Тяжело вздохнув, мальчик натянул на руки перчатки и поспешил за ворота родного дома. Эльфийская деревня была погружена в полуночную тишину. А значит, у него был шанс вернуться еще до рассвета и остаться неузнанным. В его деле это было весьма важно. Чтобы злые и завистливые языки не испортили действие слезы снегоглазки. Потому он и рискнул идти в долину папоротников уже по ночному снегу, когда тот ярко и звонко хрустел под ногами и вынуждал замирать, дабы не разбудить поселение.
Но когда центральные ворота остались позади, а секретный мальчишеский лаз захлопнулся за спиной, маленький Элькс припустил быстрее, стараясь успеть до назначенного часа. У него в груди заполошной птичкой стучало сердце, а уши больно терлись о шапку, но тратить время на ненужные мелочи он не решался. Его цель заключалась в совершенно ином, а значит, мелкие неудобства он потерпит. Главное, он достанет загадочный цветок для спасения своей любимой мамочки.
Горло эльфенка перехватывало от морозного ветра и сырой стужи, которая в ночном полумраке скрадывала и без того редкие лучи лунного света. Не очень густой лес заставлял маленького героя озираться и сжиматься в комок. Но Элькс продолжал упорно идти к намеченной цели. До долины не так далеко. Он должен преодолеть оставшееся расстояние пути и успеть до того самого часа, когда луна встанет на середину неба, оглашая всем начало нового года. Праздника великого и мистического дня, когда снегоглазка может исполнить желание. В том числе и дать заветную каплю, способную излечить от любого недуга.
Остановившись на мгновение, он оперся руками о колени, стараясь отдышаться. От быстрого бега кололо в боку, а легкие горели огнем. Но эльфенок не собирался сдаваться, он уже преодолел половину пути. Теперь нужно еще немного подождать, потерпеть и добраться до места назначения, туда, где его будет ждать залитая лунным светом долина и тихое журчание никогда не замерзающей реки, на берегах которой расцветет нужный ему цветок. Вскинув голову, Элькс весь подобрался и приготовился к новому рывку. Сейчас он должен думать не о себе, а о маме.