Катиш Петкевич
Наследник. Тайна дворцовой книги
– Вам исполняется одиннадцать лет, вы уже самостоятельный и достаточно взрослый человек. Поэтому было принято решение пригласить на экзамен целую комиссию, в том числе уважаемых учёных, каждый из которых считается признанным специалистом в своей области.
Этого ещё не хватало! Мальчик настороженно посмотрел на господина Хансена, который расхаживал вдоль окна, цепляясь блуждающим взглядом за белоснежную лепнину на потолке.
– Ваше Высочество, это очень важный момент в вашей жизни, вам нужно будет готовиться ещё усерднее. Времени осталось совсем немного, я прослежу за тем, чтобы вы уделяли занятиям должное внимание… – В этот момент наставник многозначительно перевёл взгляд с потолка на мальчика и добавил: – Учителя будут предлагать в два раза больше заданий.
Такого развития событий Ксанди не видел даже в самом ужасном кошмаре. В два раза больше заданий?! Всё оставшееся время занятия мальчик просидел с угрюмым видом, задумчиво глядя в окно и неохотно отвечая на вопросы. Как только урок был закончен, господин Хансен стал собирать на столе бумаги, а Мегги Сью, сделав кокетливый книксен[1], скрылась в дверях. Ксанди принялся сгребать учебники в ранец, как вдруг вспомнил одну вещь.
– Господин Хансен, – обратился он к наставнику, – могу я задать вам вопрос, который не связан с уроком?
Учитель кивнул и вопросительно взглянул на мальчика.
– Сегодня на утренней прогулке мы видели, как рабочие в саду собирали большой павильон, – начал Ксанди. – Он собирался легко, как игрушка, нужно было одну часть присоединять к другой и так далее. Детали были очень красивые, и мы решили спросить одного рабочего, что будет в павильоне. – Мальчик нахмурился. – Он сказал, что не знает.
– Что же вас смутило, Ваше Высочество? – удивился господин Хансен.
Ксанди, ковыряя край учебника пальцем (дурная привычка, от которой его все безуспешно пытались отучить), ответил:
– Я подумал… Как можно работать, строить что-то и даже не знать, зачем это делается?
Наставник отложил бумаги, поправил очки, сползавшие по тонкому носу, и понимающе улыбнулся.
– Это отличный вопрос, Ваше Высочество. И очень сложный. Видите ли, – он зачем-то ещё раз поправил очки, будто бы они мешали говорить, – по сути, все люди делятся на приказчиков и исполнителей. Первые – люди, которые всё просчитывают, продумывают и указывают остальным, что нужно сделать. Это требует большого труда, сообразительности и ответственности. Они точно знают конечную цель своей деятельности. Другие – а их, поверьте, гораздо больше – люди, которые волею судьбы становятся исполнителями. От них зачастую не требуется размышлять, они лишь выполняют то, что им говорят, и о конечной цели своих действий могут не знать, что, впрочем, их вполне устраивает.
– Но как можно не думать о том, что ты делаешь? – возмущённо выпалил Ксанди.
Господин Хансен улыбнулся ещё шире.
– Не стоит недооценивать труд исполнителей. Ведь именно благодаря им появились многие могущественные империи и королевства.
Ксанди, глядя на собственное отражение в очках наставника, с интересом спросил:
– Но… Кем буду я, когда стану королём?
– О, Ваше Высочество, вам уготовано стать исполнителем. Я имею в виду, исполнителем воли народа. Но, в отличие от многих, вы будете точно знать конечную цель, – мягко сказал господин Хансен.
На лице мальчика читалось искреннее удивление. Немного поразмыслив, он возразил:
– Но что, если я не хочу быть исполнителем? Что, если… я сам хочу всё просчитывать, продумывать и распоряжаться своими действиями?
Очаровательная улыбка господина Хансена испарилась. Очевидно, вопрос застал его врасплох, так как он отпрянул от Ксанди, распрямился и, прочистив горло, произнёс:
– В этом мире каждому отведена своя роль, которой необходимо придерживаться. В противном случае миропорядок попросту рухнет, превратится в бесконечный хаос. – Он внимательно оглядел мальчика, словно пытаясь угадать его мысли. – Ваше Высочество, вам нужно принять свое предназначение и неотступно следовать ему.
Ксанди не задал больше вопросов, потому разговор был окончен. Господин Хансен проводил мальчика долгим внимательным взглядом, пока тот не скрылся в дверях.
Далее Ксанди направился в свою часть дворца, чтобы подготовиться к следующему пункту распорядка своего дня – прогулке в королевском лесу. Надо сказать, что это был не просто променад: мальчик катался в открытой коляске, запряженной красивой серебристо-гнедой лошадью Ронни (зимой наследник ездил в санях). Раньше Ксанди неизменно сопровождал кто-то из лакеев, а коляской управлял старый кучер Биргер. Но с прошлого года Ксанди разрешили ездить без лакея, и, даже несмотря на то что по всему пути их следования дежурили гвардейцы, старик кучер всё равно иногда тайком позволял мальчику управлять коляской самостоятельно (хотя это было строго запрещено). С тех пор прогулка в лесу стала для мальчика самым любимым времяпрепровождением. В хорошую или плохую погоду – Ксанди всегда с радостью выбегал из дворца, где возле ступеней его ждали запряжённая Ронни, нетерпеливо переступавшая с ноги на ногу, и кучер.
Сегодня погода стояла замечательная: небо было абсолютно чистым и прозрачным, ветра почти не было, в кронах деревьев, тронутых желтизной осени, мягко шелестели листья. Старик Биргер, завидев на ступенях дворца мальчика, выбросил папиросу и приветственно привстал, комично склонив голову.
Биргер служил кучером во дворце вот уже больше сорока лет и заработал себе репутацию человека, на которого можно положиться. Однажды случилась очень неприятная история на прогулке с отцом Ксанди – нынешним королём – и его братом (они были в то время немногим старше Ксанди). Произошедшее стало своеобразной легендой, которую очень любили пересказывать все старые слуги во дворце. Тогда два брата отправились с парой слуг в город, каретой правил молодой Биргер. Иногда мальчиков вывозили к людям, чтобы они «почувствовали народный дух», как говорила их мать, королева Элеонора (любимая бабушка Ксанди), и раздали сладости и яблоки детям на улице. Обычно в таких случаях карету с наследниками также сопровождали гвардейцы на лошадях. Карета остановилась в положенном месте, и мальчики вышли на мостовую. Слуги держали мешки, а наследники доставали оттуда сладости и раздавали детям, которые моментально сбежались к карете. Вокруг них сгущалась толпа, а гвардейцы, которых задержал какой-то попрошайка, то и дело бросавшийся под ноги лошадям, не могли протиснуться к мальчикам. Наконец слуг и наследников оттеснили вплотную к карете. Стоял ужасный шум, все толкались, отовсюду тянулись бесчисленные грязные руки. Оба мальчика, скорее всего, испугались за свою жизнь, а гвардейцы, в тот момент тщетно пытавшиеся прорваться им на помощь, сильно испугались за свои звания. Казалось, ещё немного – и братьев затопчут. Внезапно Биргер так сильно хлестнул лошадей, запряжённых в карету, что те от неожиданности заржали и едва не поднялись на дыбы. Удерживая животных, жаждавших рвануться вперёд, Биргер крикнул в толпу: «Ох, братцы, берегись! Сейчас поскачут!» Народ в ужасе отхлынул от кареты. Это дало возможность гвардейцам подобраться к мальчикам и оттеснить остатки жадной толпы, что позволило двум наследникам и слугам забраться в карету. С тех пор, к великому сожалению городских детей, сладости на улице больше не раздавали, а кучер Биргер получил статус героя в глазах всех обитателей дворца.
Ксанди эту историю слышал неоднократно, причём с каждым разом она обрастала всё большим количеством деталей. Он любил Биргера за его простодушие и сообразительность, по-своему восхищался им и иногда даже думал, что, родись он, Ксанди, обычным мальчиком, непременно стал бы кучером.
Как только Ксанди забрался в коляску, Биргер дал лошади сигнал, и они поехали. Мимо поплыли знакомые до боли пейзажи: дворцовый сад с фонтаном, клумбами, беседками, огромная стена лабиринта, длинная дубовая аллея, озеро и, наконец, лес. Надо сказать, что лес находился во владении короля и придворцовая часть была отгорожена невероятной высоты забором; в остальную же часть разрешалось забредать обычному люду. Лес был настолько большой и дремучий, что Ксанди ни разу не видел того самого забора, отделявшего его мир от остального. Конечно, гуляй он сам по себе, без гвардейцев и слуг, давно бы уже исследовал все уголки отведённой для дворца территории, однако он ежечасно находился под чьим-либо присмотром, и о свободных прогулках можно было навсегда забыть. Он не раз просил Биргера свозить его к забору, однако тот каждый раз твердил одно и то же: «Не надобно вам там появляться, Вашсочество (так кучер выговаривал «Ваше Высочество»). Да и что там слоняться: там же только забор, часовые и деревья».
В лесу было довольно много чудесных полянок, небольшое озерцо в конце дубовой аллеи, посредине которого, на островке, был выстроен игрушечный деревянный замок (специально для Ксанди), и бесчисленное количество тропок, вилявших то в одну, то в другую сторону. Несмотря на живописные места, про лес ходило много пугающих рассказов, поэтому даже Ксанди, любивший чащу, не хотел бы оказаться в ней один ночью. Знающие люди говорили, что в лесу среди деревьев бродит нечто. Что это, никто точно не знал, но очень часто можно было услышать истории, которые обычно рассказывали зловещим шёпотом: «А вы знаете, что произошло в лесу на днях? Племянник булочника Томпсона услыхал от своего приятеля, будто бы рыбак Альт пропал в лесу!» Обычно потерявшиеся находились через один-два дня, но, когда их спрашивали, что произошло, ответ был приблизительно один и тот же: заблудившиеся невинно брели по тропинкам, однако внезапно среди лесной чащи появлялась некая тень, черней самой ночи, тропинки удивительным образом перепутывались, а деревья, словно заговорённые, преграждали ветвями путь. Разумеется, кто-то добавлял к пугающей истории подробности, от которых кровь стыла в жилах, но проверить, правду ли говорит народ, никто не отваживался.
Когда карета проезжала мимо очередной полянки, Ксанди наконец решился сказать кучеру то, что его мучало уже не один день. Сразу говорить не хотелось, поэтому он начал издалека:
– Биргер, а вы слышали рассказы про некую тень, которая бродит в лесу?
Старик, одной рукой держа поводья, а другой покручивая седой ус, насмешливо ответил:
– Неужто вы, Вашсочество, всяким сказкам верите?
Сердце Ксанди забилось, перед глазами пронеслось увиденное несколько дней назад, но он собрал всё свое самообладание и как можно более непринуждённо произнёс:
– И всё же много людей говорят об одном и том же. Стало быть, это не может быть совпадением и что-то действительно бродит в лесу.
– Уж я не поверю ни одному слову тех бездельников, которые это плетут. Выдумщики и трусы! Шли по лесу, под ногой, небось, ветка хрустнула или лиса проскочила, а они тут же напридумывали себе. – Биргер снисходительно хмыкнул в усы. – Глупцы, одним словом!
Уверенность старика несколько успокоила мальчика. Немного поразмыслив, он решил, что ему не стоит рассказывать Биргеру про увиденное в лесу, и вместо этого он с живым интересом спросил:
– А что, если… вы бы сами оказались в лесу и увидали нечто… похожее на тень… Что бы вы сделали?
Кучер нахмурился.
– Я бы даже внимания на это не обратил, подумаешь, тень! Да ночью весь лес – одна сплошная тень! И у меня есть тень, что ж мне теперь, самого себя бояться? – Вдруг он серьёзно посмотрел на мальчика. – Вашсочество, не забивайте себе голову такими пустяками! Народ много чего говорит, но не всё правда. Возьмите-ка лучше вожжи, недолго этой коляске осталось.
Последнюю фразу Биргер произнёс с особой ностальгической грустью. Это заставило мальчика с удивлением заглянуть в лицо кучеру.
– Почему же недолго? Вам купят новую?
– Эх… – Старик хлопнул рукой по сиденью. – Закончился век лошадей, Вашсочество! Обещают привезти автомобиль, будем осваивать.
В глазах кучера читалось замешательство: он словно бы не знал, радоваться нововведениям или горевать о любимых лошадях. Надо сказать, что высший свет уже давно ездил не в скрипучих колясках и неповоротливых каретах, а на новеньких блестящих автомобилях, которые смотрелись на суетливых улицах города словно пришельцы из другого времени, затерявшиеся среди спешащих потоков людей и гремучих конных повозок. Юркие, быстрые, с ревущим мотором, они заставляли мужчин с восхищением и завистью смотреть вслед, а почтенных дам – вздрагивать и неодобрительно качать головой. Ксанди, как и любой другой уважающий себя мальчишка, тоже был без ума от этих механических коней, и новость о замене коляски для прогулок на настоящий автомобиль привела его в полнейший восторг. Едва сдерживая эмоции, он поспешил спросить:
– Биргер, а когда привезут автомобиль? Мы сразу станем на нём кататься?
– Эк не терпится! Сначала мне надо изучить эту бандуру железную, – отмахнулся кучер. (Потом он ещё довольно долго высокомерно называл автомобили железными бандурами. Впрочем, в конечном счёте, как и все, поддался очарованию скорости и манёвренности и стал управлять машиной с большим удовольствием.)
Прогулка вскоре закончилась, и мальчику пришлось вернуться во дворец, где его ждали преподаватели по остальным предметам. После уроков и скромного обеда (Ксанди с сожалением понял, что теперь его будут лишать всех сладостей из-за «болезни») он обычно пару часов гулял в парке с наставником или Мегги Сью. Они играли в теннис, изредка к ним присоединялся король. Если погода была плохая – а к вечеру она резко испортилась, – мальчику позволяли проводить некоторое время по своему усмотрению во дворце.
Иногда Ксанди в сопровождении слуг гулял по длинным коридорам и при любой возможности старался оказаться в своём любимом месте – королевской библиотеке. Это было большое помещение с высокими потолками, состоящее из нескольких просторных комнат. Библиотека была гордостью королей: с длинных деревянных полок выглядывали многочисленные редкие и уникальные издания, некоторые настолько старые и ветхие, что их приходилось помещать в отдельные стеклянные кубы, чтобы пыль и насекомые не могли повредить бесценные фолианты. Книги выписывали со всего света, их привозили огромными коробками и после прочтения королевской четой отправляли в библиотеки королевских резиденций. Но, безусловно, самые интересные и важные издания всегда оставляли во дворце. В главной и самой большой части библиотеки книги располагались в два уровня: для того, чтобы достать до верхних полок, находящихся под потолком, нужно было забраться по небольшой винтовой лестнице на узкий балкончик.
И полки, и балкон были вырезаны из тёмного дерева, которое с годами почернело (библиотеке была уже не одна сотня лет). Ставни на больших окнах старались всегда держать закрытыми, чтобы книги не выцветали от дневного света, а если кто-то приходил почитать, их частично открывали именно в том месте, где сидел читатель. Возле дверных проёмов и под балкончиком стояли пугающие деревянные старики атланты, державшие на своих почерневших плечах всю тяжесть балкона или попросту служившие подставками для тяжёлых канделябров. Ксанди недолюбливал этих уродцев и, честно говоря, иногда подозрительно оглядывался на них, если сидел к атлантам спиной.
Почти все полки, где располагались самые любопытные издания, были защищены изящными стеклянными дверцами, которые неизменно запирались на ключ, и, сколько ни просил мальчик открыть хоть одну полку, ему всегда в этом отказывали. Незапертой оставалась только часть с совершенно неинтересными статистическими данными. Однажды Ксанди взял такую книгу и после прочтения первой же страницы незаметно для себя уснул. Одним словом, читать мальчику не позволяли ничего, кроме учебников, и, чтобы хоть как-то себя развлечь, он приходил в библиотеку, устраивался поудобнее в глубоком плюшевом кресле и записывал в дневник маленькие выдуманные им истории.
Одну комнату библиотеки мальчик старался всегда обходить стороной. Впрочем, там вообще редко появлялись посетители. Всё пространство в ней с потолка до самого пола занимала королевская коллекция автоматонов – жутковатых кукол, которые приводились в движение заводным механизмом. Король очень любил шокировать ими гостивших дипломатов и королевских особ, а те, кто знал о такой необычной страсти короля к механическим куклам, заказывали самые диковинные экземпляры и дарили ему при любом удобном случае. Ксанди всегда казалось, что все эти бесчисленные мартышки, клоуны, балерины и акробаты наблюдают за ним своими белыми безжизненными глазами с высоты бесконечных полок. А сколько ему снилось кошмаров, где за ним по коридорам мчится армия автоматонов, жаждущая его схватить…
Но чаще всего мальчик находился на своей половине дворца. В распоряжении Ксанди был целый этаж западного крыла. Его часть состояла из комнат самого наследника, комнат для прислуги и нянюшек, классных комнат, большой и малой столовой и гостиной с камином. Все помещения разделялись просторным светлым коридором, упиравшимся в кладовые, где хранили разную утварь. Ксанди обожал бродить по кладовым (знали бы вы, столько там интересных вещей!), пока Мегги Сью была занята своими делами, например в очередной раз отчитывала служанок. Разумеется, нахождение в кладовых не приветствовалось. Поэтому, как только нянюшки обнаруживали Ксанди не в том месте, его тут же возвращали в свои покои и со всей строгостью отчитывали. Впрочем, любопытство мальчика это нисколько не унимало, и он то и дело предпринимал отчаянные попытки пробраться в заветные комнаты.
В кладовых находились шкафы, вешалки, полки с коробками и всевозможные предметы, громоздившиеся на столах, а порой и на полу. Там всегда стоял особенный запах: смесь пыли, старых кожаных изделий и типографской краски. Чего только не находил в кладовых мальчик! Однажды, например, он наткнулся на чучело бобра, бережно завёрнутое в бумагу. Как оно здесь оказалось, где и зачем оно хранилось до этого – неизвестно.
Однако несколько дней назад Ксанди, вновь слоняясь по кладовым из-за плохой погоды и недосмотра нянюшек, заметил то, чего никогда не видел до этого. В самом дальнем углу за одной из напольных вешалок, слегка покосившейся под тяжестью костюмов в серых чехлах, что-то едва уловимо блеснуло. Ксанди никогда туда не заглядывал. Он с интересом подошёл к вешалке и, убедившись, что никого, кроме него, в кладовых нет, осторожно отодвинул чехлы с одеждой. За ними он обнаружил тот самый блестящий предмет: им была латунная дверная ручка в форме женской головы. Дверная ручка! Изрядно удивившись, мальчик схватился за деревянное основание вешалки и с большим трудом отодвинул её в сторону.
Перед ним предстала небольшая дверь, низковатая для взрослого человека, заколоченная старыми досками. Было очевидно, что никто не интересовался этой дверью уже много лет, так как доски рассохлись и неплотно примыкали к ней, а проржавевшие гвозди нелепо торчали в слишком широких для них отверстиях. На нижней части двери от старости образовались глубокие трещины, откуда просачивались слабые потоки воздуха. Латунная ручка, которой долгие годы не касалась рука человека, помутнела, но всё ещё слабо поблёскивала. Куда ведёт эта дверь? Ксанди подбежал к залитому дождём окну и выглянул, пытаясь по внешней стене дворца понять, что может находиться за дверью. Сообразив, он чуть не подпрыгнул от восторга: дверь вела в башню!
Это была самая старая часть, построенная ещё в эпоху рыцарей Средневековья, своеобразная каменная башня-крепость, к которой пристроили классическое здание. Все проходы в неё всегда были закрыты, а вход – строго воспрещён. Гуляя в парке, Ксанди иногда разглядывал узкие мрачные окна, серые, поросшие мхом камни стен и задавался немым вопросом: что же внутри? Как известно, запретные вещи всегда вызывают куда больший интерес, чем доступные. Поэтому неудивительно, что мальчик грезил когда-нибудь попасть в башню. Ему представлялось, что там хранились старинные доспехи, мечи, луки, а может быть, где-то была комната с сокровищами в огромных деревянных сундуках.
Теперь, стоя перед входом в башню, Ксанди ломал голову, как попасть внутрь. Сначала он решил заглянуть в крохотную замочную скважину, но она была вся в паутине, и разглядеть что-либо через неё не представлялось возможным. Тогда он схватил с соседнего стола перьевую ручку и острым концом попытался прочистить скважину от паутины и грязи. Однако и здесь его ждало разочарование: конец пера превосходно вошёл в замочное отверстие, но тут же упёрся во что-то. Мальчик вынул несколько погнувшуюся ручку и, удивлённо осмотрев её, вновь заглянул в скважину. Обычно в отверстие невозможно вставить ключ только в том случае, если замок закрыт не до конца или попросту сломан. «Да, это вполне может быть», – подумал Ксанди, окинув взглядом дверь. Зачем иначе её заколачивали, если можно было просто запереть на ключ?
Крепко взявшись за дверную ручку, мальчик с силой повернул её и резко потянул дверь на себя. Доски жалобно заскрипели, а ржавые гвозди, словно старые воины, из последних сил старались сослужить свою службу и не впустить незваного гостя. Но Ксанди, охваченный приключенческим азартом, решил не сдаваться, и после трёх или четырёх попыток дверь истошно лязгнула на проржавевших петлях. Часть гвоздей отлетела в разные стороны, а самого Ксанди отбросило назад, и, если бы не стол позади него, мальчик точно бы сел прямо на пол.
Отряхнувшись и выпрямившись, он с замиранием сердца взглянул на распахнутую дверь. В стене перед ним чернел небольшой тёмный проход. Ксанди медленно подошёл и осторожно заглянул внутрь. Из проёма несло отвратительным затхлым воздухом, словно в башне что-то разлагалось. Было совершенно темно, не считая крохотных лучей света, скромно пробивавшихся сквозь узкие щёлки в досках, которыми были заставлены и без того небольшие окна. Единственным обитателем башни, очевидно, был сквозняк, который возникал при каждом дуновении ветра. Иногда при сильном порыве казалось, будто кто-то плачет наверху, а если дуло слегка – чудилось, словно вдоль каменных стен и сводов разносится шёпот.
Ксанди стало не по себе. Стыдно признаться, но он испугался и попятился назад в кладовую. Интересно, почему башню всегда заколачивали? Почему не разрешали в неё входить? Что же там внутри? Вопросов было слишком много, и любопытство постепенно заглушило чувство страха перед неизвестным. Ксанди, словно воришка, обернулся, убедился, что никого поблизости нет, и… всё же шагнул в башню.
Она была довольно широкая, так что свет из кладовых не мог охватить даже половину помещения. Постепенно глаза привыкли к темноте, и Ксанди смог различить узкую винтовую лестницу в углу и тёмную доску, которая загораживала доступ к ней. Скудные лучи света, едва освещавшие внутренности башни, позволили мальчику заметить, что доска не полностью преграждала путь к лестнице. Он медленно, держась за стену (которая оказалась невероятно холодной), подобрался к доске и аккуратно взялся за неё обеими руками, силясь отодвинуть чуть дальше. Доска поддалась не сразу, но, как только она сдвинулась, раздался глухой скрежет, который тут же разнёсся эхом по всей башне. Ксанди замер. Но за этим ничего не последовало: как только эхо рассеялось, былая тишина мгновенно восстановилась. Казалось, будто весь дворец опустел. Разумеется, это была неправда: в здании безостановочно кипела работа, множество людей были заняты совершенно разнообразными делами, и никому из них даже в голову не могло прийти, что во дворце можно почувствовать себя одиноко.
Уныние, внезапно охватившее мальчика, заставило его поёжиться. Башня производила впечатление несчастного существа, покинутого и забытого. Оно практически не подавало признаков жизни, но, вопреки всему, продолжало тихо шептать таинственные фразы, которые порывами ветра разносились по холодным, как лёд, каменным стенам.
Отодвинутая доска больше не мешала подобраться к лестнице, и Ксанди с угрюмым любопытством попытался заглянуть через неё на верхний этаж. К сожалению, ничего не было видно, так что мальчик критически оглядел ступени. Они были совершенно истёрты посередине сотнями тысяч ног, ступавших по ним на протяжении нескольких веков, однако по краям их состояние было несколько лучше. Идти наверх или нет? А что, если его, Ксанди, хватятся? Есть ли наверху доспехи и сундуки с драгоценностями? Нет, наверх подняться просто необходимо, но без света это сделать невозможно. Разумеется, Ксанди всё же совершил неудачную попытку подняться по полуразрушенным ступеням вслепую и, едва не скатившись кубарем вниз, решил, что действовать нужно более предусмотрительно. К тому же мальчик прекрасно знал: надолго отлучаться нельзя, его обязательно начнут искать. Так что ничего другого не оставалось, как отложить поход в башню до следующего раза.
Назавтра Ксанди вернулся в башню, по пути стащив из кладовых один из подсвечников с толстой некрасивой свечой, которых там было несметное количество. Но неудача следовала за неудачей: в тот день было особенно ветрено, и сквозняк, хозяйничавший в башне, то и дело гасил свечу. Каким-то чудом мальчику удалось добиться ровного пламени, но, едва его нога ступила на неровный край ступени винтовой лестницы, из коридора перед кладовыми донеслись чьи-то громкие голоса. Затаив дыхание, он как можно быстрее выбрался из башни, захлопнул за собой дверь (и чуть не поджёг обёрточную бумагу, которая большой кучей лежала на столе в кладовой), а затем, как только стихли голоса, выбежал в коридор.
В тот раз всё обошлось: никто не понял, где на самом деле находился мальчик, и он со спокойной душой стал планировать свой следующий поход в башню. Но на протяжении нескольких последующих дней возможность попасть в запретную часть дворца всё никак не представлялась – стояла хорошая солнечная погода, и Ксанди всё свободное время был вынужден гулять в дворцовом парке.
Однако перенесёмся обратно в сегодняшний день. Погода вновь испортилась, давая Ксанди шанс ещё раз попытать удачу и пробраться в башню. Сразу после обеда он отправился на свою половину и стал выжидать. Поначалу Мегги Сью ходила по комнатам наследника и с видимым удовольствием давала назойливые наставления и отпускала поучительные комментарии, словно догадываясь о планах Ксанди. Она то требовала от него прочесть главу учебника истории вслух, то сокрушалась по поводу неизбежно приближавшегося экзамена, то попросту читала скучнейшие нотации. От всего этого Ксанди невероятно хотелось спать, и он, как хорошо воспитанный мальчик, зевал незаметно в рукав. Мегги Сью, очевидно, самой наскучили собственные речи, и она удалилась в комнаты прислуги (наверняка поучать несчастных служанок), а вместо себя прислала следить за наследником старую нянюшку, которая, зайдя в покои, тут же уютно устроилась в большом синем кресле и вскоре задремала.
Выждав, когда нянюшка покрепче заснёт, Ксанди выскользнул из своих комнат, бесшумно преодолел коридор и оказался в кладовых. С волнением он повернул ручку двери, заранее приготовленная свеча подрагивала в его руке, а в висках стучало: «Сейчас или никогда».
Полумрак башни жадно поглотил щуплую фигуру мальчика, едва он шагнул в тёмный проём. Аккуратно закрыв за собой дверь, Ксанди огляделся: что-то было не так. Спустя пару мгновений он понял, что в башне стояла тишина, которую изредка нарушали звуки капель дождя, ударявшихся о доски в оконных проёмах. Привычные порывы и завывания ветра куда-то исчезли. Во время предыдущей вылазки в башню Ксанди столкнулся с неожиданной проблемой: сильный сквозняк всё время тушил свечу, отчего абсолютно невозможно было разглядеть, что же впереди под ногами. Но сегодня стояла совершенно безветренная погода. Мальчик с облегчением взглянул на ровное пламя свечи и начал аккуратно подниматься по винтовой лестнице. Подошвы безупречно чистых ботинок Ксанди скрипели на пыльных, местами раскрошившихся ступенях. Где-то на середине пути мальчику показалось, будто позади него проскользнуло нечто, и он резко обернулся. Вытянув дрожащую руку со свечой вперёд, Ксанди тщетно пытался разглядеть что-либо в сумраке башни. Вокруг были лишь тишина и холодные каменные стены. Упрямая чёлка, обычно тщательно зачёсанная нянюшками назад, сползла мальчику прямо на глаза и теперь мешала и щекотала лицо. Ничего не было видно.
Нужно было срочно решать, что делать: бежать со страху назад, рискуя кубарем скатиться с лестницы, закрыть за собой дверь в башню и никогда о ней больше не вспоминать или продолжить карабкаться наверх, не зная, что (или даже кто) там находится. Тяжело вздохнув, Ксанди сделал пару медленных шагов вверх по лестнице, а затем вдруг резко побежал по ступеням, то и дело спотыкаясь. Быстрее! До конца! И через несколько мгновений он оказался наверху.
Наконец-то! Ксанди, окрылённый собственным успехом, откинул надоедливую чёлку и быстро огляделся вокруг. Он очутился в небольшой комнате, такой же тёмной, как и остальные помещения башни. К великому разочарованию мальчика, она оказалась абсолютно пуста: Ксанди обошёл все углы в надежде найти хотя бы небольшой сундучок с сокровищами, но вместо этого он натыкался лишь на паутину и мышиный помёт. В конце дальней стены он заметил небольшой просвет, из которого сочился тоненький луч света. Приблизившись к нему, мальчик обнаружил ещё одну дверь, которая, очевидно, вела в бойницу. Не медля ни секунды, он дёрнул холодную дверную ручку. Старая деревянная дверь неожиданно легко поддалась и широко распахнулась. На Ксанди внезапно хлынул поток яркого света, заставивший его зажмуриться.
За дверью находилась отнюдь не бойница, а ещё одна, крохотная, комнатка. Единственное узкое окно в ней не было заставлено досками, как все остальные в башне, и свет, которому не позволялось проникать в другие помещения, жадно освещал здесь все углы и трещинки. Мальчик с удивлением рассматривал содержимое комнаты: по правую сторону от двери располагался небольшой стол с покосившимся стулом, а по левую – тёмный деревянный сундук, обитый металлическими полосами. Рыцарских доспехов, к сожалению, видно не было.
Разумеется, первым делом Ксанди кинулся к пыльному сундуку, но ржавый замок не давал приоткрыть крышку ни на дюйм. Вот незадача! Мальчик обвёл комнату пытливым взглядом, но ни шкафчиков, ни полочек, где мог бы храниться ключ от замка, не было. Что же делать? Он, заскучав, уселся на сундук: доспехов нет, остальное – заперто… Взгляд мальчика остановился на столе. На грязной деревянной крышке пылилось несколько книг. С самого раннего детства Ксанди приучали любить книги и бережно с ними обращаться. Господин Хансен всегда говорил: «Знания – это сила. А больше всего знаний заключено в книгах. Если хочешь лишить человека силы – отними у него все книги».