я даже не задумывался о своих действиях.
Разглядывая серьгу, возвращаюсь в свой кабинет и кладу ее на стол. Она издевательски сверкает на солнце, снова и снова притягивая мой взгляд. Что такого в Амаре? Я практически ее не знаю. Может, дело в необычной обстановке, в которой мы встретились? Возможно, дело в том, что она с первых же минут заинтриговала и увлекла меня. Я не переставал думать о ней с тех пор, как она впервые вошла в мой кабинет.
Я отвлекаюсь от своих размышлений, когда дверь моего кабинета открывается. Даже Мэдди не входит без стука, и мое удивление сменяется шоком, когда в комнате появляется незнакомая женщина.
Ей даже не нужно объяснять мне, кто она. Это очевидно. Те же волосы. Те же глаза. Я не сомневаюсь, что стоящая передо мной женщина – родственница Амары. Я предполагаю, что это ее мать, но не имею ни малейшего понятия, что привело ее сюда.
– Простите, – говорит она. – Мне следовало постучаться, не так ли? Я не подумала. Мне очень жаль, – добавляет она взволнованно.
Я улыбаюсь, качая головой. Она выглядит взволнованной, как и многие пациенты, когда входят в кабинет.
– Не стоит извиняться. У меня не было приема. Пожалуйста, присаживайтесь. Как я могу вам помочь?
Она делает паузу, ее напряженные плечи постепенно расслабляются, когда она садится напротив меня. Она протягивает мне руку, и я пожимаю ее.
– Шарлотта Астор.
Я киваю:
– Ноа Грант.
Облокотившись на спинку кресла, она улыбается мне:
– Прошу прощения, что явилась к вам без предупреждения. Я была здесь поблизости и мечтала встретиться с вами с тех пор, как мой отец впервые упомянул о вас. Уверяю вас, являться без приглашения – это скорее фирменный стиль моего отца, нежели мой. Не все мы настолько невыносимы, как он.
Она смеется, и в этот момент ее сходство с Амарой очевидно. Так вот откуда у нее такая улыбка. Я отворачиваюсь, изо всех сил пытаясь вспомнить улыбку своей матери, но безуспешно. Как звучал ее смех? Я не могу вспомнить, и от осознания этого у меня мучительно сжимается сердце.
– Ноа, мой отец высоко отзывается о вас. Насколько я понимаю, вы самостоятельно поступили в колледж и окончили медицинский факультет, одновременно воспитывая свою младшую сестру. То, чего вы сумели достичь, просто поразительно. Нужно обладать немалыми способностями, чтобы произвести впечатление на моего отца, и он, похоже, намерен капитализировать ваши таланты. Что вполне правильно. С поддержкой моей семьи вы добьетесь гораздо большего, чем можете себе представить. Я с нетерпением этого жду. Я вижу тот потенциал, который мой отец разглядел в вас.
От ее слов я теряю дар речи. Мне нужно несколько секунд, чтобы собраться. Я неловко сглатываю и поправляю галстук.
– Я лишь мельком видел вашего отца, – говорю я ей, и она с пониманием улыбается.
– Я знаю.
Она достает конверт из своей сумки и протягивает его мне.
– Однако вам каким-то образом удалось настолько впечатлить его, что вы удостоились личного приглашения на одно из самых эксклюзивных мероприятий года.
Взяв в руки конверт с тиснением, я в изумлении разглядываю его. Неужели это настоящее сусальное золото? Я никогда раньше не видел ничего подобного.
– Вам нужно будет показать его на входе. Вам также понадобится смокинг. У вас есть?
Я качаю головой:
– Я возьму напрокат.
Шарлотта улыбается мне, качая головой.
– Так не пойдет. Я бы не хотела давить на вас, но я знаю, что у моего отца есть на ваш счет планы. Он познакомит вас с людьми, которые смогут повлиять на вашу карьеру, и я бы хотела, чтобы вы вписались в их круг.
Она достает из сумки измерительную рулетку и протягивает ее мне.
– Я позабочусь о том, чтобы у вас был смокинг.
Она встает и расхаживает вокруг моего стола, она ведет себя так же дерзко, как и Амара. И все же она чем-то напоминает мне мою собственную мать. Мама тоже была таким командиром, но по-матерински ласковой и заботливой.
– В этом нет необходимости, – говорю я ей, но она не обращает на меня внимания, вытаскивая меня из кресла. Она такая же неугомонная, как и Амара.
– Нет, есть, – говорит она сурово. – Ты еще не до конца осознаешь это, но мой отец видит в тебе что-то исключительное, то, что ты еще сам в себе не замечаешь. Ты, мой мальчик, теперь один из нас.
Я развожу руки, безропотно подчиняясь ей, пока она снимает с меня мерки.
– Но почему я?
Задумавшись, она улыбается.
– Мой отец никогда не ошибается. Он заинтересовался тобой, полагая, что ты сможешь стать частью бизнеса Асторов. Для него это означает одно: он верит, что ты сумеешь значительно расширить его бизнес-империю. Отец редко берется за наставничество, но, судя по его словам, он имеет на тебя серьезные намерения.
Если Гарольд Астор возьмет меня под свое крыло, это не только изменит мой карьерный путь, но и перевернет всю мою жизнь. Передо мной распахнутся двери, о существовании которых я даже не подозреваю.
– Я не понимаю, – честно признаюсь я ей. – Я всего лишь раз разговаривал с вашим отцом, это был весьма непродолжительный диалог.
Я не хочу обнадеживать себя. Я слишком часто это делал, а потом терпел полное фиаско. Мне бы хотелось верить Шарлотте, но жизнь не раз показывала, что за все нужно платить, и зачастую слишком высокой ценой. Жизнь забрала у меня все. Мне нечего больше терять.
Шарлотта улыбается мне, кивая, как будто она все понимает, хотя я сомневаюсь, что это так.
– Мой отец хотел заняться биотехнологиями, и в течение последнего года он говорил, что хочет увеличить инвестиции в медицинскую сферу. Потом пришел ты, с блестящей успеваемостью и амбициями, что так необходимо для достижения успеха. Я могу только предположить, что твое резюме попало в руки моего отца. Он всегда находится в поиске перспективных специалистов, и, похоже, он нашел это в тебе.
Я смотрю на нее в недоумении, и крохотное зернышко надежды пытается прорасти в моем холодном, суровом сердце. Но я не даю ему укорениться.
– Ты не веришь мне, – говорит она со знанием дела, – но ты поверишь.
Она делает шаг назад и с улыбкой смотрит на телефон.
– Ты будешь отлично выглядеть в черном смокинге.
Я смущенно улыбаюсь, совершенно ошарашенный ее внезапным визитом. Она совсем не такая, как я ожидал. Она кажется доброй и милой. Я бы никогда не догадался, что она безумно богата, если бы не ее одежда. Амара такая же, и это одна из причин, по которой она еще больше завораживает меня.
– Я не буду больше докучать тебе своим присутствием, – говорит она с ухмылкой. – Костюм доставят в офис.
Ее взгляд скользит по фотографиям на моем столе, когда она тянется за сумкой. Она переводит дыхание, в ее глазах читается тревога. Она проводит кончиками пальцев по краю серебряной рамки, мельком устремляя на меня взгляд. Ее лицо искажается от чувства безнадежности.
– То, как ты потерял своих родителей… Мне очень жаль, Ноа. Никто никогда не заменит тебе их, но теперь, когда ты здесь, я хочу, чтобы ты знал, что ты больше не одинок.
Я киваю. Мое сердце болезненно сжимается. Я даже не осознавал, что я страстно желал услышать именно эти слова, даже если они были сказаны из вежливости.
Шарлотта улыбается мне, но в ее глазах читается грусть. Она вежливо кивает, направляясь к двери. Я с дрожью выдыхаю, а в голове проносятся воспоминания о моих родителях, те кусочки, фрагменты воспоминаний, которые я считал потерянными навсегда.
Могу поклясться, что на одно мгновение я почувствовал запах маминых духов, но потом он исчез, и меня захлестнула очередная волна грусти.
