Стивен Кинг
Библиотечная полиция
5
Сэм уже спустился с крыльца, но не прошел и до середины асфальтовой дорожки, как перед его глазами всплыло искаженное ужасом лицо мальчонки (Растяпа Саймон – так его дети прозвали, хотя это не слишком здорово), а с ним нахлынули и мысли; одна показалась Сэму настолько разумной и естественной, что он остановился как вкопанный. Да, предположим, что детский комитет и впрямь способен остановить выбор на подобном плакате… но неужели Библиотечная ассоциация Айовы или какая-либо иная могла отправить такой плакат в детскую библиотеку?
Вспомнив ручонки мальчика, распластавшиеся на стекле автомобиля-похитителя, перекошенный кричащий рот, Сэм вдруг понял, что поверить в такое трудно. Более того – невозможно. А «Пейтон плейс?» Что про нее? Сэм знал, что большинство взрослых уже давно забыли этот роман. Неужели дети могли сами откопать это старье?
Нет, и я в это не верю!
Сэм не испытывал ни малейшего желания заполучить вторую инъекцию гнева Арделии Лорц – с него хватило и первой. Но ему вдруг показалось, что сердилась она далеко не на полную катушку. Он машинально обернулся.
Мисс Лорц уже и след простыл.
Наружная дверь Библиотеки была закрыта – вертикально прорезанный рот на угнетающе серой и мрачной гранитной физиономии.
Постояв еще немного, Сэм поспешил к машине, которую оставил неподалеку.
Глава 3
Речь Сэма
1
Успех был ошеломляющий. Начал Сэм с парочки анекдотов в собственной интерпретации (из сборника «Помощник оратора», раздел «Как их подготовить») – про фермера, пожелавшего одним махом продать всю свою продукцию, и про эскимосов, пытавшихся всучить замороженные ужины. Третий анекдот из того же раздела он воткнул в самую середину спича, которая была и правда суховата. Еще один забавный анекдотец он нашел в разделе «Как подвести их к финишу» и уже начал было его переписывать, как вспомнил слова Арделии Лорц. Даже в том случае, если ваши слушатели начисто позабудут все остальное, хорошо подобранное стихотворение врежется им в память, – сказала она.
Полистав «Любимые стихи американцев», раздел «Вдохновение», Сэм, как и предсказала библиотекарша, вскоре нашел небольшое стихотворение, показавшееся ему подходящим.
Сэм обвел взглядом обращенные к нему лица собратьев-ротарианцев и сказал:
– Я попытался пояснить вам некоторые причины, которые побудили меня жить и работать в таком тихом и маленьком городке, как Джанкшен-Сити. Надеюсь, что кое в чем вас убедил. В противном случае я себе не завидую.
В ответ грянул дружный хохот, щедро замешенный на густом алкогольном духе. Сэм изрядно вспотел, но настроение у него было приподнятое, и уже верилось, что он успешно выберется из этой передряги. Микрофон дал сбой лишь однажды, никто из присутствующих не покинул зал и не пытался швырять в оратора остатками еды, а немногочисленные свистки были явно одобрительными.
– На мой взгляд, все это гораздо лучше сумел выразить поэт Спенсер Майкл Фри, – добавил Сэм. – Ведь ни для кого не секрет, что все, чем мы здесь торгуем, можно купить гораздо дешевле в торговых центрах крупных городов или их предместий. Владельцы таких центров любят похваляться, что у них можно купить все, что только душа пожелает, при этом не забывая заманивать покупателей бесплатными стоянками для автомашин. Пожалуй, они правы. Почти. Есть в крохотных городках нечто такое, чего ни за какие деньги нельзя приобрести в роскошных торговых центрах, и именно об этом говорит мистер Фри. Стихотворение совсем коротенькое, но с глубоким смыслом. Вот оно:
Чем смиренные души живут на земле —
Не тайна для нас с тобой:
Нужнее всего не вода им, не хлеб,
Не крыша над головой —
Хлеб зачерствеет, вода истечет,
Ветер разрушит крыши,
Но пожатие рук и голоса звук —
Вот песнь, что всегда мы слышим.[4]
Оторвавшись от листка, Сэм второй раз за этот день с удивлением поймал себя на том, что говорит абсолютно искренне. Он вдруг почувствовал себя на верху блаженства. До чего славно обнаружить, что у тебя еще есть сердце, что ты не совсем еще очерствел от бесконечной будничной рутины. Но еще приятнее сознавать, что чувства свои ты можешь высказать вслух.
– И мы, местные предприниматели, предлагаем это пожатие рук. С одной стороны, это немного… но с другой – почти все. Большего не бывает. Оно воистину не имеет пределов. – Сэм перевел дух. – В заключение хочу пожелать скорейшего выздоровления Невероятному Джо, которого мне пришлось заменить. Я хочу поблагодарить Крейга Джонса за предложение выступить перед вами и, наконец, хочу поблагодарить вас за внимание к моей нудной болтовне. Огромное спасибо!
Не успел он закончить последнюю фразу, как послышались первые хлопки, которые быстро сменились дружными аплодисментами; когда же, собрав отпечатанные Наоми листочки, озадаченный таким приемом Сэм сел на место, разразилась настоящая овация.
«Это все виски, – говорил он себе. – Такими же аплодисментами меня проводили бы, расскажи я им, как бросить курить».
Затем ротарианцы начали вставать из-за столов, и Сэм решил, что, должно быть, говорил слишком долго, раз всем уже настолько не терпится уйти. Однако гром аплодисментов не утихал, а в следующее мгновение Сэм заметил, что Крейг Джонс отчаянно подает ему какие-то знаки, и догадался: Крейг хочет, чтобы он встал и поклонился. Сэм лишь выразительно покрутил пальцем у виска: мол, ты спятил! Однако Крейг затряс головой и принялся страстно жестикулировать, словно проповедник, призывающий свою паству петь псалом громче. Сэм уступил ему, встал, поклонился и, к своему изумлению, услышал крики «браво!».
Минуту спустя на аналой поднялся Крейг. Аплодисменты и восторженные возгласы улеглись лишь после того, как он несколько раз постучал по микрофону – звук при этом был такой, словно гигантский кулак в перчатке молотил по крышке гроба.
– Думаю, что все со мной согласятся, – сказал он. – Речь Сэма с лихвой возместила нам деньги, выброшенные на жареного цыпленка, который оказался жестким как подметка.
Шутка Крейга тоже вызвала бурную овацию. И он обратился к оратору:
– Знай я наперед, Сэмми, на что ты способен, я бы уже давно тебя заарканил!
И эту реплику встретили одобрительным свистом и аплодисментами. Не дав им стихнуть, Крейг схватил Сэма за руку и энергично начал ее трясти.
– Просто изумительно! Откуда ты содрал эту речь, Сэм?
– Ниоткуда, – ответил раскрасневшийся Сэм, хотя перед выступлением он выпил лишь слабенький джин с тоником; в голове сейчас приятно шумело. – Я сам ее написал. Взял только пару книжек в библиотеке, чтобы кое-что добавить.
Вокруг них собрались и другие ротарианцы, наперебой поздравляли Сэма и поочередно трясли за руку. Он вдруг почувствовал, что похож на водонапорную колонку во время летней засухи.
– Потрясающе! – гаркнул кто-то ему в самое ухо, и, обернувшись, Сэм узнал Фрэнка Стивенса, который как-то раз подменил на ораторской трибуне профсоюзного лидера, осужденного за мошенничество. – Жаль, на магнитофон твою речугу не записали – могли бы потом на всех углах ее продавать! Бабки заколачивать. Обалденное выступление, Сэм!
– Замечательно, Сэм! – вмешался Руди Перлман; его круглая физиономия раскраснелась и блестела от пота. – Я чуть не расплакался! Ей-богу! А где ты такое стихотворение откопал?
– В библиотеке, – признался Сэм.
Он был еще немного не в своей тарелке, но облегчение от того, что испытание благополучно завершилось, уже потихоньку уступало место сдержанному ликованию. Он даже подумывал, что не помешало бы вознаградить Наоми. Не успел он сказать Руди название книжки, как Брюс Инголс ухватил его за рукав и потащил к бару.
– Самая блестящая речь в нашем дурацком клубе за последние два года! – проорал Брюс. – А то и за все пять! Да и кому вообще нужен был этот идиотский акробат? Позволь, я угощу тебя стаканчиком, Сэм. Даже двумя, черт возьми!
2
До ухода из клуба Сэм пропустил аж целых шесть стаканчиков – угощение друзей, – а вот завершил триумфальный вечер плачевно, облевав коврик для ног с вышивкой «Добро пожаловать!» перед собственной входной дверью.
Случилось это сразу после того, как Крейг Джонс высадил его перед домом на Келтон-авеню. Сэм как раз безуспешно пытался попасть ключом в замочную скважину – задача не из простых, ведь ему мерещились целых четыре ключа и всего три замка, – когда тошнота подступила к горлу, и он просто не успел спрыгнуть с крыльца. Вот почему, отомкнув наконец дверь, Сэм просто нагнулся, приподнял обгаженный коврик и, аккуратно придерживая за углы, швырнул подальше.
Сэм заварил себе кофе, пытаясь прийти в чувство, но в это время зазвонил телефон. Очередные поздравления. Затем позвонил Элмер Баскин, которого и в клубе-то не было. Сэм ощущал себя примерно так же, как Джуди Гарланд в фильме «Рождение звезды», однако насладиться по-настоящему своим успехом мешали приливы тошноты и раскалывающаяся от боли голова. Такова кара за неумеренные возлияния с приятелями.
Включив в гостиной автоответчик, Сэм поднялся в спальню, выдернул из розетки телефонный аппарат, проглотил две таблетки аспирина, разделся и лег в постель. Веки сомкнулись сразу, мысли пьяно разбегались. И все-таки, прежде чем уснуть, Сэм успел подумать: «А ведь своим успехом я обязан Наоми… И еще – этой неприятной особе из библиотеки. Хорст, что ли. Или Борщт. Забыл. Надо бы ее тоже отблагодарить».
Он услышал, как внизу звякнул телефон и тут же включился автоответчик. «Молодчина, – подумал Сэм, засыпая. – Делай свое дело, не подводи меня».
И провалился в небытие до десяти утра.
3
В субботу утром Сэм проснулся с горечью во рту и небольшой головной болью, но быстро утешился тем, что могло быть куда хуже. Коврик было жалко, но Сэм все равно радовался, что успел избавиться от отравы, ведь в противном случае легкой головной болью он бы уже не отделался. Постояв минут десять под душем, вытерся и, обернув голову полотенцем, спустился в гостиную. Горящая на автоответчике красная лампочка напоминала о записи. Сэм нажал кнопку, но лента промоталась назад совсем чуть-чуть; должно быть, записано лишь одно сообщение. Звонок, который слышал Сэм, засыпая.
Гудок. Затем:
– Здравствуйте, Сэм. – Сэм, вытиравший голову, нахмурился: женский голос показался ему неуловимо знакомым. – Я слышала, ваша речь удалась на славу. Очень рада за вас.
Это же Лорц, догадался Сэм. Но как она узнала номер моего телефона? Впрочем, его без труда можно было найти в любом телефонном справочнике… да и библиотечный формуляр он ведь тоже заполнил, не так ли? Конечно. И все же по какой-то необъяснимой причине по спине Сэма пробежал холодок.
– Напоминаю, чтобы вы вернули книги к шестому апреля, – продолжала она. И насмешливо добавила: – Не забудьте про Библиотечную полицию.
Послышался щелчок – библиотекарша положила трубку. На автоответчике замерцала лампочка «Больше сообщений нет».
– Что-то вы мне не нравитесь, мисс Лорц, – пробурчал себе под нос Сэм и направился на кухню делать тосты.
4
Через неделю после блистательного дебюта в роли клубного оратора Сэм вручил Наоми длинный белый конверт, на котором было написано ее имя.
В эту пятницу дождь лил как из ведра.
– Что это? – подозрительно осведомилась Наоми, снимая плащ.
– Откройте и посмотрите.
Наоми вскрыла конверт и увидела красивую открытку со словами благодарности; к открытке была аккуратно подклеена банкнота с портретом Эндрю Джексона.
– Двадцать долларов! – изумилась Наоми. – За что?
– Ваш совет по поводу библиотеки меня просто спас, – сказал Сэм. – Видите ли, Наоми, речь восприняли на ура. Даже не стыдно похвастаться. Будь я уверен, что вы согласитесь, я бы дал вам полсотни.
Наоми наконец поняла, в чем дело, и по всему чувствовалось, что она довольна. Тем не менее деньги попыталась вернуть.
– Я очень за вас рада, Сэм, но не могу принять такой щедрый дар…
– Можете, – твердо сказал он. – И примете. Считайте, что я подрядил вас своим агентом за эту плату.
– Нет, тогда бы у меня тем более ничего не вышло, – махнула рукой Наоми. – Никогда не умела торговать. Даже когда мы в отрядах скаутов занимались благотворительными распродажами, печенье у меня только родная мать покупала.
– Наоми! – увещевающе произнес Сэм. – Девочка моя… Нет, не пугайтесь – я не собираюсь к вам приставать. Мы это уже выяснили два года назад.
– Верно, – согласилась Наоми, однако нервно оглянулась на дверь, словно пытаясь убедиться, что путь к отступлению свободен.
– Между прочим, после этой чертовой речи мне уже удалось продать два дома и заключить страховые договоры на двести тысяч долларов. Пусть даже и по мелочи, но все равно общая сумма набегает почти на новую машину. Так что, если вы не возьмете эту двадцатку, я себя последним дерьмом буду считать.
– Сэм! – уязвленно вскричала Наоми.
Убежденная баптистка, она регулярно посещала вместе с матерью церквушку в Провербии, почти такую же развалюху, как и их собственный домишко. Сэм знал это, поскольку однажды побывал в их лачуге.
Летом 1988 года Сэм дважды приглашал Наоми на свидание. При второй встрече попытался дать волю рукам. Не слишком, правда, настойчиво, но сомнений в его намерениях у Наоми не осталось. Впрочем, Сэм так своего и не добился – по части отражать наскоки противника Наоми дала бы сто очков вперед любому защитнику футбольной лиги. Дело не в том, что Сэм ей не нравился, объяснила она потом, просто показалось, что в «этом плане» ничего у них не склеится. Озадаченный Сэм поинтересовался – почему? Но Наоми только покачала головой. «Есть вещи, которые трудно объяснить, Сэм. У нас ничего не выйдет, я это чувствую. Вы уж мне поверьте». Вот и все, чего он сумел от нее добиться.
– Извините, Наоми, это у меня случайно вырвалось. – Сэм говорил сейчас с покаянным видом, хотя в глубине души сомневался, что Наоми и вправду такая строгая, какой пытается казаться. – На самом деле я хотел сказать, что, если вы не возьмете эту двадцатку, я себя последней какашкой почувствую.
Наоми спрятала деньги в сумочку и посмотрела на Сэма. Как ни старалась она выглядеть строгой, но чуть дрогнувшие в последний миг уголки рта выдали ее.
– Ну вот. Удовлетворены?
– Н-да, надо было дать полсотни, – сокрушенно вздохнул Сэм. – Возьмете полсотни, Оми?
– Нет, – ответила она. – И не называйте меня Оми. Ведь знаете, что мне это не нравится.
– Извините.
– Так и быть, прощаю. Только давайте наконец оставим эту тему. Я уже от нескольких человек слышала, как вы замечательно выступили, – сказала Наоми. – Крейг Джонс просто без ума от вас. Вы и правда думаете, что именно из-за этой речи дела пошли в гору?
– Не исключено… – начал было Сэм, но осекся; затем все-таки продолжил: – Да, я абсолютно уверен. Порой такое, конечно, случается, но быстро проходит. Как бы то ни было, за последнюю неделю показатели всех моих сделок подпрыгнули до потолка. Скоро, конечно, вновь упадут, но не думаю, что совсем уж до нуля. Если новым клиентам понравится, как я веду дела – а я надеюсь, что будет именно так, – то они останутся со мной.
Сэм откинулся на спинку кресла, переплел пальцы на затылке и задумчиво уставился в потолок.
– А ведь когда Крейг Джонс позвонил и предложил мне выступить, я его в первую минуту просто убить хотел. Честное слово, Наоми, поверьте.
– Верю. Вид у вас был совершенно удрученный.
– В самом деле? – улыбнулся он. – Что ж, вполне возможно. Забавно, как порой все оборачивается. Чистейшее везение, конечно. Если Бог и в самом деле существует, то иногда мне кажется, что он просто не успевает следить за своим хозяйством.
Сэм ожидал, что Наоми отчитает его за святотатство (такое уже не раз прежде случалось), но сегодня она, похоже, решила не ступать на тропу войны. Вместо этого только сказала:
– Если вам и правда пригодились книги, взятые в библиотеке, то можете действительно считать себя везунчиком. Ведь обычно по пятницам библиотека открывается лишь в пять часов вечера. Я хотела предупредить вас, но забыла.
– Вот как?
– Вы, должно быть, застали там одного мистера Прайса, который свои бумажки раскладывал?
– Прайса? – вскинул брови Сэм. – Вы имеете в виду мистера Пекхэма? Вахтера, который там вытирает пыль и утреннюю газету читает?
Наоми покачала головой.
– Сколько я здесь живу, но слышала только про одного Пекхэма – старого Эдди, который уже давно умер. Нет, я имею в виду мистера Прайса, библиотекаря. – Она посмотрела на Сэма, словно недоумевала, как можно быть таким тупицей. – Высокий мужчина, худой. Лет пятидесяти.
– Нет, – пожал плечами Сэм. – Я встретил там только даму. Лорц. Маленькая, кругленькая, седовласая; примерно в том возрасте, в каком женщин притягивает ярко-зеленая синтетика.
На лице Наоми отразилась целая гамма чувств: озадаченное изумление, граничащее с легким гневом, вдруг уступило место подозрению; подозрение же, в свою очередь, сменили веселые искорки, заблестевшие вдруг в ее глазах. Такая последовательность всегда означает только одно: человек понял, что его пытаются одурачить. При других обстоятельствах Сэм, возможно, и пораскинул бы мозгами на сей счет, но, пробегав целую неделю по своим делам, он настолько запустил канцелярию, что уже не хотел отвлекаться.
– Понятно, – хихикнула Наоми. – Значит, мисс Лорц? Должно быть, вы получили массу удовольствия.
– Она, конечно, дама со странностями, – признал Сэм.
– Мягко говоря, – согласилась Наоми. – Хотя на самом деле она совершенно…
В это время зазвонил телефон. Договори девушка эту фразу, Сэм Пиблс, возможно, очень и очень испугался бы. Однако фортуна – как он и сам только что подметил – порой вмешивается в дела людей совершенно поразительным образом. Так случилось и на сей раз. Телефон продолжал звонить.
Берт Айверсон, глава местной ассоциации адвокатов, именно сейчас решил обсудить с Сэмом детали колоссальной страховой сделки – предстоящего страхования нового медицинского центра. В итоге, когда разговор закончился, Сэм уже и думать забыл о мисс Лорц.
Возможная крупная операция по страховке завладела им целиком; ведь в случае удачи он точно приобретет «мерседес-бенц», о котором столько лет мечтал. Да и не так уж важно в конце концов выяснение, какой именно части своего успеха он обязан этому удачному выступлению в клубе.
Наоми же была искренно убеждена, что Сэм просто ее разыгрывал; она слишком хорошо знала, что представляет собой Арделия Лорц, и была уверена, что и Сэм знает ее не хуже. Как-никак эта женщина была замешана в самой громкой и скверной истории из тех, что случились в Джанкшен-Сити за последние двадцать лет… а то даже и вообще после второй мировой, когда Моггинс вернулся после войны с помутившимся рассудком, расстрелял всю свою семью, а затем покончил и с собой. Когда Айра Моггинс сделал это, Наоми еще и на свете не было; но ей даже в голову не пришло, что и история с Арделией случилась задолго до того, как Сэм появился в Джанкшен-Сити.
Как бы то ни было, Наоми быстро выкинула эти мысли из головы и к тому времени, когда Сэм положил трубку, обдумывала, что из диетических продуктов купить на ужин. После этого ровно до двенадцати Сэм диктовал ей письма, а затем пригласил Наоми составить ему компанию за ленчем в ресторанчике «Мак-Кенна». Однако Наоми отказалась, сославшись на то, что ее мать за зиму «совсем ослабла, бедняжка». Про Арделию Лорц они больше не вспоминали.
В тот день.
Глава 4
Пропавшие книги
1
Обычно Сэм всю неделю довольствовался легкими завтраками – стаканом апельсинового сока и овсяной булочкой, – а вот по субботам (во всяком случае, по тем субботам, когда не страдал похмельем после слишком бурного ротарианского застолья) любил выспаться всласть, встать попозже, прогуляться пешком до расположенного на площади ресторанчика «Мак-Кенна» и за чтением (а не обычным просматриванием) газеты насладиться горячим бифштексом с яичницей.
Именно так сложился его распорядок на следующее утро, седьмого апреля. Дождь, накануне ливший весь день, наконец прекратился, и нежно-голубое небо дышало весной. После завтрака Сэм неспешно двинулся домой, останавливаясь перед каждой клумбой полюбоваться на только что распустившиеся тюльпаны и крокусы. Вернулся он домой в десять минут одиннадцатого.
Лампочка на автоответчике горела. Сэм нажал кнопку и достал из пачки сигарету, собираясь закурить.
– Здравствуйте, Сэм. – Спичка застыла в шести дюймах от сигареты: вкрадчивый голос Арделии Лорц он не спутал бы ни с каким другим. – Вы меня крайне разочаровали. Почему вы не сдали книги вовремя?
– О дьявольщина! – вырвалось у Сэма.
Целую неделю его преследовала какая-то неясная мысль – так порой вертится на кончике языка забытое слово, выводя вас из душевного равновесия. Книги. Проклятые книги. Эта женщина, должно быть, уверовала, что он истый филистимлянин, который только и знает что лицемерно рассуждать о том, каким плакатам место в детской библиотеке, а каким – нет. Вопрос только, отчитает ли она его прямо сейчас или прибережет это удовольствие для личной встречи.
Сэм бросил обгоревшую спичку в пепельницу рядом с телефоном.
– Мне казалось, что я вам четко объяснила, – продолжал ее вкрадчивый и вместе с тем неумолимый голос, – «Помощник оратора» и «Любимые стихи американцев» – книги из справочно-библиографического отдела, которые выдаются только на одну неделю. Я была о вас лучшего мнения, Сэм. Вы меня чрезвычайно разочаровали.
И тут Сэм, к своей досаде, осознал, что стоит, зажав в зубах незакуренную сигарету, и отчаянно, по-мальчишески, краснеет. Как будто он снова очутился в четвертом классе – только на сей раз в углу, да еще и в нахлобученном на голову бумажном колпаке – позорном головном уборе лодыря.
В голосе Арделии Лорц зазвучали снисходительные нотки:
– Тем не менее я решила простить вас и продлить срок; можете вернуть книги до полудня в понедельник. И пожалуйста – не навлекайте на себя неприятности. – Чуть помолчав, она добавила: – Помните о Библиотечной полиции, Сэм.
– Арделия, детка, тебе это не надоело? – проворчал себе под нос Сэм, но слушать его было некому: Арделия, напомнив про Библиотечную полицию, повесила трубку.
