Кира Фарди
Попаданец с секретом
– Я же говорю, денег не надо. Но, если нетрудно, приди ко мне через месяц, расскажи, как у тебя все сложилось. Толик, – гадалка хлопнула в ладоши, – дай девушкам льготный талон.
Мы, потрясенные, вышли на свежий воздух. Метель прошла. Мягкий снежок плавно кружился в воздухе и опускался на лицо. Я глубоко вздохнула и вытащила телефон.
– Ты ей веришь? – спросила Ира.
– Да, – выдохнула я.
Девушка обиженно посмотрела на меня, а я улыбнулась: кажется, мы поменялись местами.
Глава 5
Второй раз я очнулся уже поздно ночью. Открыл веки и ничего не увидел. Сердце сначала дернулось, гулко стукнуло в тишине, потом забилось ровно и спокойно.
Глаза привыкли к темноте, и я сообразил, что лежу на кровати и, кажется, все в той же комнате. Я сел и застонал: боль прострелила виски так, что пришлось прижать к ним ладони.
Что это? Подушечками пальцев я нащупал какую-то ткань, опоясывающую мой лоб. Хотел сдернуть ее, но как только потянул, резкая боль пронзила меня и откинула снова на подушку. В глазах взорвался сноп искр, словно кто-то бросил на жаровню свежее полено.
Я немного полежал, глубоко вдыхая, чтобы успокоиться. Наконец стало легче, но мучило нестерпимое желание опорожнить мочевой пузырь.
«Тихо, – внушал я себе, – спокойно. Ты в мире Виолетты. Здесь все не так, как в родной Хилле. Значит… надо разобраться в ситуации и отправиться на поиски чужестранки».
Принять правильное решение – одна часть дела. Но как выполнить вторую? Я встал и огляделся. Комната освещалась бледным светом, льющимся сквозь узкие вертикальные щели. Я подошел ближе и увидел множество плотных полос, закрывавших прозрачную стену. Это было огромное окно. Таких больших листов стекла я не встречал ни в одном замке.
– Интересно, как они держатся в стене? – пробормотал я, но разглядеть ничего не удалось.
Я раздвинул полосы. Взгляд невольно поймал огни. Огромное количество огней, перемигивавшихся до самого горизонта. Одни были на уровне глаз, другие – ниже, а третьи – выше. Самые высокие, красного цвета, имели геометрический рисунок, как на картах у звездочета. А в центре неба сияла полная луна, но какая-то маленькая и невзрачная.
Я застыл от восхищения. Это было невероятно красиво. Словно все боги зажгли факелы и спустились с небес, чтобы осветить землю.
– Слушай, ты чего в окно пялишься?
Я вздрогнул от неожиданности и обернулся.
Только сейчас заметил, что в комнате стоит две кровати, и на подушке той, что была ближе к двери, торчала чья-то голова.
– Красиво, – улыбнулся я.
– Чего там красивого? Обычная городская иллюминация. Спать иди. Ночь на дворе.
– Не могу. Я хочу… – Непроизвольно я переступил ногами.
– В туалет, что ли?
Туалет? Точно! Так Виолетта называла то деревянное приспособление, которое она приказала сделать слугам над дыркой в полу. Хотя нет. Оно называлось по-другому.
– Унизад где? – спросил я, гордо подняв голову: правителю не пристало интересоваться бытовыми вещами.
– Что? Ты о чем? – человек приподнялся в кровати. – Какой унизад? А-а-а! Черт! Ты по-русски не кумекаешь совсем? Унитаз. Повтори. У-ни-таз.
– У-ни-таз.
– Ага. Вон за той дверью.
Рукой мужчина указал куда-то на стену. Я пошел в ту сторону, наткнулся на кровать, потом на еще одно сооружение маленького роста, больно ударился бедром. Что-то звякнуло и свалилось на пол.
– Простите.
– Да ты свет включи, чумной! Зачем в темноте шабриться?
– А где у вас светильники и огонь?
– Чего-о-о? Точно тормознутый! На стене справа выключатель. Рукой пошарь.
Половина слов была незнакомых. Что такое «выключатель»? А «пошарь» – как это?
Я сделал еще два шага вперед, вытянув руки, и наконец наткнулся на стену. Но она была плоская и гладкая. И как здесь найти выключатель?
– Эй, парень, – окликнул меня мужчина, – ты головой стукнулся?
– Нет, меня ударили.
– Оно и видно! Я не могу тебе помочь. Смотри, нога привязана к стойке.
Я пригляделся: в свете луны тускло блеснула металлическая палка, рядом с которой на весу белела нога соседа. Странно в этом мире пытают. Сначала ломают ноги, а потом их лечат? Или это новый способ пытки? Подвешивают за ноги? Надо завтра разглядеть.
Я подошел к соседу и потрогал стойку: прохладная. Приятно.
– Погоди. Я тебе телефоном посвечу.
Опять незнакомые слова. И как в этом мире жить?
Сосед зашевелился, его рука стала искать что-то на столике при кровати. Внезапно комнату залил яркий свет. Он ударил меня по глазам, и пришлось зажмуриться.
– Что это?
– Прости, парень, отведу луч в сторону. Вон выключатель!
Я открыл глаза и посмотрел в направлении света. Его конец упирался в какую-то белую штуковину.
– Сюда? – Я протянул руку.
– Да, нажми!
Я провел подушечками пальцев сверху вниз. Свет вспыхнул и погас. Я невольно отпрыгнул в сторону и принял боевую стойку: передо мной враг.
– Хек! Хек! – вырвалось из пересохшего от волнения горла.
– Вот бедолага! – Сосед поцокал языком. Если бы посмели мои слуги вести себя так, давно бы в темнице оказались, наказанные плетями. А тут приходилось терпеть. – Ты из какой пещеры вылез? Выключателя никогда не видел? Медленно проведи еще раз.
Теперь я действовал осторожно. Слегка коснулся пальцами штуковины и надавил – в комнате стало светло, а прямо у меня перед носом красовалась ручка еще одной двери.
– У-ни-таз там?
– Да, это туалет. Заходи.
Я распахнул дверь. Теперь мне стало еще страшнее. Я видел свое отражение в зеркале напротив и не узнавал себя. Правитель Хиллы, Бертан Хиллийский стоит, одетый в странный костюм, в туалете чужого мира и совершенно не понимает, что дальше должен делать.
– А как… тут?
– Точно пещерный человек, – хохотнул сосед. – Видишь унитаз?
– Н-ну, – ответил я, хотя ничего похожего на сооружение Виолетты в комнате не было. На полу стоял роскошный белый сосуд, сделанный из драгоценного фарфора. К нему даже прикасаться было страшно, чтобы не повредить.
– Чего заладил «ну да ну»? Баранки гну! Крышку подними и поссы. Или не умеешь?
– Поссы? Что это?
– О боже! Может, ты из дурки сбежал? Давай я тебе медсестру позову, она инструмент подержит.
– Какой? – Я уже совершенно запутался.
Мужчина на соседней кровати хохотал в голос.
– Ой, не могу больше! Спасите меня от этого странного товарища.
Но мне было не до него. Я увидел в углу черный сосуд и сделал шаг к нему, пригляделся. Точно! Ночная ваза, правда, внутри лежали куски белой ткани, но это уже не главное, прачки постирают. Теперь надо развязать странные штаны. Пальцами я пытался найти шнурок, но ничего не обнаружил.
– А как это снять?
– Что-о-о? – икнул сосед, кажется, он уже смеяться не мог. – Штанишки снять не получается? Ну иди сюда, малыш, дядя поможет.
В голосе мужчины слышалась издевка, но я решил мужественно выдержать испытание и подошел ближе. Мужчина ухватился за мои штаны и дернул их вниз. Они мгновенно оказались на полу, словно не встретили никакого препятствия.
Я наклонился, подхватил их снова и потянул наверх. Также легко они оказались на талии.
– Удивительное дело! – восхитился я и дернул штаны вниз.
– Нашел чему удивляться! Обычная резинка. Ты трусы ни разу не носил, что ли?
«Что такое трусы? – чуть не спросил я, но сбежал в туалет, чтобы совсем не потерять лицо перед подданным.
Я закрыл дверь и облегчился в ночную вазу. Слава богам! С одной проблемой справился!
Но теперь пить хотелось смертельно. И где у них взять воду? Я огляделся: под зеркалом увидел штуковину, похожую на таз для стирки, только она была прикреплена. Невольно захотелось потрогать ее. Я коснулся пальцами гладких краев и восхитился:
«Великие мастера в этом мире! Даже такие вещи делать умеют! Но как же хочется пить!»
Я заглянул в сосуд, стоявший на полу, и – о счастье! – внутри него поблескивала вода.
Вода была рядом, она манила, притягивала к себе. Я невольно сглотнул и поморщился: пересохшее горло болело.
«А-а-а, понятно! Это специальное приспособление для жидкостей, – облегченно сообразил я. Только чем воду зачерпнуть?»
Я огляделся и не заметил ничего, похожего на ковш. Пить хотелось смертельно, поэтому я наклонился, принюхался и выпрямился: странный запах отбил всякое желание пробовать эту жидкость на вкус. Лучше потерплю.
– Эй, парень, ты чего притих? Воду спустить не забудь!
Я замер. Сосед словно мысли мои прочитал. Может, он как кот Виолетты, телепатией владеет? Пришлось выглянуть из туалета за разъяснениями.
– Какую воду?
– Из унитаза.
Так, а где у нас унитаз? Я окинул взглядом маленькую комнату. В ней было только два приспособления: фарфоровый сосуд на полу и такая же белая чаша стояла у стены на длинной толстой ноге. Везде сухо, нет даже признаков воды.
Взгляд опять переместился к фарфоровому сосуду, ибо вода была только там. Но зачем ее спускать? Разве она мешает?
– А как это сделать?
– Там кнопка на бачке есть. Надави на нее.
Я подошел к сосуду ближе, внимательно осмотрел его, потом провел пальцами по краю и зацепил крышку. Она резко упала, еле успел отдернуть руки и выпрямиться.
О боги! Как здесь все странно! Посмотрев сверху на закрытый теперь сосуд, я неожиданно сообразил, что он отдаленно похож на ту деревянную штуку, которую сделали для Виолетты в Хилле. Так вот он где, унитаз!
К этому сосуду был прикреплен еще один. Он стоял вертикально, и на его крышке блестел кружок. Облегчение волной накрыло меня. Нашел! Я протянул палец и нажал на кнопку, как мне сказал сосед по комнате. Звук льющейся воды оповестил, что сделано все правильно.
С чувством сделанного открытия я вышел из комнаты, сразу нашел выключатель и погасил свет: не хотел, чтобы сосед видел мое потрясенное лицо. Кажется, здесь придется прятать эмоции и выкручиваться. Что ж, я не был бы правителем Хиллы, если бы не умел приспосабливаться к ситуации и выходить из нее победителем.
О боги! Как я устал! Мне казалось, будто я провел сложный и напряженный совет, на котором яростно спорили чиновники.
– Эй, парень, включи свет. Дай хоть тебя разглядеть, – окликнул меня мужчина.
Я подчинился – зачем создавать новую проблему? – и, как только вспыхнул свет, сам во все глаза смотрел на соседа по комнате. Его возраст определить было сложно: темные волосы не имели седины, но лицо походило на печеный в золе земляной плод, который так любили крестьяне Хиллы.
На темной коже, изборожденной морщинами, светились яркие синие глаза. И опять я удивился, потому что думал, что в этом мире глаза у всех черные, как вспаханная земля. Оказалось, это не так. Я уже видел Гиану с зелеными веками, теперь вот сосед сверкал небесной синью.
– Как твое имя? – невольно вырвалось у меня.
– Василий Иванович, как Чапаева, если, конечно, ты знаешь, кто это.
– Не знаю.
– Тогда зови просто: дядя Вася. А как тебя звать-величать?
– Бертан, правитель государства Хилла.
– О, бля… ха муха! Куда бы деться! – сосед всплеснул руками. – Прямо правитель?
В его голосе опять звучала издевка, но теперь я уже понял, что нужно быть осторожнее с высказываниями, и не поддался на подстрекательство с его стороны.
– А в вашей стране правителей нет?
– Есть, конечно. Президент. Но он среди простых смертных в палате не лежит. У него свои апартаменты в элитной больничке. А ты красавчик, как я погляжу. И ростом вышел. Подойди ближе.
Я сделал два шага вперед и взялся рукой за палку, к которой была привязана его нога. Она покачнулась, дядя Вася вскрикнул.
Я отпустил палку и сел на свою кровать.
– А извиняться тебя не учили? Или у правителей не принято просить прощения?
Действительно, сосед попал в точку, правитель не просит прощения у подданных, но сейчас я был никто, поэтому пробурчал:
– Извините.
– Лады. Ты, если хочешь, держись за штатив, только не дергай его.
– А что с ногой? – задал я нейтральный вопрос.
– Поскользнулся, упал, очнулся, гипс, – хохотнул мужчина.
– А где?
– Слушай, Бертан или как там тебя, это присказка такая. По фильму «Бриллиантовая рука». Смотрел?
– Нет, – ответил я.
– Во чудо какое ко мне в палату попало! – восхитился дядя Вася. – По внешности просто модель, хоть сейчас на подиум, а знаний о мире – ноль.
– А вы мне расскажите, все равно спать не хочется, – предложил я, выключил свет и лег на свою кровать.
«О боги! Как хорошо!» – мелькнула мысль.
Мягкая перина обнимала так нежно, голова покоилась на высокой и тоже очень мягкой подушке, которая тут же приняла форму шеи. Невольно вспомнились твердые и неудобные валики, которые подкладывали под голову в Хилле.
– И что тебе рассказать? Ты, часом, не иностранец? Хотя говоришь по-нашему чисто.
– Да, я чужестранец. Мне все интересно. Скажи, дядя Вася, кто тебе ногу сломал?
– Да тут и рассказывать нечего! Зима нынче плохая. То мороз ударит, то дождь пройдет, потому и гололедица. Вышел из дома, на работу торопился, потерял концентрацию и свалился. Перелом сложный, вот и лежу в больничке с ногой на привязи.
Я слушал дядю Васю не перебивая. Мозг обрабатывал информацию с бешеной скоростью, а сердце колотилось от волнения. Мир Виолетты открывался мне с разных сторон. Мой ночной рассказчик явно не обучался красноречию, перескакивал с темы на тему, перемежал речь странными оборотами, смысл которых от меня ускользал. Я понимал его через слово, терял нить беседы и тогда уносился мыслью далеко.
В этом мире был свет. Настоящий, дневной. Не рожденный коптящей горелкой, от которой слезились глаза, а лившийся сверху, как солнце, которое заглядывает в каждый уголок земли.
Люди жили в высоких домах, взмывавших в небо. На их крышах светились красные огни, чтобы самолеты, железные птицы, сделанные руками людей, не задели их случайно крылом.
– Дядя Вася, а как люди в таких высоких домах живут?
Я сразу представил картинку: сгорбленные слуги тащат на своих спинах белые сосуды с водой, по дороге расплескивая ее. «Бедные! – невольно пожалел я подданных местного президента. – Тяжелая, наверное, жизнь».
Дядя Вася приподнялся на локте и повернул голову в мою сторону. В предрассветном полумраке я видел только расплывчатый силуэт и блестящие глаза.
– Э, парень! Да ты еще более отсталый, чем я думал! Из какого горного аула ты выбрался на свет божий?
– Ну, так уж получилось, – уклончиво ответил я.
– Обыкновенно живут, – ответил сосед. – В старину, конечно, строили одноэтажные здания, а сейчас наука и техника далеко вперед ушли, да и земли свободной все меньше, вот и тянется человечество к небу.
– Там же обитель богов!
– А что боги? Они нам не помешают. Господь сам создал людей, мы его дети. Негоже отцу отказываться от родни.
– А воду как на самый верх доставляете? – Мучил меня этот вопрос, потому что пить хотелось нестерпимо.
– А что ее доставлять? Сама по трубам бежит.
Тут я завис, осмысливая услышанное. Как по трубам? По каким? И опять сосед словно услышал мои мысли:
– Видишь, у стены труба парового отопления?
– Ну, – ответил я, проследив за кривым пальцем.
– Вот по ней и бежит. Слушай, Бертан, ты в ауле горном жил, что ли? Такое впечатление, что ты и в школе не учился. Это же простые вещи. Ну-ка, включи свет и открой дверь в туалет. – Я подчинился. – Видишь, над раковиной кран торчит?
– Нет.
– Вон та штуковина длинная металлическая. Подними ее вверх.
Я выполнил поручение. Тяжелый на вид рычаг поднялся неожиданно легко, и из узкой трубочки под ним потекла вода. Я бросился вон из туалета: еще промочу нарядный костюм. Дядя Вася засмеялся, но уже без издевки, по-доброму.
– Вы чего?
– Не бойся. Вода не потечет на пол.
– А пить ее можно?
– Конечно. Возьми мою чашку на тумбочке.
Это слово было мне знакомо. Я напился и почувствовал себя на седьмом небе от счастья. В животе заурчало.
– Есть хочешь? Но еды у меня нет, увы. Хочешь, яблоко дам? И печенье.
Дядя Вася протянул мне ярко-красный большой плод. Я надкусил его и зажмурился от удовольствия. Нет, этот фрукт не походил на драгоценную ракию, но тоже был вкусным. А то, что сосед назвал печеньем, просто таяло во рту. Я даже испугался, что сейчас лягу и умру от удовольствия, поэтому вежливо поблагодарил доброго человека, выключил свет и вернулся в постель.
– Ну хорошо, вода поднимается по трубам, а как люди забираются на верхушки зданий?
– Для людей есть лестницы и лифты, специальные кабины для подъема. Да ты, Бертан, не парься, потихоньку привыкнешь и разберешься, что к чему. Расскажи немного о себе. Как попал в Москву?
От обилия новых знаний опять разболелась голова, а сосед все говорил и говорил не останавливаясь. Его речь журчала ручейком, иногда громче, когда мощный поток натыкался на камни, иногда тихо, лаская слух. Я чувствовал, что засыпаю. Голос дяди Васи звучал все глуше, слова будто проваливались в яму и барахтались там, не имея возможности добраться до моего сознания.
Наконец наступил тот момент, когда я отключился, а утром, когда проснулся, понял, как много мне еще предстоит узнать об этом мире, чтобы найти Виолетту.
Глава 6
Работа над рекламным роликом велась полным ходом и позволила забыть о странном предсказании гадалки. Первые дни я постоянно оглядывалась, словно ждала, что вот-вот за спиной появится тот, о котором говорила ясновидящая, но время шло, работа заполняла досуг, и неприятный визит стал забываться.
Белецкий оказался человеком общительным, и уже через день попросил обращаться к нему на «ты». Иногда я смущалась, потому что мне казалось, что его пронзительный взгляд следует за мной повсюду, но постепенно стала принимать этот факт как данность.
Сегодня у нас была намечена фотосессия с моделями экстра-класса, поэтому я немного волновалась. Телефонный звонок застал меня врасплох, а когда я увидела, с кем придется разговаривать, внутренне напряглась. Звонила менеджер Алены Светловой, нашей первой модели, которая должна была приехать к десяти утра.
– Виолетта, простите, но Алена вчера поздно вернулась из Гонконга и просила перенести ее фотосессию на другой день.
– Но у нас все готово! – воскликнула я так громко, что съемочная группа и Белецкий оглянулись.
Мне стало неловко. Капризные модели не терпят такого к ним отношения: могут начать вредничать еще больше. Так и случилось.
– Извините, но этот вопрос не обсуждается, – ответила менеджер и повесила трубку, не дав мне возможности пригласить Алену на другое время.
– Что случилось? – услышала я за спиной голос Белецкого.
– Светлова не приедет.
– А следующая модель на какое время назначена?
– На тринадцать часов.
– Что ж, отлично, – сказал он и повернулся к съемочной группе. – Сделаем перерыв на кофе.
Я в сердцах бросила сценарий съемок на стол и окинула взглядом декорации. Сколько сил потрачено, чтобы создать интерьер средневекового замка, и все впустую! На глаза навернулись слезы. «Черт! Этого только не хватало! Печатала бы свои статейки и дальше, нет, продюсером заделалась. Вот и получай теперь!» – разозлилась я.
– Виолетта, чашечку кофе?
Рядом стоял Белецкий и с обворожительной улыбкой протягивал мне бумажный стакан с трубочкой.
– Откуда у нас такой?
Взгляд метнулся к столу, сервированному для перекуса съемочной группы: кулер, пакетики быстрорастворимого кофе, сахарозаменитель, печенье, фрукты – стандартный набор.
– Из соседнего кафе. Не хотите отдохнуть вон там? – рукой Роман показывал на замок. – Представим, что мы на приеме у хозяина, а я ваш рыцарь.
– Не получится.
– Почему?
– В то время не пили кофе, – пошутила я.
– А что пили?
– Сидры, пиво. А-а-а, еще был будук, – я нахмурилась.
«Или судук? Ого! А эта информация откуда в моей голове?» – удивилась я: мой язык словно жил самостоятельной жизнью и знал намного больше хозяйки. Но Белецкий уже зацепился за случайно вылетевшее слово.
– Будук? Что это такое?
Режиссер взял меня за руку, подвел к деревянному стулу с высокой спинкой и предложил сесть. Сам опустился на стул у противоположной стороны длинного стола с покрытием, имитирующим камень. В объективе камеры эта фальшивка выглядела как настоящая.
– Это такой напиток, напоминающий наше шампанское, только с убойной силой, – понесло меня. – Его нужно было пить маленькими глотками с интервалами, чтобы он постепенно поступал в кровь.
– Как интересно! – Глаза Белецкого зажглись огнем и стали походить на холодное пламя. – Почему именно так?
– Все просто. Если будук выпить залпом, полностью сносило крышу, – засмеялась я.
– О как! Интересно! В каком плане сносило? Человек становился агрессивным?
– Нет, что вы! Страстным и сексуальным. В большом количестве будук был наркотиком, запускающим сексуальную энергию.
Я говорила и сама не понимала, откуда я знаю о будуке. Я точно нигде не читала об этом напитке, не встречала ни одной истории, связанной с ним. Такая осведомленность пугала до дрожи в коленках.
– И где такое чудо алкогольной промышленности можно найти? – засмеялся Роман.
– Сейчас его не производят, – уверенно ответила я.
– А жаль.
– Судук делали из плода ракии.
– Так будук или судук? – поддел меня Белецкий.
– Кажется, судук, – смутилась я.
«О боже! А это откуда в моей голове?» – Мне стало плохо. На лбу появилась испарина, и чертовски захотелось выйти на свежий воздух.
– А что это?
– Сейчас нет таких плодов. Они величиной с яблоко, оранжевого цвета, а их вкус напоминает смесь хурмы и клубники, – тихо ответила я, прислушиваясь к ужасу, рождавшемуся внутри меня. – Если один раз попробуешь, никогда уже не забудешь.
Эти слова вырвались сами, словно мой мозг не контролировал язык.
– Да, жаль, что сейчас нельзя сделать такой потрясающий напиток.
Голос Белецкого раздался совсем рядом. Я подняла голову: он стоял возле моего стула и в упор смотрел на меня. Потом протянул руку и помог встать. Мир вокруг перестал существовать, словно разговор о древнем напитке запустил машину времени и унес нас в далекое прошлое.
Белецкий взял мои пальцы и потянул за собой. Я не сопротивлялась. Какая-то магия момента толкала нас вперед. Все так же молча мы вышли из павильона, сели в машину к Белецкому, и я даже не заметила, как оказалась в роскошном номере пятизвездочного отеля.
Роман крепко обнял меня и зарылся носом куда-то в шею. Его теплое дыхание защекотало кожу, по которой тут же побежали мурашки.
– Иди ко мне, моя дама, – прошептал он. – Я буду твоим будуком.
Я всхлипнула и закрыла глаза, отдаваясь в руки искусного любовника: как давно я не была с мужчиной!
Белецкий обладал навыками донжуана. Он умело ласкал, нашептывал красивые слова, знал все потаенные уголки женского тела. Уже через минуту мы яростно разрывали друг на друге одежду, а через две кувыркались в постели. Страсть захватила нас целиком.
– Смотри на меня, – рычал Роман, – смотри!
И я глядела в темные волны его радужки, которая то светлела, как седина голубой ели, то становилась похожей на воду в дождливую погоду. В его зрачках я видела свое искаженное желанием лицо. Оно пугало меня, поэтому я порывалась отвести взгляд, но Белецкий снова приказывал:
– Смотри на меня, моя леди! Смотри!
Через десять минут это безумное приключение закончилось. Я точно знала время, потому что настенные часы были у меня прямо перед носом, и мой взгляд, когда вырывался из плена глаз Романа, постоянно натыкался на них.
Мы тихо лежали рядом, отдыхая от порыва страсти. Именно порыва. По-другому сложно было назвать это безумие. Я не планировала заводить отношения с Белецким, а уж становиться его любовницей – тем более.
Но сейчас я не хотела анализировать ни странную информацию, внезапно появившуюся у меня в голове, ни свой поступок. Просто наслаждалась мягкой кроватью, шелковым постельным бельем, приятно холодившим разгоряченную кожу.
– Нам пора идти. – Я хотела подняться, но рука Романа удержала меня на месте.
– Не торопись, еще полно времени. Раз уж оказались в отеле, давай пообедаем. Неизвестно, когда еще получится поесть, а здесь отличная кухня.
– Но…
– Никаких но! Не дергайся.
Голос режиссера звучал властно и требовательно, и я опять подчинилась. Проще плыть по течению, чем подвергать свой мозг и душу мучительной рефлексии.
Роман позвонил в ресторан и сделал заказ. Пока он разговаривал, я выскользнула из-под простыни и удрала в ванную. Почему-то мне стало неловко.
«Идиотка, – вылезла непрошеная мысль, когда я уже стояла под душем. – И как теперь вместе работать? Сама создала себе проблемы!»
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.
– Вита, я хочу к тебе, открой.
Опять этот властный тон, не терпящий отказа. Он со всеми женщинами так разговаривает или только со мной?
– Я уже выхожу, – сердце заколотилось от нехорошего предчувствия. – Погоди.
Я выключила воду, быстро промокнула тело полотенцем и надела халат. Рассчитанный на фигуру на три размера больше, он укутал меня с ног до головы.
– У-у-у, какая ты чистенькая, – пропел Белецкий, – и пахнешь вкусно. Иди ко мне, моя нимфа.
Роман был по-прежнему обнажен. Его прекрасное тело, словно высеченное из драгоценного мрамора, золотилось в лучах солнца, и я опять чуть не поддалась обаянию этого мужчины. Но здравый смысл возобладал над эмоциями.
– Рома, посмотри на часы, – я выскользнула из его рук. – Бегом в душ! Пора уже возвращаться.
– Плевать на этих моделек. Закапризничает одна, возьмем другую. Еще локти кусать будут. Мои проекты всегда в тренде и мгновенно становятся популярными. Иди ко мне.
Белецкий прильнул к моим губам. Желание волной начало подниматься по телу. Роман напирал, а я отступала, и тут раздался звонок в дверь.
– Вот черт! Как не вовремя! – ругнулся Роман и бросился в ванную.
– Ваш заказ, – произнес мужской голос.
Я задрожала.
Что со мной? Сначала необычные сны, потом вылезла информация, которую я точно никогда не изучала, а теперь еще и звуковые галлюцинации. Иначе как объяснить тот факт, что эти бархатные нотки кажутся мне знакомыми? Кто за дверью?
– Вита, почему не открываешь?
Сзади подошел Белецкий. Он обнял меня одной рукой, а вторую протянул к замку.
– Погоди, дай отдышаться. – Я схватилась за его пальцы, как за спасательный круг.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Да что с тобой? Официанта испугалась? – засмеялся Белецкий и распахнул дверь.
В коридоре была ресторанная тележка, на которой стояли тарелки с едой, спрятанной под блестящими металлическими колпаками.
За тележкой – высокий мужчина в белой куртке повара и длинном фартуке шоколадного цвета.
– Разрешите? – спросил он и толкнул тележку в номер.
Белецкий посторонился. Официант поднял веки и окинул меня теплым карим взглядом. Внутри золотистой радужки с темным ободком по краю светились веселые искорки.
Я судорожно вздохнула: не то. У человека из сна были совершенно потрясающие глаза, таких я никогда не видела в своей жизни. В них плескалась прозрачная зелень стоячего озера, и казалось, они проникали прямо в душу и вызывали бурю эмоций.
Белецкий тоже заметил привлекательность гостя и почувствовал опасность как мужчина. Официант был выше его и мощнее по телосложению. Когда он поднимал судки с едой, его мышцы рельефно натягивали рукава тонкой куртки. Роман прижал меня к себе так сильно, что я не могла вздохнуть.
– Мы сами справимся, – взмахом Роман остановил парня и указал ему на дверь. – Вы свободны.
Официант повернулся и тут в упор посмотрел на меня. Номер поплыл. Перед глазами пронеслись диван, кресла, стол, зеркало, кровать, Белецкий, официант и снова мебель по кругу.
– Пусти, – прохрипела я и попыталась убрать ладони Романа со своей талии.
– Девушке плохо, – тихо сказал официант.
– Это не твое дело, – прошипел Белецкий. – Мы сами разберемся.
– Отпустите ее. – В голосе парня появилась угроза.
– Свободен!
Они посмотрели друг на друга, как два мартовских кота, только что шерсть не встала дыбом, и начисто забыли обо мне. Я с трудом расцепила пальцы режиссера и прошла к дивану. Как только села, сразу закрыла глаза.
– Вита, тебе плохо? – наконец заметил мое состояние Белецкий.
– Не знаю. Душно. Открой балконную дверь.
Роман помог мне лечь и метнулся к окну. Я закрыла глаза, но не смогла избавиться от образа официанта: что-то казалось в нем до боли знакомым. Я слышала, как он открывал дверь и гремел тележкой, вывозя ее в коридор. Щелкнула задвижка замка, и тут меня словно что-то ужалило. Я вскочила и кинулась к выходу:
– Стойте! Подождите!
Официант повернулся и посмотрел на меня.
– Вы что-то еще хотели?
Но я молчала. Стояла и разглядывала лицо парня, искала над прекрасно очерченными бровями точки татуировки. Плевать, что цвет глаз не подходит, человек, когда просыпается, плохо помнит детали, но точки над бровями у ночного гостя были всегда. Но кожа у официанта была белая и гладкая, лишь одна глубокая морщинка озабоченности пролегла между бровями.
Следом выскочил Белецкий. Его халат распахнулся, обнажив загорелые ноги. В руках он держал визитку.
– Ты хочешь привлечь молодого человека в качестве модели?
– Да, – с облегчением выдохнула я. Не буду же я говорить режиссеру, что голос официанта, его прекрасные глаза, фигура и манера говорить показались мне знакомыми.
– Ты молодец, – покачал головой Белецкий. – Хорошую идею придумала.
– Правда?
Нужно было выкручиваться из нелепой ситуации, и Белецкий сам подсказал мне путь.
– Мы снимаем рекламный ролик для глянцевого журнала. Действие происходит в средневековом замке. Сможешь принять участие в съемках? Поживешь один день лордом.
– Хорошо, – усмехнулся парень и протянул руку за визиткой. – Куда и когда я должен прийти?
Белецкий быстро продиктовал ему адрес.
Мы собрались и вернулись на съемочную площадку, где нас уже ждали прибывшие модели. Работа встала на отлаженные рельсы. К вечеру мы закончили первый этап съемок, а я внесла в сценарий изменения, добавив в него мужской персонаж.
Домой я пришла, едва живая от пережитого потрясения. Стейк крутился у моих ног, словно пытался мне что-то сказать. Я села на диван и бессильно опустила руки. Кот тут же оказался рядом и лизнул меня в подбородок, словно предлагая: «Рассказывай, подруга, что у тебя творится в душе». И я заговорила.
– Представляешь, котик, сегодня у меня появился новый мужчина.
– Мяу-у-у! – возмущенно муркнул Стейк.
– Не ругайся, он совсем не похож на Артема. Тебе он понравится.
– Фр-р-р, – получила я в ответ.
Кот слегка зубами прихватил мой палец, я выдернула руку.
– И не смей показывать свой характер! Только попробуй нагадить ему в обувь, когда он придет в гости!
Оранжевый взгляд Стейка заполыхал огнем, полоска голубого тоже стала больше. Мой кот был явно рассержен и обижен на меня.
– Котик, ты пойми, мне двадцать восемь лет, но у меня нет семьи, нет постоянных отношений, и в душе пусто. Вот уже полгода снится один товарищ, но где я его найду? Я же не могу сама проникнуть в сон и спросить его, что ему от меня надо? Сегодня встретила похожего парня и чуть на него не набросилась. Согласись, нужно с этим что-то делать. В конце концов, я ребеночка хочу.
