Vox populi. Фольклорные жанры советской культуры – Константин Анатольевич Богданов

С неба звёздочка упала,

Яркая хрусталина.

Разрешите, я спою

Про родного Ленина.Нет, самый угар – это всё-таки про колыбельные. Советская колыбельная песня – не буржуазная песня, она должна будить ребенка… Знаменитый скетч Сергея Образцова бил не в бровь, а в глаз: что бы вы сказали мамаше или папаше, напевающим своему дитятку:

Спи, мой мальчик, спи, мой свет,

Сон твой охранит Совет.

Спи, мой дизель, спи, силач,

Баю, баюшки, не плачь…

Дизель! Младенца сравнить с дизелем! Впрочем, тогда это было «в тренде»; достаточно вспомнить «вместо сердца пламенный мотор». А вот более поздний плакат:

Нехило, правда? В прямом смысле с пелёнок советское дитя сопровождали не только красные знамёна, но и Владимир Ильич с Иосифом Виссарионовичем, притом в разных амплуа. О Ленине можно было говорить как о добром дедушке или о мальчике, бегающем в валенках по горке ледяной, играющем в довольно садистские игры вроде «брыкаски» и «шагом марш из-под дивана!» и даже многократно ударявшемся головой, отчего нежная мать волновалась: как бы дурачком не вырос. Из второго издания книжки Анны Ильиничны Ульяновой, сестры Ленина, «Детские и школьные годы Ильича» последний пассаж испарился. Сталин – всегда могучий эпический богатырь, отец всех советских детей. Он шагает впереди несметных войск, парит мыслью за облаками, никогда не спит и всегда думает о народе. Лицо его сверкает, голос слышен по всей Земле. Уснул, и то ненадолго, он, только когда умер. В одной из песенок мама выражает надежду: Сталин будет первым словом на твоих губах.Как запрещали сказку? Как сказку делали былью? Как, наконец, случилось, что бледнеют сказки перед нашей яркой былью (поэт-песенник Лебедев-Кумач)? Кто и как планомерно и сознательно подменял фольклор фальшлором? Фальшлор – настоящий термин зарубежной фольклористики, описывающий все эти сказы о Ленине, псевдобылины-новины, идеологические плачи и агитационные частушки. Богданов приводит такой пример: на волне популярности народных сказителей, в 1934 году, стали печатать стихи некого казахского акына Маимбета. Прославление вождя народов, хвалы советской действительности – в общем, ничего сверхъестественного. Но на злобу дня. Перевод некого Павла Кузнецова. Настал год 1937, двадцатилетие революции. Маимбета пригласили на встречу с властями. Кузнецов бодро объявил: акын откочевал с родственниками в китайские степи, увы.

Естественно, никто никуда не откочёвывал. Не было никакого Маимбета, а Павел Кузнецов потерял источник заработка. Понятно, что домраши, гафизы, кобзари, гекуако, нравы, сказители, олонгши, бакши, шаиры, акыны и жирши стали кормушкой для тысяч таких Кузнецовых.

О теории и практике, о чудесах и фантастике, о простоте и правде, о гниении и чистоте. Вернее, о тех смыслах, которыми обросли данные понятия за годы Советской власти. Во-первых, познавательно, во-вторых, предельно актуально, а в-третьих, читается, как в детстве с фонариком под одеялом. «Vox populi» заслуживает самой широкой популярности.

Прочесть можно вот здесь.

Цікава тема, розлогий, як справедливо зауважили в анотаціï, фактологічний матеріал і ніяке виконання. Богданов написав книжку мовою у найгірших традиціях лінгвістичних і літературознавчих робіт – перевантажену термінами й іншомовними словами, яких у реченнях часто так багато, що просто втрачаєш думку. Я розумію, що інтенція – це не просто намір, але якщо в реченні які-небудь есхаталогічні інтенціï агіографічного дискурсу превалірующіх детермінант і так знову і знову, то це трохи затуманює мізки, а тема втрачає привабливість.

До того ж, як мені видалося, книжка не є чимсь цілісним, радше поки що нотатками до теми з окремими статтями, які автор на манер роману (чи навіть серіалу) пов'язав останньою фразою, яка мостиком перекидає з епосу на фольклор, з фольклору на леніна і так далі. Але збитішою від цих авторських белетристичних зусиль книжка, на жаль, не стала.

Напевно, найвдалішою і викладеною найбільш толково здалася стаття «О Ленине», з якоï досить несподівано стає зрозумілим, як радянська пропаганда малювала Леніна такою собі дитиною, грайливою, безпосередньою, живою і близькою, на тлі якоï Сталін виглядав виключно як мудрий батько, майже Богом у далеких небесах.

Інші теми вийшли у Богданова і менш проробленими, і часто менш продуманими, так що часом здавалося, що до аналітичноï роботи в окремих місцях у автора просто ще не дійшли руки.

Почитати для розвитку можна, але хвалит книжку сумління не дозволяє.

Крайне познавательная книжка. Особенно замечателен эпизод про никогда не существовавшего акына Маимбета, «откочевавшего в Китай». Советские колыбельные,борьба с «чуковщиной» и байки про детство Ленина с шалостями и забавами-все это было бы смешно,когда бы не было так грустно. И замечание про тихий час как первое столкновение юного советского гражданина с произволом власти,тоталитарным принуждением-шикарно,конечно.