Коллектив авторов
Уголовно-правовые проблемы ответственности несовершеннолетних
Субъективные признаки вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления
Наибольшие трудности в установлении и оценке состава такого преступления, как вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, представляет субъективная сторона.
Субъективная сторона преступления – это внутренняя, то есть незримая сторона посягательства, которая определяет психическое отношение лица, совершившего преступление, к общественно опасному деянию и его последствиям[22]. Содержание субъективной стороны раскрывается с помощью таких признаков, как вина, а также мотив и цель. В совокупности эти признаки дают нам представление о том внутреннем процессе, происходящем в психике лица, который совершил преступление, и отражают связь сознания и воли лица с совершенным им деянием.
Выяснение формы вины – одна из важных задач правоохранительных органов, так как вина относится к числу обязательных признаков любого преступления, и без вины нет состава преступления, тогда как мотив и цель являются лишь дополнительными признаками.
С субъективной стороны преступление, предусмотренное ст. 150 УК РФ, предполагает наличие у взрослого лица прямого умысла на вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность, для чего он совершает определенные активные действия, связанные с непосредственным физическим или психическим воздействием на несовершеннолетнего.
В соответствии с п. 42 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 01.02.2011 № 1 при рассмотрении дел о преступлениях несовершеннолетних, совершаемых с участием взрослых, необходимо выяснить характер взаимоотношений между взрослым и подростком[23]. Это связано с тем, что эти данные имеют существенное значение для определения роли взрослого в вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления.
Особое значение имеет положение о том, что если взрослый не знал о несовершеннолетии вовлекаемого в преступление лица, то он не может привлекаться к уголовной ответственности по ст. 150 УК РФ. Другими словами, при изучении этого признака следует помнить, что вина есть психическое отношение к деянию, совершаемому определенным способом в конкретный период времени в отношении конкретного лица, или к наступившим последствиям.
В таких случаях осознание общественно опасного характера совершаемого деяния означает четкое понимание виновным не только фактической стороны совершаемых действий, но и того, что оно совершается в отношении несовершеннолетнего. Для привлечения к ответственности по ст. 150 УК РФ следует установить характер осознания виновным возраста вовлекаемого несовершеннолетнего, который может выражаться: в определенном осознании возраста вовлекаемого; осознании предположительном, когда виновный в самых общих чертах осознает возрастные характеристики вовлекаемого (например, лицо считает возможным наличие несовершеннолетнего возраста вовлекаемого и не исключает этого).
Это, однако, абсолютно не свидетельствует о том, что в последнем случае речь идет о косвенном умысле либо неосторожности в виде легкомыслия. В материалах судебной практики отмечалась возможность предположительного осознания возраста вовлекаемого. Так, в п. 2 ранее действовавшего Постановления Пленума Верховного суда СССР от 12.09.1969 № 8 «О судебной практике по делам о вовлечении несовершеннолетних в преступную и иную антиобщественную деятельность» указывалось, что «при рассмотрении дел данной категории во всех случаях необходимо устанавливать, сознавал ли взрослый, что вовлекаемое им лицо является несовершеннолетним».
В п. 9 Постановления Пленума Верховного суда СССР от 3.12.1976 № 16 «О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность» (в ред. Пост. Пленума Верховного суда СССР от 5.12.1986 № 17 «О выполнении судами руководящих разъяснений Пленума Верховного суда СССР по применению законодательства при рассмотрении дел о преступлениях несовершеннолетних») указывалось, что «при рассмотрении дел следует устанавливать, сознавал ли взрослый или допускал, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в преступную или иную антиобщественную деятельность. При этом надлежит исходить из того, что уголовная ответственность наступает как при условии осведомленности взрослого о несовершеннолетнем возрасте вовлекаемого лица, так и в тех случаях, когда по обстоятельствам дела он мог и должен был предвидеть это. Решая указанные вопросы, суды не только должны учитывать показания самого обвиняемого, но и тщательно проверять их соответствие всем конкретным обстоятельствам дела».
Разъяснение п. 9 Постановления Пленума Верховного суда СССР от 3.12.1976 № 16 «О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность» о том, что «…уголовная ответственность наступает… и в тех случаях, когда по обстоятельствам дела он мог и должен был предвидеть это», также касается осознания предположительного, когда лицо считает возможным наличие несовершеннолетнего возраста вовлекаемого и не исключает этого.
Разъяснение, данное в п. 8 ранее действовавшего Постановления Пленума Верховного суда РФ от 14.02.2000 № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», предусматривает, что «судам следует иметь в виду, что к уголовной ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления могут быть привлечены лица, достигшие 18летнего возраста и совершившие преступление умышленно. Следует также устанавливать, осознавал ли взрослый либо допускал, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления. Если взрослый не знал о несовершеннолетии лица, вовлеченного им в совершение преступления, он не может привлекаться к ответственности по ст. 150 УК РФ»[24].
Достаточно точным и исключающим двусмысленное толкование является положение, сформулированное в абз. 2 п. 42 Постановления Пленума Верховного суда РФ № 1 от 1.02.2011 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», согласно которому необходимо устанавливать, осознавал ли взрослый, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления, при этом если взрослый не осознавал этого, то он не может привлекаться к ответственности по ст. 150 УК РФ[25].
Встречаются ситуации, когда виновный на судебном заседании не отрицает совместного участия с подростками в совершении преступлений и даже подтверждает факты вовлечения с его стороны, но утверждает, что не знал о возрасте вовлекаемых подростков, полагая, что они уже являются совершеннолетними.
В то же время подобную позицию взрослого виновного можно рассматривать как стремление уйти от ответственности, т. к. анализ показаний несовершеннолетних может свидетельствовать об осведомленности относительно их возраста.
Таким образом, признаки преступления, предусмотренного ст. 150 УКРФ, отсутствуют, еслинетдостаточныхданных, указывающих на осознание взрослым лицом возраста несовершеннолетнего; самого факта действий по вовлечению несовершеннолетнего в совершение преступления.
Например, Д. обвинялся в том, что, будучи лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, и достоверно зная о том, что К. является несовершеннолетним, вовлек последнего в совершение преступления, предложив ему совершить совместно с ним хищение зерна из склада, расположенного на территории зернотока, пообещав впоследствии поделить деньги, вырученные от реализации похищенного. Однако судом было указано, что несмотря на полное признание Д. своей вины в совершении преступлений (он на предварительном следствии в своих показаниях сообщил, что К. знает с детства, осведомлен о том, что тот младше его на год), суд обоснованно не ограничился только фактом признания вины, но сопоставил между собой все юридически значимые обстоятельства:
Д. не знал и никогда не сообщал ни следствию, ни суду точной даты рождения К., но при этом преступление, в которое якобы он вовлек несовершеннолетнего, было совершено за три месяца до наступления совершеннолетия последнего;
Характер отношений между Д. и К. не имел признаков возрастного неравенства, то есть никто из них не доминировал над другим как старший по возрасту и не имел более высокий авторитет как более опытный человек;
Тот факт, что Д. возбудил у К. материальный интерес к совершению преступления путем обещания поделить полученные преступным путем деньги от продажи похищенного зерна, опровергается тем, что сбытом похищенного занимался именно К., который и поделился деньгами с достигшим совершеннолетия Д.
Судом было подчеркнуто, что факт совместного с несовершеннолетним участия взрослого лица в совершении преступления не образует состава преступления, предусмотренного ст. 150 УК РФ.
В рассматриваемом случае предложение в адрес К. со стороны Д., осведомленность которого о несовершеннолетии К. вызвала у суда обоснованные сомнения, совершить кражу чужого имущества свидетельствовало лишь о совершении преступления группой лиц по предварительному сговору. Кроме того, указанные выводы подтверждаются и фактом того, что вторая кража в феврале 2013 года была совершена уже по предложению К.[26]
Как показывает анализ материалов следственной и судебной практики, об осознании взрослым того, что своими действиями он вовлекает именно несовершеннолетнего в совершение преступления (осознании возраста несовершеннолетнего), может свидетельствовать следующее:
1) наличие родственных отношений;
2) наличие дружеских отношений, знакомства, соседских отношений;
3) совместное обучение в одной школе (например, в разных классах);
4) совместное проведение досуга, посещение спортивных секций, кружков и т. п.;
5) совместное проживание в одном доме, небольшом населенном пункте (например, деревне, поселке и т. п.);
6) сам несовершеннолетний в процессе общения говорит о том, сколько ему лет, показывает документы и т. п.;
7) внешний вид, манера поведения и общения, одежда, которую носит несовершеннолетний;
8) информация о возрасте несовершеннолетнего, доведенная до вовлекателя иными лицами.
В силу того что основными доказательствами осведомленности взрослого о возрасте несовершеннолетних являются, в первую очередь, показания вовлеченных несовершеннолетних и показания обвиняемого, именно из этих источников устанавливается сам факт вовлечения, его способ и осведомленность взрослого о возрасте подростка. При этом показания взрослого лица могут, напротив, указывать на отсутствие осознания возраста несовершеннолетнего.
Так, Л. вину в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 150 УК РФ, не признал и последовательно со стадии предварительного следствия утверждал, что он не знал о возрасте Д., добросовестно полагая, что он совершеннолетний. Было указано, что на основе имеющихся в материалах дела данных нельзя сделать утвердительный вывод о том, что Л. знал о несовершеннолетии Д., при этом Д. на момент совершения преступления исполнилось 16 лет (то есть несовершеннолетний возраст очевидным назвать нельзя). Таким образом, выводы об осведомленности Л. о возрасте Д. могут быть только предположительными, а в соответствии с ч. 4 ст. 14 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Учитывая, что преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 150 УК РФ, может быть совершено только умышленно, суду необходимо было достоверно установить, что Л. осознавал, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления. Поскольку установить этого не представилось возможным, а возникшие сомнения являются неустранимыми, судебная коллегия в соответствии с ч. 3 ст. 14 УПК РФ истолковала их в пользу обвиняемого и пришла к выводу об отсутствии состава данного преступления и о необходимости отменить приговор в отношении Л. в этой части с прекращением производства по делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ[27].
Согласно мнениям практических работников, проблемы, возникающие при выявлении и расследовании данного вида преступлений, возможны в случаях, когда:
1) преступление совершается не запланировано;
2) со стороны взрослого нет четких активных умышленных действий по вовлечению несовершеннолетнего в совершение преступления;
3) взрослый и несовершеннолетний знакомятся при совершении преступления либо непосредственно перед его совершением.
Исходя из этого, возникает сложность в определении способа вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления и доказывания умысла взрослого из-за отсутствия свидетелей отношений между взрослым и несовершеннолетним. В связи с этим высказываются даже предложения со стороны ряда практических работников обязательно фиксировать в показаниях лица, вовлекающего подростка, фразу «…он осознавал, что вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления…», при этом никакие косвенные доказательства вины во внимание не принимаются, обвинительное заключение, в свою очередь, прокурором часто не утверждается.
По нашему мнению, очевидна ошибочность данной позиции с точки зрения материального права, т. к. даже при отсутствии признательных показаний виновного о вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления, отсутствии зафиксированной в процессуальных документах фразы «…он осознавал, что вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления…», умысел на вовлечение может быть установлен, если в материалах уголовного дела зафиксированы иные данные, свидетельствующие о возможном понимании виновным (хотя бы в общих чертах) несовершеннолетнего возраста вовлекаемого. И, как верно подчеркивается А. Морозовым, «ссылка на отсутствие «стопроцентного» знания о возрасте не всегда выглядит убедительно, не служит целям охраны прав и законных интересов несовершеннолетних»[28].
Разумеется, требуется тщательный анализ определенных обстоятельств дела, признание определенных материалов в качестве относимых и допустимых доказательств по делу, необходимо выяснять то, на чем основываются утверждения отдельных лиц о том, что взрослое лицо знает о возрасте несовершеннолетнего.
При этом если лицо не знало и по обстоятельствам дела не могло знать о несовершеннолетии вовлекаемого, то в таких случаях его действия нельзя квалифицировать по ст. 150 УК РФ. Например, по одному из уголовных дел было указано, что несовершеннолетний А. в компании своих товарищей говорил, что только что окончил школу, учится в техникуме, «но лучше бы остался в школе». В судебном решении было указано, что в соответствии со ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности достаточности для разрешения уголовного дела. Делая вывод о том, что отрицание Л. своей вины в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 150 УК РФ, является способом защиты подсудимого от обвинения, суд оставил без внимания следующие обстоятельства. Законный представитель несовершеннолетнего А. – ведущий специалист отдела образования – в судебном заседании показала, что А. общается с людьми взрослее него; интеллектуальное развитие А. превышает его развитие по возрасту, и полагала, что подросток может преувеличивать свой возраст. Исследованные по делу доказательства подтвердили факт знакомства Л. и А. непродолжительное время, при этом совместно ими совершены преступления (угон автомашины и хищение имущества). Исходя из имеющихся данных невозможно было сделать достоверный вывод об осведомленности Л. о несовершеннолетнем возрасте А. При этом сведения о том, что Л. был знаком с несовершеннолетним А. длительный период времени, был вхож к нему в семью, или А. вхож в семью Л., в материалах дела отсутствуют и судом в приговоре не приведены. В связи с вышеизложенным приговор суда в отношении Л. в части осуждения его по ч. 4 ст. 150 УК РФ был отменен, а уголовное дело в отношении его и уголовное преследование по указанному обвинению прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24, п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ за отсутствием состава преступления[29].
Неосторожность при вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления исключается, т. к. оно предполагает сознательное склонение потерпевшего к совершению преступления.
Факультативными признаками субъективной стороны преступления выступают цель и мотив совершения преступления.
Исследования в области психологии показывают, что любое действие человека вытекает из потребностей и направляется на осознанную цель. Под целью понимается идеализированное представление лица о преступном результате, которого оно стремится достичь своими действиями. Что касается мотива преступления, то это основанные на существующих у лица потребностях и интересах факторы, которые обуславливают выбор лицом преступного варианта поведения и конкретную линию поведения в момент совершения преступления.
Мотив и цель преступной деятельности очень связаны. Они представляют социально-психологический аспект волевого процесса принятия преступного решения. Так, если цель определяет направленность действий, то мотив раскрывает социальный смысл этих действий[30]. В указанном составе преступления в основном усматривается один основной мотив – удовлетворить какую-либо потребность, получить определенную выгоду.
Таким образом, взрослое лицо, имея в виду достижение какой-либо отдаленной цели (совершить разбойное нападение, кражу и т. д.), при вовлечении несовершеннолетних в совершение преступления (в качестве самостоятельных исполнителей или соучастников), руководствуется эгоистическим, корыстным мотивом.
При этом взрослый преступник может преследовать не одну, а сразу несколько корыстных целей менее или более приближенного или отдаленного характера. Так, например, при вовлечении в грабеж или кражу, очевидно, ближайшая цель будет корыстной, то есть цель – незаконно обогатиться с помощью несовершеннолетнего. Другая, более отдаленная цель, выражается в приобщении подростка к преступной деятельности, созд ав для себя преступный «резерв», который в дальнейшем будет «работать» на него. Необходимо заметить, что цели и мотивы совершения данного преступления не имеют значения, однако их выяснение необходимо для определения справедливого размера и вида наказания.
Как элемент состава, субъект вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления предполагает наличие совокупности строго определенных законом признаков, при наличии которых лицо может нести уголовную ответственность за свои деяния. В главе 4 Уголовного кодекса РФ содержатся нормы, определяющие общие признаки субъекта преступления.
Согласно статье 19 УК РФ, уголовной ответственности подлежит вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом. Субъектом вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления может быть только лицо, достигшее восемнадцатилетнего возраста. О специальном возрасте виновного свидетельствует прямое указание в диспозиции ст. 150 УК РФ. При определении возраста виновного следует исходить из разъяснений Пленума Верховного суда РФ, данных в абз. 2 п. 5 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 1.02.2011 № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», согласно которым «лицо считается достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не в день рождения, а по его истечении, т. е. с ноля часов следующих суток. При установлении возраста несовершеннолетнего днем его рождения считается последний день того года, который определен экспертами, а при установлении возраста, исчисляемого числом лет, суду следует исходить из предлагаемого экспертами минимального возраста такого лица»[31]. При этом подчеркнем и такой важный момент: определение возраста вовлекаемого потерпевшего также должно быть основано на аналогичном правиле.
В специальной литературе отмечается, что некоторыми судами лица оправдываются за отсутствием в их действиях состава преступления, когда разница в возрасте между ними и подростками незначительна. В частности, существует мнение, что должен быть весомый разрыв в возрасте взрослого и вовлекаемого. «Если подростки вместе жили, вместе проводили время, и никто из них не ощущал особой роли другого. В данном случае нет вовлечения в силу отсутствия превосходства в возрасте, хотя формально один взрослый, а другой несовершеннолетний»[32].
Однако эта позиция обоснованно вызывала критику со стороны иных ученых и практиков, поскольку при таком подходе резко сужалась возможность активизации борьбы с вовлечением в совершение преступления. Хотя в некоторых источниках прямо указывалось, что если виновному «только что исполнилось 18 лет, а вовлеченные им несовершеннолетние являются, по существу, его сверстниками, часто соучастниками, и моложе на 2-3 месяца, то ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления нет». Эта позиция аргументировалась тем, что «законодатель имел в виду в качестве субъекта лиц взрослых, имеющих определенные возрастные преимущества и ответственность по отношению к лицам, не достигшим 18 лет. Поэтому формальное достижение 18-летнего возраста в отдельных случаях, когда несовершеннолетний младше такого взрослого на несколько месяцев, не всегда может явиться основанием для привлечения его по ст. 210 УК РСФСР (ст. 150 УК РФ)»[33].
Итак, важно, что сама по себе небольшая разница в возрасте взрослого и несовершеннолетнего не освобождает виновное совершеннолетнее лицо от ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. Интересно, что в коллективной монографии, посвященной вопросам уголовной ответственности за вовлечение несовершеннолетних в преступление, специально указывалось на признаки вовлекателя, выступающего не просто обладателем определенного возраста, а «антисоциальным магнитом», «авторитетом»[34]. Поэтому по одному из уголовных дел обоснованно было указано, что такое обстоятельство, как незначительность разницы в возрасте осужденных, само по себе не освобождает совершеннолетнего от уголовной ответственности, предусмотренной за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления[35].
Таким образом, субъектом данного преступления выступает физическое вменяемое лицо, достигшее возраста 18 лет. Субъективная сторона вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления характеризуется исключительно умышленной формой вины, при этом отношение виннового к возрасту несовершеннолетнего, которое характеризуется только интеллектуальным и не включает волевой момент, может быть выражено в различной степени его осознания.