Катерина Полянская
Сталь и серебро. Книга 1
– Значит, ты не катаешься на коньках, не готовишь утку под снежно-брусничным соусом и не проявляла ледяную рассудительность в тех нескольких ситуациях, которые описала в анкете? – насмешливо изогнул бровь Эрихард.
– Зато у меня хорошо с фантазией, и я умею в важный момент сказать то, что от меня хотят услышать.
Что в эту минуту и продемонстрировала.
Даже водитель впечатленно хмыкнул.
– Да ты просто тайна за ледяными печатями, Ллана, – протянул «жених», вновь катая мое имя на языке.
Так, меня это достало!
– Кажется, мы до сих пор не обсудили наше сотрудничество, – прозвучало почти твердо. – Так вот. Я терпеливо притворяюсь невестой, хотя худшую невесту, на мой взгляд, найти трудно. А ты не лезешь в душу, не пристаешь с разговорами и не распускаешь руки. Нейтральная вежливость вполне подойдет. И через две недели доставляешь меня к переходу со всем необходимым, чтобы покинуть Тенерру.
– Иначе что? – вызывающе посмотрел на меня ледяной.
– При первой же встрече с твоей семьей я громко скажу им правду. И всей остальной Тенерре тоже скажу.
Все еще твердо. Молодец.
Я больше не жертва.
Просто не всегда помню об этом.
Эрихард долго и пристально разглядывал меня, и на его теле вновь вспыхнули погасшие некоторое время назад узоры. Никаких «Ты не сделаешь этого» не прозвучало. Хотя бы он воздержался от банальностей.
– И ночью мы не займемся любовью? – серьезно уточнил этот отмороженный. – Эй, спокойно, не надо пытаться открыть дверь! Шутить с тобой тоже нельзя? То, что ты описала, приблизительно похоже на типичные отношения большинства тенерских пар. Думаю, справлюсь.
Кивнула.
Вот и договорились.
В следующий раз меня потревожили через некоторое время. Я успела задремать и негромко вскрикнула, когда «жених» тронул меня за плечо.
– Извини. На голос ты не реагировала. – Руку, правда, сразу убрал. Врун. Я сплю очень чутко. – Разувайся.
– Зачем?
Изверги. Нормально же сидела!
– Невеста входит в семью жениха в тельях. – Эрихард потряс у меня перед носом двумя кружевными тряпочками. – Не в обуви.
Бритый затылок совершенно ничего не выражал, но я почему-то была уверена, Нэйл там погано усмехается. Чувствовала же, что меня заставят пожалеть обо всех опрометчивых решениях последних часов! Ну, вот оно.
Хотелось пить, из-за этого горло саднило.
Но я не стала просить, послушно наклонилась и принялась избавляться от обуви. Ненавижу Тенерру! И ледяных отморозков.
Один такой даже не подумал отвернуться, пока я извивалась на сиденье, стаскивая чулки и одновременно стараясь следить, чтобы юбки прикрывали все стратегически важное. Оценивающе так наблюдал.
– Достаточно грациозно, – вынес вердикт, когда я закончила. – Ты случайно танцами не занималась?
– Нет.
Взяла у него проклятые тельи.
Застегнула браслет на ноге и набросила петельку на большой палец.
Нежное кружево морозным узором покрывало верхнюю часть ступни, оставляя подошву голой. Замечательно! Сказочно просто! И, конечно же, никакого замаскированного согревающего эффекта, как я наивно надеялась.
Мы снизились и теперь летели четко над дорогой. Впереди уже показался дом, больше похожий на огромный мрачный замок.
Взгляд Эрихарда замер на камере, которую я опять прижимала к себе. Остальные вещи, включая недавно снятые чулки, у меня уже отобрали и сложили в бумажный пакет.
Нет!
Ни за что.
Камеру не оставлю, даже если мне на крови поклянутся, что через пять минут вернут.
Я приготовилась выдержать битву до последней капли крови, но «жених» неожиданно кивнул. Сдался еще до того, как начался спор. Наверное, хочет уколоть семью еще и этим.
Зачем оно ему?
Придумать убедительный ответ не успела.
Охранная система сняла контур, впуская нас на территорию. Кроме высоких стен здесь были еще и башенки, внутри которых горели красные огни. Казалось, вот-вот по нам начнут стрелять. Уютно и гостеприимно, нечего сказать!
Слоттерс опустился на специальной площадке.
Двери поднялись, выпуская нас.
Внутрь сразу же проник холод, проморозил насквозь, я даже закашлялась. Чтоб этих ледышек!
Дернулась выйти, но Эрихард придержал за руку.
– Сиди.
Сам выбрался и пока обходил слоттерс, я нервно потерла запястье, будто стремясь избавиться от следа прикосновения. Пора подумать о штрафных санкциях за нарушение правила «не распускать руки». А то меня так надолго не хватит.
Оказавшись с моей стороны, Эрихард наклонился, вынул меня из слоттерса и так и понес к дому.
Если бы не пронизывающий холод, я бы точно заорала!
Вместо этого с трудом вернула дыхание и скользнула взглядом по встречающим. Их было много. Складывалось впечатление, что все обитатели замка вышли встречать Эрихарда, обо мне никто не знал до последней минуты. Из ситуации можно смело делать вывод, что отсутствовал дома он долго.
– Семь лет, – шепнул «жених» над моей макушкой.
Надеюсь, глаза у меня округлились не слишком заметно.
Понятно тогда.
Хотя нет, вообще ничего не понятно!
Люди в форменной одежде по левую сторону, так понимаю, работали здесь. Они выглядели более коренастыми и крепкими, имели мрачные лица, некоторые вообще нами не интересовались, а другие смотрели с сочувствием на обоих. Занятно. Нехорошее предчувствие усилилось. Тем временем Эрихард уверенно шел к крыльцу. И, надо заметить, делал это так, словно я у него на руках ничего не весила. Ах да, у них же тут в любой ситуации принято «делать вид». Из-под полуопущенных ресниц я предельно осторожно посмотрела на стоящих с другой стороны…
Удобнее было бы делать это через камеру, так я увидела бы больше, но и сама сделала кое-какие выводы. Всю семью объединяла призрачная худоба, высокие острые скулы и белокурые волосы. Самая взрослая женщина, наверное, мать. Ее совсем не разнесло с годами, а морозу во взгляде могли позавидовать все холода Тенерры. Старший из мужчин был лет на пятнадцать моложе ее. Симпатичный, совсем не тощий и тоже со вспыхивающими узорами на коже. Жаль, так и не получилось посмотреть на них по-другому. Рядом с ним топтался долговязый субтильный парень в больших очках. Здесь же прекрасными ледяными статуями застыли четыре одинаковые девушки, почти мои ровесницы, чуть старше или младше меня.
Наше шествие сопровождалось тщательно скрываемым изумлением. Нет, никто не пошевелился. И лица семейства ничего не выражали, будто к ним примерзли инеевые маски. Но оно предвкушением бури разлилось в воздухе и в любой момент угрожало обрушиться на чью-то голову.
Голова, впрочем, повинной не была. Эрихард откровенно наслаждался.
Поравнялся с матерью и старшим из мужчин.
Меня по-прежнему держал на руках.
Тишина звенела невидимыми льдинками. Пульс барабанной дробью отдавался в ушах.
Разве что не насвистывая, Эрихард прошел по коридору из людей к лестнице.
Всего несколько шагов оставалось, когда отмерла мать:
– Что ты себе позволяешь, наглый мальчишка?! Мы ждем тебя больше трех часов! Арлорд ждет! – Она кивнула на мужчину рядом. Видимо, он все же не родственник. – Семь лет в Стали так и не научили тебя уважать правила.
Эрихард остановился, но ни вернуться, ни хотя бы повернуться, чтобы смотреть на нее, не посчитал нужным.
– Перед возвращением у меня возникли некоторые сложности. Пришлось их решать. – «Почтительно» кивнул в никуда. – Арлорд. Какой вьюгой?
– Прошу меня простить за моего сына, арлорд, – перебила мать. – Ему по-прежнему недостает льда.
Обнаружив тонкую усмешку на бледных губах «жениха», лично я склонна была считать, что ему хватает и льда, и стали, и… что они тут еще любят? Просто ему нравится тыкать ледяной сосулькой в подмороженное семейство.
– Тем хуже для него и лучше для меня, – равнодушно отметил арлорд.
И чего она перед ним стелется?
– А что это за девушка у тебя на руках? – Ой, меня заметили. – Почему на ней тельи? Где Белеанна?!
Вот теперь Эрихард все же повернулся. Чтобы продемонстрировать раздражитель всем интересующимся.
– Белеанна решила больше не быть моей невестой, – сообщил семье ледяной. – Но это и к лучшему, потому что я влюбился. Знакомьтесь, это Ллана. И, во‐первых, я на ней женюсь, а во‐вторых, любой, повторяю, любой, кто посмеет хотя бы вздохнуть в ее сторону, умрет. Медленно, красочно и очень болезненно. Это понятно?
Сестрички и тощий мальчик дружно кивнули.
– Ты… что сделал?.. – переспросила мать с такой интонацией, будто ее драгоценный отпрыск тут не о помолвке сообщил, а… ну, скажем, объявил во всеуслышание, что владеет магией огня и в качестве демонстрации поджег родовое гнездо.
Нет же.
Так с чего нервничать?
– Влюбился, – повторил Эрихард уверенно и громко. – Знаешь, становится тепло, даже жарко, сердце бьется быстрее и хочется прокричать о своих чувствах на весь мир…
Он сиял глазами… и даже покружил меня. Надо с ним быть осторожнее, он хороший актер. Отличный. Главная ледышка, кажется, сейчас инеем от негодования покроется. Хотя логика в его поведении прослеживалась. Как еще он мог объяснить появление издерганной иностранки и свою выходку с невестой на руках?
Мать была в шоке и ярости и, кажется, задумала возражать, но вмешался арлорд:
– Тьера, ваши чувства взаимны? – Он задавал правильные вопросы с ледяным равнодушием. Меня слегка передернуло от такого контраста. – Вы знаете, на что идете? Является ли ваше решение обдуманным и добровольным?
– Да, – тем не менее ответила четко.
Знаю, что тысячу раз пожалею, и скоро. Но отступать все равно некуда.
– В таком случае не вижу препятствий. – Вскинув руку, арлорд пресек любые возражения. – Я одобряю этот союз.
Усадив меня на согнутое колено, так чтобы мне не приходилось касаться ногами расчищенной и уложенной бордовыми камнями дорожки, Эрихард надел мне на палец кольцо. Затем повернул руку таким образом, чтобы камень засиял бликами в отсветах горящих фонарей. И еще немного – под этим углом блики пропали, зато внутри камня явственно проступили очертания снежинки.
Ледяной удовлетворенно улыбнулся, поднес мои пальчики к губам и поцеловал место рядом с кольцом. Показалось, что его сестры затаили дыхание от восторга. Меня же прошил холод. Всю руку, до самого плеча. В его прикосновениях не было и капли тепла.
– Она должна идти, – вмешалась неугомонная мать. – Подняться по Лестнице Невест в отведенную ей комнату. Только если дойдет, обручение считается.
Мегера замороженная!
Эрихард медленно опустил меня на землю.
О… Меня будто ледяным штырем проткнули. Холод пронесся от подошв до самой макушки. Губы приоткрылись в беззвучном крике. Я не сдерживалась, просто… Не важно. Дыхание обожгло горло ледяным пламенем. Надежда, что тельи содержат какой-нибудь согревающий секрет, рассыпалась ледяной крошкой во второй раз.
– Не стой, – кажется, одними губами сказал «жених». – Иди.
С трудом веря, что правда влипла в этот морозный кошмар, я сделала первый шаг. Как по острым иглам. Промораживающим и раскаленным одновременно. Больно. Слезы будто замерзали в глазах, жалили их, отдавались болью в висках. Хотелось кричать, хотя бы всхлипнуть, но… на меня все смотрели, и я не могла издать ни звука.
Еще шаг. Уже лестница.
Взбираться по ступенькам оказалось еще труднее и больнее.
Я чувствовала каждый взгляд. Они пробирались под платье, дополнительной порцией холода расползались по телу. Дойдет – не дойдет? Почему она не ноет? Вот сейчас точно грохнется! Лучше бы и в самом деле не дошла… Эрихард просто смотрел, будто его происходящее вообще не касалось. Равнодушно. Отрешенно. Страшно… В какой-то момент голову посетила мысль, что если я сейчас все испорчу, он просто свернет мне шею.
Между тем уже была середина лестницы.
Проклятая Тенерра! Я почти не чувствовала тела, давилась воздухом и сжимала зубы едва не до хруста, чтобы они не стучали.
Ненавижу это все.
Давай, еще шажочек.
Последний.
И еще один…
Скованная холодом, я пропустила момент, когда Эрихард поравнялся со мной и взял за руку. Чуть не упала от его прикосновения. Оно отрезвило, оживило, вернуло ясность мыслей и ощущений, но совсем не дало тепла. Я теперь даже боль чувствовала острее. И все же… Было странно. Десятки невидимых молний от кончиков пальцев пронзали руку. И я чувствовала себя так… будто прямо сейчас на самом деле становилась невестой, может, даже женой.
Принадлежала.
Принимала.
Обещала идти с ним до конца.
Куда угодно.
Ну у меня и фантазия! Или это бред от холода?
– Эрихард, мой мальчик… – опомнилась мать, и в ее голосе отчетливо слышались издевательские нотки.
– Она идет сама, – спокойно отозвался он. – Я ничем не помогаю, просто показываю дорогу.
– Оставь их, Ильмара, – вмешался арлорд. – Девочка отлично держится для чужачки.
Вот оно, снисхождение.
Впрочем, мы с Эрихардом уже скрылись за дверью.
Просторный полутемный холл особенно не разглядывала. Заметила только неровный каменный пол, по которому ступать было не только холодно, но и неудобно, и приоткрытую дверь, откуда лился серебристый свет.
«Жених» свернул туда, не к главной лестнице, загибавшейся полукругом.
Я мысленно выругалась, увидев крутую, почти вертикальную лестницу с узкими ступеньками, большей частью покрытыми ледяной коркой. Мысленно же высказала все, что думаю о местных традициях и всех их участниках. Мать их ледяную бабушку, я не смогу здесь подняться!
Даже в обуви не сумела бы.
Эрихард обозрел меня, еле живую от холода, убийственную лестницу и… опять подхватил на руки, и я опомниться не успела, как мы оказались вверху. Холл заполнило семейство, но мы уже пересекли коридор.
Эрихард толкнул плечом дверь и сгрузил меня на кровать.
Узоры на его коже опять светились.
А меня трясло, причем так, что я только с третьей попытки смогла заползти под меховое покрывало. Тело не слушалось. Слезы неконтролируемо текли по щекам и казались такими горячими, что я всерьез опасалась, как бы не остались ожоги.
– Молодец, – сдержанно похвалил «жених». – Ты великолепно справилась.
– Ненавижу. – Не уверена, что в стуке зубов можно было разобрать слова. – Ненавижу тебя…
Но он разобрал. Не помешало даже одеяло, под которое я заползла с головой.
– Не меня, холод, – поправил зачем-то.
Хлюп.
Жаркими волнами накатывала истерика.
Хотелось, чтобы все исчезли. Спрятаться. Просто прийти в себя. И чтобы весь этот ледяной кошмар оказался просто плохим сном. Дрожь все усиливалась. Рыдания мешали дышать. Ноги горели, как если бы я шла не по холодному полу, а по раскаленным углям.
Голос Ильмары где-то далеко сообщил, что спину следовало держать ровнее и идти медленнее, но ничего, для необученной чужачки и так сойдет. Арлорд сказал несколько слов восхищения и откланялся. Звуки слышались все дальше. Меня качало на раскаленных волнах…
Треск огня, наверное, вообще был галлюцинацией.
– Задохнешься, – прошептал Эрихард и опять беспардонно вторгся в мое личное пространство – то есть чуть сдвинул одеяло, высвобождая хотя бы нос. Зачем-то тронул пальцами спутанные волосы. – Знаю, это худший день в твоей жизни. Хотел бы сказать, что мне жаль, но мне не жаль. Одно могу обещать, он никогда больше не повторится.
Я разлепила мутные от слез глаза и прошептала потрескавшимися губами:
– Было и хуже.
Глава 2
Коронованная кошка
Кровать была необычная: высокая, такая мягкая, что можно утонуть, и с громоздким изголовьем, а по обе стороны – подушки, сложенные лесенкой. Их я обнаружила, когда разлепила саднящие веки и попыталась прийти в себя. Ну и зачем это здесь? Тоже традиция, что ли? Мягкая лестница предназначалась явно не для меня, поскольку была расположена у самого изголовья.
Скользкая логика у этих ледяных.
Я осторожно пошевелилась и, постанывая про себя, села. Кошмар так и не стал сном. Все тело ломило, болело горло, нестерпимо хотелось пить… и ноги горели огнем. Их чем-то намазали, к тому же на меня надели шерстяные носки. Заботливые какие! Под носками чесалось так, что я сразу же их содрала. Осмотрела свои ступни и меланхолично пожала плечами. Благодаря Эрихарду я не шла по льду, правда, благодарить его не тянуло. Чтоб этому ледяному там приснилось, будто он бродит под палящим солнцем по пустыне! Саму передернуло от яркости картинки в воображении. Так вот, по льду я не шла, только по холодным камням дорожки, холодному же крыльцу и холлу с отвратительно неровным полом. Значит, краснота, трещины и зуд – реакция на холод и сильнейший стресс. Что-что, а убить меня раньше не пытались. Намеренно и откровенно – точно нет. Еще я умудрилась посбивать ноги о камни. Везучая, ничего не скажешь.
Пить, впрочем, хотелось сильнее, чем жалеть себя, и я аккуратно сползла с кровати.
Поморщилась от боли.
Поскользнулась на остатках мази, все еще покрывающей ступни, и больно приложилась ногой о кровать. Выразительно подумала ругательство.
Зажегся приглушенный свет. Не то от звука удара, не то потому, что я встала.
Еще до этого взгляд выхватил на изящном, как снежинка, деревянном столике поднос, к нему я и направилась.
Доковыляла кое-как.
И едва не заорала свое ругательство в голос.
Изверги!
Ледышки, насквозь промороженные!
Совесть у них спит где-то в вечных ледниках.
Потому что ужин, «заботливо» оставленный мне, замерз и покрылся белой шубой инея. Но самое обидное, что замерзла и вода. Весь кувшин, до самого дна. Они издеваются? Это что, тоже испытание для невесты? В небольшом чайнике и почему-то ополовиненной чашке тоже обнаружился лед, только светло-зеленого цвета. Отлично! Сказочно просто!
Тряпичной куклой я сползла на стоящий у стола стул и обвела взглядом комнату. Потрескивал не огонь, а хитрая система отопления. В одну из стен вделали большой экран, демонстрирующий камин и пляшущее в нем пламя. Мне потребовалось трижды моргнуть, чтобы измученный разум осознал, что оно ненастоящее. И все же оно работало – уютное потрескивание успокаивало, и в комнате было достаточно тепло.
Тогда откуда здесь лед? Я даже содержимое чашки потрогала – настоящий лед!
Безумие.
Я заметила панель управления техникой, запрятанную в стене, и мысленно поставила галочку. Мне это понадобится. Потом нашла дверь в ванную.
То, что нужно.
Стиснув зубы, проковыляла туда.
Интуиция подсказывала, что воду из крана здесь пить можно, но я не рискнула. Кто этих ледышек знает? Умылась, прополоскала рот теплой водой, посмотрела на несчастную мордашку в зеркале.
Две недели.
Выживу как-нибудь.
Взгляд все никак не желал отрываться от отражения. Не знаю, какие у них тут мальчишки и что именно имел в виду Эрихард, но в своем понимании выглядела я нормально. Отросшее каре разве что надо поправить, иначе скоро оно дорастет до лопаток. Но прикосновения к волосам выводили меня из себя не меньше, чем любые другие, и я все откладывала.
Нашел тоже мальчишку!
Почему-то это задело.
Гневно сопя, я прихромала обратно на кровать. Нашла под одеялом камеру. Нахлынувшее облегчение быстро перебило разочарование: она по-прежнему не работала. Ладно. Главное, не думать об этом сейчас. Я знаю мастера, который с этим справится. Наверняка. Осталось только дотерпеть до возвращения в Грейстрауд.
Путем проб и ошибок поняла, как управлять местной техникой. Освещение, уровень тепла, звуковое сопровождение… сеть. Последнее открытие отозвалось беззвучным возгласом. Возможно, к утру я буду знать о Тенерре больше.
И когда у меня планы в последний раз сбывались без неприятных сюрпризов?
Но кое-что о Тенерре я в самом деле выяснила. А именно, зачем по обе стороны от кровати выстроена лестница из подушек.
Ночью ко мне пожаловал монстр.
– Мя-я-я!..
Я подпрыгнула на кровати, чуть не снесла экран, который как раз пыталась включить… и лишь мгновение спустя осознала, что хриплый голос принадлежал кошке. А все равно сердце пропустило удар. Как она попала в комнату? Спала, что ли, где-то, а сейчас проснулась?
Крупная, белоснежная и невероятно пушистая живность, помахивая хвостом, пересекла комнату. Кажется, собственное присутствие здесь ей казалось нормальным, естественным и вообще само собой разумеющимся.
Я же офигела повторно, когда в приглушенном свете заискрились драгоценные камни. Серьезно, что ли? На лобастой голове чьей-то домашней любимицы непостижимым образом держалась корона. Так сиять способны только бриллианты! Ими же был усыпал ошейник и что-то вроде браслетов на всех четырех лапах.
Однако.
Мать и сестры Эрихарда так не сияли драгоценностями, как эта кошка. Не то чтобы я разбиралась в украшениях, но мне так показалось.
Пока я впечатлялась, кошка степенно подошла к кровати и взобралась по подушкам наверх. Медленно, не то считая, что делает кому-то величайшее одолжение в жизни, не то ожидая, что ее возьмут на руки. Пожалуй, я могла бы. Котики – не люди, к ним я испытывала исключительно добрые чувства.
– Мя-я-я!.. – повторила кошка, и ее яркие голубые глаза зажглись в полумраке, царившем в комнате.
Я поерзала под пристальным взглядом и позволила панели управления скрыться.
Спокойно, Ллана. Это всего лишь кошка.
– Привет. – Я улыбнулась и потянулась к пушистой спинке. – Какая ты красивая. Можно тебя погладить?
Кошка проводила мою руку недоверчивым взглядом.
Так… кажется, она домашняя и не царапается. Я осторожно зарылась пальцами в мягкую шерсть. Роскошно просто. Интересно, а мурчать она будет?
– Пришла знакомиться с гостьей, да? Я не останусь надолго, но пока мы можем дружить. – Еще погладила. Всегда хотела кота. – Только давай на подушке все же буду спать я?
Синими брызгами по кровати рассыпались искры, и… я опомниться не успела, как улетела на пол.
А?!
Приземление вышло пренеприятное.
– Мя-я-я!.. – объявила пакостная кошка.
– Ты с ума сошла?! – возмутилась, потирая ушибленное место.
Кто бы говорил, конечно. Валяюсь на полу и выясняю отношения с коронованной кошкой.
Но одно движение к кровати – и она шипит и выпускает когти, и голубые глаза жутковато светятся в сомкнувшейся темноте.
Ясно. Мне только что наглядно продемонстрировали, что мое место в самом низу местной иерархии, ко всему прочему, я тут даже кошке не нравлюсь. Ледяная сказка сияет все новыми гранями!
Обидно так. И без того саднящим глазам стало колко от подступающих слез.
Кошка же, бросив на меня победный взгляд, вытянулась на одеяле и громко замурчала.
Она это все же умеет, поганка пушистая.
Вот что я им всем сделала? Опять. Между прочим, в гости не просилась, в невесты тем более. Их Эрихард мне даже не нравится! Я же не виновата, что шантажировать он умеет не хуже, чем притворяться ледышкой!
Тихонько шмыгнула носом и покосилась на небольшой диванчик. Там как раз нашлось платье, которое с меня сняли, и пакет с моими вещами. Хотя бы их не выбросили, а то с этих отмороженных станется.
Стоило пошевелиться, как кошка приоткрыла один глаз и подозрительно уставилась на меня.
И что? Не набросится же она, если я встану?
Почему-то было страшно. Глупо, иррационально, до паники страшно. Почти до истерики. Я как будто вернулась на несколько лет назад. Только теперь…
Кошка вдруг поднялась на лапы, прислушалась, дернула ушами.
Ну что еще?
Сориентироваться толком не успела, открылась дверь, и в комнату заглянул Эрихард. Окинул взглядом обстановку и остановился на мне.
– Ллана? Почему ты сидишь на полу?
Перегрелась под одеялом! Теперь вот пытаюсь охладиться!
Но резкий ответ, как чаще всего и бывает, остался в воображении. В реальности все мои силы ушли на то, чтобы не разреветься при нем. И это получалось. Более чем уверена, прямо сейчас мое лицо ничего не выражало. Тогда почему Эрихард смотрит так пристально?
И… куда он там смотрит?
Попыталась проследить его взгляд, и на самом деле стало жарко. Я спешно одернула низ рубашки. Внимание ледяного сместилось с бедра к коленке, и там и застряло.
– Ллана?
Прыг! Белоснежная паршивка шмыгнула под кровать, даже кончик хвоста торчать не остался. Мгновение спустя оттуда раздалось обиженное кошачье чихание. Видимо, тот, кто занимался подготовкой комнаты для невесты, забыл убрать пыль под кроватью.
Я облизала сухие губы. Надо уже что-то сказать.
– Чай оказался заморожен, – начала осторожно. – Я выполнила свою часть сделки, теперь твоя очередь. Чтобы покинуть Тенерру, мне понадобятся документы. И основная информация о ваших порядках, если не хочешь, чтобы я случайно совершила какую-нибудь ошибку. И… мне нужна защита от магии.
Конструктивно. Ничего, что сумбурно и сразу обо всем, я почти гордилась собой.
Медленно выдохнула.
Эрихард закрыл за собой дверь, прошел на середину комнаты и опустился на корточки напротив меня.
– Ллана, – он потянулся поймать мое лицо ладонями, но я вовремя отпрянула, и больше попыток он не предпринимал, – с тобой все в порядке?
– Будет, если ты сделаешь то, о чем я попросила.
Осознала, что сейчас, наверное, кажусь такой же ледышкой, как они все, только немного по-другому. От этого стало грустно.
– Сделаю, – пообещал Эрихард, глядя прямо в глаза. – Прямо сейчас и начну.
Он качнулся в мою сторону, но быстро передумал, мне даже увиливать не пришлось. Вместо действий попросил:
– Возвращайся в постель, пока не простудилась.
И пока я делала это, вызвал служанку и распорядился принести чай и ужин. Мои робкие протесты насчет последнего пропустил мимо ушей. А за замороженную еду, кажется, кого-то уволил. Я же, устроившись под одеялом, наблюдала за происходящим и задавалась одним не имеющим никакого значения вопросом: они тут спят когда-нибудь? Прислуга явилась на зов, не прошло и минуты, одетая в строгое форменное платье и причесанная волосок к волоску. И сам ледяной был облачен в черные брюки и такого же цвета рубашку. Пуговица на воротнике расстегнута и рукава закатаны до локтей. Довольно расслабленно, но это не совсем то, что ждешь увидеть в два часа ночи.
Ужин подали минут через двадцать. Стоило служанке открыть дверь, серая от пыли кошка выскочила из-под кровати и с обиженным «мрявом» убежала в коридор. Я испытала небывалое облегчение и не сдержала смешок. Чувствую себя отмщенной, и даже жаловаться Эрихарду не пришлось.
Он пристально следил, как я пью. Все полтора стакана. Не подавлюсь, пусть даже не рассчитывает!
– Ешь. – Уже от одного тона я испытала почти непреодолимое желание подчиниться, а ледяной шантажист еще добавил: – Только при таком условии я дам тебе всю необходимую информацию прямо сейчас.
Возмущенные взгляды на него не действуют, пора было уже понять.
Я придвинула к себе поднос. Блюдо из мяса и каких-то незнакомых овощей показалось вполне съедобным. Только убедившись, что я ем, Эрихард вывел на экран обещанные сведения.
– Завтра придет человек за данными для документов.
Благодарность выразила кивком. Это действительно начало походить на сотрудничество. Так легче. Кто знает, может, и продержусь две недели.
Уже тринадцать дней.
«Жених» никуда не ушел, устроился в кресле. Главное, ни с разговорами, ни с руками не лез.
Быстро заглотив ужин, я… зачиталась. Настолько, что пропустила момент, когда исчез поднос и откуда взялась дополнительная порция горячего чая. Слух отдаленно воспринимал, как где-то противным голосом орет кошка. Но скоро и эти звуки исчезли. Впившись взглядом в экран, я жадно впитывала новую информацию.
Тенерра… Только сейчас удалось оценить, насколько это невероятное место.
За годы съемок я привыкла, что благодаря природно-магическому явлению перехода, покинув родное измерение, можно попасть куда угодно. От каменных джунглей до тропических островов… или джунглей вполне реальных, с оживающими хищными лианами и перемещающимися деревьями. Помню, меня как только ни пугали перед поездкой туда, но все прошло на ура. Перед путешествием в Арнеар пришлось закупиться солнцезащитными средствами и выучить множество правил. Я страдала от дикой жары, но сняла старые руины, ради которых летела. Еще и с местной знаменитостью случайно познакомилась. Редкий, почти уникальный случай, но Трис, блогер с миллионами подписчиков, оказался простым и приятным парнем. Обычно мне так не везло с людьми. А в запредельно религиозной Арантелле через каждых два шага меня останавливали военные монахи и требовали разрешение на съемку, но и там обошлось без серьезных проблем. Тенерра же невзлюбила меня с первого взгляда.
Странно и немного досадно, потому что я, читая о вечных ледниках, редких животных, закрытых парках и вулканах, укутанных сиреневой дымкой, с трудом могла дышать от бьющегося в груди восторга.
Все пространственное измерение занимала одна огромная страна – Тенерра. Точнее, не так. Девяносто пять процентов всей территории занимали Стылые Пустоши. Скалы, глубокие снега и еще более лютые морозы, чем в единственном городе. Не знаю зачем, но там жили. Вроде бы это как-то связано с теми самыми невыносимыми морозами и источниками силы.
Магия. Я сегодня уже слегка испытала ее на себе, но, когда прочла о ней, волоски на затылке все равно зашевелились.
Не стану об этом думать. Есть и есть. Тем более что подробностей Эрихард мне все равно не дал.
Так вот, город здесь был всего один, он же столица, он же мегаполис, он же единственное более-менее комфортное место для жизни. При этом местная аристократия, включая кронса – правителя Тенерры, в столице не жила. Впрочем, я уже перестала удивляться ледяным странностям. Самые богатые, знатные и влиятельные мерзли в родовых замках, расположенных в нескольких часах полета от города. Ну, что тут скажешь. Каждый волен издеваться над собой, как ему хочется.
Касательно традиций Эрихард не обманул. Самым важным считалось не показывать, как тебе холодно. Урожденные тенерцы действительно чем-то отличались от остальных, потому что летом, то есть в ныне действующее время года, спокойно расхаживали в костюмах, без верхней одежды. Женщины еще могли набросить меховую накидку, но мужчинам никакое утепление летом не позволялось. При этом никто особенно не болел. Я даже статистику не поленилась поискать… такое чувство, что здесь в принципе никто не болел. А единственную больницу открыли не так давно, всего десять лет назад, после международного саммита, где Тенерру обозвали диким миром, а кронса – старым тираном.
Живой огонь мог нанести непоправимый вред местной природе и источникам, поэтому был запрещен.
Остальные статьи больше восхищали, чем пугали. Там рассказывалось о современных технологиях и бережно охраняемых парках, красивых семейных традициях, снежном показе мод, который прошел только на прошлой неделе, невероятном ледовом шоу…
Хотелось увидеть все, каждую маленькую деталь.
Запечатлеть.
Сохранить.
Холод перестал иметь значение. Почти перестал.
Мечтательно улыбаясь, я все же вернулась в реальность.
С легким удивлением обнаружила в комнате синевато-розовый рассвет. Восемь утра. Ничего себе я увлеклась! Пошевелилась, разминая плечи, и погасила ставший ненужным свет. Глаза немного болели, но это того стоило. Даже понимая, что «жених» показал мне лучшее, по возможности оградив от неприятного, я теперь чувствовала себя гораздо увереннее.
