Константин Духонин
Меня зовут Икотка
САМОПРЕЗЕНТАЦИЯ
Чтобы подать свой голос я должен вызвать у человека непроизвольное сокращение мускулатуры гортани. Спазм вызывает сужение или даже полное закрытие голосовой щели, а также одышку. Таким образом, если человек говорит на выдохе, то я – на вдохе. В этом мы антиподы. В остальном даже немного схожи. Давайте знакомиться, меня называют Икоткой. Сущностью. Бесом. Впрочем, как ни называй суть одна – я самостоятельная инородная личность, подселенная в тело человека, как правило, без его согласия и ведома.
Сложно объяснить, каким образом я появился в этом мире, первое осознание, что я есть и существую относится к концу 70-х годов 20-го века. Я в небольшом поселке Архангельской области в теле немолодого уже мужчины. Накрапывает мелкий, как пыльца, дождик. К моему носителю направляется мужчина в сером плаще и шляпе. Это важный чин из района. Он вышел из автомобиля и, не смотря, на дождь на ходу снял шляпу и поприветствовал:
– Здравствуйте, отец Евлогий.
Стало быть, мой носитель – служитель культа. Откуда я знаю, едва проявившись в этом мире, что такое священник? И то, что важный чин из района – партийный работник? Что такое Архангельская область и поселок? Я это знаю, потому что основное свойство нашего вида в считанные секунды воспринимать или даже, наверное, впитывать базовые понятия окружающей действительности. И буквально тут же ими оперировать. Мы считываем все – от семантических единиц до образа мышления с носителя, в котором поселились, и тех, с кем он общается. Чуть дольше вникаем в особенности взаимоотношений человека с другими людьми, заблуждениями носителей и их страхами, с неписаными правилами и законами социума, в котором оказались. Однако тоже достаточно быстро. Не за секунды, но за считанные минуты точно.
– Пошто к нам аж из райкома пожаловали? Случилось што или по личной надобности? – грудной бас носителя меня щекочет, но свой голос из человека я подать пока не могу. Не готов еще. Да, собственно, пока и незачем.
Сколько я вызревал в священнике, пока мое сознание не пробудилось, трудно сказать – иногда и года хватает, а иногда процесс длится десятилетиями. Очнулся, однако, вовремя. Речь зашла об Икотке. Не обо мне, а о ком-то другом представителе нашего вида.
– Батюшка, в обком анонимка пришла… нам спустили для проверки.
– Нако! На меня жалицце?
– Нет, не на вас, батюшка. Тут деликатней вопрос. Мы помним и ценим о ваших заслугах в пресечении распространения икотки в ваших местах во время эпидемии в Пинежском районе, поэтому я, собственно, к вам и явился. Пусть и неофициально, сами понимаете, но вполне как лицо официальное…
– Опять бесовшшина спробудилась?
– Не совсем, батюшка. Я по поводу одной девочки. Отличница. Активистка, председатель совета дружины Лена Чугайнова. Ее в «Артек» решили отправить, но пришла, как я уже сказал анонимка…
– Господи, уже и на детей доносы пишут, чтош деется с людьми?
– В анонимке сказано, что в начальной школе девочка училась настолько плохо, что ее едва на второй год не оставили. Общественной жизнью не интересовалась, никак себя не проявляла, а вот после того, как погостила у бабушки в деревне Шуйга как раз в разгар эпидемии, ее как подменили. Выбилась в отличницы, стала активисткой, ну я говорил уже…
– Дак а что ж такова?
– Да ничего вроде. Если бы не контекст. В анонимке уверяют, что такое изменение в поведение девочке вызвано тем, что в нее вселилась икотка. Дескать, все ее заслуги перед обществом – это не ее достижения, а – сущности, которая в ней обитает. Ничего такого не замечали? Мы же знаем признаки болезни – зараженный говорит чужим голосом, чурается красного цвета, блажит, выражается нецензурно… Может родители ее о чем-то таком проговаривались, жаловались?
– Так, а в чем беда-то? Не пойму чегой-то.
– Ну как же! Это же «Артек», туда съезжаются дети со всего Союза. А вдруг она действительно икоточная, и начнет заражать детей, представляете, что будет? Зараза, с которой мы до сих пор не знаем, как справиться, распространится по всей нашей необъятной родине. Во все пятнадцать республик, а врачи до сих пор не знают, как с этой напастью бороться. Ни причин заражения, ни саму инфекцию или вирус, ни что он из себя представляет, выявить не могут.
– Та наука тут ничем не поможет, – махнул рукой отец Евлогий, и веско добавил, – тут вера нужна! Хотя, что я коммуниста агитираю, пойдем-ка в дом, чайком угошшу, там и обсудим.
Что я и кто я? В народе считается, что я подсаженная колдунами или недругами в тело человека бесовская сущность. Ученые полагают, что я еще одна сторона – тайная и/или подавляемая – человеческой личности. Ну, типа все, что не может носитель сделать от себя, – воспитание не позволяет или страх, – он делает это от имени Икотки. То есть как бы не он.
Мне больше нравится позиция ученых из-за ее юридического аспекта. Что бы я не сделал, какое бы правонарушение ни совершила – я, исходя из логики ученых, не несу за это никакой ответственности. Накажут человека, в которого я вселился. Удобно. Особенно с учетом того, что я без труда могу сменить носителя, и таким образом избежать репрессий, которым он подвергнется по моей вине. Впрочем, надо ли оговаривать, что и та, и другая концепции далеки от истины?
Еще меня пытаются классифицировать. Типа я могу быть активной, то есть разговаривать с людьми через своего носителя, а могу и вообще не общаться. Носитель, кстати, далеко не всегда может чувствовать и знать, что в нем поселилась Икотка. Правда, некоторые особо чувствительные натуры могут испытывать недомогание из-за меня, им кажется, что я передвигаюсь по организму и таким образом причиняю боль. Кому-то меня подсаживают, кому-то я якобы вселяюсь в организм в виде мухи, а уже затем трансформируюсь в Икотку.
Это лишь часть самопрезентации, бро. А так, разумеется, мифов, спекуляций, железобетонных методов как якобы можно изгнать меня из организма человека, а также приписываемых мне волшебных и предсказательных функций множество. Большинство из них требуют отдельных пояснений, и я их дозировано буду выдавать, ибо основное качество Икотки – не спойлерить ни насчет грядущих событий, ни насчет насущных вопросов. То бишь, оставить человеку, выдавая частями ответы, возможность наделить их множеством смыслов. Пускать, так сказать, от обозначенной точки волны различных вариантов развития и разрешения ситуации. Кстати, волновые свойства Икотки – вот о чем стоило бы поразмышлять ученым, которые изучают такое уникальное и чудесное явление, как я и другие представители нашего вида.
Начнем с простого. Моего появления на свет и особенностей взаимоотношений со временем. Время для нас течет синхронно с человеческим лишь в определенные отрезки времени. А именно – когда мы подселены в тело носителя. При этом синхронизируется не только время, но и органы восприятия – кинестетическое, аудио и визуальное. Частично эмоциональный фон. В какой-то мере мышление. Например, если вы в режиме внутреннего монолога с кем-то спорите, готовясь к встрече, то не факт, что это вы моделируете ситуацию, а не я. Забавно, не так ли? Ну и как следствие, если вы сталкиваетесь с двуличным человеком, то не исключено, что его двойственность вызвана тем, что он носитель Икотки, а не какими-то плохими намерениями в отношении вас. Просто имейте это в виду.
Эти отрезки времени, когда я был синхронизирован с различными людьми, в моей памяти хранятся, соответственно, не в привычном человеку хронологическом порядке, а по другим критериям. Длине отрезка, его насыщенности событиями и другими. Подселение в человека в первый раз, впрочем, всегда стоит на первом месте, как некая точка отсчета. Для меня этой точкой стал 1970 год, я проявилась в теле православного священника отца Евлогия в одном из поселков Архангельской области.
Партийный работник, войдя в дом священника, первым делом увидел большую железную дорогу, сделанную из дерева. Шпалы, рельсы и миниатюрные паровозик с вагонами были искусно вырезаны, покрашены и даже, как чуть позже было продемонстрировано, паровозик катался по кругу через тоннель в горе, по мосту через лес и мимо станции. Священник все сделал сам, приспособив заводной механизм на пружине, изъятый из нехитрой игрушки. Местные детишки, да и взрослые часто приходили оценить творение отца Евлогия, а он от комплиментов отмахивался, говоря, что не решил еще проблему со звуком – чтоб паровоз издавал сигналы и мерно постукивал при езде. Детишки были в восторге, а мужики подбивали священника сделать деревянную узкоколейку в глубь леса, чтоб удобней было добираться до грибных и ягодных мест. Ну и спорили, разумеется, сколько пружин понадобится, чтоб паровозик мог пару мужиков с грузом перевезти.
Проблему со звуком Евлогий так и не решил. Через тридцать с лишком лет, а то и все сорок железную дорогу увидит уголовник Азя в доме сына Евлогия, который также стал священником и служил в Коми Пермяцком автономном округе. Азя, не смотря на преступный образ жизни, был набожен. После очередной удачной «делюги», мошенничества тут же ехал в церковь ставить свечку святителю Николаю. Иногда даже вместе с присвоенным имуществом. В этот раз он пришел к священнику по другому поводу. А именно: Азя по собственной воле сходил к бабке, чтоб та ему подсадила икотку, является ли это грехом? Можно ли замолить или на нужды церкви что пожертвовать?
Сын Евлогия с моей подачи мысленно улыбнулся. Бабка не подсаживала Азе икотку, у нее и навыков таких не было. Икотка была в священнике. От Евлогия, когда тот уж совсем старый был, я переселился в его сына. Довольно унылого и скучного человека. Жизнь Ази мне показалась более интересной. Опять же на одном месте он не сидел – появлялась возможность посмотреть мир. Священник уколол палец мошенника до крови якобы для того, чтоб проверить, действительно ли в него подселили икотку. Так я и перебрался в новое тело. С напускной скорбью Азе было сообщено, что бабка действительно подсадила ему икотку, но большого греха в этом нет. Надо лишь триста раз за пару месяцев прочитать молитву, текст которой уголовнику тут же вручили и отпустили восвояси.
– Ты ведь знашь, пошто икотка прекратилася, – начал издалека отец Евлогий, наливая чай райкомовцу, – Подушку-Исповедушку вернули из краеведческого музея человеколосю через икотницу Матрену, человеколось вернул ее ихнему богу Альве. Вот и закончилась эпидемия. Нету же ее? Верно говорю?
– Все так. – Согласился партийный работник, – но ведь несколько-то икотниц осталось, вдруг заново все начнется?
– А вдруг ничего не быват. – Жестко с моей подачи отрезал священник. – Была причина в подушке, ее вернули. Все прекратилось. Сейчас никаких причин нет для эпидемии нет. Об чем говорить? Даже если девочка икотница, то она угрозы не представляет.
– Так все-таки есть у нее проявления икотки или нет?
– Я не замечал, понапраслину городить не буду. – Отцу Евлампию, пожалуй, настала пора перейти на номенклатурные аргументы, подумалось мне, и я ему их подкинул. – К тому же даже если и заразит она одного-двух человек, это тебе будет только на руку. Раньше от начальства только вы из-за этой напасти по сопатке получали – дескать суеверия, недоработали идеологически, вот и психозы распространяются. А если и в других регионах появится, то вы уже крайними не будете. Будут на самом верху меры предпринимать. Как тебе такое оно?
– Резонно. Хотя и рискованно – начнут вычислять, откуда пошло…
– Так ведь проявлений икотки у нее нет! Сам убедись. Кто че докажет?
Разумеется, партийный работник обошел всех в поселке, кто так или иначе имел отношение к икотке – и к местной шепелявой ведунье, которая славилась тем, что готовила чудесный прикорм для рыб, после которого те косяками устремлялись в сети. И к двум сестрам-икотницам, чьи сущности регулярно друг с другом ругались матерно да так виртуозно, что собиратели фольклора из университета готовы были часами днями и ночами ждать ругани лишь бы записать перлы. И к родителям девочки Лены Чугайновой. И даже с девочкой поговорил. Никто из опрошенных в девочке икотницу не признал, о чем была составлена обстоятельная записка для начальства.
Таким было мое появление в этом мире. И вот что мне показалось занимательным. Для людей причина определяла следствие. Между тем, как все наоборот – следствие определяет причину, поскольку следствие – это свершившийся факт, а причин может быть множество и никакого смысла их определять нет. Иными словами – если Лена Чугайнова побывала в эпицентре заражения икоткой, то это не означает ни то, что она икотница, ни то, что икотку она подхватила именно там. Более того, причин изменения ее умственных способностей может быть также множество – от удара молнии и строгих внушений бабушки, которая смогла до девочки достучаться и найти нужные слова до физиологических изменений в организме подростка. Перебор различных версий не свершившегося (да и свершившегося, если честно) факта – занятие бессмысленное. Такими примерно аргументами нагружали партийного работника и икотницы, и ведунья, и родители девочки, и сама Дена Чугайнова. Мы умеем приспосабливаться к среде.
