Кристина Агатова
Мужики воскресают по вторникам
Глава 3
Страж порядка хмуро обошел помещения, выслушал наш сбивчивый рассказ и принялся подробно допрашивать уже по существу.
Начать решили с Тараса.
– Сладченко Тарас Андреевич, тысяча девятьсот девяносто шестого года рождения, холост, детей нет, – представился парень. – Документов у меня с собой нет, они, наверное, дома. Там же, где и все остальные мои вещи… По сути, рассказать ничего не могу. Проснулся тут – на столе под простыней.
Полицейский закатил глаза и взялся за нас.
По версии Семена день начинался как обычно. Колосков встретил машину, принял сопроводительные документы, не забыв поставить свою подпись везде, где требовалось. Затем двое хмурых парней закатили клиента на своей транспортировочной стойке и переложили его на нашу каталку. К счастью, педантичный Сема, как всегда, сделал снимки акта приема-передачи, и я без проблем показала полицейским доказательства нашей безупречной честности.
– Смотрите, – ткнула я пальцев в экран. – Вот Тарас лежит на их каталке. То есть, привезли именно его. Так что, если кто-то и подменил Петра Юрьевича Тарасом, то это точно не мы.
– Не смешите, – усомнился полицейский. – Сейчас такое можно сделать, крылья пририсовать или пляж вокруг изобразить, с пальмами и обезьянами!
– Только не с этими снимками, – отрезала я. – Такой формат не редактируется! Это – «сырые» фотографии. То есть, их, конечно, можно отредактировать, но сохранить изменения никак не получится. Только если сменить формат.
– Ну-ну.
– Не верите – спросите у ваших экспертов, – обиделась я. – Мы делаем фотофиксацию на все перемещения клиентов – прием, перед мойкой, после мойки, потом я фотографирую их до грима, а затем – после. Именно во избежание недоразумений и используется этот формат. А так бы на мобильник щелкала, проще и быстрее. К нам не может быть никаких претензий.
– Хорошо, – согласился служивый. – В таком случае, будем искать вашего Петра Юрьевича у коллег из морга. Кто еще, кроме вас, тут работает?
Я пустилась в объяснения, стараясь ничего не забыть и не перепутать. Дело в том, что по сути у нас работает две организации. Одна – наша – занимается подготовкой к прощанию. Условная Анжела консультирует заказчиков, заключает с ними договоры, берет оплату и формирует расписание. Сема принимает клиентов, моет их, одевает и доставляет мне в гримерную, где я работаю над тем, чтобы они получились «как живые». После этого Семен увозит каталки к нашим соседям.
Формально, они тоже – «Тихий Ангел», но фактически у них свое управление. Там есть свой распорядитель, организатор и транспортировщики. Ребята занимаются непосредственно самим прощанием. У них два зала – большой и малый, где родственники и близкие могут в последний раз посмотреть на покойного. Туда почти каждый день приезжает батюшка, отпевающий усопших.
Они не заходят к нам в рабочие помещения – им просто нечего здесь делать. Мы тоже стараемся не соваться к ним без острой необходимости. Колосков провозит каталки до их дверей, а дальше они разбираются сами. Пару раз я из интереса заглянула на поминки, но мне очень быстро стало не по себе, и я ушла. Одно дело – гримировать покойника, и совсем другое – смотреть на то, как люди плачут над его телом. Мне кажется, даже воздух в зале прощания становится каким-то тяжелым и липким.
– Значит, они вообще не могут иметь отношения к происшествию? – еще раз уточнил полицейский.
Я уверенно кивнула:
– Сто процентов. Их поле деятельности это венки, гробы, музыка и сопровождение до кладбища. Минуя нас, они не получат ни одного покойного. Если хотите, я могу проводить вас по служебному ходу, чтобы вы побеседовали с ними. Но смысла в этом не вижу.
Участковый повернулся к Тарасу.
– Ну, а вы что скажете? Как вас угораздило? Вспомнили что-нибудь еще?
– Я уже все рассказал, – горестно вздохнул Сладченко. – Вчера я пришел домой, выпил чаю, а дальше ничего не помню. Честное слово! Очнулся уже здесь, под крики: «Зомби!» и ненормативную лексику.
– Оскорбления? Заявление писать будете? – оживился полицейский. Тарас удивленно глянул на него, потом так же удивленно – на Сему.
– Посмотрел бы я на тебя в такой ситуации, – буркнул Колосков. – Сколько работаю, а первый раз труп ожил!
– Да уж, – покачал головой страж порядка. – Слышал я истории о том, как в морг по ошибки живых привозят, но чтоб в похоронное бюро из морга живого доставили…
– Хорошо, что хоть похоронить не успели, – ляпнула я.
– Тьфу на тебя! – осерчал Сема. – И так сердце замирает, как подумаю.
– Как же вы, Семен Николаевич, живого человека от мертвого не отличили? – задал резонный вопрос офицер. – Вы же в горячих точках служили!
– Так нет у меня такой задачи – проверять покойников на жизнеспособность! – развел руками Колосков. – Я их мою, да одеваю. Витек потом раскрашивает.
– Ну, вы же его руками трогали, – продолжал допытываться полицейский. – Неужели не почувствовали тепло?
– Работаю я в перчатках, – терпеливо, как первоклашке стал объяснять Семен. – Перчатки толстенные и длинные, по самый локоть! Да и не успел я его развернуть. Как за простыню схватил, так и перекатил!
– В общем, по вашему пропавшему покойнику будем заводить дело. Надо оповестить родных трупа о пропаже.
Мне немного резануло ухо это словосочетание, но другой вопрос, почему-то, волновал меня сильнее.
– А с Тарасом что будем делать?
– Состава преступления нет, – отрезал офицер. – Все похоже на дурацкую шутку, если честно. Максимум – хулиганство.
– Все похоже на покушение на убийство, – озвучил мои мысли Семен. – А если бы его закопали?
– Ерунда! Посудите сами, вы бы развернули тело, начали мыть, увидели бы, что оно не вскрывалось…
– Вскрывалось, не вскрывалось – какая разница? – заступилась я за Сему. – Наша работа не разглядывать тела, а приводить их в порядок! Помыли-одели-причесали-готов! Может быть, его решили живьем похоронить! Накачали наркотой и нам подкинули.
– А с какой целью? – усомнился полицейский. – Зачем такие сложности?
– Откуда я знаю? – разозлилась я. – Это ваша работа, выяснять! Моя работа – гримировать усопших!
– Стойте, стойте, – взмолился Тарас. – Я ничего не понимаю! Меня кто-то хотел убить?
– Нет! – отрезал полицейский.
– Да! – рыкнул Сема.
– Возможно, – я заняла нейтральную позицию. – Жаль, что наша доблестная полиция не желает выяснять это!
– Виталия Георгиевна, – устало вздохнул участковый. – Мы должны выполнить свою работу, чтобы вы могли выполнить свою. Поэтому мы будем искать Петра Юрьевича, а Тараса Андреевича надо отправить домой.
Он удалился, а мы втроем остались в кабинете.
– Еще по мензурке? – предложил Колосков.
– Да погоди ты! – махнула я рукой. – Сначала с медиками пообщаемся.
Врачи прибыли сразу после отъезда полиции, осмотрели Тараса, взяли необходимые анализы, покачали головами, поржали и уехали.
– Ну, – я сложила руки на груди и посмотрела на парней. – Что теперь? Ты где живешь?
– Парковая одиннадцать, я там снимаю студию, – почему-то обреченно ответил Тарас.
– Серьезно? – обрадовалась я. – А я в тринадцатом доме!
– Никогда тебя там не видел.
– Ничего удивительного, – скривилась я.
Может, и видел. Да только где тебе обратить на меня внимание? Впрочем, я его славную мордашку тоже не припомню. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось разведать ситуацию.
– Надо позвонить твоей девушке, чтобы привезла вещи.
– А нет у меня девушки, – тяжело вздохнул Тарас.
– Да? – равнодушно повела я бровями. – Ну, близкой знакомой, значит.
– Нет у меня никаких близких знакомых, – снова вздохнул он. – И родители не в городе живут. Только несколько приятелей с работы, но у меня даже мобильника нет!
– Держи! – я протянула ему телефон. – Звони сколько угодно, у меня там куча минут!
– Так номера в телефонной книжке, – растерянно заморгал Тарас. – Ни одного наизусть не помню! Блин! А как же я домой попаду? Ключей-то у меня тоже нет! Меня ведь без них привезли, да?
– Ни разу не видела, чтобы покойному оставили ключи от квартиры, – нервно усмехнулась я. – Они им уже не нужны.
– Сломать дверь? – предложил Сема. – Если китайская консервная банка, то я ее на раз-два вышибу!
– Почему консервная банка? – некстати заинтересовалась я.
Сема охотно объяснил:
– Есть хорошие надежные двери, красивые, прочные, но дорогущие. Их редко ставят, а уж в новостройках типа ваших – никогда. Экономят на всем, лишь бы дом в срок сдать, да по документам нормы соблюсти. Везут китайское барахло. Выглядит красиво, но по факту – пенопласт, обтянутый фольгой. Ну пусть не фольгой, но очень тонким металлом. Такой можно легко вскрыть консервным ножом или пробить кулаком. Могу помочь!
Тарас понуро покачал головой:
– Мне за это хозяйка череп пробьет кулаком… Хозяйка! У нее есть дубликат!
– Звони скорей, – чуть не захлопала я в ладоши.
Он протянул руку, но тут же снова сник.
– Номер-то тоже в мобильном…
Мы замолчали. Ситуация, и без того дурацкая, стала совсем безвыходной. Тарас чуть не заплакал:
– Ни денег, ни документов, ни ключей, ни телефона…
– Хватит ныть! – грубо оборвал его Семен. – Думать надо!
Снова повисла тишина. Я машинально водила пальцем по экрану смартфона, листая список контактов. Марина!
– Эврика! – закричала я и вскочила. – Сейчас узнаем номер твоей хозяйки!
Марина взяла трубку с первого гудка, как будто ждала моего звонка. Просьбе пробить по базе номер она не обрадовалась, но и не отказала.
– Диктуй фамилию, имя и отчество!
Я повернулась к Тарасу и озвучила требования. Тот растерянно захлопал глазами.
– Не помню я ее фамилию. Анна Дмитриевна…
Меня накрыло раздражение. Мало того, что у нас пропал усопший, за которого нам уже заплатили, а вместо него нам кто-то подкинул это чучело! Так он еще и не помогает нам решать его проблемы! Правильно полицейский его послал. Сам, небось, вчера перепил, а теперь головы нам морочит! Одни неприятности из-за этих мужиков! Особенно, из-за симпатичных. Сидит тут, ну чистый ангел, а мне за него отдуваться!
– Ты хочешь ночевать тут? – резко осведомилась я. – Или все-таки поработаешь мозгами и хоть что-нибудь вспомнишь?
В конце концов, Маринке удалось найти номер Анны Дмитриевны по адресу снимаемой Тарасом квартиры, в которой, как оказалось, прописан абсолютно посторонний мужик с нерусской фамилией.
– Смотри, Тарасик, турнут тебя оттуда, – нахмурился Сема.
– Сниму новую, – равнодушно пожал плечами парень и принялся названивать хозяйке.
Не успели мы облегченно вздохнуть, как выяснилось, что Анна Дмитриевна укатила в Казань к своей сестре и вернется только через неделю. Ломать дверь и замок она категорически запретила, несмотря на нытье Тараса.
– Супер, – у меня не осталось сил ни на что, кроме едкого сарказма. – Мой клиент где-то валяется, зато вместо него – живой, полуголый, бездомный мужик без денег и документов! Не жизнь, а сказка – чем дальше, тем страшнее! Придется тебе недельку пожить у кого-нибудь из друзей. Подождем конца рабочего дня и вызовем тебе такси. Не волнуйся, денег на авто дадим, можешь не возвращать. Халатик тоже себе оставь.
– А обувь? – задал резонный вопрос наш Тарас.
– Соорудим чуни из простыней, – нашел выход Колосков. – И бубенцы тебе простынкой подвяжем, чтоб не зазвенели, пока до тачки бежать будешь!
Сема тут же бросился исполнять задуманное. Я взяла в руки телефон и увидела пропущенный от Марины. Когда только успела, и почему я не слышала?
– Это у вас труп ожил? – без предисловий начала она, как только я перезвонила.
– Э-э-э, – растерялась я. – Да, у нас. Я хотела тебе вечером рассказать. Собственно, это ему нужен был номер Анны Дмитриевны… А ты откуда знаешь?
– Да тут над вами весь отдел ржет! Но я не об этом. Что дальше делать планируете?
Я посмотрела на возящихся с простынями Сему с Тарасом и вздохнула:
– Дождемся, когда ваши найдут пропавшего клиента, и будем работать. А Тараса пока отправим на такси к кому-нибудь из друзей пожить. Попасть в квартиру он сможет не раньше, чем через неделю. А что?
– Ни в коем случае! – неожиданно заорала Марина, но вдруг понизила голос почти до шепота. – Он уже звонил кому-то кроме арендодателя? Друзьям? Родным? Коллегам?
– При мне – нет. Да он ни одного номера не помнит!
– Пусть не звонит, – предостерегла она. – Наши в это не верят, думают, что это пьяный розыгрыш, но я о таком читала – его наверняка хотели убить. Кто-то из близких!
Я снова с сомнением посмотрела на Тараса. Мы и сами уже обсудили эту версию, но ведь полицейским виднее. Они не увидели состава преступления, так почему же я должна накручивать себе неизвестно каких кошмаров?
– Да ну… Кому он нужен! И куда нам его девать? Оставить постороннего у нас в офисе я не имею права. Не к себе же его тащить!
– Может, и к себе, – с нажимом сказала подруга. – Дело тут нечисто! Просто так мертвых живыми не подменяют!
– Это его личные проблемы, – перебила я ее.
– Поверь мне, – отчеканила Марина. – Тут точно что-то не так. А тебя потом заест совесть, если ты бросишь человека в беде. Тащи его к нам, вечером на холодную голову все как следует обдумаем. Ты пока, все равно, не соображаешь.
У меня в голове действительно не было ни одной здравой мысли, поэтому я решила положиться на Маринку.
– Ладно, – буркнула я и отсоединилась. – Все, парни, концепция изменилась. Тарас едет ко мне!
– Витек, на минуточку, – Сема подхватил меня под локоть и выволок в коридор.
– С ума сошла? – зашептал он. – А если он террорист? Грабитель? Насильник? Убийца?
– Вероятнее всего, он, все-таки, жертва, – остановила я поток ужасных предположений.
– Нельзя вот так тащить к себе домой постороннего мужика! У него даже нет документов! Откуда мы знаем, что его и правда зовут Тарас? Откуда нам знать, что не он затеял всю эту аферу с подменой тел? А если он и правда жертва, то ведь за ним могут охотиться.
– Как вы все мне надоели! – я зажала уши руками и затопала ногами. – Хватит! Одна орет, что он в опасности, другой, что он опасен! У меня уже мозг взрывается! А Магда вообще меня убьет, когда с отдыха приедет! Умудрились потерять клиента!
Тарас робко приоткрыл дверь и влез в разговор.
– Извините, что вмешиваюсь, но я все слышал. Я не террорист и не убийца, честное слово. Давайте я расскажу о себе?
– Расскажешь, расскажешь, – я затолкала его обратно в кабинет. – Вот приедем ко мне домой, и расскажешь.
Я повернулась к Семе и максимально грозно сдвинула брови. Я знаю, что мне не идет такая мимика, потому что и без того маленькие глаза прячутся и становятся еще меньше, зато нос в обрамлении складок на лбу становится поистине огромным, но по-другому продемонстрировать свое недовольство я никак не могла.
– Колосков! Я – взрослая девочка, умею за себя постоять. Можешь идти домой, раз на сегодня у нас нет работы, но каждые полчаса три контрольных звонка: Анжеле – узнать, что нового, в морг – узнать, не нашли ли Петю, и мне – узнать, не убил ли меня Тарас, и отчитаться о результатах первых двух звонков. Все ясно?
– Да, командир! – буркнул бывший вояка.
Глава 4
До моего дома мы добрались без приключений, хотя таксист все время оборачивался полюбоваться на Тараса, замотанного в простыни и в халат с надписью «Тихий ангел».
По пути пришлось заехать в супермаркет и купить страдальцу нижнее белье и носки.
– Как только доберусь до документов и карточки – верну тебе деньги в двойном размере! – пообещал Тарас.
Сема исправно звонил каждые полчаса, но никаких новостей не было. Я отыскала в недрах шкафа безразмерную футболку с какого-то форума молодых парикмахеров и выдала ее Тарасу. Мужских штанов у меня, разумеется, не нашлось. В носках, трусах и футболке парень смотрелся еще смешнее, чем в халате и простынях. Я не удержалась от комментария:
– Как быстро мы перешли от знакомства к совместному проживанию и обмену одеждой.
Тарас смутился и промолчал. Мне стало стыдно – бедолага и так натерпелся, а я еще и издеваюсь!
Чтобы сгладить вину, я решила его покормить. Не знаю, чем привык питаться наш оживший мертвец, но акционные блинчики, которыми я забила морозилку, совершенно безвредны.
– У тебя такая необычная фамилия, – нарушил неловкое молчание Тарас.
Я улыбнулась.
– Если бы родители не намудрили, у меня бы и отчество было необычным. Виталия Юргисовна Урбанайте – круто звучит?
– Супер! – восхитился Тарас. – Твой отец – латыш?
– Этнический литовец, – поправила я. – Юргис Урбанас. По идее, когда мама выходила замуж, она могла взять его фамилию, не меняя. Это в Литве действуют правила, по которым необходимо обозначать половую и семейную принадлежность – девица, замужняя дама, мужчина. Паспортистка так и сказала: «Оставляйте, как есть!». Но мама – женщина начитанная, настояла на своем. В результате, она стала Урбанене, что тоже довольно красиво. Когда родился мой брат, он стал Урбанас, и никаких проблем не было, ведь у отца и сына одинаковые фамилии. Зато, когда родилась я, наша самая умная мать решила, что быть мне Урбанайте! А вот отчество нам с братом дали на русский лад – Георгиевичи. В общем, со мной пришлось намучиться!
– Почему? – не понял Сладченко.
– Понимаешь, по нашим законам у ребенка должна быть фамилия отца или матери, а отчество – отца. А как получилось, что имя отца – Юргис, а отчество дочери – Георгиевна? Но это мелочи. А вот с фамилией все было совсем грустно. Если брат гордо носил фамилию отца, и к нему никто не прикапывался, то я, со своей фамилией, которая отличалась и от маминой, и от папиной, вообще непонятно кому кем приходилась.
– Странно, – удивился Тарас. – Понятно же, что фамилия от одного корня!
– Тебе, может быть, и понятно. И в Литве – понятно. А у нас Кошкин и Кошечкин – разные фамилии, согласись? Ну, вот и с Урабанас, Урабанене и Урбанайте получилась такая же неразбериха. Еще и отчество это…
– А разве нельзя было объяснить?
– Объясняли, – кивнула я. – Постоянно ходили и объясняли. В детский сад ходили, в школу ходили. Везде свидетельством о рождении тыкали. Но я свою фамилию все равно люблю и никогда не поменяю! Тем более, сейчас и в Литве правила поменялись.
За беседой день как-то быстро пролетел, и, наконец, с работы прибежала Маринка.
– Марина, – представилась она, разуваясь. – Пыталась я попасть к тебе домой. Дверь заперта, так что до своих вещей ты доберешься нескоро.
– А как ты узнала адрес? – удивился парень.
– Тук-тук, – Марина выразительно постучала костяшками пальцев по своему лбу. – Ты сам его сказал, когда я телефон твоего раньте искала. Все, я греться!
– Это твоя сестра? – уточнил Тарас, когда Маринка убежала в душ.
– А что – похожа? – я издевательски приподняла одну бровь.
У нас с Мариной одинаков разве что цвет кожи, и то – с разными оттенками. Более непохожих людей найти тяжело. Я – невысокая худенькая, если не сказать тощая шатенка с небольшими карими глазами и огромным носом. Марина – типичная луноликая славянка с круглыми голубыми глазами и светло-русой косой. У нее вздернутый нос и озорные веснушки, а еще она гордо носит аппетитную грудь и не менее аппетитную попу. Этакая пампушка-хохотушка.
– Не очень, но ты же говорила, что твой отец – литовец. А прибалты, как раз, вот такие светленькие и есть.
– А еще я говорила, что у меня есть брат, – напомнила я. – А про сестру ничего не говорила.
– Ну, мало ли, – пожал плечами Сладченко. – Живете-то вы вместе.
– Так дешевле, – объяснила я, не вдаваясь в подробности.
Я оставила Тараса на кухне и пошла к себе. Пока Маринка помоется, я успею просмотреть свою страничку – там могут быть новые сообщения от потенциальных клиентов. К тому же, мне хочется просто расслабиться и отвлечься на какую-нибудь незначительную ерунду, типа смешных цитат или фотографий с котиками.
Лента новостей в очередной раз продемонстрировала мне уже вдоль и поперек зачитанные истории и совершенно неинтересные розыгрыши всего подряд – от флешки в виде отрезанного пальца до перфоратора. Я разочарованно закрыла страницу и пошла обратно. Похоже, Маринка уже привела себя в порядок и активно принялась за дело.
– Рассказывай все, – велела подруга, кое-как перекусив и схватив кружку с чаем. – Во-первых, о себе, все основные вехи своей жизни. Во-вторых, весь вчерашний день в подробностях!
Сладченко Тарас Андреевич оказался довольно заурядным парнем – родился, вырос, переехал, поступил, закончил, пошел на работу… Своей квартиры нет, машины нет, жены или невесты тоже нет. В общем, покушаться на такого среднестатистического во всех отношениях парня – глупая затея.
Но Маринка твердо решила выяснить о нем все!
– Ладно, тогда рассказывай, чем закончился вчерашний день.
– Ничем, – развел руками Тарас. – Я пришел домой, попил чаю, а дальше – очнулся уже в морге.
– Не в морге, а в агентстве ритуальных услуг, – недовольно поправила я. – Перепугал нас с Семеном. А его, поверь мне, не так-то просто напугать!
– Да я сам перепугался! – стал оправдываться Тарас. – Лежу на жестком холодном столе, голый, в какой-то тряпке. Мужик здоровенный орет…
– Да уж, – хмыкнула Мариша. – Врагу не пожелаешь! Кстати, почему тебя не потеряли на работе?
– Так я в отпуске. Да и вообще, в воскресенье не работаю.
– При чем тут воскресенье? – не поняла я. – Сегодня вторник.
– Как вторник? – испугался Тарас. – Вчера была суббота.
– У, как все запущено, – протянула Маринка. – Вчера был понедельник. Суббота была довольно давно. И, кстати, о какой субботе речь? Я надеюсь, о четвертом февраля, не раньше?
Тарас нервно сглотнул и кивнул.
– Верно. В субботу меня проводили в отпуск, а дальше – провал.
– И где же еще два дня? – изумилась я.
– Все еще хуже, чем я думала, – задумчиво постучала пальцами по столу Маринка. – Дело – дрянь, прямо скажем. Если у меня до этого и были какие-то сомнения, то теперь я уверена – твои путешествия в саване – дело рук какого-то недоброжелателя.
Я решительно встала и перебила Марину:
– Ты, Тарас, вспоминай свою субботу, а нам надо кое-что обсудить.
Я схватила подругу за руку и потащила в комнату.
– Девочка моя, – зашипела я, понизив голос. – Я понимаю, что ты у нас – почти настоящий полицейский, но тебе не кажется, что мы занимаемся не своим делом? Пускай профессионалы разбираются с этим подкидышем. В конце концов, это их работа!
– Они не будут этим заниматься, – так же шепотом ответила Маринка.
– А нам-то зачем этот геморрой на всю голову? Проблем мало? Смею тебя заверить, незнакомый мужик в трусах и футболке на моей кухне – это крайне весело, но совершенно неуместно!
– Точно! – осенило Маринку. – Его надо одеть!
– Во что? – прищурилась я. – В твои чулки?
Марина посмотрела на меня, как на дуру.
– Сейчас позвоню кому-нибудь из бывших и организую ему сбор одежды на первое время. Кто там у нас по комплекции ближе всего?
Маринка – девочка симпатичная. Не смотря на то, что она не водит домой мужиков, ведет активную личную жизнь. Самое интересное то, что она умудряется сохранить очень теплые отношения почти со всеми своими бывшими ухажерами. В то время, как большинство пар расстаются с громкими проклятиями и обещаниями никогда больше не пересекаться, все Маринкины кавалеры, получив отставку, в любое время дня и ночи готовы броситься за нее в огонь и в воду по первому зову. Как она их так дрессирует – загадка. Факт остается фактом – сейчас она действительно позвонит кому-то из них, и уже через пару часов квартира наполнится мужскими вещами.
Подруга схватилась за телефон. Я махнула рукой и пошла к Тарасу. В общем-то, она права – человек оказался в сложной ситуации, а у нас есть возможность ему помочь. Пройти мимо не позволяет совесть и, если честно, небольшая надежда на то, что за все добрые дела непременно последует награда.
Тарас старательно тер тарелки под краном.
– Ты чего? – удивилась я.
– Посуду мою, – пропыхтел он. – Она ведь уже не нужна?
Мне стало неловко:
– Ты – гость, садись и пей чай, а я помою сама.
– Я не гость, а приживалец, – грустно вздохнул парень. – Пользы от меня никакой, одно стеснение.
– Кстати, где же ты будешь спать? – скорей у себя спросила я, чем у него. – У нас с Мариной – разные комнаты, вот куда тебя положить? На кухне поместишься? Дам тебе матрасик, только ты сам его надувай.
– Конечно, – закивал он. – Я и на полу могу.
– Какой размер ботинок у тебя? – заорала Маринка из комнаты.
– У меня? – удивился Тарас. Я кивнула.
– Сорок третий, – заорал он в ответ.
– Лыжи отрастил, – хихикнула я. – У меня – тридцать седьмой.
– Все, через час привезут кое-какую одежду, – обрадовала нас Маринка, возвращаясь в кухню. – Не новую, конечно, но другой все равно пока нет. Даже куртка будет. С обувью пока не получилось, но мне сейчас скинут сайт, где работает доставка ботинок. Там сейчас, вроде как, очень крутые скидки на зимнюю обувь. Процентов семьдесят.
– Да хоть девяносто пять, – помрачнел парень. – у меня денег вообще нет.
Деятельная Маринка повернулась ко мне:
– Сколько у нас осталось хозяйственных денег в этом месяце?
– Так почти все и остались, – вытаращила я глаза. – От месяца еще половина не прошла.
– Ну и отлично, – заключила она. – Значит, выделим тебе немного наличных, а ты отдашь, когда сможешь.
Я онемела от возмущения. Здорово придумано – мало того, что мы поселили у себя какого-то сомнительного мужика, так еще и кормим-поим-одеваем и обуваем паразита за свой счет. А он нам, видите ли, отдаст деньги, когда сможет! Можно подумать, мы эти самые деньги срываем с кустов во дворе. Я, между прочим, за свою зарплату, вынуждена почти каждый день любоваться на покойников!
– Ну, излагай, – потребовала у Тараса Маринка. – Как прошла суббота, которую ты помнишь.
Тарас взял в руки кружку с чаем и сосредоточился.
– Утром я, как обычно, пришел на работу. Офис работает шесть дней в неделю, а мы – посменно, два через два…
Тарас выпил неизменную кружечку кофе с утра и сел обзванивать клиентов. Фирма, в которой он трудился менеджером, занималась ремонтными работами разной степени сложности – от простой побелки потолка, до полной отделки целого дома, включая сантехнику, электрику и прочие тонкости, о которых женщине знать вовсе не обязательно.
Обычно, клиенты звонили сами и узнавали расценки. Менеджеры старательно консультировали потенциальных заказчиков, не забывая напоминать, что точную стоимость работ сможет рассчитать лишь замерщик, который совершенно бесплатно выезжает на дом.
– В чем радость – бесплатно ездить по клиентам? – заинтересовалась я.
Сладченко внимательно посмотрел на меня, словно подозревая, не издеваюсь ли я, но покладисто объяснил:
– Наша зарплата зависит от количества и суммы заказов. Чем больше ремонтов мы продадим клиентам, тем большую сумму получим в конце месяца. Консультация по телефону не дает гарантии того, что заказчик придет к нам в офис заключать договор. А вот замерщик при личной встрече имеет все шансы уговорить человека обратиться именно к нам. Во-первых, он оценивает своим профессиональным взглядом весь фронт работ и может сказать точную стоимость, а не приблизительную. Во-вторых, он ведь видит реакцию людей и может где-то предложить скидку, а где-то посоветовать дополнительные услуги. Ну, и сами клиенты уже немножко чувствуют себя обязанными, поэтому, чаще всего, соглашаются. Примерно восемь из десяти выездов бесплатного замерщика заканчиваются подписанием договора, так что им это действительно – радость.
– А если меньше? – предположила я.
– Значит, это – плохой замерщик. Низкий показатель продаж – отличный повод подумать о смене деятельности.
Работа Тараса заключалась как раз в том, чтобы «втюхать» замерщика тем, кто обратился впервые, и удержать остальных. С утра он обычно занимался прозвоном, то есть связывался с теми, кто еще не заключил договор на месте. Такое бывало, когда люди хотели выбрать из нескольких фирм самую недорогую. Он учтиво интересовался, к какому решению пришли уважаемые заказчики, и уточнял, все ли их устроило. Когда он слышал невнятные объяснения и сомнения, сделав голос как можно проникновеннее, сообщал, что может посоветоваться с руководством и постараться «выбить» для них неплохую скидку. Разумеется, руководство не принимало участия в этих мелочах, изначально дав карт-бланш на определенный уровень уступок. Спустя какое-то время Тарас перезванивал и «радовал» клиентов невероятной скидкой! Редко кто отказывался от щедрого предложения милого парня, который так старался.
– Вот ведь жуки! – возмутилась я. – Обманываете народ.
– Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад, – процитировал Тарас. – Неважно, какой будет цена, главное – персональная скидка. Это очень приятно, поверь. Купить пельмени за двести рублей не так приятно, как купить их за триста пятьдесят, но как будто бы их настоящая цена – все пятьсот.
– Есть в этом что-то, – вздохнула Маринка. – Мы тоже обычно берем продукты и всякие порошки по акции.
– Ерунда! – опровергла я. – Мы берем то, что действительно дешевле. Я часто беру трехкилограммовый порошок за триста девяносто девять рублей, а его реальная цена в других магазинах – почти в два раза выше. Недавно взяла блинчики по семьдесят рублей. А раньше я брала их по сто! Есть разница?
– Так ты ими всю морозилку и забила, – укорила меня подруга. – Так бы ты потратила только сто рублей, а так – почти полторы тысячи! Ты на этих акциях тратишь гораздо больше денег, чем без них.
– Ну, как ты не понимаешь? – стала я оправдываться. – Мы их все равно съедим! И порошок мы все равно постоянно покупаем и тратим, а не выбрасываем. Почему бы не взять побольше, если есть возможность сэкономить? Пусть лежит, он ведь не портится.
– Побольше? – вытаращила глаза Маринка. – У нас семь упаковок порошка по три кило. Семь! Это – двадцать один килограмм.
– Зато на пару лет хватит, – гордо приосанилась я. – Я их очень выгодно взяла, теперь можно надолго забыть об этой статье расходов!
– Как ты умудрилась дотащить их до дома? – поразился наш гость.
– Ходила четыре раза, – немного смутилась я. – Изначально их было восемь, но одна уже закончилась. А два пакета дотащить не так уж и трудно.
– Если бы ты тащила только порошок! – сверкнула очами Марина. – Так ты еще и по две упаковки туалетной бумаги с собой каждый раз брала. По двенадцать, между прочим, рулонов! Да мы столько не…
– Она же легкая, – не дала я ей договорить. – И тоже была со скидкой. Вещь в хозяйстве нужная, срок годности – не ограничен. Ну, я и захватила, чтобы не только порошок таскать. Зато теперь у нас не будет неловкой ситуации, когда такое нужное изделие бумажной промышленности неожиданно закончилось, а ты – без штанов!
– Кто ж спорит! Средство для мытья посуды – тоже полезная штука. Да-да, все шесть бутылок!
– Три по цене двух, – уточнила я. – И большая упаковка губочек – в подарок.
– Какие вы запасливые! – восхитился Тарас. – И предусмотрительные!
