Катерина Цвик
Под маской, или Страшилка в академии
Глава 1
– Ну что, страшилка, уже решилась выйти за меня замуж?
– Рано пока, ваше сиятельство! Учусь ведь! – в очередной раз пришла я в ужас от подобного предложения. Уж лучше страшилкой ходить, чем замуж за этого!
– Так я необученного мага держать рядом все равно не собираюсь! Будешь себе учиться и дальше сколько нужно, только в статусе моей жены. – У меня от такой перспективы аж мурашки по спине пробежали и дыхание сперло. Но, видимо, мое замешательство поняли как-то не так. – Ты ведь знаешь, я не только верну тебе настоящее лицо, но и дам приличное содержание, чтобы ты смогла, наконец, купить себе что-нибудь поприличнее этих обносок! – оглядывая меня, скривил он брезгливую мину, благополучно забывая, что лично распорядился выдать мне эти, как он выразился, обноски. В то время как сам свободно пользуется деньгами, что оставил на мое содержание отец.
У меня от возмущения даже в глазах потемнело, но я прекрасно понимала, что спорить с этим человеком и что-то доказывать бесполезно!
– Премного благодарна за столь щедрое предложение, но как же вы? – На лице мужчины появилось озадаченное выражение. – Вам ведь при молодой жене придется на любовниц деньги тратить, нужду с ними справля…эээ… удовлетворять! – Мужчина удивился еще больше. – Или вам не нужно ее справля… то есть удовлетворять? Что? Не нужно? Совсем-совсем? – Лицо мужчины начало багроветь. – Нет? Все-таки нужно? Но если что, только скажите! Нет, конечно же, вам ничего такого не нужно! Но я знаю неплохого специалиста! Он мигом сделает так, чтобы этот ваш, ну… этот, который призван удовлетворять… В общем, специалист поднимет все: и иммунитет, и общий тонус, и этот… ну…
– Вон! – наконец, возопил он.
– Но как же… Мы же еще не договорили…
– Вон из моего дома, я сказал!
– Ага, – я уже поворачивала ручку двери его кабинета, – но если что – вы не стесняйтесь! Только скажите! – прокричала я в уже закрытую дверь и бросилась вниз к арке портала, пока этот неадекват не передумал.
Я лучше в академии праздничные недели одна прокукую на сухом пайке, чем останусь в этом доме еще хоть на минуту! Тем более разрешение получено! К тому же нужно радоваться, что в запале злости его убогая фантазия забуксовала, и он просто не успел придумать еще какой-нибудь способ испортить мне жизнь.
А ведь еще полгода назад я даже представить не могла, что она совершит такой крутой вираж и повернется ко мне своей филейной частью…
***
6 месяцев назад
– Аля, доченька, я безумно за тебя рада и горжусь тобой! – обняла меня мама и расцеловала в обе щеки. – Ты у меня настоящая умничка! Сама поступила в самый престижный университет!
– А уж как я рада! – выдохнула я счастливо и облегченно.
Все-таки последние два года перед поступлением выдались особенно напряженными, и, пожалуй, только сейчас я, наконец, начала расслабляться, пребывая на седьмом небе от счастья, что все было не зря.
– У тебя впереди почти целое лето. Отдохни хорошенько.
– Мам, а тебе точно нужно ехать? – спросила я расстроенно, переживая, что она так и не передумала уезжать. Родительница уже несколько лет увлекалась духовными практиками и что-то искала.
– Алечка, но это же мечта всей моей жизни! Я уверена, что в Тибете наконец смогу достичь просветления! – ее лицо приобрело одухотворенное выражение, будто она уже купается в священных водах своей Сансары. – А ты уже выросла. Вон, поступила, будешь учиться, скоро встретишь какого-нибудь хорошего парня… – она погладила меня по голове и, будто решившись на что-то, внезапно спросила: – Может, поедешь со мной?
Я бы, наверное, и поехала, но как-то сомневалась, что за оставшееся до учебы время мы с мамой успеем вернуться. Она запланировала не просто поездку в Тибет, а целое духовное путешествие. А чем и когда оно окончится, предсказать не мог никто. Сейчас же у меня в жизни стояли другие цели, и потому мечталось вовсе не о мифическом просветлении, хотя я бы от него тоже не отказалась.
А на следующий день я уже провожала ее в путешествие.
– Солнышко, я не знаю, как часто смогу выходить на связь. Мой путь не подразумевает использование различных гаджетов. А потому могу пропасть надолго, но ты не переживай.
Конечно, остаться одной в собственной квартире, когда тебе почти восемнадцать – круто. Только мне почему-то именно сейчас жутко не хотелось отпускать маму куда бы то ни было. У меня на глазах навернулись слезы, отчего-то стало жутко обидно.
– А за меня? За меня ты не переживаешь? – наконец, вырвалось.
Мама грустно и бесконечно любяще погладила меня по щеке и, заглянув в глаза, ответила:
– Я в тебя верю… – после чего словно ушла куда-то внутрь себя, прислушиваясь. А я подумала о том, что эти ее духовные практики приносят только вред. Ведь они отнимают у меня мать! Да, я уже большая, но кто сказал, что она мне не нужна именно сейчас? – Моя дорога меня зовет. Прошу, дай возможность ее пройти…
Промелькнувшая в этот момент в ее взгляде тоска пристыдила. Какая же я все-таки эгоистка! Мама посвятила мне всю свою жизнь: сама, без отца, вырастила, дала замечательное образование, водила на танцы, в музыкальную школу, присутствовала на всех соревнованиях и выступлениях. Делала все, чтобы я чувствовала себя маленькой принцессой. И вот когда пришло время ее отпустить, дать ей право жить так, как требует ее душа, я включаю махровую эгоистку и пытаюсь ее остановить!
– Мамочка, прости меня, – расплакалась. – Езжай! Обязательно езжай! И найди там свое долбаное просветление и стань, наконец, по-настоящему счастливой!
Вот так я и осталась в нашей квартире одна. Некоторое время тоска не отпускала, а потом целую неделю я с подружками развлекалась так, как давно мечтала. И лишь мамино «Я в тебя верю» останавливало от совсем уж неосмотрительных поступков.
А потом прямо в парке, где мы с девчонками гуляли и ели мороженое, к нам подошел довольного странного вида субъект. По крайней мере, черный глухой плащ, в который он был одет посреди лета, навевал дикие ассоциации. Почему-то казалось, что сейчас он его резко распахнет, а там… Но распахивать он ничего не собирался, а, оглядев нас сосредоточенным взглядом, остановил его на мне и спросил:
– Алевтина Серганииловна Спицына?
Как же я не любила свое полное имя! Во-первых, имя Алевтина в моем воображении имело стойкий запах нафталина, потому что так сейчас не называют, потому я упорно всегда называла себя просто Алей. Ну а во-вторых, покажите мне, пожалуйста, того субъекта, по недоразумению называемого моим отцом, имя которого Серганиил! Я у мамы не раз спрашивала, почему бы просто не дать мне отчество Сергеевна? На что получала простой лаконичный ответ: «Потому что твоего отца зовут Серганиил». Больше, правда, мне ничего о нем узнать так и не удалось.
А потому, невольно скривившись, все же подозрительно ответила:
– Ну… я. А вы кто такой?
– Я поверенный вашего батюшки.
Это его «батюшка» было из той же оперы, что и мое имя. А потому, отвлекшись на свои ассоциации, я не сразу осознала смысл сказанных им слов.
– Что вы сказали?
– Я поверенный вашего батюшки. – Повторил он спокойно и предложил: – Давайте куда-нибудь отойдем, и я расскажу вам все подробнее.
Обескураженно оглянувшись на подруг, я неуверенно пожала плечами:
– Ну, давайте… Только недалеко.
Мне не хотелось, чтобы девчонки потеряли меня из виду. Все-таки этот мужчина слишком странный, чтобы ему доверять, и я опасалась оставаться с ним наедине. Но узнать что-то, хоть и таким странным образом, о своем биологическом отце хотелось очень. Отошли мы и правда недалеко – к парапету, который окружал речушку, протекавшую через парк.
– Как уже говорил, я поверенный вашего батюшки и уже долгое время веду его дела. Дело в том, что не так давно истек срок ожидания, когда по нашим законам человека можно считать живым. А потому теперь ваш отец считается не просто пропавшим без вести, а погибшим. Приношу вам свои соболезнования. – Мужчина склонил голову в знак своей скорби, а у меня в груди как-то разом образовалась пустота. Я бы в этом никогда никому не призналась, но я всю жизнь надеялась встретиться с отцом, хотя бы увидеть его издалека, а тут… Тем временем мужчина откуда-то извлек папку и открыл ее, просматривая лежавшие в ней листы. – Так вот… он оставил завещание, по которому все, что ему принадлежит, должно перейти к вам, его единственному ребенку. Однако произойти это должно только при условии окончания вами Роствудской академии магии. Деньги за вашу учебу уже внесены, но некоторые вступительные экзамены вам все же придется сдать. А так как по законам Реорданского королевства вы еще несовершеннолетняя, то король определил вам опекуна – лейра Бурингила Крахта. С перечнем переходящих вам титулов, собственности и материальных ценностей при выполнении выше озвученного условия вы можете ознакомиться вот здесь… – он протянул мне несколько листков.
Я переводила очумелый взгляд с незнакомца на документ в своих руках и прикидывала, как бы поскорее, не привлекая внимания, смыться от этого сумасшедшего. Король? Академия магии? Наследство? Буринг… бурёнк… бур-бур… в общем, опекун? Мне? При живой матери?
Я нервно рассмеялась.
– Какие-то у вас тупые шутки.
– Шутки? – искренне удивился мужчина. – Поверьте, я очень редко шучу, и это не тот случай.
Этот человек говорил так серьезно и убежденно, что у меня невольно закралось подозрение, что мы друг друга как-то не так поняли.
– Но ведь вы только что упоминали про какую-то Академию магии! – вычленила я самую вопиющую дичь из его рассказа.
Он снова заглянул в свою папочку, будто сверяясь.
– Да, так и есть.
– А ничего, что в нашем мире магии нет? – я уже не знала, что и думать, поглядывая по сторонам и примеряясь, куда бы рвануть в следующий момент.
Однако прозвучавшие следом слова меня огорошили настолько, что я застыла на месте:
– Все верно. В вашем мире нет, а в нашем есть. Хотите посмотреть?
Из моего горла сам собой вырвался нервный смешок, а потом до меня, наконец, начало доходить: это розыгрыш! Вон как девчонки на нас хитро поглядывают и посмеиваются! Только уж больно жестокий розыгрыш. Так с подругами не поступают. Я жутко разозлилась и на них, и на этого ряженого, и на себя саму.
«Хотите, значит, надо мной посмеяться? Что ж, еще посмотрим, кто посмеется последним!»
– А хочу! Где там ваш портал? Или как вы там меня в свой мир доставлять собираетесь? Только учтите: ни в какие подворотни я с вами не пойду. Так что предоставляйте портал прямо сюда.
Мужчина явно обрадовался моей сговорчивости и засуетился, доставая что-то из кармана. Мне даже интересно стало, что он там достанет из своих широких штанин. А достал он довольно большие старинные часы на цепочке. Честно говоря, меня удивил их размер: они больше походили на будильник, чем на его карманный эквивалент.
– Вы готовы? – деловито спросил мужчина.
Я округлила глаза в притворном удивлении:
– А ничего, что вокруг нас люди? Что они скажут, когда увидят портал?
Мужчина пожал плечами:
– В немагических мирах с этим просто: уже через несколько минут их мозг сам придумает, как правдоподобно и без ущерба для их психики объяснить то, что они увидят…
…и что-то провернул в своих часах.
Выраставший прямо передо мной мерцающий овал заставил мой мозг лихорадочно искать правдоподобные объяснения аномалии, но ничего внятного, кроме того, что я сошла с ума, так и не придумал. А оказавшийся прямо за спиной мужчина мягко, но настойчиво подтолкнул меня вперед.
– А? Не-е-ет! Нет-нет-нет-нет! – пришла я в себя и попыталась отойти подальше от непонятного овала.
Но хватка мужчины на моей талии внезапно стала стальной.
– Вы уже дали свое согласие на переход, лейра Спицына, – он с неожиданной силой втолкнул меня в непонятное марево и шагнул следом.
На миг перед глазами все завертелось, я почувствовала, что кувырком падаю в неизвестность. Захотела закричать, но изо рта не вылетело ни звука, не хватало воздуха, но вдохнуть оказалось нечего. А потом мои ноги вдруг почувствовали под собой опору, и, не устояв, я упала, делая глубокий судорожный вдох.
Глава 2
Проснулась от скрипа открывающейся двери. Этот противный звук будил меня каждое утро уже почти полтора месяца подряд! Я в который раз пообещала себе выпросить на кухне масло, чтобы ее смазать, но не была уверена, что мне это действительно нужно, потому что успела уяснить, что очень полезно знать, когда в мою комнату кто-то решит наведаться. В этом доме я находилась в довольно странном положении: вроде бы и гостья, но все же пленница. Потому что за его пределы меня упорно никто не выпускал, мотивируя это опасностью, которая якобы поджидает, если кто-то заинтересуется и узнает, что я дочь графа Россельмейра. Верить я в это не торопилась, но пока все шло так, как было выгодно и мне, и я решила играть по правилам своего опекуна.
Когда я сюда попала, испытала шок. Потому что весь тот бред, что нес поверенный, отказался правдой. И вот так, по своей дурости и неосмотрительности, я очутилась в другом мире. С собой у меня была только небольшая сумочка с мобильником и прочими мелочами . Сотовый разрядился уже к вечеру.
Лейр Крахт – лейрами и лейрисами тут звали неженатых господ и незамужних дам соответственно – встречал нас в той комнате, в которой я упала. Невысокий щуплый мужчина с излишне впалыми щеками и глазами навыкате – стоило ему немного удивиться, как они делались круглыми. Даже не задумываясь, я про себя окрестила его Лягухом. Так вот этот Лягух даже не дернулся, чтобы помочь мне встать, но продолжал наблюдать, с интересом разглядывая мои голые ноги, выглядывавшие из-под летнего платья. Подняться мне помог поверенный, который появился следом.
– Лейр Крахт, рад вас видеть, – тут же поздоровался он.
– Где вас носило столько времени? – вместо приветствия возмутился Лягух. – Это она?
– Да, позвольте вас представить, – совершенно не обращая внимания на грубость, ответил мужчина. – Лейриса, это лейр Бурингил Крахт.
Я, несмотря на полную растерянность, постаралась запомнить это имя. Судя по всему, это мой опекун. Хотя какой, к черту, опекун? Верните меня обратно! Остановите Землю, я сойду! И вообще, куда я попала?!
– Драсте, – только и смогла выдавить я.
– Лейр, это лейриса Алевтина Спицына.
– Как-то не так я ее себе представлял… Да и манер бы этой куколке побольше. В какой глуши вы ее откопали?
– Ее не откопали, – почти прорычала я, задетая за живое и его отношением, и всей ситуацией в целом. – Она сама, как дура, пришла.
– Оу, так языковой комплекс у тебя уже установлен! Как интересно… – оскалился этот субъект. А я только сейчас поняла, что он говорил вовсе не на русском, и ответила я ему на том же певучем языке. – Это вы ее снабдили? – обратился он к поверенному.
– Нет, ваше сиятельство. Но могу предположить, что данный арканный комплекс был установлен еще в первый год жизни, как и всем детям.
– Ну да, ну да… – задумчиво протянул опекун, продолжая изучать меня. – Только установить его в том безмагическом мире невозможно… Ну да ладно, – мотнул он головой, будто спохватившись. – Юная лейриса, прошу меня простить за проявленную неучтивость. Возможно, вам захочется немного освежиться с дороги и переодеться. Служанка проводит в приготовленную для вас комнату и все покажет. А потом мы с вами поговорим, – и позвонил в колокольчик.
От такой быстрой смены поведения Лягуха я опешила, но открывшаяся за спиной дверь и появившаяся в ней служанка дали понять, что меня сейчас отсюда уведут, но я-то хотела совсем иного!
– Я никуда не пойду! – заявила. – И вообще, не нужно мне никакое наследство! Возвращайте меня обратно!
Брови Лягуха поползли вверх.
– Алевтина, ты не понимаешь… Твое наследство – это несколько обширных поместий, дом в столице, огромный счет в банке и, наконец, титул графини Россельмейр!
Я пожала плечами и даже повертела так и оставшиеся в руках листки с перечнем того, что мне причиталось по завещанию. Все перечисленное мне ни о чем не говорило, а потому соотнести себя и поместья с титулами никак не могла. Всю свою жизнь я прожила в совершенно других реалиях и окунаться в эти не имела никакого желания. Магия? Так я ее в себе никогда не чувствовала и прекрасно жила без нее. Магическая академия? Так я и у себя поступила в самый престижный университет. Другой мир? Меня и свой устраивает.
– И что? Жила без всего этого почти восемнадцать лет и дальше проживу. Возвращайте меня назад!
– Но твой отец желал, чтобы именно ты получила права наследования! В ином случае все его немаленькое состояние отойдет короне! – глаза Лягуха так и норовили вылезти из орбит.
– Мало ли чего хотел отец! – Внезапная обида вылезла очень некстати. – Он исчез из нашей жизни, когда я была совсем маленькой, не интересовался ни нами, ни нашей жизнью, так почему я должна обращать внимание на его хотелки? К тому же дома меня ждет мама, и я не желаю здесь находиться и лишней минуты!
На самом деле, несмотря на все свои рассуждения, мне было очень страшно оставаться в чужом мире. Да, магия манила, но не настолько, чтобы в один миг решиться полностью изменить свою жизнь. Да и осознать все толком мне никто времени не дал. К тому же опекун не внушал совершенно никакого доверия. И кто поручится, что все происходящее в последний час – правда?
– Это невозможно, – раздавшийся спокойный голос поверенного как-то разом притушил все мое возмущение. – Ваш родовой артефакт может открыть портал в немагический мир и обратно раз в пять лет. И нужно пройти туда и обратно в течение суток. Именно этим была вызвана та спешка, с которой мы с вами сюда прибыли.
– Раз в пять лет? – осознание величины попы, в которую я угодила, наваливалось постепенно, угрожая погрести под собой мою способность рассуждать здраво. – И что, ничего нельзя сделать?
– Можно. Но для этого вам нужно научиться пользоваться особенно сложными магическими арканами, а это займет не один год.
– И что, других подобных артефактов ни у кого больше нет?
– Почему же, – дернул плечом поверенный, – есть. Только кто сказал, что кто-то вам его даст? Каждый род пуще глаза бережет такие вещи.
«Пять лет… – застучали в моей голове панические молоточки. – Пять долбаных лет!» В ушах зашумело, и я покачнулась.
В этот момент почувствовала, что кто-то придержал меня за локоть. Подняла голову и увидела Лягуха, в глазах которого промелькнули искорки жалости, что не помешало увидеть и искорки брезгливости.
– Тебе нужно немного отдохнуть. Межмировой переход не такое простое испытание. Труди тебя проводит. А потом мы поговорим о твоем будущем.
***
Мне выделили небольшую, довольно скромно обставленную комнату. По крайней мере, контраст с общим богатым убранством дома чувствовался сразу. Хотя это я поняла немного позже. В том состоянии, в котором я пребывала, это прошло мимо моего восприятия. Я так задумалась обо всем, что в одночасье на меня свалилось, что не обратила внимания ни на закрытое унылое платье в пол, что помогла мне натянуть служанка, ни на совершенно не шедшую овалу моего лица прическу, которую она мне соорудила. Меня это просто не трогало. Я думала лишь о том, как выйти из сложившейся ситуации. Но почему-то ничего не придумывалось. Единственное, что приходило на ум – идти учиться в академию, а там видно будет. Но принять это было непросто.
Выдохнув и беря себя в руки, я пошла на встречу с Лягухом. И он подтвердил, что единственная дорога для меня в этом мире лежит в академию магии, если я, конечно, не хочу оказаться в какой-нибудь сточной канаве в чьих-либо фекалиях, стать падшей женщиной или еще чего похуже. В общем, пугал он меня профессионально. Причину такой заботы, которая выражалась в непременном желании меня выучить, я не совсем понимала, но он сказал, что был другом моего отца и, несмотря на мое дикое воспитание, хочет помочь обустроиться в этом мире. Это сильно удивило и даже внушило некоторую благодарность и толику доверия. Но он упомянул, что для поступления мне необходимо сдать некоторые общие экзамены. И он готов предоставить мне свою библиотеку и даже нанял несколько учителей. Однако магическими дисциплинами я буду заниматься уже в академии, так как мой дар в безмагическом мире слишком долго спал, и его нужно активировать с помощью специального артефакта. После чего там со мной и займутся магией.
Под впечатлением, я искренне поблагодарила этого человека.
– Ничего, Алевтина, скоро ты совсем освоишься и поймешь, что для тебя все сложилось как нельзя лучше.
Он скосил глаза на себя любимого. Я этот жест не поняла, но на всякий случай кивнула. А потом, спохватившись, попросила:
– А можно мне прочесть завещание отца? Лейр… поверенный, – я осознала, что так и не узнала имени того человека, – так мне его и не показал.
Улыбка опекуна застыла, но он все же разрешил мне ознакомиться с бумагами в его кабинете и в его присутствии.
Ничего нового я из него не узнала. Лишь еще раз отметила, что если захочу получить наследство, то закончить академию придется. Хотя важной деталью оказалось, что опекуна мне назначил не отец, а корона – это указывалось в отдельной бумаге. Значительная разница. Видимо, граф Россельмейр не рассчитывал, что я попаду в этот мир как минимум до двадцати одного года – возраста наступления здесь совершеннолетия. Или у него была какая-то иная причина. Но поверенного, который вел его дела, он назначил, а про опекуна для дочери не подумал, вот корона и взяла на себя эту обязанность. Хотя Лягух утверждал, что был другом отца…
Так и началась моя жизнь в этом мире и в этом доме. Лейр Крахт лично расписал график моего дня – свободного времени оставил очень мало – и снабдил всем необходимым для занятий. Мне преподавали историю мира, магии, бестиалогию, из которой я узнала, что в мире Арлан, в который я попала, живет очень много разнообразных магических животных, и расологию – как оказалось, здесь хватало и различных рас от хоббитов до драконов, правда, жили они на другом материке и человеческие земли не жаловали, но встретить их все же можно. Благодаря всему этому я очень много узнала о мире Арлан и магии, которая здесь соседствовала с технологиями. Однако на вопросы, связанные с межмировыми переходами, преподаватели ничего сказать не могли, потому что не были магами и о таких вещах почти ничего не слышали, как и о других мирах. Этим занимались только маги и то редко, потому что подобные переходы очень опасны.
Несмотря на все это, проникнуться к опекуну симпатией у меня не получалось. Он многое для меня делал, но сквозившее в нем пренебрежение отталкивало почище хлестких обидных фраз, которые у него нет-нет да проскальзывали. И это задевало не только меня, а всех окружавших его людей. Я помнила из завещания, что на мое содержание выделена внушительная по местным меркам сумма, а ходила я почему-то в вещах, которые выглядели чуть лучше платьев служанок. Комнату мне тоже отвели самую простую и непрезентабельную. Хорошо хоть на хозяйском этаже. Нет, мне в принципе все равно жить на одном этаже со слугами или с хозяином, но это показатель отношения. К тому же я видела нежилые комнаты – они гораздо комфортней.
Уже на следующий день после моего появления здесь Лягух пригласил в дом в качестве компаньонки свою тетушку, которая своим желчным характером и глазами навыкат могла поспорить с самим хозяином. Она преподавала мне местный этикет и геральдику. Эта склочная женщина не упускала ни одного шанса ткнуть меня носом в незнание, как ей казалось, элементарных вещей. Только для нее они элементарные, а я в этом мире без году неделя и знать их просто не могла. На все мои попытки объяснить ей это я натыкалась на презрительный взгляд и коронное «Милочка, для благородной лейры это не оправдание».
Признаться, поначалу все это меня дико угнетало. Хотелось куда-нибудь спрятаться и не отсвечивать, защищаясь от ранивших слов и взглядов, от давящей атмосферы, которую создавали вокруг себя хозяин дома и его тетушка. Я с детства была любимой девочкой своей мамочки, привыкла жить в любви и доверии, а тут такое. Понадобилось мало времени, чтобы осознать: нужно отсюда бежать, сверкая пятками. Только куда? А потому поступление в академию уже казалось не просто желанным, а жизненно необходимым шагом. Постепенно я перестала расстраиваться по каждому поводу и нарастила внутреннюю броню, что не мешало копиться отравлявшему мою душу осадку.
А потом мне приснилась мама. Она смотрела на меня очень грустно и улыбалась.
– Алечка, солнышко мое, чтобы ни случилось, ты должна помнить – ты личность, существо с божественной искрой, которое имеет право на уважение и любовь. Ты красивая умная девушка, которая добьется всего, чего пожелает. Те, кто думаю иначе, убоги в своих представлениях о мире и населяющих его существах. Плевать, что они о тебе думают, плевать, как относятся. Главное, что о себе думаешь и говоришь ты сама! – а потом протянула руку и погладила меня по голове. – Ты сильная и со всем справишься. Я в тебя верю!
После этого сна я проснулась вся в слезах, тоска накатила с новой силой, но с того дня мне будто стало легче дышать, и все вокруг я воспринимала с иронией. Ведь есть как минимум один человек, который любит и верит в меня, и потому никакие опекуны затюкать меня не смогут! И только тут я поняла, что как раз это и было главной целью Лягуха: за максимально короткий срок сделать из меня послушную ему девочку. Физически меня за поперек сказанное слово не наказывали, но морально на пару с тетушкой раскатывали так, что возникало чувство, что я грязь под их ногами и полная бестолочь!
Ну нет, господа и дамы! Я так просто не сдамся! И еще встану вам поперек горла! Дайте только вырваться!
***
Я потянулась, но тут же натянула одеяло повыше.
– Вставайте, лейриса. Лейр Крахт не любит, когда опаздывают на завтрак, – противным гнусавым голосом проговорила вошедшая служанка.
– Думаю, мне тогда и вовсе не стоит мешать лейру принимать пищу. Без моего общества ему точно будет комфортнее, – ответила глухо из-под одеяла.
– Лейр Крахт приказал вам быть на завтраке. Не стоит испытывать его терпение, – как заезженная пластинка проговорила она.
Я каждое утро слышала эти слова, и порой складывалось впечатление, что других фраз эта худая, высокая, как жердь, женщина просто не знает. Я бы могла еще препираться, но знала, что это ни к чему не приведет, а потому выбралась из постели и пошла умываться. Лягух помешан на распорядке, и его нарушение воспринимал крайне болезненно. К тому же уже через несколько дней я должна отправиться в академию сдавать экзамены, стоит побыть хорошей девочкой, чтобы он не решил придумать для меня какую-нибудь пакость. А он мог.
К удивлению, завтрак прошел спокойно. Ко мне никто не цеплялся и не кидал едких фраз о моем плебейском воспитании. Невольно вспомнилось, как тепло и весело проходили завтраки дома. Вспомнилась мама, подруги, которые частенько у меня ночевали после очередного нашего выступления, и на глаза чуть не навернулись слезы. Аппетит пропал, и я просто водила вилкой по тарелке, размазывая омлет.
– В чем дело? – внезапно как-то слишком заботливо поинтересовался Лягух. – Ты себя плохо чувствуешь?
– Нет, спасибо. Просто наелась, – и отложила вилку.
– Я же вижу, что что-то случилось? Возможно, тебя одолевают какие-то тяжелые мысли? Поделись. Я всегда тебе помогу.
У меня чуть глаза на лоб не полезли. В чем дело? Откуда столько заботы? Что-то тут не так. Уж слишком подозрительный контраст с его постоянным поведением.
– Спасибо. Но у меня все хорошо.
Я сидела от опекуна по правую руку и чуть не вскрикнула, когда он положил ладонь на мою руку. Подняла глаза и встретилась с непривычно участливым взглядом.
– Алевтина…
– Аля, – невольно поправила и увидела, как его губы дрогнули в желании что-то сказать.
Вместо этого сделал взгляд еще проникновенней и сказал:
– Аля, я хочу, чтобы ты знала: я всегда готов прийти на помощь близким людям. И чем они ближе, тем больше я готов для них сделать.
«Не поняла. На что намекает этот глист лупоглазый?»
Прочтя что-то в моем взгляде, он убрал руку и улыбаясь сказал.
– После завтрака я хотел бы с тобой поговорить. Занятия на сегодня отменены.
Холодок страха прошелся по позвоночнику – мне не понравились его слова. Уж если он нарушает собственноручно утвержденный распорядок, то разговор меня ждет очень непростой.
Закончив завтрак, он предложил мне свою руку и провел в кабинет. Усадил за стол и, продолжая источать доброжелательность, сел напротив.
– Алевтина, я знаю, что сейчас ты живешь немного не в тех условиях, которые бы желала иметь… – Я вопросительно вздернула бровь. – Ежемесячных отчислений, оставленных отцом на твое проживание, хватило лишь на эти убогие наряды и минимальный набор вещей, которые тебе понадобятся в академии. – Я уже успела понять, что это не так, и сумма отчислений вполне приличная, но ничего с этим поделать все равно не могла и не понимала, к чему он клонит. – Но я могу отправить тебя в академию как настоящую королеву! Аристократы всегда принимали по одежке, и если ты появишься там в таком виде, то тебе придется очень непросто. Скорее всего, тебя примут за обычную горожанку, которой повезло родиться магически одаренной и найти покровителя, который и оплатил обучение. А к таким относятся ой, как предвзято.
Я смотрела на него непонимающе.
– Так я скажу им, что я дочь графа Россельмейра и просто жду свое наследство. Думаю, после этого лишние вопросы отпадут сами собой.
В его глазах появился холод:
– Я как твой опекун запрещаю тебе говорить кому-либо, кто ты и чьей дочерью являешься.
– Но почему? – возмутилась и удивилась одновременно. Он мне однажды объяснял, что с исчезновением моего отца все не так просто, и мне нужно поостеречься, но играть в инкогнито в академии я считала лишним.
– Потому что твой отец пропал не просто так, – повторил он. – У него было много врагов, и я не могу быть уверенным в том, что, узнав о тебе, они не активизируются и не захотят избавиться и от тебя!
– Зачем им это делать? И вы ведь сами говорили, что Роствудская академия магии – самое защищенное место в королевстве. Потому мой отец и выбрал именно ее.
– Так-то оно так… Но есть те, для кого и это не помеха. А потому рисковать не стоит, и поступать ты будешь под своей земной фамилией. – Он нахмурился и даже покачал головой, показывая, как за меня переживает. Слабенькая какая-то аргументация, не подкрепленная ничем, кроме его слов. Только кто мне запретит представляться так, как я захочу, в самой академии? А потому сделала вид, что верю всему, что он говорит, только бы отправил учиться. – Но у меня есть другое предложение… – он даже посветлел лицом, будто идея настолько шикарна, что я должна сходу ее принять. – Ты выйдешь за меня замуж! – и улыбнулся во все тридцать два зуба.
