Кен Берри
Лжецы. Как врачи обманываются сами и невольно обманывают пациентов
Глава 2
Так что тут происходит?
Жизнь коротка, наука длинна.
– Гиппократ
Кто я вообще такой? Я сертифицированный врач, которого недавно приняли в Американскую академию семейной медицины, – это довольно-таки важное событие для семейного врача. Я занимаюсь медициной в маленьком городке американского юга больше десяти лет, и за это время узнал немало о недостатках современной медицины. Если вы сломали ногу или у вас лопнул аппендикс – современная медицина вам необходима. А вот если вы сравнительно здоровы и заинтересованы в оптимизации здоровья и работе над настоящей, осмысленной профилактикой заболеваний, то современная медицина, скорее всего, вас подведет.
Я стою ровно посередине между всем хорошим и всем плохим в современной медицине. Я никогда не хотел быть частью проблемы, но сейчас, оглядываясь назад, очевидно, что я все же ею стал. Маленькое захолустное графство, в котором я работал всю карьеру, недавно назвали одним из самых нездоровых графств во всем штате Теннесси, и я почувствовал себя неудачником. Мне хорошо платили за то, что я подавал ужасный пример и давал ужасные советы своим пациентам. Когда я только начинал практиковать, я был молодым и стройным, и мое здоровье было великолепным. Шли годы, мой рацион питания все ухудшался, и я все время считал себя слишком занятым, чтобы заниматься хоть какой-то физической активностью.
Через несколько лет после начала карьеры я прошел медосмотр и с изумлением узнал, что у меня начинается диабет. Это мне совсем не понравилось. Однажды у меня началась одышка, когда я попытался завязать шнурки. Я всегда пытался давать хорошие советы и подавать хороший пример, но стало ясно, что я не делаю ни того, ни другого. Я понял, насколько комично и стыдно это выглядит: я каждый день советую пациентам сбросить вес, хотя мой живот выглядит так, словно у меня вот-вот начнутся роды.
Пациенты должны иметь возможность не сомневаться в интеллектуальной честности своих врачей. Они платят не за то, чтобы им давали среднепотолочные, но красиво звучащие ответы на медицинские вопросы.
Мое «пробуждение» длилось не один год, но началось оно как раз с понимания, что я – жирный врач, который ждет от пациентов, что они будут прислушиваться к моим советам по поводу лишнего веса и здоровья. После этого я впервые применил в медицине свою естественную склонность и умение ставить все под сомнение и ничему не верить слепо. Чем глубже я погружался в исследования, тем больше осознавал свое невежество. Я всегда обладал естественной способностью (кто-то может назвать это проклятьем) ставить под сомнение то, что говорят эксперты в любой отрасли. Иногда эта способность навлекает на меня проблемы. Однако на этот раз она помогла мне стать более хорошим врачом. Поскольку наши тела состоят из пищи, которую мы едим, я решил, что питание будет хорошей отправной точкой. Я покопался в коробках, где лежали конспекты из медицинской школы, достал из них все, что нам рассказывали о питании, и перечитал заново.
Поскольку питание так важно для здоровья, вы, наверное, подумали, что у меня на столе лежала целая куча книг и тетрадей? А вот и нет: я нашел только конспекты за полсеместра и одну книжку в мягкой обложке. Весь объем полученных знаний по этой теме я мог спокойно удержать на одной руке. Я не шучу – это все, что я и 175 моих однокурсников узнали о питании за четыре года в медицинском вузе. Большинство лекций по питанию нам читал профессор-биохимик, уроженец Новой Зеландии. Все, что я о нем помню, – акцент и то, как интересно он произносил слово «паста» (паассста). Я помню, как он произносил это слово, не только потому, как он его произносил, но и из-за того, как часто он это делал.
На своих немногочисленных лекциях он рассказал нам о своем диабете и хрупком здоровье. А еще он рассказывал нам о том, что ежедневно ест по несколько порций цельнозерновой пасты, чтобы контролировать уровень сахара в крови. В бытность студентом я не понимал, как макароны связаны с сахаром в крови и насколько вообще нелепо звучит эта фраза. Мы, студенты-медики, усвоили из его лекций, что, если есть много цельнозерновых макарон, это приносит какую-то пользу при диабете. Посмотрев в зеркало на свой толстый живот, я понял, что цельнозерновая паста не помогает ни мне, ни моим пациентам. Окончательно убедившись, что я ничего не знаю о пище, действительно полезной для организма, я начал – впервые за свою медицинскую карьеру – серьезно изучать питание.
Поначалу я решил, что правильным подходом будет изучение учебников и журналов по диетологии. Но я быстро понял, что большинство информации, содержащейся в литературе, спонсируется крупными пищевыми корпорациями, и она практически бесполезна для профилактики и лечения. Потом я поискал информацию о диете Аткинса. В медицинском мы узнали, что она может быть вредна для почек, и нам сказали, что ее, скорее всего, не стоит назначать нашим пациентам. Когда я впервые просмотрел научные статьи, выводы в большинстве из них, казалось, согласовывались с этой рекомендацией. Но когда я прочитал их снова – на этот раз полностью, а не только одни выводы, – то обнаружил, что результаты не соответствуют сделанным выводам. Это стало для меня странным пробуждением как для врача. Врачи – люди занятые, так что часто читают лишь выводы исследований, а не статьи целиком. Они так поступают, потому что вполне справедливо предполагают, что вывод – это краткое и честное подведение итогов исследования на основе полученных результатов.
Оказывается, ученые часто подгоняют выводы исследований под собственные мысли о том, что должна (или не должна) показать его работа. Или, что еще хуже, выводы искажаются из-за требований крупных фармацевтических или пищевых корпораций, финансировавших исследование. Я решил, что диета Аткинса вовсе не так опасна, как меня заставляли думать, и попробовал ее на себе. За два месяца я сбросил девять килограммов, а почки работали даже лучше, чем до начала! Проблема с диетой Аткинса у меня была одна: я люблю овощи и ягоды, и мне без них было тяжко. Мне стало скучно постоянно есть рибай-стейк и сливочное масло (реальная история, да). Я рассматривал диету Южного пляжа[5], диету Орниша[6] и еще несколько. А потом нашел книгу Марка Сиссона The Primal Blueprint («Первобытный план»). Она оказалась мне близка и изменила всю мою парадигму питания, здоровья и медицины. В этой книге описывалось подражание первобытной, или палеодиете, – рациону наших предков, каким он был тысячи лет назад.
Вот логика, которая убедила меня в том, что «первобытная» палеодиета – лучший способ есть и жить для людей. Человеческая ДНК существует на нашей планете десятки тысяч лет. Она выживала и процветала, когда люди употребляли в пищу определенные виды еды и не употребляли другие. Если наши давние предки выживали во время родов и избегали хищников и инфекционных заболеваний, то оставались здоровыми и доживали до старости. Лишь после введения в повседневный рацион злаков, сахаров и других крахмалов мы начали толстеть и болеть (хроническими неинфекционными заболеваниями). Я запомнил книгу The Primal Blueprint наизусть и стал стараться жить по ее заветам. Я сбросил еще девять килограммов и снова стал наслаждаться жизнью. Я даже не чувствую, что мне обязательно заниматься физкультурой; я просто выхожу на улицу и играю, как ребенок. Перемены в семье и в обществе уже не портили мне настроение и не вызывали такого же гнева, как тогда, когда я был толстым. Сменив диету, я словно изменил заодно настроение и взгляды на мир.
С тех пор я прочитал много книг по диетологии, в том числе The Paleo Diet («Палеодиета»), The Paleo Solution («Палеорешение») и The Bulletproof Diet («Пуленепробиваемая диета»). Мой рацион питания и образ жизни – соединение всех этих концепций. Сейчас я исследую интервальное голодание, термогеники[7] и оптимизацию кишечных бактерий как способы сделать здоровье и настроение еще лучше. Когда я нахожу что-то, что работает и не представляет опасности, я делюсь этим со своими пациентами. Так что, как вы видите, врачи могут пробудиться и выбраться из тесных рамок, если захотят. Возможно, вам тоже удастся разбудить вашего врача.
Так что же не так с вашим врачом? Во-первых, уверяю вас, что ваш доктор, – скорее всего, добросовестный, чуткий и неравнодушный человек, который хочет для вас только лучшего. Все врачи с этого начинают. Эти черты характера постепенно закапываются все глубже под слоем усталости, а иногда и вовсе засыпают, но я уверен: они никогда не исчезают полностью. Врачи – очень, очень занятые люди. Вы, возможно, не представляете, под каким давлением они находятся. Каждую неделю им приходится читать сотни страниц медицинских журналов, а каждый месяц – тысячи страниц государственных и страховых документов, не говоря уже о том, что приходится управлять частной практикой (малым бизнесом), а также общаться с друзьями и бывать с родными.
Я говорю это не для того, чтобы оправдать вашего врача. Я просто напоминаю вам, что врач – тоже человек. Его время, силы и ум ограничены. К сожалению, человеческая природа заставляет вас искать короткие и легкие пути, когда вы перегружены, страдаете от избыточного стресса и даете слишком много обещаний. Позвольте мне описать несколько легких путей, которые может избрать для себя ваш врач и которые могут повлиять на ваше здоровье. И не забывайте: доктор избирает простые пути не потому, что он злой, нечестный или участвует в каком-то заговоре. Он делает это просто потому, что в сутках всего двадцать четыре часа, и успеть за них все не представляется возможным.
Законы человеческой природы, которые актуальны для вашего врача
Врачи – тоже люди (по крайней мере, сейчас), и, соответственно, они точно так же склонны к ошибкам мышления, поиску коротких и легких путей, ну и… собственно, ко всему, что обычно делают люди. Вот почему в первой главе я напомнил, что верить надо в Бога, а не во врача. Среднестатистический врач – очень умный человек, но даже это не делает его непогрешимым или не ставит его вне подозрений. Спросите любую медицинскую комиссию любого штата. Медицинские комиссии с подозрением относятся ко всем врачам – особенно тем, кто думает вне установленных рамок или смеет пробовать что-то новое. Вот несколько ошибок мышления, которым может быть подвержен ваш доктор.
Когда у вас под рукой только молоток, все становится похоже на гвозди
Это важный закон человеческой природы. Вы должны понимать, как эта идея относится к вашему врачу, автомеханику и любому другому эксперту, услугами которых вы будете пользоваться. Абрахам Маслоу и другие называли эту идею законом инструмента. Маслоу заметил, что, если дать маленькому ребенку молоток, ребенок будет бить этим молотком по всему, что найдет. Давайте я объясню, как это относится к вашему врачу: мы все понимаем, что такое молоток и что он делает с гвоздями. Но вы должны понимать, что инструменты не только помогают нам, но и влияют на то, как мы работаем. Так что доступный нам набор инструментов влияет на то, как мы работаем.
Если у плотника есть только молоток и гвозди, то он будет думать о том, как бы вбить гвоздь в то, над чем работает. Если у него есть только пила, то он будет думать о том, как бы отпилить кусочек от того, над чем работает. Во времена палеолита, когда инструментов у человека было совсем мало, такой подход работал отлично. С помощью камня или палки (а других инструментов у них, возможно, и не было) люди могли, например, сбить с дерева фрукт, чтобы не умереть с голоду. Сегодня, однако, в нашем распоряжении множество разных инструментов. Некоторые из них хорошие, некоторые – не очень. Однако этот образ мыслей по-прежнему запрограммирован в нашем мозге, и иногда он может заставить нас выбрать неверный инструмент. Мы склонны использовать в работе только те инструменты, которые нам легко доступны и с которыми мы умеем обращаться.
Вот, например, как такой образ мыслей может повлиять на вашего врача: семейный врач, принимая диабетика с ожирением, может посоветовать ему употреблять в пищу меньше калорий, есть меньше жиров и больше цельных зерен и чаще заниматься зарядкой. Еще врач может назначить пациенту одну или несколько таблеток. Инструменты, которые легко доступны врачу, – диетологические факты, которые он учил в медицинском институте, и рецептурный блокнот. Он слишком занят, чтобы узнать о других инструментах, которые могут помочь пациенту. Соответственно, пациент получает помощь только от тех инструментов, которые известны врачу и которые тот решает применить. Если бы тот же самый диабетик пришел к хирургу, тот бы мог порекомендовать ему для борьбы с ожирением и диабетом сделать желудочное шунтирование[8]. «Инструмент» хирурга – операции, так что хирург именно операцию и порекомендует. Эндокринолог (врач, который специализируется на железах и гормонах), который примет этого пациента, скорее всего, даст ему инсулиновую помпу и рецепт на самые дорогие лекарства, что есть на рынке. Это инструменты, которыми ежедневно пользуется эндокринолог и достиг в них большого совершенства. Во всех трех сценариях участвует один и тот же пациент, но каждый эксперт использует разные инструменты, чтобы помочь. Вы, наверное, сказали: «Интересно, нет ли каких-нибудь других инструментов, которые могли бы помочь этому пациенту еще лучше – и которые не использовал ни один из трех врачей?»
Отличная мысль! Любой доктор использует те инструменты, с которыми ему комфортнее всего работать. Эти врачи не считают каждого пациента уникальной личностью и не ищут новые (или старые) инструменты, которые могут работать лучше, чем нынешние. Как мы должны относиться к этим трем врачам? Осуждать, ненавидеть, хвалить, игнорировать? Подобное поведение не делает терапевта, хирурга и эндокринолога злыми или бесчестными. Они просто люди. Есть и другие инструменты, которые могли бы помочь этому пациенту, но эти врачи пользуются только теми инструментами, с которыми знакомы и в которые верят. Только врач, который постоянно читает и учится, который ищет данные вне своей специальности или даже вне медицинской отрасли, сможет найти более хорошие инструменты.
Поиск новых инструментов требует времени и легко может завести в тупик. Вы можете потратить много дней на изучение какого-нибудь нового инструмента, а потом узнать, что он не работает, или слишком дорог, или слишком опасен для использования. Врачи учатся экономить время – и делают это не зря. Запас времени у них ограничен, и определенная его часть уже занята. Кроме того, как гласит пословица, время – деньги. Чем больше времени врач тратит на поиски более хороших инструментов, тем меньше у него остается времени, чтобы зарабатывать деньги с помощью тех инструментов, которые у него уже имеются. Соответственно, вы вполне можете понять врача, который решает вообще не искать новые инструменты или игнорирует новый инструмент, у которого не доказана эффективность или который не одобрен его медицинской комиссией, профессиональным сообществом или FDA.
Когда ваш доход зависит от того, верите ли вы во что-то, обычно вы в это верите
Эптон Синклер однажды написал: «Очень трудно заставить человека что-то понять, когда ему платят жалованье за то, что он этого не понимает».
Этот закон человеческой природы, на первый взгляд, кажется нечестным и лицемерным. Но он вовсе не означает, что ваш врач нечестен. Нынешняя система работает таким образом, что у семейного врача не возникнет никаких проблем с медицинской комиссией, если он скажет вам, чтобы вы ели меньше калорий, больше цельных злаков, меньше жира и соли – несмотря на то, что множество важных исследований показало, что эти советы ужасны и почти никогда не работают. Доходам и будущему этого врача не грозит никакая опасность, если он будет повторять эту глупость до самой пенсии. Этот совет никому не помогает. Все его пациенты чувствуют себя очень виноватыми, но, в конце концов, просто бросают диету, потому что не могут ее придерживаться. У хирурга не будет проблем с медицинской комиссией, если он будет делать бариатрические операции[9], хотя у пациентов могут начаться долгосрочные проблемы со здоровьем, да и жить будет крайне некомфортно. Больше того, лишний вес даже может вернуться – если, конечно, дело не закончится катастрофическими осложнениями во время операций (причем пациент подписывает отказ от претензий, который защищает хирурга от ответственности). У эндокринолога не будет проблем с медицинской комиссией, если он пропишет инсулиновую помпу – даже пациенту, поджелудочная железа которого еще вырабатывает инсулин. И он может совершенно спокойно назначать дорогие лекарства, даже зная, что у пациента никогда не хватит на них денег.
А теперь давайте представим, что какой-нибудь доктор, думая, изучая литературу и занимаясь исследованиями, придумывает диету, таблетку или укол, которые навсегда излечат диабет у нашего пациента с лишним весом. Что он может и должен делать с этим методом лечения?
Если этот добрый доктор захочет поведать миру о новом инструменте для лечения ожирения и диабета, что он сделает? В нашей культуре он запустит рекламную кампанию. Так мы распространяем новости о новых открытиях, которые могут помочь людям. Соответственно, этот врач оплатит рекламу в газетах, откроет сайт, создаст страницу в «Фейсбуке» и расскажет всему миру о новом инструменте, который он разработал. Он с гордостью заявит всему миру, что никакие другие инструменты, о которых рассказывали другие врачи, просто не нужны. Надо всего лишь воспользоваться его новым инструментом, чтобы ожирение и диабет ушли и вы могли жить здоровыми и счастливыми. Угадаете, что произойдет дальше? Этот врач быстро получит «письмо счастья» от медицинской комиссии с требованием немедленно прекратить рекламу нового средства. Хуже того, он может получить вызов на заседание комиссии, где ему пригрозят штрафом. Медицинская комиссия может даже приостановить или отозвать его лицензию – даже если его инструмент действительно работает лучше, чем все остальные. Даже если это будет самый лучший в мире способ борьбы с ожирением и диабетом, медицинской комиссии будет наплевать. Я рассказываю вам реальную историю, друзья мои.
Люди (врачи) всегда ищут легкие пути в любой области жизни
Мы все любим короткие и легкие пути – это одна из причин, по которой мы живем в современном обществе, где большинство наших повседневных дел выполняют машины. Как мы уже обсуждали ранее, один из полезных с виду способов облегчить себе жизнь, которым пользуются врачи, – читать только выводы во множестве медицинских статей, которые они просматривают; они не читают статьи целиком. Причина заключается в том, что большинство медицинских исследований для публикации разделяют на части: аннотация, введение, основная часть (методология и результаты), выводы. СМИ, когда хотят вас напугать, тоже обычно пишут только о выводах, сделанных в статьях. Зачастую, видя или слыша подобный репортаж, я закатываю глаза. Совершенно очевидно, что человек без всякой медицинской подготовки прочитал только вывод из статьи или чье-то краткое изложение вывода. Выводы из медицинских исследований далеко не всегда говорят о том, что на самом деле показали результаты исследований.
Другой способ облегчить себе жизнь, которым пользуются врачи, – делить пациентов на несколько групп. Когда на прием приходит пациент, и он с виду принадлежит к одной из этих групп, ответ на вопрос «Какую таблетку прописать?» очевиден сразу. Для такого врача нет понятия «уникальный пациент» – есть лишь пациенты определенных типов. Думать – это трудная работа, и, если врач немного ленив или, наоборот, слишком перегружен работой, подобный способ неплохо помогает в краткосрочной перспективе. Впрочем, пациент при таком подходе, как минимум, может получить недостаточный уход, а как максимум – пострадать.
Нам кажется, что ассоциация подразумевает причинно-следственную связь
Если между двумя вещами есть ассоциация, это еще не значит, что одна из этих вещей заставляет произойти другую. Эту концепцию довольно сложно понять и запомнить. Иногда кажется, что раз уж две вещи связаны между собой, одна из них происходит из-за другой. Например, ваши родители могли говорить вам, чтобы вы не общались с плохими детьми, потому что считали, что хорошие дети, которые общаются с плохими детьми, сами становятся плохими.
Медицинский пример подобной философии – история ЛПВП-холестерина. Медицинские исследования показали, что высокий уровень ЛПВП (липопротеинов высокой плотности, «хорошего» холестерина) ассоциируется с пониженным риском сердечного приступа. Соответственно, давать пациентам таблетки, повышающие уровень ЛПВП, – хорошая идея, правильно? Врачи попробовали так делать, но дальнейшие исследования показали, что таблетки, повышающие уровень ЛПВП, не снижают риск сердечного приступа. Высокий уровень ЛПВП-холестерина и низкий риск сердечного приступа связаны между собой, но повышение уровня ЛПВП не снижает риска сердечного приступа. Высокий уровень ЛПВП ассоциируется со сниженным риском сердечного приступа, но не является его причиной.
Еще один пример: родители приводят больного ребенка с соплями и кашлем к врачу. Врач назначает курс антибиотиков, и через несколько дней ребенок чувствует себя уже намного лучше. Родителям кажется, что антибиотики вылечили болезнь. На самом же деле вирусная инфекция, которая вызвала болезнь, прошла бы за то же самое время и без антибиотиков. Несмотря на то, что антибиотики с виду ассоциируются с выздоровлением, на самом деле они не были его причиной.
Однажды кто-то опубликовал исследование, которое показало, что количество людей, утонувших в бассейнах, коррелирует с количеством фильмов с Николасом Кейджем, выпущенных за это же время. Несмотря на то, что две эти вещи ассоциируются между собой, у вас должны быть немного не все дома, чтобы вы сказали, что в этих смертях виноват мистер Кейдж. Эти цифры – просто совпадение. На этом примере хорошо понятно, что две переменные (утонувшие в бассейнах и фильмы с Кейджем) просто не могут быть связаны между собой. В медицине, однако, установить отсутствие связи бывает куда тяжелее (как, например, в случае с ЛПВП и сердечными приступами).
Я был бы очень рад, если бы все люди на планете понимали это логическое заблуждение, но я не жду, что это когда-либо произойдет. Впрочем, я имею право ожидать, чтобы любой практикующий врач понимал эту концепцию и не обманывался ею. Это вполне разумное требование, потому что большинство врачей узнают об этой логической ошибке на ранних этапах учебы. Однако я могу сказать, что не все они как следует усвоили полученную информацию; это одна из самых распространенных ошибок, совершаемых врачами. Тем не менее я все-таки ожидаю, что все врачи должны насквозь видеть рекламу «Большой фармы», которая иногда очень искусно использует эту ошибку, и не должны прописывать пациентам ненужные таблетки только из-за красивой рекламы.
Когда что-то звучит правдоподобно, мы часто начинаем считать, что это правда
Мы все слышали историю о Джордже Вашингтоне, срубившем вишневое дерево, но это исторический миф. Иногда, если ложь звучит так, словно должна быть правдой, и люди достаточно часто ее повторяют, даже эксперты в данной области начинают верить в ложь и распространять ее. Да, даже врачи. Многие учителя учат школьников мифу о Джордже и его непослушном топоре; точно так же и врачи иногда учат своих пациентов медицинским мифам, которые приносят только вред. Когда мы узнаём от врача медицинскую ложь, это может навредить нашему здоровью.
Медицинская ложь обычно не начинается как ложь, но именно так родились некоторые мифы. Проблема здесь вот в чем: когда эксперт говорит медицинскую ложь – будь то ваш врач, представитель ADA[10], FDA[11], AMA[12] или USDA[13], – пациенты обычно слепо ей верят. А потом повторяют и повторяют ее еще многие годы – даже после того как эксперты уже ее опровергли и перестали распространять сами. Эксперты очень редко (под «редко» я имею в виду никогда) публично заявляют о своей неправоте, когда их высказывания опровергаются дальнейшими исследованиями. Эксперты просто перестают распространять информацию, ставшую ложной, и продолжают карьеру, словно ничего не случилось. Если вы пациент, то вы и не узнаете о том, что экспертное мнение изменилось, без многочасовых поисков в сети. Соответственно, вы продолжаете верить в ложь. Я называю это эхом лжи.
Ложь продолжает эхом распространяться по обществу даже после того, как ее опровергли
Когда ученые понимают, что информация, которую они публиковали как истинную в своих статьях, оказалась ложной, они не издают пресс-релиз, в котором извиняются и просят прощения за ошибку. Они просто перестают повторять ложную информацию и продолжают работать дальше. Это важнейшее не-событие. Они не хотят публично признавать, что ошибались, никто их не заставляет это сделать, так что они просто молчат. Например, где врачи, которые, преклонив колени, умоляют нас о прощении за то, что много лет твердили нам, что сливочное масло есть нельзя? Да нигде. Они уже занимаются другими медицинскими темами, а мы лишь в недоумении хлопаем глазами: что это было? Вы не увидите опубликованных опровержений, публичного извинения или хотя бы объяснения, где же они ошиблись, и, конечно же, никто не пообещает вам, что не сделает этого снова.
Ученые просто забыли обо всем и пошли дальше, и это понятно, потому что никто не хочет признавать своих ошибок. Но, поскольку ложь изначально распространяли эксперты, своим нежеланием признать ошибку они наносят вред. Ложь эхом распространяется по обществу, иногда – десятилетиями, продолжая причинять вред или, по крайней мере, неудобства пациентам. Например, даже после того как ученые тихонько отреклись от мифа «яйца вредны для вас», пресса и врачи по-прежнему годами его распространяли. Когда ученые и большинство СМИ (но не все) перестали говорить эту ложь, ее по-прежнему повторяли врачи-терапевты, супруги, родители и соседи-всезнайки. Даже сейчас ко мне иногда приходят пациенты, которые настаивают, что в яйцах полно холестерина, они вредны и есть их не надо. Когда я говорю им перестать есть зерновые хлопья с молоком на завтрак и вместо них есть яйца, они удивленно смотрят на меня и бормочут: «Но я думал, что яйца вредные». Этот вопрос вызывает у меня жгучее желание забраться на несколько башен из слоновой кости и хорошенько врезать некоторым экспертам (ну, фигурально выражаясь, конечно). Ученые должны были громко, во всеуслышание объявить (и сопроводить это громким пресс-релизом), что их ранее сделанные (и во всеуслышание объявленные) выводы о яйцах неверны. Если бы эксперты стремились к правде, а не к признанию, то с радостью бы разрекламировали изменение мнения.
Если что-то менее вредно, значит, оно полезно
Вот два аргумента, которые я рассмотрю подробно в следующих главах книги: цельнозерновая пшеница полезнее для вас, чем переработанная, а парное молоко – полезнее, чем пастеризованное в картонной упаковке. Когда я покажу вам исследования на две эти темы, вы увидите, что цельнозерновая пшеница действительно менее вредна для вас, чем продукты из переработанной пшеницы. Точно так же и парное молоко (при правильном сборе и хранении) менее вредно, чем переработанное молоко. Однако если что-то для вас менее вредно, это еще не значит, что оно полезно. «Менее плохо» не равняется «хорошо». Это логическая ошибка, которую постоянно совершают врачи.
Если мы проведем медицинское исследование, в котором сравним последствия для здоровья от курения сигарет с фильтром и сигарет без фильтра, как вы думаете, что мы обнаружим? Конечно же, сигареты с фильтром (если, конечно, фильтр сделан из безопасных материалов) будут вызывать меньше заболеваний, чем сигареты без фильтра. Представьте, что вы ученый, и вы публикуете об этом статью в научном журнале под названием, допустим, «Курение сигарет с фильтром на 13,5 % реже вызывает рак легких»; вы прямо чувствуете, что мир стал чуточку лучше, а? Какое-нибудь агентство новостей или правительственная организация публикует заметку о вашей маленькой интересной статье, и эта заметка называется «Сигареты с фильтром – намного более здоровый выбор, чем сигареты без фильтра». Наконец, местные радиостанции, маленькие сайты и родители по всему миру превращают это в новую фразу: «Сигареты с фильтром полезны для вас!» Видите, что происходит? В своем исследовании вы вообще не планировали утверждать, что сигареты с фильтром полезны хоть для кого-то. Вы просто изучали две переменные и сообщили о полученных результатах. К сожалению, после того как ваши результаты прошли фильтрацию врачами и СМИ, они превратились в ложь. Похожие преображения в медицине происходят постоянно; задача вашего доктора – обнаруживать их и защищать вас от них.