Операция «Гадюка» – Кир Булычев

Третий роман цикла, видимо, не должен был стать последним. По сути, его финал можно назвать модным сценарным словечком «клиффхэнгер». Но Киру Булычеву не суждено было больше вернуться к Гарику Гагарину, инопланетянину с суперспособностями и невероятно русской душой. Все-таки есть подозрения, что летающий герой, обладающий гипнотизирующей силой, был в какой-то мере пародией и нашим ответом Супермену. Супермен с душой Раскольникова или Мити Карамазова. Но всё же «Операция „Гадюка“ не о нём и о другом. Как историк, Булычев с пристрастием накинулся на события недавнего прошлого нашего государства. Огромная затянутая экспозиция знакомит читателей с последними днями на земле Берии. Весь свой сатирический талант писатель обрушивает на политиков – убийц, мучителей, сладострастных хозяев жизни постсталинского времени. Не трудно догадаться, что Берия в этой альтернативной истории остается жив, но попадает в мир Безвременья (еще один вариант можно прочитать в „Заповеднике для академиков“). И тут разворачивается просто щедринская фантасмагория. Герой отлично устраивается в Ленинграде (в предыдущих романах основное действие разворачивалось в Москве) и возрождает там свою империю страха, насилия, интриг. Аллюзии на комиксы или бондиану проявляются еще в том, что Берия задумал уничтожить так называемую Верхнюю Землю, и группа положительных персонажей должна всех спасти. Но приключение мало волнует писателя. Он увлеченно, резко лепит из маленьких фрагментов удивительных героев, так мало похожих на реальных людей, но настолько объемных, что веришь каждому поступку и мысли. Ведь это всё те же люди, которых фантастический прием обнажил, сорвал покровы социальных приличий. Нижний мир – это антиутопия, где бессмертие делает людей жалкими, теряющими окончательно человеческий облик. И вот что удивительно, наиболее интересным, загадочным и выпуклым оказывается второстепенный персонаж – Лядов. Его сольная партия приходится на финальную часть романа. Булычев, кажется, интуитивно вскрывает парадоксальную человеческую натуру – фанатизм и преданность даже самому темному и кровавому делу человека, обладающего острым умом, талантом, чудовищной харизмой.

«Операция „Гадюка“ – далеко не самая удачная вещь у Кира Булычева, будто недописанная, недодуманная. В ней приходит время ревизии практически всего XX века – от революции 1917 года (как остроумно обыграны самокатчики в виде велосипедистов Нижнего мира!) до конца 90-х. Это время мелких мстительных букашек, которые рвутся уничтожать по прихоти, ради эфемерной власти, из страха и зависти. Вообще, Булычев в своем творчестве верил в людей. Но этот цикл и последний роман в особенности стали примером его внутреннего кризиса, попытки избавиться от застилающего мрака путем его фантасмагоричного осмеяния, с помощью альтернативно-исторического смеха. Здесь писатель уже не изобретал светлое космическое будущее, не экспериментировал с выживанием в далеких мирах и даже не приглашал инопланетян к забавным обывателям. Он в кафкианских мотивах преломлял окружающую действительность, очень злую и опасную, больную чумой деградации сознания. Читая роман, невозможно махнуть рукой и сказать, что Нижний мир – это только фантазия, пародия. Он увязывается с разрухой Верхнего мира настолько, что выглядит прогнозом, а не альтернативой. Больно и печально, поскольку эти процессы лишь усиливаются сегодня.

Это продолжение Старого года , завершающее цикл «Театр Теней» о Мире_без_времени. Вкратце: в момент глубокого отчаяния строго в Новый год можно сделать следующее – остаться в старом. Мир в старом году, Мир_без_времени, Тот свет, Чистилище – у него много имен. В него попадают люди старше десяти лет, иногда животные, разрушившиеся на этом свете здания и пропавшие вещи. Возврата отсюда нет, потому что у пробывшего в Нижнем мире более недели изменяется физиология – он становится ходячим трупом, правда, неразлагающимся и почти вечным. На этот раз мы встретим здесь гм Берию, который непременно желает устроить все как в Советском Союзе, а также старых знакомых по предыдущим романам – Егора и Люсю и сотрудников нии экспертизы.

Тут кто-то жаловался на неудачное произведение Брэдбери, что-де такое ощущение, будто старика закрыли в кладовке и писали вместо него под его именем. Так вот, я все чаще прихожу к выводу, что Булычева заперли там же с середины 90-х и с тех пор не выпускали (хотя я еще не все творчество того периода осилила, а вдруг?). Берия получился сексуально озабоченным: может, он таким и был – я не в курсе, но плохо понимаю, чем эта его изюминка должна помочь роману. Очень, знаете, раздражает, когда читаешь вроде про потусторонний мир, а на каждой пятой странице то кто-то хочет бабу, то сокрушается, что не хочет бабу, то баба, которая не знает, кого хочет. Причем эти «эротические» моменты столь косолапы, что как-то даже неловко за автора.Он смотрел на Люсю и огорчался, потому что глазами мог ее раздеть и уложить рядом с собой, но в самом деле не чувствовал к этому склонности, позыва. Даже в камере ему очень хотелось, просто ночами просыпался от похабных образов, а сейчас знал, что ничего не получится. Он еще сорок—сорок пять лет назад пробовал себя и вынужден был сдаться. Это было невыносимо, и за это он тоже будет мстить тому миру, что остался наверху и наслаждается ночами в постелях. Когда ты лучше прочих знаешь о масштабах этого счастья, о его разнообразии, о том, что, пожалуй, нет ничего выше счастья соединиться с женщиной, тебе остается лишь власть и ненависть. И об этом никто не должен догадываться.

Вдруг Лаврентий Павлович испытал странное, давно забытое чувство – он захотел избить ее так, чтобы она кричала и просила о пощаде, и потом овладеть этой девушкой… неужели такое счастье возможно? Неужели с ней он сможет?

– А как у тебя с половой жизнью? – неожиданно спросил Лаврентий Павлович.

– Так же, как у вас.

– Не употребляешь?

– Мы мертвецы, – сказала Людмила.

И так всю дорогу. Сама идея мира в старом году мне очень нравится, но в этом случае большую часть романа, к сожалению, занимают Бериевы интриги , описание всевозможных пособников и врагов, а какая-то динамика и сообщение с внешним (или «Верхним миром») начинаются уже ближе к концу. Финал остается открытым, такое ощущение, что задумывалась еще одна книга. Рекомендовала бы только оголтелым фанатам Булычева, которые уже прочитали все остальное.