Катя Березуля
Созвездие Магога
Разлили чай из термосов, пожевали бутерброды, сходили по нужде. Через полчаса двинулись дальше.
Егор ушел вперед, к Ивану. У него к нему тоже была куча вопросов, как и у Филиппа, но на свою тему – механика. Самоходка проводника очень впечатлила молодого любителя техники, он спешил уточнить, как ухаживать за суденышком, какие нагрузки оно выдерживает, сколько топлива потребляет.
Лида шла сразу за ними, удивляясь про себя тому, насколько бодрым выглядит Иван, несмотря на проделанный путь. Он как будто идет налегке, хотя рюкзак у него потяжелее всех. Проводник твердо ступал на землю, иногда останавливался посмотреть на небо – какие там знаки подсказывали ему дорогу, Лида понятия не имела.
Дважды на пути встретилось болото – там их следопыт зорко следил за туристами и даже однажды прикрикнул на Женьку, сделавшую контент-паузу в неположенном месте. Девчонка фыркнула, но быстро забыла о неприятном моменте, отдавшись созерцанию дикой природы.
Ходить по трясине Лиде раньше не приходилось, и этот опыт тоже был по-своему интересен. Трава (или как это правильно назвать?) крупными длинными листьями застелила поверхность болота, и когда люди проходили по тропе, указанной Иваном, весь этот растительный ковер колыхался в такт шагам. Один шаг не туда, и тебя гарантированно засосет, заверял проводник. Впрочем, правдивость этих слов сомнению не подлежала.
Двадцать километров по ровной дороге, безусловно, дались бы проще, чем те, что они преодолевали сейчас, с тяжелыми рюкзаками за спиной. Больше всего опасений вызывал самый старший из команды – Филипп, но Женька шепнула, что отец в юности серьезно занимался греблей на байдарках, чем всех успокоила.
Наконец взору путников открылось озеро. Тихая гладь воды время от времени шла мелкой рябью – шалила местная рыбеха, за которой охотились чайки. Вдалеке виднелся противоположный берег. Немного в стороне от них, за полосой густого леса, возвышались нагорья Полоусного кряжа.
Здесь берег крупными камнями спускался к самой воде, а дальше, куда Иван показал рукой, путники увидели среди редких деревьев ровную полянку приличных размеров и уже пологий песчаный бережок, окаймляющий своеобразную бухту. Проводник указал на четыре места для палаток. Равноудаленные друг от друга, они образовывали вершины квадрата, а в центре периметра Иван наметил место для костра.
Решили сначала отдохнуть, потом ставить палатки.
– Это нормально, хорошо добрались, – ободрял проводник, – солнце сядет не скоро, успеем и палатки поставить, и ужин приготовить.
Иван забрал с собой Андрея, чтобы вместе раздобыть дров, а Филиппу и Егору указал на берег озера, где лежало несколько стволов деревьев, и велел притащить к кострищу, чтоб сидеть на них. Сказано – сделано. Уже через час вся компания восхищалась травяным чаем, удивляясь, насколько еда и напитки кажутся вкуснее на природе.
Лида сидела на бревне спиной ко всем и к костру, облокотившись на плечо Егора. Спину приятно припекало, чай согревал изнутри, а она завороженно наблюдала за отражением солнца в гладких водах Ожогино. Ей было так уютно в эту минуту, рядом с дорогим сердцу Егором, в кругу новых знакомых. Даже голос Ивана, который что-то рассказывал о быте в здешних местах и заброшенных недалеко поселках, казался Лиде в эту минуту приятным и успокаивающим.
Фоном щебетали птицы, снова где-то им подпевала Женька, ушедшая обозревать округу. Андрей и Таня сидели, обнявшись. Филипп нахваливал чай, Иван закурил. Обсуждали последние нюансы их размещения.
– Вон там, за дальним деревом, видите? – Иван указал сигаретой на пышную ель, одиноко стоящую в двух десятках метров от поляны. – Там туалет.
Действительно, за деревом, приглядевшись, можно было увидеть нехитрую конструкцию, напоминающую ширму.
– Ой, не далеко? Пойдешь так ночью, и медведь сцапает, – забеспокоилась Таня.
– Ну, ночи пока короткие, – усмехнулся Иван, – медведей не наблюдалось в этом районе. Зато для природы как-то экологичнее. Там по типу деревенского туалета. С друзьями в прошлый раз занесли досок немного, да старый баннер утащили с поселка. Вот. Яму вырыли, досками обложили, колья по квадрату наставили и обтянули. Без крыши, конечно, извиняйте… Но в целом, очень даже прилично для диких условий. А в качестве водных процедур – вон, в озеро. Здесь дно проверено, и там, мимо камней проходили, тоже можно – все для туристов.
Иван встал, выбросил окурок в костер и, подмигнув Лиде, направился к туалету.
– Пойду, кстати, проверю, все ли там на местах, – бросил он на ходу, – а то мало ли, медведь какой воспользовался.
Таня хмыкнула.
– Издевается над туристами, – беззлобно сказал Андрей.
Егор аккуратно отстранил Лиду, тоже поднялся.
– Я б, конечно, поспал сейчас, – он потянулся, – давай, Лид, палатку поставим, надуем матрас и поваляемся. Ноги гудят.
– Дело говоришь, – поддержал Андрей, поднявшись вслед за Егором.
– Что, Женька, весь Вконтакт уже в картинках с Ожогино? – с этим вопросом к дочке Филипп последовал примеру попутчиков и полез к рюкзаку выуживать из его недр мешок с палаткой.
– Да куда там, – скривилась девушка, – связи-то нет.
– И электричества нет, посадишь батарею за два часа.
– У меня пауэрбанк.
Очень скоро полянка обросла палатками – они встали по четырем углам площадки, окружая кострище в центре. Между деревьями натянулись веревки, на них уже болтались вещи.
Иван, быстро справившись со своей палаткой, налаживал к отдаленному дереву умывальник – приспособление из силикона, которое раскладывалось и вмещало в себя несколько литров воды. Времени он не терял, мельтешил туда-сюда.
Туристы перекидывались короткими фразами, активнее всех переговаривались Женя с отцом – она спорила, фыркала, цокала языком, а Филипп мягко аргументировал неправоту дочери, пожимал плечами и ждал, пока кратковременный (слава богу) псих закончится.
– Упустил я время, – доверительно сообщил Филипп остальным, пока Женя отлучилась набрать воды в чайник. – Я в работе, она все с матерью. Но ничего, месяц назад вообще разговаривать не могли.
Лиде было немного жаль Филиппа. Видно, что мужчина переживал и был растерян. Наверное, весь быт находился на супруге, а ее внезапная смерть стала ударом для семьи. Хорошо, что Женька уже взрослая, думала Лида, не так мучительно терять мать, как например, девчонке лет десяти. Хотя что она знает об этом? Единственная женщина, которая была для нее, как мама, Елена Сергеевна, детдомовская нянечка младших групп. Последний раз она видела ее два года назад, когда поступала в вуз.
На Лиду напала дрема. Товарищи по походу собирались ужинать – Иван навесил котелок над костром и приготовился готовить свою любимую похлебку.
– Сегодня я кашеварю, – важно сообщил он, – на остальные дни давайте распределимся.
Лиду клонило в сон, и она решила не препятствовать этому состоянию. Сообщив Егору, что собирается прикорнуть, скрылась в палатке, завалилась на матрас и моментально уснула.
Через час, когда ужин был готов, Иван угощал супом со странным для всех сочетанием лапши быстрого приготовления и консервированной сайры. Однако, Лида не просыпалась и не реагировала на зов Егора.
– Пусть восстанавливает силы, – посоветовал Иван, и ужинали без нее, но порцию девушке оставили. Ночи прохладные, не испортится.
Потом долго сидели у костра, Егор все оглядывался на свою палатку. Неужели Лида не слышит их разговора, смеха? Он гадал, действительно ли она спит или просто не хочет общаться. Смутная тревога зарождалась в нем – все ли с ней хорошо?
Наконец, солнце спустилось к горизонту, начало смеркаться, на небе появились первые звезды.
– Ну что ж, – Иван зевнул, – день объявляю удачным. Я – спать.
Затушили костер, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.
Егор залез в палатку. Лида спала крепко – даже не пошевельнулась, когда он немного пошумел застежкой от спальника – расстегнул замок и накрыл обоих спальником, как одеялом. Обнял свою любимую, прижавшись всем телом (не пошевелилась), поцеловал в затылок, минуту пофантазировал о том, как будет делать ей предложение, и сам уснул.
Стояла тихая ясная ночь. Не очень темная, но ночь. Полностью прекратились шепотки в палатках. Захрапел Филипп. Наконец, заворочалась Лида. Она села, потерла глаза. Хотелось спать, но мочевой пузырь настойчиво заявлял о своих правах.
Лида нехотя полезла наружу. Было немного страшновато, но Егора малодушно будить не хотелось, хотя он, конечно, сопроводил бы ее.
Первым желанием было справить нужду за ближайшим кустом, но она представила, как за этим занятием ее настигает проводник, и тут же смутилась.
Встав на четвереньки, Лида выглянула из палатки. Темно, как в густые сумерки, но видимость нормальная. Поверхность Ожогино отражала лунный свет, и он растекался по округе, придавая пейзажу серую призрачность.
Невдалеке Лида увидела заветную «кабинку» и полезла прочь из палатки. Оглядываясь по сторонам, то и дело пугая себя фантазиями о медведях в кустах, Лида дошла до нужного места и сделала свое дело.
Однако ей показался шорох среди ближайших деревьев, она поторопилась обратно и ожидаемо споткнулась, упав на колени.
– Черт!
Коленям пришлось несладко, Лида со стоном завалилась на бок и потом на спину. Боль была одномоментная и уже проходила. Она аккуратно вытянула ноги вверх, проверяя «механизм» сгибания в коленях, немного потрясла ступнями в воздухе, расслабляя их, и тут обратила внимание на небо.
Боже, каким оно было! В городе оно выглядело совсем иначе.
Лида опустила ноги на землю и уставилась на миллионы звезд, ярко светивших над ней в мутном небе. От такой космической красоты сильно забилось сердце. Видимо, чистый воздух этих мест позволял туристу увидеть богатую россыпь космических тел, недоступную взгляду горожан.
Не понимая, что с ней творится, она блуждала взглядом по узнаваемым созвездиям, и чем больше всматривалась в них, тем больше волнения испытывала. Это было именно волнение, как ожидание чего-то важного, что сейчас произойдет.
Большая медведица – «ковшик», а там малая – «ковшик» поменьше, а это, кажется, Кассиопея – в виде перевернутой буквы «М». Взгляд остановился на пяти ярких звездах. В какой-то момент Лиде показалось, что созвездие Кассиопеи падает на нее, что эта «буква» так близко, что протяни она руку, ухватится за ее край.
«Что за наваждение?», – рациональное мышление делало попытки осознать происходящее. Но тело испытывало непонятные ощущения – Лида почувствовала вибрации, и «расслоение» – как будто ее душа устремилась вон из телесной оболочки навстречу пяти звездам. Это было настолько новым, пугающим и одновременно приятно-волнительным чувством, что Лида решила не сопротивляться и полностью расслабилась. «Будь что будет», – мелькнуло в голове, и душа унеслась прочь, как сбежавший преступник из тела-тюрьмы.
Знакомство с Литтой
Лида сидела за круглым столом вместе с другими шестью людьми. «Не людьми – канами», – поправила она себя мысленно. Лида догадалась: это то самое место из ее снов, где она передвигалась на мамонте. Шел совет.
Обычно после осознания сна Лида всегда просыпалась, но теперь этого не произошло. Более того, она была спокойным наблюдателем внутри этой женщины, глазами которой смотрела на происходящее. «Что еще за «этой женщины»? – спросила она себя, – это я и есть… Но кто «я»?»
– Литта, ты молчишь… – к ней обратился Глава совета Пилья.
С длинными абсолютно белыми волосами, такими же усами и бородой, Пилья походил на старца из русских сказок. Дать в руки гусли, и можно озираться в поисках богатырей, Соловья-разбойника и других всем знакомым с детства героев былин.
Пилья не был немощным стариком, чего следовало ожидать в его годы: сидит ровно, спина широкая, плечи расправлены. В жестах, интонации и взгляде – уверенность, власть и мудрость. На иссохших пальцах, сложенных в замок, два крупных перстня с камнями, голос крепкий, в глазах – энергия и озабоченность.
– Пилья, – произнесла Литта с интонацией, обещающей озвучить что-то спорное, нетипичное и, скорее всего, неловкое для Главы. – Пилья, почему ты уже много лет задерживаешься с реинкарнацией?
Молчание повисло над столом. В словах Литты не было укора, желания оскорбить верховного кана, сквозило спокойное любопытство.
– Твой крайний срок наступил тридцатилетие назад, и каждый раз, когда заходит разговор об этом, ты находишь причины отложить процесс. Скажи нам открыто, ты чего-то боишься? Евтин, Юван – любой сможет выполнять твои обязанности, пока ты не проявишь себя в новой ипостаси. Ты – единственный, кто еще не делал этого на Земле. Пилья, ты же понимаешь риск. На Родине тысяча лет – не срок для тела. Здесь другая физика, особенно после смены эфира. Мне ли тебе говорить?
Пилья не был ни смущен, ни раздражен. Заерзал на своем месте Юван, и почему-то это не ускользнуло от внимания Литты. Евтин, сидевший справа от Пильи, по-дружески положил руку на плечо Главы.
– Сколько лет этому телу, друг? – спросил он. Лида внутри Литты удивилась певучести Евтина. Молодой кан лет двадцати растягивал гласные чуть дольше, чем это происходит при естественном разговоре, что было непривычным для слуха.
– Пятая сотня, – ответил Пилья.
Раздался дружный удивленный выдох.
– Зачем так рисковать? – вопрос прозвучал от Татьи. Ее одежда отличалась от одеяния других. Она изобиловала орнаментами, причудливо окаймляющими рукава, ворот и низ платья с запахом. Пояс был отдельным произведением искусства – вышитый бисером, он привлекал к себе внимание, притягивал взгляд игрой света, отражающегося от мелких бусинок. Волосы Татьи были заплетены в тысячи косичек и витиевато убраны отдельным узором. Несколько заплетенных прядей свисали по краям лица – они также были украшены маленькими камнями и тонкой золотистой тесьмой. Татья удивила Лиду своей красотой. Ее изящное тонкое тело напоминало о гармонии и хрупкости этого мира.
– Сварогу было шесть сотен, – ответил Пилья.
– Он вернулся до Первых Перемен! – возразил Евтин.
Пилья с достоинством кивнул, соглашаясь с замечанием.
– Пойми, Пилья, свою ответственность. Ты же единственный на планете Кан Первых! – в сердцах крикнул Якур и даже соскочил с места.
Якур был кем-то особенным для Литты, так почувствовала Лида. Смуглый, с короткой стрижкой русых волос, молодой кан был одет в безрукавку и свободные штаны из тонкой ткани, похожей на лен. Его руки не отличались крепкой мускулатурой, как у сидящего рядом Ювана, но в их движении угадывалась ловкость и сила.
Якур сел на место и бросил виноватый взгляд на Литту, а та поторопилась спрятать глаза.
– Это все важно, – выдохнул Пилья, – но мы отвлеклись…
– Пожалуйста, каны, кратко о сложившейся ситуации, – в разговор вступил самый крупный мужчина из присутствующих – Унтары. Его одежда как раз была с рукавами, и также походила на халат с запахом, но совсем не маскировала фигуру. Впервые обратив на него внимание, Лида назвала его про себя бодибилдером. – Итак, что мы имеем.
Стало понятным, что Лида оказалась свидетельницей Совета Семерых – высшего органа власти Магога. Страна ожидает нападения, и оно, по словам разведчика Ювана, неизбежно. Враг долго готовился, и теперь настали сложные времена решительных действий. Сегодня вышли из строя порталы – и все, кто приехал торговать в осьмицу, остались в столице (названной так же, как и страна – Магог).
Создание жизни на Земле – проект Первых, материнской цивилизации канов. Одна катастрофа, в результате которой разрушен материк на северном полюсе, уже была пережита, и ее последствия только-только начинали проходить, заслуга в чем принадлежала Пилье и его команде. Только сейчас приходилось признавать, что та далекая катастрофа была первым звоночком текущих событий.
Связь с Первыми потеряна несколько десятков лет назад, и сегодня выяснилось, что сбой работы порталов и тогдашний сбой в работе Всеобщих Врат – также звенья одной цепи.
– Ловушка готовилась десятки лет, и, наконец, мы в нее попали, – заключил с грустью Пилья. – Что вы думаете об этом?
– Какие цели у врага? – продолжил Унтары. – Судя по имеющимся данным и свидетельствам о происходящем в других уголках планеты, – полное порабощение человечества. Людей оставляют на уровне животных, исключая все возможности для развития духа.
– Все твоя доброта, Пилья! – снова горячо воскликнул Якур. – Сначала они отделились, ты сказал, что это проявление свободной воли. Затем они встретили Прибывших и назначили их своими новыми богами, ты снова не стал вмешиваться! Абсолютно свободное развитие – это утопия! Теперь ты видишь, что нельзя спускать людские ячейки на самотек?
– Перестань, Якур, – мягко прервала Татья. – Ты знаешь принципы Первых, они полностью выдержаны. Наша задача – сохранить цивилизацию. Без знаний она моментально придет в упадок, и прощайте столетия проекта. Со знаниями выжившие быстро придут в себя и восстановят дух, а с ним и силу сопротивления.
Пилья встал, поднялись с мест и все остальные.
– Мы почти завершили миссию, и Сварг спокойно оставил нас. Помешали Первые Перемены. Мы изучили изменения и почти внедрили реинкарнацию для поселенцев, но произошел сбой эфира – Вторые Перемены. И вот, когда мы стоим на пороге массовой реинкарнации поселенцев, мы узнаем о неизбежной катастрофе, которую сами рискуем не пережить. Слишком много неизвестных появляется в нашей миссии с каждым витком. Вы спрашиваете, почему я откладывал, – потому что надеялся завершить дело, чтобы присовокупить опыт одного цикла.
Члены совета молча слушали Пилью.
– Благодарю всех вас за советы, – сказал он, помолчав.
– Благо!
– Благо.
– Благо.
– Встречаемся завтра.
Старейшины покинули зал совета, только Литта задержалась под пристальным взглядом Пильи.
– Да, Пилья? Ты что-то хочешь спросить?
– Что с чужеземцами? Много ли их прибыло?
– Размещены в больницах и домах культуры. Всего около двух тысяч человек.
– Поставь за ними присмотр построже. Среди них могут быть шпионы и провокаторы.
– Они могут быть и среди нас, Пилья. Ты не думал? Как так вышло, что все это смогло произойти?
Литта снова спрашивала без укора, с мягким уважением. Все они здесь – исследователи и ученые. Она ведает социальными и культурными заведениями, организует деятельность лечебных учреждений, курирует образование. Татья – главный архитектор Магога, на ней строительство всех зданий. Унтары ответственен за приручение животных и организацию ухода за ними, контакт с ними поселенцев. Якур владеет познаниями в технологиях. Запустить виман, починить планер – это его вопросы, он организует деятельность соответствующих структур, отвечает за производства. Юван – разведчик, отслеживающий происходящее во всем мире. Подчиненные ему люди следят за порядком в стране и предупреждают угрозы извне. Наконец, Пилья, верховный кан, – руководитель миссии, обладающий наибольшим опытом и знаниями материй. Сотни лет ситуация развивается под их контролем. А теперь случилось непоправимое, они потеряли бразды, и цивилизация вот-вот пойдет по непредсказуемому пути.
Литта отправилась домой пешком, оставив Гоби у Первого Дворца. На улицах царила привычная суета, разве что народу было чуть больше обычного. Чужеземцев Литта определяла сразу, хоть они и не отличались от коренных поселенцев Магога – такие же ростом, чуть выше ее талии. Они были одеты иначе и беззастенчиво глазели на нее, открывая рты от любопытства. «Ваше Величество», – произносили некоторые из них, пропуская Литту вперед.
Именно в Магоге существовала община канов, здесь их проживало порядка пятидесяти. В других странах канов было раз, два и обчелся – обычно семейные пары правителей и их дети.
Кураторы человечества должны были вернуться в родную систему, но миссия задержалась. Кто-то из канов поддался людским соблазнам – брал в жены земных женщин, утопал в физических страстях, чревоугодии. В Магоге ситуация с моралью кураторов оставалась стабильной – каны придерживались принципов Первых, и местному люду жилось комфортно. Не зря в Магог стремились многие, и тут уж другой совет решал, кому позволить остаться.
Смеркалось. Литта шагала мимо людей по широкой мостовой, выложенной камнями, негромко шлепая подошвами плетеных сандалий. Ее обгоняли мамонты под управлением других канов. Торговки приглашали отведать заморской стряпни. Над головой проносились подконтрольные Ювану ордынцы – блюстители порядка.
Литта с грустью наблюдала за уличной суетой, понимая, что скоро всего этого не будет. Добродушный старик, что сидит на пороге своего дома, больше не вызовет детского смеха у донимающих его внучат. Не за чем будет следить ордынцам. Некому будет предлагать заморские пирожки.
Катастрофа неизбежна, механизм запущен. Магог будет уничтожен – это дело времени. Если бы они успели завершить миссию, то никакая катастрофа не угрожала бы человечеству упадком.
Эти бедные люди не успели пройти инициацию. Они, как слепые котята, будут рождаться вновь и вновь, обреченные на мучения в замкнутом круге воплощений. Проект позволил бы поселенцам обрести сквозную судьбу, какой обладают каны. И кураторы могли оставить планету с чистой совестью. А теперь сами застрянут здесь на века…
Подойдя к своему дому – это было небольшое двухэтажное здание на краю города – Литта остановилась в саду. Она подняла лицо к небу. Две луны, как соперники в разных углах ринга, скоро сблизятся и сольются на несколько минут воедино, излучая яркий свет, чтобы затем снова попрощаться до следующего ночного раунда. Все это под немым взором звезд, мерцающих белыми крупными точками. Где-то там, на краю неба, пять ярких звезд образуют зигзаг – родная система Литты.
Люди придумали, что это Кассиопея сидит на троне. Люди так часто придумывают интересное… Каждое созвездие они дорисовали в своем уме до понятных образов, кому-то сочинили целые легенды, как в случае с Кассиопеей.
Несколько сотен лет назад Первые прислали экспедицию сюда. Небо тогда выглядело по-другому. Каким оно станет через тысячу лет? Наверное, Кассиопея будет гореть своими звездами прямо в центре.
Возвращение в себя
Лида очнулась – ее трясли встревоженные Егор и Иван. Она осознала себя лежащей недалеко от палаток. Егор помог ей принять сидячее положение.
–– Лида, Лида, что случилось?
Лида сфокусировала внимание на обеспокоенных товарищах. Иван грубовато взял ее за запястье – оценил пульс. Затем потрогал лоб.
– Я… – начала объяснять Лида, но что ей объяснять? Она сама ничего не понимала.
– Я вышла в туалет и споткнулась.
Голос стал тверже, реальность возвращалась в привычные рамки.
Егор помог Лиде подняться на ноги.
– Голова не кружится? – Иван продолжал расспросы. – А ты не беременная?
– Нет, – ответила Лида. Ей было неловко от ситуации и от вопросов. Она направилась в палатку.
Иван придержал Егора.
– Слушай, ну бывает такое. От переутомления, как вариант. Она у тебя как? Спортивная? Фитнес какой-нибудь?
– Йогу только, – пожал плечами Егор.
– Ну, пригляди за ней, чтоб неадекватного поведения не было, ладно? Так-то, думаю, нормально все будет. Городские иной раз прям тяжело это все, но адаптируются.
Егор кивнул и поспешил за Лидой в палатку, помог ей устроиться поудобнее, прилег рядом.
– Ну, ты как?
Он был напуган. Впервые его посетила мысль об опасности задуманного похода. А если, действительно, что-то случится, кто поможет? Никакой «скорой помощи»…
Обняв Лиду, прижал к себе.
– Я нормально, – сказала она успокаивающе.
– Точно?
– Да, – усмехнулась, – будем потом вспоминать – ушла в туалет и не вернулась.
Оба хохотнули.
– Сколько времени? – спросила Лида. – Долго я была без сознания, интересно?
Егор потрогал ее руки – теплые.
– Наверное, не долго. Даже не замерзла, – зевнул Егор. – Ладно, еще рано, можно подрыхнуть.
– Давай, – Лида тоже зевнула и закрыла глаза.
Однако, понимала, что не уснет. Страх и прострация после пробуждения быстро прошли. Возвращалась память. Мир Литты захватил ее воображение. Что там у них случилось? Она вспомнила все, что ей привиделось, до мелочей. Прекрасный город из белых зданий, утопающих в пышной зелени, люди в ярких цветных одеждах, каны высотой в два человеческих роста, мамонты.
Что это было? Мысли путались, но с каждой минутой произошедшее укладывалось на полки сознания.
Итак, сновидения про Литту (сегодня она узнала ее имя) появились у нее года два-три назад. Короткие обрывки, поездка на спине мамонта, отдельные городские здания – ничего продолжительного и конкретного. А сегодня сразу целый смысловой кусок и много фактов. Магог, обреченность, грядущая гибель. Что будет дальше?
Сомнений не было – Лида чувствовала связь с Литтой и ее жизнью. Как ей увидеть продолжение?
Послышалось ровное дыхание Егора – уснул. Лида аккуратно сместила в сторону его руку и села – так думалось лучше.
Итак, продолжала она анализировать случившееся, она вышла из палатки, сделала свои дела, на обратном пути споткнулась, и что? Потеряла сознание? Нет, что-то было еще. Лида смотрела на небо, и она… Сосредоточила внимание на одном конкретном созвездии – Кассиопее.
Как только в памяти сложилась четкая картинка перевернутой буквы «М» на темном небе, на Лиду вновь нахлынули вибрации, но не такие сильные, как в момент попадания в страну Литты. Лида успокоила сердцебиение. Вдохнула. Выдохнула.
Что ж.
С ней происходит что-то необычное, но интересное. Чтобы не напугать никого, а главное, Егора, не стоит пока рассказывать об этом. Пусть ситуация развивается самостоятельно, мешать она ей не будет.
В лагере кто-то зашуршал, послышались шаги. Лида осторожно выглянула: Иван собирал костер, налаживал чайник. Не лег, значит, больше спать.
Она вылезла и присела на бревно возле костра. Было зябко. Протянула руки к огню. Предрассветные солнечные лучи уже показались на горизонте. Над Ожогино поднимался туман, который наползал и на их стоянку.
Иван разламывал ветки, стараясь сильно не шуметь, и клал их в костер, над которым висел большой, черный от копоти алюминиевый чайник. Проводник бросал на Лиду любопытствующие взгляды.
– И что с тобой произошло? – спросил он шепотом.
Лиде не хотелось ничего объяснять. Если уж она своему любимому человеку решила пока не рассказывать, то постороннему мужчине – тем более.
Она просто пожала плечами, продолжая греть руки.
– Шла, упала, очнулась – гипс, – переиначила Лида популярную киношную фразу.
– Шутки – шутками, – серьезно сказал Иван, – но я за вас всех отвечаю. Если есть какие-то нюансы по здоровью, я должен знать.
– Да серьезно, сама не поняла, – начала Лида, но Иван ее перебил.
– Раньше такое случалось?
Лида колебалась. Сны считаются?
– Нет.
– Гемоглобин нормальный? В обмороки не склонна падать?
Лида отрицательно мотнула головой.
Иван бросил в костер последнюю ветку. Не опасаясь огня, он ухватил тряпкой ручку чайника и снял его, взамен навесил котелок с остатками вчерашнего супа. Через короткое время Лида унюхала приятный аромат, забурчало в желудке так громко, что ей стало неловко.
– Ой, – она взялась на живот, вспоминая, что в общем-то вчера и не поужинала.
Иван понимающе хихикнул.
– Мы оставили тебе, поешь, конечно.
Их глаза встретились, и Лиду на секунду снова накрыло чувство уверенности, что они встречались раньше. По ее ощущениям, проводник проявлял к ней интерес, выходящий за рамки делового – может, она ему понравилась, а может, наоборот, вызвала антипатию. От подобных мыслей Лида вновь испытала неловкость.
С одной стороны, «амурные» переживания ей были не нужны, как и внимание других мужчин. Ее подозрения в симпатиях Ивана могли оказаться всего лишь фантазией девушки, за которой редко кто ухаживал. С другой стороны, негатив от такого важного в походе человека тоже ни к чему. И куда деть чувство тревоги, которое возникало, когда она находилась близко от проводника?
Потрескивали щепки в костре. Вдали щебетали птицы, с озера доносились редкие всплески воды – чайки тоже хотели позавтракать. Лида и Иван сидели друг напротив друга, задумавшись каждый о своем.
Лида доедала суп, поглядывала на проводника. Продолжались внутренние споры.
Одна Лида корила другую за излишнюю подозрительность. Человек взялся их проводить, демонстрирует заботу, воспитанно себя ведет, встал раньше всех, чтобы вскипятить чайник, приготовить еду. И это не только из-за гонорара, размер которого был весьма скромен. Разве можно допускать негативные мысли в отношении такого хорошего человека?
Вторая Лида робко возражала, а как же, мол, мои ощущения? Разве они не имеют права на существование? То, что пережила я, оно менее реально, чем то, что видят мои глаза сейчас? Эти внутренние Лиды определенно не готовы пока прийти к консенсусу…
Поев, девушка отправилась к озеру помыть тарелку. И снова залюбовалась пейзажем – в одну минуту растаял туман. Отдельные его клочки только что мелькали тут и там, а спустя секунды безмятежная гладь Ожогино щедро отражала яркие лучи.
– Знаешь, – рядом снова оказался Иван, – бывает, с людьми в этих местах случается разное… разный мистический опыт. Ты, если что, не стесняйся, рассказывай. Это же земли шаманов, мне ли не понять?
– Нет, ничего такого, – она отвернулась к воде, краснея от смущения. Ей показалось, что проводник видит ее насквозь. Лида ненавидела вранье и сама старалась никогда никого не обманывать, но сейчас говорить правду – она была уверена – не следовало.
Иван снова (который раз?) смерил попутчицу недоверчивым взглядом, и слава богу, в этот момент подошел Егор. Лида с неестественно бурной радостью приветствовала своего парня, немного удивив его своей пылкостью.
Подождав, когда Иван отойдет подальше, Егор с тревогой спросил, не обидел ли проводник ее чем. Лида заверила, что все в порядке, тот просто переживает о случившемся, расспрашивает.
– Я, если честно, тоже переживаю… И мне не нравится, как он на тебя пялится.
Что поделать, Лиде тоже это не нравилось.
День прошел спокойно. Кажется, никто из остальных не заметил ночного происшествия. После вчерашнего марш-броска с рюкзаками все, кроме Ивана, жаловались на боль в мышцах, поэтому большей частью валялись, ленились, прогуливались по берегу. Немного порыбачили, устроили фотосессию с пойманными щуками. Погода стояла ясная и теплая.
На обеде Иван травил байки про Ожогино.
Некоторые места окружены старыми легендами, и озеро – одно из таких мест. Ссылаясь на старожилов, проводник называл его «Эбэ», что значит «бабушка».
– Озеро не любит наглецов и наказывает за плохое поведение, – рассказывал Иван, пока остальные дружно жевали гречневую кашу с жареной рыбой. – Как-то раз на Ожогино приезжали геологи. Они проводили свои исследования, а один из них, намеряв в самом глубоком месте всего пятнадцать метров, высмеял этот факт, назвав Ожогино лужей.
