Krasia
Когда придëт время
6-Э. Доброе утро
Сколько Эви бродила по заброшенной части Дасквуда? Что пыталась найти? Ей и самой хотелось бы знать. Безмолвная опустошённость этой части города затягивала в трясину болезненных воспоминаний, заставляя путаться в течении времени.
Что можно найти здесь? То же, что искала Ханна, что-то о том пожаре. Они почти одного возраста. Остальные из компании тоже. Возможно, они все как-то причастны к случившемуся? Или только Ханна?
Пожар случился в центре и был очень серьёзным – сложно даже представить, что обошлось без жертв. А если среди них был кто-то, кто связан с компанией Ханны? Родственник, друг. А если Ханна видела что-то в тот день? Или считала, что причастна к… самому пожару? Этим можно объяснить чувство вины перед другом и попытку исправить ошибку, о которых говорил Джейк. Ей нужно было больше информации, она хотела что-то понять. А где ещё искать зацепки, как не на месте событий? Хотя спустя столько лет… Разве могли тут остаться следы?
Эви вздохнула, осматривая второй покинутый дом, исследуя каждый пыльный уголок и редкие вещи, не рассыпавшиеся в руках от старости. Дома у ограды почти не пострадали от огня, значит, стоило осмотреть центральное здание – пусть даже от одной мысли о входе во что-то, настолько испорченное и ветхое, по спине бежали мурашки, а ноги подгибались.
Вряд ли осталось что-то, что не растёрло в прах содружество огня и времени, но проверить стоило. Призрачный шанс лучше полного отсутствия зацепок. Хорошо бы ещё понять, что это за место.
Уже собиралась выйти на улицу, когда краем глаза заметила, что из-под потрёпанного ковра виднелся кусочек пожелтевшей бумаги. И как не обратила внимания раньше? Едва касаясь, вытащила и постаралась рассмотреть прямо на полу, что это. Оказалось – обрывок газетной страницы с фото девочки, но текст… сохранилось только несколько букв, не угадать даже общий смысл статьи. Но Эви же достала блокнот и спрятала находку между страниц. Даже если вещь бесполезна, нужно показать её Джейку, когда вернётся. Вдруг вспомнит ещё какие-нибудь слова Ханны?
– Какая-то бесполезная вылазка, – специально громче обычного сказала Эви, выйдя из дома.
На улице ощущение, что к спине прилип чей-то взгляд, появилось вновь. Сложно представить, что в таком месте кто-то наблюдал за ней из незамутнённого дурными намерениями любопытства. Осторожность кричала, что жизненно необходимо дать преследователю понять, что ничего стоящего не нашла при осмотре. Так ведь на самом деле было.
Направилась к месту, отмеченному печатью пламени. Грудь обжигало тягучее предчувствие неприятностей, дыхание затруднено подступающей паникой.
Не похоже, что дом пытались привести в порядок после пожара. Опустошение и разруха, припорошенные не разлетевшимися остатками пепла пронизывали каждую комнату первого этажа – на второй, посмотрев на прогнившую лестницу, Эви идти отказалась.
На первом этаже немало комнат, но все они пустынны. Осколки стёкол, куски дерева, пепел, который каким-то чудом не разметало по всему лесу. Только несколько оплавившихся металлических каркасов кроватей. Если Ханна могла искать здесь что-то, то только воспоминания. Эви, впервые оказавшаяся тут, могла искать одни лишь новые идеи. Например, что произошёл тут не только пожар, было что-то ещё. Она ходила по комнатам, разметая пыль и пепел, осматривая каждый угол, пачкая ладони, но не находя ничего. Всё, что имело хоть какую-то ценность для расследования, то ли уничтожено в огне, то ли найдено тем, кто был здесь до неё.
В номер Эви вернулась, когда на город уже опустились туманные сумерки. Включила ноутбук – всё нормально, никаких ошибок. Нужно расспросить кое-кого о местах, в которых удалось побывать.
Эви: Джесси? Скажи, а фотография дома в твоём профиле?..
Джесси: Ой, ты заметила
Да, это из старого города. Я не могла пройти мимо такого таинственного места
Знаешь, ведь до сих пор неизвестно, что стало причиной пожара
Тогда все говорили о несчастном случае, но в чём «случай»…
Эви: Ого, довольно странно
А ты случайно не знаешь, что там было до пожара?
Джесси: Вроде школа для… ну знаешь, ребят, как Альфи
Кстати об Альфи. Я хочу поговорить с ним ещё раз
Не могу выбросить из головы эти слова о человеке без лица
Эви: Ты думаешь, он сможет сказать что-то новое?
Джесси: Не уверена, но мне бы хотелось услышать это от него самого. Вдруг Клео тогда что-то не так поняла?
Эви: Расскажешь, если удастся что-то узнать?
Джесси: Конечно!
Эви стало любопытно, согласится ли Альфи рассказывать ту же историю в третий раз. Но сейчас важнее услышать другой рассказ, так что пришлось добавить в контакты Ричи, который не спешил делать этого сам.
Эви: Ричи, привет. Кажется, ты говорил, что сможешь рассказать о челлендже в лесном домике. Забыл? ;)
Ричи: Привет, Эви
Как раз хотел тебе написать
Итак, челлендж. С помощью него мальчишки доказывают смелость и завоёвывают авторитет
Вся суть в том, что ночью надо пройти по тропинке от мотеля до того дома, трижды постучать в дверь и уйти
Нельзя ни оборачиваться, ни бежать
Эви: Это довольно жутко
Особенно если вспомнить этот странный лес. Но писать об этом Эви не стала, понимая, что не может так глупо выдать себя.
Ричи: Да, особенно в одиннадцать, когда фантазия играет, а ты ходишь по ночному лесу и слушаешь все эти шумы
Думаю, мне пришлось хуже остальных
Я уверен, что в ту ночь дверь открылась, и кто-то наблюдал за мной
Но я не обернулся и не побежал
Но потом, когда я вышел на опушку, понял, что четверо друзей, которые пошли со мной, пропали. Я думал, чудовище из домика забрало их вместо меня
Я кричал, звал их
А потом они вдруг выскочили из-за деревьев, повалили меня на землю, смеясь
Эви: Иногда я рада, что у меня не было возможности подружиться с кем-то ._.
Они чокнутые?
Ричи: Да ладно тебе, мы были детьми
Тогда я две недели пролежал с сильнейшей лихорадкой, а сейчас это кажется забавным
Но знаешь, что худшее в этой ситуации?
Эви: Не говори, что они придумали ещё что-то, я не выдержу такой дружбы
Ричи: Дело не в них
Просто это было в ночь пожара. Джесси ведь рассказала тебе?
Эви: Без особых подробностей, но да
Ричи: Не могу перестать думать, что мог бы изменить что-то, если бы не тратил время на челлендж. Там ведь была моя сестра
С ребятами мы обычно не говорим, но тебе я почему-то хочу рассказать
Эви: Ты же был ребёнком, Ричи. Что ты мог сделать?
Ричи: Это логично, я понимаю. Но эта мысль преследует меня уже десять лет
Эви откинулась на спинку стула, запустила пальцы в волосы. Снова мысли роились, наслаиваясь друг на друга, смешиваясь в нечто нелогично-сумасшедшее, во что просто невозможно просто поверить с первого раза. Если Ханна причастна к пожару или считала так, если та девочка из газеты стала жертвой пламени… Допущений много, но теперь Эви могла хотя бы представить версию длиннее двух слов.
Джесси сказала, что пожар считали несчастным случаем, а здание было школой. Возможно, во время расследования думали, что виноват кто-то из детей? Причём необязательно из воспитанников – просто горожан, если они могли попасть на территорию. Та же Ханна. Из-за этого она чувствовала вину, из-за этого не могла полностью довериться компании. Но тогда какую ошибку она хотела исправить? Нет, что-то здесь не сходилось, чего-то не хватало. И как со всем этим связана женщина, которую нашли у озера? Или это уже другое дело? Тогда сколько преступлений должно быть совершено в одном небольшом городке, чтобы его перестали считать тихим и мирным?
Ричи: Но давай не будем об этом. Есть ещё кое-что, что я хотел рассказать тебе
Сегодня я снова ходил в дом с призраками. Не знаю, что надеялся найти там…
Но дело в том, что дверь была открыта, а до меня там кто-то побывал. Я уверен, что видел девушку
Не знаешь, кто это мог быть?
Эви: О, не имею не малейшего представления
Но за информацию спасибо
Даже сидя в комнатке мотеля, далеко от Ричи, чувствовала, что он подозревал её. Тоже предполагал, что она в Дасквуде, а не в Колвиле. Не спрашивал в лоб, как Джесси, лишь прозрачно намекнул. Но почему? Где она ошиблась? Почему эти ребята начали подозревать, что она не совсем честна с ними? И почему Ричи писал, что видел только девушку, если они были там вдвоём?
***
Долгая ходьба, обилие впечатлений и мыслей обессилили её, но глаз сомкнуть снова не получалось. Она сидела на полу прислушиваясь к звукам улицы, лившимся бесконечным потоком через приоткрытое окно. Переговоры ночных птиц, лай собаки, стук дождевых капель по асфальту и редкий шум шин на ближайшей дороге позволяли не сойти с ума от идей, одна за другой рождавшихся в голове, тут же путавшихся и исчезавших. То запускала пальцы в волосы, то обхватывала колени руками, пытаясь убедить себя, что находиться одной в тёмном номере и под присмотром кроваво-красного ворона ничуть не страшно. И вовсе ноги не дрожали при попытке подойти к окну и выглянуть на улицу, прячась за шторой.
Эви прислонилась к стене, пытаясь дышать спокойно, смахнула слёзы. Сложно сосредоточиться на расследовании, когда каждая секунда проходила в ожидании преступника, что обязательно захочет смести с поля все фигуры, мешающие плану. Даже пыталась сделать вид, что не одна, – написала Джейку огромное сообщение с новой информацией, догадками и описанием переживаний. Бесполезно – спустя пару часов он даже не появился в сети, добавляя ещё один страх в воображаемую корзину. Доехал ли он до города? Не попал ли в неприятности? Не исчез ли тоже?
Стук в дверь. Эви притихла. На цыпочках – будто застигнутая врасплох воровка – подошла, прислушалась, думая, куда деваться при необходимости. Она могла постоять за себя, но не была супербойцом и вряд ли бы одержала победу в битве с пока неизвестным противником в замкнутом пространстве.
Ничего подозрительного не слышно, но открывать не торопилась. Может, если сделать вид, что в комнате никого нет, незваный гость уйдёт сам? Она надеялась до последнего, но тщетно: стук повторился, а вместе с ним будто у самого уха прозвучал знакомый, но немного странный голос.
– Эви, это я. Открой, пожалуйста.
И она открыла, в одно мгновение забыв обо всех предосторожностях. Стоило ему появиться в дверном проёме – мокрому и под аккомпанемент летней грозы – бросилась на шею, шепча:
– Джейк, мне так тебя не хватало.
Он стоял недвижно.
– Эви, я читал всё, что ты писала.
– Поэтому вернулся? – подняла голову.
И опять старался не смотреть в глаза. Поведение и безэмоциональный голос заставили отстраниться и хмуро глянуть на него. Что произошло в дороге? Почему он вёл себя так?
– Да. Сейчас ты на том этапе расследования, когда пора узнать кое-что важное, чтобы не повторять всё раз за разом. Тебе придётся поехать со мной.
– И ты не скажешь, куда, – Эви вздохнула, но протянула руку. Может, это и странно, но с ним она готова была ехать хоть на край света.
Дорога не сохранилась в памяти – будто после выхода из номера они сразу оказались в больнице, прошли по холлу – Джейк сказал, что заранее договорился обо всём и тратить время на получение информации не нужно. Он спешно шагал, не оборачиваясь и не обращая внимание ни на что. Эви едва успевала за ним. Остановился перед одной из дверей.
– Это палата несостоявшейся утопленницы, – прикрыл глаза, потянулся к дверной ручке, но замер. – Просто скажи, что ты готова ко всему.
– Ты странно себя ведёшь, – качнула головой. Но от вида необычно ровной, почти вытянутой по струне спине, стиснутых челюстей, почувствовала, как улетучилось желание спорить. Кашлянула. – Ладно. Я готова ко всему.
Сказала и подошла, коснулась ладони – они открыли дверь вместе. Уверенность, что готова ко всему растворилась в миг, когда Эви шагнула в палату. Ещё ночь, весь свет – от нескольких незнакомых приборов, но даже этого достаточно, чтобы узнать измождённое лицо. Прижала руки ко рту, чтобы рвущийся изнутри крик был безмолвен. К этому она была не готова.
– Как такое возможно? – голос сорвался на писк.
– Ты сама знаешь ответ. Призраки видят лишь то, что хотят видеть.
Обернулась, но никого не увидела. Она всё ещё слышала голос Джейка, но он сам растворился в воздухе.
– Но она… то есть я… ведь ещё не…
Мыслей в голове так много, что невозможно облечь хоть одну в связную речь. Как она могла одновременно лежать в больничной палате и вести расследование? Почему «призраки»? Что с «Джейком»? Существовал ли он? Что в приключениях последних дней было правдой?
– Ты ещё не мертва, но уже не совсем жива, – в голосе, который теперь даже отдалённо не напоминал джейковский, слышалась усмешка, от которой хотелось спрятаться в углу.
– Но почему происходило всё это? В эти дни?
– Ты слишком хотела разобраться во всём и оказалась заперта в своей иллюзии. Даже расщепила свою сущность надвое. Я это ты, рациональная половина. Не больше и не меньше.
Слушая невидимку, «себя», подошла к телу. Коснулась спутанных волос пальцами. Думала, что пальцы пройдут сквозь тело, но почувствовала прохладную кожу. По призрачному телу побежали настоящие мурашки. Странное ощущение. Касаться своего тела своей рукой, слушать свой голос… И при этом быть тремя разными людьми.
– Как всё… – начала и замялась. Если невидимка – часть самой Эви, она не ответит. Нужен другой вопрос. Сосредоточилась, отметая эмоции прочь. Чувства и слёзы сейчас не советчик. Зажмурилась, сжала кулаки так, чтоб ногти впились в ладони. – Что теперь делать? – и сама же ответила: – Пора просыпаться. Доброе утро, Эви.
1-Д. Я друг
Джейк как никто другой понимал, что рисковал – и на самом деле подвергал опасности свою маленькую помощницу – когда открыто приходил в больничную палату, но просто не мог побороть эгоистичное желание увидеть её и сказать, что теперь уж всё точно будет хорошо. Он сомневался, что она слышала слова, но продолжал повторять этот ритуал каждую ночь, дни уделяя поискам сбежавшего преступника.
Горькая усмешка искривляла губы каждый раз, когда он думал об этом. Неверие в заветное «хорошо» пустило корни в голове и сердце уже в тот раз, когда он впервые увидел Эви на больничной койке – безмолвную и почти недвижную. Сколько прошло с тех пор? Может, день. Или неделя. Теперь весь мир сжался до крохотной больницы неподалёку от Дасквуда, и временные различия перестали существовать. Он слился с этим местом, пропитался особенным медицинским запахом – смеси лекарств, спирта и чужого отчаяния.
Странно ли, что ни в один из своих походов Джейк так и не зашёл к Ханне?
В эту ночь привычно пробрался в больницу через запасной выход и запетлял по коридору, стараясь не попасться на глаза ни одному настоящему сотруднику. Костюм и поддельные документы давали возможность свободно передвигаться, но он понимал: этого лучше не делать. Всегда была возможность встретить поистине внимательного сотрудника.
Дошёл до палаты, на несколько мгновений замер в нерешительности. Когда оказался здесь в первый раз поразился, что поблизости нет полиции – разве они не подозревали, что Эви не по своей воле в залив прыгнула? Кто-то должен был сказать, что она боится больших объёмов воды. Разве не должны в таком случае попытаться обеспечить её безопасность? Нет, им наплевать. И теперь он в некотором смысле был благодарен полиции за их безразличие.
Джейк тенью пробрался в палату, бесшумно притворил за собой дверь. Подсвечивая дорогу тусклым карманным фонариком, подошёл к кровати.
– Привет, Эви.
Он говорил это каждый раз – так, как всегда начинал переписку. Это уже не было разговором через Интернет, он мог прикоснуться к её руке и без модулятора сказать, как рад видеть снова. Он мог и раньше, но теперь это приобрело совершенно особый смысл. Теперь, когда она осталась одна. Теперь в битве за жизнь не могли помочь ни врачи, ни лекарства: они уже сделали всё возможное.
– Как ты себя чувствуешь?
Он говорил это каждый раз – безвольно, бессильно кричал в пустоту в тщетной надежде однажды услышать ответ. Джейку казалось, что сейчас он лучше понимал Томаса. Важный человек в беде, а всё, на что он способен, – ждать и надеяться, что однажды проблема сама собой разрешится. Разница в том, что Томас не виноват в случившемся с Ханной. А вот будь Джейк внимательнее, Эви… Чёрт.
Сейчас он не мог помочь ничем. Разве что довести дело до конца и разобраться с преступником. Поставить жирную точку в череде преступлений, начавшейся десять лет назад. Расследование завершено, остался последний шаг: расплата. И теперь это его личное дело.
Ожидание убивало, надежды с каждой ночью становилось всё меньше, но Джейк продолжал рисковать всем, приходя в тёмную палату, только чтобы сказать:
– Всё будет хорошо. Придёт время, и всё будет хорошо. Я обещаю.
После этих слов он обычно крепче сжимал её ладонь и сидел до рассвета. Думал, как лучше поступить, что ещё предпринять. Участие Эви – даже условное – помогало делать выводы и принимать решения. Но в этот раз свет включился раньше, чем Джейк успел просто дотронуться до неё.
– Ни с места!
Яростный окрик у двери, заставил рефлекторно осмотреться в поисках пути отступления. Джейк не раз представлял себе подобную сцену, был готов притвориться послушным и сбежать при первом удобном случае. Поэтому замер, подняв руки. Вот он, хакер, которого упорно искали. Здесь и полностью безоружный. Но что-то шло не так. Агенты уже бы попытались арестовать, но женщина у двери медлила. По кафельному полу стучали каблуки.
– Повернись.
Джейк послушался приказа – просьбой грубо выплюнутые слова назвать сложно. Без резких движений повернулся к ней лицом и понял, что ошибся. Она не имела отношения к его преследователям. Всё гораздо хуже. Воспалённые зелёные глаза и длинные чёрные волосы. Похожа на Эви, но заметно старше. Без сомнений…
Выхватила из сумки пистолет – Джейк попятился. Миссис Джойс уж точно не беззащитная особа! Лучше быть острожным. Эви всегда говорила, что женщина в отчаянии способна на любые безумства. Если они похожи не только внешне…
– Не знаю, о чём вы подумали, но, скорее всего, всё не так, – спешно проговорил себе под нос, будто надеясь, что необычный слух – их семейная черта.
– Кто ты? – она сильнее хмурилась – казалось, готова напасть, пользуясь подручными средствами. – И что планировал сделать с моей дочерью?
– Я не хотел причинить Эви вред, – он старался говорить спокойно. Насколько возможно под дулом пистолета. – Я друг, миссис Джойс.
Рука дрогнула, но мать Эви продолжала сжимать оружие, понимая, что только благодаря ему контролировала ситуацию.
– И я должна просто поверить тебе на слово?
– Было бы замечательно, – вздохнул, прикрыв глаза. Нужно успокоить её, если не хотел присоединиться к Эви и Ханне в больнице. Может, в любой другой ситуации… но теперь исход дела зависел только от него, и Джейк не мог позволить себе отдыхать. – Но это невозможно, правда? Уберите игрушку и продолжим.
– Объяснись.
Даже сомкнув веки, мог ощущать на себе изучающий взгляд. Она права: не в том он положении, чтобы геройствовать и спорить, но хотя бы предупредить можно.
– Это очень длинная история. Остатка ночи не хватит.
– Днём продолжишь, сказочник.
– Не смогу. Иначе тот, кто это сделал, – указал на Эви, – уйдёт.
Сказал и поймал себя на мысли, что эта ночь могла стать для него последней. Дело не в миссис Джойс – она вряд ли нажмёт на спусковой крючок. Но возвращение к человеку без лица, загнанному в угол раненому хищнику, гораздо опаснее. Одному из них не выйти живым из этой битвы. Может, это ещё одна причина прийти сегодня к Эви. Снова неуместная печальная усмешка – даже попрощаться не вышло.
– Так не тяни время, а рассказывай. С самого начала и в деталях.
– Если говорить о «самом начале»… Помните, что было, когда Эви поступила в университет? – и по расширившимся зрачкам прищуренных глаз понял: помнила. Снова уголки губ изогнулись в усмешке. Люди всегда интересно реагировали, когда приходилось напоминать об их грехах. – N40 к вашим услугам.
Он специально назвал имя стёртого аккаунта. Джейк позаботился об отсутствии следов, в своё время забравшись в самые глубины Сети. Стоило миссис Джойс услышать это сочетание, её рука дрогнула вновь. Пистолет скрылся в глубинах сумки.
– И как это понимать?
Три года назад, Сэйнт-Лесел
Джейк не был героем и никогда не считал себя таковым. О нет. Он всего лишь преступник с эгоистичной надеждой продержаться в мире чуточку дольше. Джейк пока держался, лично не причиняя никому действительно серьёзного вреда. Просто чтобы достичь цели, нужны деньги – этот факт простой и древний, как сама вселенная. Понимая это, он связал жизнь с тем, что умел действительно хорошо.
Шёл очередной год после побега из ядра системы. Воспитанное детскими обидами недоверие и неумение общаться крепли, разрастались синяки и мешки под глазами. Когда пришлось оставить в прошлом Ханну, не было ни одного человека, с которым он поддерживал связь. Иногда от мысли об этом грудь словно раздирало невидимое острокогтое существо. Иногда необходимость таиться ото всех и недосып, столь привычные спутники, заставляли выкуривать больше привычной нормы сигарет, пить слишком много энергетика, разбивать кулаки о стены каждый раз, когда что-то шло не плану. Он загнал себя в изоляцию от мира и теперь медленно сходил с ума.
Тёмная комната затянута пеленой дыма. Смесь запаха дешёвых сигарет и металла пропитала стены, мебель и полубесчувственное тело на полу. Он закрыл глаза, пытаясь поймать здравую мысль в буране безумия. В очередной раз собирал разбитые чувства воедино, убеждал себя, что так лучше и правильнее. Что мог в любой момент сорваться с места, не думая, что о нём кто-то будет переживать. Мог быть уверен, что никого не подвергнет опасности. Если однажды решил выбрать роль теневого бойца, нужно и дальше следовать по этому пути самому. Ведь это то, что зовут свободой? Если так, Джейк был свободен настолько, что порой ощущал себя мёртвым.
Негромкий писк из ноутбука – экран засветился голубым, отбрасывая блики и на бледное лицо. Джейк открыл глаза, немного посмотрел на потолок и медленно, упираясь в пол ладонями, поднялся. Сделал несколько шагов – схватился за столешницу – то ли от недостатка сна, то ли от избытка энергетика его шатало, голова кружилась сильнее обычного. Открыл сообщение и ещё несколько секунд пытался прочитать написанное – не сосредоточиться, пульсация под черепной коробкой убивала. Зарылся пальцами в волосы, царапая кожу и едва не падая без опоры. Когда реакция в последний раз была настолько сильной? Промежутки всё меньше. Собрав в кулак остатки сил – моральных и физических – вгляделся в экран.
J015:
Доброй ночи, N40. Мне посоветовали вас как человека, который может добыть любую информацию.
Джейк рассмеялся надтреснуто и хрипло. Это же надо так зашифровать слово «хакер», которое выводило его из себя и пробуждало острое желание срочно разбить что-нибудь о стену. Что ж, «Ленора Джойс» действительно воспользовалась чьей-то рекомендацией – поэтому он проверил все её данные особенно тщательно.
N40:
И какая информация нужна?
J015:
Всё просто: хочу знать, как живёт моя дочь после переезда в другой город. Она поступила в университет далеко от дома, я не готова отпускать её.
Естественно, она не должна знать ни о чём.
Джейк закатил болевшие покрасневшие глаза. Что могло быть скучнее наблюдения за студенткой? Особенно за домашней девчонкой – судя по словам Леноры, это первый самостоятельный поступок её дочери. Но не в его правилах отказываться от лёгких денег.
N40:
Об условиях вам известно?
J015:
Готова внести предоплату прямо сейчас.
N40: Вы получите письмо через несколько секунд. Просто следуйте инструкции.
[Новое поступление на счёт]
N40:
N40 к вашим услугам. Имя?
J015:
Эви Джойс.
Джейк вздрогнул. Знакомое имя. Эта совсем не домашняя девочка всегда будет в центре неприятностей? И поступила в университет… сколько ей теперь? Восемнадцать?
Потребовалась пара часов ленивой работы, чтобы переписать код одного из защитных приложений и полностью удалённо подключиться к системе её телефона. Она после каждого выхода в сеть проверяла мобильный на вирусы, позволяя ему проникать всё глубже – ну не иронично ли?
Он мог отследить каждое сообщение, каждый комментарий – и беззастенчиво делал это, не вдаваясь в подробности ежедневных миль слов, пока однажды не заметил, с кем объект переписывался каждый вечер.
Подругой по переписке Эви Джойс была Ханна. Его Ханна. С этого момента он начал делать больше, чем было нужно встревоженной матери. Эви стала просто средством, благодаря которому он мог наблюдать за сестрой, не вступая в контакт, даже не думая об этом.
Переписки стало мало, и Джейк воспользовался навыками и опытом, чтобы взломать камеру сначала мобильного, потом ноутбука… И ни разу не пожалел об этом. Эви не выпускала телефон из рук двадцать часов в сутки, так что он видел, чем она жила – и теперь проблема не в Ханне. Теперь уже не угловатый подросток, из-за которого однажды всё полетело в бездну, но девушка, в которой что-то привлекало, не давало отвести взгляд, хотя прежде Джейк был уверен, что эта сторона жизни не для него.
У Эви была привычка медленно, даже будто демонстративно снимать кофту и так – в одном бюстгальтере – ходить по съёмной квартире, так вести переписку. Она могла стараться для кого-то из собеседников, но несостыковка: она не пользовалась видеосвязью. Привычка казалась странной, но Джейк всегда с улыбкой наблюдал, как слишком большая футболка обнажала привлекательное тело.
Мысли отвлекали от работы, будоражили фантазию, хотя Джейк думал, что обделён воображением. В редкие не бессонные ночи он больше он не проваливался в одинокую темноту, всё чаще в его снах появлялась Эви. Работа позволяла видеть достаточно, чтобы представлять, что и как могло бы быть между ними. И порой всё – позы, вздохи, образы – было настолько реально, что не хотелось просыпаться. Но он просыпался – впервые за годы с улыбкой и приятным ощущением, что полон сил и готов свернуть горы.
Ленора передумала через пару недель, отказалась от слежки, но уже Джейк не мог просто бросить это дело. Уверял себя, что ему нужно присматривать за Ханной, одним из немногих живых родных людей. Но хитрый внутренний голос шептал, дело не в ней. Причина в эгоизме. В том, что ему нравилась Эви и её привычка, процесс наблюдения. И он продолжал тратить время на свои «хочу».
За постоянным шпионажем, прошло почти полгода. Можно ли сказать, что они были знакомы всё это время? Нет, всё не так. Джейк знал об Эви почти всё: каждый шаг, каждую привычку и предпочтение. Она не знала даже, что он существует.
Выполнив очередной заказ, повалился на кровать. Закрыл глаза, запустил руку под слишком большую чёрную толстовку, разрешая фантазии разгуляться на полную. Будто не он неумело ласкал собственное тело, а…
Эви в тонкой длинной футболке входила в комнату, всё ещё затянутую сигаретным дымом, медленно подходила к кровати, на ходу стягивая лишнюю одежду. Укрытая только копной тяжёлых чёрных волос, садилась на бёдра, плавно, как волна прилива, ложилась на грудь, нежно лаская тело, неотрывно глядя в глаза.
– Тебе нравится? – шептала она.
– Да-а, – хрипло выдыхал он.
Она улыбалась и тянулась к ремню его джинсов. Тихий звон бляшки, шуршание молнии… Как быстро. Позволив снять с себя бельё, он взял её за руки – Эви понимающе улыбалась.
– Любишь понежнее, значит? Как мило.
То ли едва слышный шёпот, то ли медленные движения в попытке дотянуться до губ заставляли краснеть.
– Нет, просто…
Эви смеялась, ненадолго прижималась к его груди, целовала и выпрямлялась снова.
– Давай же, стесняшка, ты можешь прикоснуться ко мне. Я почти не кусаюсь.
Он тянулся руками к её груди, поглаживая и легонько сжимая, ласкал кожу, иногда зарывался пальцами в волосы. Она запрокидывает голову, негромко то ли стонет, то ли мурчит.
Увлечённый шаловливой улыбкой, приподнялся. Эви нетерпеливо ёрзала на его бёдрах – его пальцы немели, почти невозможно больше сдерживать рвущийся из горла стон. Он даже точно не понимал, почему продолжал мучить их обоих, если достаточно одного мощного движения…
– А-ах! – она вскрикнула, как только он проник в неё. Улыбнулась. – А ты умеешь удивить.
Она схватилась за его плечи, он обхватил её за талию. Тихие жаркие вздохи, гортанные стоны…
Джейк приподнимался, переводил дыхание, рассматривая полупрозрачные следы достижения пика на ладони. Щёки пылали, в голове ни одной связной мысли. Непривычное ощущение, раньше было иначе. Он откинулся на спинку кровати, вытер ладонь салфеткой. Чёрт. Докатился. С открытой в телефоне фотографии улыбалась его Эви.
***
– Прекрати, – Ленора поджала и без того тонкие губы. – Ты понимаешь, кому всё это рассказываешь?
– Вы хотели всё и в деталях, правда?
Она нахмурилась, даже скривилась, повернула голову, впервые за эту ночь перестав сверлить его взглядом. Губы Джейка изогнулись в усмешке. Он прикрыл глаза и прислонился головой к стене.
– Ты отвратителен.
– Подождите. Это следующая ступень наших отношений.
***
Джейк наблюдал и развлекался почти год, позволяя себе расслабляться. Иногда он обходился без ярких фантазий, запираясь в ванной и ограничиваясь механической работой. Он тонул в этих некогда новых ощущениях, иногда ощущая себя так, будто почти выбрался из той ямы, в которую загнал себя сам.
Всё это продолжалось, пока он не заметил странности в переписке Эви и сестры. И это заставило забыть об эгоистической трате времени, вновь начать внимательно прочитывать каждое сообщение. Пока он развлекался с фантазиями, с Ханной происходило что-то плохое.
Ханна: Можно рассказать тебе кое-что?
Эви: Ох, конечно. Я думала, у нас уже нет секретов друг от друга
Ханна: Просто это немного… Мне кажется, за мной следят.
Эви: И… Как давно? Есть идеи, почему? Ты говорила об этом кому-то ещё?
Ханна: Около двух недель. Я хотела напомнить горожанам об одном деле. Но стоило начать действовать, как я заметила человека в маске у самого леса. Он прятался, но не сводил с меня взгляда.
Эви: Это жутко. Тебе стоит обратиться в полицию
Ханна: Нет, не думаю, что это хорошая идея. Я разберусь с этим, мне просто хотелось, чтобы об этом кто-то знал.
Кто-то, кому я доверяю.
А ты даже не стала говорить, что у меня фантазия разыгралась или что похуже…
Эви: Просто я знаю, каково это.Ты знаешь, я почти не выхожу из дома, но даже здесь не оставляет ощущение, что я под наблюдением 24/7
Уже давно
Ханна: Я не уверена, что это решит проблему, но попробуй заклеить камеру. А лучше сразу все.
Джейк метался между восхищением догадливостью сестры, паникой и чем-то ещё, что ощущалось не сглатываемым комком в горле и тошнотой настолько сильной, что он сорвался с места, забывая о необходимости слежки.