Керри Манискалко
Царство Проклятых
Шесть
«Angelus mortis жив», – пропел череп в тот момент, как только я приблизилась к нему на несколько дюймов, его голос до ужаса напоминал голос моей сестры. Волосы на руках встали дыбом. Словно Виттория пересекла грань между жизнью и смертью, чтобы передать мне послание, только оно было какое-то оборванное, невнятное: «Ярость. Почти свободен. Дева, Мать, Старуха. Прошлое, настоящее, будущее, найти ».
– Виттория?
Голая челюсть отвисла, и вся темная магия, питавшая череп, исчезла. Я тяжело сглотнула, не в силах оторвать взгляд от проклятого посланника.
«Богиня всевышняя».
То, что кто-то проник внутрь заколдованного черепа, минуя Анира и меня, тревожило не меньше, чем сама магия, повелевавшая им. Я прежде никогда не слышала о заклинаниях, управляющих костями мертвых. Здесь, несомненно, присутствовала некромантия, но явно не она управляла черепом. Такая магия даже подходила под Il Proibito, а была чем-то иным, чем-то более ужасающим, чем Запрет.
Не прикасаясь к черепу, я плюхнулась на стеклянный стул и сделала солидный глоток вина, в голове метались мысли. Я вспомнила о бабушкиных уроках темной магии, особенно о заклинаниях с использованием предметов, тронутых смертью – и то, что и тех и других следует избегать, во что бы то ни стало. Никогда, ни разу она не рассказывала нам историй о ведьме, способной оживить что-то давно умершее. Если это вообще когда-либо происходило. Должно быть, тут замешана демоническая магия. Это означало, что отправитель, вероятно, был принцем Ада. Оставался вопрос, какой именно и почему.
Я мысленно воспроизвела сообщение: «Ангел смерти жив. Ярость. Почти свободен. Дева, Мать, Старуха. Прошлое, настоящее, будущее, найти». Чтобы перестать паниковать из-за жуткого послания, я попыталась упростить его, разбирая строку за строкой, начиная с ангела смерти.
Клаудия, моя лучшая подруга и ведьма, чья семья открыто практиковала темные искусства, использовала черное зеркало и человеческие кости в своем последнем гадании, тогда ее разум помутился из-за голосов мертвых. Еще она упоминала ангела смерти.
Я не верила в такие совпадения.
Я встала и принялась ходить по комнате, изо всех сил пытаясь вспомнить еще что-нибудь из гаданий Клаудии. Та ночь была наполнена ужасом, а детали расплывались в памяти. Я нашла ее на коленях во дворе монастыря, ее ногти были обломаны до мяса, а сама она цитировала бессмысленные сообщения от проклятых. Она сказала, что мне надо бежать, но я никак не могла оставить ее с суеверным святым братством. Она говорила что-то о коварном воре, что крадет звезды, выпивая их досуха. Что он приходил и уходил. Что это должно быть невозможным…
В то время по Сицилии бродило по крайней мере четверо демонов, насколько я знала: Гнев, Зависть, Жадность и Похоть. Один из них должен был быть ангелом смерти. Возможно, не в прямом смысле, но это могло бы определенно быть его прозвищем. Я остановилась как вкопанная, сердце колотилось.
Только один демон подходит под описание. Однажды ночью я даже назвала его Самаэлем – ангелом смерти и правителем Рима, – подумав, что такое описание будет вполне разумно. Он окинул меня удивленным взглядом, и тут же предупредил, чтобы я больше никогда его так не называла. Гнев.
Он не скрывал, что был военным генералом. И преуспел в жестокости. Если бы он был Смертью, то вряд ли бы его выбрали для раскрытия убийств; возможно, он был в ярости от того, что кто-то осквернил его титул и вовлек его без согласия дьявола. Это бы объясняло, почему Гордыня не хотел приглашать его на свой круг. Дьявол наказывал Гнева за неповиновение.
Если мое предположение – правда, то все, даже малейшая информация, что он мне говорил, подвергалась сомнению. Если Гнев умолчал основные мотивы своего участия, сложно было сказать, как далеко зашел его обман. Я потерла виски. Гнев был моим главным подозреваемым, как в отношении ангела смерти, так и в той доле ярости, что присутствовала в моей тайне.
Затем последовали Дева, Мать и Старуха. Эту часть было сложнее всего связать с убийствами. Согласно нашей истории, Дева, Мать и Старуха были тремя богинями, правившими небесами, землей и преисподней. Старые легенды о ведьмах гласили, что они породили богинь, которым мы молились, одна из них – богиня неба и солнца – была матерью Ла Прима Стрега. Дева, Мать и Старуха были для наших богинь ровно тем же, чем Титаны были для богов в мифологиях смертных.
Если бы она существовала на самом деле, а не была лишь легендой, богиня преисподней – или любая другая богиня, рожденная там, – то вероятнее всего, обладала бы такой магией, которая способна оживлять кости, но зачем она послала это загадочное сообщение, оставалось для меня загадкой. Богини раньше никогда не проявляли интереса и не связывались с ведьмами. И вряд ли решились бы на это сейчас.
Хотя образ Девы, Матери и Старухи вполне подходил, он отличался от тех легенд, что я знала. Мне не сложно было представить, что у демонов была своя история, как и легенды, связанные с ними. Но сидя в запертой комнате, я вряд ли найду какие-то ответы.
Я вытащила из шкафа шарф и взяла им череп так, чтобы не прикасаться к нему голыми руками. Если бы здесь была Виттория, она тут же бы его схватила, и стала бы танцевать с ним по всей комнате, тем самым разжигая бабушкино беспокойство от такой близости со смертью. От этой мысли я чуть было не улыбнулась, но тут же прогнала ее прочь. Я осмотрелась в поисках укромного местечка, затем опустилась на колени, засунула череп глубоко в шкаф и закрыла дверцы.
Готово, я отряхнула руки и направилась осматривать Дом Гнева.
Преодолев около дюжины каменных ступеней, я перестала их считать. Каждый великолепный пролет спускался на этаж, который, казалось, охватывал тысячи метров. Скорее всего это какой-то зрительный обман, магия – замок Гнева не мог быть настолько большим.
Спустившись на следующий этаж, я остановилась, чтобы взглянуть на композицию из трех витражных арок. Огромный водоем бордово-красного цвета у подножия равнины, с поверхности которой лениво поднимались струи дыма. Ветвь с ближайшего дерева упала прямо в воду, и тут же вспыхнула огнем. Про себя я отметила никогда не приближаться к проклятому озеру, если не хотела, чтобы его воды сорвали плоть с моих костей. Я отошла от окна и побрела по коридору.
Замок был построен из светлого камня, похожего на известняк, а некоторые его части оказались богато украшены большими красочными гобеленами. В этом крыле на них изображались ангелы, сражающиеся с чудовищными существами.
Полотна напомнили мне искусство эпохи Возрождения; глубокие и темные цвета на фоне бледных стен и колонн. Двери, вырезанные из кости, вели в бальные залы, пустующие спальни и гостиные. Я остановилась у высоких двойных дверей и стала разглядывать изящную резьбу. Клубок лозы с цветами и звездами тянулся вверх, обрамляя края и свод, у основания дверей лоза скручивалась в корни, уходящие в недра земли. Внизу оставались тлеть скелеты и черепа.
Я толкнула дверь и чуть не ахнула. Внутри была библиотека, о которой можно было только мечтать. Как только я вошла в комнату, меня охватило волнение, я уставилась на многочисленные ряды стеклянных полок. Они казались бесконечными.
Мое лицо расплылось в широкой улыбке. Богини явно благоволили мне – это было идеальное место для поиска магии и мифов. Я восхищалась корешками тысяч книг, украшенных драгоценными камнями. Кто-то расположил их по цвету, переплеты варьировались от самых ярких оттенков желтого до бледно-сливочного и чисто белоснежного. Красные, фиолетовые, синие, зеленые и оранжевые тона – будто радуга на фоне льда.
Я не могла себе представить Гнева, такого безмятежного, занятого чтением тихой, безмолвной ночью, а если бы и так, то вряд ли бы ему это удалось в окружение такого буйства красок. Возможно черное и золото – темное блестящее дерево и кожа. Мужская элегантность во всей красе. Это был…
– Укромный уголок. Похоже на райский уголок, но не так скучно.
Я обернулась, прижимая руку к колотящемуся сердцу.
– Подкрадываться к людям – это так грубо. Я думала, у принцев-демонов должны быть безупречные манеры.
– Так и есть. По большей части. – Взгляд Гнева бесстыдно скользнул по моему открытому платью, и я мучительно ощутила каждое место, где шелковистая ткань соприкасалась с кожей. Думаю, он хотел убедиться, что в роли королевы я не буду смущаться ни перед кем и ни перед чем в его дворе. – Моя личная библиотека на уровень ниже.
– Дай угадаю… Ад? Черный цвет, кожа и золото?
– А еще много огня, цепей и орудий пыток. – Его улыбка ослепляла словно вспышка. Опасная и обезоруживающая. Оружие, которое он наточил до совершенства. Возможно, самое опасное в его арсенале. Особенно здесь. – Когда ты наберешься смелости, я покажу тебе.
В моем животе что-то перевернулось при мысли о цепях, темном месте и Гневе.
– Мне кажется, ты немного переборщил, назвав библиотеку Укромным уголком и Адом. – Я шла по проходу, заполненному книгами разных оттенков синего, демон следовал за мной. Мне нужно было перестать смотреть на эту улыбку, иначе ад поглотит меня. – Ты что-нибудь слышал от братьев?
– Зависть, Похоть и Жадность – все проявляют большой интерес к твоему присутствию здесь. Мы еще раньше получили от них послания. – Его тон оставался подозрительно легким. – Они особенно просили твоего присутствия на Волчьем Пире. Думаю, что Лень и Чревоугодие перестанут себя в конце концов баловать, и тоже пришлют приглашения.
«Луперкалия» была до-римским праздником, и примерно означала «Волчий Пир», когда люди приносили в жертву козлов, а затем мазали лбы богатых пролитой кровью. Некоторые отрезали куски плоти от животного и бегали голыми по улицам, шокируя прохожих. Если бы праздник демонов был чем-то похожим, то я бы предпочла не ходить туда. Не оборачиваясь, я спросила:
– Пир будет у тебя?
Он предстал передо мной, небрежно оперевшись на полку. Сверхъестественная скорость движений. Я не могла не окинуть его взглядом. Его костюм глубокого угольного оттенка побудил во мне мысли о ночи, шелковых простынях, тайных свиданиях и о том, о чем не следовало.
– Нет. Я жду, чтобы посмотреть, что сделает Гордыня.
– Он уже прислал приглашение?
– Нет.
– Зачем же ты ждешь его действий?
– Это один из немногих случаев, когда всех семерых принцев приглашают в одно королевское владение. Затем три дня почестей и мероприятий – ужины, охота, бал-маскарад, а потом пир. То, где он будет проходить, зависит от двух факторов: куда выберет пойти почетный гость, и какой принц с наивысшим рангом решит его принять.
– Разве вы не обладаете равной властью? – Гнев покачал головой, не вдаваясь в подробности. Я скрыла свое разочарование. – Что, если почетный гость не выберет принца высшего ранга?
– Всегда выбирают. А если они этого не сделают, то в их Доме настоятельно порекомендует это сделать. Отказ является серьезным оскорблением, вызвавшим не одну кровавую баню за века.
На мгновение показалась, будто он истосковался по битве. Затем выражение его лица стало задумчивым.
– Кажется, все принцы страдают от других грехов.
Наши взгляды встретились. Я поняла, что он на самом деле имел в виду. Гнев извинился за ссору, что разразилась между нами ранее. Знаком этого служила оливковая ветвь, положенная к моим ногам. Я могла отбросить ее в сторону и продолжить борьбу, а могла принять ее и идти дальше. Я продолжила медленно идти вдоль рядов в поиске кое-чего конкретного, но выглядела равнодушной, чтобы избежать подозрений.
– Зачем вы вообще чествуете до-римскую традицию?
– Ты размышляешь как смертная, считая, что не они вдохновились нашими обрядами и ритуалами, – усмехнулся он. – У них даже не хватило совести соблюсти правильные даты или обычаи.
Я прекратила изучать названия и перевела внимательный взгляд на него.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? Каждый из принцев Ада превращается в гигантских волков и воет на полную луну? Возможно, мне стоит побеспокоиться о том, что ты будешь пыхтеть у двери моей спальни перед застольем.
– Мы действительно носим волчьи маски, но я не буду пыхтеть. Если только ты меня вежливо не попросишь.
Я с трудом сглотнула, отталкивая свои мысли от того, куда этот несносный принц увлекал их.
– Ты не ответил на мой первый вопрос. Почему ты мне сейчас об этом рассказываешь?
– Ты номинирована на почетного гостя. – Шутливое выражение исчезло с его лица. – Голосование состоится в следующем месяце. Я почти не сомневаюсь, что тебя выберут. На Семи Кругах только и говорят о твоем прибытии. Я сомневаюсь, что в этот Кровавый Сезон найдется хоть один гость, кто хотя бы наполовину так всех заинтересует.
Замечательно.
– Меня заставят убить козу?
Гнев задержал мой взгляд.
– Козы не будет нет, Эмилия.
От того, как он это сказал, у меня подкосились ноги.
– Я стану жертвой?
– Нет.
От одного этого краткого слова меня охватило облегчение.
– Твой самый большой страх или тайна твоего сердца будет вырвана из тебя как жертва.
– Нет. – Мой голос прозвучал тихим, дрожащим шепотом. Как же я ненавидела это.
– Да. – Его голос был жестким, резким. И это я тоже ненавидела. – На глазах у каждого принца Ада и всех наших подданных. Здесь сила в страхе. Чем сильнее твой страх, тем большую силу он нам дает. Тебе было бы намного проще пожертвовать своей жизнью. Если они заберут твой самый большой страх, я обещаю, что ты возжелаешь чего-то столь же быстрого и окончательного, как человеческая смерть.
Семь
– Нет. Я отказываюсь. – На этот раз мой голос был стальным. – Ты говорил, что всегда есть выбор.
Его лицо будто покрыло снегом.
– Судя по недавним действиям, я начал думать, что ты забыла этот разговор.
– Ты хочешь вернуться к обсуждению того, что произошло в пещере, прямо сейчас?
– Не особо, нет.
– В конце концов, нам все равно придется – почему бы не здесь и не сейчас.
– Отлично. – Он скрестил руки на груди. – Тогда начинай, объясни свое решение.
Он говорил так, будто у меня действительно был выбор, в его голосе слышался едва сдерживаемый гнев. Я была так удивлена, что отступила, внимательно смотря на него. На его челюсти дрогнул мускул, а взгляд был настолько твердым, что бриллианты могли позавидовать. Гнев был не просто зол, он был в ярости. Я практически чувствовала жар, пылающий между нами.
У меня словно глаза открылись.
– Ты хотел, чтобы я отказалась от Гордыни.
– Я этого не говорил.
– Тебе и не нужно было.
На этот раз эмоции проступили на его лице. Мое потрясение быстро сменилось раздражением. Если бы он только признался мне в ту ночь, все было бы по-другому. Мы могли бы придумать новый план. Вместе. Злость развязала мне язык.
– Скажи, почему? Я должна знать, почему ты хотел, чтобы я ему отказала.
– Прекрати давить, Эмилия. Этот разговор окончен.
– Вовсе нет. Он причинит мне боль?
Ближайшие к нам полки задрожали.
– Неужели ты думаешь, что я позволил бы это?
– Не знаю, – честно ответила я. – Я не знаю, что реально, а что иллюзия или часть твоего плана. Ты привел меня сюда, в это царство, чтобы я вышла замуж за твоего брата.
– Не путай свой выбор с моими действиями.
Как будто у меня были более подходящие варианты.
– Я что, должна была оставаться дома и смотреть, как демоны разрывают мой мир на части? Убивают или мучают мою семью и друзей, продолжают вырывать сердца у ведьм? Ты все время намекаешь на то, что у меня был выбор, но никакого выбора у меня не было.
– У тебя всегда есть выбор.
– Только не тогда, когда часы тикают, а врата трещат. Лучшее, что мне оставалось, это подписать договор с Гордыней. Я приняла решение, опираясь лишь на то, что знала. Если я допустила ошибку или ты недоволен по какой-то причине, возможно, тебе стоило поговорить со мной в ту ночь. Вместо этого ты стоял там, холодный и разъяренный, и не сказал ни слова!
Он прищурил золотые глаза.
– А тебе не приходило в голову, что я просто не мог?
– Не мог что? Поговорить со мной?
– Вмешиваться.
– Магией или указом демона?
Я внимательно смотрела на его лицо, но эмоции исчезли, а его раздражение сменилось маской, которую он так хорошо носил. Я еле сдерживала себя, не желая ссориться.
– Я думала, дьявол был единственным проклятым. Ты хочешь сказать, что это неправда? Есть то, что мне нужно знать о тебе?
Его руки согнулись, словно он хотел броситься на спарринг-ринг и избавиться от разочарования.
– Возможно, тебе стоило задать этот вопрос своей смертной семье. В их рассказах явно есть недосказанность. Ты когда-нибудь задумывалась почему, ведьма?
– Как ты смеешь говорить о моей семье…
Он растворился в облаке дыма, оставив меня в замешательстве. В моей семье не было секретов. Бабуля всю нашу жизнь рассказывала истории о Демонах, их лжи и манипуляциях. Она предостерегала от темной магии и той платы, которую она требует. Все это оказалось правдой.
Я пошла вдоль рядов с книгами. Гнев был неправ, он либо лгал, либо недоговаривал. Бабушка рассказывала нам о кровном долге между Первой Ведьмой – Ла Прима Стрега – и дьяволом, и о том, как он потребовал кровавую жертву за то, что у него украли.
Рог Аида, два амулета, которые мне и моей сестре подарили при рождении, принадлежали ему. Его рога. Гнев забрал их в ночь, когда принес договор с Гордыней. Он взял их, чтобы запереть Врата Ада, как и обещал, а затем спрятал их от меня. Во мне закипела ярость, но быстро сменилась замешательством. Бабушка знала о Звездных Ведьмах и рогах дьявола, но не рассказала нам.
О рогах я узнала из дневника своей сестры, а о Звездных Ведьмах от Гнева и Зависти, хотя называли они их по-другому. Зависть назвал меня Теневой Ведьмой. Бабушка не сразу призналась, что знала о них, когда я столкнулась с ней.
Это заставило меня задуматься, как много она от нас скрывала. Мы постигли лишь малую часть земной магии: как накладывать простые заклинания с помощью трав на задуманные объекты, защитные амулеты, заклинания для сна и безобидные заклинания, заставляющие росу скользить по стеклу. В общем те, что не требуют особого мастерства.
Латинская фраза или слово здесь, щепотка чего-то там, и вот заклинание наложено, не без помощи нашей магической крови конечно. Что еще было в этом проклятии, чего я не знала? Или в нашей магии, если на то пошло.
Я взволнованно наворачивала круги. Теперь, когда я начала искать ответы, я сталкивалась все с новыми и новыми пробелами в нашей жизни. Бабушка потратила столько времени, обучая нас поведению демонов, лишь для того, чтобы не дать развить наши собственные способности. Я не могла не думать о причине, заставившей ее так поступить. Бабушка была слишком умна, чтобы забыть ценные уроки.
Несомненно, наступательная магия была так же важна, как и оберегающие нас защитные заклинания. Но она никогда не учила нас таким смелым заклинаниям. Фактически, она любой ценой пыталась оградить нас от такого рода магии. Было ли что-то опасное в том, чтобы мы использовали ее?
Нам с Витторией велели слушать ее, подчиняться и следовать правилам, иначе последствия могли быть печальными. Мне никогда не хотелось злить бабушку, а тем более причинять кому-то вред. А Виттория всегда выходила за рамки, не боясь последствий.
Острое замечание Гнева глубоко ранило меня. Как будто он так и задумал. Его арсенал не ограничивался сталью, пулями, лукавой ухмылкой и пьянящими поцелуями. Его слова были столь же смертельно опасны, когда попадали в цель. Мучительное чувство, что, возможно, он был прав, не давало мне покоя. Я не могла игнорировать пробелы в своих знаниях.
Некоторые заклинания приходили легко, как будто через память тела. Некоторые мне приходилось заучивать, и я почти всегда их забывала. Я не могла вспомнить, где и как я обнаружила заклинание правды, и именно в тот день, когда я захотела узнать правду, появилось заклинание, укравшее свободу воли. Когда я рассказала бабушке, она пришла в ярость. Вместо того чтобы получить похвалу за использование такого уровня силы, я была наказана.
Я подошла к концу полки и нашла чрезмерно большой, плюшевый стул, чтобы сесть. Одна мысль преследовала меня: возможно, Гнев имел в виду не только бабушку. Моя сестра нашла первую книгу заклинаний, использовала магию демонов, чтобы защитить свой дневник, и, по непонятным мне причинам, объединила демона Жадности и оборотней, учитывая, что демоны и оборотни всегда считались естественными врагами.
Я смотрела на свой палец, не веря тому, что все еще ношу кольцо с оливковой ветвью, которое дал мне Гнев. В растерянности я обмотала его золотистой повязкой. Мне стало интересно, что еще могла обнаружить Виттория перед своей смертью. Была ли это вся правда о дьявольском проклятии и кровавом долге? Может это знание, как ничто другое, послужило причиной ее убийства.
Что-то глубоко зарытое в глубине моей памяти всколыхнулось, но тут же ушло. Словно неуловимое кольцо дыма. У меня возникло странное впечатление, что, может быть, дьявола вообще не прокляли. Если это так… тогда, возможно, убийства ведьм никак не связаны с поиском невесты, и все, что я знала, было обманом. Бабушки. Виттории. Семи Принцев Ада. Или, по крайней мере, одного из них.
И я, как никогда, наполнилась решимостью выяснить, что происходит.
Поиски шли уже несколько утомительных часов, когда я вытащила гримуар о магии для начинающих и плюхнулась в кресло в темном углу. Я окинула взглядом библиотеку: ни звука, ни единого знака того, что здесь мог кто-либо находиться. Не то чтобы кому-то могло показаться странным, что ведьма изучает магию, просто мне не хотелось, чтобы кто-то понял, как скудны мои знания. Раскрыв потертый кожаный корешок, я начала читать.
По словам ведьмы, написавшей эту книгу, наша магия была словно мышца, требующая тренировок. Если долго не практиковаться, она атрофируется. Она также называла ее «Источником»: местом, из которого можно черпать, как из бездонного колодца внутри нас.
Мудрые Мойры[4] говорят, что сила ведьм дарована богинями, и в некоторой степени стремится перенять их способности. Склонность к некоторым заклинаниям передается по наследству, особенно у тех, кто использует четыре стихии. Стихии указывают на то, какой богине следует молиться ведьме, желающей усилить свою магию. Менее упоминаемый пятый элемент, эфир, считается самым редким, но, возможно, это не совсем верно в данном контексте.
Закончив отрывок, я постаралась проникнуть в самую суть прочитанного. А вместе с тем разобраться с эмоцией, которую не совсем еще поняла. То ли подозрение, то ли гнев, что-то сочетающее и то, и другое. Бабушка никогда не объясняла, откуда взялась наша сила и как она работает. Возможно, она точно не знала, хотя в это верилось с трудом.
Сейчас я впервые услышала о Мойрах и о молитвах одной определенной богине. Нас всегда учили молиться им всем. Я искала в памяти алтари, сделанные бабушкой для какой-то одной богини, но ничего не приходило в голову. Возможно, наша магия не была тесно связана с какой-либо из стихий.
Я пролистала гримуар в поисках дополнительной информации о Богинях Судьбы, но больше упоминаний о них не было. Я вернулась к началу, сосредоточившись на Источнике. Я злилась на бабушку и на то, что сама так мало интересовалась нашим знанием.
«Сосредоточься».
Скептически относясь к своим способностям, я закрыла глаза, очистила свои мысли и попыталась ощутить внутренний Источник силы. Поначалу не было ничего необычного, но потом мир вокруг меня внезапно померк. В сознании потемнело. Я ничего не знала, была ничем. И стала ничем.
Внутри меня образовалась пустота, зевающая в бесконечную тьму. У меня было очень странное впечатление, что что-то ждало, пока я подключусь к нему, и как только я осознала его существование, меня сразу же втянуло. Теперь я чувствовала все. Я неслась вниз и вниз по туннелю, в самый центр, к неистово бьющемуся сердцу, и остановилась. Здесь дремала моя магия. Я не была уверена, откуда, но я это знала. Все мое сознание было обращено на магию, пытаясь как можно лучше ее прочувствовать. Что-то древнее, могущественное и безумное приоткрыло глаз, взбешенное пробуждением. Я вырвалась оттуда, задыхаясь.
«Святая богиня… что это было?»
Я пролистала страницы гримуара, но нигде не нашла упоминания о силе, подобной той, что я только что почувствовала. Она определенно не соответствовала ни земле, ни воздуху, ни огню, ни воде, ни даже эфиру. Она была настолько величественная и могущественная, что я занервничала. Ее ярость разгорелась с такой силой, что я забыла обо всем. Если бы только я могла пробудить эту силу своей волей… то смогла бы разрушить это царство. Не то, чтобы мне хотелось этого. Я лишь желала отомстить убийце сестры.
Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, готовая попробовать еще раз.
– Ой, прошу прощения.
Я оторвалась от заклинаний, и с громким хлопком закрыла гримуар. Молодая женщина с вьющимися угольно-черными волосами, яркими глазами цвета сепии и коричневой кожей сделала вежливый реверанс. Черепа мелких животных были вплетены в ее длинные волосы, подобно тому, как я прикалывала цветы к своим. Темное красновато-медное платье облегало ее щедрые формы. У нее была книга по садоводству – странный, но интересный выбор.
– Вы, должно быть, Эмилия. Весь двор вами заинтригован. Я – Фауна.
Я робко ей улыбнулась. Я догадывалась, что сплетни здесь разлетаются, как на рынке в моем родном городе.
– И какие же слухи ходят?
– Обычные. Твои волосы сделаны из змей, а язык из огня, и когда ты злишься, то извергаешь пламя, как могучие ледяные драконы Безжалостного Предела. – Она усмехнулась, увидев мой удивленный взгляд. – Шучу. Они слишком умны, чтобы пускать слухи, пока Принц Гнев находится здесь. Вы, как его личный гость, неприкосновенны. Он это очень ясно дал понять. Не важно, лорд или леди Королевского Двора Демонов, если он услышит ваше имя у кого-нибудь на языке, то непременно вырвет его.
– Скорее, он будет пристально смотреть на них, пока они не засохнут и не умрут, если посмеют помешать его миссии.
Она с любопытством посмотрела на меня.
– Вообще-то, его угроза была вполне буквальна. Лорду Макадену еще повезло, что он уцелел. Принц пообещал, что в следующий раз, когда лорд дурно отзовется о вас, он повесит его язык перед тронным залом, и тот будет висеть там, пока не сгниет. Видное положение Макадена в суде, вероятно, единственная причина, по которой он еще цел.
Мне пришлось мысленно напомнить себе, что нужно продолжать дышать, когда этот образ обрел форму.
– Серьезно? Гнев угрожал вырвать кому-то язык?
– Это не праздная угроза, а предупреждение, к которому следует прислушаться. Его Высочество не милосерден к тем, кто бросает ему вызов. Сегодня утром он обрушил гору на Домиция, своего генерал-лейтенанта. – Улыбка Фауны погасла. – Его до сих пор ищут среди завалов.
Я не могла подобрать слов. Анир только сказал, что он обрушил гору. Но не упомянул, что она кого-то раздавила. Гнев был принцем Ада. Военным генералом. Одним из Семи самых грозных и могущественных существ. Эта новость не должна было вызывать столько удивления. Я видела его жестокость и ранее. Тем не менее, она послужила напоминанием о том, с кем я имела дело и где находилась. Я должна быть виртуознее, играя в свою игру, когда придет время посетить другие дворы.
Тот факт, что Гнев причинил вред высокопоставленному офицеру, не должен был шокировать. Он, вероятно, таким образом сорвался на нем из-за своего мрачного настроения после нашей утренней ссоры. Если он сотворил такое после небольшого спора, то я забеспокоилась о том, на кого обрушится его легендарный гнев после наших последних разногласий. Вина глубоко вонзила в меня свои когти, хотя я понимала, что мне не в чем себя винить. Он нес полную ответственность за свои действия.
– Ты знаешь, почему Гнев напал на него?
– Думаю, Домиций предложил передать солдатам твое бьющееся сердце. Хотя другие утверждают, что он делал непристойные комментарии в адрес ваших физических качеств. Что-то о том, чтобы попробовать вас на вкус, чтобы убедиться, что вы так же сладки, как намекает ваша «спелая грудь».
– А другой? Что он сказал?
– Лорд Макаден спросил, есть ли у Его Высочества другие правила, относительно языков, и как они применимы к вам. – Она заколебалась. – Ни один из них не отличается особым… чувством юмора. Его Величество был прав, действуя быстро. Одна гнилая ягода портит весь бушель.
Очаровательно. Деликатный способ рассказать, как демоны пресекают какие-либо заявления. Или, по крайней мере, попытка. Возможно, я не очень хорошо обращалась с оружием или вела бой, но кое-какие навыки обращения с ножом, благодаря времени, проведенному на кухне, разделывая туши, у меня были. Я знала, в какие жизненно важные области нужно метить, и без колебаний бы нацелилась на того, кто хотел бы причинить мне вред.
Я бы настояла на оружии в следующий раз, когда увижу Гнева. Он, несомненно, предоставит мне какие-нибудь средства защиты. Но что касается моей безопасности, то я бы не хотела полагаться ни на него, ни на кого-либо еще.
– Был ли кто-нибудь из них твоим возлюбленным?
– Демоны, нет. – Фауна фыркнула. – Скоро ты встретишь того, о котором я томлюсь. Уже завтра вечером.
Подозрение смешалось во мне со страхом.
– А что будет завтра?
– Ничего слишком скандального или пугающего. Только ужин с самыми элитными членами Дома Гнева. – Она широко улыбнулась. – Не беспокойся. Принц Гнев запретил «кишки на собраниях» уже как столетие назад. Теперь единственные клинки, которыми мы вооружаемся – это наши острые взгляды. Мы смотрим на острые края бокалов с вином, мечтая вонзить их в плоть наших врагов. Пусть это будет для тебя практикой перед предстоящим пиром.
– Я слышала, что у почетного гостя вырвут его страх, может ли кто-то предложить свою помощь? – Если так, то я бы заключила сделку с Гневом или с самим дьяволом, если придется. – Может кто-нибудь из высшего дворянства?
– Даже если бы было дано такое разрешение, что вполне возможно, вряд ли кто-нибудь вызвался бы добровольцем. – Фауна посмотрела на меня с жалостью. – Уж точно не принц этого царства. Это дало бы другим августейшим особам слишком много власти. – Она крепко держала книгу. – Ты остановилась в Хрустальном Крыле, верно?
– Наверное. – Я пожала плечами. – В моей комнате и правда много хрусталя.
– Замечательно. Встретимся перед ужином, я провожу тебя.
Прежде чем я успела согласиться или спросить что-либо, она поспешила покинуть библиотеку.
Я покачала головой. Мой первый день в Доме Гнева был просто катастрофой. Гипотермия, заколдованный череп, ссоры с принцем, семейные тайны о моих магических способностях, покалеченный представитель армии Гнева, и к тому еще новая предстоящая угроза на Волчьем Пиру.
