Кейт Харди
Во власти искушения
Kate Hardy
Falling for Mr. December
Falling for Mr. December © 2015 by Pamela Brooks
«Во власти искушения» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
Глава 1
До Сэмми наконец дошел смысл слов, и она рассмеялась.
– Значит, ты хочешь, чтобы я сделала для тебя фотографии голых мужчин?
Аиша – председатель комитета «Друзья больницы „Виктория“» в Лондоне – опустила глаза и уставилась на латте:
– Зачем ты так?
– Ясно, скажем более литературно. – Сэм улыбнулась еще шире. – Календарь с крутыми парнями позволит собрать больше средств для онкологического отделения. Отличная идея! У тебя уже есть на примете сексуальные врачи, которые будут мне позировать?
– Парочка есть, – ответила за Аишу Мари, вице-председатель. – Мы подумали, что сможем привлечь и других людей, имеющих отношение к этому отделению.
– Например, пациентов? Чтобы показать, как больные выглядят после выздоровления. Неплохо. – Похоже, ей самой придется обнажиться, если подбор моделей и дальше пойдет с таким же успехом.
– Я имела в виду родственников пациентов, – уточнила Аиша. – Среди них есть очень интересные люди: актеры, музыканты, садовник, повар…
– Может, снять их в привычных условиях, за работой? – предложила Сэмми. – Будет здорово. И что, все они согласны позировать обнаженными?
– Да-а, – не очень уверенно ответила Аиша.
Ее тон все объяснял.
– Вы не предупредили их, что они будут сниматься в таком виде, – кивнула Сэм.
– Мы собирались, – заверила ее Мари. – Поверь, мы их уговорим.
– Прежде всего мне надо будет заключить с ними договор, только потом я могу работать. Так что вам надо сначала получить согласие. – Сэмми открыла электронный органайзер. – Если мы будем работать только в больнице, я управлюсь за день. Но, если надо будет куда-то ехать, тогда необходимо сначала составить график съемок, согласованный с моделями. – Она добавила несколько заметок. – Вот, смотрите, это самые удобные для меня дни, кроме вашего, я еще смогу заняться некоторыми делами. Поговорите с людьми и дайте мне знать, когда приступать к съемкам.
– Сэмми, ты прелесть. Спасибо большое.
– Это самое малое, что я могу сделать. Если бы не своевременное лечение в подростковом возрасте и два года назад, я бы перед вами сейчас не сидела. В некотором смысле я отдаю долги. – Она улыбнулась. – Что ж, ваша затея мне нравится. Это действительно позволит собрать неплохую сумму.
Ник скрестил руки на груди и посмотрел на сестру:
– Ладно, Мэнди, рассказывай.
– Что рассказывать? – невозмутимо спросила та.
– Аманда Кеннеди, я знаю тебя тридцать пять лет.
– Ну, один год точно можно вычеркнуть, потому что ты был совсем маленьким.
– Согласен, но по выражению твоего лица я всегда могу понять, что у тебя на уме. Тебе лучше никогда не садиться играть в покер.
– Наверное, – вздохнула Мэнди.
Ник знал, что сегодня сестра расскажет ему о том, как проходит лечение рака у его племянника. Несмотря на тяжелый развод, она все еще верит в любовь и счастливый конец. Потому и не оставляет попытки с кем-то его познакомить, и каждый раз считает, что эта девушка наверняка станет для него единственной. Он сам перестал верить в любовь много лет назад и давно понял, что, сколько ни старайся, не сможешь добиться успеха в личной жизни и работе одновременно. Поэтому он выбрал карьеру.
Сейчас наверняка речь пойдет о какой-нибудь вечеринке, куда Мэнди хочет пойти и нуждается в сопровождающем – в нем. Что ж, он готов пойти, но сразу предупредит, что ни с кем знакомиться не будет. На данном жизненном этапе он предпочитает короткие и необременительные отношения.
Однако сестра сказала то, что он совсем не ожидал услышать.
– «Друзья больницы» собираются выпустить календарь, чтобы собрать больше средств для отделения.
Он знал, какое отделение она имеет в виду. Онкологическое. В нем проходит лечение от остеосаркомы его племянник Зандер.
– Если им нужен спонсор, который готов вложить в это деньги, можешь на меня рассчитывать.
Мэнди потянулась и пожала ему руку:
– О, Ник, я знала, что ты предложишь помощь раньше, чем я попрошу. Но дело не в этом, спонсор у них уже есть.
– Хорошо, что я могу сделать? Печать? Продажа? Оплата фотографа?
– М-м-м, нет, кое-что другое. Кстати, фотограф будет работать бесплатно.
– Что же тогда?
Мэнди перевела дыхание.
– Понимаешь, им нужны модели.
– Я? – Ник был шокирован. Конечно, у сестры сейчас сложный период, она нервничает, но предлагать такое просто безумие. – Но почему я?
Она многозначительно посмотрела на брата.
– Ты не помнишь, что в семнадцать лет тебе предлагали стать моделью?
– Я не отвечал тогда на звонки из агентства, – возмутился Ник.
Он обдумывал эту возможность, которая давала шанс заработать деньги на университет, но через пару недель их родители расстались, и жизнь превратилась в хаос. Ник забыл о модельном агентстве и погрузился в учебу. Только книги и учебники помогали ему не думать о разводе родителей, именно благодаря им он смог все пережить. И позже работа стала для него спасением во время собственного развода.
– Я серьезно, Ник. Ты поможешь? Им нужны люди, которые имеют отношение к онкологическому отделению.
Как дядя Зандера, он им подходил.
– И еще им нужны люди интересных профессий.
– Что интересного в работе барристера?
– А как же! Ты потрясающе выглядишь в парике и мантии.
Ник смотрел на сестру во все глаза.
– Мэнди, я обычный человек.
– Ничего подобного! Во-первых, ты мой младший брат, что уже делает тебя особенным, а во-вторых, ты самый молодой из всех, кто удостоен титула «Королевский адвокат».
Ник поморщился:
– Им нет до этого никакого дела.
Значимость его титула способны понять лишь те, кто имеет отношение к юриспруденции. Возможно, еще любители определенного вида криминальных сериалов.
– И еще ты сможешь помочь собрать деньги для отделения, а это чрезвычайно важно.
Этот аргумент был самым весомым, и оба это понимали. Как он может отказаться? Ведь у него есть возможность помочь другим детям, оказавшимся в таком же положении, что и Зандер. Внутренний голос подсказывал, что, может быть, таким образом ему удастся заставить судьбу смилостивиться, дать мальчику передышку и сохранить состояние ремиссии. Ради этого Ник был готов на все.
– Ты согласен? – осторожно спросила Мэнди.
Ник на несколько секунд закрыл глаза и кивнул:
– Хорошо.
Сестра просияла.
– Отлично. Спасибо тебе. Я дам им твой телефон и адрес электронной почты. Знаешь, я сделаю это прямо сейчас, если ты не возражаешь, – они ждут от меня ответ.
– Разумеется. – И все же Мэнди что-то скрывает. – Что еще ты хотела мне сообщить?
Она несколько раз моргнула.
– В каком смысле?
– Ты что-то недоговариваешь.
Мэнди пожала плечами и принялась печатать сообщение.
– Прошу тебя, не трать понапрасну время. Выкладывай. – Он взял стакан воды и откинулся в кресле.
– Ладно. – Сестра выпрямилась и посмотрела прямо ему в глаза. – Раз уж ты просишь… Сниматься надо без одежды.
– Что? – Ник едва не поперхнулся водой.
Голым? Может, он неправильно понял? Ведь сестра не смогла бы предложить ему такое.
– Ничего ненужного не будет видно, – поспешила добавить она.
– Значит, я не ослышался, – кивнул Ник.
– Сначала ты будешь в судейской мантии. И парике.
Он покачал головой:
– На это я не могу согласиться, Мэнди. Глава коллегии адвокатов мне не позволит.
– Уже позволил.
Что? Лео согласился? Но как?
– Сегодня утром я говорила с твоим помощником. Он тоже считает, что идея отличная.
Теперь понятно, что значат эти улыбки, с которыми его встречали сегодня утром. Должно быть, новость облетела всех за десять секунд, а таким сплетням все рады. То, что сам Ник не имел ни малейшего понятия о происходящем, веселило еще больше.
– Что конкретно сказал тебе Гари? – понизив голос, спросил Ник, думая о том, что сделает со своим помощником.
– Он устроил мне встречу с главой коллегии, я все объяснила Лео, и он сказал, что считает идею отличной, и обещал получить разрешение, чтобы организовать съемки в суде. И добавил, что сам покроет все расходы на съемку в здании.
– Бог мой, – пробормотал Ник. Ведь отказ начальства был единственным способом избежать необходимости соглашаться. Он закрыл лицо руками. – Пожалуйста, скажи, что это глупая шутка. Умоляю, пусть этот кошмар мне снится. Скоро я проснусь, и все кончится. Лучше – прямо сейчас.
– Ник, я уже написала им, что ты согласился.
Почему Мэнди так спокойна?
– Но это было до того, как я узнал, что надо сниматься без одежды. Мэнди, это ужасная идея. Пойми, я старший барристер, я уважаю суд. Как я могу появиться там голым – или почти голым – и согласиться, чтобы эта фотография была напечатана в календаре? И не важно, какие благородные цели вы преследуете.
– Но Лео сказал, что проблем не будет. Ник, умоляю, ты так нам нужен… Кстати, ты не единственный из моделей, кто занимает важный пост. Там будет один врач из клиники.
– Но это необходимо для его работы.
– В списке еще есть актер и музыкант. И повар.
– Они все только выиграют, когда календарь будет выпущен.
– Пожалуйста, Ник. Ради меня. Ради Зандера.
– К моему ужасу, выбора, похоже, нет, – с тоской констатировал он. – Но обещай, что ничего подобного мне больше не предложишь.
– Обещаю. Прости меня, Ник. – Мэнди закусила губу. – Но отделению очень нужны деньги.
Недостаток средств означает недостаток медикаментов и оборудования, а это приведет к тому, что меньше детей сможет пройти лечение, которое им необходимо. А некоторые могут даже умереть. Этого Ник боялся больше всего, учитывая положение племянника.
Сейчас у него есть шанс все изменить. Его поступок даст возможность выжить многим детям, а это все равно что помочь Зандеру. И нужно сделать лишь одну фотографию, которая заставит людей заплатить деньги. Одну фотографию без одежды.
Да, это противоречит его взглядам, но еще хуже знать, что племянник умирает, а ты мог, но не захотел помочь.
– Хорошо, – выдохнул Ник. – Но прежде я лично поговорю с Лео. Хочу знать, что он правильно понял, что от него хотят. Учти, если он изменит мнение, я откажусь от этой затеи. Обещаю в этом случае лично заняться продажей календарей, я заставлю каждого в школе барристеров купить минимум по одному. Кроме того, я прибавлю некоторую сумму от себя. Вдвое большую, чем заработаю от продажи.
Он потратит время и деньги – отличная альтернатива позору, на который он только что вынужден был согласиться.
Теперь остается надеяться, что ему удастся убедить главу коллегии, что им не пойдет на пользу появление фотографии голого барристера в суде.
Глава 2
Разумеется, Лео не отказался от своего слова. Даже после того, как Ник еще раз объяснил ему план. Две недели спустя Ник стоял у здания суда. Лео договорился, что им предоставят зал номер два, и Ник очень нервничал, что может столкнуться с кем-то из знакомых, которые могут поинтересоваться, что он здесь делает, если у него нет заседания? Особенно с таким взволнованным выражением лица.
Эс Джей Томпсон – фотограф – заранее отправил ему инструкции, как следует одеться: постараться, чтобы за два часа до съемки на нем не было ничего, что может оставить следы на коже, например носки, тугой воротник, часы и тому подобное. Нику было неприятно читать то, что напоминало о предстоящей ему неприятной процедуре, а о последующей реакции коллег на календарь он не мог даже думать. Успокаивало лишь то, что этим он поможет Зандеру.
К его удивлению, внизу его никто не ждал. Он увидел лишь девушку лет тридцати или чуть меньше в черных брюках, черной шелковой рубашке и черных же туфлях.
Светлые волосы были подстрижены очень коротко, почти как у военных. Но она совсем не похожа на мужчину-фотографа, с которым он договорился о встрече.
Она оторвала взгляд от книги, закрыла ее и решительно направилась к Нику.
– Ник Кеннеди, я полагаю?
Он растерянно моргнул. Видимо, перед ним ассистент фотографа.
– Да.
– Спасибо, что пришли вовремя. Я Томпсон, но вы можете называть меня Сэмми. – Она протянула ему руку.
– Вы Эс Джей Томпсон?
Вопрос прозвучал глупо. Почему он был так уверен, что фотограф мужчина?
– Боюсь, это так, – улыбнулась она в ответ.
Очевидно, что он не первый так реагирует на ее имя.
– Э-э-э, рад знакомству, – ответил Ник, еще сильнее ощущая себя не в своей тарелке, и пожал девушке руку.
Сэмми Томпсон была самой яркой из всех женщин, которых он встречал за последнее время. Короткая стрижка лишь подчеркивала красивое лицо. Губы показались ему идеальными по форме, даже захотелось дотронуться до них кончиком пальца. А потом поцеловать, сначала едва касаясь, а потом впиться что есть сил, а она ответила бы ему… Ник тряхнул головой, прогоняя наваждение.
Бог мой, он ведь здесь по делу. Пусть и не вполне привычному для здания суда, но все же по делу. Сейчас не время для таких полетов фантазии.
Удивительно, но Нику стало немного лучше.
С причастностью к определенному полу это никак не было связано. Ник всегда считал, что главное, чтобы человек хорошо выполнял свою работу, а пол, ориентация, религия не имеют значения. Впрочем, сейчас то, что Сэмми женщина, казалось важным. Ведь ему предстоит перед ней раздеться.
Видимо, мысли отразились на его лице, потому что девушка склонилась к нему и произнесла:
– Это будет не так страшно, как вы думаете. Кроме того, если вам это поможет, знайте, что я буду смотреть на вас как на модель, а не как на мужчину. И я не имею привычки приставать к моделям.
– Да, разумеется. Простите. – Как давно он не испытывал таких эмоций, как сейчас. Хочется верить, что со стороны все выглядит прилично и Сэмми не заметила, как он на нее смотрел. – Кажется, нам нужно в зал номер два.
– Все мои вещи уже там, хотя я еще не устанавливала аппаратуру. Сначала решим, где снимать, потом я все устрою, это не займет много времени. А сейчас договор и все, что с ним связано.
Ник напрягся.
– Во-первых, хочу сообщить, что у вас будет страховка на случай телесных повреждений, например, лица, впрочем, это не значит, что они непременно будут. Во-вторых, вы должны подписать договор. Он стандартный, ничего особенного в нем нет, но все же я настаиваю, чтобы вы подробно ознакомились с каждым пунктом и по мере необходимости задавали вопросы. – Глаза удивительного цвета морской волны сверкнули. – Хотя в вашем случае, возможно, это лишнее. Вряд ли какая-то формулировка будет вам непонятна.
– Надеюсь, – кивнул Ник. Рядом с Сэмми Томпсон ему становилось жарко. Почему он так реагирует?
– Пойдемте? – она жестом указала на дверь, на которую повесила табличку: «Не входить». – Полагаю, вам приходилось работать в одном из этих помещений.
– Да.
– Хорошо. Тогда вы будете чувствовать себя комфортно.
Как ему может быть комфортно, учитывая, что предстоит делать?
– Обычно, я нахожусь в этом зале в одежде.
Она кивком указала на чемоданчик в его руке.
– Полагаю, здесь то, что на вас обычно надето?
Ник кивнул.
– Я принес все, потому что не знаю, что может пригодиться.
– Хорошо. Доставайте.
Он по очереди выложил часть содержимого чемоданчика на стол.
Сэмми оглядела вещи: рубашка, брюки, фрак.
– Разве под мантией не обычный мужской костюм? – удивленно спросила она.
– Так было до того, как я получил шелковую мантию и титул Королевского адвоката.
– Это означает, что вы старший барристер, верно?
– Да. Поэтому я ношу фрак.
Ник вытащил на свет манию.
– А это, я так понимаю, ваша шелковая мантия.
– Верно.
– Можно? – Она протянула руку.
– Зачем? – нахмурился Ник.
– Мне надо посмотреть, как она отражает свет. Обещаю быть очень аккуратной. Одна моя подруга модельер свадебных платьев, я сделала ей немало фотографий, так что умею обращаться с тканью так, чтобы не испортить.
– Да, конечно.
Он случайно дотронулся до ее руки, и по венам пробежал электрический ток. Бог мой, что же происходит? Он в жизни так не реагировал на присутствие женщины. Тем более совершенно не знакомой.
Может, всему виной то, что у него давно не было отношений? Тело реагирует вполне естественно, тем более Сэмми удивительно красива. Надо взять себя в руки, они здесь по делу, сейчас не место и не время для подобных эмоций.
Сэм посмотрела на ткань с разных ракурсов и удовлетворенно кивнула.
– Ясно. У вас будет кружевной воротник, или я что-то путаю?
– Это торжественное одеяние. Обычно я надеваю воротник стойкой со скошенными концами, который крепится к сорочке, и белый шарфик. – Он достал его из чемоданчика и протянул Сэмми.
– Он похож на двойной галстук.
– Это символизирует два языка. Так было определено еще в шестнадцатом веке. Один язык, чтобы защищать права богатых за плату, дабы вознаградить себя за долгую учебу, второй – для защиты бедных бесплатно.
– Мне это нравится. Значит, вы защищаете бедных?
– Обычно я бываю на стороне обвинения, но английский барристер может выбрать и сторону защиты. Я выступаю в интересах клиента, и мне не важно, богат он или беден.
Сэмми понравилось такое отношение. Учитывая, какое положение занимает Ник Кеннеди, она ожидала увидеть несколько высокомерного типа, но этот мужчина ей нравился. У него были умные карие глаза. Он нервничал, но был настроен решительно. Его выбила из колеи новость, что фотограф женщина, но, вероятно, он дал кому-то слово, которое не мог себе позволить нарушить.
Сэмми понимала, почему комитет просил именно его позировать для календаря. Этот мужчина очень фотогеничен и обладает незаурядной внешностью. Он мог бы стать моделью для лучшей рекламы парфюмерии или лосьонов после бритья. Нечасто случается, что при такой внешности человек обладает еще и интеллектом. Такое сочетание невольно притягивает.
И все же не стоит забывать, что она на работе. Сейчас необходимо сделать все, чтобы человеку было комфортно. И ведь она сама ему сказала, что не имеет привычки заигрывать с моделями.
Пожалуй, у нее впервые появилось желание это сделать.
Надо оставаться профессионалом и не вспоминать пробежавшую по телу дрожь в тот момент, когда он пожал ее руку. В голове непроизвольно возник вопрос: какие бы она испытала ощущения, если бы его губы прикоснулись к ее коже?
Ведь она ничего не знает об этом человеке. У него нет обручального кольца, но это ничего не значит. Такого красавца наверняка уже подцепили много лет назад.
– У вас очень короткая стрижка. Вы служили в армии или это для того, чтобы было удобнее носить парик?
– Да, так парик доставляет меньше неудобства. Кстати, вот и он. – Ник извлек его из чемоданчика. Ровные ряды завитков бледно-серого цвета и два небольших хвостика, аккуратно свисающие сзади.
– Парик традиционно ассоциируется с адвокатом, – заметила Сэмми. – Вам непременно надо будет надеть его и мантию. Возможно, я сделаю несколько снимков и без мантии.
– А что еще я могу надеть? – с надеждой в голосе спросил Ник.
– Боюсь, брюки, сорочку или фрак точно не сможете. Несмотря на то, что они прекрасно сшиты.
Ник вздрогнул.
– Наденьте, например, воротничок или это жабо.
Она видела по выражению его лица, что первым желанием было исправить ее ошибку, ибо это было не жабо, но он сдержался. Ник явно пытается продемонстрировать, что настроен на работу без претензий и упреков. Пожалуй, ее стремление подшутить над ним не самая верная тактика поведения.
– Спасибо, – кивнул Ник.
Сэмми улыбнулась.
– Я же говорила, вы для меня всего лишь модель.
Ей надо заставить его расслабиться. Судя по тому, как охотно он рассказывал о предметах костюма адвоката, лучше всего поговорить с ним сейчас о работе.
– Расскажите о судебном заседании, чтобы мне было легче понять, в каком месте вас снимать.
Она уже прекрасно знала, где будет его снимать, поскольку обычно заранее изучала интерьер и прикидывала, где, что и как лучше сделать.
– Прямо перед нами кафедра судьи.
– Здесь он стучит молоточком, верно?
Ник рассмеялся.
– Похоже, вы посмотрели немало сериалов. У английских судей нет молоточков.
Она знала, но ему не стоит об этом догадываться. Похоже, ее план работает. Проблема лишь в том, что он смеется так сексуально, что теперь ей самой сложно сосредоточиться на работе и не думать о его внешней привлекательности.
Нет, сейчас Сэм совсем не планировала новый роман. Работа отнимала слишком много времени, кроме того, ей еще нужно время, чтобы прийти в себя после отношений с очередным мистером Ошибка. Как правило, попадавшиеся на ее жизненном пути мужчины либо бежали без оглядки, узнав о ее прошлом, либо решали, что должны вести себя по-рыцарски и стремились огородить ее от всего плохого, создавали вокруг плотный кокон, в котором она не могла дышать. И никто не видел в ней просто женщину.
Возможно, они и правы, и ее нельзя уже назвать настоящей женщиной, не стоит обвинять только их.
После того как Брин разбил ей сердце, Сэмми решила, что безопаснее будет посвятить себя работе, семье и друзьям.
Несколько месяцев назад она работала фотографом на свадьбе, и в какой-то момент ей стало грустно – еще двое ее друзей полюбили друг друга и решили свить гнездо. Разумеется, она была рада за них обоих, но почувствовала себя одинокой. Ей даже стало себя жалко. Ведь, даже если она встретит своего мужчину, никто не сможет дать гарантию, что у этой истории будет счастливый конец. Только не в том случае, если он захочет иметь детей. Их она не сможет ему дать.
Сэмми отбросила печальные мысли. Хватит себя жалеть. У нее прекрасная жизнь, рядом любящая семья, друзья, которые готовы разделить с ней как радость, так и горе, и работа, которую она действительно обожает. Желать большего было бы наглостью с ее стороны.
– Значит, нет. Хорошо. Что дальше?
– Итак, здесь располагается секретарь суда, здесь пристав, а тут человек, который ведет звуковую запись процесса или стенографирует. – Он прошел вдоль рядов. – А здесь скамья барристеров. Впрочем, мы стоим, когда обращаемся к суду. Барристер, который ведет защиту, располагается ближе к присяжным, а выступающий на стороне обвинения – рядом со скамьей свидетелей. Солиситоры сидят за барристерами, там, где и ответчики. Дальше расположены скамьи для публики и прессы.
– Полагаю, имеет смысл снимать вас на том месте, которое вы обычно занимаете во время процесса, – вынесла решение Сэмми. Именно так она и планировала. – Не могли бы вы пройти туда?
– Одетым? – неуверенно спросил Ник.
– Да, – улыбнулась она. – Сейчас – да. Если не возражаете, не могли бы вы накинуть мантию – я проверю свет.
Ник кивнул и сделал, как она просила. Когда он встал у скамьи, она заметила, что он опять нервничает.
– Послушайте, ведь ваша фотография не появится на первых полосах газет с оскорбительным заголовком. Идея создания календаря – сделать художественные снимки красивых людей. Если вы считаете, что скамья недостаточно защищает вас, можете взять, например, бумаги. Обычно у вас есть с собой какие-то документы, папки с розовой ленточкой?
– Записи клиента. У защиты с розовой ленточкой, у обвинения с белой.
Сэм вздохнула:
– Пожалуйста, постойте спокойно несколько секунд.
Ник повиновался, и ей удалось быстро сделать несколько снимков. Она подошла к Нику и показала их:
– Видите? Конечный результат будет выглядеть по-другому, но в целом композиция сохранится. Вы понимаете, что ваше человеческое достоинство не пострадает?
– Простите. – Ник опустил глаза. – Я понимаю, что смешон, но это ведь очень далеко от того, чем я занимаюсь ежедневно.
– Так вели себя все модели для этого календаря, – усмехнулась Сэмми. – За исключением актера. Он ощущал себя вполне комфортно. Полагаю, ему и раньше приходилось проделывать нечто подобное. Во имя искусства, разумеется.
– Разумеется, – кивнул Ник. Лицо его по-прежнему оставалось тревожным.
– Но ведь в суде вы тоже выступаете, разве это не сродни актерству?
– В некоторой степени, возможно. Но, как я сказал, в это время я полностью одет.
– Да, ваша работа особенная. Не сомневаюсь, близкие вами гордятся.
– Надеюсь, моя сестра и племянник.
– Он лечится в отделении, верно?
Ник кивнул:
– Сейчас болезнь Зандера в состоянии ремиссии.
Внезапно Сэм поняла, почему он пошел на это. Он надеялся, что судьба проявит милость к племяннику, если он примет участие в благотворительном проекте. Ее собственная сестра молила о том же, Дженни стригла волосы вместе с Сэм. Каждые два года.
У нее возник вопрос, почему отец Зандера не выказал желания позировать для календаря, но решила, что Ника выбрала семья, потому что он более фотогеничен.
В любом случае ее не должно это заботить, она здесь для того, чтобы выполнить работу.
– Прекрасно, можем начинать. В помещении нет окон, в дверь без предупреждения никто не войдет, поэтому можете спокойно раздеваться, а я все подготовлю.
У Ника не было никакого желания раздеваться. Никакого.
Но он дал слово и не мог его нарушить.
– Что мне надеть? – поинтересовался он.
– Парик, воротничок и эти ленточки. Сделаем несколько снимков без мантии, а потом в ней. Вы не проигнорировали мои рекомендации, чтобы на теле не оставались следы от одежды?
– Нет.
– Отлично. Приступим.
Ник пребывал в крайней степени смущения. Кроме того, ему было непривычно находиться в воротничке без сорочки. Он накинул мантию и направился к скамье. Шелковая ткань успокаивающе облегала тело.
– Вы можете сесть, – сказала Сэмми. – И взять бумаги.
Как хорошо, что он случайно захватил с собой папку.
– Вы не носите очки?
– Нет.
– Жаль. Надо было мне захватить с собой несколько на выбор.
– Зачем мне очки? – нахмурился Ник.
– В них человек выглядит умнее и серьезнее.
Он не понял, смеется она над ним или нет, но решился посмотреть ей прямо в глаза и увидел хитринку.
– Очень смешно.
– Да, милорд. Или я должна сказать: ваша честь?
Ник вытаращил глаза.
– Так я обращаюсь к судье. Мне говорят: мой ученый друг.
На ее лице заиграла озорная улыбка, сделавшая Сэм Томпсон неотразимой.
Это совершенно неуместно.
Ник постарался отвлечься. На пальце нет кольца, но это ничего не значит. Он не настроен заводить роман; развод с Наоми три года назад начисто отбил у него это желание. Все женщины, в сущности, похожи. То, что он находит Сэм привлекательной, ничего не меняет. Он ни за что не позволит втянуть себя в то, что приносит столько страданий.
Ник выбросил из головы глупые мысли и сконцентрировался на инструкциях Сэм. Он вставал, садился, поворачивался так, как она велела.
– Хорошо. Теперь снимите мантию, сделаем еще несколько кадров.
– Вы уверены?
– Вполне. Какой вы, однако, скромник. Если будете хорошо себя вести и дадите возможность мне быстро все закончить, я угощу вас ужином.
Ник заморгал.
– Ужином? Зачем?
– Потому что до вас у меня были две сессии с другими моделями и я не успела пообедать, теперь умираю от голода. Заранее прошу простить за урчание в животе. За ужином мы с вами можем просмотреть снимки, и вы скажете, какие одобряете. Впрочем, если вас ждет девушка или жена, можете позвонить ей и предложить к нам присоединиться. Я ничего не имею против.
Ник пожал плечами:
– У меня нет девушки. И жены нет. – Почему-то все это выглядит как приглашение на свидание. – А ваш друг не будет возражать?
– Не будет. Потому что это моя работа. Кроме того, у меня его нет.
Значит, на данный момент она одинока. Свободна…
Нет и нет. Он не станет ни с кем встречаться. Ничего серьезного в его жизни больше не будет.
– Чем быстрее мы закончим, тем быстрее сможем поесть. И тем меньше вероятность, что вы увидите меня злой и ворчливой. За работу, мой ученый друг, снимайте мантию. И считайте, вам повезло.
– Повезло? Почему?
– Вы будете мистером Декабрь в нашем календаре, я могла предложить вам надеть колпак Санты. Или заставить взять в руку веточку омелы. Или, – Сэм вскинула руку, – попросила бы принять определенную позу.
Да, пожалуй, действительно повезло. Надо поскорее отключить фантазию. Сейчас, когда он без одежды, реакция его тела может стать очевидной и поставить в ужасное положение.
– Я вас понял, – сухо отозвался он и сел на скамью.
Сэм оглядела его и подумала, что у Ника Кеннеди очень впечатляющая внешность. Широкие плечи, развитая мускулатура, кубики на животе, волос на груди ровно столько, чтобы выглядеть сексуально и не быть похожим на гориллу. Кажется, мистер Декабрь будет лучшим в календаре. Наверное, им удалось бы выгодно продать календарь только с его изображением.
Он заметил, что у него нет ни жены, ни подруги, и Сэм никак не могла понять, почему такой привлекательный мужчина одинок. Может, он слишком увлечен работой и женщины этого не выдерживают? Или у него есть какие-то серьезные недостатки?
– Что? – спросил Ник, видя, что Сэм не сводит с него глаз.
– Ничего. – Она отвернулась и взяла камеру, смущенная своим поведением. Она ведь заявила, что относится к людям только как к моделям, но Николас Кеннеди слишком хорош, чтобы не замечать свою красоту. Он лет на пять-шесть старше тридцатилетней Сэм и находится в лучшем возрасте для развития карьеры.
Сэм сделала еще несколько замечаний. К ее радости, он заметно расслабился, что позволило сделать несколько кадров сбоку и сзади. О, даже спина его была прекрасна. Его тело напоминало о статуях греческих богов. Она бы с удовольствием сделала несколько его снимков полностью обнаженным, на что он, разумеется, в жизни не согласится.
– Отлично. На этом все. Можете одеваться. Я скину все фотографии на ноутбук, и мы можем идти ужинать.
– Вы уверены, что я сегодня одет подходяще для ресторана?
Сэмми рассмеялась:
– Я планировала пойти в «Дорчестер» или «Кларидж», так что проблем не будет.
Сэм вставила карту памяти в компьютер и принялась собирать оборудование.
– Я могу повернуться? – спросила она, все еще стоя к нему спиной.
– Конечно, прошу вас.
Он стоял перед ней не в полосатой футболке, в которой пришел, а в сорочке – без воротничка – и брюках.
Сердце ее подскочило. В официальном костюме, надетом с некоторой небрежностью, он выглядел невероятно сексуально и вполне мог занять первую строчку рейтинга самых сексуальных мужчин в мире. Она едва сдержалась, чтобы вновь не достать камеру.
– Так нормально? – спросил Ник.
Нет. Совсем не нормально. Она чувствовала себя рядом с ним по-детски взволнованной, а в этом нет ничего хорошего.
Надо призвать на помощь все свое чувство юмора.
– Конечно. Мне повезло. Я иду на ужин с почти одетым мужчиной. Вы действительно такой щепетильный человек, что не можете идти на ужин в футболке?
– Дело не в щепетильности. Просто так мне комфортнее.
– Теперь в месте, где подают гамбургеры, вы действительно будете выглядеть странно.
– Не страшно. Гамбургеры – это прекрасно.
Неужели он думает, что она поверит? Такой мужчина хорошо смотрелся бы только в ресторане, обладающем звездой Мишлен, с бокалом дорогого вина в руке.
