Константин Томилов
Война за Независимость
[– Лена! Ну что ты в самом деле? Что ты так орёшь? – пытался успокоить свою истерично визжащую жену Антон, – ты же обещала потерпеть. Сразу же был разговор, что ремонт недели три займёт, не меньше. Я тебе предлагал на это время снять квартиру, чтобы…
– Да с хуя ли бы я должна по съёмным хатам шляться?!
– Лена. Ребёнок слышит.
– Пусть слышит, пусть знает какой у него папашка, ни к чему не годный, ни в пизду, ни в красную армию…
– Прекрати сейчас же, – рыкнул муж, сделав шаг к сразу же испуганно притихшей жене, – ремонт идёт всего две недели, ребята, как и обещали через неделю всё заканчивают, если тебе невтерпёж…
– Я к маме пока перееду, – хлюпая вздёрнутым носиком проплакала в ответ маленькая, по плечо мужу, худенькая как подросток женщина, – не виноватая я, думала перетерплю, а никак. Мужики эти ещё, курят постоянно и матерятся. Сил у меня никаких. Отпуск называется. Пытка какая-то, а не отпуск…
– Ладно. Хорошо, – согласно кивнул, в очередной раз, "побеждённый слезами" Антон, —поживите пока там…
– Я никуда не поеду! – завопил во всё горло Сашка, – я с папой останусь!
– Сыночка моя любимая, – сама ещё всхлипывая проговорила Лена, присаживаясь на корточки перед ревущим сыном и обнимая его, – а как же в садик? Что мне туда-сюда бегать?
– Да!!!
– А как же я без тебя буду?
– Как обычно! Будете с бабушкой, как всегда, с утра и до вечера ругаться!
– А разве мы?
– Да! Целыми днями!
– Тогда мы с тобой, конечно дома останемся. Мама опять сегодня днём приходила, – виновато, побитой собакой посмотрела женщина на понимающе кивающего головой Антона, – хорошо ещё что Саша в садике был. Пришла и начала, то не так, это не эдак. Мужики так разозлились, что я думала соберут вещи, инструменты и уйдут. Еле-еле уговорила их остаться, после того, как она со всеми поскандалив, домой ушла… Антоша, прости…
– Ладно. Всё. Проехали.]
Включив газ и попробовав зажечь астматически шипящую комфорку, оставил попытку до попозже, когда наберётся давление внутри плиты. Набрав немного воды в электрический чайник, включил его и пошёл снова в коридор. Закатив в жилую комнату небольшой чемодан с самым необходимым, достаточным чтобы перетерпеть до скорого "ухода", расстегнул его и достал оттуда свою любимую кружку, кофе и сахар.
"Разобрать вещи?… А потом, успеется ещё, если Бог даст," – подумал еле волоча ноги на кухню где весело зашипевший чайник запарил и щёлкнул выключаясь.
"Вот блин, может всё-таки лучше, правильнее было бы в гостиницу?" – сокрушённо подумал потерявший все жизненные ориентиры Антон, – "ведь если я здесь "крякну", то тем самым и Илюху "подставлю", и этих, ни в чем не повинных…, а ладно, если что, то может успею скорую вызвать, или дай Бог, на улице всё это произойдёт. Лишь бы не здесь, не во сне, а то завоняю тут всё."
Прихлебнув немного горячего, обжигающего, ещё не заварившегося, кофе озадаченно почесал в затылке:
"А если на самом деле во сне? Как быть тогда?… А что? Может быть и так, на самом деле? – согласился сам с собой попытавшись отогнать несколько раз всплывшую, навязчивую мысль, – по другому, видимо никак, кто ещё на такое согласится? Ну да ладно, это потом, пойду немного прогуляюсь, познакомлюсь с местными достопримечательностями…"
Потоптавшись по новеньким, с иголочки дворам, уже засаженным небольшими, дружно шелестящими юной листвой деревцами, зашёл в "макдональдс", поужинать. Просидев с одним бутербродом и молочным коктейлем, столько времени, что успели четыре или пять раз смениться судорожно глотающие еду посетители, неспешно вернулся "домой".
– Здравствуйте, Антон, – томно-радостно поприветствовала вип-клиента, дежурящая "в конторе" на телефоне, девушка, – что-то давно Вы нам не звонили, мы соскучились, – прогнусавив страстно с придыханием, как будто готовая тут же приступить "к делу", деловито завершила, – будете делать заказ?
– Угу, угу, как скажете, Антон, – довольно промурлыкала услышав обещающие солидные барыши пожелания, – любой каприз за Ваши деньги.
Девушек привезли аж семерых, полный наглухо тонированный "форд-транзит". Она, когда охранник деловито откатил дверь, выпорхнула из салона первой. Маленькая, круглолицая и смуглая, очень хорошенькая, если б не перебитый, поломанный носик, старательно замаскированный косметикой. И как не отводил от неё взгляд Антон, самоуверенно и дерзко разглядывающая метающихся в вечереющем небе ласточек, Катя казалось сразу точно знала, что он выберет непременно её, похожую на Лену, как на родную сестру-близнеца.
– А ты подниматься, проверять, что, не будешь? – озабоченно схватила за рукав собирающегося уезжать сутенёра.
– Катька, ты чё? Совсем дура? Это же "вип"! И утром я за тобой не приеду, сама доберёшься, на такси, хошь в контору, а хошь сразу домой. Всё оплачено.
– Ну ладно! – дерзко цыкнула сквозь зубы "жрица любви", – как скажете! – пританцовывая, чуть ли не в припрыжку идя к подъезду сорокаэтажного дома.
Весь "интим" закончился можно сказать и не начавшись. Почувствовавший подступающую дурноту Антон, пошатываясь и петляя ногами бросился в ванну.
– Чего ты удумала? – спросил проблевавшийся и умывшийся мужик столкнувшись в коридоре с наспех одевшейся крадущейся на выход девушкой.
– Чего, чего, – окрысившись как маленькая собачонка проговорила путана, – нахер мне это всё надо? Ты по ходу маньяк какой-то, или псих, наркоман, а я еще жить хочу. Думаешь, я совсем дура? Когда на всю ночь заказывают, так сразу же "долбят" так, что "дым из ушей", а ты чего? Не подходи, – судорожно подёргав сумочку и достав из неё хищно щёлкнувшую финку.
– Дура, – равнодушно пожал плечами Антон, сделав неуловимое движение и выбив, выхватив из руки отчаянно взвизгнувшей девушки нож, – это я пока у себя оставлю, а то ещё порежешься не ровён час.
– Всё, можешь идти, никто тебя не держит, – спокойно окинув взглядом перестающую судорожно дрожать, успокаивающуюся "девицу лёгкого поведения", – и вообще, ножик опасная игрушка, как и пистолет, лучше б газовый баллончик…
– Пробовала! – тут же, как сорока затараторила Катька, – ещё хуже получается, один раз в автобусе нечаянно прямо, в сумке копаясь, распылила, девки меня чуть не поубивали, а один раз, от пьяного придурка защищаясь, прямо на себя…
– И что он?
– Кто?
– Придурок тот пьяный.
– Хохотал как ненормальный, даже протрезвел от хохота и прощения попросил, а меня рожа неделю опухшая, дома сидела, как дура последняя…
– Ну так и есть.
– Ага, ты ещё! Давай, давай, посмейся, – обиженно фыркнула на потуже затягивающего полотенце на бёдрах Антона, – а ты крутой. Десантник, да?, – спросила ткнув пальчиком в наколотый на предплечье парашют, – ОКСВА, что это? Что означает?
– Что означает, то и означает, – недовольно пробурчал Антон набрасывая на плечи рубашку, – любопытной "варваре" на базаре нос оторвали, совсем, а тебе пока что нет, так только, попортили слегка…, ох, прости, прости! – ошеломлённо уставился на вдруг задрожавший как у маленького ребёнка подбородок, – Катя, Катя! – схватив за плечи слегка встряхнул её, – всё, всё, перестань! Не хотел я, прости меня, сам я дурак!
– Да вот ещё, – выкручиваясь всем телом пробурчала девушка, – не ты первый, не ты последний. Наслушалась уже всякого, досыта. Давно бы уже всё исправила, да врачи все какие-то поганые попадаются, говорят нельзя трогать, не знаю почему, они объясняют, а я не понимаю, хоть и сама медсестра. Что-то, какой-то жизненно важный нерв там задет, боятся они, говорят паралич может произойти. Ну ничего, я вот денег накоплю и в Германию поеду, там говорят точно смогут…
– Удар очень сильный был, – знающим взглядом оценил бывший спецназовец нанесённые когда-то повреждения, – кто тебя так?
– Кто, кто…, "дед Пыхто и бабка с кочегарки"…
– Ути-ути, какая ты молодец, а я уж думал никто этого и не помнит.
– Помнят-не помнят, какая разница? Давай-ка, ты мне лучше объясни зачем я тебе, если трахать ты меня или не можешь, или не хочешь.
– Видишь, как всё удачно получается, – проговорил Антон, забирая бумажку из рук, сидящей приоткрыв рот и выпучив карие глазёнки, девушки, – ты и медсестра к тому же…, а где?
– В третьей городской, в свободное от "основной работы" время, – хихикнула Катя, снова уставившись на него во все глаза.
– Рот закрой, а то "ворона залетит", – недовольно буркнул Антон, как-то смущённый таким вниманием.
– А пойдёт! Пусть. Для разнообразия, – хихикнула в ответ девушка, – а то мне обычно кое-что другое всё время норовят туда запихнуть. И что Вы так вздыхаете, Антон? Как дальше? Ну как, ну как?
– Никифорович. Довольна?
– Во! – придуриваясь показала большой палец Катя, – так вот, Антон Никифорович, глядя на Вас, создаётся впечатление, что Вы очень и очень печётесь о моей нравственности…
– Дура.
– Сам дурак! Тебе в больницу надо, а ты тут, со мной!
– Катя, перестань, я же тебе вроде уже всё объяснил. Давай не будем ничего усложнять. Будем считать, что у тебя ночные дежурства, подработка, где ты столько ещё сиделкой заработаешь? И ещё, я тебе, сверх того, что от "конторы", ещё столько же…, нет, в двойном размере. Пойдёт?
