Кристен Чиккарелли
Бессердечный охотник
Kristen Ciccarelli
HEARTLESS HUNTER: book 1
This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency
HEARTLESS HUNTER © 2024 by Kristen Ciccarelli
© К. Бугаева, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2025
* * *
Для тех, кто боится быть собой
Товарищи! Только уничтожив старый мир, мы сможем предотвратить возвращение зла. Мы должны уничтожить этих ведьм и лишить их магии. Все дозволено ради высшей цели – освобождения от их гнета. Пусть их кровь навсегда заполнит улицы.
Николас Крид, Добрый командир
Увертюра
Охотники на ведьм Кровавой гвардии заподозрили, что перед ними ведьма, сняли с девушки одежду и осмотрели тело на наличие шрамов.
Во времена правления сестер-королев ведьмы носили шрамы с гордостью, словно кольца с драгоценными камнями или шелковые одежды. Так они демонстрировали свою силу. Шрамы также свидетельствовали о богатстве и положении, ранге, прежде всего в магии. Теперь же они стали клеймом преследуемой жертвы.
В последний раз Руна видела шрамы ведьмы два года назад, когда королевы-ведьмы были убиты в своих постелях, а кровь их совета текла по улицам. Кровавая гвардия взяла город под свой контроль, и начались очистки.
На закате в центре окутанного туманом города собралась толпа. Руна была среди них, но хотела видеть эти пылающие страстью глаза и лихорадочные взгляды окружающих – они жаждали мести, хотели быстрее заглотить ее, как выдержанное красное вино.
Над головами закружили чайки, когда на платформу для очистки поднялась старая ведьма. В отличие от тех, кто пришел следом, женщина не плакала и не молила о пощаде, а приняла судьбу стойко. Один из охотников Кровавой гвардии оторвал один рукав ее рубахи, обнажив доказательства преступлений: белесый узор шрамов, обвивающий всю руку, похожий на белое кружево на золотистой коже.
Руна ничего не могла с собой поделать – шрамы казались ей очень красивыми. Некогда они были признаком высокого статуса, а теперь же, став видимыми другим, сделали женщину легкой добычей охотников на ведьм.
Именно поэтому Руна никогда не делала надрезов на теле.
Она не могла допустить, чтобы они нашли шрамы.
Глава 1
Руна
Марево (сущ.) – первая, базовая категория заклинаний.
Заклинание Марева – состояние самой простой иллюзии, удерживаемое на короткий период времени и требующее мало крови. Чем свежее кровь, тем сильнее заклинание и тем легче его сделать.
Из «Правил магии» королевы Каллидоры Отважной
Искрящаяся лента молнии рассекла небо. Руна Уинтерс пробиралась по промокшему от дождя лесу, умудряясь изредка скрываться от его струй под раскинутыми над головой хвойными ветвями. Свет фонаря освещал дорогу, изрядно размытую, испещренную выпирающими корнями деревьев.
Не самое подходящее время для выполнения задуманного. Вода пропитала плащ и ослабила силу заклинания, кровью выведенного на запястье. Символы нужно нанести заново, прежде чем дождь непоправимо изменит их смысл и лишит заклинание силы.
Марево, скрывшее ее ото всех, должно сохраниться до той поры, пока не станет ясно наверняка, что Серафина не сможет ее убить. А ведь Серафина Оукс, бывшая советница сестер-королев, – могучая ведьма. Только после двух лет поисков Руне удалось наконец ее обнаружить. Теперь она шла на самый край покрытого лесом мыса, чтобы выяснить, кого же нашла – друга или врага.
Руна прикусила язык, вспомнив последние слова бабушки.
«Обещай, что найдешь Серафину Оукс, моя милая, она передаст тебе все, что я не смогла».
После того как Кровавая гвардия арестовала бабушку и забрала из дома, они вывели краской на двери кроваво-красный крест, объявив всем таким образом, что здесь жил враг республики, теперь отправленный на очистку.
Воспоминания о том дне до сих пор ранили, как острый нож.
Все тело тревожно трепетало, но Руна упорно шла вперед. Звуки нарастали, напоминая увертюру. Если Серафина увидит Руну сквозь марево прежде, чем та успеет объясниться, то может прогнать ее или даже убить.
Причина в том, что, где бы ни появлялась Руна Уинтерс, о ней уже все знали. Она старательно создавала себе репутацию.
Она стала доносчицей. Ненавидела ведьм. Такими людьми дорожила Новая республика.
Руна была той, кто предал вырастившую ее бабушку.
Именно потому сегодня она превратилась в старого торговца, который вел за собой мула, нагруженного товарами. В воздухе висел запах мокрой шерсти животного, в тюках при каждом шаге грохотали кастрюли и сковороды – все это, каждая мелочь, существовало в иллюзии благодаря колдовству Руны и начертанному на запястье символу, поддерживающему заклинание.
Марево – самое простое заклинание, но для его исполнения Руне потребовалась вся колдовская сила. Результатом стала головная боль, от которой все еще ломило виски.
Ветви подрагивали, встревоженные струями дождя, над головой вспыхивали молнии, одна из них наконец осветила крошечный домик на самом краю леса. В окнах горел теплый свет, а из трубы поднимался дым, принесший запах прогоревших поленьев.
Заклинание слабело, в созданном образе местами появлялись бреши. Нужно, чтобы марево продержалось еще немного. Руна поставила фонарь, достала из кармана стеклянный пузырек и ловко откупорила. Капнула крови на кончики пальцев и растерла, произнося заклинания, потом поднесла руку к свету и нанесла новые символы. Первый изменил ее внешность: волосы сделал седыми, спину – сутулой, а кожу покрыл морщинами. Второй поддерживал образ мула рядом.
В ту же секунду, как Руна закончила произносить заклинание, звуки его громом разнеслись в голове, на языке появился привкус соли. Магия работала, марево вернулось, привязка к ней усилилась… но и головная боль – тоже.
Проглотив соленый привкус колдовства, Руна натянула на лоб капюшон, стиснула зубы, готовая противостоять боли, взяла фонарь и пошла из леса по тропинке к дому.
Грязь облепила ботинки, струи дождя били в лицо.
Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
После того как перед ней распахнулась дверь, судьба ее была в руках предков. Если Серафина увидит ее сквозь марево – нашлет смерть, и этого Руна заслуживала. Но если же будет милостива…
Руна закусила губу, стараясь не надеяться и не гадать.
Проходя через двор, она услышала нервное ржание лошади из конюшни. Возможно, животное испугалось грозы. Добравшись до двери, увидела, что та распахнута, свет нарисовал на земле золотистый треугольник. Пальцы Руны непроизвольно сжали медное кольцо фонаря.
Неужели Серафина ее ждет?
Некоторые ведьмы способны были видеть фрагменты будущего, хотя сейчас эта способность встречалась достаточно редко. Точные пророчества остались в прошлом, поскольку это умели делать лишь старцы. Возможно, Серафина одна из них.
Отбросив все мысли, Руна расправила плечи и заставила себя сделать шаг. Если ведьма увидела их встречу в будущем, то уже знает, кто такая Руна и зачем пришла.
Тем больше причин закончить с колдовством.
Оставив во дворе мула, Руна переступила порог. В комнате никого не было – ее никто не ждал. В очаге догорал огонь, на столе виднелась тарелка с едой, а на подливке была пленка, будто пища стояла здесь довольно долго. Через дверной проем струи дождя попадали внутрь и оставляли на полу небольшие лужи.
Руна огляделась и нахмурилась.
– Приветствую.
Ответом ей была тишина.
– Серафина?
Дом застонал, стоило произнести имя хозяйки: балки заскрипели над головой, а стены зашатались, словно их расшатал ветер. Руна огляделась еще раз, пытаясь обнаружить признаки присутствия женщины. В домике всего одна комната: в одном углу – кухня, в другом – рабочее место.
– Ты должна быть здесь…
Грубо сколоченная лестница в центре помещения вела наверх, на чердак. Медленно переступая, Руна поднялась на самый верх и увидела неубранную кровать и три горящие свечи, с которых на половицы капал воск медового цвета. Руна спустилась обратно и прошла в заднюю часть дома, где обнаружила дверь, ведущую в сад, но и он пустовал.
Серафины в доме не было.
Руна ощутила покалывания от беспокойства.
Где же она?
Вдалеке вновь заржала лошадь.
В конюшне. Ну конечно. Серафина, скорее всего, пошла ее успокаивать.
Поморщившись от спазма в голове, Руна сжала фонарь, переступила порог и вышла под дождь. Дверь она оставила открытой, а образ мула взяла с собой. Вода попала на знаки на запястьях, марево пришло в движение, заклинание закружило рядом. На полпути к конюшне что-то хрустнуло под ногами. В темноте трудно было что-либо разглядеть, потому Руна присела и поставила фонарь прямо на тропу, в грязь.
И смогла увидеть одежду.
Поднявшись, она принялась разглядывать находку. Это оказалось простое платье для черной работы – в таком прислуга убирается и моет полы. Вот только на спине был разрез.
Зачем…
Руна оглядела дорожку и увидела кусок ткани. Нагнулась и подняла рубашку из хлопка, которую грязь превратила в коричневую. И здесь тоже разрез на спине. Она провела пальцем по неровным краям. Нет, ткань не резали.
Ее разорвали.
Живот неожиданно свело.
Запястье долгое время было под дождем, который смыл знак и уничтожил заклинание, – марево исчезло. С ним исчезла и головная боль. Не успела Руна нанести новый символ, как, словно зверь, налетел внезапный порыв ветра.
Бах!
Дверь в дом Серафины захлопнулась.
Руна отбросила платье, повернулась лицом к домику и едва не задохнулась. На деревянном полотне красовался крест, нарисованный неаккуратно, будто наспех.
Знак Кровавой гвардии.
Серафина не пошла в конюшню, чтобы успокоить лошадь. Охотники нашли ее и забрали. Самая давняя подруга бабушки оказалась в руках Кровавой гвардии – самых опасных для ведьм людей.
Глава 2
Руна
Руна скакала на лошади бабушки, Леди, по скрытым туманом улицам столицы.
Электрические фонари освещали дорогу и источали белый свет с приглушенным жужжанием. Его хватало и для того, чтобы разглядеть фасады магазинов по обеим сторонам улицы. Топот копыт Леди по булыжной мостовой в полной тишине казался в разы громче.
Прошло два года с тех пор, как эти улицы были залиты кровью ведьм и родилась республика Красного Мира. Приняв решение выполнить последнюю просьбу бабушки, Руна провела эти два года в поисках Серафины Оукс.
Новый режим казнил всех ведьм, конфисковал их собственность, лишив потомков наследства. Серафина была единственной, кому удалось избежать чистки. Причина в том, что почти за два десятилетия до этих событий королева отправила ее в ссылку. В прошедшие годы ведьму никто не видел.
И надо же так случиться, что именно в ту ночь, когда Руна нашла ее, охотники на ведьм вычислили Серафину.
Случайность? Или кто-то был в курсе планов Руны? Она допускала подобное, и именно поэтому сейчас следовало быть особенно осторожной. Если Кровавая гвардия ее подозревает, необходимо сбить их со следа.
Руна старалась не вспоминать кровавый крест на двери и разорванную одежду, брошенную в грязь. Она точно знала, что произошло с Серафиной: процедуру она видела своими глазами, когда охотники на ведьм из Кровавой гвардии пришли за бабушкой.
Их вызвала сама Руна.
Сразу после восстания охотники и стражи собрали всех ведьм и подвергли чистке. Армия Новой республики взяла под контроль порты, чтобы лишить всех возможности покинуть остров.
Они захватили корабли бабушки. Было ясно, что очень скоро стражи появятся и в Доме зимнего моря для ее ареста. Но у бабушки был план. У ее давнего знакомого была рыбацкая шхуна – он тайком вывозил ведьм с острова. Лодка отходила из его бухты в полночь. На борту нашлось бы место и для бабушки, и для Руны, успей они туда добраться.
В то время Руне было всего шестнадцать – она еще ничего не знала о магии. Ей и в голову не приходило, что когда-то это случится, ведь ее биологические родители не были из рода ведьм. Дар передавался по наследству, и только ведьма могла родить ведьму. Хотя бывало, что дети лишались дара, и не на одно поколение, поэтому предвидеть его наличие весьма затруднительно. Родители Руны погибли во время страшного кораблекрушения, оставив дочь сиротой. У них не было родных, которые могли взять ее на воспитание. Ее удочерила женщина, ставшая ей бабушкой.
Для новой власти не имело бы значения, что у Руны нет кровного родства с бабушкой, лишь то, что она скрыла местонахождение ведьмы. Кровавая гвардия объявила бы Руну сочувствующей и казнила вместе с Кестрел Уинтерс за то, что не выдала ведьму.
У нее был единственный шанс спастись.
Руна спешно собирала вещи, когда пришло письмо от ее друга Александра Шарпа.
Вас кто-то сдал. Кровавой гвардии известны твои планы. Вечером охотники на ведьм схватили рыбака и ждут вас в бухте.
Это было не все. Александр сообщил, что дороги в город перекрыты и задерживают всех, у кого нет разрешения на выезд.
Бежать было некуда. Они оказались в ловушке в Уинтерси-хаус. Конечно, можно здесь остаться, но надолго ли?
Сообщи о ней, Руна, пока не поздно.
Все предельно ясно: если она незамедлительно не донесет о местонахождении бабушки, их обеих казнят.
Бездействие стоило бы Руне жизни, но, с другой стороны, как можно поступить так с человеком, к которому она относилась как к родной бабушке? Любила больше всех на свете. Донести на нее – все равно что воткнуть нож в собственное сердце. Руна показала полученное письмо бабушке, решив, что та найдет выход из сложного положения.
Она до сих пор помнила острый взгляд, когда бабушка читала те строки. Вместо того чтобы обсудить новый план побега, она произнесла:
– Он прав. Ты должна немедленно сделать донос.
Руна была в ужасе. Она яростно замотала головой в ответ. Нет. Должен быть другой способ.
Тогда бабушка обняла ее и прижала к груди. Руна никогда не забудет аромат лавандового масла, которое бабушка наносила за уши.
– Милая моя, они убьют тебя, если так не сделать.
Руна заплакала, побежала в свою комнату и заперлась.
Из-за двери послышался голос бабушки:
– Если ты меня любишь, избавь от мук смотреть, как они тебя убивают.
Глаза Руны горели от слез, от рыданий тяжело было вздохнуть.
– Прошу тебя, милая. Сделай это для меня.
Руна изо всех сил зажмурилась, надеясь, что сейчас проснется, избавится от кошмара происходящего. К сожалению, это был не сон. Ей предстояло сделать выбор: предать бабушку или умереть вместе с ней.
Горячие слезы текли по щекам.
Наконец Руна вышла из комнаты.
Бабушка сразу крепко ее обняла и погладила по голове, как часто делала в детстве.
– Ты должна быть разумной, милая моя. Разумной и смелой.
Бабушка и Лизбет помогли Руне сесть на лошадь и отправили галопом в ночь.
Руна помнила, как хлестали в лицо резкий ветер и струи дождя. На улице было очень холодно, но внутри еще холоднее.
Она могла отказаться. Сдаться гвардии вместе с бабушкой.
Но она этого не сделала.
Руна не хотела умирать.
В глубине души она была трусихой.
Промокшая до нитки и дрожащая, она пришла в штаб Кровавой гвардии и произнесла фразу, которой обрекла бабушку на смерть:
– Кестрел Уинтерс – ведьма, она замышляет побег. – Руна говорила, и с каждым словом груз предательства давил все сильнее. – Я могу вас к ней отвести. Но надо поторопиться, иначе она сбежит.
И она привела Кровавую гвардию в Уинтерси – там они арестовали бабушку и вывели из дома. Руна смотрела и молчала. Держала все чувства внутри.
Когда все ушли, она упала на пол и разрыдалась.
Последние два года Руна пыталась загладить вину.
Бабушка была права: своим поступком Руна доказала лояльное отношение к Новой республике. Даже больше чем просто лояльное. Кто сможет отправить на смерть собственную бабушку? Тот, кто больше всего на свете ненавидит ведьм.
Потому от того, что она делает сейчас, зависит жизнь многих-многих ведьм.
Дрожащими руками Руна сжимала уздечку с такой силой, что та впилась в ладони даже через перчатки из оленьей кожи, и внимательно вглядывалась в темноту улиц столицы. Если повезет, охотники Кровавой гвардии оставят Серафину в приемнике для ведьм и отправятся за другими, чтобы потом всех вместе везти в дворцовую тюрьму.
Если же не повезет…
Ее затошнило при мысли о том, что Серафина может уже быть в подземелье и ожидать очистки.
Руна пришпорила лошадь.
Самое главное – узнать, жива ли Серафина и где ее держит Кровавая гвардия.
Верхом на Леди она уже почти добралась до самого центра города. Вскоре сквозь туман появились очертания величественного здания, способного соперничать по красоте с настоящим дворцом.
Это был оперный театр.
Помимо членов трибунала, принимать участие в процессе будут и охотники на ведьм. Им точно известны места, где их содержат.
На глаза попался павильон с медной кровлей у театра, где высаживались из экипажей посетители. Крышу поддерживали пять массивных колонн, каждая из которых была высотой примерно пять этажей.
Руну всегда удивляло, почему Добрый командир решил оставить театр действующим. После революции патриоты его разграбили, лишив прежнего великолепия. Картины, статуи, прочие предметы искусства, напоминающие о правлении ведьм, разрушили, сожгли и бросили в море. Но отделку сусальным золотом и красный бархат на креслах оставили как напоминание о закате эпохи.
Леди перешла на рысь и направилась в павильон, где у арочного входа ее поджидал пожилой конюх в черной форменной одежде.
Руна слезла с лошади. Ноги в шелковых туфлях едва не подкосились, когда коснулись каменного пола. Все тело болело, напоминая о том, какой нелегкой была поездка.
– Гражданка Уинтерс, вы сегодня припозднились.
Руна вздрогнула от звуков знакомого голоса. Этому старому патриоту она предпочитала молодых конюхов – они относились к ней с благоговением не только из-за богатства и связей, но и в том числе из-за поступка, сделавшего ее героиней революции.
Однако Карсон Мерсер их отношения не разделял и относился к Руне без уважения. Подозревал ли он ее или просто был мерзким стариком?
– Спектакль уже близится к середине.
Осуждающий тон подхлестнул Руну сыграть свою роль сполна. Она откинула капюшон плаща из тонкой шерсти, тряхнула волосами, и они легли золотистой волной с вкраплениями рыжего.
– Не люблю первый акт оперы, мистер Мерсер. Он меня утомляет. Ведь всего-то и нужно знать, чем все закончится. Кому интересно остальное?
– Действительно. – Карсон оглядел ее с прищуром. – И зачем вообще ходить в оперу?
Он развернулся и повел лошадь к стойлу.
Его резкость задела Руну, и она крикнула ему в спину:
– Ради сплетен, конечно!
Когда мужчина скрылся из виду, Руна постучала кончиками пальцев по кармашку на платье, где лежал пузырек с кровью. Немного успокоившись, выкинула из головы разговор с вредным конюхом и направилась к входу в оперный театр. Все встреченные охотники на ведьм и стражи Кровавой гвардии живо и с нескрываемым злорадством обсуждали последнее задержание. Надо только навострить уши и задавать правильные вопросы. Тогда к тому моменту, как закончится антракт и опустится занавес, она будет знать все, что ей нужно.
Руна прошла мимо нескольких детей-попрошаек. По меткам на их лбах было ясно, что они из Кающихся – потомки сторонников ведьм. Кто-то из их семьи не сообщил о ведьме или спрятал ее от охотников.
Вместо того чтобы казнить детей или бросить в темницу, Добрый командир повелел вырезать на их лбах знак Кающегося, чтобы все окружающие знали, что совершили их предки. Это стало предупреждением для тех, кто вздумает помогать ведьмам.
Руки так и чесались порыться в кошельке и выронить, будто случайно, несколько монет, но оказывать помощь Кающимся было противозаконно. Карсон мог увидеть ее. Потому она только мило улыбнулась детям.
Конюх оказался прав – половина представления была позади. Руна стояла перед пустой роскошной лестницей в два марша, расходящихся и соединяющихся вновь. Какофония голосов из фойе наверху была знаком того, что начался антракт.
Она положила руку на холодный мрамор перил, тряхнула головой, чтобы выкинуть мысли о голодных детях, и зашагала наверх. Поднимаясь, Руна чувствовала на себе взгляды мужчин, задержавшиеся до самой встречи с подругой Верити, а некоторые и до середины их разговора.
«Тебе не кажется, что пора уже выбрать кого-то одного?»
Она имела в виду поклонника. Одного из тех молодых мужчин, которые выстраивались в очередь, чтобы получить танцевальную ленту Руны на балу, приглашали ее на романтические ужины и долгие прогулки в карете. Привлекала их вовсе не Руна. Разумеется, некоторых интересовала маска, которую она демонстрировала миру, однако большинство тянулось к состоянию, оставленному в наследство бабушкой: внушительная сумма и судоходный бизнес. Все это было «подарено» Руне Новой республикой за ее героический поступок.
Нужных людей вокруг себя она собирала больше года. Все были из семей с хорошими связями, имели доступ к тайнам, столь ей необходимым. Эти тайны часто открывались в темных уголках и спальнях.
Но Руна не могла продолжать игру вечно. Терпение мужчин рано или поздно закончится, а ей нельзя наживать врагов.
После их с Верити разговора Руна нашла на своей подушке оставленный подругой список самых ценных женихов.
Надо выбрать одного и сделать это как можно скорее.
«Но не сегодня», – подумала Руна, ускоряя шаг. Сегодня она будет общаться с сыновьями и дочерями революции, выведает все, что получится.
Руна поднялась наверх по одному из маршей лестницы, и перед ней раскинулось просторное фойе, заполненное посетителями оперного театра. Дамы были одеты в шелковые и воздушные кружевные платья приглушенных тонов, прически некоторых украшал жемчуг, переливающийся в свете роскошных люстр.
– Руна Уинтерс, – услышала она голос, заставивший остановиться. – Опаздываешь, как я вижу. Задержалась на свидании с одним из поклонников? – Хихиканье.
Это была Верити де Уайлд – лучшая подруга Руны.
Она стояла под самой люстрой, уперев руки в бока, а на губах играла улыбка. Белоснежное лицо красиво обрамляли темные локоны, за стеклами очков искрились хитринкой карие глаза. На ней было платье цвета подсолнуха с рукавами из белого кружева и глубоким вырезом на спине – его отдала ей Руна после окончания сезона в прошлом году.
Изначально оно было без рукавов, но в этом году такие платья не в моде, потому Руна попросила швею немного его изменить.
Верити окружали их модные друзья.
Молодые мужчины и женщины, которые сотни раз сидели за столом в доме Руны, танцевали в ее зале, и они же будут там сегодня на званом вечере.
«Друзья», пожалуй, слишком громкое слово, поскольку каждый из них, не задумываясь, донес бы на нее, если бы узнал правду.
– Может быть, – продолжал другой голос, – наша Руна всю ночь спасала ведьм. Говорят, Багровый Мотылек появляется только с наступлением ночи.
От этих слов Руна похолодела и пристально посмотрела прямо в глаза говорящей. Лейла Крид была на несколько дюймов выше, поэтому Руне всегда казалось, что та смотрит на нее свысока. Лейла служила в Кровавой гвардии.
И еще она была очень красива: высокие скулы и волосы цвета воронова крыла. Сейчас убранные в прическу, подходящую к платью с высокой талией ярко-синего цвета. Руна сразу узнала работу дизайнера Себастьяна Хана, популярного кутюрье с материка. Список заказов у него был заполнен на год вперед, а каждый наряд становился предметом зависти. Стать его клиентом было не так просто, в этом могли помочь только связи.
В шкафу Руны висело два платья от Себастьяна.
Раз на Лейле эксклюзивный наряд, а не униформа, значит, она не на дежурстве, следовательно, не была одной из тех, кто схватил Серафину.
Руна похолодела, вспомнив опустевший дом ведьмы. Страшно было представить, что там произошло, когда охотники ворвались туда. Перед самым ее появлением. Если за ней шпионят, это вполне может быть Лейла. Она никогда – по непонятной причине – не любила Руну.
Надев маску, за которой привыкла скрывать настоящую Руну Уинтерс, она откинула голову и рассмеялась:
– Ха! И как ты себе это представляешь? Я, по-твоему, ночами брожу по этому острову, где постоянно идут дожди и дороги похожи на грязные реки? Ужас, что было бы с моими Миньюс!
Она приподняла юбку, открывая шелковые туфли от-кутюр, сделанные на заказ мастером Эвелин Миньюс. Модели существовали в единственном экземпляре, тона никогда не повторялись. Руна потратила шесть месяцев, чтобы связаться с Эвелин, а потом еще год ждала туфли.
Не подавись, Лейла Крид.
Наслаждаясь полными зависти взглядами, Руна опустила подол, широко улыбнулась, вошла в круг друзей и встала так, что Лейле невольно пришлось сделать шаг в сторону.
– Вы слышали? – Она многозначительно понизила голос: – Народный спаситель вывел последнюю партию ведьм через канализацию. Только представьте!
Все наморщили носы от отвращения.
Руне не пришлось ничего изображать специально – от одного воспоминания у нее скрутило желудок. В воздухе будто снова появился отвратительный запах разложения, неочищенных сточных вод, доходивших до колена. Немало миль они тогда прошли под землей со спасенными сестрами-близнецами. Слуга нашел под половицами их простыни с пятнами крови и донес. Пятна были не красными, а черными – верный признак ведьм. Они приобретали силу с первыми месячными.
Той ночью Александр Шарп – друг, который сообщил Руне об охоте на бабушку, – ждал их на выходе из тоннеля с чистой одеждой и отдохнувшей лошадью. Предполагалось, что девочки доедут до порта, где их примет грузовое судно, готовое к отплытию. На завершающем этапе Руну всегда ждал Алекс. Либо с лошадьми, либо с каретой, иногда с лодкой. В их группе он обеспечивал пути отхода для спасенных и никогда не подводил.
Корабль прибыл в порт два дня назад, и девочки смогли отправить зашифрованное сообщение: на материке они в безопасности.
– Любой, кто предпочитает не спать в чистой постели, а бродить в нечистотах, достоин лишь презрения. – Руне стало жарко в плаще, и она принялась развязывать шнур на шее.
Окружающие издавали звуки согласия. Кроме одного человека – Лейлы.
– Разве не так выразился бы Багровый Мотылек?
Пальцы Руны стали деревянными. Шнур удалось развязать с большим трудом. Тонкая шерстяная ткань скользнула с плеч прежде, чем она успела удержать плащ, и его подхватил кто-то, выходящий из-за ее спины.
– Что вы несете, – послышалось над ухом. Голос был тихим, почти умиротворяющим. – Если бы Руна была Мотыльком, она не отдала бы на чистку собственную бабушку. – Человек сделал шаг и встал рядом – конечно, Алекс Шарп. Когда рядом оказался еще один старый и настоящий друг, Руна смогла расслабиться. Сегодня он был похож на льва. Светлые волосы переливались благодаря яркому освещению, взгляд добрый и уверенный, хотя меж бровей залегла морщинка – вероятно, он знал, где она была, и тревожился.
В разговор вступил Ной Крид – брат Лейлы и один из заслуживающих внимания женихов, вошедших в список Верити.
– Багровый Мотылек не появлялся уже несколько недель, – сказал он, желая защитить Руну. – Я слышал, сегодня беспрепятственно схватили еще одну ведьму. Мотылек даже не пытался ее защитить.
Внимание Руны переключилось на Ноя.
Любопытно, от кого ты это слышал?
У Ноя, как и у сестры, были карие глаза, высокие скулы и кожа с золотистым отливом. Черный пиджак с шелковыми лацканами сидел на широких плечах идеально. А еще он был сыном Доброго командира и мог получать любую информацию из первых рук, что повышало его ценность.
Есть ли шанс, что он не заметит, как жена покидает ночью супружескую постель? А возвращается на рассвете уставшая… иногда с синяками.
Руна повернулась к нему и улыбнулась:
– Ведьму? Сегодня вечером? Не мучай нас, Ной, расскажи, что знаешь.
Ною явно было приятно ее внимание, но он поднял руку, удерживая от возможных последующих вопросов.
– Ее привез Гидеон Шарп. Это все, что мне известно.
Значит, Гидеон Шарп.
Руна с трудом сдержалась, услышав имя старшего брата Алекса.
Всецело преданный Новой республике, Гидеон был безжалостным и кровожадным охотником на ведьм, отправившим на очистку таких, как Руна, больше, чем кто-либо во всей гвардии.
Он же помог уничтожить сестер-королев и разжечь революцию.
Руна ненавидела его.
Братья Шарп были очень разными.
Перехватив взгляд подруги, Верити вопросительно вскинула бровь. В ответ Руна заправила прядь волос за ухо, демонстрируя бабушкины серьги с рубинами. Они походили на капли крови. Это стало ответом подруге, поведало о провале: Серафина в руках врагов. Остальное Верити придется додумать самой или ждать, когда Руна сможет ей все рассказать.
Увидев рубины, Верити поджала губы, отвернулась и коротко кашлянула.
– А я всегда полагала, что Мотылек – это миссис Блэкуотер, – произнесла она, переключая внимание собравшихся на даму в возрасте с вьющимися волосами и множеством украшений на дряхлой шее. Она сидела на веранде театрального кафе и что-то бормотала себе под нос. – Можете представить, что эта старушенция ведет охотников за ведьмами по глухому лесу? Идеальная маскировка!
Все громко рассмеялись.
Разговор оживился. Выдвигались новые версии, и Руна тайком увлекла Верити в сторону, подальше от толпы. Теперь у нее появилась новая цель: найти Гидеона Шарпа.