Стивен Кинг
Мобильник
14
– Так сколько этих чертовых штуковин в Бостоне? – спросил Клай. – Какая часть населения имеет мобильники?
– Учитывая большое количество студентов, я бы сказал, огромная. – Мистер Рикарди вернулся за стол и чуть ожил. Может, так подействовала на него предпринятая попытка утешить девушку, может, сказался связанный с бизнесом вопрос. – Хотя телефоны есть, конечно же, не только у молодежи. Только месяц или два назад я прочитал статью в «Инк.», где утверждалось, что в материковом Китае сотовых телефонов чуть ли не больше, чем людей в Соединенных Штатах. Можете вы себе такое представить?
Представлять такое Клаю не хотелось.
– Ладно, – Том с неохотой кивнул, – я понял, к чему ты клонишь. Кто-то… какая-то террористическая организация научилась манипулировать с сигналами мобильников. Если ты кому-то звонишь, или звонят тебе, или ты посылаешь сообщение, к тебе приходит что-то вроде… что может прийти? Какая-то команда на подсознательном уровне, наверное… которая сводит тебя с ума. Звучит как научная фантастика, но, полагаю, пятнадцать или двадцать лет назад нынешние сотовые телефоны для большинства людей тоже казались фантастикой.
– Я практически уверен, что именно так все и происходит, – согласился Клай. – И от команды этой мало не покажется даже тому, кто только подслушивает разговор. – Он думал о фее Темной. – Но самое ужасное в другом. Когда люди видят, что вокруг творится что-то странное…
– Их первое желание – вытащить мобильник и попытаться выяснить, что происходит, – закончил Том.
– Да, – вздохнул Клай. – Я видел, как люди это делали.
Том уныло смотрел на него.
– Я тоже.
– Но я не понимаю, какое отношение имеет все это к тому, что вы хотите уйти из такого безопасного места, как наш отель, тем более на ночь глядя, – признался мистер Рикарди.
Словно в ответ прогремел взрыв. За ним последовали полдюжины других, донеслись с юго-востока, как шаги уходящего великана. Что-то громыхнуло и наверху, кто-то там вскрикнул от ярости.
– Я не думаю, что у безумцев хватит мозгов покинуть город. Не может же этот парень наверху найти лестницу, – пояснил Клай.
На мгновение ему показалось, что выражение лица Тома изменилось от шока. Потом понял, что причина – удивление. Может, даже изумление. И просыпающаяся надежда.
– Господи. – Он даже шлепнул себя по щеке. – Они никуда не могут уйти. Я как-то об этом не подумал.
– Это еще не все, – заговорила Алиса. Она кусала нижнюю губу и смотрела на свои руки, пальцы которых то сплетались, то расплетались. Наконец заставила себя взглянуть на Клая. – С наступлением темноты идти будет безопаснее.
– Почему, Алиса?
– Если они не могут тебя видеть… если ты можешь за что-то зайти, если ты можешь спрятаться… они тут же забывают о тебе.
– С чего ты это взяла, сладенькая? – спросил Том.
– Потому что я спряталась от мужчины, который преследовал меня, – тихим голосом ответила она. – Того парня в желтой футболке. Это случилось перед тем, как я увидела вас. Я спряталась в проулке. За одним из мусорных контейнеров. Страшно перепугалась, подумала, что деваться мне некуда, выскочить я не сумею, если он пойдет за мной, но я не могла придумать ничего другого, кроме как спрятаться за контейнер. Я видела, как он остановился у входа в проулок, начал оглядываться, заходил взад-вперед, кругами, нарезал круги волнения, как сказал бы мой дедушка. Поначалу я думала, что он играет со мной. Потому что он не мог не видеть, что я забежала в проулок. Я опережала его на несколько футов… на несколько футов… еще чуть-чуть, и он мог бы схватить меня… – Алису начало трясти. – Но оказавшись за контейнером, я словно стала… ну, не знаю…
– С глаз долой, из мозга вон, – перефразировал известную пословицу Том. – Но если он был так близко, почему ты не побежала дальше?
– Потому что не могла, – ответила Алиса. – Просто не могла. Ноги стали резиновыми, а я вся ужасно дрожала, чувствовала, что меня вот-вот разорвет изнутри. Но, как выяснилось, бежать дальше необходимости не было. Он описал еще несколько кругов волнения, бормоча все ту же галиматью, а потом ушел. Я не могла в это поверить. Думала, что он затаился, пытается выманить меня из проулка, а потом напасть, но при этом знала, что он слишком безумен для таких планов. – Она коротко глянула на Клая, потом вновь уставилась на свои руки. – Мне не повезло в том, что я вновь наткнулась на него. Следовало сразу пойти с вами. Но я иногда веду себя так глупо.
– Ты же плохо соображала от пережитого ст… – начал Клай, и тут, откуда-то с востока, до них долетел самый мощный, оглушающий взрыв, заставивший их броситься на пол и заткнуть уши. И тут же они услышали, как вдребезги разлетелось окно в вестибюле.
– Господи… – прошептал мистер Рикарди. Широко раскрытыми глазами и лысой головой он напомнил Клаю Папашу Уорбакса, наставника сиротки Энни[26]. – Должно быть, суперзаправочная станция «Шелл», которую построили на Ниленд-стрит. Ею пользуются все такси и «утки». Она именно в той стороне, где рвануло.
Клай понятия не имел, прав Рикарди или нет, запаха горящего бензина он не чувствовал (по крайней мере пока), но мысленным взором – с визуализацией у него, художника, проблем быть не могло – легко представил себе треугольник городского бетона, горящий, как пропановый факел, в спускающихся сумерках.
– Может гореть современный большой город? – спросил он Тома. – Построенный главным образом из бетона, металла и стекла? Может гореть, как горел Чикаго после того, как корова миссис О’Лири ногой перевернула керосиновую лампу[27]?
– История с коровой не более чем городская легенда, – встряла Алиса. Она терла шею и затылок, словно у нее разболелась голова. – Так говорит миссис Мейерс, наша учительница американской истории.
– Конечно, может, – ответил Том. – Посмотри, что случилось с Всемирным торговым центром после того, как в башни врезались самолеты.
– Самолеты с полными баками, – указал мистер Рикарди.
И стоило лысому портье упомянуть про керосин в самолетных баках, как в маленькой комнатке запахло горящим бензином, запах этот проникал в вестибюль через разбитые дверные панели и окно, просачивался под дверью кабинета, как злой дух.
– Как я понимаю, насчет заправочной станции «Шелл» вы попали в десятку, – заметил Том.
Мистер Рикарди подошел к двери между кабинетом и вестибюлем. Отпер и открыл. Через дверной проем Клай увидел вестибюль, покинутый, темный, никому не нужный. Мистер Рикарди шумно втянул носом воздух, закрыл дверь, запер ее.
– Запах слабеет.
– Вы принимаете желаемое за действительное. – В голосе Клая слышалось сомнение. – Или так, или ваш нос к нему привыкает.
– Думаю, он прав, – поддержал портье Том. – Дует достаточно сильный западный ветер, то есть воздух несет к океану, а если мы только что слышали, как взорвалась новая заправочная станция, которую построили на углу Ниленд– и Вашингтон-стрит, около Медицинского центра Новой Англии…
– Именно она, все так, – перебил его мистер Рикарди. На его лице отражалось глубокое удовлетворение. – Строительство вызвало такие протесты! Но все решили взятки, можете мне…
– …тогда больница сейчас горит, – Том не дал ему договорить, – вместе со всеми, кто в ней находится.
– Нет. – Алиса поднесла руку ко рту.
– Думаю, да. И на очереди Центр Ванга[28]. К ночи ветер может утихнуть, а вот если не утихнет, тогда к десяти вечера сгорит все, что расположено восточнее Массачусетской автострады.
– Мы находимся западнее, – указал мистер Рикарди.
– Тогда мы в безопасности, – сказал Клай. – Во всяком случае, от этого пожара. – Он подошел к маленькому окну кабинета мистера Рикарди, встал на цыпочки, всмотрелся в Эссекс-стрит.
– Что ты видишь? – спросила Алиса. – Люди есть?
– Нет… да. Один человек. На другой стороне улицы.
– Он – из безумцев? – задала она новый вопрос.
– Не могу сказать. – Но он мог. По дерганому бегу, по тому, как человек постоянно оглядывался. В какой-то момент, до того, как скрыться за углом на перекрестке с Линкольн-стрит, мужчина чуть не врезался в стеллаж с овощами и фруктами, выставленный перед продовольственным магазином. И хотя Клай не слышал его, он видел, как непрерывно шевелятся губы мужчины. – Все, ушел.
– Больше никого нет? – спросил Том.
– Сейчас нет, только дым. – Клай помолчал. – А еще сажа и пепел. Как много, сказать не могу. Кружит ветром.
– Ладно, ты меня убедил, – принял решение Том. – Уроки я усваиваю медленно, но не из тех, кого ничему нельзя научить. Городу суждено сгореть, и в нем не останется никого, кроме безумцев.
– Думаю, ты прав, – ответил Клай. Только он не думал, что выведенная Томом формула относится исключительно к Бостону. Просто на данный момент он не хотел заглядывать за границы этого города. Со временем он мог расширить свой кругозор, но лишь убедившись, что Джонни в безопасности. А может, общая картина всегда находилась бы за пределами его понимания. В конце концов на жизнь он зарабатывал маленькими картинками. Но, как бы то ни было, эгоистичная личность, которая жила в глубинах его подсознания, не преминула послать ясную и четкую мысль. Она пришла, расцвеченная синевой и темным, сверкающим золотом. Почему из всех дней такое случилось именно сегодня? Аккурат после того, как мне наконец-то удалось пройти в дамки?
– Если вы уйдете, могу я пойти с вами? – спросила Алиса.
– Конечно. – Клай посмотрел на портье. – Вы тоже можете пойти, мистер Рикарди.
– Я останусь на своем посту, – надменно произнес тот, но Клаю показалось, что в глазах, когда он отводил взгляд, стояла тоска.
– Не думаю, что вы впадете в немилость у начальства, если в сложившейся ситуации закроете кабинет на ключ и уйдете. – Как обычно, Том говорил мягко, и эта его манера очень нравилась Клаю.
– Я останусь на своем посту, – повторил портье. – Мистер Доннелли, дневной менеджер, пошел в банк, чтобы сдать деньги, и оставил отель на меня. Если он вернется, тогда, возможно…
– Пожалуйста, мистер Рикарди, – обратилась к нему Алиса. – Оставаться здесь нельзя.
Но мистер Рикарди, который вновь скрестил руки на груди, только покачал головой.
15
Они отодвинули стулья, сработанные в стиле мебели королевы Анны, и мистер Рикарди, повернув ключи, открыл замки. Клай выглянул на улицу. Вроде бы не увидел людей ни с одной, ни с другой стороны, но мог и ошибиться из-за большого количества пепла и сажи. Черные «снежинки» танцевали на ветру.
– Пошли. – Для начала они планировали добраться только до кафе «Метрополь» в соседнем доме.
– Я собираюсь запереть дверь и поставить стулья на место, – предупредил мистер Рикарди, – но я буду слушать. Если вы нарветесь на неприятности… если эти… люди… будут прятаться в кафе «Метрополь» и вам придется отступить, запомните, пожалуйста, что вам нужно крикнуть: «Мистер Рикарди, мистер Рикарди, вы нам нужны!» И я буду знать, что могу без опаски открывать дверь. Это понятно?
– Да, – ответил Клай. Сжал худое плечо мистера Рикарди. Портье поморщился, но не сдвинулся с места (хотя и не выказал удовольствия от такого проявления дружеских чувств). – Вы – свой парень. Поначалу я так не думал, но потом понял, что ошибался.
– Надеюсь, я делаю все, что в моих силах, – сухо ответил лысый портье. – Главное, помните…
– Мы запомним, – ответил Том. – И вернемся, может, через десять минут. Если у вас возникнут проблемы, кричите.
– Хорошо. – Но Клай сомневался, что мистер Рикарди закричит. Он не мог сказать, с чего так решил, трудно представить себе человека, который не закричит, если крик этот может уберечь его от беды, но Клай точно знал, крика портье им не дождаться.
– Пожалуйста, передумайте, мистер Рикарди, – вновь попыталась уговорить его Алиса. – В Бостоне небезопасно, теперь вы должны это знать.
Мистер Рикарди только отвернулся. И Клай подумал не без удивления: Вот как выглядит человек, когда делает вывод, что лучше смерть, чем перемены.
– Пошли. – Клай двинулся первым. – Давайте приготовим сандвичи, пока еще есть электричество и можно зажечь свет.
– И бутилированная вода нам не повредит, – добавил Том.
16
Электричество отключилось, когда они заворачивали последний сандвич в маленькой, чистенькой, выложенной белым кафелем кухне кафе «Метрополь». К тому времени Клай еще трижды пытался прозвониться в штат Мэн: один раз домой, второй – в начальную школу Кент-Понда, где преподавала Шарон, третий – в промежуточную школу[29] Джошуа Чемберлена, где учился Джонни. Дальше кода штата Мэн, «207», ему пробиться не удалось.
Когда свет в «Метрополе» погас, Алиса закричала, как показалось Клаю, в кромешной тьме. Потом включилось аварийное освещение, но Алису это не успокоило. Одной рукой она вцепилась в Тома. И размахивала другой, с зажатым в ней большим хлебным ножом, которым резала сандвичи. Ее глаза широко раскрылись и остекленели.
– Алиса, положи нож. – Голос Клая прозвучал резче, чем ему хотелось. – Иначе ты порежешь кого-нибудь из нас.
– Или себя, – добавил Том обычным, мягко-успокаивающим голосом. Его очки поблескивали в свете аварийных ламп.
Девушка положила нож, но тут же схватила его.
– Мне он нужен. Я возьму его с собой. У тебя есть нож, Клай. Я тоже хочу.
– Хорошо, – кивнул он, – но у тебя нет пояса. Мы сделаем его из скатерти. А пока будь осторожнее.
Половину сандвичей они сделали с сыром и ростбифом, половину – с сыром и окороком. Алиса завернула их в бумагу. Под кассовым аппаратом Клай нашел стопку пакетов с ручками с надписью «ПАКЕТ ДЛЯ СОБАК» на одной стороне и «ПАКЕТ ДЛЯ ЛЮДЕЙ» – на другой. Они с Томом уложили сандвичи в два пакета, а в третий сунули три бутылки воды.
Столы накрыли к обеду, который, увы, состояться уже не мог. Два или три стола перевернули, но на остальных все стояло как положено, стаканы и столовые приборы поблескивали в жестком свете настенных ламп аварийного освещения. От их упорядоченности у Клая защемило сердце. Белизна аккуратно сложенных салфеток, маленькие электрические лампы на каждом столике. Они не горели, и Клай подозревал, что пройдет много времени, прежде чем они зажгутся вновь.
Он видел, как Алиса и Том оглядывают зал, на лицах читалась та самая грусть, что заполнила его сердце, и у него вдруг возникло желание, чуть ли не маниакальное, хоть как-то подбодрить их. Он вспомнил фокус, который когда-то показывал сыну. Вновь подумал о сотовом телефоне Джонни, и паника-крыса еще раз проверила прочность клетки. Но Клай всем сердцем надеялся, что этот чертов мобильник лежит забытый под кроватью Джонни-малыша среди катышков пыли, с совсем-совсем-совсем разряженным аккумулятором.
– Посмотрите сюда, – он отставил в сторону пакет с сандвичами, – и, пожалуйста, обратите внимание, на ловкость моих рук. – Он ухватился за свисающий край скатерти.
– Сейчас не время для салонных фокусов, – заметил Том.
– Я хочу посмотреть, – возразила Алиса, и впервые после встречи с ней они увидели на ее лице улыбку. Маленькую, но улыбку.
– Нам нужна скатерть, – пояснил Клай. – На это уйдет секунда, а кроме того, дама хочет посмотреть. – Он повернулся к Алисе. – Но ты должна сказать волшебное слово. Возможно, подойдет «Шейзэм!».
– Шейзэм! – воскликнула Алиса, и Клай резко дернул скатерть обеими руками.
Фокус этот он не показывал уже два, может, три года и едва не провалился. Но при этом его ошибка, вероятно, отсутствие должной резкости рывка, добавила фокусу очарования. Тарелки, столовые приборы, стаканы, настольная лампа, вместо того чтобы остаться на месте после магического исчезновения из-под них скатерти, сдвинулись примерно на четыре дюйма вправо. Ближайший к Клаю стакан остановился на самом краю, чуть меньшая часть его круглого основания зависла над полом.
Алиса зааплодировала, потом засмеялась. Клай поклонился, раскинув руки.
– Теперь мы можем идти, о великий Вермишель? – спросил Том, но он тоже улыбался. Клай видел, как в свете ламп аварийного освещения поблескивают его маленькие зубы.
– Как только я снабжу ее поясом, – ответил Клай. – Тогда она сможет нести нож с одного бока, а сандвичи – с другого. А ты возьмешь воду. – Он сложил квадратную скатерть по диагонали, превратив в треугольник, потом быстро свернул трубочкой, просунул ее под ручки пакета с сандвичами, потом обернул вокруг узкой талии девушки – хватило на полтора оборота, – концы завязал узлом у нее на спине. Закончил тем, что с правой стороны засунул за самодельный пояс хлебный нож с пилообразным лезвием.
– А ты у нас умелец, – восхитился Том.
– Ловкость рук, и все тип-топ, – ответил Клай, и тут же снаружи что-то взорвалось, так близко, что задрожали стены кафе. Стакан, который стоял на самом краю, нависая над ним чуть ли не половиной основания, потерял равновесие, упал на пол, разбился. Все трое посмотрели на осколки. Клай уже хотел сказать им, что не верит в приметы, но решил, что лучше от этого не будет. А кроме того, в приметы он верил.
17
У Клая были причины для возвращения в отель «Атлантик-авеню инн». Во-первых, он хотел забрать свой портфель, который остался в вестибюле. Во-вторых, сделать из чего-нибудь чехол для ножа Алисы. Полагал, что подойдет мешочек для бритвенных принадлежностей, если он окажется достаточно длинным. В-третьих, дать мистеру Рикарди еще один шанс уйти с ними. Он удивился, осознав, что попытка уговорить лысого портье уйти с ними для него важнее забытого портфеля с рисунками. Пусть с неохотой, но он проникся симпатией к этому человеку.
Когда признался в этом Тому, тот, к его удивлению, кивнул.
– У меня такое же отношение к пицце с анчоусами. Я говорю себе, есть что-то отвратительное в сочетании сыра, томатного соуса и дохлой рыбы… но иногда меня охватывает постыдное желание, и я не могу перед ним устоять.
На улице и между зданиями мела черная пурга из сажи и пепла. Завывали, звенели, ревели сигнализации, автомобильные, противопожарные, охранные. Тепла в воздухе не чувствовалось, но Клай слышал характерное потрескивание пожара к югу и востоку от них. Усилились свойственные пожару запахи. Слышали они и громкие крики, которые доносились со стороны Коммон, оттуда, где Бойлстон-стрит расширялась.
Когда они подошли к отелю «Атлантик-авеню инн», Том помог Клаю отбросить один из стульев от прямоугольного проема в двери, который раньше закрывала стеклянная панель. Вестибюль уже окутал сумрак, в котором более темными тенями выделялись регистрационная стойка мистера Рикарди и диван. Если бы Клай уже не побывал внутри, он бы не догадался, что представляют собой эти тени. Единственная лампочка аварийного освещения горела над лифтами. Закрепленный под лампой аккумулятор гудел, как шмель.
– Мистер Рикарди? – позвал Том. – Мистер Рикарди, мы вернулись, чтобы узнать, не передумали ли вы.
Ответа не последовало. Секунду спустя Алиса начала осторожно вынимать осколки стекла, еще торчащие из рамы.
– Мистер Рикарди! – вновь позвал Том, не получив ответа, повернулся к Клаю. – Ты туда полезешь?
– Да. Чтобы взять портфель. Там мои рисунки.
– Разве у тебя нет копий?
– Это оригиналы, – ответил Клай, как будто эти два слова все объясняли. Для него – да. И потом, не следовало забывать про мистера Рикарди. Он же сказал: «Я буду слушать».
– А если Громобой со второго этажа достал его? – спросил Том.
– Если бы это случилось, мы бы услышали, как он гремит здесь, – ответил Клай. – Если уж на то пошло, он бы выбежал на наши голоса, балаболя, как тот парень, который хотел нас зарезать около Коммон.
– Ты этого не знаешь. – Алиса жевала нижнюю губу. – Тебе слишком рано думать, что ты знаешь все правила.
Разумеется, правда была на ее стороне, но они не могли стоять у дверей, обсуждая этот, безусловно, важный вопрос. Пользы такая дискуссия принести не могла.
– Буду осторожен, – пообещал он и поставил ногу на основание узкого проема. Но его ширины хватило, чтобы Клай смог протиснуться. – Я только загляну в его кабинет. Если не найду, не стану рыскать по вестибюлю, как какая-нибудь девица в фильме ужасов. Только возьму портфель, и мы сматываемся.
– Кричи, – попросила его Алиса. – Что-нибудь вроде: «Я в порядке. Проблем нет». Все время.
– Ладно, но если я замолчу, уходите. Не лезьте за мной.
– Не волнуйся, – заверила она его без тени улыбки. – Я тоже видела все эти фильмы. У нас есть «Синемакс»[30].
18
– Я в порядке, – крикнул Клай, подхватив свой портфель и ставя его на регистрационную стойку. Можно возвращаться, подумал он. Правда, оставалось еще одно дельце.
Он оглянулся, обходя регистрационную стойку, и увидел, что один проем из-под разбитой стеклянной панели чуть светится, плавая в окружающей темноте, и частично закрыт двумя силуэтами, выделяющимися на фоне уходящего дня.
– Я в порядке, по-прежнему в порядке, только загляну в его кабинет, все еще в порядке, все еще…
– Клай. – Голос Тома переполняла тревога, но в этот момент Клай не смог ответить и успокоить Тома. По центру кабинета, под высоким потолком висела люстра. А на люстре, похоже, на шнуре, каким подвязывают портьеры, висел мистер Рикарди. С белым пластиковым мешком на голове. Клай подумал, что это один из тех мешков, какие выдают гостям, чтобы положить в них вещи, которые нужно постирать или почистить. – Клай, ты в порядке?
– Клай? – пронзительно выкрикнула Алиса на грани истерики.
– В порядке, – услышал он себя. Рот действовал сам по себе, обходясь без команды мозга. – Я все еще здесь. – Он думал о том, как выглядел мистер Рикарди, когда говорил: «Я останусь на своем посту». Слова прозвучали высокопарно, но глазами, испугом и покорностью судьбе, которые читались в них, он напоминал маленького енота, загнанного в угол гаража большим злобным псом. – Уже иду.
Он попятился, словно мистер Рикарди мог выскользнуть из самодельной, из шнура для портьер, петли и прыгнуть на него в ту самую секунду, когда он повернется к двери в кабинет спиной. Теперь он не просто боялся за Шарон и Джонни. Его накрыла с головой волна тоски по дому, по ним, и чувство это было таким сильным, что он вдруг вспомнил свой первый день в школе, когда мать оставила его у ворот школьной площадки. Другие родители входили в ворота вместе со своими детьми, но мать сказала ему: «Иди, Клайтон, это твоя первая классная комната, все у тебя будет хорошо, мальчики должны самостоятельно переступать этот порог». Но прежде чем последовать ее словам, он постоял у ворот, наблюдая, как она уходит по Кедровой улице. В синем пальто. И вот теперь, стоя в темноте, он еще раз прочувствовал на себе, что тоска по дому может быть сильной до тошноты.
Том и Алиса – хорошая компания, но как же ему хотелось оказаться рядом с теми, кого он любил.
Обойдя регистрационную стойку, он повернулся лицом к улице и пересек вестибюль. Подошел достаточно близко к двери, чтобы различить испуганные лица своих новых друзей, когда вспомнил, что вновь забыл этот гребаный портфель и теперь нужно возвращаться. Берясь за ручки, он нисколько не сомневался, что вот сейчас из темноты за стойкой вытянется рука мистера Рикарди и сомкнется на его руке. Этого не произошло, но над головой снова грохнуло. Что-то там оставалось, что-то продолжало рушить все вокруг себя и в темноте. И это что-то до трех часов дня было человеком.
Он уже оставил за спиной половину расстояния, отделявшего регистрационную стойку от двери, когда единственная, питающаяся от аккумулятора лампа аварийного освещения вестибюля мигнула и погасла. Это нарушение правил противопожарной безопасности, подумал Клай. Я должен написать жалобу.
Он протянул портфель. Том его взял.
– Где он? – спросила Алиса. – Его там не было?
– Мертв. – Мысль о том, что надо бы солгать, мелькнула в голове, но он не думал, что сможет. Слишком велико было потрясение от увиденного. Как человек мог наложить на себя руки, повеситься? Он не понимал, как такое вообще возможно. – Самоубийство.
Алиса заплакала, не зная того, что сама умерла бы у входной двери отеля, если бы Клай с Томом послушали мистера Рикарди. А вот Клай об этом помнил. И тоже с трудом сдерживал слезы, потому что мистер Рикарди проявил себя человеком. Такое свойственно большинству людей, если им предоставляется шанс.
С запада, по темной улице, со стороны Коммон до них долетел крик, слишком громкий, чтобы исторгнуться из человеческих легких. Клай решил, что так, должно быть, трубит слон. В крике не было боли, не было радости. Одно безумие. Алиса прижалась к нему, он обнял ее. И словно прикоснулся к электрическому кабелю, по которому проходил ток высокого напряжения.
– Если мы собираемся сматываться отсюда, не будем с этим тянуть, – сказал Том. – Если не нарвемся на неприятности, то сможем, идя на север, добраться до Молдена и провести ночь в моем доме.
– Чертовски хорошая идея, – оживился Клай.
Том осторожно улыбнулся.
– Ты действительно так думаешь?
– Действительно. Кто знает, может, нас там уже поджидает патрульный Эшленд.
– Кто такой патрульный Эшленд? – спросила Алиса.
– Полицейский, с которым мы встретились около Коммон, – ответил Том. – Он… скажем так, он нам помог. – Втроем они шагали на восток, к Атлантик-авеню, сквозь падающий с неба пепел и вой сирен. – Конечно, мы его не увидим. Клай пытается шутить.
– Хорошо, что хоть кто-то пытается, – отозвалась Алиса. – На тротуаре, рядом с урной, лежал синий мобильник с треснутым корпусом. Алиса, не сбившись с шага, ударом ноги отправила его в сливную канаву.
– Отличный удар, – похвалил ее Клай.
Алиса пожала плечами.
– Пять лет играю в соккер[31], – и в этот момент зажглись уличные фонари, словно намекая, что еще не все потеряно.
