Кира Стрельникова
Стражница Сумеречного перевала
Глава 3
Ула чуть расслабилась, губы тронула улыбка. Деревенские относились к ней с уважением и время от времени звали на свои праздники, почему-то считая, что ее появление принесет им удачу и спокойствие. И Ула никогда не отказывала, отвечая таким же уважением.
– Хорошо, когда свадьба?
– Сегодня вечером. – Посланник радостно улыбнулся. – Спасибо, госпожа! – Он еще раз поклонился и быстрым шагом направился прочь с поляны.
Ула же, коротко вздохнув, занялась делами, а заодно и обдумыванием подарка. Без него никак, это традиция. Пожалуй, самое лучшее – оберег молодым. Их стражница делать умела и щедро делилась с деревенскими, благодаря за свежие творог, масло, сметану, молоко и прочее. Самой-то ей некогда всем этим заниматься, разве что на огороде позади дома росли неприхотливые овощи вроде морковки и зелени, не требующие особого ухода.
Прихватив лук и кинжал, Ула отправилась на охоту, пока есть время – в леднике закончилось мясо, да и на завтра следовало еды приготовить. В лесу она нет-нет да и оглядывалась, бросая настороженные взгляды, хотя природа оставалась спокойной, и никаких тревожных признаков Ула не заметила. Из головы не выходила растерзанная туша оленя на снегу… Настреляв зайцев и парочку куропаток, на обратном пути стражница набрала ягод, немного грибов и трав для настоя и вернулась в дом. Разделка дичи и приведение себя в порядок после похода в лес как раз заняли оставшееся до вечера время. Поплескавшись в теплой воде – спасибо предыдущему владельцу, благодаря ему и духу-хранителю в доме она имелась – Ула достала из шкафа одно из немногочисленных платьев. Да, иногда стражница все же вспоминала, что она девушка, особенно на таких вот деревенских праздниках. Хорошо, жители имели к ней достаточно уважения и немножко страха, чтобы не досаждать ненужным вниманием со стороны мужчин, поэтому Ула и не боялась приходить и даже принаряжаться.
Вот и сейчас на кровать легла тонкая льняная рубаха с красивой вышивкой по краю рукавов и подолу, рядом – верхнее платье из тонкой мягкой шерсти темно-зеленого цвета, тоже украшенное вышитыми желтой нитью мелкими цветами. Переодевшись, Ула надела на ноги мягкие сапожки из замши, переплела косу лентами и цветными нитями с бусинами и заглянула в кладовую, где выбрала оберег на счастье и удачу. Сжав вырезанную из душистой сосны фигурку, прикрыла глаза и беззвучно прошептала несколько слов – духи рода откликнулись, наполняя оберег силой, и он на несколько мгновений вспыхнул мягким желтым светом.
Спрятав подарок в поясной мешочек и прицепив на тот же тонкий кожаный ремень ножны с кинжалом, Ула вышла из дома и легко вскочила на коня – платье совершенно не мешало ей уверенно держаться верхом. Солнце почти касалось брюхом вершин гор, кое-где лежали густые вечерние тени, однако оставалось еще светло. Тропинка петляла по лесу, то ныряя в мягкий сумрак подступающего вечера, то выводя на полянки, залитые золотисто-розовыми закатными лучами. Ула сама не заметила, как внутри поселилось умиротворение, тревоги последних дней отступили, затаились, дав время отдохнуть. Она наслаждалась свежим воздухом, привычными звуками леса вокруг, и в какой-то момент на губах стражницы появилась легкая задумчивая улыбка, разгладившая морщинки и убравшая настороженность из взгляда.
Через час с небольшим девушка добралась до деревни, а там веселье уже набирало обороты. Звучала задорная музыка, веселый смех, выкрики, на большой поляне на окраине деревни собрались гости – человек сто, не меньше. Яркие одежды, блестевшие от хмельного меда и травяных настоек глаза, столы, ломившиеся от блюд с угощениями, пирогами, разнообразно приготовленным мясом с душистыми травами и подливой.
Улу узнали, едва она появилась, приветствовали почтительными возгласами, и улыбка стражницы стала шире. Пока она шла к молодым, гости расступались, пропуская. Невеста, молодая девушка не старше восемнадцати, в богато расшитом золотой нитью ярко-красном платье смущенно и взволнованно улыбалась, прижимаясь к парню чуть постарше, обнимавшему ее с гордым и счастливым видом.
– Счастья вам и благополучия, – немногословно поздравила Ула и протянула оберег.
– Благодарю, госпожа! – Девушка осторожно приняла деревянную фигурку. – Спасибо, что пришли к нам!
Ула кивнула и направилась к столам с угощением – пахло умопомрачительно, а обедала она довольно давно. Веселье шло своим чередом, краем глаза стражница видела, как гости и новобрачные проводят свои простенькие обряды, и пару раз невольно улыбнулась, наблюдая за ними и не забывая отдавать должное еде. А чуть позже даже влилась в общий хоровод – почему бы и не присоединиться к танцам, раз пригласили?
Как же давно она не отпускала себя вот так, чтобы беззаботно кружиться среди обычных людей, уже слегка хмельных, но скорее от общей атмосферы, чем от меда. Как давно не улыбалась просто потому, что на душе хорошо, не смеялась звонко, заливисто, ловя на себе слегка удивленные взгляды окружающих. Внутри и правда воцарилась легкость, никакие хмурые мысли не омрачали праздник…
Ровно до того момента, как Ула, решив отдохнуть, отошла немного в сторону от поляны, чтобы, скинув сапожки, побродить босиком по прохладной траве. Солнце давно зашло, однако большие костры вокруг давали и свет, и тепло, несмотря на бодрящую ночную свежесть, сползавшую с окружающих гор. Прикрыв глаза, – на губах так и блуждала легкая улыбка – Ула подняла голову и даже успела сделать несколько шагов, как вдруг над поляной разнесся истошный крик. Музыка и гомон разом стихли. Стражница мгновенно подобралась, легкость и веселье как рукой сняло, и дух-защитник внутри тихо зарычал, вздыбив шерсть.
Не задумываясь, что и зачем делает, Ула, сжав кинжал, сорвалась с места, доверившись чутью призрачной волчицы – она вела вперед, словно ищейка, идя по следу. Там, впереди, в ночных тенях среди деревьев происходило что-то нехорошее, с душком сумеречных тварей, и уж если ее дух ощутил это, значит, дело серьезное. Ула и не вспомнила об оставленных где-то в траве сапожках. Пробегая мимо поляны, повелительно бросила в звенящей тишине:
– Не выходите за костры!
После чего метнулась прямо под темные деревья, окончательно отпустив духа-защитника. Мир тут же изменился, стал глубже, обрел запахи и звуки, впереди вспыхнули десятки красных глаз, а у ствола дерева обнаружилась дрожащая испуганная девушка. Хорошо, что живая и вроде не пострадавшая. На ходу глухо рыкнув и мотнув головой в сторону поляны, белоснежная волчица сосредоточилась на опасности: проводники. Еще не подселенцы, но предвестники сумеречных тварей, мелкие бесы, можно сказать, жалкие отрыжки настоящих демонов, просочившиеся сквозь завесу на перевале и пробравшиеся в мелких зверей. Лисицы, волки, зайцы – то, что когда-то было ими. Сейчас это сплошь оскаленные зубы, капающая из пастей слюна, горящие злобой и предвкушением алые глаза и внушительные когти, вспарывавшие землю. Стая… Плохо. Штук пятнадцать особей, не меньше.
Нет, волчице они, конечно, на один зуб, плохо то, что эта стая вообще собралась так близко от людей и в таком количестве. Надо будет потом поговорить со старейшиной… Когда закончит здесь. Ула остановилась, растопырив лапы, дернула ухом, услышав быстрые шаги – девушка поняла посыл и побежала к поляне, пока твари отвлеклись на новое действующее лицо. Точнее, морду с оскаленными клыками в палец длиной каждый.
Чуткий слух уловил шипение, будто сотни змей свились в клубок, красные точки глаз ярко вспыхнули, и твари единой волной ринулись на волчицу. Она же чуть припала на лапы, не издав ни единого звука. Едва первые твари приблизились, шерсть зверя вспыхнула серебром, с нее посыпались искры, и Ула превратилась в настоящую комету, с легкостью разрывая не только физические, но и призрачные тела бесов, высасывая из них подобие жизни, лишая энергии и превращая в бесплотные сгустки, мигом растворявшиеся в ночном воздухе. Сейчас вся сила духов рода и стражей перевала была с ней, и ни один коготь не добрался до сияющей фигуры, ни один ядовитый зуб не коснулся шкуры.
Вскоре все закончилось, среди деревьев снова воцарилась тишина и темнота. Волчица замерла, чутко принюхиваясь и прислушиваясь, однако вокруг было спокойно, больше никто не таился за кустами и стволами. Шумно выдохнув, зверь мягко растаял, и Ула вернулась в свое тело, тяжело дыша и сжимая кулаки. Эмоции еще бурлили, нехотя успокаиваясь, но оставалось последнее дело: сжечь тушки, оставшиеся после схватки. Пропитавшись ядом смерти, они больше ни на что не годились, да и за собой Ула привыкла убирать. Подняв руки, она беззвучно выдохнула несколько слов, и воздух перед ней засеребрился от проявившихся знаков, они подплыли к разорванным телам, залитым кровью, и опустились, заставив их ярко вспыхнуть тем же серебристым светом. Через пару мгновений на траве остался лишь невесомый пепел, вскоре растаявший тоже, и ничто уже не напоминало о налетевшей стае.
Стражница встряхнула кистями, еще раз вздохнула и побрела обратно к поляне с кострами, откуда доносились голоса – люди обсуждали случившееся, но благоразумно не совались в лес. Суровый закон: они все равно не смогли бы помочь, а пострадать вполне, и… они доверяли своей стражнице. Ула невольно улыбнулась, в груди разлилось странное тепло, а когда она подошла к границе, освещаемой огнями, ее встретили взволнованные жители во главе с новобрачными – девушка испуганно жалась к жениху, а он обнимал ее, словно хотел укрыть от всех бед.
– Что там, госпожа? – осторожно спросил старейшина, выступив вперед и опираясь на узловатый посох, до блеска отполированный его пальцами.
– Уже ничего, – отмахнулась стражница и внимательно посмотрела на него. – Мы можем поговорить, уважаемый?
– Конечно, госпожа, – ответил статный, хоть и в летах, мужчина с седой гривой и пышной бородой почти до пояса.
Ула со старейшиной отошли к крайнему дому и присели на лавку, пока гости потихоньку разбредались по поляне, негромко переговариваясь и то и дело оглядываясь на них.
– Скажите, вокруг деревни в последние недели не происходило ничего странного? – негромко спросила она, глядя, как народ снова начинает улыбаться и танцевать.
Старейшина нахмурился, взгляд его сделался задумчивым.
– Ну… охотники вроде говорили, зверья в лесах разорванного больше стало, – протянул он. – На окраинах пару раз собак находили, грешили на волков да лис. – Старейшина помолчал, рассеянным движением медленно огладил посох. – У нас все знают, что лес не терпит легкомысленного отношения, после заката никто из деревни не уходит. Охотники поодиночке тоже не ходят, артелями обычно отправляются. Так что люди все целы. Правда, кое-кто шептался, что тени странные по вечерам мелькают среди деревьев, но дураков сходить и проверить, что там, не было. – Мужчина крякнул, помолчал и осторожно спросил: – Госпожа, так оно как, безопасно теперь, да?
– Теперь – безопасно. – Стражница кивнула, подавив вздох. – Я оставлю обереги, больше сюда никто из сумеречных тварей не сунется. – Она поднялась. – И все же последите некоторое время, понаблюдайте и, если что, дайте весточку.
– Обязательно, госпожа, – старейшина тоже поднялся и почтительно склонил голову, – все сделаем, как скажете. Благодарствую за все.
Ула выскользнула за границу костров и занялась защитой деревни. Обошла кругом, оставляя печати и наполняя их силой. На несколько месяцев хватит, а за это время она надеялась разобраться с творящимися странностями и выяснить, с чего это сумеречные духи распоясались и как ухитряются просачиваться через границу. Закончив, стражница посмотрела в сторону поляны и тихо свистнула, подзывая коня. Лучше уйти тихо и незаметно, тем более что после случившегося веселиться уже не хотелось. Вряд ли кто-то обидится, если она не попрощается.
Конь бесшумно появился из теней, она легко запрыгнула на него и отправилась домой, не боясь натолкнуться на очередную напасть, – дух-защитник внутри прислушивался чутко. Но вокруг было спокойно. Тропинку освещали несколько светящихся шариков – Ула просто подозвала светлячков и сделала из них живые фонарики. Да и гнедой отлично знал все окрестные тропинки и мог безошибочно найти дорогу домой даже в полной темноте.
По пути Ула напряженно размышляла и хмурилась, снова и снова вспоминая случившееся, пытаясь понять, откуда взялась эта стая. Однако придется снова идти к шаману. Уже с конкретными вопросами. Растерзанная туша, непонятная стая… Прибавить ее кошмары, и картина вырисовывалась нерадостная. По всему выходило, что назревает нечто крайне неприятное. Осталось выяснить, что именно. Может, хоть теперь Шаари скажет что-то вразумительное, не отделываясь намеками? По мнению Улы, знаков более чем хватало… Только разобраться, что они означают, не получалось.
К дому она добралась почти в полночь, уставшая и задумчивая. Прежде чем лечь, Ула все же перекусила парой кусочков сыра и холодной грудинки, запила травяным настоем и мысленно попросила духов уберечь ее от кошмаров и дать нормально выспаться.
И они ее услышали, а может, стражница слишком выложилась накануне – никакие дурные сны не смогли проникнуть в сознание.
Утро же принесло сюрпризы, а вот неприятные или наоборот, Ула пока не могла определиться.
Проснулась она позднее обычного, однако отдохнувшей и бодрой. Занимаясь завтраком, окончательно уверилась, что нужно ехать к Шаари и на сей раз не дать ему отделаться намеками и загадочными фразами. Дело принимало слишком серьезный оборот. Приятной мелочью оказалась приличных размеров корзинка со всякой снедью, которую стражница обнаружила, выйдя из дома, – деревенские умели быть благодарными. Посмотрев на ярко светившее солнце, Ула решила устроить завтрак на свежем воздухе. Расставив тарелки на столе, с аппетитом принялась за кашу с ягодами и оладьи с золотистым медом, запивая их душистым травяным чаем.
Едва закончив с трапезой и убрав посуду, Ула неожиданно услышала шум во дворе и поспешила обойти дом, надеясь, что это не очередные деревенские с приглашением. Поселений-то вокруг достаточно, несмотря на близость перевала… Только это оказался вовсе не посланец от селян.
Высокий, крепко сложенный, с грубоватыми, словно рублеными чертами, темной щетиной и коротким ежиком таких же темных волос мужчина вряд ли жил в деревне и занимался охотой и скотоводством. Потертая кожаная куртка, перевязь через грудь и плечо, эфес внушительного меча, торчавший из-за спины… И тяжелый пристальный взгляд неожиданно ярко-золотистых, как у волка, глаз. Только зрачок обычный, человеческий. По виску вниз вилась прихотливая татуировка, немного залезая на скулу, похожая на растительный орнамент. А еще от незнакомца веяло силой, почти такой же, как у нее самой.
Дух-защитник внутри встрепенулся, волчица чутко повела носом, принюхиваясь, и Ула, окинув гостя настороженным взглядом, коротко вопросила:
– Ты кто?
– Эргед, гончий, – так же коротко обронил мужчина, и стражница едва сдержалась, чтобы не рассмеяться нервно.
Это что, ответ на ее случайную мысль, что ли?! В совпадения она не верила.
– Зачем ты здесь? – Ула скрестила руки на груди, чуть прищурившись.
– Мне надо к перевалу, – прямо ответил Эргед, не отводя взгляда и изрядно удивив стражницу.
Даже в ее сопровождении мало кто рисковал подходить к границе между мирами, а этот сам просит.
– Зачем? – повторила вопрос, продолжая разглядывать воина.
– Это дело мое и стража, я могу поговорить с ним? – твердо произнес гость.
Ула развела руками и невозмутимо отозвалась:
– Ну так мы и говорим, разве нет? – Темная бровь выгнулась, а в глазах девушки мелькнула насмешливая искра.
Всего на миг зрачки в золотистых звериных глазах расширились от удивления, а потом физиономия Эргеда вновь стала каменной.
– Ты – страж? – уточнил на всякий случай.
– Стражница. – Она кивнула, поймав себя на том, что мысленно посмеивается над ситуацией.
Это местные знали, что перевал охраняет не мужчина, а дальше соседних долин сведения не уходили. Да и отец вряд ли рассказал, что случилось с его дочерью…
Не дав грустным воспоминаниям заполнить сознание, Ула вернулась в настоящее.
– Так зачем тебе на перевал, Эргед? – спросила, снова став серьезной.
– За последние недели случаев вселения столько же, сколько было по долинам за пару месяцев. Последний я обнаружил в столице практически под боком у князя. – Гончий нахмурился. – Что-то неладно на той стороне, и я хочу посмотреть на перевал.
«Знаки, Ула», – вспомнилось предупреждение шамана, и стражница едва не вздрогнула. Ее кошмары, разодранный олень, проводники, теперь вот вселения…
– Я была там не так давно, все тихо. – Ула медленно прошлась по поляне. – Печати целые, никто с той стороны не пытался вырваться.
– Но ты покажешь мне границу? – настойчиво повторил Эргед, глядя ей в глаза.
– Хорошо. – Коротко кивнув, Ула свистнула.
Конь бесшумно появился из-за деревьев и остановился рядом, заслужив уважительный взгляд гостя. Стражница легко вскочила на гнедого и, понукнув его пятками, направила к едва заметной тропинке, уходившей в лес.
– Когда подъедем, держись за мной и не высовывайся, – бросила через плечо. – Не геройствовать в случае чего, я сама разберусь.
– Как скажешь, – последовало невозмутимое.
Неожиданно для себя Ула мысленно фыркнула, чуть не закатив глаза: пронеслись воспоминания из прошлой жизни, когда те, кто прикрывал ей спину в бою, так же заверяли, а потом упрямо лезли под руку, наивно полагая, что, пусть и боевой маг, она все равно девушка. Мужчины… Однако сердце отчего-то на миг сбилось с ритма, и Ула порадовалась, что едет впереди. Странное позабытое чувство, что она женщина, а не только стражница, всколыхнуло что-то в душе, поселило ощущение то ли смутной тревоги, то ли предвкушения.
Ула с трудом сдержала порыв передернуть плечами и пустить коня рысью, пальцы лишь крепче сжали поводья. Что за ерунду она себе напридумывала! Да они с Эргедом едва встретились! Может, он со всеми девушками так, в княжестве отношение к ним всегда было особым. Уважительным и вместе с тем трепетным, хотя и девочки с малых лет учились владеть кинжалами – в лес-то за грибами, за ягодами все ходили. Здесь каждый житель деревни независимо от пола умел постоять за себя, однако обидеть женщину считалось страшным грехом и преступлением. А Эргед явно уроженец княжества, вырос в этих горах. Собственно, гончие только так и появлялись, когда во время инициации их выбирал блуждающий дух-ищейка.
– Как получилось, что ты стала стражницей? – раздался за спиной очень неудобный вопрос. – Ими же всегда шаманы становились.
– Да, и они же выбирали себе преемника, – чуть повернув голову, ответила Ула, и ей удалось сохранить спокойствие в голосе. – И последний выбрал меня.
– Почему? – Гость был настойчив.
Она придержала коня и оглянулась через плечо, пристально посмотрев на Эргеда.
– Не задавай вопросов, ответы на которые не захочешь услышать. Потому что они тебе очень не понравятся. – Стражница не сдержала кривой усмешки и отвернулась, не в силах выдерживать ответный взгляд гончего.
Казалось, золотистая глубина затягивает, уводит за собой в неведомые глубины. А эмоции не хотели успокаиваться, заставляя остро ощущать присутствие Эргеда и то, как он смотрит на нее. «Принесла же нелегкая!» – с досадой выругалась Ула, пустив коня рысью. Чем быстрее они доедут, тем скорее гость уберется, и жизнь стражницы вернется в прежнее русло. Почему беспокойно завозился дух-защитник внутри, Ула понятия не имела – опасности вокруг не наблюдалось и не ощущалось. Хорошо, что до перевала не так далеко ехать.
Оставшийся путь они проделали в молчании и без происшествий. Тропинка, вынырнув наконец из леса, привела в ущелье, где клубился серый туман. Как всегда, спокойный. Непроницаемый. Первым делом Ула проверила печати, и они вспыхнули ровным белым светом – прорывов или даже попыток не было. К ее облегчению, Эргед послушно стоял чуть в стороне, пристально наблюдая, и не мешал, а когда она закончила с печатями, негромко спросил:
– Можно ближе подъехать?
Стражница выгнула бровь.
– Нервы пощекотать? – не удержалась от ироничного замечания.
Гончий едва заметно пожал плечами и, пустив коня шагом, поравнялся с ней.
– Мой дух что-то чувствует, – огорошил признанием, и Ула подобралась.
Обведя пространство перед туманом настороженным взглядом, решительно заявила:
– Я проверю, стой здесь. – И вытянула руку, в которой вдруг прямо из воздуха появилось копье.
Его длинный наконечник светился тем же светом, что и печати, но не слепил, и от него веяло силой. Оружие, подаренное кем-то из духов рода, – серьезная вещь. Эргед мысленно с уважением присвистнул, оценив степень доверия и близости стражницы и ее духов, наверняка она и в магии весьма сильный противник. Его собственная ищейка глухо рыкнула, но не злобно, а как-то одобрительно, что ли. Ула вообще оказалась для гончего неожиданным сюрпризом: женщина, стражница и такая… Ничуть не похожая на обычных жительниц княжества.
Когда-то ее волосы наверняка были черными как смоль, но теперь их щедро пересыпала седина, будто смешали соль и перец. Черты резкие, немного хищные, им недоставало женской мягкости и плавности, но при этом удивительно гармоничные, притягательные. Фигура стройная, подтянутая, постоянные тренировки придали мышцам крепость. Пожалуй, девушка не уступала мужчине по силе. А еще, похоже, жила одна. Значит, надо охотиться, дрова колоть, следить за домом и прочим – не каждой женщине под силу. И тем не менее она оставалась здесь, охраняла Сумеречный перевал, и печати ей подчинялись. Выходит, шаман и правда выбрал Улу и передал ей необходимые знания.
Девушка меж тем подобралась почти к самой завесе. Вдруг спрыгнув на землю, присела и подобрала что-то в траве, потом села обратно на коня и вернулась к нему.
– Вот, – раскрыв ладонь, протянула находку, – но раньше ничего подобного здесь не встречалось, никаких предметов…
Эргед нахмурился, глядя на вещицу, а дух-ищейка внутри ощетинился и глухо зарычал, будто почуял след сумеречной твари.
На узкой мозолистой ладони Улы лежала фигурка, вырезанная из кости. Кости демона, как подсказывало поведение ищейки, рвавшейся раскрошить фигурку в пыль.
– Что это? – настороженно спросила Ула, заметив, как закаменело лицо Эргеда и сжались его губы.
– Не знаю, – ответил он отрывисто. – Но сделано из кости демона.
Стражница вздрогнула, чуть не уронив находку, и гончий ловко подхватил странный предмет и сунул в карман. Вещица была холодной и гораздо тяжелее, чем полагалось. После его слов Ула нахмурилась, в глазах ее мелькнуло мрачное выражение.
– Поехали. – Она легко вскочила на коня.
– Куда? – буркнул Эргед, следуя за ней.
– К одному человеку. Он шаман, подскажет, что делать, – пояснила, не оборачиваясь.
Ула надеялась, что Шаари дома и не ушел по делам. Хотя он каким-то непостижимым образом чувствовал, когда она должна появиться. Еще ни разу стражница не приезжала напрасно, он всегда встречал. Сейчас тем более важная причина, Шаари обязан принять их.
– Говоришь, раньше ничего подобного у завесы не появлялось? – поравнявшись с Улой, задумчиво протянул Эргед.
– Нет, из границы ничего не проникало, кроме сумеречных духов. – Она покачала головой, по-прежнему хмурясь и кусая губы. – Тем более кости демонов… Откуда она вообще?! – добавила с досадой, и конь фыркнул, мотнув головой, будто соглашался с хозяйкой.
– Вот и мне интересно, – тихо обронил Эргед.
Они помолчали, а потом Ула решилась рассказать.
– На днях я нашла растерзанную тушу оленя, у нее не было сердца. А вчера усмирила стаю проводников у одной из деревень неподалеку. Теперь это… – Она устало вздохнула. – Я не понимаю, что это может значить, меня… не предупреждали о таком, – закончила, чуть запнувшись. – Надеюсь, Шаари поможет разобраться. Не нравится мне все это.
– Мне тоже, – тихо отозвался Эргед.
Дальше ехали в молчании до самого дома шамана. Ула едва не выдохнула с облегчением, заметив на поляне крепкую фигуру Шаари. Он колол дрова, но как только увидел всадников, выпрямился, воткнув топор в колоду, и, прищурившись, смотрел, как они спешиваются и подходят ближе.
– Ищейка, значит, – не дожидаясь приветствия, пробормотал Шаари, окинув Эргеда внимательным взглядом.
– Доброго дня, почтенный. – Мужчина склонил голову с должным уважением, но без подобострастия. – Мы приехали по делу…
– Идите в дом, – перебил Шаари и, развернувшись, скрылся за дверью.
– Он всегда такой, – вполголоса пояснила Ула, направляясь за ним.
Эргед ничуть не обиделся, прекрасно зная, кто такие шаманы и как себя ведут. Они никогда не размениваются на пустые беседы, не тратят слова – тесная связь с духами накладывает свой отпечаток.
В полутемной комнате пахло сушеными травами, в печке тлели угли. Шаман сидел за столом, глядя на них внимательными глазами. Эргед шагнул к нему и, достав из кармана фигурку, положил перед хозяином дома.
– Нашли у границы, – пояснил он. – Это из кости демона.
В хижине повисло вязкое напряженное молчание. Шаари перевел взгляд на предмет, долго молчал, не пытаясь прикоснуться, потом длинно вздохнул, чуть сгорбившись.
– Вам надо ехать в соседнюю долину, – отозвался глухо. – К Рароху. Его духи сильнее моих и смогут больше вам рассказать. – Шаари поднял голову и посмотрел в глаза Уле, застывшей в центре комнаты. – Боюсь, и правда назревает что-то серьезное, – тихо добавил шаман, как будто разом постарев на несколько лет, морщины четче обозначились на его лице. – И это связано с тобой, девочка.
Впервые на памяти стражницы Шаари обратился к ней так, и от этого вдоль позвоночника прокатился неприятный холодок.
– Со мной? – обескураженно пробормотала Ула, вспомнив недавние кошмары, а кожа зачесалась, напоминая о невидимых знаках на ней.
Девушка едва сдержалась, оставаясь внешне спокойной.
– Значит, мне надо ехать? – осторожно уточнила.
– Да, – коротко кивнул Шаари, не отводя взгляда. – Раз ты нашла фигурку, остальное связано тоже с тобой.
– А как же перевал? – спросила Ула, напряженно глядя на шамана.
Тот, скупо усмехнувшись, напомнил:
– Твоя волчица может привести тебя туда в любой момент, пока ты находишься в княжестве, ты ведь знаешь. И печати сможешь услышать тоже в любом месте.
– Хорошо, – тихо ответила Ула.
Советами шамана просто так не разбрасываются. Если Шаари сказал, что нужно ехать к Рароху, значит… нужно. Стражница вышла на поляну, вдохнула полной грудью, и тут за спиной раздалось спокойное:
– Я еду с тобой.
Ула обернулась, поймав непроницаемый взгляд желтых, как у волка, глаз, и собиралась резко возразить, но почти сразу закрыла рот. Пришла уверенность, что Эргед все равно сделает по-своему, да и гончий в спутниках – не такой уж плохой расклад. Особенно учитывая те странности, что творились с ней в последнее время.
– Хорошо, – кивнула Ула и направилась к коню, – выезжаем завтра рано утром.
Не покидало странное ощущение, что безмятежные деньки закончились, и беспокойство перемешивалось с волнением, щекоча изнутри и сбивая дыхание. Вот только что ждет в будущем?..
Эргед остался ночевать на поляне перед домом под шатром из натянутого на колья плаща, завернувшись в теплый шерстяной спальный мешок. Ула не возражала, хотя в доме можно было вполне разместиться и двоим.
Утром, с рассветом, им предстояло выехать в соседнюю долину.
