Кира Дрон
Попаданка в перьях. Истинная для дракона
Глава 1
Летний солнечный денёк, зеленая травка и деревца украшают скучные серые домики, которые, очевидно, были построены пару-тройку поколений назад. Дамы в шикарных, по местным меркам, нарядам с жабо и кринолинами под белыми кружевными зонтиками спокойно ютились с крикливыми торговками и грязными нищенка, к которым в обычной жизни брезговали подходить лишний раз.
Мужчины тоже не отставали от тусовки. Франты в цилиндрах, покручивая кончики усов, кудахтали о падении нравов и непристойном поведении, не забывая поглядывать на двух юных вдовушек-подружек, похоронивших пожилых муженьков и сейчас привечая солидных мужчин в своих домах на «чаепития». Так народ тихого неприметного городка Устихан называл встречи спонсоров и честных тружениц эскортной профессии.
Работяги и фермеры уже третий день отмечали такое знаменательное для города событие, как сожжение ведьмы на костре. Кажется, что мужики так даже рождение своих детей и смерть любимых родственников не праздновали. Детвора носилась в догонялки вокруг добротно сложенного костра, в перерывах успевая облизывать сахарных петушков на палочке, которые, между прочим, почти мёртвая нынче ведьма научила делать их пекаря. А этот мерзавец, наварившись на петушках, не захотел делиться прибылью и сдал бедную меня инквизиторам!
Запах дорожной пили смешивается с ароматом навоза из ближайшей конюшни, рядом с которой довольный собой сын конюха. Рыжий, плешивый, бесконечно потеющий от жары, с гнилыми зубами и огромным самомнением. Он тоже приложил свои потные ручонки к моему обвинению, когда получил по этим самым ручонкам, пытаясь облапать меня ниже поясницы.
И вот стою я привязанная к небольшому брёвнышку в порванном светлом платье, из-под которого выглядывают синяки и кровоподтёки от допросов инквизитора. Сухие ветки старательно скручены в связки и разложены вокруг меня. А инквизитор в смешной шляпе с широкими полями и длинными перьями вышагивает перед помостом, рассказывая, какие ужасные преступления я успела совершить, прожив почти два года в этом замечательном городишке.
В общем, люди требовали хлеба и зрелищ. Мне же хотелось обратиться к словам небезызвестных классиков. Как я докатилась до жизни такой? Что ж…
Мою историю стоит начать вводной информации. Зовут меня Елена Затонская. Умница, красавица, необделанная харизмой и философскими мыслями. Блондинка среднего роста с правильными чертами лица, пухлыми губами и приятными формами тела. Небольшая грудь и широкие бёдра. Но была и фишечка, которая в любой новой компании вызывала восторг и живой интерес ко мне. Родилась я с гетерохромией, один глазик у меня бледно голубой, а второй – карий. На контрасте очень интересно выглядело. Кто ж знал, что такой внешний прикол окажется прямым показание для сожжения на костре?!
К своим двадцати пяти годам успела закончить школу и университет по специальности педагога, умудрилась поработать в торговой компании и кол-центре банка. Но все эти работы с графиками и неадекватными людьми наводили тоску и расшатывали нервную систему. Так после очередной тяжёлой недели в качестве телефонного помогатора друзья пригласили замученную жизнью Лену в поход с палатками в лес за сто километров от нашего городка.
Я посопротивлялась да и согласилась. Компания подобралась весёлая. Мы купались в озере, жарили шашлычки и пели песни под гитарами. Идеально… если бы не трёхтонный бурый мишка, решивший, что он тоже не прочь поужинать глупышками под проникновенную музыку.
Помню боль, крики и металлический запах крови. Кажется, медведь откинул меня в сторону от костра, разодрав попутно когтями грудь и живот. Ещё помню, что было мне очень обидно, что совсем немного не дотянула до законного отпуска да так и не съездила на долгожданное море.
В следующий раз я очнулась снова в лесу на берегу узкой речушки. Заметила, что почему-то ничего больше не болит, и принялась себя осматривать. На изодранной поперёк серой футболки запеклась кровь. Раны как по волшебству затянулись, оставляя после себя белёсые шрамы новой кожи. В волосах путались сухие ветки и листья.
Окружающее пространство не вызывало никакого отклика. Да и с моим топографическим кретинизмом даже по картам в смартфонах иногда сложно ориентироваться, что уж говорить о дикой местности. Травка зеленеет, солнышко блестит, ручеёк булькает. А следов моих друзей и бурого мишки видно не было.
– Интересно, куда меня занесло? – спросила я у себя, свято веря в то, что проблема, оформленная в текст и высказанная в слух, имеет гораздо больше шансов на разрешение. – И как отсюда добраться до дороги или людей?
Пока головушка перебирала варианты самостоятельного спасения, я сняла с себя чёрную толстовку на молнии, а потом и любимую футболку. Хотелось выкинуть пострадавший предмет гардероба, но кто знает, сколько мне ещё плутать по местной флоре. Было решено надеть футболку задом наперёд, дабы не светить своими не сильно выдающимися прелестями. Также, обратившись к историческим познаниям средней школе о заселении древних людей у водоёмов, путь вдоль реки был выбран как наиболее успешный.
Иду, любуюсь видами, с опаской поглядываю в кустарники и меж деревьев. Ещё раз наткнуться на агрессивную дикую живность не очень-то и хотелось. Я хоть и причисляла себя к разряду неунывающих, но в данной ситуации мечтала о горячей ванной, вкусном ужине, доходчивых объяснений произошедшего и живых ребят… Перед тем, как я потеряла сознание от кровопотери, чётко видела, как одного из мальчиков топтала мохнатая туша, параллельно махая когтистыми лапами.
– Надеюсь, вы все в порядке.
Время подходило к вечеру. Очень хотелось есть. С водой таких проблем не было. Поборов брезгливость и страхи современного человека перед микробами и бактериями, жажда благополучно исчезла после нескольких глотков прохладной жидкости из реки. На кустарниках по дороге росли незнакомые ягоды, которые манили своими аппетитными красными и чёрными боками. Есть их было ещё опаснее, чем пить грязную воду. Но в целях бережливости и запасливости я собрала ягоды по карманам толстовки на случай, если так и не смогу выйти к цивилизации в ближайшие дни.
Стоило солнышку спрятаться, как активизировались насекомые. Твари разных размеров, форм и окрасов буквально ломанулись на меня, девушку идеальной комплекции, стараясь видимо сожрать заживо. Плотные лосины и накинутый капюшон практически не спасали от укусов. В тот момент вспомнился чей-то рассказ о съеденном заживо туристе, решившем испытать свои силы загадочными лесами тайги.
Следовало бы развести огонь, но, не имея при себе ни спичек, ни сухих полешек, вряд ли получилось бы. Отмахиваться от насекомых веткой с листьями лишь немного спасало ситуацию. Всё тело горело и чесалось от укусов. Я уже не понимала, мне действительно плохо от многочисленных ранок или же организм в порыве паники и аллергической реакции решил меня простимулировать к выживанию. И вот! Бегу! Кричу! Грозно размахивая руками с ветками какого-то незнакомого кустарника.
– Не дамся, супостаты! Комары недобитые! Выберусь отсюда, сожгу вас всех вместе с лесом! И всё равно, что посадят меня потом! Главное – вы передохните!
Воинственные возгласы добавляют адреналина и поддерживают уставшую от невесёлых дум волю. Капюшон закрывает обзор, высокая местами трава путается в чёрных кроссовках. Два падения меня не останавливают, а даже наоборот стимулируют разгорающуюся в груди злость. Мокрая обувь и разодранные до крови колени отходят на задний план перед желанием пережить эту ночь, а утром наконец найти укромное местечко или всё-таки добраться до людей.
Резко происходит две вещи. Я на приличной скорости врезаюсь во что-то твёрдое и тёплое и, вскрикивая, падаю на спину, широко раскинув руки с зажатыми ветками в стороны. Во-вторых, преследовавшие меня насекомые исчезли. От переутомления казалось, что тварюшки, зависнувшие в паре метров от меня, недовольно пищат, глубоко разочарованные тем, что сытный ужин в теле такой красавицы, как я, оказался им недоступен.
– Выкусите, – пытаясь отдышаться ответила я, показывая насекомым средний палец.
Лёгкие горели от глубокого дыхания холодным воздухом, ноги забились от быстрого бега, а колени с каждой секундой саднили всё сильнее. Не хотелось ничего, кроме сна и еды. Ещё не возникало желание разобраться, во что же я врезалась и почему комарьё опасается подлетать ближе.
– Хоть бы не медведь, хоть бы не медведь… – продолжала я шептать, приподнимаясь на локти и вглядываясь в темноту. – Лучше бы медведь, – поперхнулась всё-таки воздухом, стараясь не делать лишних движений.
Передо мной стояла скала метра три высотой. Обычная тёмная глыба. И спросите меня вы, чего же я тогда так испугалась, что даже бурый мишка стал чуть ли не долгожданным гостем? Большие горящие голубым светом глаза с вертикальными зрачками и здоровая пасть с двумя рядами острых зубов, подсвеченных как будто из нутра новой опасной зверюшки.
– Не ешь меня, пожалуйста, – прошептала я, жалостливо похныкивая, – я не вкусная, даже комары решили, что я не достойна утолить их голод.
Монстр насмешливо фыркнул, рассматривая неожиданного гостя, и, убедившись, что угрозы девушка для него не несёт, отвернулся. Через некоторое время в лесной тиши раздалось утробное сопение большого монстра.
Всё это время я старалась лишний раз не двигаться и, только заслышав, что глыба спит, потихонечку подползла к новому знакомому. Инстинкт самосохранения вопил об опасности, но окоченевшие на холоде конечности и разбитые коленки позволили мне опереться спиной на тёплую гладкую, пусть будет, скалу, подтянуть коленки к себе и забыться тревожным сном, не замечая, как на правой руке под длинными рукавами толстовки расползается белая вязь метки.
Советую запомнить этот момент, потому что в дальнейшей истории он сыграет большую роль и, практически, спасёт мою жизнь. А это, извините меня, ничего себе!
Утром я проснулась совершенно одна. Ни моих преданных поклонников комаров, ни зубастого охранника рядом не было. Только я, ясное небо, завывающий желудок и полный мочевой пузырь.
Посетила кустики, умылась, прополоскала рот, напилась холодной водицы. Осмотрела ободранные коленки, выглядели они так себе. Аккуратно промыла их и, оторвав две небольших полоски ткани с низа широкой футболки, перемотала раны, надеясь, что они не загноятся и не нацепляют ещё больше грязи.
Путь мой продолжился дальше, ягоды из карманов к обеду переместились в желудок. Отчаяние понемногу туманило разум, изредка спотыкаясь об оптимизм. Жалость к себе не поможет мне выйти из этого леса.
После обеда я принялась искать убежище, чтобы пережить следующую ночь. Вряд ли мне снова повезёт с зубастым монстром. Решила немного отойти вглубь чащи и осмотреться. Может пещерка какая-нибудь или сторожка попадётся. Не может же лес быть вообще без людей. Хоть я и не обладала особыми спортивными навыками, но за два дня прошла достаточно много, чтобы выйти куда-нибудь. По законам вселенной и магии справедливости за инцидент с медведем, как честному человеку, который никого не убил и не обокрал, мне полагались дивиденды. Ночного зубастика я считала подарком от фирмы, а не процентами от кармы.
И сработало же! На опушке в десяти минутах от речки стоял домик с покосившейся крышей. Я обошла его со всех сторон, оценила целостность окон и дверей, и, удовлетворённая увиденным, вошла внутрь. Ехидная улыбочка вырвалась сама собой, когда я подумала о несчастных голодных насекомых, летающих вокруг и зовущих вкусную Леночку выйти погулять.
Дом выглядел обжитым. Дорожки ковров застилали полы, на столе вышитая скатерть. Прикоснувшись к побеленной печки, чувствовалось тепло. Хозяев не было. Минутку поразмыслив, начала осматриваться. В шкафу нашла одежду: серые рубахи, чёрные штаны на завязках, длинную юбку коричневого цвета и плащи, как в исторических фильмах.
– Ничего так набор, – произнесла я, начиная примерять обновки.
Лосины заменила на штаны, попутно перевязав коленки, футболку сменила на рубаху. Оставила свои кроссовки и толстовку. У двери заприметила ведро. Надо бы принести воды, но снаружи уже почти потемнело, не хотелось кормить местную живность. А самой есть очень даже хотелось.
Чуйка говорила, что, если домик жилой, значит, в нём должен быть погреб или подпол. Так и оказалось! Похвалив себя за ум и смекалку, отбросила коврик в сторону и, схватившись за металлическое колечко, потянула крышку вверх. Внизу тут же загорелся свет. Местная лампочка выглядела, как круглая стеклянная колбочка, только вместо нити накаливания в центре крутилась маленькое Солнце. Это могло впечатлить, если бы не голодный желудок, который больше обрадовался банкам с соленьями.
Синие огурцы и зелёные помидоры ломали сознание. Банки с красным компотом манили невидимой силой. Счастье оказалось так близко. Пожалуй, это был самый лучший ужин в моей жизни.
Наевшись досыта, прихватила в собой баночку синих красавчиков и вылезла из подпола. Присела возле остывшей печи и призадумалась о бренности бытия. В итоге и не заметила, как провалилась в тревожный сон с большими голубыми глазами и зубастой пастью.
– Как удачно получилось, – влез в мой сон писклявый женский голос. – Глава требовал новую жертву, а она сама возьми и приди.
– Вяжи её, пока не проснулась, – поддержал разговор второй, по сравнению с первым даже приятный, голос.
– Сама вяжи, – самодовольно хмыкнула пискля, шелестя одеждой. – Я скоро стану твоей госпожой, не видела что ли, как магистр на меня смотрит. Скоро весь Орден Бессмертных будет пресмыкаться предо мной.
– Вот когда глава объявит тебя следующей ведьмой-матерью, тогда и будешь нос воротить, – вторая женщина насмешливо ответила, – быстрее вяжи.
Я почувствовала прикосновение холодных пальцев на руке, покрепче сжала другой рукой горлышко стеклянной банки, с которой спала в обнимку. И, выдохнув всю смелость, замахнулась оружием массового поражения, тут же вскакивая и отбегая к двери. В домике нас теперь трое.
Две девицы примерно моего возраста смотрели на меня во все глаза. Писклявой оказалась миловидная брюнетка с пышными кудряшками. Не знаю, что там за глава, но на такую мордашку ведутся многие мужчины. Она недовольно оглядела верёвку в своих руках и обиженно надула пухлые губки. Очаровашка, одним словом. Вторая же была высокая, серьёзный разлёт густых бровей, русые волосы и острый взгляд. Вот она – тёмная лошадка.
– Кто вы? – охрипшим после сна голосом спросила я, продолжая замахиваться пустой банкой.
– Не бойся, мы друзья, – белозубо улыбнулась высокая девушка, медленно приближаясь ко мне. – Мы поможем тебе. Как ты здесь оказалась?
– Не знаю, – ответила, угрожающе цыкнув на девушку, заставляя её остановиться. – Потерялась. Я слышала про жертву.
– Не бойся, – отмахнулась девушка, продолжая улыбаться, – ничего смертельного. Мы поможем тебе выбраться из этого леса, а ты поделишься с нами капелькой крови.
– Вы вампирши что ли? – в горле пересохло от подступающего чувства опасности. Волосы на голове встали дыбом от всех этих милых улыбочек, которые дарили уже обе красавицы.
– Нет, что ты. Мы всего лишь ведьмы.
Резкий рывок в мою сторону. Я не успеваю среагировать и падаю на пол. Кудряшка кровожадно смеётся, заламывая руки за спину и стягивая их верёвкой. Как бы я не вертелась и не сопротивлялась, они в два счёта меня упаковали.
– Тебе несказанно повезло стать даром для самого сильного ведьмака столетия! – произнесла высокая девушка, вливая мне в рот какую-то жидкость и не давая её выплюнуть.
Постепенно разум туманится, зрение гаснет, и я проваливаюсь в забытие.
В тот по ощущениям недолгий сон мне снился мой родной дом. Двухкомнатная квартирка в девятиэтажке, в которой мы жили вместе с дедушкой. Мои родители погибли, когда я была ещё совсем крошкой. И мой дед Женя, недавно похоронивший свою любимую жену, забрал меня к себе. Он стал моим светом в жизни сиротки, я никогда не чувствовала себя несчастной или одинокой. Дедушка впервые отвёл в школу, танцевал на выпускном балу, играл со мной на даче и смотрел новые сериалы. Его не стало год назад. Сердечный приступ. Возраст дал о себе знать.
Голой кожей спины я почувствовала, что лежу на чём-то холодном. Руки лежали ладонями вверх. Ледяной сквозняк скользил по обнажённой груди и животу, вызывая толпу мурашек. Как будто издалека доносились голоса. Я приоткрыла глаза и, отсмотрев себя, поёжилась. Как-то не привыкла разгуливать, в чём мать родила. Я даже дома всегда носила домашние костюмчики или пижамы. А тут нате вам. От холода шмыгнула носом, не подумав, привлекая внимание похитителей. Стоит упомянуть и то, что двигаться я не могла, всё тело будто онемело.
– Наша птичка проснулась, – низкий мужской голос раздался над головой. – Скажешь, как тебя зовут?
– Вы мне одеялко дадите? – сипло ответила я, снова шмыгнув носом. – Или убивайте побыстрее. Холодно у вас.
Мужик заливисто засмеялся. На вид ему лет тридцать, чёрные прямые волосы до плеч, глубокие зелёные глаза, лёгкая щетина, которая очень ему шла, греческий профиль. Красивый, одним словом, мужчина. Одет он был в чёрную мантию, из-под которой выглядывала бардовая рубашка с круглыми золотыми запонками.
– Зачем мне тебя убивать? Ты ещё успеешь мне послужить и, если справишься, станешь одной из ведьм Ордена Бессмертных.
– А домой мне уйти нельзя? – спросила я, пока он последний раз меня осмотрел, после чего прикрыл своей мантией. Стало чуточку теплее.
– Теперь здесь твой новый дом. Не расстраивайся. Все братья и сёстры помогут тебе освоиться на новом месте. Я позову Элизу, с ней ты уже знакома. Она поможет устроиться на новом месте.
Глава 2
Оказалось, что меня угораздило попасть в секту сумасшедших, именуемую Орденом Бессмертных. Между собой они называли себя ведьмами и ведьмаками. Состояли здесь исключительно дети и молодые люди до лет сорока. Во главе стоял ведьмак Аркон. И кто ему интересно придумал такое имечко? Из того, что я слышала, главу выбирают в каждом поколении по силе. Он в праве выбирать себе, скажем так, наложницу, которая должна выносить и родить ему ребёнка. После этого она получает титул ведьмы-матери и может пользоваться привилегиями. Какими именно я сначала не разобралась, а когда под шумок начала шерстить бумажки в столах ведьмаков, поняла, что ведьмы надеются овладеть бессмертием через жертвоприношения. Всё это казалось сущим бредом, пока однажды я по ошибке не увидела, как один из ведьмаков пьёт густую красную жидкость из золотого кубка. Седина пропадала, морщины разглаживались, тело подтягивалось. Ведьмак в минуту помолодел лет на двадцать.
В начале меня поселили в комнату к двум ведьмочкам. Они воодушевлённо рассказывали о блестящем будущем и вечной молодости. Основными нашими обязанностями были уборка и готовка. Как объяснили мне девушки, это самый низший класс в Ордене. Постепенно при хорошей работе тебя повышают сначала до полноценной ведьмы, а потом, родив ведьмаку, ты становишься ведьмой-матерью.
Я девочка сообразительная. Начала наблюдать за обстановкой, продумывая пути побега. Оставаться в этом сумасшедшем доме, полном то ли вампирами, то ли мутантами, было бы величайшей глупостью. Надо уходить, пока какой-нибудь ведьмак не одурманил травками, как это произошло с одной из моих соседок спустя три месяца. Однажды она не вернулась ночевать, а на утро пришла со счастливой улыбкой и синяком на шеи, гордая тем, что ведьмак из верхушки Ордена её опоил и затащил в свою постель.
С того дня я стала ещё активнее копошиться в бумагах, все их отчёты и исследования походили на сказки. Святая Чаша Жизни, кровь людей и перевёртышей, вошедших в силу. Поправка на истинность. Бред бредом, но я не останавливалась и старательно заучивала всё, что попадалось под руку. Думала, что, когда выберусь, сдам всю секту полиции, пусть уже они разбираются, что здесь происходит и сколько народу полегло, пока они тут кровушку схлещут.
Спустя полгода я нашла дверь, ведущую с сад, изучила режим охраны, вычислила время суток, когда большая часть ведьмаков спит, знала, где раздобыть еды, и всё необходимое для побега, по типу спичек, ножика. Останавливала только погода, на улице бушевала зима. Так я далеко не уйду, нужно ждать весны, причём ждать нужно быстро, как бы это не звучало.
К седьмому месяцу я и сама, кажется, начала сходить с ума. Неадекватная реакция девушек на насилие со стороны мужчин, ломала призму моего мировоззрения. Выпивших из Чаши Жизни с каждым днём становилось всё больше, этот факт ломал моё сознание второй раз. Становилось страшнее и опаснее. И когда я в очередной раз начала в себе сомневаться, неосознанно порываясь подойти и поздравить одну из ведьм с беременностью, передо мной предстал глава Ордена Аркон и недвусмысленно пригласил к себе в кабинет.
– Знаешь, зачем я тебя позвал? – спросило он, разваливаясь в глубоком кресле и не отрываясь смотря на меня. Я же боялась даже глаза поднять, мысли метались от ужаса стать его новой наложницей до кошмара быть пойманной на попытке побега.
– Нет.
– Я повышаю тебя до ведьмы. Ты добросовестно исполняла свои обязанности и заслужила поощрения.
– Спасибо, – кивнула, продолжая рассматривать мыски потёртых туфель из-под длинной юбки.
– Завтра ночью приходи в ритуальную комнату, я лично проведу для тебя посвящение.
От слов ведьмака голова потяжелела, а сердце учащённо забилось.
– Спасибо за оказанную честь, – через силу растянула улыбку на лице и с глупыми глазками посмотрела на мужчину, не забыв в конце кокетливо моргнуть. Потом подошла к ведьмаку, присела на колени и с придыханием поцеловала тыльную сторону его руки.
– Не за что, – Аркон нежно провёл пальцами по моему лицу. – Иди.
Помню, я добежала до комнаты, задыхаясь от избытка чувств. Он никогда не собирался оставлять меня в Ордене, ведьмак просто ждал подходящего момента. Молоденьких девушек не зря близко не подпускали к ритуальным комнатам. Да и посвящения никакого не было. Аркон просто перережет мне горло и напьётся крови, молодея на пару десятков лет.
Больше ждать было нельзя. Я по-тихому собрала всё необходимое, спрятала скудные пожитки за пределами усадьбы и, дождавшись нужного часа, под покровом ночи сбежала. Вперёд меня несло не иначе, как провидение. Таявший снег вперемешку с землёй забивался, в отвоёванные ещё в первые дни, кроссовки. Шерстяные чулки промокли насквозь. Волосы липли ко лбу, а рубашка к спине. Я бежала, летела по лесу, перелазила через поваленные деревья, несколько раз натыкалась на диких животных, благо им не было дела до взмыленной дамочки. Стоило сделать остановку, как сразу же казалось, что меня нагоняют. Короткие передышки на сон ещё сильнее бередили психику. В кошмарах ведьмак на месте распарывал мне горло и, минуя Чаши, сразу слизывал кровь с кожи.
Не знаю, сколько дней я провела в дороге, но в итоге добралась до маленькой деревеньки, где, попросившись в дом к доброй женщине, и проспала почти двое суток. Когда я очнулась, оказалось, что Орден и правда наступал мне на пятки. Накануне ведьмы прискакали на лошадях, разыскивая беглую преступницу, так они сказали. Оказывается, я – убийца и воровка. Вот убийцей я не была, хотя иногда очень хотелось прикончить очередного возгордившегося ведьмака. На счёт второго утверждения, согласна. Пришлось стащить немного монет, казавшихся ценными, раз уж у них нет нормальных рублей. Наивная! Надеялась, сдать ценности в ломбард. Тогда я ещё очень боялась думать про своё попаданство. Старалась сохранять хрупкое равновесие в своём сознании.
Итак, добрая женщин меня не выдала, за что получила от меня вознаграждение и вечную благодарность. Она подсказала, как мне добраться до дорожных дилижансов, которые могут отвести меня подальше отсюда. Ещё она посоветовала спрятать один глаз повязкой, уж больно приметные они у меня. Да и людей много суеверных вокруг, которым так и подавай, сжечь ведьму на костре.
На приятельской ноте мы и разошлись. Когда-нибудь обязательно нужно будет навестить эту добрую женщину. А мой путь продолжался. Через сутки я добралась до маленького городка, где и купила место в дилижансе. Ехал он далеко и долго. Попутчиков у меня было немного, три человека: женщина, дед и молодой парнишка. Поезда проходила сносно, я ела и спала. Восстанавливала силы перед новым забегом.
Спустя четыре дня неуёмной тряски мы достигли небольшого города Устихан. Миленький. Естественно, здесь нет ни асфальта, ни многоэтажек. Женщины в длинных платьях, мужчины в жилетах и пиджаках на разный вкус и цвет. Первым делом по приезде я выяснила, где тут находится можно разжиться информацией о работе и аренде. Жить на что-то было надо.
Милая женщина среднего достатка в накрахмаленном фартуке показала расположение нужного дома, где вывешивали все необходимые мне объявления. В такие моменты я с благодарностью к новому миру осознавала, что местный язык спокойно мне поддавался. Даже куча книг и документов в пристанище ведьм были понятны, если исключить терминологию. Но записи на другом, непонятном для меня языке тоже там присутствовали. Этот самый язык напоминал что-то скандинавское. Как будто викинги писали. В общем интересный феномен, который за почти три года разгадать мне так и не посчастливилось.
В маленьком одноэтажном домишке, освещаемого несколькими свечами, две стены завешаны бумажными объявлениями. Чего здесь только не было. Здесь торговали всем: от цыплят до домов. Искали пропажи, разыскивали преступников. На самом видном месте висели нарисованные портреты почётных жителей Устихана. У объявлений с работой я подвисла, выискивая приемлемое предложение. Если честно, хотелось убить двух зайцев одним выстрелом и найти работу с проживанием. Мне попалось два варианта. Первый – торговкой. Нужно стоять у прилавка и продавать булки в пекарне. Предлагалась кровать в двухместной комнате на втором этаже магазина. Второй – служанкой, нянечкой и экономкой в дом графа. Три в одном за единую зарплату. И хотя и обещали денег больше, чем в пекарне, но чует моё доброе сердце, не будет там мне ни покоя, ни выходных. Комнату они тоже предоставляли.
Будь моей целью по жизни работать во имя человеческого блага и воспитания будущих поколений, я бы, несомненно, выбрала графа. Но, к их несчастью, такой квалифицированный специалиста, как я, не любит напрягаться и излишне много работать. Да и разобраться со сложившейся ситуацией было крайне необходимо. Так я и оказалась торгашкой. Хозяин пекарни мистер Галгоз оказался неприятным типом, но с непристойными предложениями не лез, быстро показал мою комнату и выдал новую форму: шоколадное платье в пол прямого кроя с длинными рукавами и высокой горловиной, белый фартук и косынку. Левый голубой глаз я продолжала прятать под повязкой, рассказывая всем, что в детстве потеряла его из-за собаки.
Работа оказалась не пыльная. Ассортимент пекарни был небольшим. Круглые буханки хлеба, батоны, сдобные булочки с сахарной посыпкой. За прилавком мы торговали в две смены. С раннего утра до полудня и с полудня до вечера. Моей сменщицей была молоденькая рыжая девушка Маргарет, которая приходилась хозяину дочерью. Девушка считала себя важной особой в городе, потому как с раннего возраста к ней сваталось много парней, попадались даже обедневшие аристократы. И вроде иногда, в очередной раз слушая проникновенный рассказа Маргарет об её исключительной красоте и уме, одолевала мою пакостную душу желание просветить наивную особу в том, что все эти молодые люди хотели жениться на наследстве Галгоза и им было плевать, что там за невеста идёт в довесок к процветающему бизнесу. Но приходилось слушать и подбадривать Маргарет. Отец сможет выбрать ей подходящего спутника.
Жизнь потихоньку шла, за дополнительную плату я предложила Галгозу несколько вариантов разнообразить меню. Так с моей лёгкой руки в пекарне появились мини-пиццы с мясом, помидорами и сыром, ватрушки с творогом и булочки с посыпкой из сливочного масла, сахара и муки. От покупателей отбоя не было на новинки. В первый месяц приходилось даже работать в две смены, товар буквально сметался с полок. Я получила свою надбавку и чувствовала удовлетворение, а Галгоз, как истинный предприниматель, почуял прибыльную жилу и стал будто бы невзначай интересоваться моим мнением о товарах на прилавках. Я же только разводила руками. Не настолько он мне нравился, чтобы делиться бесценными рецептами.
За время жизни в Устихане я завела несколько приятелей, с которыми ходила на местные праздники. Из-за возраста меня спокойно прописали старой девой и жалели, что такая красавица по причине отсутствия глаза осталась одна одинёшенька, без поддержки и защиты мужа. Несколько раз подвыпившие мужчины, набравшись уверенности в своей исключительности, одаривали меня сальными комплиментами и делали непристойные предложения. Кто-то не гнушался зажать в каком-нибудь укромном месте, за что в ту же минуту был бит и обруган.
Самым обиженным оказался сын конюха. Мужское эго было задето, а уверенность растоптана. Меня же обозвали недалёкой за то, что отказалась от такого умелого любовника и зажиточного человека. Да и не нужна я никому убогая. Должна радоваться его потным рукам под своей юбкой. К моему большому разочарованию в тот день я допустила ошибку. Мужик, пытаясь схватить меня за волосы, умудрился сорвать повязку и заметил голубой глаз. Надо было видеть, как в предвкушении загорелся его взгляд, а из вонючего рта вырвалась угроза.
– Ты – ведьма, оказывается. Ублажи меня хорошенько, и я сохраню твой секрет.
Честное слово, колено дёрнулось само. Конюх взвыл и упал на землю, зажимая самое ценное. Я же полетела в пекарню, находу надевая повязку. За два года левый глаз покрылся пеленой и стал хуже видеть, в следующем поселении надо будет решить эту проблему. В Устихане больше оставаться было нельзя. А я ещё накануне вечером показала Галгозу, как делать сахарных петушков на палочке. Эх, премьера пройдёт без меня.
Я быстро собрала вещи, скидала блокноты с ведьмовскими записями, которые начала вести, чтобы не забыть информацию об Ордене Бессмертных. Внутренняя уверенность топила за то, что эти знания здорово помогут мне. Денег за два с лишним года скопилось немало. Новая жизнь обещала спокойствие и комфорт. Инквизитор же в широкой чёрной шляпе и суровым лицом, заставшим меня на пороге пекарни, обещал тюремное заключение с последующим фаер-шоу с моим непосредственным участием.
Холодная камера с кучкой сырой соломы в углу, ведро с тухлой водой и решётка из металлических прутов встретили меня с распростёртыми объятьями. Одежду и обувь забрали, оставили только нательную сорочку до колен. Грустно и обидно, если честно. Я к ним со всей душой, а они меня на костёр.
