Кирилл Александрович Шабанов
Рожденные в дожде
Печатный станок делал свое дело, убивая искусное и, такое разнообразное, отличающееся от мастера к мастеру, ремесло. Новинки были совершенно неотличимыми, быстро выходящими из строя, однодневками. Машина топтала талантливых умельцев, посвятивших много лет изучению таинства.
Миллионы новых произведений, ежедневно сваливающиеся с конвеера, были посвящены только одному – неудовлетворенному половому желанию. Безумный культ с немыслимой скоростью набирал последователей.
Сильные пальцы Слайда все время двигались, не привычные к долгому расставанию с острыми струнами.
Куда делась эта романтика?! Этот запал?! Почему людям так нравилось невнятное бормотание едва открываемых ртов? То, что они называли «битом», Слайд мог сыграть, даже не беря гитару в руки – просто подойдя к лежащему струнами вверх инструменту и легко вытащив пару нот, оставив одну из рук в кармане.
«Мне не нравится такая музыка,– услышал он недавно комментарий своего творчества,– от нее болит голова»
« А от твоей появляется несварение и жидкий стул!– он тогда едва сдержался, чтобы не ударить подонка.»
Слайд поднялся на мост, гитарным грифом соединяющий берега. Здесь ветер был еще противнее. Но вид был не плохой – ему всегда нравились мосты, на них он чувствовал себя, словно на сцене. Вот, сзади шипели машины, будто массивные колонки располагались за спиной, а внизу текла река, как плещущаяся толпа. Сейчас понесется риф болтливого Рафа… Слайд усмехнулся. Он вспомнил, как они стояли на том фестивале с подошедшими девчонками, докапывающимися до происхождения их прозвищ.
«Почему Раф?» – приставала одна, которой приглянулся ритм-гитарист.
«Ну-у-у, я режу неплохие рифы…»– тому было непривычно разглашать столь личную информацию.
« А почему, тогда не « Риф»?» – не унималась она.
«Потому что, когда ты бухой в хлам, произнести «Раф» гораздо легче, чем «Риф»»,– встрял тогда Пэд, –« Простой стон «А-а-а» воспринимается на слух, почти как «Раф»!»
Где же твои «неплохие рифы», Раф? Группа не собирались уже больше двух недель. И никто, из бесконечного числа знакомых ритм-гитариста, не мог им помочь, подкинув идейку. Никто не вылетал на такой уровень, и им не приходилось падать.
Слайд меланхолично положил руки на шершавые перила моста. Их идолы были повалены новым попсовым божком. Они все еще были прежними, но могли вызвать бурю только на глазах у «своих». В обычные же будни молнии Слайда были лишь слабыми, никого не впечатляющими, разрядами. Климат их мира продолжал меняться, и в новых метеорологических условиях, грозы были редкостью.
Мобильник издал яркое соло. Слайд неохотно взял трубку, мельком взглянув на экран.
– Да, Кэп.
– Что с вашим вокалистом, почему я никогда не могу до него дозвониться?!
– Наверно, у них с Настей есть дела поважнее, – безразлично ответил музыкант.
– Ладно, слушай. Я выбил вам местечко, Надо будет выступить через месяц.
Слайд немного оживился, но со следующей фразой продюсера поник снова:
– Зал будет небольшим. Концерт закрытый – для своих. Выступление не очень долгое – просто раз в полчаса надо будет подбадривать публику, чтоб она не скучала. Это не потребует от вас больших усилий. А в перерывах можете угощаться закусками.
Слайд молчал, немного отведя телефон от уха.
– Э-э-э, все нормально? – наконец осведомился Анатолий.
– А что потом, Кэп. – голос соло-гитариста был лишен эмоций.
– Ну-у-у, я буду искать похожие места! Нам, главное, дотянуть до лета – тогда опять развернемся! Снова потопчете большие сцены!
– Так и будем вращаться кругами? Из года в год ждать лета?
– А что не так? – непонимающе спросил Кэп.
– Ну не знаю! Ты же шаришь в этой теме! Может, протолкнешь нас на радио, или нарулишь нам интервью… – Слайду никогда не нравилось объяснять очевидные вещи.
– Подожди, ты что, думал, вы будете ездить по всему миру, как AC/DC?! Или, что вас будут сутками крутить по МТВ, а прохожие на каждом шагу станут просить сфоткаться с вами и дать автограф?!
– Ну, что-то вроде…
– Парень, очнись! Ты кем себя возомнил? Думаешь ты такой один? Да на YouTube полно музыкантов, делающих не менее классные вещи. И на ваших репетиционных базах, если поискать, можно найти немало талантов. Слушай, я признаю, вы играете лучше большинства. Поэтому я и взял вас! Вы умеете зацепить! Вы – редкий товар! Но не эксклюзивный! Знаешь, сколько групп хотели бы оказаться на вашем месте?! Спроси у своих дружков, толпящихся у музыкальных студий! Так что вам крупно повезло, и ты мог бы проявить чуть больше уважения, не разговаривая со мной, как своими знакомыми-наркоманами! А теперь, бери себя в руки, собирай друзей, и бегите радостно репетировать! Ваша жизнь удалась! Не упускай момент и наслаждайся бесплатными закусками, запивая своим любимым говеным пивом!
Слайд бросил трубку.
– Пошел ты!– он смачно плюнул в воду.– Сука!
До него, наконец, дошло, что они с Анатолием не друзья – он их строгий начальник. Суровый босс.
Слайд швырнул раздраженный взгляд в реку, уже не напоминавшую рукоплещущую толпу:
– Я такой один!
Видимо, им предстояло провести десяток лет жизни, изредка собираясь перед очумелыми единомышленниками, застрять в этих узких кругах, пока Кэп не решит освежить свой вольер новыми питомцами.
Слайд с горечью вспомнил Фака – тоже редкостного говнаря и проныру, но готового в любой момент пустить к себе пожить на некоторое время, не задавая вопросов, или сорваться в час ночи, чтобы привезти комбик через всю Москву, потому что твой усилитель накрылся прямо перед концертом.
Порой, соло-гитарист думал, что его «союзники по группе» – единственные нормальные люди в этом мире. Он опасался, что когда они догадаются о словах Кэпа, столь жестко высказанные ему, как он и сам начинал догадываться, еще до звонка, может случиться непоправимое.
Слайд собрался с мыслями. Набрал Воку. Никто не ответил. Попробовал позвонить Насте. Тишина. Он нахмурился, разглядывая экран. Связаться с вокалистом, и правда, оказалось проблематично.
– Хватит трхаться! Возьмите уже трубку! – он потряс телефон.
Набрал Воку еще раз. После долгих гудков – голос Насти:
– Алло?
– Дай мне Вока.
– Его нет. Он не дома,– ее голос звучал как то странно. Слайд не мог понять, в чем дело.
– Он ушел без телефона? Почему? Где он?
– Не знаю. Наверно, в каком-то баре.
– Что?! С кем?! С кем этот черт может выступать?! И почему мы не в курсе?!
– Да ни с кем он не выступает!– голос девушки сорвался.– В бар ходят не только за этим!
– Ты плачешь?! – Слайд окончательно растерялся,– Что у вас случилось? Мне приехать?
– Нет, не надо. Все нормально.
– Слушай, мне надо с ним поговорить. О будущем группы.
– Это срочно? Давай дождемся ближайшей репетиции.
– Э-э-э, ладно…– протянул Слайд, будто поднимая бэнд .– Я забью место на этой неделе…
– Давай, на следующей. Нам нужно немного времени, чтобы разобраться во всем… Можешь пока ничего не говорить остальным?– она всхлипнула.
– Ты уверена, что мне не надо приехать?
– Слушай, это личное.
– Ладно, я понял.
Они попрощались. Слайд опустил голову и потер переносицу.
– Отлично! Только семейных скандалов сейчас не хватало!
Он подул на окоченевшие от телефонных разговоров пальцы и медленно пошел к станции метро «Парк культуры».
Verse 3:
Через темную ночь пролегла автострада,
И не было больше вокруг ничего.
Полоса фонарей асфальт освещала,
Едва пробивая холодную ночь
Ночь была всюду. И сверху, и снизу–
Реален асфальт в полосе фонарей,
И эта дорога, по сути, повисла
В безвременье тихом. В глухой пустоте…
Она медленно шла босиком по асфальту,
И гасли, один за другим, фонари.
У нее за спиной плавно тьма наползала–
Исчезал этот шаткий, асфальтовый мир
Не знаю я, что было в ней уж такого,
Но, стоило ей подойти к фонарю–
Он вспыхивал, словно последнее соло,
Горел неестественно ярким огнем!
И, как только дальше она проходила,
У себя за спиной оставляя фонарь,
Он, тут же лишившись магической силы,
Беспомощно таял и потухал.
Она медленно шла, забирая с собою,
Последние светочи этой земли–
Все больше крепчала немая тревога…
Но тихие звезды сверкнули вдали!
Они появились почти незаметно,
За горизонтом, за гранью небес,
Кто знает, быть может, является это
Свидетельством вечной души фонарей…
Она медленно мимо меня прошагала.
Из глаз моих вырвались света лучи!
С немыслимой силой затрепетало
Сердце в охваченной жаром груди!
Не знаю я, что было в ней уж такого,
Но, как только дальше она отошла,
Меня за своею оставив спиною–
Застыло вдруг сердце… Погасли глаза…
–Вок. «Ищи меня на небесах»
Слайд сдержал обещание, данное Насте – не сказал участникам группы об их неурядицах с Вокалистом. Как и договаривались, выбил место под репетицию за две недели до будущего выступления – им не нужно было много времени, чтобы просто прогнать старый материал. Он старался не беспокоить парочку, давая возможность утрясти свои проблемы, но пару раз, все же, сделал безуспешную попытку связаться с Воком.
В день репетиции, Слайд решил заехать за без вести пропавшим лидером группы и его девушкой. Он с трудом нашел, где припарковать тачку, постоял у подъезда, разглядывая балконы и вспоминая этаж, и нырнул в открытую дверь, успев придержать ее за вышедшим мужчиной.
Поднявшись на лифте, гитарист потоптался на лестничной площадке, ища нужное направление, и подошел, наконец, к двери.
Пренебрегая звонком, громко постучал:
–Эй, есть кто?
Дверь открылась. На пороге появился помятый Вок с растрепанными грязными волосами, в расстегнутой рубашке, с зубной щеткой во рту, и опухшим лицом.
– Какого хрена! Что у вас тут происходит?! – яростно накинулся на него Слайд, в глубине души, расслабленно выдыхая. – Ты что, бухал всю неделю? А позвонить – не?! У нас тут, между прочим, есть общие дела, если ты забыл! Что ты делал такого важного?!
– Йуа дуал,– из-за зубной щетки во рту, ответ Вока прозвучал невнятно.
– Ты дул?!– Слайд выпучил глаза.
Вокалист вынул щетку и выплюнул зубную пасту прямо на лестничную площадку:
–Думал.
–Е*чий Аристотель! И что ты надумал, пока мы искали тебя в канавах?!– Это было, конечно, преувеличением. Никто не искал Вока. Соло-гитарист прикрыл дела парочки от остальных, уверенный, что у них с Настей просто сложный период.
Вок подвинулся, пропуская Слайда в квартиру, явившую взгляду виртуоза жуткий бардак, и валяющиеся на полу бутылки. Классическая гитара стояла в углу с порванными струнами. Очень плохой знак.
– А нельзя было думать, не разнося квартиру?!
– Я уже не знаю, чего хочу…– Вокалист с запозданием ответил на предыдущий вопрос .
– Что ты несешь!..
– Она ушла, Слайд. Теперь я один,– он грустно улыбнулся. – Теперь я соло.
Слайд немного растерялся, но быстро пришел в себя. Это многое объясняло:
– Та-а-ак, подожди, я тут – одинокий воин пустыни. Никуда она не денется, сам знаешь – не упустит возможность выступать в нашей знаменитой рок-группе. А ты – разгуливаешь в таком виде! А если нагрянет пресса?! Где тот крутой металлист, которого я знаю?!
Вок помотал головой:
– Она уехала в Питер… Ее позвали ребята, играющие в оркестре… Классика в рок-обработке… И рок – в классической. Какой-то крутой коллектив. Они гастролируют по миру – были в Китае, Японии, и в нескольких Европейских странах.
Слайд стоял, сбитый с толку:
– Ну…ты уверен? Может…
– Уверен
На него было жалко смотреть – поникшая голова, со свисающими плетьми волос и бессильно опущенные руки. Слайд перевел взгляд на разбросанные по полу красивые рисунки на широких листах, стремящихся свернуться в трубку.
– Но почему? Что между вами произошло? Зачем ты уходил, оставляя телефон?..
– Я не знаю. Она начала вдруг закатывать скандалы, кричала, что я ее не понимаю, не уделяю времени, думаю о группе больше, чем о ней, и что-то в этом роде. Ты ведь лучше меня знаешь эти женские загоны. Я пытался поговорить, но – бесполезно… Я уходил, давая ей возможность… перезагрузиться.
Слайд вытащил из-под разбросанного вокруг хлама знакомую, футболку, видимо, в порыве ярости сорванную со стены, с надписью «Нашествие», под которой терялись многочисленные названия групп-участниц, среди которых была и их группа тоже.
– Слушай, давай я с ней поговорю. Но…нам вообще-то, надо идти – парни ждут. Тут небольшое выступление намечается через пару недель…
Вок сокрушенно вздохнул, и продолжил сборы.
♫ ♪ ♫ ♪ ♫ ♪
Новость шокировала всех. Они долго обсуждали ее с Воком, пытаясь помочь, предлагали различные варианты. Слайд решил отложить на ближайшие месяцы обсуждение его диалога с Кэпом. Иначе это могло окончательно доконать группу – а сейчас, ей, как никогда был нужен прочный каркас. Кэп, когда ему осторожно сообщили эту новость, посоветовал не расстраиваться – на предстоящем выступлении можно было обойтись и без девушки, а к лету, он подберет классную вокалистку.
Вока едва удержали, чтобы он не разбил телефон об стену.
Раф, после долгих попыток, сумел-таки связаться с Настей. Она чувствовала себя виноватой и неохотно шла на контакт. Но этому болтуну удалось разговорить ее.
Девушка отвечала короткими фразами после долгих пауз. Поведала про Питерский коллектив. Раф оттягивал момент, когда нужно было спросить про Вока, до последнего.
– С ним невозможно жить…– Настя немного повысила голос, когда он все же решился. – Ты же знаешь, он вечно витает, где-то у себя в голове… Мне кажется, иногда он вообще не замечает людей вокруг.
– Что, все настолько безнадежно?
– Слушай, я все решила. Вы – классные ребята, мне очень нравилось выступать с вами, правда! Но я так больше не могу.
Они еще долго говорили, и когда Раф повесил трубку, направившись к компании, Слайд вопросительно заглянул в глаза ритм-гитариста. Тот едва заметно, чтобы не увидел Вок, мотнул головой.
Она не вернется.
Раф похлопал Вока по плечу:
– Она подумает, дай ей время!
Слайд отвернулся, беззвучно ругаясь в холодный воздух. Он не знал, удастся ли сохранить группу.
Chorus 3:
Они встречались до концерта всего пару раз. Двух коротких репетиций было достаточно, чтобы освежить в памяти хорошо отлаженные композиции. Настиного голоса, правда, не хватало. Без нее звучало как-то непривычно. Пусто. Музыканты мало общались друг с другом – потеря стояла плотным барьером. Вок, вообще, отдалился от группы. На самом деле, концерт был очень некстати. И – им он был не нужен. Но, был нужен Кэпу, пытавшемуся немного приободрить Вокалиста, прося сосредоточиться. И радостно напомнившего, что все закуски – за счет заведения.
В их задачу входило раз в двадцать-тридцать минут тормошить публику песней, словно какие-то клоуны, Музыкантов призвали просто разбавлять скучное собрание, конференцию, или, что там у них было. И вот они находились здесь, в помещении за сценой, в молчании, покорно настраивая инструменты.
Вок сидел на комбике, запустив пальцы в волосы. Раф приблизился.
– Слушай…забей на этого м*дака – он имел ввиду Кэпа.– Давай просто немного поиграем и свалим отсюда!
Вок выдохнул, кивнул и слабо улыбнулся:
– Все нормально. Давай психанем, как в старые добрые.
Когда музыканты вышли на сцену, их взгляды пробежались вокруг. Зал оказался меньше, чем они думали. За круглыми столиками сидели люди в костюмах, непонятной конфессии, внимательно слушающие слова приветствия, вежливо ожидающие начала. Никакого дикого рева. Никаких безумных причесок, татуировок и проколотых ноздрей.
– Черт, мы как будто играем музыкальную паузу в «Что? Где? Когда?» – Пэд разочарованно покачал головой и направился к установке.
– В доме престарелых ,– добавил Димон.
На этом вечере должны были звучать только самые медленные из их композиций, или энергичные, но не очень тяжелые. В принципе, в их репертуаре было несколько работ, похожих на рок -н– ролл шестидесятых. Ну и еще блюз. Парням, также пришлось поработать над своим образом и «прилизаться».
Они начали. Первая же песня была принята с восторгом, и вызвала бурные овации в конце. Но в течение всей композиции, эти пеньки неподвижно сидели, улыбаясь и наблюдая за группой через толстые стекла очков.
– Это позорище, братья мои!– сказал Раф в их двадцатиминутном перерыве, налегая на закуски, в соответствии с напоминанием так упорно рекламирующего их, Анатолия.
– Предлагаю навсегда забыть этот день, и никому никогда не рассказывать о нем,– поддержал Димон.
Так они выходили раз за разом. Так они и возвращались обратно.
– Мне надоело бегать туда-сюда под аплодисменты бабулек!– Пэд крутил барабанные палочки.– Я хочу месива!
– Это лучшие из поклонниц, что у тебя были,– поморщился Слайд. Ему тоже здесь порядком надоело.
Только Вок призраком ходил, не проявляя никаких эмоций.
– Я уже подумываю, не уволить ли Кэпа! – Димон прикинул, глядя в потолок.
– Во-первых, он главный, и ему придется нас увольнять, если что,– грустный Раф будто разговаривал сам с собой.– А во-вторых – что ты будешь без него делать? Так у нас хотя бы есть возможность иногда выступать на летних фестивалях.
– Терпя весь год вот это?!– Пэд яростно мотнул рукой в сторону зала.
Их свободные души чахли в неволе. Но мир не мог предложить большего.
После одного из выходов к публике, когда они уже уходили со сцены, Кэп жестом подозвал к себе Слайда:
– Что-то ваш Вокалист совсем убитый. Поговори с ним. Нельзя выступать с таким лицом.
– Да ладно, стариканам нравится. Слышишь, как они активно дергают костями, провожая нас? Спасибо, кстати, что познакомил с ветеранами русско-японской.
– Не выводи меня из себя! Я думал, мы все выяснили в том телефонном разговоре! Если наши конфликты будут продолжаться, мы завершим сотрудничество! Не нравится – будете выступать в гараже!
Слайду захотелось дать ему в челюсть.
– Ты все понял? Иди к своему приятелю, которого вы называете, как порцию китайской лапши, и немного подбодри его, хорошо? Я могу довериться тебе, парень?
Соло-гитарист отвернулся и, скрипнув зубами, пошел к остальным. Вока еще никто не называл китайской лапшой. Если бы не приветливо улыбающийся дедуля, подошедший в это время к Анатолию и вежливо кивнувший Слайду, а, затем, начавший что-то обсуждать с продюсером, Кэп точно бы огреб. Уже потом Слайд подумал, что в таком случае это бы для него добром не кончилось – кто знает, что можно сделать с человеком имея столько связей.
– Ну как? – Раф поджидал его.– Что он сказал?
– Да что он мог сказать?– Слайд кинул взгляд на остальных, сидящих в отдалении,– Поунижал нас. Попросил пришпорить Вока. «Я могу довериться тебе, парень?». Как девятиклассница.
– Надеюсь, ты ничего ему не сказал?– Раф попытался заглянуть ему в глаза – Ты, ведь, не стал с ним ругаться? Ты же просто промолчал, да?
Слайд грубо оттолкнул его и пошел к музыкантам ритм-секции и вокалисту. Взял что-то из закусок, предусмотрительно притараненных сюда басистом. Придирчиво оглядел. Откусил. Вот он – гонорар! Вот такой он – вкус славы!
Он хлопнул Вока по плечу:
– Я поищу какой-нибудь крутой бар. С неоновой вывеской в клубах дыма и брутальным вышибалой на входе. Обещаю.
– Да ладно,– Вок улыбнулся,– стариком тоже хочется насладиться музыкой.
– Сомневаюсь, что они еще что-то слышат,– Пэд по максимуму стремился использовать подвернувшиеся возможности, налегая на угощения.
К удивлению парней, когда они вышли в последний раз, их попросили задержаться на полчасика – поиграть еще. Публика настояла.
Раф улыбнулся Воку:
– А ветхие рубят тему! Наверняка, они в свое время тусили с Чаком Берри! Не исключено, что перед нами – основатели стиля!
Губы Вока дернулись в усмешке. Что ж, раз это желание публики и дополнительное время, они уже не связаны контрактом – могут играть все, что угодно. То, что они должны были, они сделали. Теперь настало время вечеринки, после закончившейся официальной мутотени.
Вок быстро огласил группе список песен.
– Уверен?– Димон опасался гнева Кэпа.
Слайд засмеялся:
– Нам нечего терять! В худшем случае – в следующий раз поедем на «Нашествие» в качестве зрителей! Мы уже были на той арене! Там нет ничего, кроме кучки таких же отбитых идиотов, как мы! Так что, нет и разницы, по какую сторону от ограждений сцены трясти башкой! Мы и так знаем, что самые крутые рокеры на этом е*чем континенте!
С улыбками сладкого предвкушения они разошлись по сцене. Несмотря на безумные слова, парни не были безумцами. Песни были подобраны пусть и активные, кричащие, но в стиле ближе к грандж-року или альтернативному , чем к тяжелому, и уж тем более, к металлу.
Они расстегнули лишние пуговицы на рубашках и выправили их из тесных ремней. Закатали рукава. Взъерошили волосы.
Кэп с опаской наблюдал за ними. Заметив это, Слайд задорно подмигнул ему. И они начали.
Барабаны растрясли застоявшийся воздух. Заскучавшие гитары встрепенулись. Звонкие бэнды, яркие вибрато – вот чего не хватало этому месту! Да, они снова вызывали пульсации! Без Настиного голоса, Вок не мог закрутить воронку торнадо, но мощных порывов ветра в грозовом потоке хватало вполне!
Центральную часть зала освободили от маленьких столиков. Их вежливые слушатели исполняли что-то вроде танца! Парням было смешно наблюдать за этими динозаврами, но, почему-то, увиденное зарядило их энергией.
