Колин Гувер
Без надежды
27 августа 2012 года. Понедельник 17:25
Задыхаюсь и не чувствую тела еще с Аспен-роуд. Дышу уже не размеренно, а с трудом и рывками. Именно за это я больше всего и люблю бег: когда каждая жилка в теле напряжена и толкает меня вперед, заставляя сосредоточиться только на том, чтобы сделать следующий шаг – и больше ничего.
Еще шаг.
И больше ничего.
Я никогда не забегала так далеко. Обычно останавливаюсь после полутора миль – за несколько кварталов до этого места. Но не сегодня. Несмотря на то что тело охватила привычная боль, мозг все никак не отключается. Продолжаю бежать в надежде, что достигну наконец нужного состояния, однако сегодня на это требуется больше времени. Наверное, лучше прекратить пробежку – возвращаться тоже придется дольше, а вода почти кончилась.
Остановившись у края чьей-то подъездной дорожки к дому, прислоняюсь к почтовому ящику и открываю бутылку с водой. Утираю тыльной стороной ладони пот со лба и допиваю последние капли воды. Я уже выдула одну бутылку на этой техасской жаре. Молча ругаю себя за то, что пропустила утреннюю пробежку. Жара не для таких слабаков, как я.
Боясь обезвоживания, решаю вернуться домой пешком, а не бегом. Вряд ли Карен обрадует мое физическое истощение. Она и без того нервничает, когда я бегаю одна.
Пройдя несколько шагов, слышу за спиной знакомый голос:
– Эй, привет.
Как будто мое сердце и без того недостаточно сильно бьется! Медленно оборачиваюсь. На меня с улыбкой смотрит Холдер. В уголках губ притаились ямочки. Его волосы влажные от пота – кажется, он тоже только что бегал.
Я пару раз смаргиваю, едва веря в то, что это не вызванный усталостью мираж. Инстинкт самосохранения велит с криком убежать, но тело жаждет оказаться в кольце его блестящих от пота рук.
«Мое тело – чертов предатель».
К счастью, дыхание еще не выровнялось после растяжки, и никто не скажет, будто я так часто дышу лишь из-за того, что снова его увидела.
– Привет, – едва слышно произношу я.
Стараюсь смотреть ему в лицо, но взгляд так и соскальзывает ниже. Значит, буду смотреть себе под ноги, чтобы не задумываться о том, что на Холдере лишь шорты и кроссовки. То, как эти шорты сидят на его бедрах, – уже достаточная причина простить ему все минусы, о которых я сегодня узнала. Никогда не принадлежала к тем девушкам, которые впадают в экстаз от внешности парня. Чувствую себя недалекой, жалкой и вообще ущербной. А еще злюсь на себя за то, что он так на меня действует.
– Бегаешь? – спрашивает он, опершись локтем о почтовый ящик.
– Обычно по утрам, – киваю я. – Уже забыла, как бывает жарко днем.
Приставляю ладонь ко лбу и смотрю на него, а солнце сияет над его головой подобно нимбу.
Есть в этом некая ирония.
Он протягивает руку, и я отшатываюсь прежде, чем понимаю, что мне предлагают бутылку с водой. Похоже, он заметил мою нервозность – вон как губы поджимает, сдерживая улыбку.
– Попей, ты выглядишь усталой. – Он сует мне в руки полупустую бутылку.
Обычно я не беру воду у незнакомцев. Особенно у «плохих парней». Но сейчас мне хочется пить. До смерти хочется.
Взяв бутылку и запрокинув голову, делаю три больших глотка. Умираю от желания выпить все, но не могу же я лишить его воды.
– Спасибо. – Вернув бутылку, я утираю рот и оборачиваюсь. – Мне до дома еще полторы мили, так что я пойду.
– Скорее две с половиной, – поправляет он, косясь на мой живот.
Не вытерев горлышка, он подносит бутылку ко рту. Запрокидывает голову, не сводя с меня глаз, и допивает остатки воды. Не могу отвести взгляда от его губ, которые касаются горлышка там же, где недавно побывали мои губы. Можно сказать, мы поцеловались.
Тряхнув головой, я переспрашиваю:
– Что?
Он сказал что-то вслух или мне показалось? А то все мое внимание устремлено на его грудь, по которой текут капельки пота.
– Я сказал, скорее две с половиной мили. Ты живешь на Конро, а до нее больше двух миль. Туда и обратно выходит пять миль.
Судя по тону, его это впечатлило.
Я смотрю на него с интересом.
– Ты знаешь, на какой улице я живу?
– Ну да, – говорит он и умолкает.
Я смотрю на него и тоже молчу, дожидаясь объяснений.
Поняв, что простое «ну да» меня не устраивает, он со вздохом произносит:
– Линден Скай Девис, родилась двадцать девятого сентября, живешь на улице Конро, дом тысяча четыреста пятьдесят пять. Рост пять футов три дюйма. Донор.
Я пячусь, в красках представляя смерть от рук этого потрясающего преследователя. Наверное, стоит убрать ладонь от глаз, чтобы получше рассмотреть его на случай, если предстоит убегать. Возможно, мне придется описать его внешность художнику-криминалисту.
– Удостоверение личности, – поясняет он, заметив мой страх и замешательство. – Ты же показала мне свое удостоверение личности, еще там, у магазина.
Подобное объяснение не развеивает моих подозрений.
– Ты видел его всего пару секунд.
Он пожимает плечами.
– У меня хорошая память.
– Ты меня преследуешь, – бесстрастно заключаю я.
– Я тебя преследую? – смеется он. – Ты сейчас стоишь у моего дома. – Он указывает через плечо на строение за его спиной.
Это его дом? Вот я попала.
Выпрямившись, он стучит пальцем по буквам на почтовом ящике.
Холдеры.
Кровь бросилась в лицо, но это не важно. Да у меня все тело горит после пробежки по полуденной техасской жаре почти без воды. Я стараюсь не смотреть на его дом, однако любопытство – мое слабое место, и я оборачиваюсь. Дом выглядит довольно скромно и в глаза не бросается. Вполне соответствует району среднего класса, в котором мы сейчас находимся. Как и машина на подъездной дорожке. Интересно, это его машина? Из разговора с кассиршей Как-там-ее в магазине можно заключить, что Холдер примерно мой ровесник, и потому, скорее всего, еще живет с родителями. Но почему я не видела его раньше? Почему не знала, что живу всего в трех милях от единственного в мире парня, который может превратить меня в сплошной комок нервов и смешанных чувств?
– Что ж, спасибо за воду, – откашлявшись, говорю я.
Хочется поскорее избавиться от этой неловкости. Махнув ему на прощание рукой, я большими шагами отправляюсь в обратный путь.
– Подожди минутку! – кричит он вслед.
Я не замедляю шаг, и он обгоняет меня и идет спиной вперед, против солнца. – Давай я налью тебе воды. – Он выхватывает бутылку из моей левой руки, случайно задев живот. Я снова цепенею.
– Сейчас вернусь, – обещает он и бежит к дому.
Я в растерянности. Какой-то запредельный акт доброты, противоречащий всему, что я знаю о Холдере. Или это очередной побочный эффект раздвоения личности? Наверное, он мутант, как Халк. Или Джекилл и Хайд. Интересно, Дин – его доброе начало, а Холдер – злое? Сдается мне, именно второго я и видела тогда на стоянке. Пожалуй, Дин мне нравится гораздо больше.
Просто так стоять неловко, и я принимаюсь расхаживать по подъездной дорожке, то и дело останавливаясь, чтобы посмотреть в сторону обратного пути домой. Не знаю, что делать. Кажется, что бы я сейчас ни предприняла, все ляжет на чашу весов глупости.
Остаться?
Сбежать?
Спрятаться в кустах, пока он не вернулся с наручниками и ножом?
Сбежать я не успеваю – дверь распахивается, и Холдер выходит с полной бутылкой воды. На этот раз солнце за моей спиной, и мне не приходится напрягаться, чтобы рассмотреть парня. Тоже не очень хорошо – мне хочется лишь пялиться на него.
Фу! Я определенно ненавижу похоть.
Ненавижу.
Всеми фибрами души понимаю, что он нехороший человек, только моему телу на это плевать.
Он отдает мне бутылку, и я быстро делаю глоток. Я в целом ненавижу техасскую жару, но вкупе с Дином Холдером она становится для меня преддверием ада.
– Тогда… раньше, в магазине, – запинаясь, произносит он. – Извини, если встревожил тебя.
У меня перехватывает дыхание, однако я все же умудряюсь ответить:
– Ты меня не встревожил.
«Ты напугал меня до чертиков».
Холдер сужает глаза и пристально на меня смотрит. Сегодня я поняла, что не люблю, когда меня изучают… предпочитаю оставаться незамеченной.
– Приставать к тебе я тоже не собирался, – говорит он. – Я просто принял тебя за другую.
– Все нормально, – натянуто улыбаюсь я.
Но на самом деле это не так. Почему я разочарована тем, что он ко мне не приставал? Я же должна радоваться.
– Не то чтобы я не хотел бы пристать к тебе, – с усмешкой добавляет он. – Просто в тот конкретный момент я этого не делал.
«Слава богу!»
От его уточнений я невольно улыбаюсь.
– Хочешь, пробегусь с тобой? – Он кивает на дорогу за моей спиной.
«Конечно, да!»
– Нет, сама доберусь.
Он снова кивает.
– Ну, я все равно собирался в ту сторону. Я бегаю дважды в день, и мне еще осталось… – Осекшись, он делает шаг ко мне, берет за подбородок и поворачивает мою голову в сторону: – Кто тебя так? – Он хмурится, взгляд становится жестким, совсем как тогда, в магазине. – Раньше этого не было.
Высвободив подбородок, я смеюсь.
– Несчастный случай. Никогда не буди спящую девушку.
Он без улыбки подходит ближе, смотрит пристально и проводит пальцем под моим глазом.
– Ты ведь сказала бы кому-нибудь, если б с тобой такое сотворили?
Я хочу ответить. Очень хочу. Но просто не могу. Он прикасается к моему лицу. Его ладонь на моей щеке. Я не в силах ни думать, ни говорить, ни дышать. Его аура словно высасывает воздух из моих легких и силу из моих колен. Я нерешительно киваю, он хмурится и убирает руку.
– Я бегу с тобой, – непререкаемым тоном произносит он.
Взяв меня за плечи, разворачивает к себе спиной и слегка подталкивает. Мы молча бежим бок о бок.
Я хочу поговорить с ним. Хочу спросить о годе в колонии, о том, почему он бросил школу и что означает его татуировка… но слишком боюсь ответов. К тому же я запыхалась. И всю дорогу до моего дома мы бежим в молчании.
Невдалеке от подъездной дорожки мы, не сговариваясь, переходим на шаг. Совершенно не представляю, чем это должно закончиться. Со мной никто не бегает, и я не знаю, как по этикету нужно прощаться бегунам. Повернувшись к нему, я взмахиваю рукой и говорю:
– Наверное, еще увидимся?
– Непременно, – пристально глядя на меня, отвечает он.
Я в замешательстве улыбаюсь и отворачиваюсь. Непременно? Идя по дорожке, прокручиваю слово в уме. Что он хотел этим сказать? Он не попытался узнать мой телефон, хотя даже и не подозревает, что у меня его нет. Не спросил, хочу ли я снова с ним пробежаться. Однако произнес «непременно» таким уверенным тоном, что я начинаю надеяться на встречу.
– Скай, подожди! – Он произносит мое имя так, что мне хочется, чтобы оно стало единственным в словаре Холдера. Я поворачиваюсь и отчаянно жажду услышать от него очередной низкосортный подкат. Теперь я готова на него клюнуть.
– Хочу тебя кое о чем попросить.
«Проси о чем угодно. Пока ты без футболки, я сделаю для тебя все».
– Да?
Он бросает мне свою бутылку с водой. Я ловлю и вижу, что она пуста. Жаль, что сама ему это не предложила. Встряхнув ее, киваю и взбегаю по ступенькам в дом. На кухне Карен загружает посудомойку. Захлопнув входную дверь, я наконец-то делаю глубокий вдох.
– Боже мой, Скай. Выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок. Садись. – Забрав бутылку, она заставляет меня сесть на стул. Пока она наливает воду, я размеренно вдыхаю через нос и выдыхаю через рот. Карен подает мне полную бутылку, завинчиваю крышку и выбегаю из дома.
– Спасибо, – говорит Холдер.
Я стою и смотрю, как его полные губы прижимаются к горлышку бутылки.
«Можно сказать, мы снова целуемся».
Трудно сказать, что подействовало на меня сильнее: почти пятимильная пробежка или Холдер. И то и другое вызывает ощущение, будто я вот-вот потеряю сознание от нехватки кислорода. Холдер завинчивает крышку, блуждая взглядом по моему телу. На миг дольше задержавшись на моем голом животе, он смотрит мне в глаза:
– Ты занимаешься легкой атлетикой?
Прикрыв живот левой ладонью, сцепляюсь пальцами с правой рукой.
– Нет, хотя подумываю попробовать.
– Попробуй. Ты пробежала почти пять миль, но практически не запыхалась. Ты учишься в выпускном классе?
Он даже не представляет, чего мне стоит не упасть на тротуар, задыхаясь. Я еще никогда не пробегала так много зараз, и приходится изо всех сил притворяться, будто для меня это нетрудно. Похоже, притворяюсь я успешно.
– Разве ты не должен знать, что я в выпускном? Теряешь шпионские навыки.
Когда на его щеках появляются ямочки, хочется поздравить себя с победой.
– Ну, за тобой трудновато шпионить. Я не нашел тебя даже в Фейсбуке[4].
Он признался, что искал меня в сети! Даже немного лестно знать, что мы познакомились меньше двух часов назад, а он сразу кинулся искать меня в Фейсбуке[5]. Я невольно улыбаюсь и выдаю жалкое оправдание, несвойственное моей обычно невозмутимой натуре:
– Меня нет в Фейсбуке[6]. У нас дома нет интернета.
Искоса глянув на меня, он недоверчиво ухмыляется и откидывает волосы со лба.
– А телефон? Разве нельзя подключить интернет через него?
– У меня нет телефона. Мама не сторонница современных технологий. Телевизора у нас тоже нет.
– Вот черт. – Он смеется. – Ты серьезно? Как же ты развлекаешься?
Я улыбаюсь в ответ и пожимаю плечами.
– Бегаю.
Холдер снова изучающе смотрит на меня, коротко глянув на мой живот. Теперь я хорошенько подумаю, прежде чем надеть спортивный топик на улицу.
– Значит, не получится узнать, когда кое-кто выйдет на свою утреннюю пробежку?
Он поднимает на меня взгляд, и я понимаю, что в этом Холдере нет ничего от типа, которого описала Сикс. Всего лишь флиртующий с девушкой парень, у которого глаза блестят от волнения и желания понравиться.
– Даже не знаю, захочешь ли ты так рано встать, – говорю я.
От его взгляда и техасского зноя у меня все плывет перед глазами, и я делаю глубокий вдох. Не хочется, чтобы он заметил мою усталость и волнение.
Прищурившись, Холдер наклоняется ко мне.
– Ты даже не представляешь, как я жажду рано встать.
Вижу его улыбку с ямочками на щеках и падаю в обморок.
Нет, правда. Я в буквально смысле упала в обморок.
Судя по боли в плече и налипшим на щеку грязи и камушкам, падение вышло не особо красивым и грациозным. Я вырубилась и бахнулась на тротуар прежде, чем он смог меня подхватить. Совсем не как книжные героини.
Лежу пластом на диване – видимо, он положил меня, принеся с улицы. Надо мной стоит Карен со стаканом воды, за ней виднеется Холдер, который наблюдает за последствиями самого постыдного момента моей жизни.
– Скай, попей воды. – Карен приподнимает мою голову и прижимает к губам стакан.
Сделав глоток, ложусь и закрываю глаза. Больше всего на свете мне сейчас хочется снова потерять сознание.
– Я принесу тебе холодное полотенце на лоб, – говорит Карен.
Я открываю глаза в надежде, что после ухода Карен Холдер тоже свинтил отсюда, но он все еще здесь. И теперь находится ближе ко мне. Стоит на коленях у дивана и выбирает из моих волос мусор или камушки.
– Точно хорошо себя чувствуешь? Ты так грохнулась.
Он обеспокоенно смотрит на меня и стирает что-то со щеки большим пальцем, затем кладет руку на диван.
– О боже, – прикрывая глаза ладонью, бормочу я. – Прости, мне так неловко.
Холдер отводит мою руку от лица.
– Ш-ш. – Беспокойство в его взгляде сменяется лукавством, и он с усмешкой произносит: – Мне даже понравилось.
В комнату входит Карен.
– Солнышко, вот полотенце. Хочешь обезболивающее? Тебя не тошнит? – Вместо того чтобы отдать полотенце мне, она вручает его Холдеру и возвращается на кухню. – Где-то у меня была календула или корень лопуха…
Зашибись. Мало мне позорного падения, так она еще хочет напоить меня своими самодельными настойками прямо при Холдере.
– Все хорошо, мам. Ничего не болит.
Холдер бережно вытирает мне щеку влажным полотенцем.
– Это пока ничего и не болит, но может заболеть позже, – говорит он тихо, чтобы не услышала Карен. Перестав разглядывать мою щеку, он смотрит мне в глаза. – Выпей что-нибудь, просто на всякий случай.
Почему-то из его уст предложение звучит гораздо привлекательней, и я киваю. Затаив дыхание, сглатываю сухим горлом, напрягаю ноги и пытаюсь сесть, потому что, если Холдер и дальше будет нависать надо мной, недолго и снова сознание потерять.
Заметив мои трепыхания, он берет меня за локоть и помогает сесть. Карен входит в комнату и протягивает стакан апельсинового сока. Ее настойки такие горькие, что их нужно запивать, иначе захочется выплюнуть. Я беру стакан, опустошаю одним махом и тут же возвращаю ей. Хочется, чтобы она вернулась на кухню.
– Прости, я не представилась, – говорит она, протягивая руку Холдеру. – Я Карен Дэвис.
Холдер встает и пожимает ее ладонь.
– Дин Холдер. Для друзей просто Холдер.
Мне завидно, что она касается его руки. Хочется взять номерок и встать в очередь.
– Как вы со Скай познакомились? – спрашивает Карен.
Он опускает на меня взгляд, а я в этот миг поднимаю на него глаза. На губах Холдера появляется слабая улыбка.
– В общем-то, мы и не знакомились, – говорит он, снова глядя на Карен. – Просто вроде как оказались в нужном месте в нужное время.
– Что ж, спасибо, что помог ей. Не знаю, почему она упала в обморок. С ней никогда еще такого не случалось. – Она переводит взгляд на меня. – Ты сегодня хоть что-нибудь ела?
– Немного курицы в обед, – говорю я, не признаваясь, что перед пробежкой ела сникерсы. – Еда в кафе – та еще гадость.
Закатив глаза, Карен всплескивает руками.
– Почему же ты не поела перед пробежкой?
Я пожимаю плечами.
– Забыла. Я ведь обычно не бегаю по вечерам.
Перед тем как унести на кухню стакан, она тяжело вздыхает.
– Я не хочу, чтобы ты бегала, Скай. Что, если никого не оказалось бы рядом? И вообще, ты слишком много бегаешь.
Она шутит, что ли. Я ни за что не откажусь от бега.
Должно быть, Холдер замечает, что я побледнела.
– Послушайте, – говорит он, повернувшись в сторону кухни, куда ушла Карен. – Я живу прямо на Рикер и каждый день пробегаю мимо вашего дома.
Врет. Я бы его заметила.
– Если вам так будет спокойней, с радостью побегаю вместе со Скай по утрам всю следующую неделю. Обычно я бегаю на школьном стадионе, но это не важно. Могу и здесь, просто на всякий случай.
Школьный стадион! Понятно теперь, откуда мне знаком этот пресс.
Карен возвращается в гостиную и смотрит сначала на меня, потом на Холдера. Она знает, как мне нравятся пробежки в одиночестве, но по ее глазам я вижу, что ей будет гораздо спокойней, если у меня появится партнер по бегу.
– Я согласна, – говорит она, снова глядя на меня. – Если Скай не против.
Да! Да, не против! Но только если он будет без футболки.
– Я не против, – говорю я и встаю.
Голова тут же идет кругом. Видимо, я побледнела, потому что Холдер обнимает меня за плечи и укладывает обратно на диван.
– Не спеши, – говорит он и смотрит на Карен. – У вас есть крекеры? Это обычно помогает.
Карен уходит на кухню, и Холдер обеспокоенно смотрит на меня.
– Ты точно в порядке?
Он проводит большим пальцем по моей щеке, и я вздрагиваю.
Заметив, как я пытаюсь прикрыть появившиеся на руках мурашки, он довольно усмехается. Оглянувшись на Карен, занятую на кухне, он снова смотрит на меня и шепчет:
– В какое время завтра начать за тобой шпионить?
– Полседьмого? – еле слышно говорю я, беспомощно глядя на него.
– Полседьмого – самое то.
– Холдер, ты не обязан это делать.
Какое-то время гипнотические голубые глаза изучающе смотрят на мое лицо, а я ничего не могу поделать и пялюсь на не менее гипнотические губы, которые произносят:
– Я знаю, что не обязан это делать. Я всегда делаю то, что хочу. – Он склоняется к моему уху и понижает голос до шепота: – А я хочу бегать с тобой, Скай.
Он отстраняется и снова смотрит на меня. Разгулявшийся у меня в голове и желудке хаос не дает собраться с мыслями и ответить.
Карен сует в мою руку крекеры.
– Ешь.
Холдер встает и прощается с Карен, потом поворачивается ко мне.
– Береги себя. Увидимся утром?
Я киваю и смотрю, как он поворачивается и уходит. Дверь закрывается, но я не могу отвести от нее глаз. Самообладание покинуло меня. Я абсолютно утратила над собой контроль. Так вот что обожает Сикс? Так вот, значит, какова похоть?
Я ее ненавижу. Я совершенно точно ненавижу это прекрасное, волшебное чувство.
– Какой он милый, – говорит Карен, – и красивый. – Она поворачивается ко мне: – Ты его знаешь?
– Я знаю о нем, – пожав плечами, отвечаю я и замолкаю. И больше ничего не говорю. У Карен случилась бы истерика, узнай она, что за пропащего типа только что выбрала моим «партнером по бегу». Чем меньше она знает о Дине Холдере, тем лучше для нас обеих.
