Кира Стрельникова
Котомка с приключениями
Знакомство
Это ясное весеннее утро ничем не отличалось от десятка других в прошлом. Такое же солнечное, тёплое, наполненное, щебетом птиц, шуршанием ветерка в резных зелёных кронах деревьев, да иногда из глубины леса доносился хруст веток под тяжёлой лапой или копытом лесного зверья. До ближайшего поселения, небольшой деревеньки рядом с учебным заведением для молодых магов и ведьм, пешком по дороге было дня два, а до столицы, Ринг-Тона, и вовсе целая неделя. Широкий тракт пустовал, и это обстоятельство весьма удручало засевшую в кустах неподалёку компанию странных людей в тёмных балахонах с капюшонами. Их было четверо, они развалились на травке, кто-то созерцал бегущие в небе облачка, меняющие форму, кто-то лениво жевал травинку, обрывая лепестки у ромашки, третий дремал, прислонившись к толстому стволу дерева. И только главный зорко всматривался между веток кустов на дорогу, ожидая путников.
– Ты уверен, Зак, что здесь вообще появляются живые? – недовольно пробасил жевавший травинку и покосился на главаря.
– Уверен, – буркнул он, не поворачиваясь.
На небольшой полянке снова воцарилась тишина. Прошло ещё немного времени, на дороге ничего не изменилось, только один из засадистов дощипал ромашку и оглядывался в поисках новой. Кто-то длинно и очень выразительно вздохнул, бросив на Зака многозначительный взгляд, но главарь никак не отреагировал.
– Может, ну его, Зак? – заговорил тот балахонистый, который терзал несчастный цветок. – Поищем другое святилище, другого какого-нибудь покровителя?..
– Молчать! – ухитрился рявкнуть шёпотом Зак и обернулся, грозно посмотрев на возмутителя спокойствия. – Вчера вечером был знак, что надо идти на охоту, значит, нам повезёт! Всем тихо!
Спорить никто не посмел, и непонятные люди снова замерли в разных позах, ожидая отмашки главаря, хотя никто не верил, что тут, в этом глухом медвежьем углу, им повезёт поймать какого-нибудь заблудившегося путника. И почему святилища тёмных богов строятся в таких безлюдных местах! Однако вскоре все четверо насторожились: со стороны дороги послышался шум, подозрительно похожий на бормотание, а вскоре стали отчётливо слышны и ругательства. Балахонистые подобрались, вытянули шею в сторону дороги, а Зак осторожно раздвинул кусты, высматривая, кого это им преподнесло небо в качестве будущей жертвы.
По дороге, загребая пыль сношенными сапогами брела… брело… Кто-то неопределённого пола. Штаны непонятного сизого цвета с заплатками на коленках, мешковатая серая рубаха из некрашеного льна, куртка со следами многочисленных штопок, торчащие во все стороны волосы тусклого цвета старой ваты – выглядел путник, прямо сказать, не слишком опрятно. Или долго был в дороге, или в принципе ему было наплевать на собственный внешний вид. К лёгкому удивлению Зака, на боку у путника – главарь всё же склонялся к тому, что перед ним паренёк лет восемнадцати-девятнадцати, – болтался в потёртых ножнах меч, а на поясе висел кинжал. На остреньком личике с резкими чертами и выступавшими скулами отражалась досада.
– Вот орочий выкормыш! Хлипкая ему, видите ли! – бормотал путник… путница, как с изумлением понял Зак из злобного ворчания. – Я, между прочим, меч не для красоты ношу! И я юркая, чтоб ему три дня поносом страдать и отравлением одновременно! Где мне теперь работу найти?! Кушать хочется, – последнее у странной девицы получилось жалобно, но Заку было наплевать на её проблемы.
На его лице появилась довольная усмешка, он дал отмашку своим и шёпотом прорычал:
– Жер-р-ртва! За мной!
Он не сомневался, четверо сильных мужиков легко справятся с щупленькой девчонкой, рискнувшей в одиночку путешествовать по дальним дорогам Арканары, поэтому отряд даже не таился, выломившись из кустов на тракт перед опешившей путницей. Зря. Они плохо знали Хвелю.
Узрев перед собой четверо типов бандитской наружности, да ещё с заросшими щетиной рожами и в чёрных балахонах, Хвеля замерла, окинула их настороженным взглядом и вцепилась в рукоятку меча.
– Эй, денег нет, если чё! – на всякий случай известила она и шмыгнула носом.
– А нам не деньги нужны, – ухмыльнулся Зак и первый шагнул к девчонке, протянув к ней руки и собираясь схватить.
– Грабли убрал, придурок конченый! – рявкнула Хвеля, резво отскочив, и попыталась выхватить меч. – Я на групповухи не подписывалась!
Увы, не получилось, барышня запуталась в ножнах и едва не грохнулась на дорогу. Остальные, толкаясь и ругаясь, принялись ловить проявившую неожиданную прыть белобрысую, а та, пинаясь, царапаясь и кусаясь, пыталась вывернуться, осыпая нападавших в ответ отборной бранью. Некоторые выражения языкастой недотроги вызывали у балахонистых восхищённый свист, тут же сменявшийся очередным ругательством от болезненного пинка девицы. Какое-то время за счёт острых коленок и локтей, которыми она весьма метко раздавала удары, Хвеле удавалось ускользать от загребущих лап нападавших, но всё-таки, мужиков было четверо, и они в конце концов, справились с верещащей и отчаянно матерящейся девчонкой. Правда, их балахоны после схватки с будущей жертвой выглядели плачевно, зияя прорехами как от когтей тигра, и от многочисленных синяков вся четвёрка покряхтывала и шипела, двигаясь через кусты.
Спеленатую, как гусеницу, Хвелю нёс на плече один из нападавших, и поскольку ей предусмотрительно заткнули кляпом рот, она могла только возмущённо мычать и дрыгаться, упрямо не оставляя попыток освободиться. Конечно, помогало это мало. Через некоторое время группа вышла на небольшую поляну, посреди которой красовался заброшенный храм: мрачное сооружение из чёрного гранита с узкими окнами-бойницами и большими воротами, створка которых была приоткрыта. Туда и зашли мужчины во главе с Заком и понесли Хвелю дальше узким коридором, освещённом лишь чадящими факелами. Девушка притихла, силясь оглядеться, куда же её занесло – она вообще отличалась нездоровым любопытством ко всему непонятному и необычному. Коридор привёл в просторное круглое помещение, посреди которого горел костёр, а рядом с ним стоял деревянный стол с подозрительными бордовыми потёками. Это Хвеля увидела, потому как её поставили на ноги наконец, дав возможность разглядеть обстановку. Стол ей определённо не понравился, что белобрысая и выразила очередным возмущённым мычанием. Потёки напоминали кровь, и пахло тут тоже противно, нагретым металлом и слегка сладковатым запахом.
– Развязывать? – уточнил один из нападавших, вопросительно глянув на Зака.
– Ну да, – кивнул он. – К столу привязывайте, – он потёр ладони, с предвкушением ухмыльнулся и направился к стене, где висели разнообразные устрашающие инструменты.
Поскольку меч у Хвели отобрали ещё на этапе борьбы на тракте, она понимала, что в одиночку и без оружия не справится с этими бугаями. И хотя к ней подступали с опаской, начав освобождать от верёвок, белобрысая хулиганка не собиралась дёргаться. Пока не собиралась. Страха, как ни удивительно, она не испытывала, твёрдо веря в то, что сможет выпутаться из любой переделки. И не в таких бывала, помнится. Хотя, в жертву её пока ещё не собирались приносить. «Ладно, тоже интересный опыт», – бодро подумала она. Поскольку кляп ей вынули, Хвеля непринуждённо поинтересовалась:
– Это, мужики, а вы как, только грохнуть меня собираетесь?
С неё сняли последние верёвки и грубо толкнули к столу – двое бугаёв крепко придерживали за плечи, чтобы она не убежала никуда.
– А есть варианты? – буркнул один из них, хмуро зыркнув на Хвелю, и ухватив за руку, дёрнул к столу. – Ложись давай!
– Ну, как, некоторые ещё обычно надругиваются над пленницами, – невозмутимо пожала плечами девица, послушно устроившись на столе и подняв руки. – Вы как, не? Или да? Учтите, я ноги не брила давно и вообще, хоть не девственница, но на четверых не согласна! Хотя, если вы по очереди… – задумчиво протянула она, оценивающе окинув балахонистых взглядом.
– Наш бог получает наслаждение от боли и страха! – раздражённо одёрнул её тот, который в данный момент привязывал запястье Хвели к кольцу. – И нас не интересуют женщины! – зачем-то ляпнул он, покосившись на худенькое тело девушки.
Кто-то из его товарищей издал сдавленный смешок, а Хвеля открыто хохотнула.
– Ой, не заливай, а! Я ещё не видела ни одного мужика, у которого бы при виде голой бабы не поднялось настроение! – насмешливо отозвалась она.
Привязывавший её – Хвеля мысленно решила называть его Первым, – с недоумением и злостью уставился на белобрысое недоразумение, которое вместо слёз и мольбы о милосердии кривляется тут и ехидничает.
– Тебе положено бояться! – заявил он, наставив на Хвелю палец. – Тебе предстоят страшные муки во славу нашего бога!
Второй с другой стороны как раз заканчивал привязывать вторую руку пойманной к железному кольцу. Будущая жертва округлила глаза, и не думая трястись от страха, и выдала следующее:
– О-о-о, народ, так вы садисты?! – почему-то, увидев, что на лице Хвели отразилось предвкушение, Первый нервно вздрогнул и покосился на блаженную с явным беспокойством. – Ма-альчики, так что же вы молчали! – девчонка широко ухмыльнулась и демонстративно облизнулась. – Я просто обожаю, когда мне делают больно! Только по очереди, лады? – сразу по-деловому заявила она. – Мне, конечно, далеко до пышнозадой красотки с необъятными буферами, но я тоже кое-что умею! – Хвеля попыталась томно изогнуться и захлопать ресницами.
Именно этот момент выбрал Первый, чтобы дёрнуть с неё рубашку – ткань с громким треском разошлась, явив взглядам балахонистых тощенькое тело с едва заметной грудью и впалым животом.
– Эй! – возмутилась Хвеля. – Это моя единственная рубаха, придурок! Мог сразу сказать, что раздеться надо?!
– Заткнись!! – взревел Первый, выведенный из себя поведением белобрысой хамки. – Кляп вставлю!
– М-м-м, это неприличное предложение или угроза? – Хвеля похабно подмигнула, её ухмылка стала шире. – Затейник ты, красавчик!
Второй фыркнул и в несколько рывков стащил с неё штаны, а потом привязал и за ноги. Балахонистые надеялись, что хоть сейчас девица притихнет и начнёт осознавать, что её ждёт, хотя бы заплачет, но – Хвеля, вытянув шею и совершенно не смущаясь своей наготы, пыталась разглядеть на стене многочисленные пыточные инструменты.
– О, слушай, а мне вон та штука длинная нравится! – оживилась она, уставившись на что-то на одной из полок. – Можно её, а? Ну давай её, пожалуйста, ну что тебе стоит! – заканючила она, сверля спину Заку умоляющим взглядом.
Зак же обернулся, взвесив в руке штырь с острыми шипами на конце, и подошёл к столу, окинув Хвелю оценивающим взглядом.
– Ух, ты-ы-ы! – протянула белобрысая с явным восхищением. – И куда ты мне её засунешь, шалун? – она попыталась затрепетать ресницами, но мудрёная наука флирта оставалась за пределами умений Хвели.
– В задницу! – рявкнул выведенный из себя подколками будущей жертвы Зак.
Светлые брови встали домиком, на лице девушки появилось озадаченное выражение.
– А за каким эльфом драным надо было привязывать меня спиной к столу? – с искренним недоумением поинтересовалась она. – Наоборот было бы удобнее, не? А-а-а-а, я поняла, тебе нравится преодолевать сложности! – радостно известила Хвеля и задвигала тазом в попытке его приподнять. – Может, хоть подушку подложишь?..
Зак со свистом втянул воздух, сжал губы и замахнулся прутом, собираясь прервать словоохотливую пленницу, как вдруг её глаза округлились, в них отразился неземной восторг, и Хвеля издала восторженный визг, отразившийся от стен и заметавшийся под куполом.
– И-и-и-и-и!!!
Взгляд девицы был направлен за спину Зака, а он, вздрогнув от неожиданности и противного звука, выронил орудие пытки – прямо себе на ногу.
– А-а-а-а!!! – взревел раненым медведем Зак, выпучив глаза, и запрыгал, тряся стопой, куда воткнулся прут.
Его подельники заозирались с испуганными лицами, ожидая увидеть за спиной предводителя самое малое, семиглавую болотную гидру, изрыгающую огонь, однако, по стене всего лишь полз большой мохнатый паук с белой звёздочкой на спине. А Хвеля, так уж вышло, очень любила пауков всех мастей и размеров, и совершенно теряла голову при виде них, как какая-нибудь блондинка – при виде симпатичного котёнка.
– Мужики, будьте людьми, развяжите, убежит ведь! Какой хорошенький, сил нет, ну такая прелесть! – Хвеля задёргалась в путах, не сводя алчного взгляда с членистоногого, семенившего по стене. – Пупсик, мамочка идёт к тебе, подожди, красотулечка! Эй, вы что, орочьего дерьма нахлебались, чего молчите?! Ну развяжи-и-ите!
Зак прыгал по камере, изрыгая проклятья и пытаясь вытащить прут, прочно засевший шипами в стопе, а Первый, с досады плюнув, решил, что эта блаженная лишь осквернит священный алтарь их бога, и проще будет подстеречь новую жертву. Схватившись за голову, он выскочил из зала, поминая нехорошими словами Хвелю, её мать, отца и взбалмошных сумасшедших истеричек, любящих боль и пауков.
– Развяжи её! – бросил он на ходу одному из подельников и скрылся в тёмном коридоре.
Предводитель, привалившись к стене, тихонько поскуливал, выковыривая из ноги колючки и потеряв всякий интерес к жертве. Последние же двое, окинув Хвелю сумрачными взглядами, достали кинжалы и перерезали верёвки на её руках и ногах. Белобрысая тут же вскочила и рванула к стене, вытянув руки и кривя бледные губы в предвкушающей усмешке.
– Пушистичек мой, я иду к тебе! – издала она победный клич и сграбастала опешившего от такого пристального внимания паука.
Бедняга всего на миг замешкался и тут же обмяк, свесив лапки, а совершенно счастливая Хвеля зажмурилась и прижала членистоногое к груди.
– Прелесть моя, нам будет хорошо вдвоём! – мурлыкнула девица и обернулась к балахонистым. – Эй, мужчины в чёрном, одёжку-то принесите хоть какую! А то мою испоганили, что мне, голиком шастать по лесу, что ли? И да, меч мой тоже верните, – вспомнила она о своём оружии.
Второй сплюнул, снял с себя одеяние, оставшись в штанах и рубахе, и швырнул Хвеле.
– Забирай и вали отсюда, к орочьей матери вместе со своим… животным! – огрызнулся он и снял с пояса перевязь с клинком. – На!
– Благодарствую, – степенно поклонившись, Хвеля ловко надела балахон, при этом не выпустив паука из пальцев, цапнула меч и, прищурившись, окинула Второго пристальным взглядом. – Кстати, мне полагается с вас возмещение ущерба, нанесённое моей тонкой душевной организации вашими грязными поползновениями, и почти покушением на мою девичью честь, – выдала она, усадила Пушистика на плечо и неожиданно ловким движением выхватила меч из ножен.
Острый кончик оказался у горла опешившего Второго, он, раскрыв рот и выпучив глаза, уставился на недавнюю пленницу.
– Чего?! – булькнул он, расставив руки. – Какая честь, девка, ты о чём вообще?
– Денег, говорю, давай, на лечение моих пошатнувшихся нервов, – доходчиво объяснила Хвеля. – Или, думаешь, я собираюсь и дальше щеголять в этом тряпье? – она пренебрежительно хмыкнула. – Меня ни на одну нормальную работу не примут!
Проще было отдать обнаглевшей белобрысой требуемое, тем более, меч в руке она держала уверенно. Сплюнув, Второй сорвал с пояса кожаный мешочек и кинул под ноги Хвеле.
– Вали уже отсюда, а! – процедил сквозь зубы он.
– Ага, – несостоявшаяся жертва сунула меч в ножны, подняла приятно звякнувший кошелёк и с насмешливой ухмылкой отсалютовала отвернувшемуся мужчине. – Счастливо оставаться!
Паук, видимо, понявший, что пытаться убежать – себе дороже, притих на плече Хвели, прикинувшись экзотической брошкой. Весело насвистывая и пристегнув перевязь поверх балахона, она бодро направилась к выходу из Храма, заметно повеселевшая. Теперь денег и на одежду новую хватит, и вкусно поесть, и на первое время, пока Хвеля будет искать работу. Вообще, её брали, в основном на охрану дочек и иных молодых родственниц женского пола – на встречу с потенциальными работодателями Хвеля приводила себя в относительный порядок, естественно. Иногда даже удавалось вписаться и в охрану телег и небольших караванов купцов – вместе с другими охранниками. В общем, деньги и работа белобрысой перепадали, шиковать не выходило, но вполне сносно жить хватало. Однако, чтобы найти следующую работу, надо хотя бы для начала купить одежду и поесть, а потом найти ближайшую таверну и прощупать почву там – вдруг кому-нибудь понадобится сопровождение?.. Мечом Хвеля, как ни странно, владела хорошо, и в случае опасности исправно выполняла свои обязанности.
Покинув мрачное святилище неизвестного бога, Хвеля через некоторое время вернулась на дорогу. К её досаде, к обжитым местам белобрысая вышла лишь спустя два дня, питаясь всё это время ягодами да грибами, в изобилии росшими в лесу. Увидев крыши домов небольшой деревеньки, Хвеля чуть не припустила бегом от радости, и вскоре она уже сменила надоевший балахон на нормальные штаны, рубашку и куртку. Поношенные, конечно, но добротные, заштопанные и по размеру. Сунув Пушистика в сумку, Хвеля напросилась в один из домов к сердобольной хозяйке на обед, и сразу подобрев, решила, что всё не так уж плохо. По словам женщины, здесь недалеко находилась целая Академия магии, совмещённая с Школой ведовства и зельеварения, такой городок для студентов, и ещё – портал в широко известную таверну «Погребок». Примечательна она была тем, что никто не знал её настоящего местонахождения, однако на множестве перекрёстков и в больших городах имелись постоянные порталы, которые вели прямиком в эту таверну. И уж там всяко можно встретить самых разных людей и нелюдей, которым вдруг может понадобиться сопровождение…
Распрощавшись с хозяйкой и получив в подарок от добродушной женщины полбуханки свежего хлеба, нарезанный домашний сыр, немного овощей и флягу с ягодным морсом, Хвеля направилась к порталу. «Погребок» – это очень хорошо, и она надеялась, там удача улыбнётся наёмнице.
За окном разливался чудный закат, окрашивая небо во все оттенки розового, лилового, оранжевого и фиолетового. Перламутровые чешуйки редких облачков лишь дополняли волшебную картину, и я засмотрелась, отвлёкшись от лекции по травоведению, которую учила. Мою комнатку в общежитии для студентов заливали золотистые лучи заходящего солнца, освещая скромную, но уютную обстановку: кровать у стены, вместительный шкаф, тумбочка у кровати и зеркало над ней, широкий стол у окна и несколько полок на стенах. Ещё, совсем маленькая уборная, где стояла сидячая ванна и имелись остальные удобства вроде горячей и холодной воды. Всё-таки, строились Академия и Школа ведовства и все прилегающие здания магами, а уж они позаботились об удобстве проживающих здесь. Ещё, я за первый год учёбы облагородила своё жилище симпатичным вязанным ковриком на полу, несколькими яркими картинками на стенах, милыми занавесками из тюля в мелкий цветочек, шторами к ним из плотного льна – вышивкой украшала сама, исколола все пальцы, но смотрелось очень недурно, – и парой статуэток на полках. Мне здесь нравилось, и особенно потому, что я жила одна, без соседки – повезло, мест хватало, и мою просьбу об отдельной комнате удовлетворили.
Не то, чтобы я была нелюдимой, но дома, в небольшом городке, приходилось делить просторную детскую ещё со старшим братом и младшей сестрой, я и в Школу подалась именно потому, что захотелось найти своё место в жизни. Ну и, доставшиеся от бабули способности к ведовству тоже сыграли решающую роль в моём решении пойти учиться. А ещё, мне было откровенно скучно в моём родном городке, и замуж не хотелось отчаянно, по крайней мере за тех знакомых своих подружек, с которыми с недавних пор матушка начала активно меня знакомить. Вот я и собралась в один прекрасный день, достала скопленные сбережения – подрабатывала в лавке травницы, помогала ей собирать и готовить растения, – да и попрощалась с родными, отправившись в Школу. И вот, уже отучилась целый год, и второй курс перевалил за половину и в разгаре весна, всего через пару месяцев будет летняя сессия перед каникулами.
Мой взгляд остановился на видневшихся невдалеке развалинах. Обычные такие развалины, большие серые камни, поросшие разноцветными лишайниками, лежали и частично стояли, образовывая нечто вроде неровных кругов. Что это было раньше, никто не знал, и сколько я ни пыталась выяснить в библиотеке, ничего не нашла. Даже старушка-библиотекарша, самый старый житель Школы и Академии, ничего не знала про них. Слухов ходило море: и что раньше тут стоял старинный замок, в котором жил чёрный колдун, его убили, замок разрушили, а рядом построили учебное заведение. И что это – особое место силы, вход куда возможен только для избранных или сильных магов. И обратное, что развалины – проклятое место, и переступивший незримую границу, мог навсегда лишиться разума и силы. Только почему-то это место не пряталось за высоким забором, его окружала лишь берёзовая роща, и по вечерам-ночам в окрестностях дежурили бдительные наставницы. Странно, правда, потенциально опасное место – и так небрежно охраняется? На первом курсе мне было не до исследований странного места, я училась с утра до вечера, чтобы соответствовать общему уровню учениц Школы ведовства, а на втором уже стало полегче. И вот, сижу я, подперев щёку кулаком, любуюсь на закат и на развалины, и в моей голове шевелятся мысли, весьма далёкие от травоведения.
А не наведаться ли мне в развалины? Ну, так, прогуляться перед сном, воздухом подышать? Иначе зазудевшее вдруг любопытство не оставит в покое, и я сгрызу ногти под корень, размышляя, что же там на самом деле такое. С виду, вполне безобидные камни, однако и правда – я ни разу не видела в них гуляющих. Вокруг – сколько угодно, студентам нравилась светлая роща, и после занятий они любили там гулять. А вот после заката… Собственно, после заката я обычно из общежития не выходила и в окна не глазела. Не знаю, с чего вдруг сейчас потянуло на приключения, но исследовать таинственные серые камни хотелось ужасно. Решено, только сдам завтра семинар по травоведению, и вечером же отправлюсь на разведку.
Готовилась я серьёзно: справедливо рассудив, что для успешной операции нужно обмануть бдительность дежурных преподавательниц, отправилась после обеда в библиотеку, искать что-нибудь, могущее помочь мне в этом сложном деле. Нашла, причём случайно. На одном из столов лежала забытая толстая книга, открытая на середине, я в неё заглянула и увидела заклинание, которое, как объяснялось, делало человека незаметным для окружающих. Не невидимым, а именно незаметным, и оказалось оно не таким уж сложным. Конечно, я его запомнила. Потом еле дождалась вечера и после ужина заторопилась к себе. Закончив с домашними заданиями, ждала, когда же сядет солнце и окончательно стемнеет. У нас не было строгого режима, что после одиннадцати никуда нельзя выходить, всё же, Академия и Школа стояли особняком, вокруг только ближайшая деревня и лес, столица в нескольких днях пути. Так что, злачных мест, могущих послужить разложению подрастающей молодёжи, вокруг точно не было. И мы могли свободно выходить за территорию, если на то имелось желание. Вообще, после заката я обычно не покидала общежития, незачем, да и не с кем прогуливаться под луной. А вот сейчас оно появилось.
Наконец за окном стемнело окончательно, и я поспешила переодеться в тёмное платье – моё старенькое, в котором пришла в Школу поступать. Не жалко, если вдруг испачкаюсь, и удобнее передвигаться, с тенями слиться можно. Естественно, плащ, тоже тёмный, и удобные ботинки. Ещё раз мысленно проговорив подсмотренное заклинание, я накинула капюшон на мои рыжие кудри, убранные в косу, осторожно приоткрыла дверь и убедилась, что в коридоре никого нет. Мышкой проскользнув к лестнице, сбежала вниз и без лишних свидетелей вышла во двор общежития – большинство студентов или уже отдыхали, или собирались на позднюю прогулку после двенадцати.
До развалин добиралась короткими перебежками и стараясь держаться в тени, конечно же, шёпотом и скороговоркой применив свежевызубренное заклинание. На всякий случай, не зная, насколько оно сработало, я не рисковала и выбирала укрытия. Даже погода сегодня пошла мне навстречу, и я посчитала это хорошим знаком: на почти полную луну то и дело набегали облачка, делая темноту вокруг совсем непроглядной. Я уже дошла до рощи, до развалин рукой подать, как вдруг подметила впереди неторопливо идущую по тропинке фигуру преподавательницы. Пришлось юркнуть за куст и дышать через раз, дожидаясь, пока она пройдёт мимо, даже не посмотрев в мою сторону. Тихонько переведя дух, я только собралась идти дальше, как заметила ещё одного любителя ночных прогулок. Точнее, любительницу – дурочка не нашла ничего лучше, чем вырядиться в светлое платье, хотя она очень сильно старалась сделаться незаметной, передвигаясь от дерева к дереву. Точно, первокурсница, больная «лихорадкой развалин», убедилась я: время от времени преподавательницы отлавливали таких вот любителей. Она бы ещё факел с собой взяла, чтобы всем лучше было видно, куда болезная пытается попасть! Так и меня ненароком заложит, надо срочно исправлять ситуацию.
Я подкралась к замершей блондинке и положила ладонь ей на плечо, вкрадчиво спросив:
– И куда идём?
Она поперхнулась вдохом, и судя по придушенному звуку, собиралась завизжать. Резко обернувшись ко мне, девица вытаращилась огромными глазищами, приоткрыв рот, и, кажется, готова была упасть в обморок. Насмешливо фыркнув, я сняла капюшон, предварительно глянув по сторонам и убедившись, что никого пока нет, и убрала ладонь с плеча девчонки.
– Новенькая, да? – непринуждённо поинтересовалась, окинув её взглядом.
Симпатичная, лицо миленькое, льняные локоны чуть ниже плеч, светлое платье с оборками – типичная аристократка, я видела таких в родном городке. Не слишком знатные, но тем не менее, они задирали нос, гордясь галереями своих предков. Хорошо, среди наших знакомых этих спесивых лордов и леди не водилось.
– Д-да, – пискнула блондинка, немного придя в себя и поняв, что никто вот прямо сейчас не собирается её скушать на поздний ужин. И даже к директрисе не поведёт. – Первый курс…
– Да кто б сомневался, – хмыкнула я и сняла плащ. – Кто же на дело идёт в светлом, дурёха? На, накинь, пока нас не засекли, – дождавшись, пока она послушно завернётся в тёмную ткань, я потащила подельницу к кустам, за которыми так удобно прятаться. – Матильда Виттарн, ведьма, – представилась шёпотом и протянула руку. – Второй курс, – добавила к имени.
– Олинна де Лейфил, первый курс, пока не выбрала специализацию, – с готовностью назвалась блондинка и мягко пожала мои пальцы.
Точно, аристократка, судя по имени. Да и всё равно, здесь все – студенты, и на их титулы и положение всем глубоко начихать. Если, конечно, их специально не выпячивают, но выскочек и зазнаек у нас не очень любят, как, наверное, и везде. Вроде, Олинна не из таких, будем надеяться, называть себя «миледи» не будет требовать.
– Ты зачем в развалины попёрлась, да ещё в таком виде? – продолжила я допрос, не забывая поглядывать по сторонам.
– Ну… – Олинна замялась и отвела взгляд, я даже в темноте видела, как потемнели её щёки от румянца. – Девчонки всякое рассказывали, мне стало интересно…
– И не страшно одной? – ехидно поддела я её, скрестив руки на груди.
– Страшно, – призналась она. – Но никто больше не захотел, – блондинка разочарованно вздохнула.
А она смелая, однако.
– Ладно, – решила я. – Тогда вести себя тихо, слушаться меня и не совершать глупостей, поняла? – дала я наставления и строго посмотрела на Олинну. – Капюшон надень, а то волосы заметят.
Лин поспешно натянула капюшон и часто закивала, на её личике проступил опасливый восторг.
– Мы вместе пойдём, да? – осторожно уточнила она, запахнув полы плаща так, чтобы платье не было видно.
– Ну не бросать же тебя здесь, – ворчливо отозвалась я, выпрямившись и выглянув из-за куста. – Пойдём, – махнула ей рукой – преподавательницы в обозримом пространстве не виднелось.
Я сделала несколько шагов, услышала позади какой-то придушенный звук, и оглянулась. Олинна смотрела на меня всё теми же широко распахнутыми глазами, снова открыв рот.
– А… Я тебя не вижу, Матильда, – с нотками паники известила она, и её взгляд метнулся по сторонам.
Снисходительно улыбнувшись, я подошла и взяла её за руку.
– Я здесь, это заклинание такое полезное, называется «мимикрия», – вспомнила название из книжки.
– Невидимости, что ли? – с недоумением переспросила Олинна, шагая за мной по едва видной тропинке между деревьями.
– Нет, я видимая, но люди перестают меня замечать, я вроде как сливаюсь с окружающим, – кое-как объяснила вычитанное в книге. – Всё, молчи, мы почти пришли, – закруглила я наш диалог.
Поболтать можно и в общежитии, пока же мы добрались до края рощи, и вот тут чуть не засыпались: Олинне приспичило чихнуть. Она, конечно, зажала нос и рот ладонью, смешно выпучив глаза, но сдавленное хрюканье у неё вышло, и пришлось нырять в траву. Нащупав камень, я изо всех сил швырнула его в сторону, и через несколько мгновений в опасной близости от нас торопливо прошла дежурная преподавательница, спеша на шум. Выждав немного, мы встали и рысью бросились к видневшимся совсем близко тёмным силуэтам камней – вожделённым развалинам.
Стоило переступить незримую границу, как вокруг всё в мгновение ока изменилось: камни стояли, образовывая лабиринт из узких коридоров без крыши, только кое-где виднелись поперечные блоки, образовывавшие что-то вроде дверей.
– Ой, это мы где? – с недоумением вопросила Олинна, оглядываясь. – Мэтти, ты что-нибудь понимаешь?
– Не-а, – покачала головой не менее удивлённая я. – Могу только сказать, что снаружи это место окружает какой-нибудь купол иллюзии или искажающее зрение заклинание. Мы точно это ещё не изучали, – я вздохнула, медленно идя по центральному коридору. – Но не думаю, что будет умно…
Договорить не успела. Олинна выдернула пальцы из моей ладони, издала восхищённый писк и произнесла:
– Ух ты, красота какая! Мэт, смотри!
И рванула куда-то в боковой коридор. Я не на шутку переполошилась: куда это её понесло, болезную, и где потом искать буду, что наставницам скажу?!
– Лин, стой!! – рявкнула, бросившись за блондинкой и костеря её на все корки.
Я заметила на стенах странные блики и похолодела: а ну, как это опасно? Аристократочка свернула за угол, я – за ней, и успела только увидеть, как эта больная на всю голову нырнула в разноцветный радужный туман, перегородивший проход. И всё, наступила тишина, настолько пронзительная, что у меня зазвенело в ушах. Обессиленно опустившись прямо на землю, я кусала губы и сдерживала злые слёзы, сверля взглядом туман, страх пополам со злостью не давали сосредоточиться и толком подумать, что же сейчас делать. То ли бежать за дежурной преподавательницей и во всём каяться: потом наверняка поведут к директрисе, огребу выговор, а чем это может грозить – тролль его знает, до сих пор я не шалила так, чтобы меня вызывали на ковёр к начальнице над обеими учебными заведениями. То ли сидеть здесь и терпеливо ждать, когда Олинна появится обратно. Ведь если бы здесь в самом деле было опасно, развалины охранялись бы куда серьёзнее, уверена. Вопрос в том, когда именно непутёвую блондинку принесёт в развалины оттуда, куда она там провалилась через этот туман.
