Коллектив авторов
Всё, что цепляет
Предисловие к новелле Ларисы Рогулевой «Не говори никому „да“»
Наш мир состоит из противоположностей: день и ночь, добро и зло, жизнь и смерть, зима и лето, черное и белое, сладкое и кислое, да и нет.
Не всегда то, что кажется положительным, на самом деле является таковым. Сделать правильный выбор – это самое главное в жизни!
Сказать «да» или «нет»?! А может, просто промолчать? Ведь, как известно, молчание порой ценнее золота.
Иногда случается так, что жизнь обнуляется. И вроде живой, но от прошлого остался только безликий ноль. Невозможно вспомнить того, что было, или представить, что случится в будущем.
Так вот стоишь на развилке дорог, не в силах принять правильное решение. Но именно в такой момент и приходят на помощь высшие светлые силы и своим всезнающим перстом указывают правильное направление движения.
И кажется, что все наладилось, и теперь точно всё будет хорошо, но непроходящее прошлое пускает свои цепкие щупальца в настоящее и снова хочет его изменить.
Алина Весенняя
Не говори никому «да»
Этот сон приходил к ней всегда под утро и начинался с одного и того же эпизода.
Стоя за дверью, Ангелина подслушивала разговор своего мужа с незнакомцем. Обладатель красивого баритона убеждал Михаила, что она должна уйти с ним. Тот был категорически против. Голоса становились все громче, накал страстей возрастал, и она уже не различала слов, а только крики.
Из квартиры сновидение переносило ее на оживленную улицу, где столкнулись два автомобиля. В одной из них находился ребенок. Его тело уже вытащили из покореженной машины и накрыли простыней. Почему врачи так поступили? Ребенку еще можно помочь. Ангелина пыталась прорваться сквозь оцепление полиции, но женщину будто не замечали ни работники скорой, ни полицейские.
В каждом новом сне она подбиралась к малышу все ближе и ближе, и наконец сегодня оказалась возле носилок. Но стоило Ангелине приподнять простыню, как она попала в парк.
Высокие сосны и ели закрывали вершинами небо. Неуютно и холодно на мрачной аллее. Странные тени и чьи-то крадущиеся шаги. Она ускоряла движение, но и преследователь не отставал. Ангелина сворачивала с аллеи, пытаясь спрятаться в густом кустарнике. Сердце бешено колотилось. И вот спасительный свет фонарей. Надежда придавала силы для нового рывка. Уже виден силуэт человека, который ее ждал. Он был похож на мужа.
* * *
Каждое утро она благодарила будильник за громкую трель. Холодный душ и чашка крепкого кофе Blaser Rosso рассеивала тени сна. Приготовленный Михаилом завтрак съедала остывшим. «Какой муж!» – шептались бабушки на скамейке. Ангелина улыбалась. Она знала это и ценила его.
После аварии, что случилась год назад, супруг не отходил от нее в больнице, не подпускал сиделок, и лишь когда на осмотр приходил врач, молча удалялся в коридор. Возвращаясь в палату, он нежно целовал ее и постоянно повторял одну странную просьбу: «Не говори никому „да“!»
Самым страшным последствием аварии были не вывихнутое плечо и не шрам на спине, а потеря памяти. Ангелина помнила, как зовут ее и мужа. Все остальное было скрыто пеленой. Долгое время она училась жить и познавать мир заново, помня одно: не отвечать никому согласием.
Уже несколько недель Ангелина стремилась попасть туда, где произошла трагедия с мальчиком. Она надеялась найти подсказки для понимания происходящих с ней событий. Яркая вывеска «Пирожки на Сенной», мелькавшая не раз в сновидениях, подсказала, где искать это место.
Широкой лентой перед ней раскинулась злополучная улица. Она вошла в закусочную. Села за столик возле окна, заказала эспрессо и стала размышлять о происшествиях. В результате одного женщина потеряла память, а второе мучило ее по ночам. Две аварии сначала казались ей каким-то образом связанными, но в последнее время все чаще и чаще они сливались в один эпизод.
Мельком взглянув в отражение окна, Ангелина поправила волосы и уже собиралась покинуть уютное местечко, как взгляд скользнул по вырезке из газеты, висевшей почему-то в рамке на стене. Она подошла ближе и напряглась: «Трагедия на Сенной».
Репортер описывал странную историю. Якобы на месте гибели мальчика люди видели то ли привидение, то ли чей-то дух, который кружил возле погибшего ребенка. Читая статью, она чувствовала, как холодеют руки. Мурашки побежали по телу, словно прохладный ветерок залетел в зал. Отчего-то заныло между лопатками.
Женщина вылетела на улицу в слезах. Почему муж ей врал? Это она поймала последний удар сердца мальчика и не смогла сохранить ему жизнь. А потом произошел этот обмен.
Как Ангелина попала домой, не помнила. Не раздеваясь, завалилась на кровать и рыдала, пока не уснула.
* * *
Сегодня сон пришел не вовремя, на закате. Возможно, поэтому она слышала каждое слово, произнесенное ссорившимися.
– Не смей уводить ее! – кричал муж.
– Она же добровольно покинула вашу семью, – снова этот голос. Сейчас он не казался приятным, а звучал глухо, с оттенком ненависти.
– Вы подтолкнули ее к этому!
– Решение все равно останется за ней.
Горячий воздух пульсировал от напряжения. Дверь открылась, и вошел Михаил.
– Ты все слышала?
Муж обнял ее, словно умоляя: «Не говори никому „да“».
Она ускользнула из его объятий и попала на Сенную. Знакомые носилки, закрытые простыней. Биения сердца уже не слышно. Но Ангелина упрямо откинула уголок белого полотна и посмотрела на ушедшего из жизни малыша. Внезапно его глаза открылись, и она увидела в них тьму.
– Ты не посмеешь забрать его при мне, – заявила женщина.
– Кто помешает?
– Тогда я требую обмен.
Заветная фраза произнесена, чтобы остановить страшное. Рядом появился тот, кого побаивались даже обитатели подземного царства. Почувствовав легкое головокружение, Ангелина оказалась на аллее.
Как же она устала бояться и бегать от неизвестности. Сегодня все будет по-другому. Лишь только раздались знакомые шаги, женщина повернулась к преследователю. На нее пристально смотрел длинноносый крепыш.
– Пора решать, – она узнала даже изменившийся голос.
– Ты прав, – подтвердил сзади муж.
– Я говорю всем «нет». Мое время еще не пришло, – возразила она.
* * *
И проснулась.
В комнату вошли двое: величественный крылатый Михаил в темно-фиолетовой дымке и нечисть в черном плаще, из-под которого выглядывал нервно вздрагивающий хвост.
Ангелина посмотрела на представителя темного мира.
– Мы совершили с тобой честную сделку – за душу ребенка я отдала свои крылья. Чем твой повелитель недоволен?
– Он хочет получить и твою душу.
– В тот день был свидетель, – прошептала женщина, и темный вздрогнул. – Я призываю Архангела Азраила.
Сверкнула молния.
– Обмен был произведен по всем правилам. Душу ребенка я сопроводил на небеса. Ангел же отдала за это свои крылья. Есть закон свободной воли. Никто не может ее принудить к чему-либо, – Азраил взмахнул крылом, и нечисть исчезла.
– Я вновь прошу обмена, – не унималась женщина. – Жизнь за жизнь.
– Ангелина! Ты осознаешь, что совершаешь? – ахнул Михаил.
– Вполне.
– Да будет так, – устало промолвил Азраил и пропал.
* * *
Через девять месяцев бабушки у подъезда обсуждали самую горячую новость в их доме. Ангелина развелась с мужем и родила ребеночка.
А в это время в своей квартире счастливая женщина напевала детскую песенку и кормила грудью малыша. Она смотрела в окно, потому и не заметила мелькнувшую в глазах сына тьму.
Предисловие к новелле Павла Пинженина «Король и королева Ландышевой долины»
Любовь – самое удивительное и загадочное чувство на свете. Никогда не знаешь, где она тебя настигнет и кого подберет в пару. Красавица и Чудовище, Ромео и Джульетта, Джейн Эйр и Эдвард Рочестер, Белла и Эдвард Каллен. Этот список можно продолжать бесконечно. Любовь соединяет вопреки, несмотря на возраст, социальное положение, внешность, характер, мнение окружающих.
Говорят, есть легенда, согласно которой Любовь объединяет девяносто девять раз золотую нить с простой, а на сотый – две золотые нити. И никогда не узнать, какая очередь выпадет тебе – сто первая или двухсотая.
Просто верьте. Гомер сказал, что настоящая любовь стоит того, чтобы ее ждать. И кому бы ваше чувство ни предназначалось, оно преодолеет все преграды.
Охотник на ведьм и его жертва. Может ли между ними вспыхнуть искра, которая перерастет в сильнейшее чувство? Читайте новеллу Павла Пинженина «Король и королева Ландышевой долины», и вы узнаете, на что способна любовь молодой ведьмочки и матерого охотника.
Наперекор. Вопреки. Невзирая на…
Лариса Рогулева
Король и королева Ландышевой долины
В кузнице на отшибе работал и жил один седоватый мужчина. Он водил дела с темными силами – все в Ландышевой долине это знали. Но в этих краях испокон веков обитали во множестве ведьмы и колдуны. Поэтому еще один из их полчища, живущий уединенно, жителей мало беспокоил.
И вот однажды сон этого человека – и без того довольно тревожный – нарушил незваный посетитель, принявшийся среди ночи барабанить в дверь кузницы. Седоватый мужчина постоял, прислушиваясь, перед закрытой дверью, потом приотворил. На его пороге стояла девушка, жительница Ландышевой долины. Звали ее Марципаночка. Мужчина жестом пригласил девушку пройти внутрь.
– Умоляю, Великий, помоги мне! – Марципаночка упала в ноги мужчины и этим заставила его отшатнуться.
Мужчина осторожно выглянул из кузницы и из-под полей своей шляпы обежал взглядом кусты и заросли.
– Одна пришла? – нервно осведомился он, плотно затворяя дверь.
– Одна, Ваше всемогущество, – заверила Марципаночка.
– За тобой мог кто-нибудь следить?
Он, конечно, имел в виду охотника на ведьм.
* * *
Королевские инквизиторы сами не совались ни в Ландышевую долину, ни в другие подобные ей проклятые места. Но они платили золотом за черепа и кости ведьм. Поэтому в Ландышевую долину периодически наезжали охотники за ведьмовскими головами. С голодным блеском в глазах они выискивали, вынюхивали, выспрашивали о колдовстве и были очень скоры на расправу.
Ведьмы Ландышевой долины – а их здесь жило много – презрительно называли охотников «хорьками». Непрекраща-ющаяся война между ведьмами и хорьками приносила немало горя обычным жителям Долины. Но хорьки иногда платили за ночлег и еду. И еще им можно было донести на особенно злобствующую ведьму. Поэтому местные жители охотников на ведьм терпели. Правда, надолго хорьки в Долине не задерживались. Самые умные уезжали тотчас, как только удавалось им напасть на след какой-нибудь ведьмы и прикончить ее из засады. Глупые же бесследно исчезали либо однажды, проснувшись, обнаруживали себя на болоте в облике жабы.
Очередной охотник явился в Долину две недели назад. Этот хорек заметно отличался от всех, кто приходил до него. Он был старый, под сорок лет. А обычно хорьки не доживают и до тридцати. Матерый.
И вопросы начал задавать правильные. Из них выходило, что ищет он одну-единственную ведьму. Даже не ведьму вовсе, а мужчину-ведьмака. Такого, который называет себя Красный Король. Да вот только никто себя больше не называет Красным Королем. Имя это в Ландышевой долине под запретом.
А закавыка в том, что звание Король или Королева имеет право носить лишь самая могущественная ведьма Долины. Нынче это звание носит Ада. Страшная, кровавая ведьма, которой здесь боятся все.
Ада не прячется. Ни от кого. Даже другая нечисть боится и трепещет перед ней. И хорек, конечно, заинтересовался ведьмой. А еще заинтересовался таинственными исчезновениями детей, смертями мужчин, которые никто не расследовал из опасения, что след приведет к Аде.
Жители долины хоть и знали, что лучше про Аду молчать, а все же порассказали хорьку кой-чего. Много обид у них скопилось на Аду. Много горя она им причинила. «Искал Короля, а нашел Королеву», – молвил хорек и принялся серебрить свои клинок.
* * *
Потому-то сегодня и прибежала в слезах Марципаночка в кузницу. Потому-то и лежала, склонившись, перед седоватым мужчиной. Потому-то лила слезы и величала его титулом, которого тот давно лишился.
– Помоги мне, Красный Король! Помоги, Великий! Я всё для тебя сделаю, любую цену уплачу, только помоги! – рыдала Марципаночка.
– А чего тебе нужно-то? – поинтересовался мужчина, набивая трубку. Его пальцы заметно дрожали, табак сыпался на земляной пол. В кузнице пахло потом и застарелым страхом.
– Грегориан… Он… – несмело сказала Марципаночка, не поднимая взгляда. – Он собрался на мельницу…Он хочет… хочет сразиться с Адой.
Мужчина дернулся так, словно его ударили молотком по пальцу. Ком табака выпал из почти набитой трубки.
– Грегориан?! – зашипел мужчина. – Ты назвала хорька Грегорианом?!
Марципаночка покраснела. Ее стыдливый взгляд блуждал по земле и табачной крошке. Тот, кого некогда называли Красным Королем, сделался задумчив. Некоторое время оба молчали.
– Влюбилась? – спросил наконец ведьмак. Спросил сухо, по-деловому.
– Он не такой как те! – вскинулась девушка. Теперь она смотрела мужчине прямо в глаза. – Он добрый! Он помогает людям. Всё не для себя – для других старается. В Долине все думают о себе только. А он ездит по свету – людей спасает от чар злых, от людей злых, от козней всяких. Всех спасает – себя не бережет. Никто из нас взгляда его не стоит. А он всё о нас заботится, помогает. Он же ради нас это удумал! Он же ради нас к Аде в логово лезет!
– Дура, он же от таких, как мы с тобой, «людей спасает»! Иль забыла об этом?!
Марципаночка снова опустила глаза, и голос ее тоже опустился, затишился.
– Я для него всё сделаю, – горячо прошептала она, как будто не слыша, о чем говорит ведьмак. – Только бы он жил. Только бы жил…
– Послушай, девочка! – мужчина всё-таки набил свою трубку и закурил. – Ее не зря называют Королева Ада. Я много дороги стоптал, а такой могучей ведьмы нигде не встречал. Ты, конечно, тоже ведьмочка, да только твои силы против ее – как комар против лягушки. Если уж твой хорек ей перейдет дорогу – съест она его и не подавится. И тебя тоже съест, если ты хорьку решишь помочь.
– И тебя съест? – спросила Марципаночка. Она теперь снова смотрела ведьмаку в глаза. Смотрела дерзко, с вызовом. – И тебя съест, Великий? Ты ведь был Красным Королем. Ты был самым могущественным в Ландышевой долине. До Ады. Ты и сейчас второй после нее. Разве не хочешь снова стать первым?
Мужчина замер. Трубка перестала дымить. Ведьмак глядел на Марципаночку, да только глаз его не было видно из-под полей шляпы. О чем он задумался?
Наконец мужчина прочистил горло.
– Двадцать лет твоей жизни, – хрипло произнес ведьмак.
– Что? – тихо переспросила девушка, хотя прекрасно всё поняла.
– Моя цена, – ответил мужчина, – Двадцать лет от отмерянной тебе жизни. Прямо сейчас. И я одолжу тебе свой ведьмовской талант. На время. На час. Сможешь пойти и сразиться с Адой вместе со своим любимым хорьком. Сможешь умереть вместе с ним.
Девушка опустила голову. Плечи ее затряслись от рыданий.
Конечно же, Марципаночка согласилась. Ведьмак надрезал ей руку. Струйка, которая потекла из раны в стеклянный сосуд, была необычно яркой, словно светилась изнутри. И когда несколько алых капель оказались внутри, кровь словно отлила от лица девушки. Марципаночка сделалась бледной. А еще стала выглядеть старше.
Ведьмак закупорил сосуд пробкой. В нем теперь словно не жидкость плескалась, а роились красные светлячки. Полюбовавшись сосудом, мужчина бережно спрятал его в черный деревянный футляр. А черный деревянный футляр убрал во внутренний карман плаща. Девушка следила за манипуляциями ведьмака жадным взглядом и зябко ежилась.
– Ох уж эти семнадцатилетние! – скривил губы ведьмак, – Совсем не цените жизнь. Не бойся, я распоряжусь твоим временем умнее, чем смогла бы это сделать ты. Готова получить оплату?
Девушка нервно кивнула.
Тогда ведьмак надрезал свою руку, слил в другой сосуд немного своей крови и дал Марципаночке выпить ее.
* * *
Старая мельница горела.
Кипела кровь, пролившаяся на доски.
Пахло жареным мясом.
«Скоро и от меня запахнет жареным мясом», – отстранение думал Грегориан. Огонь еще не добрался до него, но сил встать и убраться из погибающей мельницы уже не было. Да и зачем было дальше жить?
Щека и ухо Грегориана касались теплых плохо оструганных, осыпанных мукой, политых кровью досок пола. Прямо перед его глазами медленно стекленела оскаленная харя Королевы Ады. В последний момент он всё же сразил ее своим посеребренным мечом. И теперь он точно не хотел, чтобы паскудная рожа ведьмы стала последним увиденным им перед смертью. Грегориан закашлялся, а потом напрягся из последних сил и отвернул голову в другую сторону.
Теперь он смотрел на родную любимую Марципаночку. Его ягодку. Его девочку-куколку. Как она спокойно лежит! Словно не умерла, а просто уснула. Словно не приняла на себя предсмертное проклятье Королевы Ады, предназначенное ему – Грегориану. Нет, Грегориан не плачет. Просто щиплет от дыма глаза.
Скоро всё закончится. Скоро. Скоро они снова будут вместе – не на небесах, так в аду. Угораздило же полюбить ведьму! Грегориан печально усмехнулся. Целую жизнь он верил, что все ведьмы – зло, что их надо убивать. А вот под конец жизни засомневался.
Грегориан протянул руку и сжал холодеющую ладонь Марципаночки. И снова всё расплылось в глазах. Он вспомнил, как они сражались вдвоем против тварей, которых Ада призвала себе на помощь. Вспомнил, какой храброй была Марципаночка, как она защищала его, как отводила проклятья и чары. Вспомнил, как она пробила ведьмовской кокон, и лишь благодаря этому израненный Грегориан смог нанести ведьме смертельный удар. Вспомнил, как умирающая Ада выкрикнула предсмертное проклятье. И как Марципаночка заслонила его собой и приняла проклятье на себя…
Грегориан снова закашлялся. Огонь подступал всё ближе, но дым убьет его раньше. Охотник много работал с огнем. Он знал, как это бывает.
Доски, потрескивающие от пламени, заскрипели еще и от шагов. Чьи-то сапоги остановились у лица Грегориана. Охотник на ведьм без особого интереса поднял взгляд. Над ним склонился седоватый мужчина в плаще и широкополой шляпе. Без сомнений, он был кем-то из недобитых прислужников Королевы Ады, но сейчас для Грегориана это не имело значения. Его битва уже окончилась.
– Знаешь, кто я? – спросил седоватый мужчина.
Грегориан не счел нужным отвечать. Тем более что этого мужчину он не знал.
– Я Красный Король. Ты приехал в Ландышевую долину за мной. Легендарный Грегориан. Гроза ведьм. Теперь ты умираешь у моих ног.
Грегориан вновь не удостоил ведьмака ответом. Вместо этого он опустил взгляд на прелестное лицо Марципаночки. Пусть она станет его последним воспоминанием.
– Влюбился в нее?! – ведьмак хохотнул, – Охотник влюбился в ведьму.
Грегориан не ответил.
– Ладно, я здесь только для того, чтобы вернуть свое, – ведьмак нагнулся к Марципаночке, надрезал ей кожу и что-то осторожно высосал из разреза, затем он вновь взглянул на охотника и пояснил ему, – Мой ведьмовской талант. Одолжил ей, чтобы помочь тебе. Цени.
– Жалею только, что не убил и тебя тоже, – прохрипел Грегориан.
– Жалей-жалей, – расхохотался Красный Король, – Жалкий охотник. Но теперь-то ты мне больше не страшен. Теперь-то ты будешь мне должен.
Ведьмак достал что-то из кармана плаща. Черный деревянный футляр. А из футляра вынул стеклянный сосуд, заполненный чем-то воздушным, сверкающим и алым. Затем Красный Король вынул пробку и влил искристую субстанцию в рот Марципаночке.
Тело девушки дернулось в судороге. Она задышала.
Красный Король, посмеиваясь, пошел прочь.
– Марципаночка?! – заревел Грегориан, – Марципаночка?!
Огонь уже лизал сапоги девушки, а она всё не приходила в чувство. Крыша трещала, грозя обвалиться в любой момент.
Грегориан почувствовал, как желание жить и силы, непонятно откуда взявшиеся, вскипели в нем. Через несколько секунд он уже держал девушку на руках. Еще через несколько – выносил из горящего здания.
А там – снаружи – их уже ждал народ. Пожар на мельнице собрал практически всех жителей Ландышевой долины. Многие пришли с ведрами и топорами. Явились и ведьмы.
Грегориан замер перед ними. Он стоял на почерневшем от копоти крыльце, освещаемый огненным заревом, израненный, с бесчувственной Марципаночкой на руках. На несколько долгих мгновений установилось гнетущее молчание.
– Они убили Аду! – зашипела одна из ведьм, понюхав воздух.
– Убили Аду? – взволновалась толпа, – Убили Аду! Лица людей озарились радостными улыбками. Воздух взорвался от криков восторга.
Мужчины подхватили Грегориана под руки и повели к ведьме-целительнице, уже распаковывающей свой саквояж.