Константин Олегович Филимонов
Мой друг и соперник Марлон. Киноповесть
(История основана на реальных событиях. Все персонажи вымышлены.)
Совесть – это псевдоним Бога.
(народная мудрость)
Мой мудрый дед любил повторять: «Если ты идёшь домой и не можешь ничего купить, то принеси хотя бы камень, и через год ты построишь новый дом!»
Сегодня я принесу домой ОГРОМНЫЙ камень. Но этот камень не ляжет в основе чего-то нового. Наоборот – он разрушит ВСЁ – и мой дом, и мою семью, и мою жизнь!..
Говорят, что дилемма – это выбор между хорошим и плохим. Чушь собачья!
Дилемма – это выбор между чем-то очень плохим и просто ужасным. И в этот момент всё поставлено на карту, но как бы хорошо не сложилась партия – ты всё равно проиграл.
И сегодня (прямо сейчас!) я должен принять решение: или-или…
***
Я родился и вырос в большом портовом городе, стоящем на отшибе мира и цивилизации.
Здесь море пахнет не рыбой и водорослями, а отработанным топливом и грязным солидолом.
Здесь жирные ленивые чайки с трудом машут крыльями и отупело глазеют сверху вниз, будто пытаясь вспомнить – зачем же они родились на свет Божий.
Здесь торговые суда утробно гудят и, попыхивая в промасленное небо горячим смрадом, пристраиваются грязной кормой к обшарпанному причалу, чтобы с облегчением роженицы выплюнуть из своих беременных трюмов заморские товарные тюки.
В ближайших прибрежных барах громогласно спорят, веселятся и ругаются меж собой разноязычные матросы, которых «ублажает» неизменная местная публика: шлюхи и трансвеститы, контрабандисты и наркоторговцы, карточные шулера и карманники. Здесь же снуют и «аристократы портового дна»: мутноглазые пропойцы, измождённые докеры, списанные на берег матросы и дети-попрошайки…
В общем, каждой твари не по одной паре.
Кто-то хрипло завывает рыбацкую песню, а никогда не трезвеющий тапёр сосредоточенно пытается попасть по клавишам и выбить из рассохшегося инструмента хотя бы один приличный аккорд.
И днём, и ночью гудит этот «Дантов ад»: пьёт, орёт, поёт, курит, матерится, дерётся.
Нередко безобидные стычки доходят до поножовщины или стрельбы. И чья-либо смерть никого не шокирует, потому что здесь человеческая жизнь – это самый бесперспективный товар.
Заезжим непосвященным туристам такие суровые правила бытия кажутся дикими, первобытными. Но поживите в порту годик-другой, и (если выживете, конечно) сами узнаете, что порт – это организм, существующий по законам природы, а не указам президентов.
Эти законы каждый из нас впитал с молоком матери.
В детстве мы с мальчишками частенько сбегали из школы и разведывали в порту – где что плохо лежит, чтобы ночью совершить варварский набег на складские помещения дебаркадера.
А утром мы продавали украденное скупщикам и делили меж собой деньги. Иногда за сутки мне удавалось украсть и продать больше, чем мой отец (портовый грузчик) зарабатывал за месяц.
В такие дни мы были абсолютно счастливыми.
Но если тебя поймают – пощады не проси… Полицейские лупили нас очень больно, но осторожно – не калеча. А вот охранники-контролёры (которых мы презрительно звали «Кинг-Конгами») избивали нас в кровь, ломая руки, ноги и ребра.
Однажды я, пятнадцатилетний воришка, попался в лапы контролёров и, если б не мой отчаянный друг Марлон, то…
От мощных ударов кулаков и ног я уже практически потерял сознание и вдруг слышу – Бах! Бах! – два револьверных выстрела и истошный вопль Марлона:
– А ну, гориллы, кто свинца хочет?..
И снова – Бах!
«Кинг-Конги» – врассыпную, а один из них захрипел, пошатнулся и упал рядом со мной, отрыгнув кровавой пеной. Он так и остался лежать там, где раньше лежал я…
Марлон, пыхтя и обливаясь потом, нёс меня на руках через весь квартал – к моему дому, а я всю дорогу стонал от боли и ужаса произошедшего:
– Ты его убил… Ты убил его…
Да, в тот день Марлон впервые убил человека. Но если б не убил он, то этот человек убил бы меня…
Марлоном моего друга прозвали из-за гениального актёра Брандо, который давным-давно снялся в фильме «В порту». Эту кинокартину мы смотрели на VHS раз сто и знали наизусть каждую фразу, каждую интонацию.
Наш Марлон старался во всём походить на своего киношного героя. Такой же невысокий, коренастый, не по годам сильный и дерзкий – он шёл по жизни пружинистой легкой походкой, и его кривая ухмылка, застывшая на скуластом лице, предвещала незнакомцам скорейшие перемены в состоянии их здоровья.
Говорят, что в Сан-Франциско на конкурсе двойников Чарли Чаплина сам Чарли Чаплин (выступая инкогнито) занял лишь третье место. Так вот, актёр Брандо нервно грыз бы ногти где-нибудь в сторонке, если б увидел своего двойника – нашего Марлона.
Для нас (мальчишек) Марлон был безоговорочным лидером, и даже мой отец, который презирал бандитов, говорил о нём с уважением:
– О-о, этот парень способен в Хэллоуин надеть балахон ку-клукс-клана и, насвистывая, прогуляться по Гарлему!..
Да, мой друг был гангстером с момента зачатия…
По факту убийства контролёра никакого разбирательства не было, потому что эти «Кинг-Конги» знали – покажи я хоть на одного из них, то всем им, как и Марлону, тюрьма заказана. (Это, кстати, один из неписанных законов портовой жизни – решать «спорные» вопросы без полиции и суда.)
Так что об этом убийстве все быстренько «забыли», будто ничего и не было. А вот Марлон, после этого случая, из портового хулигана превратился в настоящего молодого гангстера. И пока я восстанавливался и заново учился ходить, он уверенно шагнул в «солдаты» мафии.
С тех пор наши пути разошлись. По крайней мере, тогда мне так казалось.
Подлечившись, я решил больше не испытывать судьбу на новые проблемы – занялся учебой и спортом. Потом отслужил в армии, а после демобилизации, вооружившись хорошими армейскими рекомендациями, я (с превеликим трудом!) поступил в столичную полицейскую академию.
Не удивляйтесь. Полицейскими обычно (и чаще всего) становятся именно те, у кого не хватило духа стать бандитами. И я, в этом смысле, не исключение.
Родителей нам даёт Бог, а друзей мы выбираем сами…
С детства я ловил себя на мысли, что Марлон подражал кинокумиру, а я – ему. Но, увы, чем бы я ни занимался, чтобы я ни делал, всё равно получалось, что Марлон сделал бы то же самое, но гораздо эффектнее, лучше и быстрее, чем я.
И самое обидное, что он-то не соперничал со мной, поскольку «соперника» во мне не видел, а я, наивный завистник, упирался изо всех своих сил, чтобы показать и доказать ему свою значимость.
И как результат этого негласного (одностороннего) соперничества – окончив академию одним из лучших выпускников на своём курсе, я написал рапорт, в котором попросил командование «вместо почётной стажировки при Главном Управлении направить меня на любую должность в родной город». Так я вернулся домой, и был зачислен в оперативный отдел криминальной полиции.
К тому времени Марлон был уже не рядовым «солдатом», а авторитетным «caporegime», то есть «капитаном» крупнейшего в нашем городе мафиозного клана.
По иронии судьбы (а скорее – опять же из-за соперничества!), мы с ним даже «породнились», поскольку женились на сестрах-близняшках: сначала он, а через год и я. Впрочем, я не был на его свадьбе, а он на мою не пришел (на нашем венчании была только его супруга).
Оказывается, наши пути не разошлись, а все это время шли параллельно.
Скуки ради, древний грек Евклид вывел аксиому, что «параллельные прямые не пересекаются». Но это верно лишь в теории. А на практике (то есть – в реальной жизни) нет более тугого переплетения, чем параллели.
Человеческие судьбы, переплетаясь, составляют единый прочный стальной трос взаимоотношений крепких характеров.
