Константин Нормаер
Шушмор. Наследие исполинов
Тонкие пальцы мгновенно покинули плечи сыщика. Подхватив перчатки и трость, обер-полицмейстер поспешил к дверям. Остановившись буквально на пороге, он кинул дежурное «Господа, честь имею» и поспешно удалился.
Несколько минут в кабинете царила тишина, первым её нарушил Николай Петрович. Почесав затылок, он выдал многозначительное «Мдааа, ну и дела» и, присев напротив сыщика, добавил:
– Видишь, брат, какие дела творятся. С самого Петербурга прибыл, да прямиком по твою душу. Кто, говорит, у вас самый лучший полицмейстер особых поручений? Я аж оторопел. Ну так чего юлить-то, все знают, что чуть-чего – мы сразу к тебе бежим, Иван Федорович. А он вскрикнет: «Верно, его-то мне и подавайте!» Ты уж не обессудь, что так вышло…
– Чего уж, – задумчиво протянул сыщик. – Дело и впрямь интересное, отчего же не взяться? Заодно и ум свой от затхлости повседневной избавлю.
– Ну вот и замечательно, голубь вы мой яхонтовый. – Подскочив к подчиненному, полковник по-отечески похлопал его по плечам, обнял и перекрестил в добрый путь.
Покидая жандармское управление, – то самое, что располагалось на малой Никитской улице, – Иван Федорович ощутил неприятное волнение, чего раньше с ним никогда не случалось. Даже в те минуты, когда он планировал сложные операции по поимке беглых каторжников и прочих душегубов. А тут раз, ни с того ни с сего, такая напасть. Сердце взволнованно защемило и забилось, словно птица в клетке.
Остановившись, он облокотился о кирпичную стену доходного дома, приложил руку к груди. И тут, будто земля ушла из-под ног. Вокруг все закружило, вызвав небывалый доселе приступ тошноты. Недуг, правда, прошел довольно скоро. Удостоверившись, что слабость исчезла безвозвратно, как и не бывало, Иван Федорович глубоко вздохнул и, слегка прихрамывая на правую ногу, зашагал вверх по улице.
Если бы он обернулся, то наверняка заметил бы сгорбленную старуху в старом вязанном платке, с огромным бельмом на левом глазу. Выглядывая из-за угла, она проводила сыщика придирчивым взглядом, а когда тот скрылся за поворотом, трижды плюнула через правое плечо. Затем подобрала горсть дорожного песка и кинула ему вслед. После чего с досадой покачала головой и побрела в противоположную сторону.
Прохожие не обратили на странную матрону никакого внимания – столичная жизнь таила в себе бесчисленное множество забот, делая горожан редкими слепцами. Мимо пролетело несколько повозок, пробежал парнишка с охапкой газет, из дамского салона вышли две барышни. За всей этой суетой никто даже не удивился тому, что старая, похожая на бочку, пожилая крестьянка внезапно взяла да исчезла, словно провалилась на месте. Шла вдоль домов и вдруг растворилась, будто и не было её вовсе.
Глава 4
НАСТОЯЩЕЕ. РГГУ, Факультет архивного дела
2021 год
Профессор задумчиво смотрел на экран планшета, не забывая при этом поглаживать свою тонкую, похожую на козлиную, бородку. В такой позе он пребывал последние пять, а может уже десять, минут. Кира и Игорь не сводили с него глаз, стараясь не нарушать вкрадчивую тишину. В какой-то момент профессор прекратил изучать фотографию послания, написанного весьма убористым, не лишённым изящества почерком.
– А могу я полюбопытствовать: как это занятное письмо попало к вам в руки?
– Я его нашла… в семейных архивах. Когда наводила порядок в бабушкиной квартире, – без зазрения совести соврала Кира.
– Вот как?
– Да, у моей прабабушки очень хорошие корни, – продолжила выдумывать на ходу девушка. – Она была племянницей этого самого Ивана Федоровича.
Поправив съехавшие на нос очки, профессор вновь покосился на экран и произнес:
– Ну допустим. И какие же подробности вы хотели узнать относительно этого документа?
– Любые, – мгновенно выпалила Кира, – каждую мелочь: что, где, когда…
Сняв очки, профессор устало потер переносицу, а затем задумчиво улыбнулся:
– Прямо как в телепередаче. Надеюсь, на ответ у меня будет больше времени, чем отводит ведущий?
– Странная шутка.
– А я и не шучу, уважаемая сударыня. Просто история – это весьма сложный предмет, понимаете ли. Сплошные пробелы и противоречия. Так что я могу с уверенностью заявить лишь одно: мы ничего не знаем о наших с вами предках.
Глаза Киры задорно блеснули.
– Но кое-что нам все-таки известно…
С этим утверждением профессор спорить не стал, а просто его проигнорировал. Пролистав несколько страниц на планшете, он развернул гаджет лицом к студентам, не забыв пояснить:
– Пару крупиц я действительно нашел. Не так много, как вам, наверное, хотелось, но, для отправной точки этого будет вполне достаточно. Итак, с чего бы начать?.. Думаю, с самого главного: место вашего исследования, как оказалось, найти очень просто… Видите на карте вот эту серую границу?
– Московская область, – откликнулась Кира. – А я думала…
– Рассчитывали увидеть просторы Урала или Алтай с его геоглифами? – хмыкнул профессор. Услышав незнакомое название, девушка с умным видом сдвинула брови. – Увы, я вас разочарую. Да и зачем куда-то ехать? Тайных мест, между прочим, и у нас хватает. Видите, вот здесь – правее и выше – отмечен город Рошаль. – Кира кивнула. – Так вот, это так называемый Русский Бермудский треугольник.
– Почему Бермудский? Здесь же нет океана. – Игорь растерянно захлопал глазами.
Профессор наградил студента презрительным взглядом.
– Да, Петренко, как вы верно подметили, океана здесь и правда нет. А вот неподдающихся объяснению происшествий сколько угодно. И если бы вы чаще посещали мои лекции, то не задавали бы столь глупых вопросов. Называется оно Шушмор. Или, точнее, Урочище Шушмор. – Закусив душку очков, профессор мечтательно сощурился. – Необычайно интересная история у него, доложу я вам.
– Крипово. А что там такого таинственного? – поинтересовалась Кира.
– Да все, начиная причудливыми и своеобразными селянами и заканчивая удивительной природой. Настоящая аномальная зона нашего огромного Подмосковья. Вот куда надо отправляться безбашенным сталкерам. Именно здесь кладезь тайн и загадок, а не в Зоне отчуждения, где кроме радиации ничего и нет.
– А при чем здесь Припять? – уточнил Игорь.
Профессор тяжело вздохнул, словно устал объяснять нерадивому ученику прописные истины. Указав на первую парту, он присел на край стола и, сунув руки в карманы, задумчиво опустил голову.
– Я бы не стал относиться к чертовщине с таким явным пренебрежением. По крайней мере до тех пор, пока не найдется достаточно логичное объяснение тому, во что сложно поверить. Ну а если в двух словах: там действительно аномальная зона. И если в других – подобных этому – местах вы можете лишь услышать таинственные истории сторожил, то здесь… – лектор сделал паузу, – увидите их воочию.
– Что вы имеете в виду? – На это раз голос Игоря прозвучал более осторожно.
Позволив себе улыбнуться, профессор продолжил:
– Насколько мне известно, в Шушморе сама природа преклоняется перед древним Урочищем Ур. Вот, полюбуйтесь. – Он вернулся к столу, подхватил планшет, немного покопался в Галерее и продемонстрировал юноше и его спутнице несколько четких фотографий. На одной был лес со множеством кривых деревьев – словно перевернутые знаки вопросов, стволы неохотно тянулись к пасмурному небу, а верхушки, наоборот, клонились к земле. На втором фото была запечатлена березовая роща, самая обычная и ничем не примечательная, за одним лишь исключением: стволы деревьев отчего-то имели квадратную форму. Абсолютно все. – Ну согласитесь, разве это не странно? – спросил профессор.
– Странно, – не стала спорить Кира и толкнула Игоря локтем в бок. Тот тоже кивнул в знак согласия. – А есть там что-то еще?
На этот раз улыбка профессора была милой, как у родителя, радующегося успехам малыша.
– Конечно есть. Это лишь первичные признаки. Но существуют, как говорится, и вторичные. К ним бы я отнес, к примеру, внезапные исчезновения. И речь идет не о единичных случаях. Были времена, когда в этих местах пропадали целые обозы. Существуют даже свидетельские показания, правда, весьма скудные. Однако факт остается фактом: в начале века здесь творилась настоящая чертовщина. А потом раз, и затихло.
– Почему? – не удержалась Кира.
– Да откуда же мне знать? Но, по всей видимости, этим вопросом и задался ваш покойный родственник. В архивных записях есть путевой лист о временном пребывании Ивана Федоровича Зубова в поселении Крестов Брод, начиная с августа 1899 и заканчивая 30 сентября 1900 года.
Кира требовательно уставилась на рассказчика.
– А что случилось с ним потом? Он вернулся обратно в Москву?
– Увы, моя дорогая, но ваш прадедушка пропал без вести. А разве вам об этом ничего неизвестно? – Профессор нахмурил брови и тут же уточнил: – Как, говорите, ваша фамилия?
– А я её не называла… – улыбнулась Кира и, дернув Игоря за руку, потащила его к выходу.
– Постойте, куда же вы?! Мы еще не договорили…
Девушка послала профессору воздушный поцелуй.
– Спасибо большое за содержательную беседу.
Они сбежали вниз по широким ступеням на первый этаж и оказались на улице, в уютном зеленом сквере остановились. На лице Киры сияла улыбка.
– Зачем надо было бежать? – Игорь отошел в сторону и строго посмотрел на подругу. – Как я ему на лекции в глаза смотреть буду?
Но девушка, казалось, не замечала его недовольства – она искренне радовалась полученному результату.
– Ой, да ладно, ливнули по-английски4. Ты все равно на эти лекции не ходишь. Тем более, все, что нам было нужно, мы узнали. Так чего рассиживаться, ждать, пока твой профессор начнет задавать неудобные вопросы? Ну уж нет, баста! Дальше мы и сами справимся.
– Постой-постой, – запротестовал Игорь, – с чем это ты собираешься справляться?
– А ты разве не слышал, что рассказывал ваш всезнайка про таинственное Урочище? Ну ежу понятно, что это самое криповое место.
– Слышать-то слышал, только при чем тут мы?
– А при том! Завтра же отправляемся в Крестов Брод, чтобы узнать, что случилось с моим прадедушкой Иваном Федоровичем Зубовым.
Услышав такое, Игорь схватился за голову и выдал фальцетом:
– Что?! Куда отправляемся? Да ты с ума сошла!
– А разве тебе неинтересно? Это же настоящая история. А не эти твои нафталиновые библиотеки.
– Ну, допустим, интересно, – честно признался Игорь. – Но это к делу не относится.
Возмущенно уперев руки в бока, Кира выпучила глаза.
– То есть как это не относится?! Нам выпала такая возможность. Да это все равно, что разгадать тайну постройки египетских пирамид.
Игорь одарил девушку сочувствующим взглядом. Кира сразу все поняла и поспешила исправиться:
– Ну хорошо, с пирамидами я, признаюсь, переборщила. Ну а как на счет гибели группы Дятлова?
– Да там следователи десятки лет расследуют, и все без толку.
– Они без интереса это делают, а мы внимательно все посмотрим. Так сказать, по горячим следам! – возразила Кира.
– По каким еще следам? – улыбнулся Игорь. – Больше ста лет прошло.
– Послушай, ну чего ты такой душный? В конце концов, историк ты или нет?! Запомни, мужчина – голова, а женщина – шея! Я задала направление, понимаешь?
– Что? – нахмурился парень. – Ты что хочешь сказать?..
– Хочу сказать, что, если не хочешь, чтобы я на тебя обиделась до конца дней твоих, ты немедленно отправишься домой и соберешься в дорогу. На уикэнд по Золотому кольцу. Вечером выезжаем!
Игорь попробовал возмутиться, но Кира остановила его легким движением руки и тихо шепнула:
– Поверь, это будет самое удивительное приключение. Люблю тебя, беги, пакуй чемоданы! – И направилась в сторону метро.
– Ну вот почему ты у меня такая? – крикнул ей вслед Игорь.
Обернувшись, Кира пожала плечами.
– Попробуй, догадайся!
***
Вещи грузили в просторный Land Rover Defender. Кира и Игорь – скромные сумки, а вот Ник – несколько чемоданов и пару рюкзаков.
– И куда тебе столько? – цокнул языком Игорь. – Мы ведь всего на пару дней. Мне в понедельник, кровь из носа, надо быть в Москве.
– Эх, плохо ты знаешь мою сестренку, приятель. – Положив руку на плечо, Ник сочувственно улыбнулся. – Если она что-то вобьет себе в голову, пиши пропало. А удовлетворить её любопытство в такой короткий срок, думаю, вряд ли получится.
Кира толкнула брата в плечо.
– Не говори ерунды. Игорь прав: быстренько осмотримся, поговорим с местными аборигенами и домой. Я заказала нам гостиницу в городе Рошаль.
– А разве мы собрались во Францию? – Ник искусно изобразил на лице удивление. – Тогда я, естественно, не против, похаваем лягушек, заберемся на Эйфелевку и домой…
Ничего не ответив, Игорь сел на переднее сиденье и нацепил солнцезащитные очки, мгновенно отгородившись от внешнего мира. Кира устроилась на заднем, извлекла из сумки старую, потрепанную карту и положила сверху еще пару пожелтевших листков.
– А это еще что такое? – вытаращил глаза историк.
– Как что? Отчет моего вымышленного родственничка Ивана Федоровича Зубова, где он подробно описывает первую неделю своего пребывания в местечке Крестов Брод, куда прибыл 5 августа 1899 года по особому поручению Петербуржского начальства.
– Но откуда?
– Внимательнее надо было изучить находку. Я раскрутила нашу лампу Алладина, – Кира с гордостью задрала нос вверх. – Волшебство рук, и вуаля!
– Что вуаля? – не понял Ник.
– Ну ты даешь. – Девушка ткнула его указательным пальцем в лоб. – Я разобрала лампу, а там внизу зазор и двойное дно, в котором оказалось еще несколько листков.
Ник хмыкнул, посмотрел в зеркало заднего вида.
– Не томи, сестренка, читай… Самому стало интересно, что наш суперполицейский забыл в этом захолустье.
Разгладив сложенный вчетверо пожелтевший лист, Кира деловито кашлянула в кулак и с выражением начала…
Отрывки из путевых заметок…
Еще по пути в Крестов Брод я решил подробно описывать все свои мысли и ощущения, дабы не упустить ни одной важной детали, которые, как известно, любят крыться во всяких малозначимых мелочах. Слишком уж необычное дело предстоит мне распутывать на этот раз. Из полученных архивных материалов сложить что-то более-менее значимое невозможно – сплошная петрушка получается… И ладно бы с умыслом веселят следователей допрошенные, так ведь нет, говорят с подробностями и очень откровенно. Правда, все не о том.
Сбивчивые показания ничего толком не проясняют, а даже наоборот, еще больше запутывают и без того престранные обстоятельства. Ну вот, к примеру, что касаемо исчезновения землемера Федора Игнатьева. Из показаний следует: подъехал опрашиваемый с помощником Никиткой тринадцати лет отроду к развилке. Нужно им было ширину тракта и удаленность до опушки леса измерить по поручению. Спешились, оборудование подготовили. И начали производить описание местности. Все данные заносили строго в учетный журнал. Прошлись вдоль дороги, затем поднялись чуть выше, на опушку. Там решили перекусить. Пока Федор котомки развязывал, Никитка, шалопай, где-то рядом крутился. Потом хвать, а того уж и след простыл. Нет нигде! Походил, позвал – ничего, как сквозь землю пострелёнок провалился…
Решил Федор Игнатьевич, что издевается над ним Никитка, – частенько он его таким образом разыгрывал. Спустился он вниз к развилке, начал землемер убирать, а тут, как из-под земли, конные: и городовой, и окольные, а с ними еще целая процессия.
Землемер к ним, так, мол, и так, экая оказия приключилась: помощника своего потерял. А они на него зенки свои вытаращили, в бумагу с портретом тычут, вроде как сличают. Далее выдержки из дела о пропащем: во всех протоколах числится, будто землемер этот больше месяца находился непонятно где, а теперь вдруг раз и объявился.
Никитку, правда, так и не сыскали, а вот Федору Игнатьевичу штраф и повинность прописали, чтобы врать раз и навсегда отучился. Уличили его, стало быть, в злоупотреблении, отсюда и беды все. Ушел непонятно куда, залил за ворот лишнего, а по слабой природе впал в беспамятство. А когда в себя-то пришел, так и обратился за помощью. К сему расследованию прилагалась медицинская справка местного фельдшера Николая Васильевича Путятина, который авторитетно утверждал, что такой факт им зафиксирован и сомнению не подлежит.
Только что же это получается: мужик где-то в непотребном виде валялся, а его за добрые тридцать дней так никто обнаружить не смог? И куда его помощник подевался, тоже как-то непонятность. Сбежал? А в чем причина? Сыт, накормлен, при жалованье, за проступки ни разу хворостиной не бит. А, как известно, от добра добра не ищут. Вот и получается, что местные не расследование провели, а шутовство какое-то устроили. Такой у меня пока вывод напрашивается…
06 августа 1899 года
Прибыл я к месту назначения не пятого, как того предписывал мой путевой лист, а шестого числа последнего летнего месяца. А всему виной непогода. Хоть и не положено ей по времени, а она по-осеннему злая вышла. Непрекращающиеся дожди с грозами зарядили, так что пришлось пережидать и откладывать дорогу.
На постоялом дворе приключился у меня занятный разговор с местным конюхом. Так он, как выяснилось, такого ненастья и не видывал никогда. При этом я отметил для себя, что конюх отчего-то при упоминании здешнего леса говорил как-то уважительно и с трепетом, словно о живом существе. Впрочем, здесь все может быть вполне объяснимо. Местные деревни находятся в значительном удалении от цивилизованного мира, народ тут весьма дремуч и необразован – отсюда и сбивчивая речь, наполненная словами-паразитами да заменяющими их выражениями типа «тудыть», «разэдак», «явойный», а некоторые обороты, к счастью, я даже не способен воспроизвести, что уж говорить про сокрытый в них смысл.
Добравшись до Крестова Брода, я неохотно выбрался из теплой повозки. На улице моросил дождь, и унылые строения больше напоминали мохнатые валуны, чем крестьянские домишки.
Не успел я подхватить саквояж, как возле меня вырос долговязый человек в длинном плаще и широкополой соломенной шляпе, которую он нацепил явно не по погоде.
«С прибытием, господин сыщик», – хмуро произнес он.
«С кем имею честь?»
«Яковом меня кличут. Или проще – Яшкой».
«Вы встречаете меня по поручению господина обер-полицмейстера Александра Василье?..» – На меня резко цыкнули.
«Встречаю, значит надыть!» – недовольно произнес Яков. – «И впредь попрошу обходиться в наших краях без имен и должностей. Дело у вас особое, так будьте любезны ему соответствовать».
Спорить с подобными суждениями я не стал.
На постой меня определили к старухе преклонных лет по имени Ульяна. По отчеству она себя не назвала да и в целом была скупа на слова, зато по хозяйству управлялась довольно скоро, чего мне казалось вполне достаточно. По части расспросов докучать не станет, а готовит так, что пальчики оближешь… В общем. устроился лучше всяких прочих.
И началось мое рутинное дело. Сперва решил я познакомиться с местными представителями закона – все-таки я в их вотчине, поэтому не стоит хорохориться городскими корнями, а необходимо явиться и представиться по всей форме. Возможно, получится заручиться поддержкой, что было совсем не дурно, учитывая путаные обстоятельства данного дела.
12 августа 1899 года
На изучение всех отчетов и протоколов у меня ушла по меньшей мере неделя. Хочу заметить, что документы находились в ужаснейшем состоянии. Следствие велось из рук вон плохо. Это видно невооруженным глазом по наружным записям и карточкам учета. Вместо того, чтобы копаться в направлении истинных причин, местные светила сыска подогнали расследование под выдуманные обстоятельства и, как говорится, дело с концом. Например, по мнению местных следователей, исчезновения многих приезжих сводились к одному: зашли в шушморевские болота да сгинули по собственному неблагополучию! Вот и вся лихая причина.
Что же до главного эпизода – душегубство местного священника, – так и тут нашлось вполне логичное объяснение. Примерно через пару дней сыщики задержали трех молодых людей, организовавших ячейку опасных вольнодумцев. Данным убийством революционеры проявили крайнее неуважение к царской власти. Таким был скупой вердикт следствия!
Из всего вышенаписанного полагаю, что необходимо все тщательно проверить, с самого начала…. Сызнова опросить каждое причастное лицо…
– И это все? – уточнил Ник, сворачивая с шоссе.
Кира перевернула лист – вторая сторона оказалась пустой.
– К сожалению, да.
– Ну а ты, Холмс, что-то нарыл? – обратился Ник уже к Игорю. – Порадуй меня какой-нибудь жуткой историей из интернета.
Студент отложил в сторону телефон и устало потянулся.
– Не умею я страшилки рассказывать. Ну а если в двух словах: Шушмор действительно считается аномальной зоной. Гигантские растения, кривые деревья и серные болота. Пишут, что компас там пляшет под чертовщину. Стрелка крутится как сумасшедшая в поисках потерянного ориентира.
– Я же говорю: будет интересно, – поддержала разговор Кира.
Брат улыбнулся, выставив на показ идеальные зубы, и прибавил скорость.
– Всю жизнь мечтал побывать в Бермудском треугольнике.
– Психи. – Скрестив руки на груди, Игорь отвернулся и уставился на изумрудный пейзаж за окном.
– Эх ты мой душнилка! – Кира положила парню руку на плечо и поцеловала в щеку. – Не переживай, быстро пройдем квест и домой.
Повернув голову, Игорь посмотрел на девушку внимательным взглядом.
– Пообещай, два дня почилим и обратно!
– Обещаю. – Скрестив средний и указательный палец, Кира прижала их к груди и, изобразив на лице серьезность, кивнула.
– Хорошо, – успокоился Игорь.
С переднего сиденья послышался громогласный смех Ника.
– Зря согласился. Её нельзя ограничивать во времени. Она нас теперь за эти два дня так загоняет…
Кира хлопнула брата по плечу.
– Хватит пугать Игорька. А то еще подумает, что я мегера!
– Скорее, Медуза Горгона, – уточнил Ник. – Прости, сестренка, но от твоих идей порой замираешь как окаменевший. Так что сравнение более чем уместное.
– Поддерживаю, – кивнул Игорь.
На лице Киры возникло сначала недоумение, а потом обида.
– Да вы что, сговорились что ли?
– А этого и не требуется, – продолжил гнуть свою тему Ник. – Я тебя очень люблю, но твоя идея отправиться в Шушмор переходит всякие границы. Может, повернем пока не поздно…
– Кир, ну действительно, чего мы там забыли? – будто по команде продолжил Игорь и, заметив на лице подруги явное недовольство, немного сгладил ситуацию: – Нет, записи сыщика очень интересны, это и в университете подтвердили, но нельзя же так сразу с места в карьер.
– Да как вы не понимаете?.. – всплеснула руками Кира. – Неважно, найдем мы что-нибудь или нет. Это же настоящая история. А может быть, даже загадка тысячелетия! Такой шанс нельзя упускать! Даже если мы ничего не найдем. Риал квест! – Она перевела дух и продолжила: – Да лет через двадцать вы с улыбкой будете вспоминать наше приключение и благодарить меня за то, что в эту летнюю пятницу я стащила вас обоих с дивана и погрузила в машину.
– Спа-си-бо, – протянул водитель.
– Не ерничай!
– И не пытаюсь, сестренка, – замотал головой Ник. – Будем считать, ты меня убедила. Поэтому затыкаю свой рот, по крайней мере, до тех пор, пока не прибудем на место дислокации. Там, может быть, я еще немного поворчу, но, в целом, буду радоваться и принимать активное участие в поисках…
– Спасибо, – поблагодарила Кира.
Игорь почувствовал себя неудобно: опустив взгляд, он вытер о джинсы вспотевшие руки и тихо – так, чтобы услышала только Кира, – произнес:
– Ты права, давай хорошенько повеселимся…
– Ну вот, совсем другое дело, – улыбнулась она.
Проехав небольшой городишко со звучным названием Бордуки, они свернули в направлении Рошаля. Тогда они еще не знали какой кошмар поджидает их в этом ничем непримечательном месте, расположившемся на самой границе Московской области.
Глава 5
ПРОШЛОЕ. КРЕСТОВ БРОД. ШАГ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ.
1899 год
Дожидаться околоточного надзирателя пришлось довольно-таки долго. Иван Федорович весь истомился: раза три сверялся со временем, извлекая из жилета подаренный ему самим генерал-губернатором Апостолом Спиридоновичем золотой «Брегет», – лучшая награда за его нелегкий труд сыщика. И ведь трудное дело тогда выдалось: объявился на московских улицах таинственный душитель, причем в жертвы выбирал исключительно обеспеченных старух; накидывался на них сзади, лишал жизни, обворовывал, а потом скидывал в сточную яму. Заковыристая история. Каждую жертву душитель нумеровал вроде бы римскими цифрами, но начерчены они были в зеркальной манере.
Зачем? Почему?
Вопросов было задано тогда немало.
Целый год Иван Федорович бился над этой сложнейшей задачкой. Впрочем, и награда оказалась соответствующая. Понял хозяин Московии какую неоценимую услугу оказал ему скромный сыщик…
– Однако устрою я местному стражу порядка выволочку, как есть устрою! – покачав головой, процедил сквозь зубы Иван Федорович.
В этот самый момент со стороны дороги послышался запыхавшийся голос:
– Спешу, уже спешу! Что есть мочи, господин хороший.
Они зашли в небольшой кабинет, напоминавший скромную сторожку: в углу – шкаф с сейфом, в центре – пара стульев и массивный стол, на котором из всех предметов – лампа да писчие принадлежности.
Не успев скинуть мокрую от мелкого дождя серую шинель, околоточный поспешил за чайником.
– Заварить крепенького с дороги? – предложил он.
– Извольте.
Устроившись на стуле, Иван Федорович еще раз осмотрел конторку, но уже более внимательно. Его сразу же привлекло огромное количество разбросанных бумаг – недопустимая расхлябанность в сыскном деле.
– Разрешите представиться, – раздалось из дверей, – Григорий Николаевич Гвоздев, стало быть, меня так можно величать.
–Иван Федорович Зубов…
–Наслышан, наслышан, – протянул околоточный и, протиснувшись между сейфом и столом, уселся на свое законное место.
– Что же вы, голубчик, в таком беспорядке рабочие документы держите? Или взашей давненько не получали? Да за такое любая проверка вам выговор объявит!
Околоточный тут же поник, осунулся. Потом виновато вздохнул и тут же принялся оправдываться:
– Отчего же, взашей последнее время наполучал я предостаточно, на всю оставшуюся жизнь хватит! – Он демонстративно извлек платок и протер вспотевший затылок. – Голову распрямить мочи нет. А с делами разделаемся, дайте срок. Вот как только доклады в столицу прекращу строчить, будто кузнечик, так сразу мелочью и займусь.
– Сильно одолевают?
– Не то слово, – вздохнул околоточный и, немного подумав, добавил: – Только был бы в том толк. А то ведь налетели коршуны, шуму понаделали, а гиблое место как оно было, так никуда и не делось. Стоит себе по-прежнему и пакости разные учиняет.
Сыщик кивнул и, опустив голову, задумчиво забарабанил по столу. С расспросами он решил не лезть раньше времени. Служивый человек излишнего давления не любит – перегнешь палку, ничего не добьешься, а немного выждешь, присмотришься, сам все выдаст. Так сказать, расскажет по доброте душевной. Ну а для начала надобно к околоточному приглядеться.
На вид Гвоздеву было немногим за тридцать. Лицо худое, морщинистое, сразу видно – из трудовых. Такой даже если чего недопонимает, упорством возьмет. Руки как лопаты, ладони широкие, мозолистые – значит, место свое законно выстрадал. У такого наверняка и агентура имеется. Причем не такая как у столичных жандармов: в большинстве своем пустотелая, премиями ненужными прикормленная. А настоящая – живая. Тут, в глубинке, за монету разве договоришься. Здесь сугубо на доверии все строится.
Потеребив длинный черный ус, Гвоздев тяжело вздохнул. Видимо, воспользовался паузой для той же надобности, что и сыщик. Правда, выводы он сделал довольно быстро, поэтому и решился спросил:
– Могу полюбопытствовать: вы к нам с проверкой или так, старые дела поворошить?
– Я здесь для того, чтобы разобраться, – лаконично ответил сыщик. – И желательно сразу во всех сложностях.
Околоточный кивнул:
– Ну да, ну да. Вы уж извиняйте меня. Да просто те, кто до вас тут побывали, очень уж похоже выражались. А гляди как вышло: сколь не бренчали языками, а все одно не сдюжили.
– А давайте-ка, голубчик, обойдемся без сравнений. По факту надобно обсуждать действия моих коллег. А в ином ключе – оно пустая трата времени получается. Ты мне лучше, друг мой любезный, расскажи, с чего все началось?
Нахмурившись, Гвоздев открыл было рот, но тут же его закрыл.
– Молодец, – похвалил его сыщик. – Взвешено решил говорить. От такого подхода только польза и словесной шелухи меньше.
В этот момент раздался протяжный свист чайника. Выставив вперед указательный палец, околоточный быстро удалился.
Чай удался на славу – разливая его по кружкам, Гвоздев прочитал целую лекцию о полезности липового отвара и добавлении ромашки да чабреца. В кабинете воцарилась странная, но очень приятная атмосфера тишины. Нечто подобное случается в дождливый день, когда капли барабанят по стеклу, а в доме тепло и уютно, и не хочется никуда спешить и ни о чем говорить, а просто сидеть в кресле и наслаждаться всеми прелестями непогоды. Вот когда время устало зевает, окутывая мир нежной дремой.
Иван Федорович сделал очередной глоток и посмотрел на околоточного, давая понять, что тот может начинать свое повествование.
– Да меня Шушмором еще бабка в детстве пугала. Тут ведь как – от любого лиха домовой да кикимора лучший учитель. Их каждый ребенок знает. У нас только страхом и можно дитя от беды уберечь. Скажешь нельзя – не поймет. А пригрозишь страшным чудищем, обязательно задумается.
– Интересная у вас тут форма воспитания, – заметил сыщик.
Гвоздев деловито надул щеки.
– Уж какая есть. Только в нашем случае вымыслом тут и не пахнет. Шушмор – действительно гиблое место. Хотя и не место вовсе, а огромный заснувший змей, и зовут его Ур. Дремлет он в здешних лесах покуда не разбудит его старый колдун. А как пробудит, придут в нашу глубинку сорок бед.
– Сорок бед – один ответ, – задумчиво произнес сыщик.
Но Гвоздев не придал его словам значения и продолжил рассказывать:
– Те, кто строил тракт побеспокоили змея, а этого делать ни в коем случае нельзя. Так что многочисленные пропажи людей – это лишь цветочки, а ягодки, как говорится, будут потом… Только ведь такое объяснение в отчеты не занесешь, руководству на суд не представишь… А иного объяснения у меня нет и не будет.
Рассказ прервался. По всей видимости, околоточный хотел удостовериться в том, что столичному следователю как минимум интересно. Хотя он был готов и к худшему: например, что его поднимут на смех и попросят не молоть ерунды!
Сдвинув брови, Иван Федорович, казалось, находился в каком-то странном раздумье. Гвоздев расценил это как одобрение и уже собирался продолжить, когда последовали первые вопросы:
– А что же насчет священника и его служки? С каким проклятием вы связываете эти убийства? – со всей серьезностью поинтересовался сыщик.
