Кайя Белая
Тени холмов: клятва конунга. Книга 1
– Буду знать! – ответив ему улыбкой, я пыталась идти как можно быстрей.
– Так ты замужем? – прозвучал неожиданный вопрос.
– И да, и нет, – уклончиво ответила я. Мне нельзя было отвлекаться на беседу. Я была сосредоточена на том, куда мы шли, и старалась незаметно придерживать пироги, которые спрятала за пазухой. Я не намеревалась больше здесь находиться. К чёрту приключения! Хочу в нормальный, адекватный мир!
– Дети? – опять задал вопрос Брэди, отвлекая моё внимание.
– Нет! Но у моего мужа скоро родится ребёнок, – зачем-то добавила я. Зачем я всем сообщаю эту информацию? Возможно, мне стыдно, что я, замужняя женщина в совсем не юном возрасте, а значит, уже лишённая иллюзий, оказалась в совсем недвусмысленной ситуации? Да, я совершенно точно пыталась себя обелить в глазах этих людей. Что я здесь делаю, если я замужем? Я изменяю своему мужу? Я вот такая женщина в их сознании сейчас? И, возможно, наличие ребёнка у моего мужа от другой женщины могло бы исправить то, что я целовалась с Кассом. Стоп! Ты не целовалась, тебя поцеловали. Его вообще об этом попросил Лейф, и даже не попросил, а приказал.
Мы шли по дому, и я старательно делала пометки в голове, отмечая маленькие особенности, которые помогли бы мне ориентироваться ночью. Узкий коридор, ведущий в кабинет Касса, я узнала сразу.
– Проходи. – Брэди толкнул дверь, которая не была заперта.
– Спасибо, – как можно теплее улыбнулась я ему. На столе стоял стационарный телефон с пружинным проводом от трубки к самому аппарату. – Ты не оставишь меня?
– Да, конечно! Буду за дверью, – он вышел спиной вперёд и закрыл дверь. У меня особо не имелось времени осматривать кабинет, мне нужно было найти карту или хотя бы понять, где тут шоссе или ближайший город, а еще нужно позвонить. Схватив трубку, я набрала номер Джека. Долго слушала гудки.
– Алло! – отстранённо прозвучал голос мужа.
– Джек, – позвала я его и улыбнулась, услышав знакомый голос. – Джек, привет! Это я, Коди. – В трубке была тишина, я сжала её сильней и боялась пошевелиться. Вдруг провода плохо соединены или просто связь прервётся, а у меня не будет возможности позвонить ещё раз. – Алло! – протянула я, сглатывая вязкий комок, вставший в горле. – Алло! – Я чувствовала, что слёзы стоят у меня в глазах. Я боялась, что он не слышит меня.
– Зачем ты звонишь? Я всё подписал, – прошипел он в трубку.
– Джек, – облегчённо зашептала я. – Меня похитили, я не знаю, где нахожусь. Джек, сообщи в полицию, пожалуйста, – взмолилась я.
– Мне плевать. Хоть в аду гори! – прорычал он, и моё сердце забилось через раз.
– Что ты… Что ты такое говоришь? – Мои губы дрожали.
– Я думал, уже больше никогда не услышу твой голос. Я думал, что наконец-то избавился от тебя. Что ты сама уже поняла всё и просто свалила. Господи! – Я слышала страдальческие нотки в его голосе. – Какая же ты тупая! Когда до тебя дойдёт? Я тебя ненавижу, и того, кем я стал рядом с тобой. Сама ничтожество и меня таким сделала. – Слезы катились по моим щекам и капали на телефонную трубку, которую я стискивала в руках. – Все всё знали, одна ты пребывала в блаженном неведении. Ты знаешь, скольких я имел, скольких водил в наш дом, в нашу кровать? Ни с одной я не представлял тебя. Ты омерзительна! Вечно пытаешься всех спасти, аж тошнит от твоей добродетели.
– Джек, – всхлипнула я, захлёбываясь слезами и отвращением, которое сквозило в каждом слове моего мужа. – Помоги мне, ты слышишь, что я тебе говорю?!
– Ой, прекрати ныть! – крикнул он, а после засмеялся. – Ты знаешь, это забавно. Ты пропала в тот момент, когда я начал искать того, кто за хорошую сумму сделал бы с тобой что-нибудь мерзкое. – Внутри меня всё похолодело. – Да, я придумал минимум десять способов, как избавиться от тебя, а ты взяла и исчезла. Еще и так феерично. Сжечь клинику, я бы до такого не додумался. Рад, что не пришлось марать руки. Забудь обо мне и больше не звони. Мы не муж и жена. Слава богу, у тебя хоть на это хватило смелости. – Длинный резкий гудок заставил меня вздрогнуть. Что значит сожгла клинику? Боже, надеюсь, никто не пострадал во время пожара. Мне нужно вернуться.
Я задыхалась от эмоций и чувств, не понимая, почему так больно. Ведь я давно решила поставить точку. Дрожащей рукой опустила трубку на место и застыла. Какой ужас! Я столько лет жила с этим мужчиной, ложилась с ним в кровать, а он хотел от меня избавиться?! Сделать что-то мерзкое, мать его! Не набрался смелости сказать, что уходит, а решил меня убрать с дороги.
Слова Джека ещё звенели во мне непониманием и болью. Осмотревшись невидящим взглядом и не обнаружив на стенах карты, я пала духом. На столе в беспорядке лежали письма с марками, пустые конверты, но и эта информация была бесполезной. Подняв ещё раз телефонную трубку, я занесла руку над кнопками. Позвонить Бэтти просто, её номер я знала наизусть. И уже собираясь набрать номер, я поняла, что гудка в трубке нет. Всё, моё время на телефонный звонок вышло. Опустив бесшумно трубку на место, обернулась к окну за моей спиной. Чуть дальше дома раскинулся небольшой посёлок, к которому вела ровная гравийная дорожка. Домики поселения раскинулись по холму, разного размера, но все в одном стиле, белоснежные с красными крышами. Этот посёлок очень напоминал Блойдшир: ровные заборы, подстриженные туи, высаженные по линейке. Кое-где у домов стояли припаркованные машины, и радостная мысль зажглась во мне – и погасла. Угон не вариант, сигнализация подключена к спутнику, через триста метров машина заглохнет, а я совсем, совсем не мастер вскрывать машины. Выходит, мой вариант – ноги и лошадь. Успокоив себя тем, что план есть, пусть и сырой и совсем не надёжный, но это лучше, чем ничего, и поправив булки, которые норовили выпасть снизу из-за пазухи, я открыла дверь и вышла из кабинета.
– Всё хорошо? – насторожённо уточнил Брэди, дожидающийся меня у противоположной стены.
– Да, проводи меня в спальню, пожалуйста. – Он больше не задавал неудобных вопросов и тихо шёл впереди меня, иногда оборачиваясь. Довольно быстро Брэди привел меня к дверям спальни, я кусала губы и сдерживала рвущиеся рыдания.
– С тобой точно всё хорошо? – Брэди открыл для меня дверь и ждал. Я не могла разрыдаться у него на плече, да и кого касаются мои личные трагедии. Подняв глаза на Брэди, я знала, что в них стоят слёзы. По мне всегда видно, плакала ли я. Воспалённые глаза, распухший и красный нос.
– Да, спасибо! – дрожащими губами произнесла я, выдавив из себя улыбку. И, зайдя в комнату, закрыла дверь
Глава 3
Ощущение грязи на себе было омерзительно, и оно усиливалось от того, что в голове всплывали моменты нашей жизни с Джеком. Как я занималась с ним сексом, как я верила ему, как целовала, как обнимала. Даже при всём его мерзопакостном поведении в отношении меня я старалась сохранить что-то хорошее и желала ему только лучшего. Я пыталась оправдать его поступки в нашем браке. Винила себя за его грубость, несдержанность, резкость и откровенное хамство в свой адрес. Я не хотела расставаться с Джеком на плохой ноте.
Присев на кровать, я вздрогнула и больше себя не сдерживала. Горячие слёзы лились нескончаемым потоком, ссадину на щеке щипало, и, когда я вспомнила о ней, стало ещё обидней, и рыдания удвоились. Я ни при каких обстоятельствах не собиралась возвращаться к Джеку, но мне казалось, что если бы ему нужна была помощь, я бы не отказала. Это человечно – прийти на выручку тому, с кем ты жил столько лет бок о бок, и неважно, были ли эти годы счастливыми. Но это было моё мнение, мои утверждения, Джек ничего подобного не говорил мне никогда и не заверял в чём-то подобном. От логических выводов сердцу и душе легче не становилось.
Приняв душ, где я всё ещё переваривала свой крайне неудачный брак и мужа-ублюдка, зарылась в шкаф. Мне нужно было найти что-то более комфортное и удобное для сегодняшнего побега. Брюки я всё же откопала среди гор шмотья, они тянулись, как лосины, и я была уверена, что моя аппетитная пятая точка в них влезет. После долгих поисков нашлись рубаха и свитер толстой вязки с большим воротом. Переодевшись в удачные находки, я села в кресло и принялась ждать. Время тянулось слишком медленно.
От волнения желудок налился свинцом, заворачиваясь в узел. Меня потряхивало, а сердце непривычно быстро стучало и отдавало ударами в уши. По коже периодически бежал мороз, и холодный пот выступил на лбу. Небо за окном стало непроницаемо чёрным, и луна, поднявшаяся над горами, стала для меня знаком. Тихо приоткрыв дверь и прижав ботинки к груди, на цыпочках преодолела коридор. Оказавшись перед лестницей, прислушалась. Дом спал. Прячась в тени или углах, я пробиралась к выходу. Сердце колотилось в горле, волнение, что меня могут поймать, довело до нервной тошноты, которая накатывала волнами и сильно мешала мыслить ясно.
Потянув дверную ручку, я перестала дышать. Еле уловимый щелчок дверного замка – и я чувствую свежий воздух. Выскользнув из дома, быстро пересекла двор и забежала в конюшню, где было тепло и пахло сеном. Блёклый свет от фонарей, попадавший в конюшню, помог без труда найти Уголька. Открыв калитку, я спряталась в её деннике. Лошадь фыркнула.
– Тише, – зашептала я почти у самого её уха, опуская ботинки на пол. – Я тебе кое-что принесла. – Поднеся к её горячей морде пироги, я ощутила её язык на своих ладонях. Лошади нужно поправиться, она должна выстоять в этой борьбе, под названием: “кто сильней”. На столбе висел повод, взяв в руки мягкую кожу, я скользнула в соседний денник. Где то скрипнула дверь, и приглушенные голоса раздались за стеной конюшни. Облизав пересохшие губы, я прижалась к горячему боку смирно стоявшей кобылки. Плюнув на ботинки, оставленные у входа, я накинула на пегую лошадку повод и, дождавшись тишины, бесшумно вышла из денника, ведя лошадь за собой.
Деревянные ворота открылись легко и без скрипа. Сбежать оказалось проще простого. Затворив ворота, я забралась на лошадь, и мы тихонько зашагали на середину поля, откуда понеслись галопом до кромки леса. Если Уголёк так уверенно неслась туда днём, значит, где-то там есть тропа. Нужно только дать этой лошади свободу выбора, и она меня выведет из леса. Страх не отпускал из своих клещей. Я боялась нарваться на волков, что сегодня днём бродили рядом, я боялась заблудиться и навечно пропасть в этих лесах, но больше всего я боялась быть безвольной наблюдательницей своей жизни, какой была не раз.
Я отчаянно хотела быть смелой, сильной, непоколебимой героиней чёртового романа, пусть не с таким счастливым концом, как у многих. Но это мой выбор. Мы неслись во весь опор, я так тесно прижалась к лошади, что, наверное, на коленях останутся синяки. Когда лес начал приближаться с каждым толчком копыт о землю, я ликовала; приспустив повод, я позволила кобылке бежать самой. Она немного сбавила темп, взяла чуть левей, пронеслась по чернозёмному краю поля, проваливаясь ногами в уже остывшую и пропитанную водой землю, и резко повернула, выводя нас на тропинку.
Тропа была ровно на одного пешего человека или ездока верхом, узенькая, но нахоженная.
План был простой. Найти шоссе, отпустить лошадь, поймать попутку или пешком дойти до ближайшего населенного пункта, а там из безопасности позвонить Бэтти.
Густой лес смыкался за нами плотной стеной, сюда почти не проникал лунный свет, и казалось, что он непроглядно-чёрный. Мои пальцы онемели от холода, так неожиданно сковавшего моё разгорячённое тело. Пучок из волос съехал набок от быстрой скачки по полю. Ссадина на щеке неприятно стягивала кожу, её болезненно дёргало. Не понимая, сколько времени прошло и какой сейчас час, я просто ехала вперёд, сгорбившись и уставившись в темноту, будто ожидая чуда. Губы пересохли, чем больше я их облизывала, тем суше они становились, горло драло от жажды. Лес казался бесконечным. Торчащие повсюду жуткие корявые ветки цеплялись то за рукав свитера, то за выбившиеся из пучка волосы. Я распласталась на спине кобылки, просто ожидая, когда этот лес закончится. Конца и края ему не было видно. Моя спасительница замедлила ход, видимо, тоже устав, и теперь едва переставляла ноги. Я плавно переваливалась с одного её бока на другой. Так мы и брели по узкой тропинке, с двух сторон зажатые густым лесом. Под копытами лошади то и дело хрустели листья и сухие ветки. Неожиданно кобылка свернула в сторону.
– Эй, ты куда? – прохрипела я, напомнив Роуз из Титаника, когда она плыла на двери, замершая и обессиленная. Подняв голову, мне показалось, что между кустами мелькнул свет. Лошадь шагала как на выгуле, склонив голову низко к земле, а у меня не было сил её подстегнуть. Эта слабость, с которой я боролась весь вечер, забирала последние силы. Если в начале побега нам обеим помогал адреналин, то сейчас мы держались на чистом упорстве.
Луна поднялась выше, мелькая между быстро пробегающими тёмными облаками, и только изредка её свет окрашивал ледяной белизной лес. Чёртов лес и больше ничего.
Это был странный лес, здесь даже ветра не ощущалось, ни одна травинка не шевелилась, воздух был тяжёлым и вязким, он пах влагой, жухлой листвой и плесенью. Я словно в сказке оказалась, попав в заколдованную чащу. Иронично, не правда ли? Сбежать и потеряться в густом лесу. Можно утешить себя хотя бы тем, что я попыталась изменить свою жизнь. И, несмотря на всю дикость моего похищения и безумства, которые творились после, я не могла отрицать, что это было забавно.
Попытавшись выпрямиться, я упёрлась руками в спину лошади и приподнялась. Между стволов мелькнуло что-то ещё темнее, чем чернота вокруг. Страх запустил моё сердце в турборежим, мерзкий холодный шар тревоги заворочался в желудке.
Хруст веток донёсся с другой стороны. Всматриваясь до боли в глазах в пространство между стволами деревьев, я попыталась дотянуться до повода, чтобы пришпорить лошадь. Хруст повторился. Неужели меня окружают? Я вертела головой, как филин на ветке, и приготовилась ударить пятками по бокам кобылки. Всё во мне напряглось, каждая мышца натянулась для рывка. Что-то выскочило из кустов перед лошадью, и она, встав на дыбы, скинула меня со своей спины. Я почувствовала свободу падения. Моя спина выгнулась, и все хрящи в позвоночнике хрустнули от удара о землю. Воздух с непонятным звуком вылетел из моего горла. Удар затылком я услышала очень отчётливо. Я видела луну, выглянувшую из-за тучи, странно изогнутые ветки, гнездом закручивающиеся вокруг белого круга. Надо мной нависла чёрная тень, а через секунду я отключилась, позорно отдав себя в руки преследователей.
Всё тело болело. Слабость атаковала меня. Жуткая, разрывающая голову напополам боль отдавала в виски и затылок. Лицо опалило жаром. Обнаружив себя лежащей на земле у костра и накрытой чем-то очень тяжёлым, я попыталась приподняться и осмотреться.
Появившийся в поле зрения незнакомый мужчина присел на корточки, чтобы свет от костра осветил его лицо.
Его голова с выбритыми висками смотрелась непривычно для меня. Оставшиеся на макушке волосы были заплетены в косу. Круглое загорелое лицо, широкий нос, неоднократно сломанный, о чём говорила ярко выраженная горбинка, тонкие губы – всё это придавало мужчине грозный вид. Но взгляд близко посаженных голубых глаз был озорным и светлым.
– Как голова? – бегая по моему лицу глазами, обеспокоенно спросил мужчина. – Приложило вас хорошо, – он протянул мне фляжку, в которой что-то плескалось. – Боль не уберёт, но станет легче. – Взяв предложенную флягу, я принюхалась и сморщила нос. Жажда была нестерпимой, и я приложилась к горлышку. Губы и горло обожгло, я закашлялась.
– Кристер! – приятный мужской голос окликнул мужчину, и я замерла. – Нужно предложить воды, а не самогон.
– Это поможет унять дрожь, – оправдываясь, сообщил мне Кристер. Попытавшись подняться с земли, я тут же опустилась обратно. Голова кружилась, как после карусели. Я больше не пыталась шевелиться. Кажется, даже от вздоха меня мутило.
– Мы в лесу? – закрыв глаза, уточнила я.
– Да, это лес нашего… – начал было Кристер отвечать на мой вопрос и замолчал. Открыв глаза, я увидела перед собой знакомое лицо. Лейф опустился на колени возле меня. Ниспадающие светлые волосы слегка вились и обрамляли суровое скуластое лицо. Глаза неправдоподобного белого цвета, римский нос, да, именно так, римский. Я читала что обладатели такого носа – прирождённые защитники.
– Кристер закончил со взваром, после него вам станет лучше, – рокочуще ответил Лейф, поднеся к моим губам кружку, от которой шёл пар. – Очень горячее, – предупредил он. Лейф придвинулся ближе, но и в этой позе я не смогла бы пить. Не расшаркиваясь и не спрашивая у меня разрешения, мужчина передвинулся, оказавшись позади меня, и прижал меня спиной к своей груди, выступив в роли опоры. Я успела только раскрыть рот, собираясь выразить своё «фи» ему и его непонятно откуда взявшейся галантности, но мне не дали даже пискнуть. Он прижал к моим губам кружку.
– Пей до конца, это поможет, – настойчиво попросил он, перейдя на «ты». Вытянув губы дудочкой, я пригубила немного горячего напитка. Пряная и вяжущая жидкость прокатилась по горлу. Я пила в тишине, только костёр трещал и скрипели стволы деревьев. Подняв взгляд, я внимательно посмотрела на покачивающиеся макушки елей.
– Ветер, – прошептала я.
– Сегодня очень промозглый, будто и не весна вовсе, – поддержал меня Кристер. – Вы легко одеты для верховой прогулки по лесу.
– Кристер, – под моей спиной завибрировала мужская грудь, – позже будешь играть в детектива. Ещё глоток, – попросил Лейф, поднеся к моим губам чашку, и не убирал её, пока я не выпила всё. – Теперь отдыхай, – он выскользнул из-под моей спины, бережно придерживая меня и укладывая обратно на землю. – Кристер, принеси свитер из моего рюкзака. – Лейф был спокоен. Каждое его слово излучало непоколебимость, уверенность в том, что он говорит и делает. Кристер принес свитер, и Лейф положил его мне под голову.
Я хотела воспротивиться его помощи, и вообще кого-либо из этого места. Меня обуревали гнев и злость на этих людей, но удар головой был слишком сильным, и, возможно, мне отшибло холодную рациональность. Я едва сдерживала накатывающую тошноту.
Прикрыв глаза, я попыталась расслабиться, чтобы пульсация в голове отступила. Слегка повернув голову вбок, провела щекой по мягкой текстуре одолженного мне свитера. Втянув запах, непроизвольно потёрлась о него ещё раз, делая несколько коротких вдохов. Он пах свежескошенной травой, костром и терпким чёрным перцем.
Ветер качал ветки деревьев, которые стонали, как зверь, скребущий когтистой лапой в окно. Огонь трещал рядом со мной, и я ощущала его жар на лице. Я слышала фырканье лошадей и тихие мужские голоса.
– Ты не хочешь с ней поговорить? – раздался голос Льёта.
– Ш-ш-ш, – шикнул кто-то на него, и голоса опять потонули в шуме леса. Ноги и руки налились пудовой тяжестью, тошнота отступала, и, пошевелившись, я высунула нос из-под панциря. Каждое движение отзывалось болью в спине и голове. Даже мысли, тяжело ворочавшиеся в голове, причиняли боль.
– Как себя чувствуешь? – за спиной раздался голос Льёта. Вокруг меня слишком много тестостерона.
– Не знаю, – мой голос хрипел. Поднявшись на локте, усилием воли подавила нахлынувшее головокружение. – Мне нужно идти. Спасибо за помощь, но мне пора. – Прикрыв глаза, я смогла сесть.
– Что с твоим лицом? – напряжённо спросил Льёт. Его обычная весёлость исчезла.
– Учила дикарей обращаться с лошадьми, – пробормотала я.
– Тебе нужно отлежаться пару дней, – рядом возник Лейф. Его бархатистый голос убеждал меня остаться. Расслабиться и просто поспать. – Может быть, останешься с нами? – продолжал уговаривать он меня. Уверенно встав на ноги, я махнула рукой, словно отрезая всю его помощь, и, зависнув на секунду, покачнулась и полетела обратно, как подкошенная.
– Не понимаю, что со мной? – промямлила я ослабевшим ртом, смотря в светлые глаза Лейфа. Он поймал меня и, придерживая, сел на землю, не выпуская меня из рук.
– Тебе нужно отдохнуть. Я обещаю, с тобой ничего не случится, и когда тебе станет лучше, ты отправишься в дорогу. – Без объективных причин я ему поверила. – Меня зовут Лейф, – решил представиться он.
– Я помню, – всё ещё мягкими губами прошамкала я.
– А там, – Лейф указал рукой в темноту, – Моди. Мой верный друг.
Из черноты вышел мужчина средних лет. Суровое белоснежное лицо ярко выделялось на фоне тёмного леса. На одной стороне его были жуткие шрамы, как от когтей зверя. Они начинались у самого рта и тянулись далеко за ухо. Коренастый и широкоплечий Моди внимательно следил за мной.
– Очень приятно, Коди, – я попыталась улыбнуться, но у меня ничего не вышло. – Почему вы здесь? А не в доме?
– Лес очищает разум и даёт жизненные силы, – ответил Лейф, который по-прежнему держал меня в руках. Моди, резко вздёрнув голову вверх, несколько секунд смотрел в чернеющее небо, будто прислушиваясь к чему-то.
– Дождь будет, – бросил он и исчез в темноте.
– Ты не мог бы меня отпустить? – попросила я, ощущая неприятную тяжесть в груди от его близости. Лейф опустил меня обратно на землю и, укрыв, как оказалось, плащом, отодвинулся немного в сторону.
– Ты решила сбежать? – присев напротив меня, спросил Льёт.
– Я и не собиралась оставаться.
– Ты умеешь доверять? – Я не ответила на вопрос Льёта. – Я дал тебе слово. А мы люди чести.
– А я королева Калькутты, – парировала я его самоуверенность. Он засмеялся.
– Ты даже не представляешь, насколько близка к истине.
– Что вы тут делаете? Готовите жертвенный алтарь? – Льёт расхохотался, подняв голову к небу.
– Чёрт, девочка, – отсмеявшись, заговорил он, – а ты с фантазией.
– А ты бесцеремонный. Ты в курсе?
Из леса раздался шум. Повернув голову, я вглядывалась во мрак, ожидая, что оттуда кто-то выпрыгнет.
– Это Моди, – не глядя в ту сторону, откуда прилетел звук, попытался успокоить меня Льёт.
– Как ты?.. – Нахмурившись, я уставилась в густую темень, которая, казалось, наступала на меня, как чудище. Через несколько секунд оттуда действительно вышел Моди. Его широкие и стремительные шаги были направлены в мою сторону. Бей, беги или замри. Я всегда замираю. Каждый раз одно и то же. Я не издала ни звука, не подорвалась бежать. Я зажмурилась, ухватившись за край плаща, будто он мог спасти меня. Я ожидала удара ножом или чего-то подобного.
– Давай, шустрый, – произнес Моди, остановившись за моей спиной. – Подсоби мне. – Спустя несколько минут, открыв глаза, я выдохнула. Я всё ещё была жива.
Обернувшись, я столкнулась взглядом с Моди.
– Дождь будет, – опять повторил он.
За моей спиной росло несколько толстоствольных деревьев, образуя треугольник, где Льёт и Моди сооружали навес. Мужские руки мелькали быстро, зная своё дело.
– У вас есть выход в интернет? – смотря на Моди, завязывающего узел на стволе дерева, уточнила я. Мужчина перестал что-либо делать руками. – Прогноз погоды, вы узнали из интернета? У вас есть телефон? – Моди метнул быстрый взгляд на Льёта; проигнорировав мои вопросы, он вернулся к работе.
– У Моди кости ноют на дождь, – улыбнувшись, ответил Льёт и отвернулся от меня, вернувшись к сооружению навеса. Я моргнула, как глупая курица, и попыталась понять, шутка это или нет. Повернувшись к костру, я затихла в своих бормотаниях и проклятьях. Напротив меня сидел Лейф, внимательно наблюдая за мной. Когда он появился? Как можно настолько бесшумно ходить?
– Нужно тебя передвинуть и перенести костёр под навес. Будет немного чадить, но лучше так, чем вымокнуть до нитки в такой холод. – Я кивнула. Он был такой серьёзный и суровый, я вообще боялась при нём открывать рот. Лейф слишком напряжён, я всю жизнь старалась избегать таких людей, особенно мужчин. Душа у них, собственно, как и сердце, черна и покрыта шипами, через которые не то что человек, свет не пробьётся. Это тяжёлые и мрачные люди, слишком сосредоточенные исключительно на своей персоне. С Льётом было проще, с ним я не ощущала границ, и всё происходило само собой. Я на уровне интуиции знала, что могу сказать ему всё, что угодно, и мне это не навредит. Льёт шутил и часто улыбался, с ним было легко.
Где-то далеко послышались тяжёлые раскаты грома, небо озарялось синими всполохами, просвечивая тучи насквозь. Ветки елей шумели и трещали от резких порывов ветра. Огонь бросало из стороны в сторону, выбивая снопы искр, улетающих вверх. Лейф, сидевший неподвижно, выпрямился и, подняв голову к небу, втянул носом воздух.
– Скоро буду! – резко бросил он, а мужчины, сооружавшие навес, встрепенулись и перестали работать.
– Лейф! – крикнул Моди ему вдогонку, но он уже скрылся в гуще леса. – Иди с ним, – бросил он Льёту. – Я закончу сам. – Льёт смотрел в темноту, туда, куда ушёл Лейф. – Льёт! – прикрикнул Моди. – Живей! – Парень сорвался с места и побежал за дядей.
Моди работал споро. В его сильных руках мелькали верёвки, топор, и минут через десять крыша от непогоды была готова. На землю мужчина набросал еловые ветки, припасённые заранее. Площадка получилась внушительная, мы точно все там уместимся.
Ветер крепчал, а Моди мельтешил между тенями деревьев и нашим укрытием. Он носил под навес сухие дрова, складывая их аккуратной стопкой. Я не решалась заговорить с напряжённым мужчиной. Он казался замкнутым и тем, кто не любит незнакомцев, за которыми ещё и приглядывать нужно. Ещё и беспомощная женщина. Впору только закатить глаза до небес.
– Встать сможешь? – присев на корточки рядом со мной, спросил Моди. Несмотря на активную физическую нагрузку и возраст, у него даже дыхание не сбилось. Костер давал достаточно света, чтобы увидеть на его шее ровно бьющуюся вену. Насмотревшись на него тайком во время работы, на его шрамы, сейчас я могла смотреть ему в глаза и ровно отвечать на вопросы, не переводя взгляд на борозды, которые точно были оставлены каким-то зверем.
– У меня сотрясение, ходить я могу. – Он протянул мне некрупные ладони с короткими пальцами, предлагая помочь. Вложив свои подрагивающие холодные руки в его горячие и огрубевшие, я охотно согласилась на его помощь. Одним рывком он поднял меня с места и проводил к новому пристанищу на сегодняшнюю ночь. Моди перенёс под навес плащ, которым меня укрыли, и свитер Лейфа. Уперевшись рукой в ствол дерева, я ждала, когда Моди укажет, куда нужно лечь. Головокружение меня не щадило.
– Ты не торопись, краса, – посматривая на меня искоса, подбадривал Моди. – Сейчас я всё устрою. Накормим тебя, напоим и спать уложим. К завтру лучше станет, – его странный выговор вынуждал прислушиваться к каждому слову. Я хотела было задать вопрос о любопытных словах в его речи, но не прошла и двух шагов, как меня подкосила одышка, она просто душила. Холодный пот выступил у меня на лбу. Что за чертовщина со мной происходит? Моди отошёл в сторону, давая мне возможность опуститься на мягкое еловое лежбище.
– А можно я к дереву присяду? Уже бока болят лежать на земле, – лёгкая улыбка коснулась моих губ. Моди передвинул лежанку, куда я, издав стон, опустилась на трясущихся ногах и выдохнула.
– Устала, поди? Ещё чуть потерпи. – Моди отвернулся и занялся передвижением костра. Тяжело привалившись спиной к грубому стволу дерева, я запрокинула голову вверх. Над нами раздался страшный раскат грома, даже земля задрожала.
– Знатная будет буря, – прищёлкнув языком и словно наслаждаясь громом, сказал Моди.
– Ваш говор… Очень необычен. Откуда вы?
– Отовсюду и ниоткуда, – уклончиво ответил мой собеседник. – Разве можем мы знать, откуда мы?
Чёткая улыбка обозначилась на моих губах.
– Так значит, вы философ! А я в первые минуты подумала, что вам только грубая сила близка.
– Это какая же?
– Не знаю, – пожала я плечами и закрыла глаза, которые горели. Я замолчала всего на секунду, ещё раз вспомнив свои ощущения при виде Моди. – Будто вы пахарь. Любите землю. Ваши руки не крупные, но рабочие, жилистые и мозолистые. Тёплые, как дерево или земля, пригретая солнцем, или зерно, согретое руками. – Открыв глаза от ощущения пристального взгляда на себе, я замолчала.
– Разве это грубая? – опять вернувшись к костру, спросил он. – Это сила от сердца. Сила от природы, земли-матушки, она всё в себя забирает. Хорошее или плохое, то, что мы есть, нас и определяет, – он говорил, как ручеёк журчал. От его голоса становилось легче, и глаза наливались свинцом. – Подремли, краса. Ты устала, а наши соколики что-то задержались. Никак тропку обратно не отыщут, – усмехнулся он сам себе.
– Да чего же мне уставать? – уже тяжёлым языком проговорила я. – Столько спать, – зевок вышел непроизвольно.
– Отдыхай, пока возможность есть, – его ответ звучал где-то далеко. Я уже погружалась в сон, и это происходило так быстро и внезапно, словно меня опять чем-то напоили. Паника взметнулась пожаром, и я попыталась открыть глаза, но не смогла. Гул надвигающейся грозы становился дальше, как и всё, что говорил Моди, а он словно сонную сказку рассказывал мне.
Погружаясь в сладкие объятия сна, я пыталась воззвать к своей силе воли, к какому-то внутреннему стержню, который, несомненно, был у меня где-то внутри. Ведь я опять оставляла себя в беззащитном положении, в непроходимом лесу с незнакомцами. Но все попытки были тщетны. Сладкий и тягучий сон уже наваливался на меня пуховой периной. Он был такой знакомый, тёплый, мой, такой настоящий. Сон. Странный сон, который мне нравился. В нём я не была под личиной хорошей девочки и дышала полной грудью, глубоко и ровно.
В один миг, сосредоточившись на этом дыхании, я будто вырвалась из глубоких вод на поверхность.
Деревья стонали. Я слышала, как огонь метался рядом. По привычке повела плечами, ожидая холода, но осознала, что мне тепло. Сумев открыть глаза, я несколько секунд пыталась понять, что не так. В том положении, в котором находилось моё тело, мне было непривычно. Попытавшись откинуться на спину, я не смогла этого сделать. Меня накрыла паника, что меня связали. Дождь лил стеной, и от порывов ветра его носило из стороны в сторону.
У жарко горящего костра сидел Льёт. Держа в руках кружку, он неторопливо что-то отсёрбывал из неё. Мое сердце забилось пойманной птицей, и как только оно ускорило свой бег, Льёт повернул голову и, мягко улыбнувшись, подмигнул мне. Тиски, в которых я находилась, сжались на мне плотнее.
Я попыталась вывернуться, но добилась обратного эффекта, рука сомкнулась на мне кольцом в районе грудной клетки.
– Он не отпустит и не проснётся, – печально ухмыльнувшись, тихо сказал Льёт.
– Ну и я не подушка, – пробубнила я в ответ.
– Не сердись. Он беспокоился, что ты замёрзнешь в такую непогоду. Прилёг рядом, всё остальное было непроизвольно. – Я смолчала и не стала вступать в полемику.
