Кристина Агатова
Убойный маскарад
– Что это? – испугалась я.
– Не знаю, – растерянно ответил начальник. – Сейчас разберемся!
Захлопали двери, в гостиную стали собираться люди. Недоуменные возгласы раздавались со всех сторон. Я пришла в себя – катастрофа! Я сейчас чуть не поцеловалась со своим начальником! А ведь совсем не время! Вот на новый год, когда мы втроем поедем в Египет… Глупая пьяная Оля! Что ты творишь? Я быстро юркнула в нашу с Катюшей спальню.
Подруга спокойно смотрела в экран ноутбука, который совершенно не пострадал от отключения света.
– Что там случилось? – спросила она, когда я на подгибающихся ногах зашла в комнату.
– Не знаю. Мы сидели, пили вино, смотрели телевизор и тут – бабах!
– Ничего себе! – удивилась Катя. – Много народу было?
Я решила не вдаваться в подробности:
– Ну, несколько. Я пойду – умоюсь!
Я на ощупь включила прохладную воду и стала плескать себе в лицо. Дура, Оля! Идиотка! Зарекалась же – никаких сближений до подходящего момента! Вот что теперь делать?
Ну, Разумовский тоже хорош! Напоил, руки начал ко мне тянуть!
А сама-то? Напоили ее, видите ли! Воронку в рот засунули и вливали! Сама пила. И совершенно не сопротивлялась. Хорошо, что вмешалось провидение – известно, к чему дело шло.
Но какой же он, все-таки, мужчина! Такой – настоящий, сильный, мощный… Стоп! Хватит!
В дверь постучали, я быстро выключила воду и услышала голос Кати:
– В ванной! Да, сильно испугалась, умывается. Хорошо! Спасибо! И Вам спокойной ночи! Передам!
Я вышла и с показным равнодушием поинтересовалась:
– Кто заходил?
– Филипп Олегович принес свечи и сказал, что в номерах пока не будет света, автоматы сгорели, а кухня и общая комната – в порядке. Мне пожелал спокойной ночи, а тебе велел передать, чтобы ты не переживала и возвращалась в гостиную смотреть телек.
Я хмыкнула – да, наше кино прервалось как раз на самом интересном месте. Вот только на продолжение я пока не готова.
– Знаешь, я что-то очень устала, пожалуй, лягу спать! А ты занимайся.
– У меня тоже батарея скоро сядет. Если завтра свет не починят, придется в гостиной читать!
– Завтра же маскарад, – напомнила я. – Когда ты учиться собралась?
– Точно! – ахнула Катя. – Совсем из головы вылетело. С этой сессией мозги наперекосяк…
То ли от вина, то ли от ее тихого голоса меня стало укачивать, и через несколько минут я отключилась от реальности.
Глава 3
Я проснулась от тихого позвякивания Катиного телефона. Похоже, его хозяйка ушла в душ, забыв отключить будильник. Я потянулась – надо же, голова совсем не болит! Вспыхнуло воспоминание – Разумовский прижимает меня к себе, я закрываю глаза, и раздается взрыв. Судьба, не иначе!
Я поморщилась от недовольства своим вчерашним поведением и села на кровати. Надеюсь, у начальника хватит ума и благородства забыть инцидент. Наверное, ему сейчас тоже немного неловко. В Америке и других странах победившего феминизма его поведение назвали бы харрасментом. Я могла бы отсудить у него кучу денег, квартиру и должность. Вот только мы живем в России, да и жертва была совсем не против домогательств.
Катя вышла из душа и радостно меня поприветствовала:
– Доброе утро! Прекрасно выглядишь! Кстати, автоматы починили, розетки заработали, можешь зарядить свой телефон.
– Ух, какая ты шустрая! Давно встала?
– Минут двадцать назад. Приходил Филипп Олегович, уточнил все ли у нас в порядке и сказал, что свет теперь работает везде, кроме коридора.
У меня внутри похолодело – нет, Разумовский ничего не забыл.
– Что ты ему сказала?
– Поблагодарила за заботу, – пожала плечами подруга. – Сказала, что ты вчера сильно испугалась и сразу уснула. Не надо было?
– Нет, все в порядке, – успокоила я ее. – Какое у него настроение?
Катя снова пожала плечами:
– Кто его знает? Нормальное вроде. Слегка встревоженное, может быть.
Я вздохнула и пошла в ванну. Ладно, рано слезы лить. И вообще – сама, дура, виновата.
На завтрак мы пришли последними. Разумеется, свободные места оказались только возле Филиппа Олеговича. Я поставила поднос с тарелками и, стараясь не смотреть ему в глаза, вежливо произнесла:
– Доброе утро.
– Доброе. И приятного аппетита, девочки.
– Спасибо! И вам того же! – приветливо улыбнулась Катя и села рядом с ним. Я облегченно вздохнула и села на последнее свободное место с краю.
Разумовский очень странно и напряженно на меня смотрел, но ничего не говорил. Пожалуй, это лучшее, что он мог сделать в данной ситуации.
– Рот свой закрой, понял? – раздалось из-за соседнего столика. – Закрой и ешь!
Старшая Логинова сидела ко мне спиной, но я узнала ее голос и обернулась. Покрасневший Вовчик сжал губы в нитку и уставился в тарелку. Видимо, довольно хамское указание было адресовано именно ему.
С чего начался конфликт, я не знала. Мне стало жаль парня. Нахамить в ответ он не может – то ли возраст, то ли должность мешает. Борясь с искушением влепить противной начальнице подзатыльник, я оглядела кухню.
Тамара Тимофеевна за стойкой раздачи с какой-то невероятной ненавистью смотрела на Марину Витальевну. Похоже, не я одна сочувствовала несчастному Володе. Куратору, наверное, тоже часто достается от гостей – всем не угодишь! Всегда найдутся недовольные и съедят весь мозг чайной ложкой тому, кто не может возразить.
Почему люди так злоупотребляют властью? Не все, конечно, но многие.
Вот взять Логинову. Ведь, наверное, с главбухом она так не разговаривает. И к генеральному – на вы! А Володю можно грубо заткнуть. Может, когда она была молодой неопытной специалисткой, ее тоже обижали все, кому не лень?
Впрочем, вмешиваться и защищать его я не стану. Пусть отращивает шкуру сам.
Разумовский легонько дотронулся коленом до моей ноги под столом и снова многозначительно посмотрел. Вот пристал, бесстыжий негодяй! При всем народе решил со мной позаигрывать!
Я торопливо съела свой завтрак и побежала в комнату. В голове испуганными кошками метались мысли. Как теперь себя вести? Как пережить еще целую неделю рядом? Заметно ли со стороны, что между нами не все в порядке? Одно дело – просто иногда ловить себя на мысли о том, что неплохо было бы… И совсем другое – вот так! Договор молчания нарушен! И все произошло слишком рано!
Я в отчаянии схватилась за голову.
Надо постараться успокоиться, нарисовать «морду», переодеться и идти в общий корпус. Сделаю вид, что ничего не было – авось само все как-нибудь образуется. Я достала косметичку и стала старательно водить тушью по ресницам. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание – достаточно будет самого легкого макияжа – тушь и блеск для губ, да немного пудры.
Мобильный телефон тихо пиликнул, предупреждая, что зарядка окончена и можно отключить его от сети.
А если позвонить Ирусе? Она же психолог, да еще и в курсе всей ситуации. В общем-то, это именно она посоветовала мне не торопить события. Пусть теперь подсказывает, как исправлять то, что я натворила.
– Да, – сонно протянула Овсянникова. – Сразу по сути!
– Я вчера чуть не поцеловалась с Филиппом! – выпалила я на одном дыхании. – Что теперь делать?
– Тьфу ты, Хрусталева! – рассердилась Ирка. – Ты на часы смотрела?
– Прости-и-и, – заканючила я. – Срочно нужна экстренная психологическая помощь и дружеский женский совет!
– Как он себя ведет? На продолжение намекает?
– Не знаю, – растерялась я. – Напрямую ничего не говорит. Коленками трется. Молчит и смотрит.
– Искоса, низко голову наклоня?
– Очень смешно, – чуть не заплакала я от отчаяния. – Жизнь рушится, все пропало, а ты ерничаешь!
Ирка явно подавила зевок, чем-то пошуршала и неожиданно стала рассказывать какую-то чушь:
– В пятницу ко мне пришла девочка. Ну, как девочка? Под тридцать ей, конечно, но не суть. Девочка на прошлой неделе вышла замуж за любимого мужчину. Встречались они больше пяти лет – на руках носил, пылинки сдувал, иначе как «солнышком» не величал, подарками осыпал, обо всех днях рождения родственников помнил… Пряник медовый, а не мужик. Ты там уже завидуешь, я надеюсь? Знаешь, что сделал этот сказочный принц в первую брачную ночь?
– Известно, что! – хмыкнула я, не понимая, зачем мне слушать историю чужой любви, когда у меня разворачивается трагедия.
– А вот и нет! – возликовала Овсянникова. – Он отметелил новобрачную, как боксерскую грушу. Фонарь под глазом у «солнышка» светит даже сквозь слой тонального крема, губа разбита, на руках кровоподтеки, ногти сломаны – то ли отбивалась, то ли вырывалась.
– О, – растерялась я. – Как так? За что?
– Для профилактики! – торжественно возвестила психолог. – Чтоб она вела себя «культурно» и мужа уважала, на сторону не глядела, хозяйство вела исправно, к деньгам относилась бережливо и попусту скандалы не устраивала. Во как!
– Слов нет, – выдавила я. – И почему она пришла к тебе, а не в суд и не в полицию?
– Хочет понять, не сама ли она во всем виновата.
– Да ладно?
– Серьезно. Ох, бабы – дуры. Все бы им себя в чем-нибудь обвинить, с чем-нибудь побороться, да кого-нибудь поспасать. Не будь я профессионалом, заорала бы ей: «Беги!», но – нельзя. Вот это я понимаю – у людей проблемы. А у тебя, Хрусталева, ерунда и подростковый максимализм. Выдумала себе идеальные условия для развития отношений, и ждешь пока парад планет выстроится. Не заморачивайся, короче. Не форсируй события, побудь зрителем, а не клоуном, и не паникуй. А да, и не звони мне в такую рань!
Я положила трубку, немного успокоившись. А ведь и правда, может быть, стоит просто посмотреть на все со стороны, не участвуя в событиях? Как там говорят мудрые китайцы? «Сиди спокойно на берегу реки, и она пронесет мимо труп твоего врага»?
Дверь без стука распахнулась, и появилась Катюша.
– Ты чего так лихо усвистала? А, прихорашиваешься? Я тогда тоже марафет наведу. Кстати, нам пора уже. Но ничего, я быстро!
Она схватила сумку и бросилась к большому зеркалу, а я взяла фотоаппарат. Камера у меня отличная, профессиональная и довольно дорогая. Фотографирую я давно и без ложной скромности отмечу, что уже добилась в этом деле определенных успехов. А с тех пор, как преодолела барьер и начала снимать людей, мой уровень мастерства растет с каждым днем.
Вчера я активно участвовала в конкурсах, а сегодня постараюсь почаще бывать наблюдателем. Во-первых, как и посоветовала Ирка, это отличный шанс передохнуть и подумать над ситуацией, не отвлекаясь на корпоративные забавы. Хотя, я думаю, она имела в виду нечто другое, а я поняла ее слишком буквально. Но, во-вторых, практика на шумных мероприятиях мне не помешает. Никогда не знаешь, как повернется жизнь. Вот останусь безработной и начну карьеру свадебного фотографа. Я улыбнулась и повертела камеру, проверяя, все ли в порядке. Аккумулятор заряжен, а вот хватит ли памяти? Впрочем, можно скинуть фото на Катюшин ноутбук. Думаю, она не станет возражать.
Я сунула запасную карту памяти в карман, повесила фотоаппарат на шею и повернулась к Кате:
– Идем?
Алексей снова лучился счастьем и фонтанировал энергией. Я сразу открестилась от игрищ, выразительно помахав камерой перед его носом, и принялась слоняться между командами. Наш креативный менеджер старался от души – выстраивал народ кружочком, шеренгами, колоннами, попарно, по трое… Они водили хоровод, бегали ручейком, хлопали в ладоши, прыгали на месте и кружились. Я старалась избегать Разумовского, который периодически бросал в мою сторону томные взгляды.
На обеде я первым делом заняла место за столом с нашими парнями, не оставив Филу шансов приблизиться ко мне. Он хмурился из-за соседнего столика, но в открытую не подходил.
Я старательно делала вид, что увлечена беседой, хотя мысли крутились все там же – вокруг Разумовского. По хорошему, мне нужна была передышка, пауза, чтобы осмыслить происходящее и продумать стратегию. Но с базы на выходной не уйдешь и срочной работой не прикроешься.
Очевидно, что интерес у нас обоюдный. Но насколько у него это серьезно? Интрижка ради трофея? Но я – не такой уж и ценный приз. Или у него глубокие чувства? Что за бред? Мы всего лишь коллеги!
А у меня? Просто «отлетает кукушка» от затянувшегося одиночества? Или я влипла всерьез и надолго?
После обеда мы снова собрались в главном корпусе на очередные командные развлечения. Филипп Олегович неожиданно забыл обо мне и стал крутиться вокруг Ленки – то он вставал с ней в пару на танцевальном конкурсе и недвусмысленно хватал ее за разные части тела, то в перерывах рассказывал ей какие-то смешные истории. Она, похоже, млела от его внимания, а меня это все неожиданно взбесило.
Сначала меня обнимает, теперь Ленку лапает! Не мужик, а кобель какой-то, ей-богу! Разве так можно? Правильно говорит Ирка, что Бог дал мужчине две головы, а крови только на одну. Поэтому когда включается нижняя, верхняя перестает работать.
Я отвернулась и опустила камеру – фу, противно видеть!
А главное – столько усилий и все зря. Хотя, почему же зря? Теперь я хорошо выгляжу и найду себе кого-нибудь получше. Еще посмотрим, кому из нас будет хуже.
– Что это с Разумовским? – поинтересовалась у меня Катюша.
– А что с ним? – прикинулась я валенком. – Что-то не так?
– Да, все не так! – возмутилась она. – Ведет себя, как расшалившийся первоклашка. Перед кем он выделывается? У меня так бывший однажды отжигал, когда мы в одной компании случайно пересеклись. Тоже схватил первую попавшуюся и давай к ней приставать. Показушник! Устроил тут шоу!
– Ну и почему ты решила, что он прикидывается? Может быть, правда заинтересовался ею?
– Не смеши. То даже не смотрел в ее сторону, а тут – прямо страсть испанской ночи вспыхнула. Нет, тут дело явно не в ней.
– Итак! – раздался в колонках многократно усиленный голос Алексея. – Всем спасибо и, как говорится, все свободны! Шутка, дорогие коллеги! Через два часа начнется наш незабываемый маскарад! Попрошу вас не опаздывать! А сейчас подойдите, пожалуйста, к столу раздачи, я выдам вам листы-опросники и купончики.
Разумовский по-хозяйски обнял Ленку и двинулся к столу. Мне стало неприятно, и я дернула Катю за рукав:
– Возьми на меня, а я… фотик, вот, отнесу!
– Без проблем!
Я выбежала из корпуса на крыльцо и вдохнула холодный воздух. На глаза навернулись слезы. Нет, ну каков мерзавец, а? Поглядите на него! И эта тоже хороша! Весь месяц ходила на работу полуголая и добилась-таки своего! Не зря она меня с первого дня бесила.
Все ясно. Это не я оголодала без отношений! Это у Филиппа разыгрался аппетит, вот и бросается на первое попавшееся «мясо». Мое оказалось ему не по зубам. Поэтому он так легко переметнулся на более доступный объект.
А чего я ожидала? Что он будет весь отпуск прыгать под моим окном, распевая серенады и бросая букеты в форточку?
Правильно Ирка советовала не торопиться. Дня не прошло, а его истинные намерения стали видны даже окружающим. Давай-давай, Леночка! Зажигай с шефом! Через пару недель он насытится и выкинет тебя, как шкурку от банана. А я переболею, перестрадаю, зато не потеряю работу и самоуважение.
На улице уже стемнело. Я быстро сбежала со ступенек и пошла в сторону фиолетового корпуса, сжимая в карманах куртки кулаки.
– Оля! – раздалось за спиной. Подавив какое-то совершенное детское желание побежать, заткнув уши, я медленно развернулась к Филиппу Олеговичу. Он спустился с крыльца, на ходу застегивая куртку.
– А где же Лена? – саркастически поинтересовалась я и тут же прикусила язык. Какое право я имею так с ним разговаривать? Он ничего мне не обещал, ничего мне не должен и, если что, человек совершенно свободный. Мне вообще не должно быть дела ни до каких Лен. А то, что я сама себе какую-то ерунду надумала – это мои личные проблемы. Наши понятия о порядочности не обязательно должны сходиться в личных вопросах. Он – мой начальник, и это – все.
– Да на фиг она мне сперлась? – отмахнулся начальник. – Просто я уже не знал, как привлечь твое внимание!
– А зачем вам его привлекать?
– Издеваешься?
Он подошел ко мне вплотную и в упор посмотрел мне в глаза.
– Ты правда ничего не понимаешь?
Я быстро опустила лицо, чтобы он не смог снова меня загипнотизировать, как вчера, или, что еще хуже, прочитать мои мысли.
– Ах, вот как? – возмутился он и вдруг схватил меня за руки и встал на колени, заглянув мне в глаза снизу. – Нам все равно придется поговорить! Хочешь ты этого или нет!
Я быстро опустилась на колени рядом с ним и принялась толкать его:
– Немедленно поднимитесь, – шипела я. – Прекратите! Нас сейчас кто-нибудь увидит!
– А мне все равно, – упрямо набычился он.
– А обо мне вы подумали? Что скажут ребята?
– А что это вы тут делаете? – заинтересованно протянула Ленка сзади. – Филипп, я взяла нам купончики!
– О, как! – я укоризненно посмотрела на него и прошептала. – Уже просто Филипп?
– Для тебя Филипп Олегович, – не оборачиваясь, резко бросил Разумовский, и у Ленки сползла улыбка с довольного лица.
– Что тут происходит? – к Ленке присоединился Краубер. Люди стали выходить из корпуса. Нужно было хоть как-то спасать положение.
Я сунула руку в карман, вытащила флешку, подняла повыше и громко крикнула:
– Вот она! Нашлась! Спасибо за помощь, Филипп Олегович!
– Не за что! – так же громко ответил он, встал с колен и подал мне руку.
Пользуясь его замешательством, я поспешно ретировалась. Не знаю, поверили ли окружающие в разыгранную нами сцену, но мне стало все равно. Пусть выкручивается сам, раз ему плевать на репутацию.
Когда Катюша вошла в номер, я уже успокоилась и пришла в себя. Мне пришлось умыться, потому что тушь, которую я старательно наносила с утра, успела размазаться от моих злых слез.
– Как же я устала, – обессиленно выдохнула напарница, падая на кровать. – Как будто на мне поле вспахали! А еще маскарад этот! Ты кем будешь?
– Дьяволицей, – оскалилась я. – У меня красное платье с корсетом, маска, рожки и трезубец. А, да! Еще черные чулки! А ты?
– А я утопленницей! У меня балахон, парик и аквагрим. Впрочем, с этой сессией мне даже синяки под глазами рисовать не придется – та еще морда от бессонных ночей!
Глава 4
Маскарад удался на славу. Филипп Олегович появился в образе пирата, который ему необычайно шел. Он поразил всех присутствующих тем, что лихо по-гусарски открыл бутылку шампанского настоящим кинжалом.
Старательнее всех хлопала и закатывала глаза, конечно, Леночка. Противная Логинова, почуяв запах победы, продолжала виться вокруг него, то пытаясь накормить его канапе, то прося подлить вина, то таская на танцы. Я тихо скрипела зубами, наблюдая за тем, как коварная соперница устраивает свою личную жизнь с мужчиной, который, как мне казалось, уже почти совсем мой.
Воспользовавшись тем, что я побоялась торопить события, эта проныра усердно окучивала грядку, которую я застолбила еще месяц назад. Остатками здравого смысла я понимала, что мне некого винить, кроме себя самой.
Смирившись с поражением, я решила продолжать жить дальше.
Я упорно избегала Разумовского, исчезая в толпе, стоило ему только подойти ближе. Едва наткнувшись на его взгляд, я отводила глаза и, вообще, всеми способами демонстрировала полное равнодушие.
Даже если бы его интерес был серьезным, то такая реакция мгновенно остудила бы его был.
Тем более, что Логинова нарядилась женщиной-кошкой. Черные кожаные штаны идеально сели на ее стройные ноги. Немного подкачала почти отсутствующая грудь, но образ в целом получился очень сексуальным.
Я с тяжелым сердцем отметила, что они действительно отлично смотрятся вместе. Молодость и наглость снова выиграли у опыта и осмотрительности. Значит, так тому и быть.
Я залпом выпила полный бокал шампанского и повернулась к Лысцовой, которая, наплевав на диету, уничтожала уже второй кусок кремово-бисквитного безумия.
– Вкусно?
– Не то слово, – с набитым ртом ответила Ната. – Никогда не ела ничего подобного! Я умею печь торт, но у меня никогда не получался такой воздушный крем даже из деревенской сметаны.
– Подобные торты продаются в любом фирменном магазине «Сладкой радости», – удивилась я. – Есть и вкуснее. Здесь – обычный белый бисквит, а бывают с орехами, цукатами, ягодами. Я больше всего люблю сливочный крем в сочетании с желе.
– В «Сладкой радости» очень дорого, – вздохнула она. – В два раза дороже, чем в обычном супермаркете. Я туда только полюбоваться заходила. Стипендия-то маленькая! Поэтому торты пекла сама, из деревенских яиц, масла, варенья.
Мне стало жалко Наташу. До того, как я нашла работу, мое материальное положение тоже оставляло желать лучшего, и я старательно экономила на всем, но редко отказывала себе в удовольствии насладиться нежнейшим фирменным десертом. Да, дорогое пирожное ударит по пустому кошельку, но зато поднимет настроение лучше любого антидепрессанта!
Но, положа руку на сердце, я никогда не жила бедно. По крайней мере, длительный срок. Конечно, на период безработицы я оставалась на мели, зато, когда работала, зарабатывала вполне прилично. Жаль, что я совсем не умею копить!
А с другой стороны, по умению делать запасы мне нет равных. Разве что белки в лесу, со своими орехами, могут составить мне достойную конкуренцию. В моем доме есть все для жизни – крупы, мука, сахар, консервы, бытовая химия, косметика. Запасы никогда не кончаются, потому что в моей кладовой царит армейский порядок, и я всегда знаю, что мне нужно докупить.
Сейчас, когда я живу у Макса, мой склад находится в распоряжении Кристины, но она ни к чему не притрагивается. Хотя я сразу сказала ей:
– Бери все, что считаешь нужным. Мне не жалко!
– Спасибо, но нет, – твердо отказалась Разумовская. – Ты и так делаешь для нас слишком много.
Я вновь посмотрела на Филиппа Олеговича и вздохнула. Даже с учетом пережитого вместе с ним приключения, против Лены у меня оказалось слишком мало шансов. Ситуацию не спасла даже моя смена имиджа.
– Хочешь? – спросила меня Лысцова.
– Что? – не поняла я.
– Я говорю, могу тебе привезти яиц и сметаны из деревни, хочешь?
– А, – я вернулась к реальности. – Очень! Обожаю натуральные продукты!
– А я, – тяжело вздохнула Наташа и потянулась за третьим куском. – Как выяснилось, обожаю ненатуральные!
Я оставила ее уничтожать торт. В конце концов, на маскараде я или где? Когда я последний раз танцевала? Пусть Разумовский делает, что хочет. Он уже взрослый мальчик! Я стала притопывать ногами, стараясь попадать в такт музыке, потом плюнула на чувство ритма и стала просто получать удовольствие от веселья вокруг. Да, я не умею танцевать! Но кому до этого есть хоть какое-то дело? Похоже, я просто невидимка.
***
– Ног не чувствую, – пожаловалась я Катюше, выйдя из душа. – Время еще детское, спать совсем не хочется, а ходить не могу.
– От шампанского?
– В основном от каблуков. Но и от него, немножко, тоже. Какой-то бред, заканчивать маскарад в десять вечера!
– Нас же Алексей еще в начале предупредил, что здесь что-то вроде комендантского часа…
– Для праздника могли бы и сделать исключение! Ну, какая нечисть ложится спать раньше полуночи? Чувствую себя обманутой. Пузырьки алкоголя в крови требуют продолжения банкета.
– В чем проблема? – невозмутимо ухмыльнулась Катя. – Пойдем в гостиную, найдем единомышленников. Надевай свой чудо костюмчик из плюша, устроим пижамную вечеринку!
Долго искать не пришлось – в общей комнате уже сидели Александры с Борей.
– Вы с нами? – с ходу взял быка за рога Краубер.
– Огласите весь список, – потребовала я, сделав крайне серьезное лицо. – Предоставьте перечень мероприятий.
– А фантазию включить слабо? – поддел меня один из Шуриков. – Вот народ пошел – все им на блюдечке принеси, подай, в рот положи, щечки помни, по горлышку погладь…
– Выключи бабку! – потребовал Боря. – Дамы имеют право кочевряжиться!
– Дамы делятся на дам, не дам и «дам, но не вам», – отпустил сальную шуточку Вова, вошедший в гостиную с обеими юристками, держащими его под руки. Те с готовностью засмеялись, а Александр Второй картинно поаплодировал Володе.
– Ты, Вован, сегодня в малине! Куда дел конкурента?
– Антоха заседает в уголке задумчивости, простите за пикантные подробности. Придет, как только завершит свой сольный концерт на троне.
– Фу! – сморщилась Вероника. – Ну, зачем ты так?
– А что? – изобразил он удивление. – Все иногда ходят в туалет! Между прочим, в средние века дамы могли справить естественную нужду прямо на балу, лишь отойдя немного в сторонку от танцующих и присев возле бархатных портьер…
– Фу! – не выдержала теперь Катя. – Слава богу, эти времена давно прошли…
– Что естественно, то не без оргазма, – изрек очередную скабрезность Вова.
Я усмехнулась – мужчины начинают вести себя, как дети, стоит только им оказаться в обществе женщин и немного выпить. Впрочем, и женщины начинают впадать в детство и глупо хихикать над дурацкими шутками. Главное, чтобы на утро не было стыдно!
Коллеги стали собираться, и гостиная наполнилась веселым шумом. Одни тащили бутылки, другие спешно нарезали фрукты и раскладывали нехитрую закуску по тарелкам.
– Откуда изобилие? – задалась закономерным вопросом Королева.
– В большой семье не щелкай клювом, – подмигнул Шурик. – Пока вы ковыляли на своих ходульках с танцулек, ваши добрые и хорошие, умные и предусмотрительные, гениальные и предприимчивые коллеги мужского пола собрали все самое вкусненькое с банкета и принесли сюда – на этот знатный пир!
– А скромные-то какие, – восхитилась я.
Филипп Олегович, все еще в пиратском костюме, уселся в кресло, куда незамедлительно ринулась моя соперница. Ленка уселась на подлокотник, видимо пока не решаясь переместиться на колени шефа.
Я еле удерживала на лице улыбку, но больше всего на свете мне хотелось вцепиться ей в волосы и треснуть головой о столик с закусками. Я даже представила эту картину, смакуя подробности, и мне совсем не было стыдно за такую жестокость.
К счастью, Разумовский тоже не торопил события. Иногда наши взгляды пересекались, но я тут же опускала глаза, чтобы он не понял, что я чувствую. Я попыталась сосредоточиться на какой-то веселой истории, которую увлеченно рассказывал Боря, но мысли упорно крутились вокруг того, что бы я сделала с Логиновой, если бы была чуть посмелее или попьянее.
– Анекдот! – возвестил Александр Второй. – Возвращается муж из командировки, а у него дома пусто! Потому что не женат!
Все радостно засмеялись над дебильной шуткой. Я тоже выдавила из себя какое-то подобие улыбки, больше напоминающее оскал.
– А теперь, белый танец! – перекричала наше веселье Вероника из другого угла комнаты. – Дамы приглашают кавалеров!
Филипп стрельнул в меня глазами, но Логинова уже схватила его за руку и потащила в центр вакханалии. Юлиана вцепилась в шатающегося Вовчика, Вероника принялась самозабвенно оттаптывать ноги Антону, а я не придумала ничего лучше, кроме как страстно обнять Краубера и изобразить некое подобие танца.
– Ты на них дырку протрешь глазами, – прошептал Боря.
– На ком? – деланно удивилась я. – На юристах?
– На Разумовском и его прилипале.
Я замерла и сбилась с ритма.
– Спокойно, – скомандовал Краубер. – Не надо истерик. Думаю, кроме меня никто ничего не заметил.
– А есть, что замечать?
– Абсолютно нечего! – поспешил обрадовать меня он. – Я тоже совсем не в курсе дел. Но ты, все равно, либо бери все в свои руки, либо самоустранись и не отсвечивай.
– А иначе? – уточнила я.
– А иначе, – вздохнул он. – Я что-нибудь замечу, потом еще кто-нибудь обратит внимание на твое перекошенное лицо, а там и вовсе до рукоприкладства дойдет.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Только весь этот разговор – между нами.
– Да не вопрос, – пообещал Краубер. – Тогда и совет – между нами. Не мучай мужика. Он места себе не находит. Не будь какашкой!
Я вцепилась ему в плечо ногтями:
– Пусть сам определяется, что ему от жизни нужно.
– Молчу, молчу, – дал задний ход Боря.
Белый танец закончился, и мы вернулись на место. Логинова стала вести себя еще наглее. Она закидывала свои длинные ноги на колени к Филу, и он их не убирал. Я сжимала кулаки, но потом смотрела в безмятежно улыбающееся мне лицо Краубера и через силу улыбалась в ответ.
Наконец, коварная обольстительница сделала то, чего я давно ожидала. Она ловко дернула рукой, и вино из кружки выплеснулось прямо на Филиппа Олеговича.
– Ах! – картинно прижала она руку к лицу. – Простите!
Все. Я сжала зубы. Вот и закончился наш с ним роман, так и не успев начаться. Дальнейшая схема проста до неприличия. Сейчас он вскочит и начнет вытираться, потом решит переодеться. Разумеется, Леночка вызовется помочь, ведь она так виновата. Ну, и в комнате у Разумовского произойдет то, к чему идет дело весь вечер. Алкоголь, уединение, молодое доступное тело – проще рецепта не существует.
– Черт! – вскочил Фил, оправдав мои ожидания. – Надо переодеться!
– Это я виновата! – захлопала глазками Логинова. – Давайте помогу вам!
Играет, как по нотам! Сейчас они уйдут и… Я представила, как Разумовский стягивает кожаные штаны с Ленкиной тощей задницы и почувствовала, что еще секунда, и я брошусь на нее с кулаками, как и предсказывал Боря, навеки погубив репутацию.
– Сам справлюсь, – буркнул Филипп не по сценарию, отмахнувшись от Логиновой, и быстро пошел к себе.
Леночка нахмурилась, но спорить с начальником не стала и уселась в кресло. От облегчения мне захотелось засмеяться, но, веселые истории уже закончились, ребята обсуждали что-то довольно серьезное. Я, не зная куда деть задрожавшие руки, схватила со стола телефон и чуть не уронила его в Катюшину кружку.
– Извини, – пробормотала я.
Королева понимающе улыбнулась:
– Зачем он тебе? Отнеси в комнату, а то утопишь или кто-нибудь его уронит и разобьет.
– А вдруг позвонят?
– В полночь? Да ну!
Я признала Катюшину правоту и поспешила в комнату, решив, заодно, и привести в порядок расшалившиеся нервы.
Ничего непоправимого пока не произошло. Филипп, хоть и ведет себя с Ленкой более, чем фривольно, основных позиций не сдает. Хотя, я ведь сама отступила. А могла бы и побороться!
Впрочем, сейчас ситуация развивается без моего участия, и куда она приведет, зависит только от него. Ну, и от этой стервы, конечно. А уж она-то своего не упустит!
Я не удержалась и треснула кулаком по своей подушке, представив на ее месте Ленкину голову. Стало немного полегче. Я снова ударила и злорадно усмехнулась.
– Получай, овца! – я снова размахнулась и от души врезала спальной принадлежности. – Вот тебе, гадина!
Я вошла в раж и принялась с остервенением лупить ни в чем не повинную подушку, приговаривая гадости в адрес своей соперницы. Наверное, со стороны я выглядела и жутко, и смешно.
По темпераменту я – флегматик. Да и, в принципе, человек довольно добрый. Я против силовых методов решения проблем. Но в данный момент во мне проснулось что-то из первобытного и животного, потому что мне хотелось выплеснуть свои эмоции, пусть даже и на неодушевленный предмет. Гораздо охотнее я бы отмутузила Ленку, но это точно ничем хорошим не закончится.
