Кристина Борис
Другая
– Хорошо, – облегчённо вздохнула Виктория. – Я просто испугалась. У тебя был такой взгляд.
– Я представлял твоего мужа иначе. Вот и всё.
– У нас с ним годовщина скоро. Решили вместе выбраться.
– Увы, на этот раз будешь без курортной интрижки.
– Это не смешно. Я ценю…
– Я понимаю, прости. Я никак не могу забыть тебя. Ты исчезла так внезапно. Я бы хотел ещё раз встретиться.
– Послушай, я рада, что ты сильно изменился в лучшую сторону. Костюм и стрижка тебе к лицу, но поверь: между нами ничего нет – это было лишь мимолётным случаем.
– Мимолётным? Дважды?
– Прекрати. Я принадлежу своему мужу и только. Не делай глупостей.
– Я не собираюсь вести себя как подонок и рассказывать что-либо твоему мужу…
– Это я и хотела услышать. Спасибо, – перебила меня она и вернулась к своему мужу.
Они ушли. Как только их силуэты исчезли, я подошёл к своему коллеге и попросил дать контактные данные Виктории. Аргументировал тем, что девушка тоже раздумывает застраховаться, но забыла оставить свой телефон, чтобы я ей позвонил.
Коллега, ни о чём не подозревая, отдал мне номер. У меня был её номер! Теперь я мог позвонить Виктории! Что, собственно и сделал, вечером. Она долго просила меня оставить её в покое, но в конечном итоге согласилась на короткую встречу на следующий день.
Когда я закончил с ней беседу, я нащупал, что от эмоционального перевозбуждения, мой член напрягся. Сняв брюки, я принялся вспоминать те самые мимолётные случаи с Викторией. Закончилось всё тем, что я направился в душ, ибо мой живот был испачкан.
Глава 4
Наша встреча быстро переросла из беседы в более частный разговор в моей квартире. Несмотря на протест и просьбу оставить Викторию в покое, я не столкнулся с сопротивлением с её стороны.
Теперь наши, так сказать, отношения переросли в игру. Мы встречались в тайне от посторонних глаз и уделяли время только друг другу. Я хотел вернуть тот образ, что встретил в Италии, она же – интрижку, физиологическую разрядку, то, чего ей не мог дать её муж.
К моменту отъезда Виктории с мужем в другую страну, я впал в мученическое, но в то же время сладостное ожидание – а вдруг она найдёт там кого-то другого?
Довольно странно, но мысль о страданиях приносила мне удовольствие, и я попросил Викторию холодно отвечать на мои звонки, не звонить первой, давать больше поводов для того, чтобы нервничать. И она это делала. Всё то время, пока Виктория отсутствовала, я страдал от догадок – а вдруг наша игра зашла слишком далеко, и она в действительности потеряла ко мне интерес?
Это было прекрасно. Когда же Виктория вернулась, моему взору открылась совершенно другая девушка.
Начнём с внешних данных. Когда мы с ней встретились после разлуки, я заметил, что солнце превратило её обычную кожу цвета топлёного молока в медную кожу ангела, волосы выгорели и стали отливать пепельным цветом.
Казалось, необходимо снять с неё обычную одежду из кашемира и надеть шелковую тунику, усадить на ложе рядом с блюдом средиземноморской триады и вот, передо мной не просто Виктория, а богиня.
Но изменения также коснулись и чувств Виктории ко мне. Она поняла, что влюблена в меня. Расстояние, ментальное одиночество, невозможность насладиться нашими привычными встречами – это всё привело к тому, что Виктория стала питать ко мне нечто более, нежели увлечение.
Это меня удивило. Это был пламенных поток речи, местами абсурдный, но в то же время такой чувственный и логичный! Она говорила о том, что собирается рассказать всю правду мужу и предложить мирно разойтись, а потом уйти ко мне.
Я предложил ей пока не торопиться с такими решениями, ибо быть может, она просто соскучилась по нашим встречам. Нужно время, прежде чем понять, это здравая идея или импульсивное необдуманное желание. Виктория согласилась. Мы приняли решение подождать лучшего момента.
Хотя, скажу честно, идея не скрывать наши отношения мне безусловно понравилась, ведь я давно признался в любви этой холодной женщине, которая наконец-то мне покорилась!
Так прошло полгода. К страсти Виктории добавилась нежность. Она сильно поменяла обо мне впечатление.
Наши отношения неотступно шли к скорейшему сближению. Мы даже вместе на неделю уехали за город. Виктория умело отвела все подозрения от мужа, потому то время мы провели абсолютно вместе. Мы настолько были обессилены этой неделей, что некоторое время не виделись, дабы ушло пресыщение. Инициатором такой идеи стал я.
Когда же наше условное время томительного ожидания закончилось, мы встретились. Виктория сразу же при встрече сказала мне, что больше так не может. Она всё рассказала о нас мужу.
Глава 5
Первые недели мы наслаждались друг другом. Моя жизнь заключалась тогда в работе, спальне и Виктории. Я приходил домой и видел свою любимую женщину. Я был счастлив как никогда, ведь добился своего – эта женщина меня любила!
Эта женщина не просто любила меня, она целовала меня, облизывала, кусала, ласкала – делала всё, проявляя страсть и привязанность.
Эта женщина делила со мной мою постель.
Эта женщина принадлежала только мне.
Эта женщина ушла от своего мужа ко мне.
А он не прекращал ей звонить и писать. Он даже не был на неё зол – лишь просил вернуться к нему. Обещал простить и закрыть глаза на это. Он предлагал дальше нам встречаться, не скрывая от него ничего, лишь бы только она была рядом с ним. Он извинялся за свою немощь и говорил, что всё понимает.
Когда я приходил домой и видел грустное лицо Виктории, понимал – он опять ей звонил. После этих моментов она просила оставить её одну. Конечно я не трогал её в эти вечера поскольку понимал, как паршиво ей сейчас, но внутри меня всё готово было кричать от злости и ревности.
Мне хотелось приехать к этому человеку, прижать к стенке, схватив за грудки, и закричать ему в лицо, чтобы он оставил Викторию в покое своими жалобными молениями. Она моя! Так почему же он не оставит её в покое? Любовь? Нет! Любовь у нас!
Однажды я предложил Виктории встретиться мне с её мужем и поговорить по-мужски. На что она сказала, что ни за что не позволит плохо обращаться с ним. Он никак её не оскорбляет, лишь просит вернуться. Виктория действительно уважала его.
Я устраивал сцены ревности, доводя Викторию до слёз. А потом сожалел и просил у неё прощения. Какой же я дурак! Вот же твоё счастье! Здесь. И оно никуда не уходит. Если бы она любила этого старого хрена, она бы уже давно прибежала бы к нему обратно. Но она здесь.
Как бы мой голос разума не говорил это, я часто досаждал Викторию своей ревностью. Порой мне казалось, что я подсознательно это делаю для придания остроты нашим отношениям. Скандал с моей стороны – мольба и горячее признание в любви от Виктории – горячая клятва – слёзы – примирение – секс. Виктория отдавалась со всей страстью после таких ссор, будто хотела доказать, что я зря переживаю.
Но мне и этого было мало. Мне всюду мерещился этот старик. Да, он не был так стар, как я видел в своём воображении, но я не мог самого себя убедить в обратном.
Я просыпался посреди ночи от того, что снился этот старик. Он был жирным, плешивым стариком. Его живот был велик, а член мал и вял, но Виктория, стоя на коленях, с упоением его ублажала. Мерзость? Да. Я сходил с ума.
Не выдержав собственного безумия, я потребовал у Виктории развода с её мужем.
Она послушалась и, позвонив ему, она потребовала то, что я хотел и расплакалась.
Шёл второй месяц нашей совместной жизни.
Глава 6
На следующий же день он пришёл ко мне на работу. Чтобы не поднимать шум, муж Виктории предложил выйти и поговорить вдали от любопытных глаз. Я был не против.
Он просил нас одуматься. Он повторял всё то, что говорил Виктории, как заведённый. Лишь только вскользь услышал, что такого от неё за пять лет совместной жизни, он явно не ожидал. Я понял, что он не отступит. Для него Виктория – святое утешение, совершившее ошибку, а я лишь грязный обольститель.
Тогда я решил отбить у него всякое желание вернуть себе жену, пригласив его в бар:
– Пошли выпьем пива или рома? – живо спросил я.
– Мы разве решили наш вопрос? – удивлённо спросил мужчина.
– Нет, просто люблю пропустить стаканчик пива или бокал рома. Как настоящий мужчина. Что делает настоящий мужчина? Пьёт крепкие напитки и имеет свою женщину. Это и есть та брутальность, по которой женщины сходят с ума. Ведь так?
Я помню его выражение лица. Шок, удивление. Он всё понял. Я не знаю о чём он тогда думал, но предполагаю, что это было что-то связанное с тем, что Виктория рассказала о его немощи. Она предала его – рассказала то, что было их семейной тайной. Я надавил на самое больное.
Я сволочь? Да. Но в бою все средства хороши. Я воевал за свою женщину и не видел преград.
Он не дал развода, но мы решились на компромисс – полный покой с его стороны. Больше он не звонил и не писал.
Виктория успокоилась и перестала страдать, разрываясь между двумя дорогими ей мужчинами, а я перестал ревновать. Наступила тихая гавань, которая длилась ещё полтора месяца.
