Крис Ридделл
Хроники небесных лошадок. Стражники магии
Chris Riddell
CLOUD HORSE CHRONICLES BOOK 1: GUARDIANS OF MAGIC
First published 2019 by Macmillan Children's Books, an imprint of Pan Macmillan, a division of Macmillan Publishers International Limited.
Text and illustrations copyright © Chris Riddell 2019
© Кира Османова, перевод на русский язык, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Стивену
Тринн
На земле Тринн не случается чудес. Больше не случается.
Когда-то, давным-давно, люди превыше всего ценили волшебство. Дороже магии, таящейся в Вечном Дереве, не было ничего на свете. Древесное волшебство преображало человека: он обретал бесстрашие, чуткость к миру и способность творить.
Но вот, чтобы сокрушить силу Вечного Дерева, объединились трое. Если они одержат победу, то вскоре исчезнет и древесная магия, и заоблачные скакуны, гнездящиеся в ветвях Вечного Дерева.
Так кто же эти враги?
Крысиный Король и его хвостатые сторонники из города Траутвайна. Они боятся древесной магии, потому что та может возвратить крыс обратно в лес, а они вовсе не желают расставаться с занятиями, к которым пристрастились в Траутвайне.
Часовых Дел Мастер из города Найтингейла. Он жаждет стать единоличным властителем древесной магии, подчинив её себе с помощью хитроумных механических изобретений.
И, наконец, Настоящая Принцесса и её приспешники – истребители великанов из городка Бим. Эта строптивица ищет союза с Крысиным Королём и Часовых Дел Мастером в расчёте на богатство и вожделенную славу.
В это же время в самом сердце Вечного Дерева кто-то мастерит волшебные дары для одного мальчика и двух девочек. И дети пока ещё даже не подозревают, каким могуществом обладают эти дары…
В чаще Великого Леса стоит Вечное Дерево. Исполинское Вечное Дерево. Ствол его покрыт шишковатыми наростами и бороздами от когтей. В гуще кроны бурые медведи, всем известные как лесники, аккуратно подрезают лишние ветки, а потом связывают их и на спинах спускают к подножию.
Из-под переплетения корней пробивается свет. Лесники входят в мастерскую и складывают вязанки на верстак. Старая Ведунья с волосами, тронутыми серебром, бережно раскладывает ветки по кучкам: туда – подлиннее, сюда – покороче. Справившись, Ведунья оглядывает стену, на которой развешаны всевозможные инструменты, и выбирает те, что понадобятся ей сейчас для работы.
Едва раздаётся жужжание пилы или стук молотка, лесники удаляются. Всю ночь столярничает Ведунья. Во тьме леса у корней Вечного Дерева мерцает одинокий огонёк. На рассвете Ведунья выходит из мастерской. К самым корням подъезжает повозка с лесниками. Повозка крыта брезентом, на котором выведена надпись: «Медвежья Балетная Труппа с Запада». Сребровласая Леди запускает руку в карман фартука, вынимает оттуда светящуюся дырчатую ложку на длинной ручке и отдаёт её одному из медведей.
«Для Зама Зефира из Пекарни Номер Девять в Траутвайне», – говорит она и возвращается к себе в мастерскую. Там её ждут деревянные заготовки: на стене висят деки необыкновенной виолончели, предназначенной в дар девочке Фиби Лаймтри, музыканту из Найтингейла, а в тисках сияет рукоять лихоострого меча для Батшебы Гринграсс, дочери истребителя великанов из Бима.
Ведунья гасит лампу и, обернувшись, видит медведя, протягивающего ей миску для каши. Она принимает у него миску, потом берёт медведя за лапу, и они вместе уходят из мастерской.
– Всё начнётся завтра, – слышится голос Ведуньи.
Высоко над мастерской, в кроне Вечного Дерева скрывается гнездо из сплетённых веточек, выстланных сверкающим мхом. В гнезде лежат яйца, белые, как самое белоснежное облако, усеянные небесно-голубыми крапинками. Яйца шевелятся, трескаются. Крошечные линии пересекают их поверхность, становясь шире с каждым толчком и подёргиванием…
Вскоре на листья падает тень, потом ещё одна, и раздаётся свистящий звук: с неба спускаются две крылатые лошади. Под ними, на ветвях деревьев, уютно устроившись во мху, лежат три только что вылупившихся крошечных крылатых жеребёнка.
С незапамятных времён дети Тринна смотрели на клубящиеся облака и загадывали желание о небесных лошадках, всегда надеясь, но до конца не веря, что их мечта сбудется. Ведь никто никогда не видел заоблачного коня. Но скоро всё изменится…
1
Чудо-ложка
Подмастерье Пекарни Номер Девять Зам Зефир проснулся ни свет ни заря. Он осторожно встал, стараясь не разбудить остальных. «Чайный Бал уже завтра!» – подумал Зам в волнении.
Чайный Бал в Траутвайне традиционно устраивала сама Великая Княгиня, – вот потому-то Зам переживал не на шутку и, уж конечно, этим утром не мог спать ни минутой дольше. Сегодня им предстоит готовить угощения для знаменательнейшего события! Все двенадцать пекарен Траутвайна покажут своё мастерство, и в итоге самые вкусные лакомства удостоятся чести быть поданными к столу на Чайный Бал Великой Княгини. В прошлом году Пекарня Номер Девять с треском провалила задание – случился казус, после которого её репутация серьёзно пострадала. По правде сказать, пекарня располагалась сейчас на последней строчке княжеского списка траутвайнских пекарен. И если в этом году Зам и его товарищи-подмастерья снова осрамятся – их отправят из Пекарни Номер Девять с позором по домам. Зам представил себе разочарованное лицо отца. Одна мысль о том, что он подведёт родителей, была невыносима. Нет, подумал Зам. Он сделает всё возможное, чтобы его выпечка оказалась выше всяких похвал.
В углу чердачной каморки, укрытый мешком из-под муки, тихонько посапывал закадычный приятель Зама, козлюноша Лангдэйл. Копыта его слегка подрагивали – наверное, во сне он гонялся за летними бирюзовыми бабочками по хвойным лесам Западных Гор. В противоположном углу, вцепившись клешнями в мягкую шаль, одну на двоих, спали сёстры Ракушки. На кушетке похрапывали мальчишки-гномы с Серых Холмов – пять сизых чубчиков торчали из-под широкого одеяла.
Зам посмотрел в окно. Он увидел крыши дворцов Траутвайна, тронутые золотом восходящего солнца. В небе плыло кучерявое облако. Приметив его, Зам шёпотом загадал желание: «Хочу испечь лучший имбирный пряник на свете!» И тотчас прибавил: «Мой заоблачный скакун, обитатель горних дюн! Ты ко мне спускайся скоро и желание исполни!»
Он снял с крючка фартук, поварской колпак и вышел из каморки на цыпочках, оставив товарищей досматривать сны.
Зам опрометью спустился по лестнице в подвал, отворил нужную дверь и оказался в кладовой специй. Эта кладовая была любимым местом Зама во всём доме. Мальчику нравилось здесь всё – идеальный порядок, тишина предвкушения и, конечно, особенный чудесный запах. Зам улыбнулся. Все ещё спят. Никто не помешает, никто не отвлечёт. Идеальное время для занятий.
Стены кладовой были увешаны полками от каменного пола до потолка. Центральная часть потолка была прозрачной – она представляла собой вставку из стекла, – а потому, задрав голову, Зам мог видеть ноги посетителей Пекарни Номер Девять.
На полках красовались баночки, бутылочки и горшочки всевозможных форм, цветов и размеров. На каждой ёмкости была аккуратно наклеена этикетка с разборчивой надписью.
Зам выбирал очередную баночку, открывал её, принюхивался, брал щепотку-другую содержимого и осторожно высыпал на заранее приготовленный квадратик кондитерского пергамента, который тут же ловко сворачивал в крошечный конверт. Когда таких конвертиков набралось с десяток, он рассовал их по карманам фартука. Довольный проделанным отбором, Зам подошёл к задвинутому в нишу большому комоду со множеством ящичков. Он выдвинул один с надписью «Каталог рецептов». Из обилия карточек выбрал оттуда одну, с неровными, словно обгрызенными, краями, и стал повторять выведенные убористым почерком правила:
«Чтобы получить рассыпчатую текстуру, как можно лучше перемешайте ингредиенты и продолжительное время выпекайте тесто на медленном огне». Когда Зам читал рецепты с карточек, в голове он слышал эти же слова, произнесённые подбадривающим голосом главного пекаря. «Чтобы получить более твёрдую текстуру, без натуги перемешайте ингредиенты широкой ложкой с длинной ручкой и недолговременно выпекайте тесто на сильном огне»…
«Широкой ложкой с длинной ручкой», – повторил Зам про себя, возвращая видавшую виды карточку на место и задвигая ящик. Зам поднял глаза и уже собрался было выбрать одну из тех ложек, что свисали с потолочных крюков… но тут он на что-то наступил. Этим чем-то оказалась большая деревянная ложка. Ложка почему-то валялась на каменном полу.
«Кто это у нас такой неаккуратный», – пробурчал Зам, наклоняясь, чтобы подобрать находку. Ложка была широкая, с длинной ручкой, очевидно, вырезанная из цельного куска дерева. К тому же черпало её было испещрено мелкими дырочками, как у шумовки, а ближе к основанию ручки виднелись три большие дыры. Зам повертел ложку в руках.
«Без натуги перемешайте ингредиенты широкой ложкой с длинной ручкой», – прозвучал в голове Зама голос главного пекаря.
– Отлично! – резюмировал Зам и, обтерев найденную ложку о фартук, сунул её в карман.
Зам снял с полки свою любимую старую и потрёпанную книгу «Искусство выпечки». «Вот ты где!» – радостно произнёс он, после чего покинул кладовую специй и отправился по чёрной лестнице на кухню.
Час спустя, ровно в шесть, прозвонил гонг. Подмастерья, разбуженные громким звуком, протёрли заспанные глаза, натянули поварские курточки и, на ходу нахлобучивая колпачки, гуськом потянулись на кухню. Вскоре туда, улыбаясь, вошёл главный пекарь Пекарни Номер Девять Бальтазар Боабаб.
– Доброе утро, подмастерья! – бодро поздоровался он и внимательно оглядел учеников. – Как вы уже знаете, сегодня все двенадцать пекарен Траутвайна готовят угощения для завтрашнего Чайного Бала Великой Княгини. И во всём этом спектакле у нас с вами тоже есть роль.
Главный пекарь снова улыбнулся, правда, на этот раз в глазах его мелькнула грусть.
– Пекарня Номер Один готовит первый ярус большого княжеского торта. Пекарня Номер Два – второй и третий. Начинку и украшения для торта делают Пекарни Номер Три, Четыре и Пять. Шестая, Седьмая и Восьмая пекут песочные ракушки и готовят безе, Пекарни Десять и Одиннадцать – кексы с цукатами и слойки. Пекарня Номер Двенадцать ваяет плавучие острова…
Бальтазар Боабаб глубоко вздохнул.
– Это означает, что Пекарня Номер Девять снова… довольствуется крохами…
Раздался недовольный гул. Подмастерья были раздосадованы. Это несправедливо. Ужасно несправедливо. Они так старались. Из кожи вон лезли, а им даже шанса не дают.
– Знаю, знаю, – произнёс главный пекарь. – Есть что возразить двору. Но после прошлогоднего извержения заварного крема Пекарня Номер Девять не на лучшем счету в Траутвайне. Нам придётся долго восстанавливать репутацию…
– Но нашей вины в том не было! – выкрикнул один из гномов.
– Предыдущий главный пекарь не расплатился с Лигой Крыс, – отчеканил Лангдэйл, топая копытами, – и крысы всё испортили.
– Ничего не доказано, – мягко парировал Бальтазар. – Теперь главный пекарь – я. И с моим приходом кое-что изменилось, верно?
Зам и другие подмастерья кивнули. Что верно то верно. С тех пор как Пекарню Номер Девять возглавил Бальтазар Боабаб, жизнь в ней действительно потекла иначе. Никто больше не издевался над подмастерьями и не отчитывал их без нужды. Кухня превратилась в по-настоящему счастливое место: каждого здесь ценили и уважали, каждому давали возможность проявить способности. Приход Бальтазара оказался как нельзя кстати. Год назад, после казуса на Чайном Балу, Пекарню Номер Девять чуть было не закрыли насовсем, а подмастерьев едва не распустили. Если бы не Бальтазар, который ушёл ради них из модной Пекарни Номер Двенадцать, у подмастерьев Пекарни Номер Девять не было бы никакого будущего. Никто не хотел подвести Бальтазара.
– Так что будем делать с крысами? – обеспокоенно спросил Лангдэйл.
– Позволь мне с ними разобраться, – ответил Бальтазар Боабаб, стараясь, чтобы голос его прозвучал ободряюще. – В конце концов, с тех пор, как я стал здесь главным, крысы к нам и носа не казали. Меж тем время не ждёт! За работу! Будем готовить глазурь, печь имбирные пряники, печенье, кроме всего прочего, придумаем кое-что из сахарной ваты. А завтра на Чайном Балу… – Бальтазар откашлялся, и всё же ему не удалось произнести следующие слова с бодростью, даже напускной. – Завтра на Чайном Балу Пекарня Номер Девять будет мыть посуду.
Подмастерья обречённо взвыли.
– Лангдэйл готовит смесь для печенья. Сёстры Ракушки вертят ракушки из песочного теста, – инструктировал Бальтазар. – Гномы, вы – на глазури. Зам, когда управишься с пряниками, поможешь мне с сахарной ватой?
– Да, учитель, – взволнованно ответил Зам. – Я только что из кладовой специй…
– В любимчиках ходишь, – пробурчал Лангдэйл.
Бальтазар строго посмотрел на козлюношу. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, раздался неожиданный звон. Все испуганно замолчали.
Звонили в дверь. За порогом явственно слышался скрежет когтей по брусчатке.
– Я чую крысу, – вымолвил Лангдэйл.
2
Принцесса из Сахарной Ваты
Крыса оказалась размером с кошку. Встретить такого внушительного грызуна в Траутвайне не составляло никакого труда. С давних пор город заполонили хвостатые наглецы. Каждое следующее поколение крыс оказывалось крупнее, смышлёнее и хитроумнее предыдущего. Нынешние траутвайнские крысы уже носили курточки и модные жилеты, сшитые на заказ, а также повсюду таскали с собой рогатки и всяковсячинные сумки – туда они складывали всё, что плохо лежит.
Обычно крысы жили под землёй, в переплетенье тёмных водостоков. Но в последнее время они поразительно осмелели и в открытую прогуливались по городу небольшими группами.
Подражая городской моде, крысы даже начали подбривать затылки и виски. Пожаловавшая в Пекарню Номер Девять крыса была как раз из таких.
Зам осторожно выглянул из-за двери. На макушке и щеках гостя торчала щетина, а не тронутая бритвой шерсть была заплетена в косички, с которых свисали маленькие серебряные ложечки. Из заднего кармана грызуна торчала рогатка, а из сумки выглядывали длинные спички для разжигания костра.
Бальтазар Боабаб прошёл мимо Зама прямо в лавку.
– Могу ли я помочь вам? – учтиво поинтересовался он. – Но, прежде чем я приступлю к своим непосредственным обязанностям, позволю себе выразить восхищение вашим бесподобным жилетом. Он вам невероятно идёт…
– Так это ты теперь – новый главный пекарь? – перебила крыса, принюхиваясь. Усы её при этом подрагивали. – Мы слышали, от старого Уилкинса избавились.
– Бальтазар Боабаб. Очень рад с вами познакомиться. Не такой уж я и новый – главный пекарь Уилкинс ушёл примерно год назад, – вежливо сказал Бальтазар. – Разрешите сделать комплимент вашей причёске – какое оригинальное плетение!
– Что ж, благодарствую! – ответил гость, польщённый. – Уолтерз-Уолтерз имя моё. После прошлогоднего казуса-крызуса мы некоторое время не наведывались в Пекарню Номер Девять. Но теперь, кажется, удача вам благоволит. И мы хотим свою долю.
– Долю? – с невинным видом переспросил Бальтазар.
– Половина всей выручки, раз в неделю, – начиная с сегодняшнего дня, – пояснил Уолтерз-Уолтерз. – Иначе удача-то может и отвернуться. Мало ли что бывает. Покупатели раз-другой на жирном полу поскользнутся да покалечатся… Окна хулиганы побьют. А то и вовсе пожар вспыхнет.
– Я понял, – отозвался Бальтазар, подходя к прилавку. Он аккуратно выложил на промасленный пергамент пять рогаликов, ловко завернул их и перевязал бечёвкой.
– Меньше всего я бы хотел заставить вас ждать, – Бальтазар прекрасно держался. – Однако я уверен, что такой интеллигентный и к тому же обладающий великолепным вкусом джентльмен, как вы, войдёт в наше положение. Дело в том, что все вырученные на этой неделе деньги мы уже потратили на подготовку к завтрашнему Чайному Балу Великой Княгини. Так что в качестве компенсации, возможно, вы не откажетесь принять это? – И Бальтазар проворно сунул свёрток с рогаликами во всяковсячинную сумку гостя.
Уолтерз-Уолтерз с минуту помолчал, таращась на аппетитный подарок и словно обдумывая предложение Бальтазара.
– Вообще рогаликами меня не разжалобить. Но ты мне нравишься. Понять не могу почему, но нравишься. Так что даю вам время до конца недели.
Крыса развернулась, приоткрыла дверь пекарни так, чтобы не задеть колокольчик, и бесшумно проскользнула в узкую щель на улицу. Бальтазар осел на прилавок. Главный пекарь как будто мгновенно постарел на несколько лет. Но уже через мгновение, заметив, что за ним из-за двери наблюдает Зам, он выпрямился и заставил себя улыбнуться.
– Не смотри на меня так испуганно, Зам, – ласково сказал главный пекарь. – Я всё улажу. А сейчас, может, возьмёшься за пряники?
* * *
Зам смотрел на ингредиенты в миске. Ошибиться нельзя. Если не выйдет, он себя не простит.
Зам взял деревянную ложку и принялся тщательно перемешивать содержимое миски. Мука, яйца, золотой сироп и, конечно, все специи, которые он так тщательно отобрал в кладовой. Ложка скользила легко и проворно, и Заму показалось, что она стала издавать лёгкое свечение. Он пробормотал заученный рецепт: «Без натуги перемешайте ингредиенты широкой ложкой с длинной ручкой».
Зам подготовил противень для выпечки – самый большой во всей кухне: Заму долго пришлось упрашивать Лангдэйла уступить ему этот противень. Все остальные подмастерья уже выполнили свои задания на этот час и в компании главного пекаря пили чай наверху. Ритуал чаепития придумал Бальтазар. Хотя бы один раз в течение суетного дня главный пекарь собирал всех вместе, чтобы посидеть за чашкой чая на слёзной воде. Что ж, сегодня Зам присоединится к ним позже, как только отправит в духовку большую порцию имбирного теста.
С помощью ложки Зам переместил тесто из миски на противень, потом надел специальные кондитерские перчатки, чтобы не обжечь руки, и понёс противень к огромной печи. Зам распахнул дверцу духовки, и его обдало волной жара. Быстро поставив поднос внутрь на единственный свободный ярус, Зам захлопнул дверцу. Сердце мальчика бешено колотилось. «Недолговременно… на сильном огне», – повторил он про себя. Огонь в печи и в самом деле был сильным – он полыхал вовсю. Кроме того, духовка уже оказалась забитой до отказа – там теснились противни с выпечкой Лангдэйла и сестёр Ракушек.
Зам собрался было наверх выпить чаю, как вдруг кое-что на столе главного пекаря привлекло его внимание. Это был фарфоровый кондитерский манекен. Рядом с манекеном стояла кастрюля с водой, куда уже щедро отсыпали сахара. Зам улыбнулся. Работать с сахаром ему нравилось, но опыт в этом он имел весьма малый. Что ж, никому ведь не будет вреда, если подмастерье попрактикуется.
Зам подхватил кастрюлю и поставил её на плиту. Он добавил немного розовой воды и принялся варить сахарный сироп, постоянно помешивая его деревянной ложкой с дырками. Вскоре содержимое кастрюли приобрело чудесный золотистый цвет. Зам перенёс кастрюлю обратно на стол. Он обмакнул деревянную ложку в густой сироп и принялся ловко водить ею вокруг манекена. Пока Зам обматывал манекен нитями сахара, ложка в его руке светилась всё ярче и ярче. Заму показалось даже, что эта ложка – живая.
Через несколько мгновений Зам отступил от стола и ахнул. Там, охлаждаясь на фарфоровом манекене, стояла Принцесса из Сахарной Ваты. Зам задумчиво посмотрел на ложку, вертя её в руках. Ложка была совершенно чистой – ни капли застывшего сиропа. Как же так? Неужели она…
– Волшебная! – Зам выдохнул это слово и задрожал от волнения.
Магия и волшебные предметы находились в Траутвайне под запретом. Крысы ненавидели магию, а горожане старались не вызывать их гнев, зная, какими неприятностями это может обернуться. «А может быть, волшебство тут вовсе и ни при чём», – подумал Зам. Может быть, он просто стал лучше работать с сахаром…
Зам гнал прочь тревоги и дурные мысли. Он положил ложку в карман фартука и поднялся по лестнице. Пока пекутся имбирные пряники, у него есть время. Зам предвкушал приятнейшее чаепитие.
3
Чай на слёзной воде
Зам сделал маленький глоток. Знакомый солоноватый вкус. Чай на слёзной воде – лучшее средство от грусти. Если вы одиноки и тоскуете по дому, чай на слёзной воде поможет развеять ваши печали.
Подмастерья удобно устроились на стульях в подсобной комнатке, наслаждаясь минутами отдыха.
– Что ж, хорошее утро, поработали на славу! – сказал Бальтазар. Он бросил взгляд на дедушкины часы в углу и принялся разливать по чашкам остатки чудесного напитка из гигантского пузатого чайника. – Печи полыхают – булки выпекают, хе-хе. И, меж тем, уже почти девять.
– Пора открываться, – зевнул Лангдэйл, забираясь с ногами на стул.
– Копыта прочь с мебели! – скомандовал Бальтазар. Он поставил чайник на буфет у камина.
– Теперь, когда все напились и отдохнули, идёмте в лавку. Нужно ещё осмотреть униформу.
Зам хотел было последовать за товарищами, но тут его приметил Бальтазар.
– Ты сегодня очень рано встал, – ласково сказал главный пекарь, глядя на Зама сквозь очки в полукруглой оправе, стёкла которых были слегка припорошены мукой. – Я разрешаю тебе ещё немного отдохнуть. Посиди в тишине и спокойно допей свой чай.
Зам снова сел, а остальные подмастерья собрались уходить. Гномы поправляли на себе поварские колпачки, сёстры Ракушки застёгивали друг другу пуговицы на курточках. Лангдэйл показал Заму язык и, когда Зам ответил ему тем же, потешно захихикал.
Зам сделал ещё один глоток слегка солёного чая и предался воспоминаниям. Мысленно он перенёсся в Песчаное Море, в дом своего детства, к семье. Зам видел большой караван, разрезающий дюны, и вздымающиеся паруса пескоходов. Пескоходы на подрагивающих деревянных ногах тянули за собой крытые сани. Отец Зама – как всегда, впереди, он прокладывает курс, его лазоревые одежды развеваются на фоне белых песков. Зам сидит рядом с матерью в прохладной тени саней, где сладкий запах тёплых фиников смешивается с ароматом пряностей и каменной соли. Но вот Зам слышит голос отца, тот зовёт его. Зам выскакивает из саней, бежит по горячему песку и ныряет прямо под огромный деревянный пескоход: над головой мальчика живёт своей жизнью диковинный механизм – вращаются блоки, крутятся шестерёнки. Зам тянет за рычаг и поправляет маленькие свинцовые грузила, чтобы те висели под нужным углом, – это поможет парусам пескоходов отменно ловить ветер пустыни.
А потом Зам вспомнил, как стоял на Траутвайнском Мосту через Северную Реку в хрустящем белом фартуке и новом, слегка великоватом, поварском колпачке. Зам только что попрощался с родителями и, едва сдерживая слёзы, вглядывался в удаляющуюся фигуру отца – вскоре лазоревые всполохи растворились у горизонта. В голове звучали слова матери: «Трудись усердно, Зам, чтобы мы гордились тобой!»
Зам сделал последний глоток и вытер слёзы.
– Я буду работать усердно, – тихо сказал он вслух. Он чувствовал внутри себя и силу, и задор. – И вы будете мною гордиться!
Зам спустился на кухню, чтобы присоединиться к товарищам, и увидел, что все сгрудились вокруг стола главного пекаря. Бальтазар Боабаб повернулся к Заму, в глазах его читалось удивление и восхищение.
– Отличная работа, Зам! – воскликнул он, показывая на Принцессу, которая остужалась на фарфоровом кондитерском манекене. – Я и подумать не мог, что у тебя такой талант к работе с сахаром!
– Собственно, я и сам не подозревал, – ответил Зам, покраснев.
– Можно мне облизать кастрюльку? – перебил Лангдэйл, который уже прихватил посудину с лакомыми остатками.
– Разумеется, нельзя! – строго ответил Бальтазар. – Настоящий пекарь кастрюли моет, а не облизывает! Так что вперёд, к раковине! А после поторопись на проверку униформы.
Лангдэйл, насупившись, отошёл к каменной раковине. Остальные направились в лавку. Подмастерья выстроились перед прилавком, а Бальтазар тщательно осматривал их курточки и колпачки: нет ли пятен от варенья или, чего доброго, жирных следов от крема.
– Все чистюли! – резюмировал главный пекарь, закончив обследование. – Кроме тебя, Лангдэйл. – Бальтазар повернулся к Лангдэйлу, прискакавшему на проверку последним. – Сдаётся мне, у тебя на бакенбардах карамель.
Лангдэйл с невинным видом принялся тереть щёку уголком фартука.
– Ничего страшного, – сказал Бальтазар. – А теперь пора открывать Пекарню Номер Девять!
Сёстры Ракушки подошли к входной двери и повернули табличку так, чтобы слово «Открыто» можно было прочесть с улицы.
Подмастерья занимали свои места. Гномы обычно доставали с полок батоны и буханки. Сёстры Ракушки аккуратно заворачивали покупки в специальный промасленный кондитерский пергамент и перевязывали свёртки бечёвкой. Лангдэйл и Зам на подносах приносили из кухни свежую выпечку и раскладывали её по витринным полкам. Бальтазар стоял за прилавком у кассы.
Звякнул дверной колокольчик, и вошли первые покупатели. Они терпеливо ждали снаружи уже целых десять минут, чтобы купить свежайший, только что испечённый хлеб. Два фонарщика, группа торговок рыбой и несколько хорошо одетых дам «с верхов» (так называли самые фешенебельные районы на вершине утёсов Траутвайна). Дамы явились в сопровождении лакеев. Покупатели делали заказы, подмастерья обслуживали каждого по очереди, а главный пекарь принимал плату.
– Двадцать четыре рогалика, любезный! – громко произнесла дама «с верхов». Рогалики всегда сметали за считаные минуты. Вот и сейчас на прилавке осталось всего десять.
Бальтазар кивнул Заму, чтобы тот принёс новую порцию. «Заодно и духовку проверю», – подумал по дороге Зам. Оказавшись на кухне, он, к своему величайшему изумлению, обнаружил там двух крыс. Потрясённый, Зам остановился как вкопанный. Крысы уставились на Зама. Каждая держала в лапе по рогалику. Незваные гости спешно засунули рогалики во всяковсячинные сумки.
– Посторонним на кухню нельзя! – произнёс Зам, стараясь казаться уверенным.
– Да мы вовсе не посторонние, – парировала первая крыса с бритой головой и кольцами в ушах.
– Мы друзья Уолтерза-Уолтерза, – пояснила вторая крыса. Эта оказалась поменьше первой, шерсть у неё была тёмная и сальная. – Он сказал, что вы тут рогалики бесплатно раздаёте…
– Ничего мы не раздаём! – возмущённо воскликнул Зам, стараясь не выдать волнения. И всё равно голос его прозвучал пронзительно и беспомощно, – Зам возненавидел себя за это.
Крысы вытаращили глаза. Они обменялись недоумёнными взглядами.
– Скажи мне, Руфус-Руфус, ты видишь то же, что и я? – поинтересовался сальношёрстный.
– Определённо, Эрикс-Эрикс. Совершенно то же самое, – подтвердил бритоголовый.
Крысы неотрывно смотрели на карман фартука Зама, откуда выглядывала длинная ручка чудо-ложки.
– Это ведь… не правда ли… это ведь?.. – не решался произнести сальношёрстный.
– Чудо-ложка, прихлопни меня мышеловка! – воскликнул его дружок.
Как раз в этот момент дверца духовки с оглушительным грохотом распахнулась, и оттуда в разные стороны полетели противни и фейерверки пряничных крошек.
