Хулио Кортасар
Здоровье больных
– У Клелии сильный прилив крови! – сказала мама Пепе. – Она производит очень плохое впечатление.
– Да нет… Все это пустяки. На даче тетя Клелия сразу поправится. Она, бедняжка, устала за эти месяцы. Манолита, я помню, много раз приглашала ее на дачу.
– Странно! Мне Клелия ни разу об этом не говорила.
– Должно быть, не хотела тревожить тебя по-пустому.
– А сколько времени она там пробудет?
Пепа не знала, но обещала спросить у доктора Бонифаса, ведь он первый и посоветовал тете Клелии уехать на дачу. Мама три дня спустя снова вернулась к этому разговору (у тети Клелии ночью был тяжелейший приступ, и Роса поочередно с дядей дежурили у ее постели).
– Я хочу знать, когда приедет Клелия!
– Ну будет тебе, мама! Бедняжка в кои-то веки вырвалась подышать свежим воздухом.
– Да, но, по вашим словам, у нее нет ничего такого…
– Конечно, нет! Ей просто захотелось отдохнуть и вообще побыть с Манолитой… Сама знаешь, что они давние подруги.
– Позвони на дачу и спроси, когда она вернется! – настаивала мама.
Роса, разумеется, позвонила на дачу, и ей сказали, что тетя Клелия поправляется, но еще слаба и пока побудет на даче. А главное – погода стоит великолепная!
– Все это мне не по душе, – сказала мама. – Клелии давно пора вернуться.
– Мама, ну зачем так волноваться? Вот окрепнешь и сама поедешь на дачу к Манолите – погреешься на солнышке…
– Я? – В мамином взгляде было все: и удивление, и обида, и даже злость.
Карлос громко рассмеялся и, пряча глаза (тетя Клелия была в тяжелейшем состоянии – только что звонила Пепа), поцеловал маму в щеку.
– Вот глупенькая! – сказал он так, как говорят напроказившему ребенку.
В эту ночь мама почти не спала и, едва рассвело, спросила о Клелии, хотя в такую рань никто не мог звонить с дачи (тетя Клелия только-только скончалась, и все решили, что бдение возле гроба с ее телом надо устроить прямо в покойницкой). В восемь утра звонили на дачу из гостиной, чтобы мама могла слышать весь разговор. К счастью, тетя Клелия хорошо провела ночь, но домашний врач Манолиты все еще настаивает не спешить с отъездом, пока такая чудесная погода. Карлос, несказанно довольный тем, что его контора закрылась наконец на учет, явился в утренней пижаме в мамину спальню, пил не торопясь чай и болтал о разных разностях.
– Слушай, Карлос, – сказала мама. – Я считаю, что надо написать Алехандро. Пусть он приедет и навестит тетю. Ведь он всю жизнь был ее любимчиком, ему грех не приехать.
– Ну, мамочка, у тети Клелии нет ничего серьезного, уверяю тебя. Уж если Алехандро не смог вырваться к тебе, то тут – подумай сама…
– Он себе как хочет, – сказала мама, – а ты напиши и скажи, что тетя Клелия больна и следует навестить ее.
– Да с чего ты взяла, что тетя Клелия серьезно больна?
– Если не серьезно – тем лучше. Разве так уж трудно написать?
В тот же вечер письмо было написано и прочитано маме. А к тому времени, когда должен был прийти ответ от Алехандро (тетя Клелия чувствовала себя гораздо лучше, но вот врач пока не отпускал ее домой и советовал побыть еще немного на свежем воздухе), отношения с Бразилией настолько ухудшились, что Карлос стал опасаться, как бы не пропало письмо. При таких обстоятельствах, не дай Бог, почта может работать с большими перебоями.
– Ему это на руку, – усмехнулась мама. – Да и сам он не приедет, помяните мое слово!
Никто не мог собраться с духом и прочитать маме письмо от Алехандро. Дядя Роке, Карлос и сестры подолгу сидели в гостиной, вздыхали, глядя на пустое кресло тети Клелии, и растерянно, вопрошающе смотрели друг на друга.
– Что за бред! – сказал Карлос. – Мы же привыкли к этому. Одной сценой больше, одной меньше…
– Вот и ступай сам! – сквозь слезы сказала Пепа и принялась вытирать салфеткой глаза.
– Нет, что ни говори, а в чем-то мы сплоховали. Я вот вхожу в мамину спальню с опаской… ну словно боюсь в западню попасть.
– И ведь виновата в этом только Мария Лаура, – сказала Роса. – У нас и в мыслях такого не было, а теперь мы ведем себя натянуто, неестественно. И в довершение всего – тетя Клелия!
– Знаешь, пока я тебя слушал, мне подумалось, что именно с Марией Лаурой и надо переговорить, – сказал дядя Роке. – Лучше всего, если она, якобы после экзаменов, навестит маму и скажет ей, что Алехандро пока не сможет приехать.
– А у тебя не стынет кровь оттого, что мама совсем не вспоминает о Марии Лауре, хотя Алехандро спрашивает о ней в каждом письме?
– При чем здесь моя кровь? Сейчас мы говорим о деле, и тут – либо да, либо нет! Одно из двух…
Роса долго упрашивала Марию Лауру, и та в конце концов согласилась, не смогла отказать самой близкой подруге. Да и вообще она любила всех в этом доме, далее маму, хотя очень робела в ее присутствии. Словом, через несколько дней Мария Лаура явилась к ним с письмом – его заранее написал Карлос, с букетом цветов и коробкой маминых любимых конфет – мандариновый пат. Да… к счастью, все самые трудные экзамены позади, и Мария Лаура сможет отдохнуть несколько недель в Сан-Висенте.
– Тебе свежий воздух пойдет на пользу, – сказала мама. – А Клелия, та… Пепа, ты звонила сегодня на дачу? Ах, да! Что за память! Ты же говорила… Подумать только, три недели Клелия на даче – и вот, пожалуйста…
Мария Лаура и Роса обсудили все подробности этой истории. А когда принесли чай, Мария Лаура прочла отрывки из письма Алехандро, где говорилось о том, что всех зарубежных специалистов интернировали и что очень забавно прохлаждаться в прекрасном отеле за счет бразильского правительства в ожидании, пока министры восстановят согласие. Мама не обронила ни единого слова, выпила чашечку липового чая и задремала. Подруги перешли в гостиную и уж там наговорились вволю. Перед самым уходом у Марии Лауры возникла вдруг эта роковая мысль о телефоне. Она тут же рассказала обо всем Росе, а та, по правде говоря, ждала, что и Карлос заговорит об этом. Чуть позже Роса поделилась своими сомнениями с дядей Роке, но он лишь хмыкнул и пожал плечами. В таких случаях лучше помолчать или углубиться в чтение газеты… Карлос не стал ломать голову и строить догадки по поводу мамы, но, по крайней мере, он не отмахнулся от того, что никто не хотел принимать.
