Коллектив авторов
Москва. История районов
Красносельский
Церковь Николая Чудотворца на Мясницкой (до XVIII в.)
К Москве издавна прилегали многочисленные села, деревни и слободы, постепенно входившие в черту столицы. Одним из них было Красное село, память о котором запечатлена в названиях трех улиц (Верхней, Нижней и Малой Красносельской) восточнее Комсомольской площади, 1–6-го Красносельских проездов, станции метро и в наименовании московского района. Впервые о нем узнаем из завещания 1423 г. великого князя Василия I, отдававшего во владение сыну Василию «селце оу города оу Москвы над Великим прудом».
По духовной грамоте 1462 г., Василий Темный отдавал «село Красное над Великим прудом» своему старшему сыну Ивану, и с тех пор на протяжении нескольких столетий оно находилось в дворцовом ведомстве. Иван III имел здесь загородный двор.
В период Смутного времени Красное было фактическим ключом к Москве. Это хорошо понимал царь Василий Шуйский, который, борясь с «тушинским вором», в 1609 г. приказал «быти в Красном селе для оберегания от воров изменников воеводе Никите Михайлову сыну Пушкина да Нелюбу Васильеву сыну Огареву». С ними было более 600 стрельцов, около 300 ратников и 10 пищалей. Осознавал стратегическое положение села и самозванец. В 1609 г. Красное село было сожжено казачьим атаманом Гороховым, который переметнулся из стана Шуйского в лагерь «тушинского вора». В итоге конец царя был предопределен.
Неизвестный художник. Троицын день в Красном селе. 1840-е гг.
После Смуты село медленно восстанавливалось. К 1638 г. в нем считали 118, а в 1646 г. – 120 дворов. В XVII в. был заселен ближайший участок дороги к поселению, где сегодня пролегает Нижняя Красносельская улица. С 20-х гг. XVII в. упоминается стоявшая на ней деревянная Покровская церковь, при которой в конце того же столетия появился придел Николая Чудотворца. По близости ручья Ольховец за ней вскоре закрепилось наименование «на Ольховце». В 1730 г. был напечатан указ о строительстве каменного храма: предполагалось прибавить новый придел Иоанна Предтечи. Церковь неоднократно перестраивалась впоследствии, пока ее классический облик не был закреплен в 1838 г. мастерством О. И. Бове. Покровская церковь являлась главной доминантой южной половины села, где группировалась большая часть поселения.
В северной части главной была Крестовоздвиженская церковь. В 1692 г. на месте прежней деревянной была построена каменная, которую чаще именовали по приделу Тихвинской иконы Божией Матери.
Красносельский дворец в XVII в. не был значительным архитектурным явлением, как Коломенский или Преображенский. Он включал в себя деревянные жилые покои, придворную церковь Спаса и службы. Хоромы располагались на северном берегу пруда и фасадом выходили на водоем. В 1747 г. дворец ремонтировался под началом известного архитектора Ивана Мичурина. В 1776 г. церковь Спаса была упразднена «за ветхостью» и разобрана, а утварь передали в храм дворцового приселка Гольяново. В 1790 г. сломали последние остатки деревянного дворца, а его место стали сдавать на откуп частным лицам.
В конце XVII в. в Красном считали 220 дворов. Кроме дворцовых крестьян здесь жили подьячие, сокольники, ловцы, купцы, стольник и думный дьяк. В середине и конце XVIII в. к югу от Красного пруда, по берегам речки Чечеры, проходили народные гулянья. Здесь стояло много качелей и других увеселений. В 1759 г. Ж.-Б. Локателли был построен деревянный театр. В 1759 г. командированные из Петербурга в Москву для устройства театра актеры Ф. Г. Волков и Я. Д. Шумский ставили в «Локателлиевом доме» русские спектакли.
Прокладка в 1742–1747 гг. Камер-Коллежского вала фактически очертила новую границу Москвы, в которую включалось и Красное село. С этого времени оно окончательно стало терять сельский уклад. В конце XVIII в. здесь считали 80 домовладельцев, т. е. на протяжении почти столетия население держалось на одном уровне. Около половины дворов принадлежало чиновникам и военным, а около четверти – купцам.
В Земляном городе, между нынешними Сретенкой и Мясницкой, расположился Панкратьевский переулок, названный так по находившейся здесь в XVII в. черной Панкратьевской слободе. Она была названа так, очевидно, по церкви Святого Панкратия, известной в сохранившихся документах с 1620 г. В ней жили по преимуществу скорняки. Они работали на дому и имели свои лавки в Скорняжном ряду, где торговали готовыми изделиями.
Слобода располагалась по обе стороны Сретенки, близ современного Садового кольца. Возникла она на рубеже 20–30-х гг. XVII в. и в 1653 г. насчитывала 168 дворов. Позднее, при царе Алексее Михайловиче, между дворами Панкратьевской слободы были поставлены дворы стрельцов поселенного здесь полка (приказа Василия Пушечникова), которым в конце века командовал Л. П. Сухарев. Об этом напоминает Костянский переулок, вплоть до 1922 г. называвшийся Стрелецким.
Мясницкая улица зафиксировала название Мясницкой слободы, в которой жили царские мясники. Центром слободы был храм Николая Чудотворца, документально известный с 1620 г., хотя несомненно, что он существовал уже в XVI в. Церковь была снесена в 1928 г., и ныне на ее месте расположилось здание Госкомстата (ул. Мясницкая, 39).
Большая Спасская улица и Спасский тупик напоминают о стоявшей за Сретенскими воротами Земляного города казенной Спасской слободе. В ней жили различные дворцовые служители. Она образовалась в середине XVII в., а ее центром стала Спасская церковь, построенная в 1642 г.
Басманный
Церковь Апостолов Петра и Павла на Новой Басманной. Фото XIX в.
Своим названием этот московский район обязан дворцовой Басманной слободе, память о которой сохранилась в именах Старой и Новой Басманных улиц, переулка и тупика.
Басманная слобода была одной из крупных дворцовых слобод Москвы, по числу дворов уступавшая лишь Садовой, Барашской и Огородной – в 1638 г. здесь считалось 64 двора, а к 1679 г. их ломаных сандриках и крепованных карнизах. Авторство постройки обычно приписывают известному архитектору Д. В. Ухтомскому.
Церковь Великомученика Никиты на Старой Басманной
К концу XVII в. Басманная слобода расширилась на север. Появилась новая улица, на которой не позднее 1695 г. встала «новопостроенная» деревянная церковь Петра и Павла, небесных покровителей царя Петра I. Ее приход состоял из 44 дворов – тяглецов Басманной слободы и «загородных», живших за чертой города. Однако эта территория, находившаяся по соседству с Басманниками, называется иначе – Новой солдатской, или Капитанской, значилось уже 113. Ее центром являлась Сретенская церковь с приделом Великомученика Никиты, известная с 1625 г. В 1722 г. церковь значится уже каменной, а через восемь лет – обветшавшим каменным строением. Но только спустя четверть века, в 1751 г., было построено существующее барочное здание (Старая Басманная ул., 16).
Церковь Апостолов Петра и Павла на Новой Басманной после реставрации
Считают, что оно включило в себя остатки прежней каменной церкви. Однако вряд ли старый слободской храм был таким большим. Прекрасные формы «елизаветинского» барокко видны в ломаных крыше и главке, обрамлениях окон, слободой; реже – Новой Басманной. Здесь указом царя были поселены военные, а с 1714 г. в обеих Басманных слободах дозволено строить дворы купцам. Уже к 1702 г. население района увеличилось более чем вдвое – в приходе стало 114 дворов.
По словам иностранных путешественников, здесь, по соседству с Немецкой слободой, жили те иноземцы, кто перешел на русскую службу и принял православие.
Несколько слобод района располагалось в пределах Белого города.
Лучников переулок, расположившийся между нынешними Мясницкой и Покровкой, напоминает о Лучниковой слободе. По одной из версий, здесь торговали луком, по другой – жили ремесленники, изготовлявшие метательное оружие – луки. Центром слободы являлась Георгиевская церковь, «что в Старых Лучниках», упоминаемая как деревянная с 1625 г. и перестроенная в камне в 1693 г.
Еще об одной слободе – Блинниках напоминает церковь Николая Чудотворца, «что в Блинниках» (иногда она упоминается «что в Кленниках»), располагавшаяся в начале Маросейки. Предшественником этого храма являлась деревянная церковь Симеона Дивногорца, построенная в 1468 г. Иваном III. В XVII в. его сменил деревянный храм Николая Чудотворца, перестроенный в камне к 1657 г. Слободу населяли блинники – мастера, изготовлявшие блины.
В Древней Руси блины пеклись, как правило, в двух случаях – во время Масленицы и поминок, являясь непременным их атрибутом. Обычай справлять Масленицу – неделю, предшествующую Великому посту, был перенесен на Русь через Византию из Древнего Рима, где встрече мартовских календ предшествовали дни поминовения усопших. На Руси в старину первый масленичный блин всегда отдавался нищим на помин душ покойных.
Церковь Святого Георгия Победоносца в Старых Лучниках в XIX в.
Современный Архангельский переулок между Мясницкой и Покровкой был назван по располагавшейся здесь церкви Архангела Гавриила. В ее окрестностях находилась патриаршая Гавриловская слобода. Поскольку этот переулок в старину именовался еще и Котельниковым, можно полагать, что слобода была ремесленной. В 1632 г. в ней значилось 62 двора. Храм на этом месте впервые упомянут в 1551 г. и именовался тогда церковью Гавриила Архангела «в Мясниках». В 1620 г. он именуется как «Гавриила Великого, что на Поганом пруде» и уже тогда является центром Гаврииловской патриаршей слободы. С 1657 г. церковь значится уже каменной.
Церковь Архангела Гавриила (Меншикова башня)
С 1699 г. владения к северу от храма начинает скупать любимец Петра I Александр Данилович Меншиков, а к 1705 г. на месте современного почтамта сформировалась его обширная усадьба. В 1704 г. стоявший с нею храм разобрали и уже к 1707 г. возвели новую постройку, невиданную в Москве по высоте (81 м), вошедшую в историю под названием Меншиковой башни.
Церковь Архангела Гавриила (Меншикова башня)
Новая церковь вызвала пересуды у москвичей, ибо оказалась на полторы сажени выше колокольни Ивана Великого. Но простояла она недолго – 14 июня 1723 г. она загорелась от удара молнии: занялся деревянный шпиль, огонь перекинулся ниже, и все 50 колоколов упали, проломив своды. Так закончилось это предприятие всесильного вельможи. Лишь в 1770-х гг. храм был приведен в порядок.
Церковь Николая Чудотворца в Блинниках в XIX в.
Но, пожалуй, древнейшим поселением являлось село Кулишки, располагавшееся в районе между Маросейкой, Покровкой и Солянкой, память о котором долгое время сохранялась в названиях церквей Петра и Павла, Трех Святителей, Рождества Богородицы, Всех Святых, Кира и Иоанна, имевших одинаковые определения: «что на Кулишках». Свое название Кулишки получили от слова «кулига» – мокрое, топкое место. По преданию, именно здесь располагалось одно из сел боярина Стефана Ивановича Кучки, первоначального владельца Москвы в тот период, когда она являлась еще сельским поселением.
Еще одним древним селом здесь являлось Подкопаево, память о котором сохранилась в названии Подкопаевского переулка и церкви Николы, «что в Подкопаеве». Впервые оно упоминается летописцем под 1493 г., когда после большого московского пожара сгорел дворец в Кремле, Иван III вынужден был поселиться «у Николы у Подкопаева под конюшнею в крестьянских дворех». Главным здесь являлся храм Николы Чудотворца. Здание церкви было каменным уже в 1629 г.
Спасоглинищевский переулок был назван так по церкви Спаса, «что в Глинищах». Впервые в сохранившихся источниках Глинищи упоминаются в духовной Адриана Ярлыка – старца Симонова монастыря, составленной в 1460 г. Название этого поселения достаточно прозрачно. Здесь жили глинники, мастера, изготовлявшие глиняные печи.
Колпачный переулок, как полагают, был назван по Колпачной слободе, где жили ремесленники, делавшие колпаки. Ныне под этим словом, имеющим татарское происхождение, понимают головной убор. Но в древности первоначально так именовали высокую суживающуюся кверху шапку с узким меховым отворотом и с одной или двумя прорехами, к которой прикреплялись пуговицы и запоны. Делались колпаки из дорогих материй, преимущественно бархата «червчатого», и украшались жемчугами и другими драгоценными камнями. Носили их московские князья. Колпаком также называли воинское наголовье, состоявшее из венца или околышка и навертья или высокой остроконечной тульи. Иногда для защиты щек, затылка и плеч к этому наголовью прикреплялась кольчужная сетка, застегивавшаяся у шеи или на груди запонами. Позднее этим словом стали обозначать головные уборы простонародья.
По соседству известны Хохловские переулок и площадь, напоминающие о существовании здесь Хохловки, поселения украинцев. Здесь они селились с начала XVII в., еще до воссоединения Украины с Россией. Церковь известна с 1625 г. и была перестроена в камне к 1657 г. Определение же «на Хохловке» впервые фиксируется с 1653 г.
Церковь Рождества Богородицы на Кулишках, что на Стрелке, в XIX в.
Церковь Успения Богородицы «в Котельниках» на углу нынешних Покровки и Потаповского переулка свидетельствует о наличии здесь слободы котельников. Церковь известна с 1511 г., а в 1652 г. была перестроена в камне. Ремесло котельников требовало использования открытого огня, и поэтому неудивительно, что их поселение располагалось на окраине города. Однако с расширением городской территории слобода оказалась внутри жилых кварталов, и котельники, очевидно, вынуждены были перебраться за Яузу, где ныне известны Котельнические переулки и набережная.
Церковь Николая Чудотворца в Подкопаеве в XIX в.
Другие слободы расположились между современными Бульварным и Садовым кольцами. Между нынешними Мясницкой и Покровкой располагалась дворцовая Огородная слобода, обитатели которой поставляли различные овощи. Из них наибольший спрос имели капуста и огурцы. Из других овощей наиболее распространенными культурами являлись морковь, лук, чеснок, редька, свекла. Из фруктов наиболее популярными были яблоки. Несмотря на суровость московского климата, для нужд двора здешние огородники умудрялись выращивать в «содилах» (парниках) даже арбузы и дыни.
Церковь Николая Чудотворца в Подкопаеве, современный вид
Память о слободе сохранилась в названии переулка Огородная слобода. Она была одной из самых больших в Москве. В 1638 г. в ней значились 174 двора, а к 1679 г. их число возросло до 373. Главной здесь являлась упоминаемая в источниках с 1625 г. церковь Святого Харитона Исповедника, по которой получили названия Большой и Малый Харитоньевские переулки. Кроме этого, в слободе существовала и другая церковь – Трех Святителей, «что в Старых Огородниках», документально известная с 1635 г. и перестроенная в камне к 1680 г.
Церковь Успения Богородицы на Покровке в Котельниках. XIX в. Литография
Несколько больших дворцовых слобод находились южнее Покровки. Барашевская слобода дала название Барашевскому переулку. О занятиях населявших ее барашей в литературе долгое время шли споры, пока не стало ясно, что барашами назывались княжеские, а затем царские слуги, возившие за государем в походах шатры и раскидывавшие их в поле для царского отдыха. Документы отмечают в Барашевской слободе две приходские церкви: Воскресенскую и Введенскую. Первая из них упоминается с 1620 г., а вторая вошла в историю Москвы тем, что при ней в 1660-х гг. действовала одна из первых известных нам московских школ, которую на свои средства устроил местный священник И. Фокин. По некоторым сведениям, до поселения барашей здесь существовала небольшая Ильинская слободка.
Церковь Введения в Барашах
Два Казенных переулка (Большой и Малый) сохраняют память о Казенной слободе, располагавшейся с правой стороны Покровки. В Древней Руси казной называли запасы всяких вещей, драгоценных камней, денег и т. п. Отсюда выражения: казна домовая, казна постельная, казна золотая, казна серебряная и проч. Но чаще всего это слово употреблялось по отношению к великокняжеской, а затем царской казне. Ею заведовал казначей (эта должность начинает встречаться в источниках с конца XV в.), а затем Казенный приказ, впервые упоминающийся в 1578 г. Сама казна помещалась в Кремле, при Благовещенском соборе. Ее обширные и прекрасно устроенные кладовые под собором сохранялись очень длительное время, вплоть до начала XX в.
Церковь Троицы в Сыромятниках. Фото 1881 г.
Поскольку значительной частью казны являлись меха, различные наряды и т. п. ценные вещи, становится понятным, что в распоряжении приказа находились скорняки, портные и другие мастера. Основное население слободы составляли дворцовые служители, хранившие различного рода дворцовое имущество. В конце улицы стояла церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Существовал здесь и второй приходский храм – церковь Апостола Якова, прослеживаемая по документам с 1625 г. и перестроенная в камне в 1676 г. Последняя иногда именовалась «что в Хлебниках в Казенной слободе».
И.-Р. Сторн. Вид Немецкой слободы на реке Яузе
Находящийся неподалеку от них Казарменный переулок когда-то именовался Дегтярным – по дегтярному двору, а также Малые Садовники – по небольшой (в 1638 г. в ней значилось 25 дворов) слободе садовников по его правой стороне.
Еще несколько слобод находилось уже за пределами Земляного города. Названия Верхней и Нижней Сыромятнических улиц, одноименных переулков, проезда и набережной напоминают о существовании здесь Сыромятников – слободы кожевников. В Москве кожевники расселялись в нескольких местах. Так, в Замоскворечье, на правом берегу Москвы-реки, поселились овчинники, а на правом берегу Яузы сыромятники (шорники), давшие название этой местности. В 1638 г. в слободе имелось 38 дворов, а в 1653 г. зафиксировано 53 двора. Центром ее считалась приходская Троицкая церковь, стоявшая на углу Верхней Сыромятнической улицы и Сыромятнического переулка. Здесь она простояла до лета 1933 г., когда была снесена.
Пожалуй, самой известной из московских слобод в этом районе была Немецкая слобода.
Согласно царскому указу от 4 октября 1652 г., иноземцы, не принявшие православия, должны были покинуть престижные районы Москвы и образовать иноверческое поселение на месте, удаленном от центра города, «где были… наперед сего немецкие дворы… до московского разорения (т. е. до 1611 г. – Авт.)». Под эти цели правительство выделило пустующий участок правобережья Яузы, западнее Басманных слобод и южнее дворцового села Покровского. Северной границей территории была Покровская дорога, восточной и южной – Яуза, западной – речка Чечера. Место это уже в XVI в. было облюбовано обосновавшимися в Москве «немцами» – европейцами разных национальностей, попадавшими сюда пленниками, а также в качестве наемных специалистов. Здесь, по свидетельству пана Станислава Немоевского, «лифляндские изменники» построили около полутораста домов «московским способом, с черными избами, над рекою Яузою; на ней, под забором, городские мельницы, которые они хотя и употребляют, но обыкновенно в каждом доме имея и жернов». Голландский купец Исаак Масса в своем сочинении о Московии пишет, что эти пленные лифляндцы получили здесь свободу с запрещением выезда из Москвы. Благоволивший им царь Борис Годунов даровал немецким купеческим людям «полную свободу и права гражданства в Москве наравне со всеми московскими купцами».
Евангелическо-лютеранская церковь Св. Михаила на Гороховом поле. Фото 1883 г.
Интерьер церкви Св. Михаила
Русские прозвали московский иноземный пригород Кукуем, по имени протекавшего в этих местах ручья, притока реки Чечеры. В XVI в. это было лишь одно из поселений иностранцев в городе. Англичанин Джером Горсей отметил населенный шотландцами район на Болвановке.
Немецкая слобода. Гравюра Генриха де Витта. Начало XVIII в.
В середине XVII в. этот участок на берегу Яузы действительно пустовал, и иностранцы, неохотно покидая насиженные места в городе, застраивали его деревянными домами. В зависимости от достатка иноземцев они походили либо на многоярусные хоромы, либо на жилища средних размеров. Деревянные дома иноземцев в центре города приказывали разбирать и переносить на новое место. Участки для построек отводились каждому по его личному состоянию, должности или промыслу.
Реконструкция палат XVII в. в Немецкой слободе
Вид Новонемецкой слободы в 1660-х гг. был пока еще типичной картиной, характерной для других московских слобод. Вдоль реки шла Большая улица, ставшая центром поселения (совр. Бауманская ул.). Другая улица «что подле Яузы» (ныне 2-я Бауманская ул.) появилась позднее, ближе к концу XVII в. – по крайней мере, рисунок И.-Р. Сторна, изображающий слободу 1661–1662 гг., ее не показывает. Немощеная дорога шла к Яузе в южной части иноземного поселения, там, где позднее появилась Вознесенская улица (ныне ул. Радио).
Патрик Гордон
Старейшей евангелической церковью в Новонемецкой слободе считалась кирха Св. Михаила, существовавшая уже в 1576 г., до разорения опричниками Старой Немецкой слободы. Она была возобновлена при Борисе Годунове.
С того времени не одна деревянная церковь сменила другую. Однако все они были однотипны, ничем не отличаясь от обыкновенного срубного дома. При возобновлении слободы церковный участок (65×25 саженей) был выделен в южной части поселения, невдалеке от Большой улицы и улицы, ведшей к Яузе (ныне ул. Радио). В 1626 г. московская лютеранская община разделилась на купеческую и офицерскую – «старая» церковь Михаила осталась за купцами. Их достаток, широкие возможности и обширные связи позволили уже в 1684–1685 гг. выстроить каменную кирху.
Кирха Св. Михаила была первой каменной церковью на территории Новонемецкой слободы. Она знаменовала собой и новое отношение московских властей к протестантам, и несомненную зажиточность обитателей-иноземцев.
Однако особенность Кукуйского предместья была в том, что большую часть населения в нем составляли военные. Образовавшаяся в 1626 г. офицерская лютеранская община построила отдельную лютеранскую церковь, возобновленную в 1661 г. на средства генерала Николая Баумана, одного из наиболее влиятельных людей Новонемецкой слободы. Последний получил первенство в церковном совете и титул «старшего призрителя». Протеже Баумана был пастор Иоганн-Готтфрид Грегори, основатель в Москве первой театральной школы и директор «комедийной хоромины» – придворного театра, просуществовавшего до 1676 г.
Конец XVII в. стал расцветом слободы, многие обитатели которой нашли расположение у молодого царя Петра. В 1694 г. офицерская община вместо прежней деревянной начала возведение каменной кирхи Св. Петра. Одновременно велась постройка голландской реформатской церкви на углу современных Денисовского переулка и Немецкой улицы. На этом месте и прежде стояла деревянная церковь; в 1694 г. ее лишь заменили на каменную.
В отличие от протестантов, католики в Москве долгое время были стеснены в правах свободного отправления культа. Католические службы проходили эпизодически, нередко с приездом послов. Августин Мейерберг, посетивший Москву в 1661 г., с сожалением заметил, что «некоторые из наших единоверцев так отвыкли от наших богослужебных обрядов, что, хотя священник служил у нас ежедневно, они, к сожалению, были за службой всего раза два, три – и то кое-как». В слободе католики молились часто вместе с протестантами – редкое примирение, осуществлявшееся лишь вдали от родины. Ревностный католик Патрик Гордон, полковник Бутырского полка и сподвижник молодого Петра I, венчался и крестил детей у реформатского пастора.
Въездные ворота дворца Ф. Я. Лефорта
Обосновавшись в Москве, Гордон приложил немало усилий для постройки костела. 5 мая 1687 г., в день Вознесения Господня, была освящена католическая церковная палатка, в которой прошла служба. Католические священники, ксендзы, с 1692 г. жили в Немецкой слободе на дворе Франца Гваскони. Этот двор и был облюбован Гордоном для строительства каменного храма. Осенью 1694 г. в дружественной беседе с Петром I он выпросил у царя разрешение на строительство.
Влиятельных католиков, служивших при особе царя, было много меньше, чем протестантов. Понимая это, полковник Патрик Гордон взял на себя основные заботы по строительству. Но слух о идущем строительстве храма уже достиг дверей русских приказов. Близ дома лейб-медика Захария ван дер Гульста было сооружено каменное здание с подвалом; рядом находились деревянные детали потолка. Подрядчиком работ оказался русский, Никита Кузьмин Седой, крестьянин князя Барятинского. Гваскони, хозяин этого земельного участка, был вызван в Посольский приказ для объяснений – по какому праву на его дворе сооружается костел. Иноземец отвечал, что это лишь каменная палатка для погребения членов фамилии Гордонов. Русские быстро уловили обман – посланная на осмотр сооружения комиссия обнаружила в строящемся здании алтарную преграду. Строительство было приостановлено, а затем закрыто. Даже Гордон с его влиянием на царя не мог воспрепятствовать этому.
Лишь в самом конце XVII в. (около 1698 г.) католики выстроили деревянную церковь. По записям австрийского посла Гвариента, храм был очень тесным. В 1698 г. участники австрийского посольства, в числе которых был И.-Г. Корб, подарили церкви изображение чудотворной иконы Петценской Девы Марии. «Торжественность дня, значительно усиленная разнообразной и гармоничной музыкой нашего оркестра, привлекла сюда многих из протестантов», – заключает И.-Г. Корб.
Живущие в Москве католики, в отличие от протестантов, справляли праздники по старому юлианскому календарю «для большего согласия с русскими». Летом 1706 г. они выстроили взамен деревянного каменный храм, названный в честь св. апостолов Петра и Павла, небесных покровителей царя. Его возведение стало возможным лишь в то время, когда Петр I правил единовластно, а влияние русской православной церкви заметно ослабло. Костел стал четвертой и последней иноземной каменной церковью в Немецкой слободе.
Сентябрьский пожар 1812 г. нанес страшный удар Немецкой слободе. Выгоревшим оказался практически весь район, включая католическую церковь и кирху Св. Петра. Спустя несколько дней после пожара вернувшиеся в церковь Св. Петра прихожане не обнаружили в ней ничего, кроме сгоревшей утвари, груды пепла, двух небольших серебряных ложек и потерянной кем-то пятикопеечной монеты. Значительная часть церковного архива сгорела. От всего комплекса документов сохранились лишь протокольная книга 1788–1812 гг. и отдельные церковные книги с 1694 г. по 1812 г.
Церковь Петра и Павла в Солдатской слободе в Лефортове
После 1812 г. на территории Немецкой слободы продолжала существовать лишь уцелевшая от пожара кирха Св. Михаила и некоторое время – возобновленная холодная католическая церковь. Сохранилось известие, что в пору оставления французами Москвы в кирхе Св. Михаила размещалось более 20 семей погорельцев, нашедших здесь временный кров. Остальные общины стали покупать участки в других частях Москвы, более приближенных к центру города. Так, в 1817 г. община кирхи Св. Петра, чаще именовавшаяся Петропавловской, купила для возобновления храма земельный участок усадьбы Лопухина недалеко от Покровки, в Космодамианском переулке. Вскоре и католики возобновили теплую церковь в Мясницкой части города.
Кирха Св. Михаила простояла в Немецкой слободе вплоть до советского времени. Окрестную территорию по ул. Радио запланировали под строительство аэрогидродинамического института, более известного под аббревиатурой ЦАГИ. В 1928 г. кирху закрыли, а вскоре церковное строение снесли. Была уничтожена старейшая в Москве евангелическая церковь, пережившая и Смуту, и пожар 1812 г. Немецкая слобода оказалась как бы обезглавленной. Ее имя напоминает сегодня о давней истории и о разрушенных традициях уникального московского района.
К Немецкой слободе с северо-запада примыкало село Елохово. Местоположение села легко определить по известному Богоявленскому собору (Елоховской церкви).
Село Елохово известно с 1694 г., а точнее, как оно именуется в 1712 г., «Елохова слобода». Встречается наименование этих мест как «Богоявленская слобода, что в Елохове» – тогда она принадлежала соседнему дворцовому селу Покровскому-Рубцову, а Богоявленская церковь являлась одним из четырех храмов этого соседнего села. Такое положение сохранялось вплоть до 80-х гг. XVIII в.
Церковь Богоявления в Елохове (Патриарший Богоявленский собор)
Очевидно, что Елоховская слобода возникла в конце XVII в. в результате расширения соседнего Покровского села. Год от года царское село увеличивалось. «Новоприбывшие» из разных мест Русского государства заселяли стороны главной сельской дороги.
Храм стал центром нового поселения, а в его приходе в конце царствования Петра I было записано 116 дворов. В 1717 г. церковь значится каменной, с приделом Благовещения. Она, скорее всего, была заложена до 1714 г. – до известного указа о запрете в Москве и России (кроме Петербурга) каменного строительства. В 1720-х гг. ее достраивали на деньги, собранные царевной Прасковьей Ивановной и полковником Воронецким. Освящение храма состоялось в 1731 г., и еще в середине XVIII в. церковь оставалась единственным кирпичным зданием слободы. Ее капитальная перестройка велась в 1790–1792 гг. От строения тех лет ныне сохранились первый ярус колокольни и трапезная. Существующую церковь построили позднее, в 1837–1853 гг., по проекту архитектора Е. Д. Тюрина (Спартаковская ул.,15).
Как самостоятельное селение Елохово просуществовало весьма недолго – после прокладки Камер-Коллежского вала оно включается в черту Первопрестольной и становится одной из окраин города. Ныне о нем напоминают лишь Елоховские площадь и проезд, да один из известнейших храмов Москвы.
Л. Каравак. Императрица Елизавета Петровна
Самым восточным селением на территории этого района являлось село Покровское-Рубцово. Уже более двух столетий Покровское входит в черту Москвы, сохраняя все признаки старого района – каменные церкви, мещанские дома и купеческие фабрики. Село располагалось по обе стороны дороги, начинавшейся от церкви Богоявления в Елохове и кончавшейся Покровским мостом через Яузу. Основная магистраль села – Бакунинская улица сильно изменена современной многоэтажной застройкой. В прошлом она была частью Покровской дороги, шедшей к селу от Кремля через современные улицы Ильинка, Маросейка, Покровка, Старая Басманная и Спартаковская.
Церковь Покрова Богородицы в Покровском-Рубцове в конце XIX в.
Хотя в сохранившихся документах село впервые упоминается лишь в XVI в., можно предположить, что оно существовало как минимум двумя столетиями ранее. У видного боярина времен Дмитрия Донского Ивана Родионовича Квашни имелся внук Василий Ильич, носивший прозвище Рубец. Младший сын последнего, Александр, писался уже Рубцовым и служил новгородскому архиепископу Макарию. Вероятно, от представителей этого рода село и получило свое второе название.