Хулио Кортасар
Гардель

Полная версия

Отчаяние или гнев мужчины покинутого женщиной, это конкретное отчаяние и гнев, – они означены именами: Пепа, Хуана, Анна – а не просто повод для безликого выплеска скопившейся агрессии, которую легко услышать в голосе истеричного певца, столь созвучного истерии его поклонников. Как отличается моральный настрой, с каким Гардель поет «Далекий Буэнос Айрес, ты мил моей душе», от остервенелого завывания Кастильо в «Прощай, моя пампа», и это было предопределено тем сломом в духовной жизни народа, о котором я веду речь. Стало быть, не только серьезное искусство способно отражать процессы, происходящие в общественной жизни.

Я снова и снова слушаю танго Гарделя «Теперь мы в расчете», которое ставлю выше всех его танго и других его записей. Слова танго – это как бы неминуемое сведение баланса жизни так называемой продажной женщины. В немногих строках заключена вся «сумма действий» и безобманное предчувствие печальной развязки. Певец, горюя о судьбе этой женщины, с которой когда-то был связан, не испытывает ни злобы ни презренья. Исходя тоской в думах о бывшей подруге, он верит, что она, вопреки своей разоренной жизни, всегда была хорошей женщиной. Что бы там ни было, но он до последней минуты будет отстаивать ее душевную чистоту и желать ей добра.