bannerbannerbanner
Грязная жизнь

Владимир Колычев
Грязная жизнь

Полная версия

Лежак похолодел. Пятьдесят процентов от дохода – это откровенный грабеж. Но именно из-за этих поганых процентов погиб Мирон. И его, Лежака, замочат, если ерепениться будет.

– Со-согласен, – выдавил он, заикаясь.

– А твой кореш?

– Я тоже.

Наконец-то показался в дверях комнаты Медок. Бледный как смерть, в глазах страх. Ну да и у него, у Лежака, видок не лучше.

– А куда вы оба денетесь? – захохотал крепыш.

И для вящего устрашения выставил вперед руку с пистолетом и вдавил ствол ему в грудь. Смех его стал еще громче.

Вот оно как все обернулось. Жизнь им сохранили, но посадили на рабские условия. И действительно, куда деваться?

Часть II

Глава 1

Леся стояла на коленях на полу, локти на кровати. Голое совершенной формы тело выгнуто, поджарый зад трясется под натиском сухопарого мужичка с большими ушами. Его огромный инструмент на всю длину входит в нее. Она стонет от кайфа и восторга. Шлюха! Тварь! Потаскуха!.. Прямо из воздуха возник второй мужик, он подсел к Лесе, дал ей попробовать на вкус свою омерзительную штуку. Когда появился третий и взял ее сзади, все куда-то пропало. Леся, мужики, кровать, комната…

Петр Антонович открыл глаза и уставился в потолок. Провел рукой по лбу и стер с него капельки холодного пота. Один и тот же сон преследовал его на протяжении последних пятнадцати лет. И самое страшное, что этот сон – отражение прошлого.

Он повернулся на бок, закрыл глаза и попробовал уснуть снова. Но мысли о былом отгоняли сон и не давали спать.

Давно, очень давно, еще в другой жизни, он застал свою бывшую жену с любовником. Он никогда не приходил домой на обед. А тут пришел. И обнаружил в своей спальне суку и самца, они беззастенчиво трахались на его кровати.

Лесю он любил безумно. Но так же безумно возненавидел ее, когда ощутил на своей голове тяжесть ветвистых рогов. В срочном порядке он подал на развод, собрал свои вещи и уехал в дальние края. Ему не жаль было оставлять Лесю, но сердце обливалось кровью, когда он думал о своей маленькой дочери. Он был бы рад забрать ее с собой, да кто бы ему позволил?

В том же году он устроился инженером на алмазные прииски в Якутии. Заработок высокий, но он совершенно не интересовал Петра Антоновича. В его работе ему нравилось другое – постоянное напряжение умственных и физических сил. Тяжелый труд и ужасный климат вытесняли из его головы мысли о брошенной семье. В борьбе с суровой природой и с постоянными поломками техники он закалил свой характер, научился быстро находить выходы из экстремальных ситуаций.

Он числился на хорошем счету. Передовик, рационализатор, активист. И, главное, с начальством в отличных отношениях. Его выдвинули раз, второй, третий. Не успел оглянуться, как стал генеральным директором крупнейшего алмазодобывающего предприятия. Он честно исполнял свои обязанности, добивался высокой производительности труда, перевыполнения плана, заботился о людях. А однажды поймал за руку своего заместителя.

Этот пройдоха возглавлял группу махинаторов. Он создал разветвленную сеть не зависящих друг от друга звеньев. В одних звеньях добывались «левые» алмазы, в других – эти же камушки по хитро смазанному механизму проходили мимо контролирующих структур, в третьих – уходили по нелегальному пути сбыта. Система учета на предприятии разработана, казалось, до совершенства. Но нет, выяснилось, что в ней есть дыра. И дыру эту заметил один только Петр Антонович. Ему бы отдать своего зама под суд. Но неожиданно для себя он соглашается с предложением этого пройдохи самому возглавить предприятие в предприятии, нелегальное в легальном. В последнее время его жизнь стала казаться ему пресной, появилось слишком много свободного времени. А ему нужно было заполнить жизненный вакуум. И он заполнил его риском, ежедневным, ежечасным.

С каждым годом обороты его тайного «цеха» существенно увеличивались. Неучтенные алмазы уходили на Запад достаточно крупными партиями. Но Петр Антонович даже не считал, сколько денег на его заграничном банковском счету. А когда сосчитал, ахнул. Сто восемьдесят миллионов долларов. Сумасшедшие деньги! Сказочное богатство! И все это для него, для него одного.

Больше десяти лет он живет один, и все это время изнуряет себя работой, создает и успешно преодолевает трудности. А жизнь тем временем проходит стороной. Но не все потеряно. Он еще достаточно молодой, сорок два года всего – самый возраст для мужчины. Он еще может создать семью и отогреть душу у огня домашнего очага.

В девяносто втором году Петр Антонович завязал с преступным бизнесом, полностью свернул нелегальную деятельность на своем предприятии. А потом подал заявление об уходе.

Он наворовал десятки миллионов долларов, но преступником себя не чувствовал. Преступник, по его мнению, тот, кто попадается, а он перед законом оставался чист. Совесть его не мучила, но все же давала о себе знать. Она всколыхнула в нем чувство патриотизма, которое проявилось в выборе вложения капитала. Деньги лежали на заграничных счетах. Они бы и дальше могли продолжать работать на экономику Швейцарии, Англии и Австрии. А он бы жил по образу и подобию пресловутого французского рантье. Но он собирался заставить деньги работать на Россию.

Последнее время Петр Антонович жил за границей, во Франции. Всерьез обдумывал варианты использования капитала. Только долго никак не мог определиться. То его увлекала фармацевтика, то банковский или гостиничный бизнес, а потом захватила идея создать на родине разветвленную сеть промышленно-пищевых предприятий. Человек может отказать себе в отдыхе, в одежде, в книгах, но он всегда будет покупать продукты. А еще хотелось сделать отечественные товары конкурентоспособными, ничуть не уступающими зарубежным аналогам.

В настоящее время на него работала небольшая группа специалистов. Пока они занимались только проектами. Собирали информацию о промышленно-пищевых предприятиях Европы, анализировали варианты, выбирали наиболее оптимальные и пригодные для России. В ближайшем будущем он собирался перевести часть своего капитала на родину и начать осуществление задуманного проекта.

В этом году он побывал в Москве, месяц летом и месяц осенью. Квартиру себе двенадцатикомнатную в центре города приобрел, ремонт на высшем уровне сделал, обставил мебелью по всем правилам европейского дизайна. А между делом навел справки о бывшей своей семье.

Леся совсем опустилась. Нарожала детей от других мужчин, но замуж так и не вышла. Зато спилась, стала натуральной алкоголичкой. И дочь за собой потянула. Нет, Ксения не пьянствует и не наркоманка. Но у нее случай не легче. Она – проститутка, зарабатывает себе на жизнь своим телом. Что может быть грязнее?.. Но в этом его вина. Надо было дочери и ее матери больше денег высылать, тогда, возможно, она не вышла бы на панель.

Ксению он не нашел. Из Добрина она куда-то в Москву подалась. И ни слуху о ней ни духу. Но Петр Антонович хотел ее найти и нанял частного детектива. Мало того, он приобрел для дочери отличную квартиру в Митино, открыл на ее имя счет в банке на сто тысяч долларов. Отец собирался вытащить ее из грязи распутной жизни, сделать человеком.

Думая о дочери, он чувствовал себя последним негодяем. За пятнадцать лет он так и не нашел случая увидеться с ней. А ведь она единственный родной для него человек на всем белом свете.

Недавно ему позвонили из Москвы, сообщили про Ксению. Ее нашли, поселили в квартире, вручили документы на право владения, чековую книжку. Она вовсе не прочь навсегда завязать с проституцией. А еще ждет, когда перед ней предстанет ее таинственный благодетель.

Она не знала, кому обязана переменой в своей жизни. Петр Антонович решил открыть ей тайну лично. Для этого он вылетел в Москву, прибыл в Митино и предстал перед дочерью.

Они провели вместе весь остаток дня и всю ночь. Им было о чем поговорить друг с другом. Сначала он ее успокаивал. Оказывается, в тот день она переживала личную трагедию. Был убит ее любовник, грязный негодяй и ничтожество. Но Ксюша его любила. Только теперь это все в прошлом.

Она обрадовалась, когда Петр Антонович назвал ее дочерью. Перед ней открывались радужные перспективы, и она это прекрасно понимала. Но чувствовалось, что она нуждается не столько в деньгах и его покровительстве, сколько в нем самом. Она привязалась к отцу. И он чувствовал себя счастливым.

На следующий день он отправился обратно в Париж. Ксения его провожала до аэропорта. Очень хотелось ее с собой забрать, пусть мир посмотрит. Но об этом следовало подумать раньше, оформить ей заграничный паспорт. Впрочем, она еще успеет побывать и в Европе, и в Америке. А без него скучать ей совсем недолго. Через неделю он закончит все дела за границей и отправится в Россию на постоянное жительство.

Он будет заниматься своим делом и заботиться о дочери. В следующем году летом устроит Ксению в какой-нибудь престижный университет или институт. Пора ей человеком становиться. Если она захочет, то будет жить с ним в его квартире. Если нет, то пусть остается в своей. Но так или иначе, они будут всегда вместе. И никто им больше не нужен.

С этой мыслью Петр Антонович и заснул.

* * *

Маша Ерохина сидела в уютном парижском кафе в полном одиночестве, курила и пила кофе. Настроение у нее ни в дугу.

Три года назад она закончила школу в родном Смоленске и поехала пытать счастья в Москву. Хотела поступить в театральное училище, да не прошла по конкурсу. Для нее это был удар. Ведь она считала себя прирожденной актрисой. В школьном театре постановки с ее участием воспринимались как событие. А тут натебе, какие-то бездари поступили, а она, талантливая, осталась за бортом. Домой она не возвратилась. Написала родителям, что зачислена в училище и через несколько лет станет актрисой. А сама поступила на курсы фотомоделей. Данные для этого у нее налицо: красивая, грациозная, фигурка – совершенство, чувство ритма врожденное. Три месяца напряженной учебы, и, пожалуйста, перед тобой открыты двери всех модельных агентств. Но так ей только казалось. На самом деле при всей ее красоте ей пришлось набить немало шишек, чтобы получить более-менее приличную работу.

 

У нее была перспектива зарабатывать деньги не только на подиуме. Ей всерьез предлагали попробовать себя в качестве элитной проститутки. Она могла бы иметь до трехсот долларов в день. Но этот вариант ее категорически не устраивал. Проституция – это грязь. А она тянулась к стерильности и комфорту. И все-таки ей все равно пришлось зарабатывать на жизнь своим телом. Только не как классической путане, а в более завуалированной форме. У нее появился любовник, навороченный фирмач с «Мерседесом» и сотовым телефоном. Он не платил ей по строго установленной таксе за час, ночь. Но делал дорогие подарки, снимал роскошную квартиру, содержал. Маша знала себе цену и умела себя подать – ради нее любовник готов был снять с себя последнюю рубаху. До последней рубахи дело не дошло, но до разорения фирмы – увы! Слишком тратился на нее фирмач. Так он ей сказал, когда она бросала его. Хотя, скорее всего, он разорился вовсе не из-за нее, а по какой-то другой причине. Впрочем, ее абсолютно не волновало чужое горе. Она привыкла думать только о себе, только о собственной судьбе. С первым любовником она рассталась из-за его неплатежеспособности. И сразу же обзавелась вторым. Этот тоже бросал на ее прихоти немалые суммы и, по иронии судьбы, тоже разорился. Хотите верьте, хотите нет, но и третий ее любовник таким же образом пустил свое состояние по ветру. Она становилась для мужчин неким недобрым символом, своим появлением в их жизни обрекая на роковую неудачу.

Самое интересное, Маша нисколько не соответствовала образу роковой женщины. Она была тихой, покладистой, даже немного застенчивой. И нрав у нее мягкий, как у ласковой кошки. Ее милая улыбка и затаенная печаль в глазах настраивали на поэтический лад. Ее считали нежным ангелом, ей посвящали стихи, целовали руки, охапками дарили цветы. И никто не догадывался, какой дьявол притаился у нее в душе.

Она устроила свою жизнь в Москве. Квартира, машина, определенная известность в мире модельного бизнеса. Но ей хотелось большего. Она стремилась к мировой славе. Поэтому вместе с подругой она и приехала в Париж. Но приглашение от одного модельного агентства, по которому они сюда прибыли, оказалось липовым. Оставалось только гадать, кто сыграл с ними такую злую шутку, и искать работу. Правда, эта незавидная участь досталась Маше. А ее подруга никого и ни в чем не винила. Напротив, она могла только благодарить шутника. В агентстве удивились их появлению. Но сразу выпроваживать за порог не стали. Русские девушки в последнее время начали входить в моду, поэтому им обеим устроили фотопробы. И надо же такому случиться – Инге предложили работу на довольно выгодных условиях, а Машу вежливо выставили за дверь. Обидно, нет слов. А ведь она считает себя красивее подруги. Но в ней, как было сказано, нет какой-то изюминки. Зато у Инги есть. От зависти Маша расплакалась, наговорила ей кучу обидных слов и послала по одному адресу. Только уходить-то пришлось ей. А Инга осталась на месте.

Маше взять бы себя в руки да отправиться в поисках счастья по другим агентствам. Но она дала обиде полное раздолье и целыми днями предавалась отчаянию в своем номере в дешевой гостинице. Деньги у нее пока имелись, но пора уже и подумать о билете в обратный конец.

Нигде в кафе не бывает так хорошо, как в Париже. Кафе здесь – это особый мир с особыми традициями. Не просто завтраки, обеды и ужины – это образ жизни. Только Маша не замечала этой атмосферы вокруг себя, она сидела за столиком одна, пила кофе и думала о том, как несправедливо обошлась с ней судьба.

В кафе вошел высокий седовласый мужчина с породистым лицом в скромном на вид, но очень дорогом сером костюме. Едва его завидев, официант метнулся к нему, растянул рот в радушной улыбке и проводил за отдельный столик. Маша скользнула по нему печальным взглядом и снова погрузилась в свои невеселые мысли.

Когда она выходила из кафе, мужчина поднялся за ней следом. Она направилась к себе в гостиницу, он последовал за ней. Она поднялась на свой этаж, он остался в холле. Его взгляд провожал ее до самого лифта.

А через пару часов она получила роскошный букет роз и записку с приглашением пообедать вместе. Записка на русском языке. Значит, ее воздыхатель знает, откуда она. И не удивительно, ведь он не зря остался в холле, когда она поднялась к себе. Наверняка получил о ней информацию от администратора. Ко всему прочему он и сам русский. Подписался: «Петр Архипов».

Этот Петр Архипов, судя по всему, не из бедных. А ей хотелось найти в Париже богатого любовника. И даже хорошо, что ей попался не парижанин. Она откровенно слабо владеет французским языком. А с русским какие проблемы?.. Она совсем не прочь встретиться с Архиповым. Но женская интуиция подсказала ей: надо ответить ему отказом.

* * *

Петр Антонович все время, пока жил в Париже, посещал одно и то же кафе. Далеко не самое престижное, но и не самое дешевое. Он совсем не стремился показать, насколько он богат. Напротив, старался выглядеть человеком среднего достатка и не выделяться из толпы. Лишняя известность – лишние проблемы, а проблемы ему здесь, в Париже, совсем не нужны.

Он жил в дорогой гостинице в одноместном люксе. Петр Антонович не заводил любовниц, лишь изредка позволял себе развлечься с проституткой. Он боялся жить с женщиной. Боялся с того самого момента, как узнал об измене жены. Слишком велико было его потрясение. И не хотелось испытать его снова. К тому же он и не встретил еще женщину, в которую мог бы влюбиться.

Но сегодня в кафе он увидел русую девушку с большими глазами цвета хвои. Никогда не видел он таких красивых и печальных глаз. Сама того не ведая, она околдовала его, очаровала. Заставила забыть его обо всем на свете. Она едва удостоила его взглядом, за те несколько минут, которые провела в кафе, ни разу не обернулась к нему. Петр Антонович смотрел ей в спину и не мог оторвать от нее глаз. И когда она встала, чтобы уйти, никакая сила на свете не могла оставить его на месте. Он потребовал счет и вышел вслед за ней, проводил до самой гостиницы. А потом навел о ней справки. Стодолларовая купюра вмиг развязала портье язык.

Маша Ерохина, русская, туристка из России, двадцать лет, номер восемьдесят девятый. А большего ему и не надо знать. Он послал ей дорогой букет роз.

Петр Антонович прекрасно отдавал себе отчет в том, какое впечатление он производит на женщин. Он не молод, не красавец. Но дамы находят его привлекательным – есть в нем особый шарм, мужское обаяние. Только Маша так не думает. Она ответила ему отказом, а значит, ей он не приглянулся.

Да, он потерпел фиаско. Но отступаться от нее не собирался. Она стала для него некой важнейшей стратегической крепостью, которую необходимо взять любой ценой. И он верил, что эта крепость когда-нибудь упадет к его ногам.

Он посылал Маше цветы каждый день, ходил за ней незримой тенью. Но, увы, она упорно отказывала ему во внимании. Ему бы набраться решимости да подойти к ней, поговорить, рассказать что-нибудь интересное. Тогда, возможно, он покажется ей интересным, завяжется знакомство. Он собирался так и сделать, но все не хватало этой самой решимости.

Пролетела неделя, пора домой. Но Петр Антонович даже думать не мог об этом, пока здесь оставалась Маша. А она домой, похоже, и не собиралась. И вообще, странная она какая-то туристка. Почти безвылазно в гостинице, а ведь в Париже столько потрясающе красивых мест. А может быть, у нее какое-то горе, она отреклась от всего и живет одними лишь безрадостными воспоминаниями?..

Шла уже вторая неделя этого знакомства на расстоянии. Маша по-прежнему холодна к нему. Однажды она прогуливалась по улице – он следовал за ней. И тут вдруг к ней подскочили два волосатика в кожаных с заклепками куртках, один приставил ей нож к горлу, другой вырвал из ее рук сумочку. Петр Антонович со всех ног бросился на помощь. У него нет оружия, но есть кулаки, и он готов к смертельной схватке. Но драки не вышло, молодчики со всех ног бросились от него, унося с собой сумку. А бежали они быстро, догнать их он был не в силах. Зато где-то справа взвыла сирена полицейской машины. За грабителями бросились в погоню те, кому следовало этим заниматься. Оставалось надеяться, что они выполнят свой долг.

Маша стояла посреди улицы, голова опущена, на щеках слезы. Но ни стонов, ни истерики. Петр Антонович подошел к ней, рука сама коснулась ее распущенных волос, погладила их. Никогда и никого ему не было так жаль, как ее. Но она не обратила на него никакого внимания.

– Вы только не волнуйтесь, их поймают, – не зная, чем ее утешить, сказал он.

– Не поймают, – тоном обреченной ответила она.

– Почему вы так думаете?

Она подняла голову и, сдувая с глаз волосы, тоскливо посмотрела на него.

– Потому что мне в последнее время фатально не везет. Я знаю, сумочку мне не вернут.

– А много вы потеряли? – этот вопрос сам соскользнул с его языка.

– Много. – Ее ангельское личико выразило страдание.

– Сколько?

– Четыреста семьдесят долларов.

– Но это не так уж и много.

– Смотря для кого. У меня это последние деньги. Были…

– Может, я смогу вам помочь?..

– Чем?

– Ну, я мог бы возместить вам эту сумму.

– Нет, – покачала она головой. – Во-первых, вы не можете возмещать, так как вы лично не причинили мне никакого ущерба. А во-вторых, я не беру деньги у незнакомых мужчин.

– Ну почему же незнакомых?.. Вы меня знаете, я уже вторую неделю преследую вас, но все никак не могу к вам подобраться. – К огромной радости Петра Антоновича, язык слушался его и легко подбирал нужные слова.

– Значит, вы и есть Петр Архипов, – сквозь печальную дымку в глазах улыбнулась она.

– Он самый.

– Вот и познакомились ближе.

– И так хотелось бы продолжить наше знакомство.

– Вы пользуетесь моей бедой. – Печаль в ее глазах снова сгустилась.

– Нет, что вы. Хотя, наверное, так оно и есть. Но я ни в чем не виноват, так получилось.

– А я вас ни в чем и не виню.

Вечером они сидели в дорогом ресторане, ели омаров и запивали белым вином. На Маше было белое облегающее платье до пят, волосы собраны на затылке, на тонкой лебединой шее качественная подделка под жемчужное ожерелье – смотрелась она великолепно. Петр Антонович не мог оторвать от нее взгляд. Он был влюблен. Встреча с ней – подарок судьбы, а иначе он думать не хотел.

– У меня случилось несчастье, – рассказывала она. – Я потеряла дорогого мне человека. Он ушел от меня к другой.

«Идиот! Разве ж можно бросить Машу?»

– Вы любили его? – Петр Антонович задыхался от ревности, но виду не подавал.

– Очень. Он уехал к другой женщине сюда, в Париж. Поэтому я здесь, – в ее голосе звучала дремучая тоска.

– Вы нашли его?

– Да. Я оставила ему адрес гостиницы. И вот уже почти месяц жду, когда он вернется. Но он не возвращается.

«Да чтоб он совсем пропал!»

– И как долго вы собираетесь ждать его дальше?

– Не знаю. Наверно, все это пустое. Он не придет.

– Маша, я не имею права просить вас забыть о вашем друге. Но сделать это вам необходимо. Я не знаю, кто он, этот молодой человек, но он недостоин вас.

– Почему вы так думаете?

– Потому что он глуп. Он не понял, что вы самая лучшая девушка на свете, – Петр Антонович смотрел на Машу влюбленными глазами.

– Вы так считаете? – Ее взгляд посветлел.

– Да, я! А вам этого мало?

– Вы серьезный мужчина, у вас за плечами большая жизнь – вы много повидали на своем веку. Поэтому ваши слова много для меня значат, – она даже улыбнулась ему.

– Да, тут вы правы. Мне сорок два, я серьезно отношусь к жизни и, поверьте, не привык бросать слова на ветер.

– Я вам верю.

– Когда вы собираетесь в обратный путь?

– Даже не знаю. Видите ли, у меня не осталось денег на рейс до Москвы.

– Проблема только в этом?

– Да. К счастью, я не ношу свой паспорт в сумочке.

– Тогда я завтра же закажу билеты на обратный рейс, вам и себе?.. Вы ведь не будете возражать?

– Нет, но с одним условием.

– Я весь внимание.

– В Москве я возвращу вам деньги за билет.

Она посмотрела на него глазами неподкупной женщины. Сразу видно, не дешевка. Только деньги он, конечно же, вернуть ей не даст.

В Москву они вылетели только через месяц. А до этого они совершали увлекательное путешествие по столицам Европы. Петр Антонович заказал «Линкольн» с водителем, и они легко преодолевали расстояния. Останавливались в самых дорогих гостиницах. Но Маше было все равно, на чем ездить и где жить. Со своим спутником она просто радовалась жизни и не думала ни о каких материальных делах.

 

Петр Антонович нравился ей, он чувствовал это. Но сближаться с ним окончательно она, похоже, не собирается. По крайней мере, до постели дело не дошло. Впрочем, ему хорошо и без этого.

Он обожал Машу и с каждым днем все крепче привязывался к ней. Особенно ему нравилось, что она совершенно не обращает внимания на посторонних мужчин, не заглядывается на них, как дешевая кокетка. И о своем друге вспоминала все реже. А последнюю неделю перед отъездом ни разу не упомянула о нем. Зато с каким обожанием смотрела на него, на Петра Антоновича. Печаль в ее глазах уступила место умиротворенной радости.

За день до вылета в Россию Петр Антонович, как истинный рыцарь, попросил у Маши руки и сердца. Она обещала подумать.

* * *

Ксюша обожала морскую кухню. С недавних пор она перестала есть мясо, но с превеликим удовольствием лакомилась красной и белой рыбой, икрой. Не в погоне за престижем, а по зову чрева расправлялась с омарами, устрицами, креветками. А нигде так не готовят все это, как в итальянском ресторане «Синьор Омар». До него от ее дома целый час езды на машине, но она не могла отказать себе в удовольствии посещать его хотя бы раз в два дня. Тем более у нее теперь свой собственный автомобиль – двудверный спортивный «Мерседес» последней модели. Деньги на его покупку со своего счета в банке сняла.

Отец обещал вернуться через неделю, но прошел уже месяц, а его все нет и нет. Но мало ли какие дела могут задержать за границей преуспевающего бизнесмена.

Долго ломала она голову, пытаясь найти объяснение свалившемуся ей на голову благополучию. А разгадка оказалась проста, как в том мексиканском телесериале. Ее нашел и вернул себе отец, о котором она уже давно и думать забыла. Так вышло, что он разбогател, стал миллионером. И просто не мог не поделиться тем, что имеет, с дочерью.

Он проклинал себя за то, что не встретился с нею раньше. Ведь она могла бы жить по-другому. Но теперь все в прошлом. Началась новая жизнь, и в ней нет больше места ничему грязному.

Судьба ее матери отца не волновала. Она сломала ему жизнь, и он до сих пор не может ее простить. И за ее других детей голова у него вовсе не болела. Но он ничего не имел против ее намерения помогать матери, сестре и брату. Напротив, он поощрял этот ее душевный порыв.

Отец скоро вернется, начнет в России свой бизнес. Ей хотелось быть с ним рядом всегда и во всем. Она хотела помогать ему. Только позволит ли он ей путаться у него под ногами?.. А вдруг?

Ксюша расплатилась за обед и вышла из ресторана. Мимо нее прошел мужчина, он чуть не свернул себе шею, оборачиваясь ей вслед. И ничего удивительного, вид у нее был потрясающий. Ее роскошными волосами занимался великолепный женский мастер, макияж накладывал профессионал, а за тем, чтобы все это находилось в гармонии с ее внешностью и одеждой, следил талантливый стилист. При ее красоте она выглядела ошеломляюще эффектно. Золотые сережки с бриллиантами, норковое манто отлично дополняли ее образ.

– Во, мля, вырядилась, курва! – Эти слова больно резанули слух.

Она уже успела отвыкнуть от уличной вульгарщины. А ведь не так давно низкопробная пошлятина была образом ее жизни.

Перед ней стоял и гнусно усмехался Пашка Вертолет, ее бывший сутенер. Он обломком из прошлого ворвался в ее новую жизнь.

– Уйди с дороги! – как можно мягче потребовала она.

– Че? – скривился тот. – Какого хрена ты здесь? Это моя территория!

О какой территории он говорит?

– Ты, Паша, явно не в себе, – усмехнулась она.

– Слушай, ты, я вижу, ты козырной путаной стала, за большие бабки работаешь. Только мне плевать и на тебя и на твоих «котов». Я вас всех с дерьмом смешаю!

Вот оно что, он думает, что она дорогой элитной проституткой стала.

– Спасибо, Пашенька, уважил! – она с презрением посмотрела на него.

– Короче, еще здесь появишься, я тебе «передок» проволокой зашью, поняла?.. А это тебе за то, что свалила от меня!

Он размахнулся и с силой ударил ее по лицу. Ксюша с трудом удержала равновесие. К щеке, казалось, приложили горячую сковороду.

– Ну ты и сволочь! – бросила она в его адрес.

Только Паша ее не слушал. Он повернулся к ней спиной и направился к автостоянке. В бессильной ярости она смотрела ему вслед.

Не успел он сделать и десяти шагов, как откуда-то вдруг появились два парня в теплых канадских куртках. Один высокий и плечистый, другой низкий и тощий – два карикатурных антипода. Первый просто прошел мимо Паши, но тот почему-то упал.

– Ой, извините! – засуетился высокий и протянул ему руку, чтобы помочь встать.

– Ты этта, смотри, куда прешь! – зло посмотрел на него Вертолет и с его помощью поднялся с земли.

– Он больше не будет, – заискивающим голосом сказал второй.

И ту же Вертолет снова вдруг потерял равновесие и упал на пятую точку опоры.

– Митя, так нельзя! – учительским тоном укорил тощего плечистый.

Он нагнулся, одной рукой схватил Пашу за куртку, второй – за штанину и, как подъемный кран, легко вознес его вверх.

– Леша, зачем так грубо? А ну-ка, отпусти его, – потребовал Митя.

– Как скажешь, брат!

Высокий разжал руки, и Вертолет с высоты его роста приземлился на каменную плитку. При падении он отчаянно махал руками, как винтовыми лопастями. Только зря его называют Вертолетом. Избежать падения он не смог.

– А теперь урони меня! – обратился к Леше Митя.

– Что вы делаете, уроды? – заорал Вертолет.

Из его разбитого носа текла кровь.

– Идем к вам на помощь! – спокойно объяснил ему тощий.

Сильные руки плечистого подняли его высоко вверх и тут же отправили в свободное падение. Пикирующим истребителем Митя врезался в Пашку. Коленями ударил его по низу спины, локтями по верху.

– А-а! – взвыл Вертолет, пытаясь подняться.

Вместе с Митей на спине он встал на четвереньки.

– И-и, о-оп! – выкрикнул тощий.

Он оттолкнулся от Паши, подскочил вверх, сделал сальто в воздухе и снова приземлился к нему на спину, двумя ногами пригвоздив его к земле.

Больше вставать Паша не пытался. Он лежал на животе, закрыв голову руками, и в исступлении колотил ногами землю. Из его груди вырывался стон.

Но Леша и Митя его не слушали. Они подошли к Ксюше.

– Мадам, мы с моим другом стали свидетелями разыгравшейся трагедии, – фиглярничая, продекламировал Леша. – Этот нехороший человек, – он показал на Вертолета, – имел неосторожность ударить вас по лицу.

– Он больше не будет, – жалобно протянул Митя.

– А если серьезно, – лицо Леши и в самом деле приобрело серьезное выражение, – не нравится мне этот тип. Давайте мы проводим вас.

– Мы станем вашими ангелами-хранителями!

Митя тоже напустил на лицо серьезность, но от этого его вид стал только еще комичней.

Эти ребята-шутники наказали Пашку. Они вступились за нее. За это она была им благодарна. Вообще-то, она не нуждалась в провожатых. Но эти парни так милы, что отказать им просто невозможно.

– А вот вас-то мне как раз и не хватало! – улыбнулась она.

Их веселое настроение передалось и ей.

Она направилась к своему «Мерседесу», они пошли за ней. И только в самый последний момент Митя вырвался вперед.

Рядом с ее машиной стояла древняя «копейка». Только тронь, и рассыплется. Интересный экземпляр, к тому же еще и смешной – автомобиль выкрашен в маскировочный цвет, этакий армейский камуфляж.

– Прошу! – Митя распахнул перед ней дверцу своего драндулета.

– Да вы что? – рассмеялась она. – У меня свой транспорт!

Она показала на свою машину.

– Нам так не жить, – с шутливой обидой вздохнул Митя.

– Как вам будет угодно, – развел руками Леша. – Но мы за вами!

– Как скажете, мальчики! – ответила она им широкой улыбкой. – Только если догоните.

Ксюша выехала с автостоянки, помахала парням рукой и легко разогнала машину. «Копейка» понеслась вслед за ней. В потоке машин она сопровождала ее до Кольцевой автострады. Здесь они, должно быть, расстанутся. Все дело в скорости. Этот полудохлый «жигуль» просто физически не может тягаться с «Мерседесом». Но это ей только казалось. «Копейка» неожиданно развила бешеную скорость и без особого труда домчалась до Митино. И вместе с ней въехала во двор ее дома.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27 
Рейтинг@Mail.ru