Константин Залесский
Нюрнберг вне стенограмм

Полная версия

Дворец юстиции

Здание Дворца юстиции (Justizpalast) в Нюрнберге в стиле франконского Неоренессанса было построено в 1909–1916 годах по проекту архитекторов баурата Гуго фон Хёфля и Гюнтера Блюментритта. Это был довольно амбициозный и дорогой проект – на него потратили более семи миллионов марок, этот комплекс стал и остается поныне самым большим подобным на территории земли Бавария – его полезная площадь составляет около 65 тысяч м².

Панорамный вид на Дворец юстиции и Нюрнбергскую тюрьму

Комплекс зданий собственно Дворца юстиции состоял из главного корпуса с тремя внутренними атриумами, западного и восточного корпусов, в которые можно попасть через 1-й этаж по соединительным мостикам. Главный фасад дворца, выходивший на Фюртерштрассе, был украшен гербами и скульптурами. На фризе между окнами 3-го этажа в арочных нишах расположены 13 скульптур из французского известняка «выдающихся деятелей юриспруденции и отправления правосудия»^[2] высотой ок. 2,4 метра работы нескольких мюнхенских и нюрнбергских скульпторов. Центральный вход был украшен величественной аркой, ограниченной круглыми колоннами с капителями. Над главным корпусом возвышалась 57-метровая часовая башня, увенчанная золотой статуей богини правосудия (башню сегодня увидеть нельзя – ее разрушила англо-американская авиация 21 февраля 1945 года). Внутри здание было оборудовано большим количеством пассажирских лифтов и шестью специальными, исключительно для перевозки заключенных.

Вид на главный вход во Дворец юстиции в Нюрнберге во время процесса МВТ, декабрь 1945 года

По плану здание должно было заменить действовавшие судебные установления на Августинерштрассе и Вейнтраубенгассе, сюда предполагалось перенести все суды Нюрнберга различного уровня, а также различные подразделения прокуратуры (на тот момент Фюрт имел собственный суд, но в 1932 году судебную самостоятельность потерял и его судебные органы переехали сюда же). Комплекс с момента завершения постройки использовался, как и предполагалось, для судебных инстанций, кроме законченного первым западного корпуса. В нем в сентябре 1914 года был размещен военный госпиталь. В октябре 1919 года госпиталь был передан в частные руки, а в 1922 году закрыт, после чего весь Дворец юстиции отошел по принадлежности, хотя некоторое время там располагались и некоторые другие государственные учреждения.

Здание Дворца юстиции было торжественно открыто 11 сентября 1916 года королем Баварии Людвигом III Виттельсбахом. Церемония прошла в Королевском зале (Königssaal) на 3-м этаже, облицованном настенными панелями и украшенном портретами монархов из Дома Виттельсбахов – Максимилиана I, Людвига I, Максимилиана II, Людвига II, Оттона I, принца-регента Луитпольда и самого Людвига III. Кстати, сегодня этот зал выглядит практически так же – за исключением стеклянного купола, уничтоженного во время Второй мировой войны.

Нацисты в годы войны никакого пиетета перед третьей властью не испытывали и помещение у судейских отобрали. В эти годы во Дворец юстиции въехали многочисленные военные и государственные структуры, отношения к правосудию не имевшие. Исследователи насчитывают 16 таких ведомств, среди которых комендатуры люфтваффе, окружной представитель по обороне имперского министра вооружений и боеприпасов, штаб Нюрнбергского командования вооружений, штаб командующего Нюрнбергским военным округом, Управление торговой инспекции Нюрнберга-Фюрта, главное отделение Имперского банка в Нюрнберге-Фюрте, несколько отделов полицей-президиума Нюрнберга-Фюрта, криминальная полиция, тайная государственная полиция (гестапо), Имперское почтовое управление, ведомство ландрата и т. д.

В целом во время войны Дворец юстиции особо не пострадал, тем не менее он оказался в зоне бомбардировок во время двух налетов англо-американской авиации. 27 ноября 1944 года в здании в результате авианалета были выбиты стекла, а 21 февраля 1945 года в него попало 5 бомб, в результате чего 3 человека погибли и 7 получили ранения.

После войны в июле 1945 года комплекс зданий Дворца юстиции перешел в ведение американской оккупационной администрации, все находившиеся там учреждения получили предписание покинуть свои помещения в течение нескольких дней. После чего территория комплекса была полностью закрыта, установлена очень серьезная охрана и строгий пропускной режим. Знаменитый Зал № 600, о котором речь пойдет ниже, находился (и находится сегодня) в восточном крыле Дворца юстиции.

Несмотря на то что процессы Американского военного трибунала закончились в 1949 году, выгнать американских военных из Дворца юстиции было делом непростым и небыстрым. Только в 1960 году американцы начали собирать свои пожитки и окончательно освободили дворец лишь в 1969-м. Поскольку здания требовали капитального ремонта, то американцы, естественно, передали их баварским властям. Восстановление заняло более 15 лет – с 1961 по 1977 год – и стоило примерно 19 миллионов немецких марок. Только после этого здания вновь стали использоваться для нужд судебной системы ФРГ.

Советский почетный караул у Дворца юстиции в Нюрнберге

В наши дни Дворец юстиции (Бэреншанцштрассе, 72) используется по прямому назначению. В нем находятся апелляционный Высший земельный суд Нюрнберга (Oberlandesgericht Nürnberg), окружной/земельный суд Нюрнберга-Фюрта (Landgericht Nürnberg-Fürth), Нюрнбергский участковый суд (Amtsgericht Nürnberg), а также прокуратура Нюрнберга-Фюрта (Staatsanwaltschaft Nürnberg-Fürth) и Международная академия нюрнбергских принципов (Internationalen Akademie Nürnberger Prinzipien). Последняя с 2020 года занимается продвижением международного уголовного права и прав человека, выступает «за борьбу с безнаказанностью за преступления по международному праву: геноцид, преступления против человечности, военные преступления и преступления агрессии». Ее целью объявлено «содействие универсальности, законности и признанию международного уголовного права и его глобальному осуществлению. Сферы ее деятельности включают междисциплинарные и прикладные исследовательские проекты, целевое обучение практиков международного уголовного права, консультирование конкретных целевых групп и образование в области прав человека. Учредителями фонда являются Федеративная Республика Германия, Свободное государство Бавария и город Нюрнберг»^[3].

Кроме того, 21 ноября 2010 года здесь наконец открылся музей – Памяти Нюрнбергского процесса (Memorium Nürnberger Prozesse). С момента самого процесса прошло 65 лет, и ранее (да и то только с мая 2000 года) в здание пускали только по выходным и в составе заранее оговоренных экскурсий. Тем не менее государственный министр при бундесканцлере и уполномоченный по культуре и СМИ христианский демократ Бернд Нойман на открытии музея заявил: «Это первое такое место, где на постоянной основе и в историческом месте разместилась экспозиция, документирующая Нюрнбергский процесс»^[4]. Выставка довольно небольшая и скорее мемориальная или документальная, собственно информационная экспозиция разместилась на самом последнем этаже Дворца юстиции и, наверное, самый запоминающийся экспонат – две скамьи подсудимых. Общая площадь экспозиции – 750 м². В 1-й части экспозиции представлены видео- и аудиозаписи, исторические материалы, информация о судьях и обвинителях, о ходе процесса, биосправки и фото обвиняемых, а также журналистов, освещавших процесс, и т. д. 2-я часть посвящена юридической стороне вопроса, причем основное внимание сосредоточено не столько на «Большом процессе», сколько на «последующих», т. е. процессах американского военного трибунала, проходивших в Нюрнберге, в том же самом Зале № 600. Поскольку сам зал расположены на этаж ниже, на него можно взглянуть через три стеклянных окошка – это если там шли заседания, если заседаний не было, то по дороге наверх в Зал № 600 можно было зайти в него и постоять внутри. Наконец, 3-я часть посвящена «наследию Нюрнберга» вплоть до создания Международного уголовного суда в Гааге. На создание комплекса ушло 4,2 миллиона евро, половину предоставило земельное правительство Баварии, другую – федеральное правительство Германии^[5].

В марте 2022 года было сообщено, что Дворец юстиции в Нюрнберге закрывается на ремонт, который продлится в течение ближайших 5—10 лет. «К сожалению, за прошедшие несколько десятилетий бездействия дворец несколько обветшал, что вынудило нас начать ремонт. Мы должны сохранить и для нынешнего поколения, и для наших потомков место, в котором фашизм был окончательно растоптан», – заявил бундесканцлер Олаф Шольц. Музей пока продолжает работать (на его сайте указано, что до 31 октября 2024 года точно) и входной билет стоит целых 7,5 евро – все ради сохранения памяти…

Нюрнбергская тюрьма

Как уже упоминалось, один из аргументов, приведенных американцами в пользу Дворца юстиции в Нюрнберге, был тот факт, что с тыльной стороны к нему примыкал большой, современный и неплохо оборудованный тюремный комплекс – Нюрнбергская тюрьма камерного типа (Zellengefängnis Nürnberg). (Ныне весь комплекс именуется «Пенитенциарным учреждением Нюрнберга» – Justizvollzugsanstalt Nürnberg; это понятие значительно шире, и поскольку оно имеет отношение лишь к современности, мы упомянем о ней в конце этого раздела, когда будем говорить о послевоенной истории тюрьмы.) Здания этой тюрьмы были возведены в Нюрнберге в 1865–1868 годах по проекту архитектора Альберта фон Войта. Отметим, что заказчики проекта (власти Баварии) и архитектор изначально создавали изоляционную тюрьму, поскольку именно такой подход к местам заключения был характерен для Германии с 40-х годов XIX века. Его суть заключалась в том, что заключенные содержались в основном не в общих помещениях, а в индивидуальных камерах. По мнению тюремных теоретиков и психологов, подобный подход позволял оградить насельников от негативного влияния других заключенных.

На этой фотографии особенно четко видны корпуса Нюрнбергской тюрьмы, расположенной за Дворцом юстиции

Первоначально тюремный комплекс состоял из четырех трехэтажных флигелей с тюремными камерами для заключенных. Флигеля в форме лучей звезды отходили от центрального здания на восток, северо-восток, северо-запад и запад. В пятом флигеле, который был ориентирован на юг, размещались помещения для учебных и административных служб, а также тюремная церковь, почему он также получил название Церковного флигеля (Kirchenflügel). Наш разговор пойдет именно об этой «тюрьме камерного типа», поскольку существовавший здесь к 1945 году тюремный комплекс был несколько больше. Собственно старая тюрьма во 2-й половине XIX века стала местом размещения мужского отделения, в 1886–1888 годах северо-западнее ее было возведено здание женского отделения тюрьмы, в 1889–1901 году восточнее – здание изолятора временного содержания (Untersuchungshaftanstalt). Кроме того, в собственном здании к северо-востоку от восточного флигеля располагался спортивный зал тюрьмы, где в 1946-м казнили приговоренных к смертной казни подсудимых «Большого Нюрнберга».

После того как в 1916 году был возведен Дворец юстиции и тюрьма стала формально частью «судебного комплекса на Фортенштрассе», здание суда и следственный изолятор были соединены подземным переходом – это было логично, поскольку именно из изолятора подсудимые доставлялись в зал заседаний. Когда американцы начали готовить комплекс к проведению Нюрнбергского процесса, они приняли решение следственный изолятор не использовать, в связи с чем возникла необходимость обеспечения безопасной доставки подсудимых (и свидетелей) в Дворец юстиции. В связи с этим между восточным флигелем тюрьмы и Дворцом юстиции был построен надземный деревянный коридор (до наших дней он не дожил).

Нюрнбергская тюрьма всегда использовалась в своем основном и главном качестве – как место заключения для уголовных преступников (впрочем, при нацистах там, естественно, содержались и противники режима, но это была общая тенденция режима, а не что-то из ряда вот выходящее, имевшее отношение только к этому месту заключения).

В 1945 году подсудимые – или главные военные преступники – были помещены в восточном флигеле или, как называли его американцы, «Уголовном крыле» (Criminal Wing). (После «Большого Нюрнберга» американцы стали селить подсудимых и свидетелей своих последующих процессов в основном в западном и северо-западном флигелях.) Надо отметить, что остальные флигеля (в первую очередь это был северо-восточный флигель) также были использованы: в них размещались многочисленные свидетели, которых обвинение и суд решили привлечь к слушаниям на процессе: это были высокопоставленные военнослужащие, чиновники, партийные функционеры и др. Режим содержания подсудимых и обвиняемых отличался разительно. Подсудимые в восточном флигеле содержались в одиночных камерах, причем у каждой находился отдельный пост, чтобы караульный имел возможность постоянно наблюдать за заключенным через окошко в двери – это должно было исключить возможность самоубийства. А вот свидетели могли свободно передвигаться в течение дня в своем флигеле и крыле, естественно, при стандартном разделении на мужское и женское отделения. Режим для свидетелей был значительно мягче, охраны было мало, свидетели могли общаться, играть в карты и т. д. Тюремной церковью в Церковном флигеле тоже могли пользоваться только свидетели, для которых там регулярно проводились службы (а вот во время «последующих» процессов Американского военного трибунала их могли посещать также и подсудимые). Разговоры во время службы запрещались, но это правило не соблюдалось, а англоязычная охрана не понимала, что говорят свидетели-немцы…

Цифрой 1 отмечено здание, где проходили заседания процесса; цифрой 2 – восточный флигель, где содержались под стражей подсудимые; цифрой 3 – единственный из ныне сохранившихся тюремных флигелей; цифрой 4 – здание спортзала, где были повешены приговоренные

На фотографии закрытый деревянный переход, по которому подсудимые из тюремного блока доставлялись в Зал судебных заседаний (отмечен стрелкой)

Когда мы говорим о Нюрнбергской тюрьме времен процесса МВТ, то ни в коем случае не можем обойти стороной такое важнейшее действующее лицо, как полковник Бёртон Кертис ЭНДРЮС (Andrus). Он родился 15 апреля 1892 года в Форте-Спокане (штат Вашингтон) в семье выпускника Военной академии США майора Фрэнка Б. Эндрюса. В 1910 году он устроился на работу в Standard Oil Company в Нью-Йорке, в 1914 году окончил Университет штата Нью-Йорк в Буффало, а в 1916-м женился на Кэтрин Элизабет Стеббинс. Его жизнь полностью изменилась в 1917 году, когда его призвали на действительную военную службу – он был офицером резерва. С этого момента началась его служба в Армии США: скажем сразу, он ничем себя не проявил, был абсолютно бездарным офицером, лишь изредка командовал какими-то небольшими соединениями в мирное время, а в боевых операциях вообще никогда не участвовал. Зато он окончил бесконечное количество курсов и военно-учебных заведений, постоянно повышал свою квалификацию и поэтому медленно, но верно продвигался по служебной лестнице.

Восточный флигель Нюрнбергской тюрьмы, где содержались главные военные преступники

Комендант Дворца юстиции и Нюрнбергской тюрьмы полковник Бёртон Эндрюс

С 1 ноября 1940 года подполковник Эндрюс служил инструктором училища бронетанковых войск. Затем он занимался налаживанием сотрудничества между пехотой и авиацией, 6 июня 1942 года получил звание полковника, а 10 октября 1942 года был переведен в Кейвен-Пойнт (штат Нью-Джерси) начальником учебного лагеря. С 1 января 1943 года он служил на Бруклинской военной базе, но уже 8 января был переведен на должность исполнительного директора в учебный лагерь в Форте-Гамильтон (штат Нью-Йорк). 28 августа того же года он был назначен директором разведки отдела безопасности Нью-йоркского порта. Наконец, в конце января 1944 года Эндрюс был все же направлен в действующую армию: он был назначен командиром 10-й группы регулирования дорожного движения (Traffic Regulation Group; TRG). 26 декабря он был переведен в отдел G-3 (Оперативный) штаба Европейского театра военных действий на пост «военного наблюдателя» и на этом посту оставался до окончания войны в Европе. Таким образом, можно с уверенностью охарактеризовать полковника Эндрюса так: ничего собой не представлявшая штабная крыса, т. е. идеальный кандидат в тюремщики.

20 мая 1945 года произошло событие, как позже выяснилось, полностью изменившее жизнь полковника, благодаря которому он вошел в историю – он был назначен комендантом лагеря военнопленных № 32 «Ашкан»^[6], расположенного в четырехзвездочном отеле в Мондорф-ле-Бен (Люксембург), куда свозили наиболее высокопоставленных нацистских военных преступников. 12 августа полковник организовал доставку 15 своих подопечных (из более 70 содержавшихся в «Ашкане» военнопленных подсудимыми МВТ стали восьмеро – Геринг, Риббентроп, Функ, Шахт, Кейтель, Йодль, Зейсс-Инкварт) на двух машинах скорой помощи в аэропорт Люксембурга, а оттуда на двух самолетах Douglas C-47 Skytrain в Нюрнберг. Эндрюс, как уже имевший опыт работы с ними, стал комендантом Нюрнбергской тюрьмы, а позже также и командиром 6850-го отряда внутренней безопасности (Internal Security Detachment; ISD) Армии США на Европейском ТВД (USFET). Теперь на него была возложена полная ответственность за безопасность, физическое и психическое состояние заключенных Нюрнбергской тюрьмы. Главное, что он был обязан обеспечить – они должны были быть в состоянии предстать перед Высоким судом.

«Упертый служака» до мозга костей, никогда не хватавший звезд с неба, но все же дослужившийся до полковника (и очень этим гордившийся), Эндрюс всегда позиционировал себя как приверженца строгой дисциплины, тем более когда под его началом оказались люди, занимавшие высшие посты в Германии, в т. ч. пятеро, носивших высшие воинские звания. Это был его звездный час: он – американский полковник, всегда в безупречно выглаженной форме, в лакированном подшлемнике, с обязательным стеком в руке – мог показать свое превосходство над людьми, решавшими когда-то судьбы сотен тысяч и миллионов человек. Теперь они зависели только от его воли. Он всегда делал вид, что объективен, но ненавидел своих подопечных – это была ненависть маленького человека перед личностями, пусть даже эти личности и были военными преступниками. Позже Карл Дёниц скажет, что ему снились кошмары, главным действующим лицом которых был полковник Эндрюс.

Полковник вдохновенно проводил многочисленные совещания с сотрудниками, стараясь регламентировать каждый шаг заключенных, довести режим их содержания до идеала. И конечно же, исключить возможность самоубийства. Показатель его компетентности: из 24 заключенных двое (т. е. более 8 %) покончили с собой – «смертный приговор» любому тюремщику. При этом он обладал неограниченными возможностями – как в финансах, так и с юридической точки зрения (ни о каких правах заключенных речь не шла). Например, Эндрюс настоял на том, чтобы заключенные спали, вытянув руки поверх одеяла, во время прогулок каждый день обыскивались камеры, в камерах для свиданий (и переговоров с адвокатами) были исключены личные контакты, он решал, кто с кем будет сидеть за обеденным столом, когда гулять и т. д.

Осенью 1946 года из-за болезни жены Эндрюс подал рапорт о переводе в США и 31 октября был официально зачислен в штаб военного округа в Вашингтоне. В 1948 году он окончил Школу стратегической разведки и был переведен на военно-дипломатическую службу. В 1948–1949 годах он занимал пост военного атташе в Израиле, в 1949–1952 годах – в Бразилии. На этом поприще он никак себя не проявил, и наверху сочли за благо отправить бывшего тюремщика и никакого генштабиста/разведчика 30 апреля 1952 года в отставку. На «заслуженном отдыхе» Эндрюс жил в Такоме (штат Вашингтон), получил степень бакалавра искусств в области делового администрирования и даже стал профессором местного частного Университета Пьюджет-Саунда. В 1969 году он опубликовал книгу воспоминаний I was the Nuremberg Jailer («Я был нюрнбергским тюремщиком»), а в следующем – The Infamous of Nuremberg («Печально известный Нюрнберг»). Бёртон К. Эндрюс умер от рака 1 февраля 1977 года, как написала New York Times 3 февраля того же года «в армейском медицинском центре Мэдигана. Ему было 84 года… В последние годы полковник Эндрюс вел безуспешную кампанию за освобождение Рудольфа Гесса, последнего оставшегося заключенного тюрьмы Шпандау».

На многочисленных фотографиях можно видеть солдат всех четырех стран-победительниц у входа во Дворец юстиции. Однако это лишь почетные караулы – как-никак трибунал был международным, а четыре флага над входом и союзные контингенты должны были это подчеркивать. Все обеспечение (в т. ч. питанием, жильем и транспортом) персонала, участвовавшего в организации бесперебойной работы процесса и тюрьмы, а также журналистов, было возложено на военные власти, т. е. на штаб 3-й армии генерал-лейтенанта Люсиана Траскотта. В распоряжение Эндрюса для охраны тюрьмы и Дворца юстиции (поскольку он отвечал за весь судебно-тюремный комплекс)^[7] первоначально была выделена недоукомплектованная рота 1-го батальона 26-го пехотного полка 1-й пехотной дивизии, к которой после начала собственно слушаний присоединились солдаты из состава 802-й и 821-й рот военной полиции все той же 1-й пехотной дивизии. Людей катастрофически не хватало – на попечении Эндрюса было 250 заключенных, а также немецкие военнопленные, которые выполняли работы по ремонту и содержанию комплекса. Полковник постоянно обивал пороги командования, и в конце концов ему был выделен дополнительный контингент из состава 3-го батальона 26-го пехотного полка, одновременно в штаб Эндрюса был зачислен и командир этого батальона полковник Джон Т. Корли. Принципиальные переформирования охраны Нюрнбергского судебно-тюремного комплекса произошли в апреле 1946 года, когда личный состав был заменен чинами приданного 26-му полку 793-го батальон военной полиции^[8]: роты А и В занимались патрулированием города, а рота С охраняла Дворец юстиции. 793-й батальон послужил основой для 6850-го отряда внутренней охраны, в который кроме военных полицейских входили также капелланы, юристы, врачи (за физическое здоровье заключенных отвечал доктор Людвиг Пфлюкер), дантисты, психиатры (Дуглас Келли, Густав Гилберт^[9], Уильям Данн), водопроводчики, плотники, каменщики, электрики и т. д.^[10]

Американская охрана перед Дворцом юстиции в Нюрнберге

Охрана здания была чрезвычайно строгой, причем оцепление охватывало не только собственно дворец и тюрьму, но еще и 10 кварталов вокруг них. Внешняя охрана (солдаты, кстати, носили стандартные зеленые каски Армии США с белой маркировкой MP) была вооружена пистолетами-пулеметами Томпсона, в ее распоряжении были стоящие на улицах и у входа во дворец джипы, бронетранспортеры и три танка «Шерман»: американские власти на полном серьезе опасались, что какая-нибудь группа нацистов предпримет попытку освобождения заключенных. Американское бюро пропусков выдавало пропуска журналистам, гостям и т. д.; всего за 10 месяцев работы трибунала было выдано 60 тысяч пропусков, как сообщает Иосиф Гофман, телохранитель главы советского обвинения Романа Руденко, в своей книге «Нюрнберг предостерегает».

Подсудимые МВТ содержались на 1-м этаже восточного флигеля, главный коридор имел длину 60 метров, с каждой стороны располагалось по 16 камер, для перехода из одного коридора в другой охранники имели при себе пропуска разного цвета. На 2-м уровне размещались высокопоставленные офицеры СС и другие военные преступники.

Внутри тюрьмы после самоубийства Роберта Лея полковник Эндрюс ввел круглосуточные дежурства у камер обвиняемых, чтобы держать их под постоянным наблюдением, – военные полицейские дежурили у камер посменно, меняясь каждые два часа (также они находились на службе три дня, а затем следовали три дня отдыха). На дежурстве у охраны не было оружия, только деревянные дубинки. Охранники наблюдали за подопечными через закрывавшиеся люками 45-сантиметровые прямоугольные окошки в дверях камер, вделанные в тяжелые дубовые двери; по инструкции, разработанной Эндрюсом, охранник должен был заглядывать в окошко каждые 30 секунд – причем как днем, так и ночью, если было темно, на каждую кровать направлялась специальная лампа, при том что поворачиваться лицом к стене заключенным было запрещено, они, как мы уже писали, должны были спать на спине, держа руки на виду, поверх одеяла. Как вспоминал один из членов американской охраны Майкл Престианни, «охранникам по большей части не разрешалось разговаривать друг с другом или с заключенными во время службы. За заключенными было необходимо пристально следить. Охранники время от времени в отношении непопулярных и неприятных заключенных стучали в двери камер по ночам дубинками, чтобы не дать им спать. Вообще это не разрешалось, но иногда мы так делали»^[11].

Полковник Эндрюс вспоминал: «Мы изъяли у заключенных все средства, убрали от них вообще все предметы, которыми, как считали, они могли лишить себя жизни или использовать для нападения. Из окон были вынуты стекла. Им было запрещено носить ремни и шнурки. На ночь у них забирали очки, чернильные ручки, часы со стеклами – вообще все, чем они могли причинить себе вред. Они находились под постоянным надзором, и все время, пока пребывали в камерах, за ними непрерывно наблюдали. Когда они уходили в зал суда, их камеры тщательно обыскивались. Еду им приносили люди, которые сами были заключенными в этой тюрьме и не имели контактов с внешним миром, за исключением почты, которая просматривалась. На суд они отправлялись в сопровождении охранников. Им не разрешалось разговаривать друг с другом, и они могли общаться только с моим тюремным персоналом, доктором, дантистом и капелланом. Их одежда выдавалась им на суд после того, как они проходили проверку. Их камеры периодически осматривались, кроме этого, время от времени производились неожиданные обыски, когда проверялись и камеры и заключенные сразу. Их тщательно осматривали, когда они мылись, что происходило дважды в неделю. Несколько раз обнаруживались предметы, которые считались запрещенными, – куски стекла, гвозди, проволока, веревка. Я всегда считал, что этих обысков достаточно и никто не сможет утаить ничего, что дало бы ему возможность покончить с жизнью»^[12].

Внутреннее помещение восточного флигеля Нюрнбергской тюрьмы во время процесса МВТ

Перед заседаниями трибунала и после них военные полицейские сопровождали обвиняемых в зал и обратно, а также занимали посты в самом Зале № 600 позади и сбоку от скамьи подсудимых: 10 караульных при одном офицере, все в белых подшлемниках с литерами МР^[13], белых ремнях и с белыми дубинками. Посты в зале суда для солдат были довольно утомительным занятием, поскольку они должны были стоять практически по стойке смирно. Только полковник Эндрюс^[14] и командир подразделения военной полиции могли носить огнестрельное оружие, остальным в зале суда его иметь было запрещено.

Одиночная камера каждого заключенного имела размеры 4×2 метра (площадь – 8 м²) и была оборудована простой кроватью у одной из стен, прилегающей к двери, примитивным открытым (без дверки) туалетом, деревянным столом, на котором можно было держать несколько семейных фотографий, бумагу, туалетные принадлежности (если заключенный хотел воспользоваться карандашом, расческой или очками, он мог это сделать только в присутствии надзирателя) и другие личные вещи, а также стулом. По распорядку дня тюрьмы уборку камер должны были выполнять сами заключенные. Геринга это так возмутило, что у него произошел приступ, после чего по состоянию здоровья он был освобожден от уборки камеры. Заключенные имели право написать и получить одно письмо в неделю; получение посылок было запрещено, однако при свидании родственники могли через надзирателя передать разную мелочь.

Одиночная камера Нюрнбергской тюрьмы в 1946 году

Через окошки в дверях камер заключенным передавались алюминиевые подносы с едой, которая готовилась на кухне, укомплектованной американским персоналом. Все заключенные питались по единому немецкому меню. При раздаче еды двери не открывались; она доставлялась по графику каждый день на двухъярусных тележках на колесиках немецкими заключенными из других отделений тюрьмы. Завтрак был в 7.00, в полдень сидельцы получали воду или кофе. (В перерыве между заседаниями трибунала подсудимых не уводили обратно в камеры, и они обедали все вместе в специально отведенном для этого помещении.) В августе – октябре 1945 года специально выделенный цирюльник брил заключенных через день, но после начала судебных заседаний – каждый день, чтобы заключенные выглядели опрятными. Мылись заключенные дважды в неделю, для чего была оборудована душевая в тюремном подвале. Ежедневно перед обедом заключенным была положена получасовая прогулка в тюремном дворике (40×30 метров), по правилам они не должны были приближаться друг к другу ближе чем на 10 метров, однако за этим особо не следили и им удавалось даже пообщаться.

После окончания «Большого» и «последующих процессов» в 1949 году американцы начали свертывать свою деятельность в судебно-тюремном комплексе: заключенных отправили отбывать наказание в Ландсберг-на-Лехе. Этот процесс занял три года, и в 1952 году они передали Нюрнбергскую тюрьму немецким властям. Ныне она входит в состав Пенитенциарного учреждения Нюрнберга (Justizvollzugsanstalt Nürnberg; JVN), которое сегодня является вторым по величине исправительным учреждением в Баварии и рассчитано на 1153 заключенных: 421 – в следственном изоляторе, 525 – в мужском отделении, 63 – в женском, 45 – для несовершеннолетних, находящихся под следствием^[15].

Сама тюрьма камерного типа к настоящему времени практически не сохранилась. В 1980–1986 годах была проведена большая перестройка всего комплекса, в ходе которой были снесены восточный, северо-восточный и северо-западный флигели, еще раньше сломали спортзал. Таким образом, ни тюрьмы, где содержались военные преступники, ни места их казни ныне не существует. До наших дней дошли только центральный зал, западный и церковный флигели. Западный флигель – последний из тех, что существовали в дни процесса, и внутри выглядит так же, как и восточный, таким образом, по нему можно представить, что из себя представляла тюрьма, где содержались подсудимые, даже камеры и двери в них сохранились практически в первозданном виде^[16]. С 1995 года этот флигель не используется для постоянного размещения заключенных, только время от времени для временного содержания. Бывшая тюремная церковь отдана под склад, хотя в ней еще остался небольшой орган. Вообще остатки тюрьмы в очень плохом состоянии, и, скорее всего, их скоро снесут, если вдруг кто-то не решит использовать их в качестве музея. Но надеяться на это не стоит.