Крисия Ковальски
По дороге из битого стекла
– Убери, Лора. За ужин заплачу я.
– Да брось ты, – небрежно заметила женщина. – Для меня это мелочи, а для тебя недельная зарплата.
– Лора, или плачу я или ты ужинаешь одна, – произнёс Иван жёстким, не терпящим возражений тоном.
Лора с возрастающим интересом посмотрела на парня и убрала деньги в сумочку. Иван расплатился за заказ.
– Давай наливай, – потребовала Лора. – Чувствую, что на сухую разговор у нас не пойдёт.
Иван разлил водку в стопки, они выпили, не чокаясь и без тостов.
– Рассказывай, Иван, почему ты так ненавидишь моего конкурента по бизнесу, – произнесла насмешливо женщина.
– Но сначала ты, Лора. Сначала я выслушаю тебя.
– Нет, сначала о Назарове, – не согласилась она.
– В чём дело, Лора? Ты мне не доверяешь. Считаешь, что я шпионю для Назарова, так?
– У нас уже второй раз из-под носа уходят самые перспективные участки. Не пойму, как, но он опережает нас всегда на несколько шагов вперёд.
– Значит, ты подошла ко мне сегодня в гараже не случайно, ты не соблазнить меня хотела, а на вшивость проверить, да, Лариса Дмитриевна? – с усмешкой спросил Иван.
– Нет, на вшивость проверяет наш отдел безопасности, у них это прекрасно получается, – с улыбкой возразила Лора.
– Видать, не так уж и прекрасно, раз происходит утечка информации. Только вот, Лора, я работаю у вас всего лишь вторую неделю, а участки вы упустили раньше. Я не работаю на Назарова, Лара. Просто поверь. Или мы сейчас начнём доверять друг другу или нам лучше разойтись.
– Ладно, ты прав, Ваня, – согласилась молодая женщина. – Я первая начну откровенничать, потом ты. Налей ещё водки.
Она достала из сумочки пачку дамских сигарет и вытащила одну. Иван поднёс к её сигарете зажигалку. Лора прикурила и затянулась. Парень налил в рюмки ещё водки, они опять выпили.
– Мой муж, Геннадий Юрьевич Шилин, старше меня ровно на двадцать лет, – начала Лора. – Мне тридцать один год. Ему пятьдесят один. Для мужчины это не возраст, конечно. Многие из них в этом возрасте заводят молоденьких любовниц. Но для Геннадия это не главное. Точнее, его вообще не интересует секс. Перестал интересовать. Как только мы поженились, он ещё уделял мне внимание, а потом дела полностью захватили его. Он пропадает на работе, его не бывает дома сутками. Деловые встречи, переговоры, командировки. Мне оставалось научиться развлекать себя самой. Бизнес заменил ему и секс, и все другие отношения. Постепенно он стал импотентом. У нас нет детей. Нет, у Геннадия есть взрослый сын от первого брака, но он живёт отдельно, я его редко вижу. Он немногим младше меня, ему двадцать девять лет. Он живёт где-то то ли в Москве, то ли в Питере, я не в курсе, да это и не важно. Геннадий никогда ничего ко мне не испытывал, кроме спортивного азарта. Ему нравится выставлять меня напоказ, хвастаться моей красотой, ухоженностью, молодостью. Меня он подкладывает под своих деловых партнёров, берёт с собой на светские приёмы. Вот, в принципе, и всё. Ты мне понравился, Ваня. Моему мужу всё равно. Единственное его условие – чтобы всё внешне было прилично.
Иван внимательно слушает женщину, не перебивая. Лора взглянула в его глаза и поразилась тому, с каким участием он смотрит на неё. В его взгляде жалость. Но не та жалость, которая унижает, а другая, которая согревает душу, даёт ей утешение. Лора не помнила, чтобы кто-либо так смотрел на неё, только если бабушка в совсем раннем детстве, а из мужчин – никто.
– А теперь, Лора, ответь мне, – произносит Иван, как только молодая женщина замолчала. – Есть шанс разорить Назарова, обанкротить его?
– Теоретически всегда существует вероятность банкротства в любом бизнесе. Здесь надо подумать, Ваня, хорошенько подумать.
– Лора, мне сказали, что ты училась на экономическом факультете, закончила университет. Ты понимаешь все тонкости бизнеса.
– Да, я и с Геннадием познакомилась на практике. У него проходила практику, он меня и заприметил, – Лора нервно и быстро произносит заготовленную заранее фразу, которую она произносила много раз до этого, но под внимательным взглядом синих глаз парня теряется, былая резкость покидает её. Женщина кладёт в пепельницу из толстого гранёного стекла недокуренную сигарету и сдавливает её, так что крошки табака сыплются на чистую поблёскивающую в приглушённом свете лампы поверхность. А потом набирает в лёгкие воздух и произносит, – Нет, Ваня, у меня никакого образования, ни высшего, ни какого-либо другого. В кабаке я с Геной познакомилась, когда официанткой работала. Только об этом мало кто знает. Вот уже десять лет нашему браку, а кажется, что рядом совершенно чужой мне человек. А Назаров… Да, можно разработать схему, составить план. Только зачем мне это?
– Это моё условие, Лора. Ты помогаешь мне разорить Назарова, а я принимаю твоё предложение, – произносит парень, открыто смотря в глаза женщине.
Лора бросает раздавленный окурок и, махнув рукой, соглашается:
– А давай, Ваня! – с азартом произносит она. – Посмотрим, что из этого выйдет. Если мы разорим его, то выкупим за бесценок его бизнес. Его компания « Золотое руно» приносит прибыль, она очень перспективная.
Лора протянула руку парню, Иван ответил на рукопожатие.
– По рукам, – улыбнулась она и подмигнула с озорной улыбкой.
Они выпили ещё и Лора потребовала:
– Теперь твоя очередь откровенничать, Ваня. Почему ты так ненавидишь Назарова?
И он начал рассказывать. Его голос звучал приглушённо и почти бесстрастно, но молодая женщина чувствовала, сколько скрытой боли таится за этим видимым, таким контролируемым спокойствием.
– Я знаю, что должен был запретить ей участвовать в этой фотосессии, но не смог… Она бы всё равно меня не послушала, нашла другого фотографа. Я тогда и подумал, что лучше уж я… А потом меня трясло всего, буквально выворачивало, когда я её фотографии послал Назарову. И на ринг пошёл чтобы только приглушить эту боль, чтобы забыться… Мне нужно было испытать другую боль, физическую, чтобы меня не корёжило внутри. Мне нужна была драка, и я дрался, дрался за деньги, выигрывал…
Взгляд светлых глаз Ивана стал тёмно-синим, холодным, злым. Воспоминания душили изнутри болью. Он на ринг вышел, чтобы выплеснуть агрессию, испытать боль физическую, чтобы притупить боль душевную. Не мог видеть, как она, обнажённая, снимается для богатого клиента, а сделать ничего не мог! Не было у него таких денег, чтобы ей помочь… Не было! Хоть почки свои продавай… Вот и пришлось щёлкать фотоаппаратом обнажённую девушку, когда больше всего хотелось её наготу прикрыть, чтобы никто не видел, ни один мужчина.
Бутылка водки была выпита, многие столики в полутёмном помещении уже опустели, а белокурый парень и красивая молодая женщина блондинка всё сидели за столиком под лестницей.
– Сколько времени прошло после этого? – тихо спросила Лора.
– Полтора месяца, – ответил Иван.
– Мало, она ещё не оправилась. Молоденькая совсем, к тому же в первый раз, и так чудовищно было, – произнесла Лора. – Конечно, её ещё рано оставлять одну, но у тебя, я вижу, выбора не было. Вот что, Иван, будешь работать здесь, на участок не отправлю. Я найду причину тебя здесь оставить. И мне самой нужно, чтобы ты был под рукой.
Лора смотрит на парня и мысленно представляет себя под ним, ей до безумия хочется почувствовать крепкий захват его сильных рук, прикоснуться к его твёрдой груди, ощутить его в себе…
– Хорошо, – произносит Иван. – А теперь, Лора, поздно уже. Мне домой надо, Мила меня давно уже ждёт.
– Завтра утром пораньше, до работы зайдёшь ко мне в офис. Спросишь на проходной, тебя проводят, я предупрежу. Часов в восемь утра, я рано прихожу в офис. Там и поговорим о подробностях нашего плана, обсудим детали, – распорядилась Лора, вставая из-за стола.
Когда они вышли из кафе, было уже темно, поднялся холодный ветер. Лора сжалась, ей стало неуютно и холодно. Вдруг она почувствовала, как Иван заботливо накидывает свою куртку ей на плечи. Подойдя к машине, парень открывает дверцу со стороны пассажирского сидения и говорит Лоре:
– Машину поведу я, ты устала, Лора. Тебе нужно отдохнуть, как приедешь, сразу ложись спать.
Парень сел за руль, завёл мотор, машина тронулась. Лора смотрит на сильные мужские руки на руле, задумавшись над его словами. От его слов веяло теплом, заботой, как если бы это сказал отец или старший брат. Но при упоминании о брате её тело пронзила дрожь. Молодая женщина постаралась поскорее отогнать эти не прошеные воспоминания.
– Эта головоломка, – задумчиво произнесла Лора, складывая вместе два пазла из детской игры.
– Мы должны её решить, – упрямо возражает Иван. Он, как и было велено, пришёл в офис к восьми утра. Лора очень удивилась, увидев парня, одетым в белую рубашку, пиджак и брюки, к тому же Иван надел галстук.
– Красавчик, – восхитилась она, на что Иван самодовольно хмыкнул.
И вот сейчас они сидят друг напротив друга за противоположными концами офисного стола и пытаются собрать все пазлы их плана воедино.
– Нужна приманка, Иван, – наконец произносит Лора. – Фиктивные данные геологической разведки. Мы должны хорошо постараться, чтобы их создать. Карта местности будет, конечно, настоящая. В типографии закажем, это не вопрос. А вот с самими разработками придётся поработать. Но есть у меня один толковый геолог на примете. Когда всё будет готово, объявим о данных нашей георазведке на собрании аукционеров, на планёрках, рабочих совещаниях, пусть все наши сотрудники примут это за чистую монету. Правду будем знать только мы трое – наш геолог, ты и я.
– Похоже на фашистский план захвата Советского Союза, – скептически замечает Иван.
– Да, дорогой, ты прав! – Лора возбуждённо вскочила с кресла и зашагала по кабинету. – Будет два плана: один для всех, и один настоящий. Пусть все поверят в пакт о ненападении, и только мы вдвоём будем знать дату захвата.
– И как наживка попадёт к Назарову. Как он её заглотит? – спрашивает Иван, разворачиваясь на кресле к молодой женщине.
– Наживкой будет твоя невеста, – спокойно произносит она.
– Что?! – Иван вскочил с кресла, от неожиданности он даже растерялся.
– Я знаю, что ты сейчас возразишь, дорогой. Ты потребуешь не впутывать Милу в это дело. Но она единственная, кто может усыпить его бдительность. Он сделает на неё охотничью стойку, он проглотит наживку. Не волнуйся, Иван, мы максимально обезопасим твою девушку, но надо рискнуть.
– Нет! – перебивает Иван. – Так не пойдёт! Милу вмешивать не будем, не будем и всё.
– Ну, хорошо, – слишком быстро и слишком поспешно соглашается Лора, и это показалось парню подозрительным. – Нет, так нет. Придумаем что-нибудь другое, а пока разработаем и приготовим нашу приманку.
Молодая женщина приближается к парню и медленно проводит ладонью по его груди. Она чувствует напряжённые мышцы, сильное тело, привыкшее к тренировкам, сводит её с ума, так приятно прикасаться к нему…
– Сегодня вечером я приду к тебе в гараж, – с предыханием шепчет она.
– Прямо-таки в гараже будем? – усмехается Иван, не останавливая поглаживания молодой женщины, но и никак не реагируя на них.
– Да, у меня есть ключ от гаража, закроемся, нам никто не помешает. Если ты мне понравишься сегодня, я горы сверну, но помогу тебе разорить Назарова.
НОВАЯ СТРАСТЬ ЛОРЫ
Можно соблазнить мужчину,
у которого есть жена.
Можно соблазнить мужчину,
у которого есть любовница,
но нельзя соблазнить мужчину,
у которого есть любимая женщина
Омар Хайям
Эдуард Степанович недовольно хмыкнул – не сдержался, и это произошло слишком демонстративно, так что даже сидящие рядом начальник экономического отдела и главный бухгалтер смущённо переглянулись. Но бывший начальник отдела безопасности и не подумал сдерживать свои эмоции. Он сидел за большим круглым столом, куда их всех собрали в конференц-зал для экстренного совещания, и наблюдал за тем, кто так нагло занял его место. Алексей Клименков, одетый в тёмно-серый костюм с чёрным галстуком поверх белоснежной рубашки, в тщательно начищенных ботинках, так же тщательно побритый (никогда раньше так не наряжался), быстрой уверенной походкой зашёл в зал, придержав широкие стеклянные двери для того, чтобы Лора Дмитриевна могла беспрепятственно войти. И так же беспрепятственно пройти к своему месту во главе стола – Клименков шёл впереди, расчищая путь для начальницы. Хотя это было излишне – все присутствующие, завидев Лору Дмитриевну, почтительно отступали. Она, громко цокая высокими каблучками, следует за своим охранником, её туго обтянутые бёдра в кожаном белом платье призывно покачиваются в такт её шагам. Лора Дмитриевна садится на заботливо выдвинутый для неё Клименковым стул, кладёт ногу на ногу, из-за чего и так узкая юбка ещё сильнее натягивает покатые бёдра.
Эдуард Степанович замечает, как Клименков предупредительно придвигает к начальнице бутылку с минеральной водой и наливает воду из бутылки в высокий стакан. Он видит, как Клименков чуть наклоняется к своей начальнице и что-то тихо говорит ей. Эдуард Степанович напрягает слух и слышит слова нового начальника службы безопасности, которые тот произносит серьёзным тоном:
– Лора Дмитриевна перед тем, как впустить людей, мы проверили помещение на наличие прослушивающих устройств. Всё чисто.
– Разве мы раньше это делали? – Лора Дмитриевна бросает на молодого человека удивлённый взгляд и отпивает воду из стакана, оставляя на его стеклянном ободке след ярко-красной губной помады.
– Нет. Но будем делать это впредь из-за наличия утечки информации, – отвечает ей Клименков спокойным уверенным тоном (Эдуарду Степановичу кажется, что – самоуверенным тоном, очень самоуверенным).
Клименков выдвигает стул и садится рядом с Лорой Дмитриевной. «Возмутительно – как от зубной боли морщится Эдуард Степанович, – Что этот выскочка себе позволяет?! Нахал! Молокосос!». Никогда до этого даже он сам, Эдуард Степанович Криничный, не позволял себе занимать место во главе стола! А этот наглец, как ни в чём не бывало, уселся рядом с начальницей и преданно смотрит ей в глаза! И его даже не смущает присутствие Геннадия Юрьевича, который только что зашёл в конференц-зал и медленно и чинно приблизился к своему месту.
– Ну… начнём, – Шилин кивнул своему секретарю, тучной женщине лет пятидесяти, одетой в строгий деловой костюм, с гладко причёсанными волосами и без макияжа на спокойном сосредоточенном лице, – Что у вас произошло за время моего отсутствия, Лора Дмитриевна? Вы можете мне объяснить? И зачем вам понадобилось снимать Эдуарда Степановича с должности?
При этих раздражённых словах своего начальника Криничный преобразился, распрямил плечи и со злорадным выжиданием посмотрел на Лору и её нового секьюрити. Сейчас, сейчас… мало вам не покажется, голубки!
Лора бросила быстрый взгляд на Клименкова, и он начал серьёзно и обстоятельно говорить Шилину о произошедших событиях. Геннадий Юрьевич внимательно слушал, изредка хмурился, но не перебивал.
– Евгений Павлищев и Леонид Займов были уволены в прошлом году за пару недель до окончания сезона без расчёта. Во время допроса они настаивали на том, что просто пытались забрать своё, то, что им не выплатили за сезон, – говорил Алексей.
А когда Клименков закончил свой доклад, Шилин бросил недовольный взгляд на главного бухгалтера:
– Почему Павлищева и Займова не рассчитали при увольнении?
Павел Игнатьевич, главный бухгалтер, покрылся красными пятнами, что явно указывало на то, что у него поднялось высокое давление. Павел Игнатьевич достал из кармана пиджака платок и начал нервно им вытирать лицо.
– Так нарушение же… Геннадий Юрьевич! Нарушение внутреннего дисциплинарного порядка. Они нам съёмку сорвали, на работу не вышли. Мы из-за них убытки имели! И не в первый раз это! А если все так поступать начнут? Что ж тогда с прииском будет?!
– Понятно, – Геннадий Юрьевич резким взмахом руки вверх остановил речь Павла Игнатьевича и развернулся в пол-оборота к Лоре Дмитриевне.
– Что же это получается, Лора… Ни порядка, ни дисциплины. Если я в частых разъездах, то за дисциплиной и последить некому? Не следишь ты за порядком, не справляешься! Это твоё руководство привело к полному бардаку.
– Геннадий Юрьевич… – молодая женщина резко выдохнула от возмущения, но Шилин грубо и бесцеремонно перебил её, не дав продолжить:
– Чтобы работники были дисциплинированными, самой надо иметь безупречную репутацию. А ты только хвостом здесь крутишь перед мужиками, старого охранника на нового поменяла…
– Хватит! – резкий, неожиданный и громкий окрик Клименкова заставил Шилина в недоумении замолчать. Алексей встал с места и стукнул по столу кулаком, – Мы сейчас говорим о рабочих моментах, Геннадий Юрьевич, а своё личное отношение к жене недопустимо показывать вот так при всех, – Алексей смотрит на Шилина бесстрашным упрямым взглядом, от чего Шилин неожиданно теряется, а Клименков продолжает, – Вы сами, прежде всего, показываете, что вам не важна субординация и дисциплина. Лора Дмитриевна добросовестно исполняет обязанности в отличие от Павла Игнатьевича, который посчитал допустимым присвоить чужие зарплаты себе лично.
– Да как ты можешь, молоко ещё на губах не обсохло! – высоким визгливым голосом закричал главный бухгалтер.
– Я не оправдываю преступников, но и вы виноваты в том, что произошло, – Алексей не обращает внимание на злой и хмурый взгляд начальника, на визгливые истеричные возгласы бухгалтера, – За нарушение дисциплины есть штрафы, но вы не в праве вообще оставлять работников без заработка!
– Так! Стоп! Тихо всем, я сказал! – Шилин тоже поднимается с места и смотрит прямо в глаза Клименкову. Так они стоят в полной тишине несколько секунд, меряясь моральными силами друг с другом. Алексей не отводит взгляд, не идёт на погашение конфликта. Наконец Геннадий Юрьевич снова садится на удобный стул с мягкой спинкой и говорит:
– Я оценил твоё упрямство, Клименков. Такие люди мне нужны. Ты искренне переживаешь за судьбу моего прииска. Но, предупреждаю – не зарывайся. Ни на минуту не забывай, что главный здесь я. Совещание окончено. Все свободны, – и повернувшись в сторону секретаря, – Раиса Афанасьевна, сегодня не нужно протокола.
И уже в коридоре, когда все разошлись, Шилин окликает своего бывшего начальника отдела безопасности, заводит его в свой кабинет и говорит:
– Этот новенький, который сейчас вместо тебя… Присмотри за ним повнимательнее.
Эдуард Степанович приободряется сразу же на глазах. Он всё ещё нужен своему хозяину! Всё ещё нужен!
– Он, что, уже успел влюбиться в Лору? Дурачок… Ну, какой дурачок! – пренебрежительно-откровенно продолжает Шилин.
– Похоже на то, – согласно кивает головой Эдуард Степанович, желая во всём, даже в самой мелочи, угодить хозяину.
– Паж и его королева, – глумливо усмехается Шилин, – Лора любит ролевые игры. Только вот игрушек своих часто меняет. Ты вот что, – уже серьёзно обращается Геннадий Юрьевич к своему бывшему начальнику отдела безопасности, а в данный момент – просто рядовому охраннику, – Присмотри за ними, – и уточняет, хотя то, о чём он просит в уточнении не нуждается, – За Лорой и Клименковым. За ними обоими.
– Конечно, конечно! Присмотрю. Вы меня знаете, не подведу, – с готовностью соглашается Криничный. Он не может, не в силах скрыть злорадное чувство радости, охватившее его от деликатной просьбы хозяина. Такую просьбу хозяин может попросить не у каждого, а только у самых надёжных, испытанных временем людей, таких как он, Эдуард Степанович Криничный.
– Я знаю, что ты справишься. Ничего не пропустишь, – снисходительно отвечает Шилин.
– Лора, я так не могу, – произнёс Иван, наблюдая, как молодая женщина раздевается. – Ты такая… такая нежная, – выдохнул он. – А я тебя в гараже буду… как уличную девку.
Лора сняла платье и осталась в ослепительно белом кружевном нижнем белье. Она прошагала на каблуках к своей брошенной на полу сумке, нагнулась, предоставляя парню смотреть на свои соблазнительные ягодицы в ажурных трусиках, достала из сумки белое хлопковое одеяло и бросила на старый диван.
– Какой же ты зануда, – усмехнулась она. – Вот перед тобой почти обнажённая женщина, готовая стать твоей. Да любой другой на твоём месте уже бы отрахал меня. Ну, скажи, нравлюсь я тебе или нет?
– Нравишься, Лора, – нервно выдохнул парень. – Ты любому понравишься. Но я не могу так, без чувств.
– Не надо чувства, не вздумай даже влюбляться в меня, парень, – произносит молодая женщина холодно, её глаза сузились. – Просто трахай меня, как сучку. И всё. Не сдерживай себя, бери меня, как хочешь.
– Я не могу грубо с женщинами, – возражает Иван, не двигаясь с места.
– А придётся постараться, – возразила Лора. – Я так хочу, меня только такой секс возбуждает.
Она скинула туфли, растелила одеяло на диване и встала на четвереньки, призывно повиливая бёдрами.
Парень не выдержал, его тело предательски напряглось, он почувствовал напряжение, почти боль в паху. Иван присел рядом и осторожно рукой отодвинул ткань на трусиках, обнажая нежные розовые складки между ног. Он провёл по ним пальцами, Лора громко застонала, дёрнулась, начала извиваться. Она была уже влажная. Губы парня прислонились к её плечу.
– Ну, пожалуйста, – в нетерпении взмолилась она. – Возьми меня, неужели это так сложно?!
– Ладно, – усмехнулся Иван, стягивая белую рубашку, которую он специально надел перед её приходом, после того, как сходил в душ, и расстёгивая ширинку на брюках. Он резко развернул Лору к себе лицом и стянул с неё нижнее бельё, широко раздвинул её ноги и, подняв их к её животу, вошёл в её горячее мокрое лоно. Женщина застонала, парень ровными движениями глубоко входил в неё. Лора откинулась на диван, она поскуливала от удовольствия.
– Боже, Лора… какая ты чувственная, – невольно восхитился Иван.
– Сделай мне больно, – внезапно попросила она.
Парень усмехнулся и обхватил зубами твёрдый коричневый сосок, легонько прикусив его.
– Ударь меня, – ещё больше заводилась Лора.
– Лора, ты что, ненормальная? – не выдержал Иван, отстраняясь от неё. Молодая женщина поняла, что перегнула палку. Она вскочила, потянулась к одежде парня, брошенной рядом в угол дивана и, вытащив ремень из его брюк, протянула его Ивану.
– Лора, успокойся, я никогда не ударю женщину, – с раздражением говорит Иван, чувствуя, как его возбуждение исчезает мгновенно, уступая место отвращению и досаде. Грубость его никогда не возбуждала, наоборот, убивала желание.
Лора же, напротив, казалось, не заметила произошедшей в Иване перемене и продолжала настаивать на своём:
– Ну, пожалуйста, Иван, свяжи мне крепко руки. Ну, же возьми меня грубо.
Парень обречённо вздохнул, осторожно взял тонкие нежные запястья и, стараясь сильно не натягивать, связал их ремнём. При этом, когда он проделывал все эти действия, у него возникло ощущения эффекта дежа вю. Где-то он уже видел всё это… Связывание… Шибари… Ах, да. Мила… Та злосчастная фотоссесия, с которой всё и началось. Все круги ада, его и Милы…
– Нет, Иван, ты не понял. Сильней свяжи, так, чтобы мне больно было.
Парень терпеливо развязал ремень, происходящее нравилось ему всё меньше и меньше, он вообще жалел, что ввязался во всё это. И со злостью и раздражением резко скрутил ремень на её запястьях.
– Да, так … – выдохнула Лора. Она часто и возбуждённо задышала, – А теперь возьми меня сзади, если я буду кричать, не обращай внимания.
– Ну, уж нет, хватит, – возмутился парень. – С меня достаточно, я ухожу!
– Нет, пожалуйста, нет, Иван, прости! – взмолилась Лора. – Просто возьми меня, по- нормальному. Обещаю, я не буду ничего больше требовать.
– Давай-ка я тебя вначале развяжу, Лора, и хватит заниматься глупостями, – и не дожидаясь ответа, Иван с хмурым видом молча развязал ремень. Женщина стала растирать покрасневшие запястья и вдруг беззвучно заплакала. Её слёзы бежали по бледному нервно подрагивающему лицу, она вся сжалась, стала как-то меньше и беззащитней.
Парень обхватил молодую женщину за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Расскажи мне о себе, Лора, – неожиданно попросил он. – Не то, кем тебя видят окружающие, а про себя настоящую, только сначала оденься.
Лора, всхлипывая, натянула платье на голое тело и села на край дивана. Иван накинул рубашку, застегнул ширинку на брюках, вставил в пояс брюк ремень и сел рядом, снова обняв женщину за плечи и легонько прислонив к себе.
– Пойми, Лора, я ненавижу эту грязь и мерзость, – произнёс он. – Меня не возбуждает униженная женщина. Если тебе нужны именно такие отношения, то нам лучше расстаться.
Молодая женщина вытерла слёзы ладонью и неожиданно сказала:
– В восемнадцать меня изнасиловал сводный брат. Никто ничего не узнал, я боялась сказать, поэтому он продолжал меня унижать и насиловать. Через полгода я сбежала из дома, уехала в другой город к подруге, какое-то время жила у неё, работала официанткой в ночном клубе, посудомойкой, пока однажды не посчастливилось встретить богатого мужика. Геннадий требовал, чтобы я боготворила его, попрекал, напоминал, из какого дерьма меня однажды вытащил. Кстати, мой сводный брат спился, нигде не работает, у родителей живёт. Я с ними не общаюсь, связь не поддерживаю. Однажды я не вытерпела и попыталась рассказать всё матери, но она залепила мне пощёчину и назвала шлюхой, больше я не пыталась ничего им сказать. Вот теперь ты всё про меня знаешь, что никакая я не леди. Шилин пытается ото всех скрыть моё прошлое. Да и я никому до этой минуты ничего не рассказывала.
– Понятно, – ответил Иван.– Ничего у нас с тобой, Лора, не получится. Во- первых, я не могу делать это так, как ты просишь, а во-вторых, мне просто неприятно изменять моей девушке.
– Да какая это измена! – возразила Лора и внимательно посмотрела на парня. – Ладно, Иван, давай забудем. Ты прости меня, не подумай, что я бесстыжая потаскуха. Мне так стыдно перед тобой…
Молодая женщина закрыла лицо руками и с горечью произнесла:
– Иди, Ваня, иди к своей девушке. Это несправедливо, удерживать тебя здесь, рядом.
Иван поднялся с дивана и присел на корточки перед Лорой.
– Послушай меня, Лора, – произносит он с теплотой в голосе. – Я не жалею, что познакомился с тобой, у нас теперь так много общих тайн. Лора, можно я тебя попрошу об одном?
Женщина приподняла мокрое от слёз лицо и посмотрела на парня.
– Да, можешь, – просто ответила она.
– Будь мне другом, Лора. Ты мне нравишься, как друг, – Иван взял пальцы Лоры и крепко сжал в своих руках.– Это хорошо, что у нас ничего с тобой не получилось. Ты найдёшь себе подходящего любовника, а друга можешь и не найти. А я тебя не предам, не обману, не брошу. Я тебе во всём помогу, Лора, всегда рядом с тобой буду. О твоих тайнах никто не узнает от меня. Ты не подумай, что я так говорю просто потому, что для меня это выгодно. В конечном счёте, мы можем и не предпринимать ничего против Назарова. Мне просто повезло встретить тебя, такую чуткую, тонко чувствующую девушку. Я уверен, Лора, нас что-то связывает, и это не бизнес, не месть. У меня чувство, что я встретил родственную душу.
– Спасибо, Ваня, – растроганно прошептала Лора. – Спасибо, мой мальчик. Да, конечно, ты прав. То, что ты мне предлагаешь, намного лучше банального секса. Ты мне друг, Ваня. Не сомневайся, – улыбнулась она. – А начатое дело мы доведём до конца, теперь для меня это вопрос принципа.
Молодая женщина поднялась, подобрала свои разбросанные вещи и, смущаясь, сказала:
– Прости меня, Ваня.
– Ну, что ты, Лора, – смутился парень и стараясь успокоить молодую женщину, добавил, – Давай просто забудем этот вечер здесь… в гараже и начнём быть хорошими друзьями.
Лора вдруг смущённо кивнула. Иван взял с дивана одеяло, аккуратно сложил его и протянул женщине.
Они вышли из гаража, держась за руки. Лора крепко, как потерявшийся и снова нашедший родителей ребёнок, сжимала ладонь Ивана. Как так получилось, что этот парень, с которым у неё не получилось физической близости, всё-таки стал ей самым близким человеком в этом мире?
От рубашки любимого мужчины пахло женскими духами, чужими духами. Мила такими не пользуется, ей не нравится терпкий восточный аромат. Но девушка ничего не спросила, не сказала. Она боялась потерять любимого, поэтому сделала вид, что ничего не заметила. Как и вчера, сегодня он опять пришёл поздно, но вчера от него пахло алкоголем, а сегодня духами. Где он проводит вечера, неужели она его теряет? Мила тихо лежала, чувствуя тепло мужских рук. Иван обнимал её, гладил её волосы, плечи, спину, целовал в висок. Он почувствовал, что девушка понемногу расслабляется в его руках, перестаёт быть напряжённой. Иван интуитивно осознавал, что интимная близость с ней должна ограничиться поглаживаниями, ласками и поцелуями, большего ей не нужно. Вскоре молодой мужчина понял по ровному почти неслышному дыханию любимой, что она уснула в его руках.
Лоре не спалось. Этот вечер разбередил её душевные раны. Что же такого особенного случилось сегодня? Этот взгляд… эти слова… то, как заботливо он накрыл её плечи своей курткой… это желание обогреть, утешить, понять… Лора привыкла, что мужчины смотрят на неё с вожделением, с жадным, похотливым вожделением. Но этот голубоглазый парень остался равнодушным и к её развязному кокетству, и к её ухоженности богатой женщины, он не замечал её позывов к сексу. Простое человеческое участие к её жизни, когда Лора чувствовала это в последний раз? Она и не помнила уже, давно, очень давно, да и то только в раннем детстве, когда ещё были живы бабушка и дедушка…
Но детство быстро закончилось, и всё благодаря её старшему сводному братцу, этой похотливой бездушной скотине. Лора помнила ярко, во всех подробностях день своего совершеннолетия,, тот день, когда они остались дома с Богданом одни, он закрыл её рот ладонью и затащил в сарай. Девушка пыталась укусить его руку, закричать, позвать на помощь. Но Богдан грубо просунул в её рот какую-то грязную тряпку, крепко скрутил руки, связал их туго ремнём, грубо раздвинул ноги, Лора почувствовала острую обжигающую боль в животе и услышала тяжёлое мужское дыхание. Как ни пыталась она забыть этот день, он упорно оставался в её сознании. Богдан пригрозил, чтобы она не рассказывала никому о случившемся. И девушка стала его молчаливой и покорной игрушкой.
Он всегда связывал её руки, чтобы она не вырывалась и не мешала ему. Однажды он вот так же связал её обнажённую и начал ласкать соски на нежных девичьих грудях, затем его бесстыжая рука нашла маленький бугорочек между её ног. Лора почувствовала возбуждение, ей стало стыдно. Руки Богдана умело раздражали её чувствительные места, девушка увлажнилась, сама того не желая. Богдан взял кнут, который остался с тех пор, как у них была корова, развязал её рот и просунул в него рукоять кнута, требуя, чтобы девушка начала его сосать. Лора не понимала, зачем, но принялась сосать деревянную рукоять кнута, а Богдан просовывал его всё глубже ей в рот. Когда он высунул рукоять из её рта, то заставил взять свой член и также сосать. Богдану нравилось мучить её. Он подолгу повторял свою пытку – сначала заставлял девушку сосать рукоять кнута, затем всовывал его в девичье влагалище и вращал им вперёд – назад, затем опять в рот… всё повторялось снова и снова, а потом на месте рукояти был его член, проникавший в её рот глубоко – глубоко, а потом во влагалище.
