Клара Конти
Девочка мафиози. Знаю твой секрет
ГЛАВА 4
Карие с опасной червоточинкой глаза буравят во мне огромную дыру. Я уже больше минуты молчу, стоя под козырьком женской клиники и вызываю недопустимое подозрение.
– Чего молчишь, маленькая лгунья?
– Лгунья?!
Мои хрупкие ангельские крылышки расправляются за спиной. Парочка белых перышек опадает на серый бетон и исчезают.
Джабар лукаво прищуривается, водит квадратной челюстью из стороны в сторону.
– Я должен поговорить с твоим отцом насчет свадьбы. Насколько мне известно, ты обещана в жены прощелыге Аристарху. Не хотелось бы вытаскивать занозу в его лице из своей задницы.
– Ничего, переживет.
Складываю дрожащие руки под грудью, чуть выставляю пухлые губы вперед. Бажаев внимательно прослеживает каждое мое движение. В надменном взгляде чересчур много тотального контроля и явного скептицизма. Но ему не отвертеться от меня, не закрыться в своем мрачном особняке в Адове.
Между нами теперь больше, чем просто секс под действием алкоголя. У нас будет ребенок! Я нарочно снова и снова повторяю эту лживую фразу в уме. Сама должна неистово верить в эту беременность и напоминать всем окружающим людям слабенькую дурочку, которая теряет сознание от абсолютно любых запахов. Или тоннами уплетает несовместимые продукты.
– Мой брат свяжется с Алексеем Юрьевичем и договорится о встрече.
На небрежно брошенной, словно обглоданная собачья кость, фразе, Джабар быстро спускается по мокрым ступеням и направляется к тонированному джипу. Перед тем, как забраться в теплый салон, оборачивается, испепеляет меня непримиримым взглядом.
Я продолжаю гордо выгибать спину, держать подбородок выше, чем нужно и на этой многозначительной ноте, Джабар скрывается из виду.
Дождь пускается в дикий пляс. Вода захлестывает под козырек, и мои любимые сапоги намокают по щиколотку. Отхожу назад, еще немного и упираюсь в пластиковую дверь, от которой отлетаю через секунду примерно на метр.
Из нее вываливаются грозные солдаты моего будущего мужа. Один из них, с нескрываемым интересом рассматривает меня с ног до головы. Хочется, сказать ему нечто гадкое, шлепнуть по блестящей лысине, но естественно сдерживаюсь.
У меня еще будет приятная возможность поиграть на их натянутых нервах. Несуществующие гормоны будут устраивать огненную феерию всем вокруг.
Выдыхаю натужно. Полдела сделано. И я ничуть не выдала своего истинного состояния. Я большая умница!
Полтора часа спустя, я въезжаю на территорию своего загородного дома и замечаю бегающих по двору доберманов. Мама, иногда, выпускает их на недолгую прогулку. А значит, сейчас она гуляет где–то неподалеку. Может в своей цветочной оранжерее? Она с ума сходит по всевозможным орхидеям. Не так давно ей доставили очень редкий экземпляр под названием «Рот дракона». Удивительное нежно–фиолетовое творение растет в Северной Америке. Единственная в мире орхидея из рода аретуза. Понятия не имею, что это такое. Но мама может рассказать о ней всё и усыпить болтовней на несколько часов.
Лучшее не задевать. Разговор будет до-о-о-лгим.
– Мам?
Зову ее, видя передвижение скрюченной тени за запотевшим стеклом.
– А? Это ты Агата?
Отзывается она издалека.
– Да.
– Иди сюда.
Я готовлюсь к очередному наскоку маминых претензий насчет беременности, но когда переступаю узкий порожек теплицы, встречаюсь с ее теплым взглядом.
– Как ты?
Сразу же спрашивает она, орудуя маленькой грабелькой в глиняном горшке. Большинство цветов растет прямо в земле, а некоторые, вроде белоснежной плюмерии в отдельных «апартаментах».
– Нормально. – Дергаю левым плечом, смотрю куда угодно только не на нее.
– Ты хотела заглянуть в публичную библиотеку, передумала?
Мама не прекращает колупать влажную почву острыми зубьями. Ее иссиня–черные волосы собраны в тугой хвост, и «лисий» кончик колышется от ее рьяных отточенных до автоматизма действий.
– Мам?
– Я так надеялась, что ты выйдешь замуж за достойного человека. Родишь ребенка прекрасному мужчине с хорошей родословной. А не преступнику с бесконечным числом трупов в послужном списке.
Как же душно…испарения невозможно сильны. Я цепляюсь пальцем за трикотажный ворот платья и оттягиваю его подальше от покрасневшей в момент шеи.
– Аристарх не идеал, мам. То, что он тесно дружит с папой и является частым гостем у нас в доме, это не означает, что я должна отблагодарить его за внимание и любезность собственным телом.
– Господи, Агата, да что ты такое говоришь!
Наконец–то садовый инвентарь летит прочь. Под куст лимонной орхидеи. Ее крупные цветы покрыты блестящей росой. Как и мое разгоряченное лицо. Вот–вот сознание потеряю. На языке так и зудит добавить: ну, я же беременная.
– Мне что–то нехорошо. Я выйду на улицу, ладно?
Едва я покидаю замкнутое пространство с тропическими растениями и повышенной влажностью, на меня оскаливается лощеный доберман. Недолюбливаю я этих непредсказуемых псов! И видимо, они чуют мой потаенный страх и нелюбовь.
Белые клыки то и дело нагоняют на меня непередаваемый ужас. Лапы коричнево–черного чудовища широко расставлены, голова чуть опущена. От нападения его отделяет только мама, которая звучной командой «место» прогоняет их подальше. Точнее в оборудованный вольер недалеко от гаража.
– Испугалась? – мама касается моего предплечья и нежно гладит его.
– С детства их ненавижу. Зачем мы держим этих чудовищ?
Леди с аристократической выправкой и ровной осанкой мило улыбается. Мама само совершенство. Ни грамма жира, ни единой морщинки. Всегда идеальные алые губы и неброские черные стрелки вместо вычурных теней.
– Твой отец души в них не чает. У него тяжелая профессия. Целым городом руководить – это ответственно. Пусть хоть дома чувствует себя самим собой.
– А я? Почему я не могу быть собой? Вы с папой вынуждали меня соглашаться с вашим выбором и решениями всю мою сознательную жизнь. Поэтому я всегда искала повод улизнуть в Европу. Искала хоть немного свободы!
– И смотри, к чему это привело? Ты беременна от мафиози!
– Папа отлично сотрудничает с большинством из них. Так что…
Прохладный воздух дарует живительную силу. Я перестаю трястись от внезапного скачка температуры и расслабляюсь. Мама гнетуще сощуривается.
– Давай не будем об этом?
– Хорошо. В очередной раз закрываешь мне рот.
Покачиваю пухово-ватной головой, облизываю сухие губы и нацеливаюсь на выложенную черной плиткой дорожку.
– Ты куда?
– В библиотеку. У меня появилось нестерпимое желание прочесть про богиню, которую выдали замуж, и она от отчаяния сиганула со скалы!
– Агата!!!
Будь мама моей ровесницей, с которой мы являемся закоренелыми врагами с первого класса, я бы подняла руку и показала ей средний палец. Но я люблю маму. Она мой родной человек.
И вместо «фак ю», ответом служит приподнятая ладонь.
Я на адреналиновом допинге добираюсь до стоящей у ворот машины. Охранник с бесстрастным лицом и внешностью жителя Каменного века, открывает мне дверь. Я практически запрыгиваю в салон и чуть не падаю плашмя на кожаное сиденье. Легкое хмыканье обросшего неандертальца отрезвляет. Аккуратно присаживаюсь, свожу колени, и кладу поверх них озябшие руки.
Водитель без лишних вопросов закрывает дверь, огибает машину сзади и размещается за рулем. Заводит двигатель и медленно выезжает с ровной площадки на дорогу.
Не нужно мне было искать маму и разговаривать с ней.
Опять я себя накручиваю до немыслимых масштабов и ощущаю дикую вину за умелый обман.
Дзынь.
Нащупываю телефон в кармане пальто. Каринка! Вот кого я безумно рада буду увидеть и услышать.
Карина : « Приветик, малышка, как делишки? С господином Д всё хорошо прошло?»
Я: « Хай! Да, всё отлично. Он безумно счастлив!»
Карина : « Я скоро заканчиваю дежурство. Может, встретимся?»
Я: « Сорри, еду в библиотеку (грустный смайлик со слезами), но после, можем посидеть в «Дон Файере». После ремонта там шикарно»
Карина: « Окей. И у меня для тебя новость. Ты будешь в шоке!»
Немноговато ли шока на сегодня?..
ГЛАВА 5
Публичная библиотека имени Чехова расположена на Театральной площади Лихтинска. Своеобразное совпадение и очень уместное. Я обожаю книги и театр. Хоть по мне и не скажешь. Все думают я избалованная девчонка, знающая имена всех дизайнеров и названия всех брендов косметики.
Так и есть. Но!
Я много читаю, пишу заметки в онлайн–журнал об интересных модных показах. И схожу с ума по Дамиано Давиду. Просто страшно вообразить, насколько сильно я им одержима. У меня даже есть футболка, подписанная им лично. Получилось пройти за сцену после его концерта в Милане.
Мерседес тормозит прямо у парадного входа библиотеки. Я беру сумку, дергаю ручку. Не поддается.
С очевидным вопросом в глазах смотрю на водителя.
– Я ненавижу подобные места. Чувствую себя дьяволом, пытающимся переступить порог церкви. Если вас не затруднит, скажите своему отцу, что я вас сопровождал, а я здесь побуду.
– Окей.
Быстренько пожимаю плечами и выгибаю одну бровь, намекая на дверной блокиратор.
Система приглушенно щелкает с легкой руки Люцифера. Я вылезаю, и осенний ветерок подхватывает мои янтарно–золотистые волосы, которые при ином освещением, кажутся на пару тонов светлее. Они путаются, скручиваются, играют в догонялки.
Выпрямляю спину, слышу похрустывание затекших позвонков. Пару шагов борюсь с небольшим давлением меж лопаток, а потом порхаю по ступеням и толкаю тяжелую деревянную дверь советских времен.
Запах застарелой бумаги, необыкновенного зеленого сукна коим обтянуты столешницы дубовых столов будоражит мое чуткое обоняние и вызывает объяснимые мурашки.
Я в храме вечности. Стены, потолок, бесконечное количество стеллажей с книгами хранят дух великих людей.
Уверенно иду к посту библиотекаря на небольшом подиуме с правой стороны. Николай Генрихович, бессменный контролер, встречает меня радушной улыбкой.
– Агата, здравствуй.
– Здравствуйте, – прилипаю к лакированному бортику глубокого кофейного оттенка, – вы когда–нибудь отдыхаете?
– Я только–только закончил изучать Бродского. Впереди столько интересного.
Как я его понимаю. И совершенно не представляю, откуда у меня эта сильнейшая тяга к чтению. К познанию прошлого, настоящего и будущего. Моя мама увлекается растениеводством и занимается благотворительным фондом. Папа целыми днями трудится на благо города.
А я? Каким образом скромная, поправочка, но свободолюбивая девушка, нашла себя в страницах, пропитанных пылью?
– Расскажете, что вы узнали о Бродском?
– С удовольствием!
Около получаса Николай Генрихович рассказывает мне о замечательном поэте. А потом я искренне извиняюсь, сую беспроводные наушники в уши и поднимаюсь на второй этаж в секцию античной литературы. Естественно, за тридцать минут ничего толком нельзя понять, но мне необходимо отвлечься и забыть этот день.
Стать собой. Стереть из памяти мнимую беременность.
– Всё, что тебе светит, только лампочка. Сколько ж ты натерпелась, моя лапочка. Однажды развеются тучи над головой, но а пока что на своём стой…
Тихонько подпеваю Асие, вытаскиваю с полки толстую книжку с творениями Софокла и резко вздрагиваю. Талмуд в потертой кожаной обложке летит мне под ноги.
Кто–то проплывает мимо высоких стеллажей. Улавливаю едва заметную тень.
Говорю себе, просто показалось. Поднимаю выбранную книгу, ставлю на полку и двигаюсь к другому ряду. Туда, где «сладко спит» Гомер.
Уже изрядно изучив ассортимент, не глядя подцепляю корешок «Трои» и снова тень проносится неподалеку. Мороз по коже. Бесшумно сглатываю, на секундочку зажмуриваюсь.
Сердечко бьется так, будто зависает на гребне волны и вот–вот сиганет с нее, закрутится в «трубе», совершая бэкдор. Зачем–то поглядываю на изящные наручные часы с мелкими бриллиантиками на ремешке и нога подворачивается. Буквально на ровном месте!
Черт!
Голень мгновенно отекает. Хочу наступить на полную стопу, но ужасно больно. Проклиная эту заколдованную секцию, и сунув Гомера под мышку, собираюсь уйти.
Амбал, ростом с взрослого медведя и медвежьим оскалом заряжает мне кулаком в лицо. От сумасшедшей боли заваливаюсь на металлический стеллаж и сползаю на мраморный пол.
Соленая кровь заполняет весь рот. В голове глухой шум. Не могу пошевелиться.
– Ты сдохнешь, сучка. И я получу свои денежки.
Выплевывает с большим предвкушением победы, этот чертов козел. Почти не слышу его, да и не вижу тоже. В глаза кислоту залили, а в уши раскаленный свинец.
Книжки с верхних полок сыплются на мои плечи, колени. Не двигаюсь, потому что тело не поддается. Я в странной надломленной позе, со склоненной набок головой и никак не в силах сдвинуться.
Козел впечатывается мордой в мрамор. Парочка передних зубов вылетает, и с цокотом разбегается кто–куда.
Меня сгребают сильные мускулистые руки и мягко встряхивают на весу.
– Ты ешь в день по зернышку, Елена Прекрасная?
Такой знакомый тягучий голос…
Я хочу взглянуть на его обладателя, но вместо этого, обхватываю его за шею и закрываю невидящие глаза.
Перестаю что–либо воспринимать. Лишь редкие потрясывания и толчки, когда мой спаситель преодолевает преграды, покидая библиотеку. Видимо пересек просторный зал, спустился по ступеням и вышел на улицу.
– Дверь открой. – Его приказной тон звенит долгим эхом. Некто выполняет команду.
Не понимаю, что со мной происходит, куда меня везут, но приятный свежий аромат сейчас единственный маяк в моем спутанном сознании.
Время останавливается. Я скручиваюсь, плотнее прижимаюсь к твердой груди под мягкой тканью и вроде бы отключаюсь. Всё перестает существовать и иметь смысл. Я в уютном коконе и мне тут хорошо.
Словно маленькая девочка обнимаю плюшевого мишку, мну его пухлую лапку и вижу чудесный сон…
Я впервые выхожу в свет. На мне красивое белое платьице и белые туфельки с бусинками жемчуга на «носочках». Вокруг много незнакомых людей. Но Аврора старше на одиннадцать лет и ведет себя бесстрашно, всем приветливо улыбается. Мы идем не спеша, она держит меня за руку, иногда, шепчет подбадривающие слова.
– Агата, проснись. – Говорит мне Аврора, взяв мое крошечное личико в свои теплые ладони посреди шумного зала. – Слышишь меня?
– Да, Ава, я тебя слышу…
Шепчу в ответ на одном дыхании.
– Ава?
Электрический ток пронзает меня насквозь. Открываю глаза и вижу перед собой нахмуренного Джабара. Неосторожно подрываюсь и сразу ложусь обратно. Невыносимая боль сковывает каждый миллиметр тела. Лицо особенно.
– Где я? Почему ты…
– Ты в моей квартире. В библиотеке на тебя напал один моих солдат, который переметнулся на грязную сторону за очень большие бабки.
– Боже…
Кое–как отрываю руку от шелковистого матраса и кладу на горячий лоб.
– Тебя осмотрел мой врач. Все в порядке.
– Врач?! – глаза выскакиваю из орбит, но я не в состоянии отнять голову от восхитительно–удобной подушки.
– Не волнуйся. Я предупредил его о твоей беременности и о том, что ты моя будущая жена. При осмотре присутствовала моя помощница Марта.
– Ох,…ничуть не легче…
И правда. У мега–супер–крутого Джабара Бажаева есть миленькая помощница? Ха!
– Она здесь. И она присмотрит за тобой, пока я отъеду. – Кивает через плечо.
Фокусирую туманный взгляд на крупной полноватой фигуре женщины с толстой рыжей косой, лежащей поверх груди.
Теперь мне всё ясно.
– Я не могу остаться у тебя. Это…это неприемлемо…
Джабар снова касается моей неестественно красной щеки своими длинными пальцами с парой красивых золотых печаток и уклончиво улыбается. Мое внезапное смятение понятно. Вот я брожу по библиотеке, а следом прихожу в себя в царстве тьмы и порока.
– Мы трахались, отбросим все формальности и приличия.
Умудряется сказать одними губами, ярко очерченными, равномерно объемными. А этот четкий надгубный желобок? Вместит небольшую горошинку.
– Хватит. – Тихо отвечаю я.
– Отдыхай. Я не хочу, чтоб мой будущий сын как–то пострадал из–за уёбка, решившего тебя прикончить. Вернусь, поговорим, как быть дальше.
– В каком смысле? Я поеду домой.
– Это вряд ли.
Бажаев и я начинаем мериться неуступчивыми взглядами. Даже присутствие Марты нам не мешает. И никак не напрягает.
ГЛАВА 6
– Вряд ли? – опять напираю я с дерзкой интонацией.
Джабар кривовато улыбается, подмигивает мне, и что–то шепнув Марте, выходит из спальни. Я хватаю подушку и пуляю ему в спину. Она мягко падает на пол, не долетев до двери всего пару метров.
– Не стоит приличной девушке так себя вести.
Сетует домработница. Я фыркаю, откидываю одеяло и встаю. Ай! Тут же валюсь обратно. Лодыжка похожа на бочонок с вином. Марта подбегает, хочет прикоснуться к ней, не даю. Задираю ногу на матрас и с тяжелым выдохом опускаюсь на лопатки.
– Отдохните. Хотите я вам бутерброд с вареньем сделаю?
Отрицательно верчу голову и ловлю дикую боль. Меня ж ударили…черт…
– Хорошо, – продолжает Марта, – я оставлю вас. Надеюсь, не наделаете глупостей. На тумбочке обезболивающее, если что.
Кивает на прикроватную тумбу, сделанную, будто из куска камня и неторопливо уходит. Я минутку лежу неподвижно, а потом выпиваю таблетку и удивительно быстро проваливаюсь в сон.
В чужой квартире, в постели опасного мафиози я чувствую себя в полной безопасности. Странно? Да и плевать.
Просыпаюсь, как мне кажется, через триллион лет. На самом деле, сплю я всего два часа. Настенные часы в металлическом обрамлении показывают семь вечера.
В комнате тусклый полусвет. Вечернее зарево проступает в щелку между плотными черными шторами и создает эту волшебную атмосферу. Прикасаюсь к щеке. Ужасно болит. Аж вздрагиваю, когда чуть сильнее надавливаю и цыкаю звучно.
За закрытой дверью слышится довольно бурный разговор. Манит меня подслушать. Аккуратно ползу к краю гигантского матраса и прежде чем встать, разминаю травмированную ногу.
Больновато, но терпимо. Допрыгаю на одной, если понадобится.
Отталкиваюсь от мягкой, но упругой поверхности и понимаю, на мне футболка Джабара. Ровно до середин колен доходит.
Он меня переодел? Видел меня в нижнем белье?
Да о чем я! Мы с ним голые в душе отеля «Фридленд» стояли. Глупая Агата. Тошно от себя самой.
Ковыляю мелкими шажками на выход, давлю на брутальную ручку и выхожу в коридор. Широкий, такой же минималистичный, как и спальня. Держась за стенку, карабкаюсь по одной линии, стараясь не сильно опираться на ушибленную ногу.
– Вы хотите, чтобы с ней еще что–то стряслось? Таким Макаром она до нашей свадьбы не доживет.
Басит Джабар, собирает русую шевелюру на затылке и стягивает в тугой хвост прозрачной резинкой.
– Это все по вашей вине, господин Бажаев. – Отвечает мой отец.
Стойте, папа здесь? Прыгаю на месте, потому что здоровая нога затекла и могу потерять равновесие.
– Моя вина? Вы уверены, Алексей Юрьевич? Вы отвечаете за ее безопасность. Не я. Я ей никто пока. Но, – понижает холодный голос Джабар, – с сегодняшнего дня она под моей защитой. Я больше не допущу того, что произошло в библиотеке.
– Дариус, вразумите своего брата, пожалуйста.
Лениво тянет мой отец. Не слышу маму. Она видимо осталась дома. Конечно же, ей важнее улучить свободную минутку с драгоценным любовником, чем побеспокоиться о родной дочери.
Люблю ее, но порой она неправильно расставляет приоритеты.
– Джабар, Алексей Юрьевич прав. Агата его дочь и у тебя нет на нее никаких прав.
Спокойно парирует многоуважаемый босс мафии и будущий отец прекрасного мальчика. Милена вот–вот родит. Болтала вчера с ней, и она уже ждет не дождется появления первенца на свет. Впрочем, и суровый папочка–мафиози тоже в предвкушении важного события.
– Я вас понял, – Джабар достает телефон из кармана брюк–бананов. Классическая ткань, но свободный крой…мамма мия, как ему идет. – Одну минутку.
Мой потенциальный супруг ненадолго отлучается, беседует с кем–то у панорамного окна с видом на ночной город, увязший в ярких огнях. Разноцветные отблески играют на его красивом профиле и идеальной фигуре.
– Итак, – возвращается Джабар к брату и моему отцу. – Скоро приедет регистратор, и мы с Агатой распишемся.
Я вылетаю из–за угла быстрее ядерной ракеты, забыв о боли и сношу мужчин диким криком:
– Что?!!!
Троица прячет веселые улыбки. Даже мой папа радуется подобному цирковому выпаду.
– О, а вот и невеста! – Джабар убирает телефон назад в карман и разводит жилистые руки в стороны. – Готова выйти за меня через час?
– Да вы с ума сошли все!
Джабар искрит недобрым пламенем. Папа и Дариус задирают брови вверх, будто «не–не, разбирайтесь сами».
– Дочка, извини, но ты сама заварила эту кашу. – Папа как никогда холоден в выражениях.
– Я беременна от него, – резко веду головой вправо, – но это не значит, что мы должны пожениться прямо сейчас, чтобы отвадить от меня желающих свернуть мне шею.
– Это разумный выход, Агата. – Дариус отличается уверенной собранностью. Каждое слово – золото. Каждый взгляд – насквозь. И Джабар не будет с ним спорить. Он хоть и близкий родственник, но находится ниже по рангу в клане.
– Гномик, – слышу совсем рядышком и охаю, видя Джабара возле себя, – разве не об этом ты мечтала. Не этого желала, прыгая ко мне в постель в Париже.
– Попрошу вас, господин Бажаев. – С трусостью в голосе грозится мой отец, прокручивает обручальное кольцо на пальце.
Джабар обвивает мою талию сильной рукой. Я осыпаюсь назойливыми мурашками, которые все волоски на теле ставят под козырек.
– Ответь, Гномик. Ты хочешь стать моей женой?
Я часто моргаю, смотря точно в черные глаза Джабара. В них столько мудрости, столько адского огня и в тоже время столько мальчишеского задора…А еще есть нечто безудержное. Тайная сущность с миллионом фетишей.
– Хочу, но…– блею и бесшумно сглатываю.
– Если вы не против, мы подготовимся к церемонии.
Ведет меня в направлении спальни, из которой я пришла. Папа и Дариус решают выпить по стаканчику ирландского виски.
– Оп!
Меня без труда подхватывают на руки и затыкают рот одним беспощадным взглядом. Сжимаю губы, подавляя желание брякнуть гадкую колкость.
Наедине, в теплом мрачном логове, Джабар опускает меня на ноги, но не из своих объятий. Его футболка оголяет мой зад в черных кружевных трусиках. Чувствую шевеление длинных пальцев поверх ягодиц и охаю, когда их кончики царапают тонкую ткань.
– Даже в моей старой футболке, которую я надеваю, чтобы позаниматься спортом, ты доводишь мой член до болевого шока.
– Перестань…
Упираюсь острыми локотками в его горячую грудь.
– Приоденься. В моем шкафу висит вечернее платье для тебя. Лично выбирал.
– Ты знал, что мы сегодня поженимся? – превращаюсь в живую статую с широко распахнутыми шокированными глазами…