Катя Моссин
Обнаженное сердце йогини
Информация о книге
Предтеча средневековых мистиков Кашмира, Лаллешвари, известная как Лалла, Лал Дэд или Лал Арифа была шиваитской йогиней и суфийской святой. Мусульмане, хинду и буддисты, обитатели тогдашнего Кашмира, почитали мудрость подвижницы. Её мистическая поэзия (вакх, вацун или Лал Вакх) – композиции на языке кашмири, составляют важную часть кашмирского литературного и лингвистического наследия. Написанные кашмирской шиваитской йогиней несколько столетий назад, эти поэмы будут интересны тем из современников, кто практикует высшую йогу и идет по пути самореализации.
Комментарии переводчика, поясняющие тайный, «сумеречный язык» многих стихотворений, опираются на тексты Бхагавад Гиты, Шива Сутр и подготовлены на основании устных личных пояснений Пятого Гуру традиции Крийя Йоги линии Лахири Махасая – Шри Шайлендры Шармы.
Концепция, литературный перевод с кашмири и английского: Катя Моссин
Вступление и комментарии: Катя Моссин
Техническая редакция: Ирина Ефимова
Графический дизайн и оформление: Ангелина Аветисова
Благодарность
Я выражаю глубокую признательность Гуруджи Шри Шайлендре Шарме, дававшему пояснения в ходе работы над этим переводом и направляющего своих учеников на Пути йогасадханы.
Катя Моссин
Предисловие
* * *
Какую б я ни делала работу —
Она служеньем Господу была.
Любое слово становилось
Молитвой, что шептала я,
И всё, что тело выносило —
Садханой Шайва Тантры было,
Мой путь к Парама Шиве осветив.
Лалла Дэд(1320–1392)Перевод с кашмири.
Предтеча средневековых мистиков Кашмира, Лаллешвари, известная как Лалла, Лал Дэд или Лал Арифа была шиваитской йогиней и суфийской святой. Мусульмане, хинду и буддисты делили религиозный и культурный ландшафт тогдашнего Кашмира – и мудрость подвижницы была почитаема всеми конфессиями. Её мистическая поэзия (вакх, vatsun или Лал Вакх) – композиции на языке кашмири, составляют важную часть кашмирского литературного и лингвистического наследия. Написанные кашмирской йогиней несколько столетий назад, эти поэмы будут интересны тем из современников, кто практикует высшую йогу и идет по пути самореализации.
Лаллешвари (госпожа Лалла) родилась в 1301 году или, по другим источникам, между 1317 и 1320 годами христианской эры во времена султана Ала-уд-дина в Пандретхане (древний Пуранадхистхана), в четырёх с половиной милях от Шринагара в семье кашмирских пандитов. Другим местом ее рождения считается Семпор.
В возрасте 12 лет её выдали замуж. Новая родня в деревне Пампор переименовала ее в Падмавати, в соответствии с патриархальной традицией кашмирских пандитов, но Лалла всегда называла себя именем, данным ей при рождении.
Свекровь жестоко обращалась с ней, Лалла практически умирала от голода. Эта история сохранилась в кашмирской пословице: "Hand marytan kina hath Lalli nala-ath tsali na zanh", что переводится как "забивали ли они крупного барана или маленькую овцу, у Лаллы всегда был камень на обед" (речь идёт о том, что свекровь клала камень на тарелку Лаллы, покрывая его сверху тонким слоем риса, чтобы порция выглядела большой).
В конечном счёте нелепые жестокости обывательской жизни привели её к отречению от мира. В 26 лет она приняла санньясу и обрела свободу в духовном подвижничестве.
Что она практиковала?
До своего замужества Лалла получила образование, изучая религиозные тексты с семейным наставником, пандитом. Считается, что он и был ее Гуру до замужества, и именно к нему она пришла, порвав с семьей. Шиваитский святой, Сиддха Шрикантха (Сед Баю), принадлежавший к кашмирской шиваитской традиции трики был тем самым Гуру, к которому Лалла часто обращается в своих стихах, задавая ему вопросы и иногда даже указывая на его недостатки как духовного наставника. Впоследствии Лалла превзошла учителя в духовных достижениях и достигла самадхи, «обители нектара».
Согласно имеющимся сведениям о беседах Лаллы с Сед Баю (конечно, неподтвержденным за давностью времени), она напоминала ему об их прошлых жизнях, о которых у неё остались яркие воспоминания.
Вне всяких сомнений, Лалла была шиваитской йогиней, практиковавшей технику, весьма близкую к крийя йоге (как упоминает Йогананда в своей «Автобиографии йога»).
После получения инициации и многих лет ученичества, она отправилась в мир как бродячий аскет – и именно этому началу странствий в жестком и ортодоксальном кашмирском обществе того времени мы обязаны серией ее стихов, говорящих о насмешках, издевательствах и невзгодах. Под защитой своего Гуру она была в безопасности, но начало ее одиноких странствий изменило ее восприятие мира еще раз, после уже выпавших ей ролей дочери, жены и ученицы. Она стала изгоем, которому еще предстояла трансформация в ту святую, имя и учение которой позднее стали легендой в Кашмире и за его пределами.
Лалла Йогешвари (Великая Госпожа Йоги), сбросившая одеяния или "дигамбара" ("одетая лишь в небеса") также исповедовала нагой аскетизм, не признавая одежд. Иногда ее спрашивали о причинах ее наготы. "А почему нет? Я не вижу вокруг мужчин, – отвечала Лалла. – Не осознавший Бога не может называться мужчиной".
Для нее жизнь духа, а не плоти была по-настоящему реальной. Ни из-за желания шокировать, ни из-за самоуничижения или самобичевания в духе средневековых христианских святых, Лалла жила «потеряв» логический ум, в «прекрасном безумии», почти не осознавая тело. Не оттого, что отторгала навязываемые обществом ограничения и условности, а потому, что всем своим существом была связана с Запредельем, миром Вечного Звука Ом и изначальной Пустотой, создавшей этот физический мир и с Божественным Разумом Вселенной – сознанием Шивы.
Она обрела полную свободу от гендерных стереотипов и обуславливающих факторов, попросту отказавшись беспокоиться о том, как мир воспринимает её наготу.
Раздел Пранава и Дыхание дает представление об уровне ее йогических практик – поэтесса описывает пранаямы, бхастрики, кумбхаку, кхечари мудру, используя сумеречный язык, сандхья-бхаса, тайный диалект йогов. Предназначенный для передачи секретного знания лишь посвященным, этот "перевернутый" язык метафор и кодов использовался также для того, чтобы ввести йогина-искателя в "ситуацию парадокса", необходимую для духовного роста.
Лалле удалось донести такие метафизические понятия как Пустота, Время и священный звук Анахата Нада, описав как различные этапы пробуждения Кундалини, так и опыт познания первоэлементов.
Учение Лаллы
Единение духа и сознания как краеугольный йогический постулат бытия в сочетании с простыми человеческими ценностями и культурой той земли, которая дала жизнь человеку – вот то, чему учила Лалла, проповедуя сплав недуалистической философии шиваизма, идей буддизма и суфизм. Еще в XIII веке она проповедовала ненасилие, простоту жизни и возвышенность мышления, став Лалла Арифой для мусульман и Лаллешвари для хинду.
Невзгоды, перенесенные ею в скитаниях, закалили ее дух и избавили от последних иллюзий о бренности мира и несовершенстве общества, при этом выкристаллизовав ее бескомпромиссную преданность поискам Истины, света Абсолютного Разума и сознания Шивы – так она становится духовным наставником, учителем и советчиком.
Линия кашмирского шиваизма, к которой она принадлежала, вобрала различные философские идеи, отшлифовав и огранив Тантру, Йогу, Буддизм Йогачары (линия махаяны) и суфизм.
Лаллешвари открывала философию Шайвы для мирян, прервав кабинетную, академическую монополию пандитов и знатоков санскрита на Знание. Очень яркие и тонкие концепции и личные мистические переживания были транслированы ею через стихотворные строки на язык масс, сделав «академический шиваизм» доступными для простых людей.
Вечная дилемма мистика о том, как донести до людей неописуемый личный опыт, была решена ею с помощью общих идиом, образов и метафор, с которыми люди чувствовали повседневную и личную связь. Использование простонародного кашмирского языка и легко запоминающейся стихотворной формы сделали ее высказывания общепринятыми, обеспечив им место в коллективной памяти.
Авторитет её словам придавало и то, что она описывала личный опыт познания запредельной реальности, прямые отношения с самим Господом Шивой. Её имя стоит на первом месте в длинном списке святых, проповедовавших средневековый мистицизм, впоследствии распространившийся по всей Индии. Следует обосновать это заявление: учение Рамананды и пришедших после него подвижников не могло повлиять на мировоззрение Лаллы, поскольку Рамананда жил между 1400 и 1470 годами. Кабир пел свои знаменитые двустишия (доха) между 1440 и 1518 годами, Гуру Нанак пришёл в мир между 1469 и 1538 годами. Тулсидас не был воплощён в теле до 1532 года, а Мира Баи почтила нас своим земным присутствием гораздо позже.
Предание гласит, что святая сама определила день оставления тела. Впервые за годы блужданий нагой, она облачилась в красное сари невесты и шагнула в огонь. Так, совершив высшее ритуальное самосожжение-сати, джива-душа Лаллы обручилась с Шивой, и святая дематериализовалась в огне. В этот же день она предстала невредимой перед скорбящими горожанами, одетая в золотые одежды. Полагают, что она оставила тело в 1373 году, но никаких данных о том, где именно находится ее самадхи (место кремации) не сохранилось. Мемориальное захоронение в Биджбехаре относится к гораздо более позднему периоду.
Литературное наследие
Около 270 лет назад, пандит Бхаскар Раздан, дед пандита Манаса Раздана, знаменитого кашмирского отшельника Кашмира, собрал шестьдесят высказываний Лал Дэд. Следующая подборка из 140 высказываний, включившая в том числе и те 60, собранные пандитом Бхаскаром Разданом, была сделана пандитом Лакшман Каком, еще одним святым, жившим примерно в 1865 году. В 1850 году другой ученый пандит Пракаш Кокилу написал комментарий о четырех вакх Лаллы. Так начиналась известность этой поэтессы в религиозных, а затем в академических и литературоведческих кругах тогдашнего Кашмира.
В 1914 году сэр Джордж Гриерсон, первый суперинтендант Индийского Лингвистического Исследовательского департамента попросил своего бывшего коллегу Пандита Мукунда Рама Шастри разыскать рукопись стихов Лаллы. Не обнаружив рукописей, тот обратился к Пандиту Дхарма-даса Дарвеш, который надиктовал по памяти 109 поэм. Гриерсон сравнил тексты с двумя Кашмирскими рукописями, хранившимися в Оксфордском Индийском Институте, бывшими частью коллекции, собранной легендарным венгерско-британским исследователем Марком Аурелием Штерном. Так в 1920 году был опубликован первый английский перевод поэм Лаллы под названием "Лалла-вакьяни или Мудрые изречения Лаллы Дэд, поэтессы-мистика древнего Кашмира".
Сегодня ее стихи переведены на много языков и опубликованы в США, Европе и Азии.
Стихотворный размер и стиль
Лалла Вакьяни (высказывания Лаллы) составлены на старом кашмири, который как отдельный язык намного старше того времени, в которое жила и творила Лалла. Тот факт, что они были переданы из уст в уста, предполагает, что сам язык незаметно менялся из поколения в поколение, и форма стихов менялась вместе с ним. Но тем не менее уважение к авторской форме ее стихов сохранило множество архаичных форм и выражений.
В древнем Кашмире существовали две различные метрические системы для поэтических произведений. Одна – для официальных, эпических стихов, где, как и в персидском стихотворном размере, характерном и для суфийской поэтической школы, используется ритм Bahar-e-Hajaj; другая система обычно использовалась в песнетворчестве, при написании стихов (как и Лалла вакх), в которых поэтический размер зависит исключительно от ударного акцента. Эта система отнюдь не так проста. Данный перевод ставил задачу транслировать смысловой, а не фонетический акцент произведений, и поэтому размерность стихотворного слога устанавливалась в русском переводе смысловым содержанием.
Женщина силы
Любая женщина-йогиня несет в себе силу Шакти, творческую энергию; заряд изначальной созидающей силы Лаллешвари, укрепленный ее аскезой, отразился в потоке мистической поэзии, установив новые планки культурной, языковой, социальной и религиозной трансформации тогдашнего кашмирского общества.
Она общалась с наиболее образованными учеными-мужчинами своего времени на равных, в их диалогах не было и следа гендерного неравенства, её словарный запас и разговорный стиль были под стать диалекту обычного человека. В творчестве Лаллы не было места элитарному, брахманическому выбору слов, фраз или метафор – все они взяты из словаря женщины-домохозяйки, хотя сама Лалла покинула и брак, и дом. Её поэзия передает поток силы йогини, в процессе своего повествования дающей голос всем тем, кто ищет Истину.
Древние мистики знали, насколько трудно передать обывателю трансцендентальные переживания без того, чтобы не прослыть колдунами или безумцами. Используя сумеречный язык в своих поэмах, обращенных к ученикам и искателям, Лаллешвари передает суть глубинных переживаний в йогасадхане тем, кто уже стоит на этом пути.
Осведомлённая о заботах и страданиях души-дживы, поэтесса-йогиня говорит о способах их преодоления в ходе духовной эволюции. С мирянами поэтесса общается прямым и доступным им языком, применяя понятные образы и метафоры, побуждая осмысление смысла человеческого бытия и напоминая о вечном присутствии Божественного в каждой песчинке.
Очистившая сознание огнём йогической практики и познавшая природу человеческой сущности, Лаллешвари и сегодня открывает сердца силой своих поэтических строк.
