Kriu
Опаленные души. Часть 1: Черная ведьма
Как она и ожидала, на лицах Элвина и Агнесс не наблюдалось особого удивления. Впрочем… любой человек, обладающий логикой, заметил бы связь: только аристократы ходили по Лондону без масок. Только Джордж и Элеонора спокойно вдыхали насыщенный углем воздух. У Джорджа был дар… Шарик Элеоноры стал легче. Возможно, та поездка на машине тоже была своеобразной проверкой, и сейчас леди Гостфайер просто хотела подкрепить результат.
– Ничего страшного, моя дорогая, – успокаивающе сказала Агнесс. – Девушки без дара рождаются в семьях аристократов. Это происходит довольно редко, поэтому они весьма востребованы на брачном рынке… Такие девушки чисты, поэтому могут войти в новый род, помогая в закреплении интересных особенностей, – ободряюще улыбнулась миссис Гостфайер.
Рената задумчиво на нее посмотрела и молча кивнула, протягивая женщине шарик. Возможно, та хотела ее успокоить, но девочка не была глупа; может, женщины, родившиеся у двух аристократов, и были востребованной редкостью. Но Рената родилась у аристократки и простолюдина… Что-то ей подсказывало, что в таком случае все не так просто и радужно. Если бы подобный брак давал выгоду, то аристократы не были бы так помешаны на своих семейных древах… Очевидно, Рената – результат «мезальянса» и не будет востребована на брачном рынке. Со стороны миссис Гостфайер было довольно жестоко давать ей ложные надежды… Впрочем, госпожа Агнесс и не должна сильно переживать о судьбе бесталанной девчонки.
Просто Ренате не нравилась эта благожелательность женщины: если тебе плевать, то скажи прямо. Если нет, то найди силы и нормально объясни ситуацию… А фальшивая благожелательность только вводит в заблуждение. Впрочем, эту точку зрения девочки разделяли только Джордж и покойная мать. Все остальные предпочитали успокаивающий обман, который они называли вежливостью… Рената никогда этого не понимала.
– А теперь, думаю, настало время мне встретиться с маленькой Элеонорой и объяснить ей ситуацию, – бодро сказала миссис Гостфайер. – А потом мы проведем тесты, и я покажу ей основы кования. Ох… я так давно не учила молодых леди. Вспоминается моя ушедшая молодость, – мечтательно сказала женщина.
Рената отвела от женщины взгляд и машинально дотронулась до маленькой птички. Та не подавала признаков жизни и была совершенно нормальной температуры… Да, возможно, в тот день девочке показалось. Вот только… некоторые предметы очень четко врезались в память Ренаты: она помнила все странные символы, покрывавшие маленький шарик, могла воспроизвести в своей голове разговорное зеркало, через которое Чендлеры впервые заговорили с миссис Гостфайер… Некоторые вещи из увиденных ей в городе будто притягивали взгляд. Что-то меньше, что-то сильнее, но все они обладали своей странной индивидуальностью в ее голове.
И самым отчетливым характером выделялась висящая на ее шее маленькая металлическая птичка.
Глава 4. Первые уроки
– Итак, моя дорогая, кование. Ох, это такой восхитительный процесс, – мечтательно сказала Агнесс, сидя в мягком бархатном кресле.
На ее добродушное лицо падали отблески пламени из разведенного Ренатой камина. Обычно это делал Джордж, но сейчас он ушел во двор (окруженный странной невидимой преградой, не дающей смогу проникнуть внутрь), чтобы тренироваться вместе с приехавшим Элвином.
С первого визита аристократов прошло два дня, и Гостфайеры вернулись, чтобы начать обучение младших членов семьи Чендлер. Сначала двое будущих учителей выразили желание поговорить со своими учениками наедине и закрылись в недавно убранной изумрудной гостиной… Спустя некоторое время Элеонора вышла, чтобы позвать внутрь папу (Рената осталась молча ждать в коридоре). Спустя еще некоторое время все собравшиеся в гостиной закончили свои таинственные дела и вышли в коридор… Рената отметила, что Агнесс и Элвин странно бледны, а папа выглядит очень усталым. К сожалению девочки, она не успела спросить, что произошло: папа извинился и, устало пошатываясь, пошел наверх. Элвин и Агнесс проводили его долгими пристальными взглядами, немного приободрились, когда его фигура скрылась из вида, после чего приступили к обещанным ими урокам. Элвин повел Джорджа во двор, а Агнесс решила остановиться в той же изумрудной гостиной.
На данный момент в этой самой гостиной собралась почти половина дома. Там была Агнесс, расположившаяся около столика с лежащим на нем подносом, полным небольших отливающих сиреневым шариков, недовольная Розмари, развалившаяся на диване, заинтригованная Элеонора, сидевшая в кресле напротив наставницы, и тихая Рената, робко стоявшая в углу. Девочка не знала, можно ли ей здесь находиться, но больше в этом доме делать было особо нечего: все, что можно было убрать, было убрано, еда приготовлена, а гости встречены. Раньше дети Чендлеров ходили в городскую воскресную школу, дабы получить начальное образование. Теперь же Элеонору и Джорджа начали обучать на дому, а Рената… ей казалось, что про нее как-то забыли. Фрэнк был занят обустройством на новом месте работы (куда устроился по рекомендации миссис Гостфайер), поэтому был слишком занят для налаживания жизни своей старшей дочери. Не то чтобы это сильно огорчало девушку, просто… ей действительно было нечего делать. Поэтому она стояла и слушала.
– Итак… в чем же основная разница между мужчинами и женщинами? – мягко спросила Агнесс. – Если проще, то различие заключается в ядре. Я полагаю, что вы уже слышали это название от храмовников, но на всякий случай объясню, что это значит для аристократов. Ядро – это нечто внутри нас, позволяющее нам особым образом влиять на мир вокруг, – сказала женщина, прикладывая руку к своему солнечному сплетению. – У каждого аристократа оно есть… И у каждого оно обладает своими особенностями. У членов одного рода ядра более схожи, что и определяет характер их пламени и воздействия на предметы. И если у мужчин ядро тянется к миру и берет разлитую в нем огненную энергию, пропуская через себя и превращая в пламя, то у женщин все несколько по-другому… – Агнесс ненадолго замолчала, уставившись на потрескивающий в камине огонь. Спустя мгновение женщина отвела глаза от игры пламени и продолжила: – Мы берем свою собственную энергию и при помощи нее влияем на внешний мир. Из-за этого мы гораздо слабее мужчин, но однажды измененное нами остается измененным навечно… – тут вдохновенно рассказывающая Агнесс заметила пустой взгляд Элеоноры и смущенно кашлянула. – Если проще, то мужчины берут энергию огня из мира, пропускают через свое ядро и создают огонь. Их магия быстра, но недолговечна. Мы же берем нашу силу и создаем артефакт, который останется артефактом навсегда, но это требует большого количества времени и немалой сосредоточенности. Поэтому женщины не могут воевать… Мы ремесленники, – мягко пояснила Гостфайер.
На лице Элеоноры не отразилось особого восторга. Девушка не особо хотела идти воевать на поле брани (это же так грязно и некультурно… только грубый Джордж мог мечтать о подобном), но идея о том, чтобы заниматься кропотливой и тяжелой работой ремесленника, тоже не вызывала в ней особого энтузиазма. Она хотела стать аристократкой не затем, чтобы постоянно работать!
Рената же продолжала молча слушать. Она не совсем понимала, зачем ей знать все это. Особенно учитывая, что у нее не было дара, но… это было интересно. У девочки с детства было необычное увлечение: ей нравилось создавать маленьких кукол. И Чендлер было все равно, кого создавать – в ее коллекции были куклы девочки, старьевщика, уборщицы и даже короля. Ей нравился сам процесс. К сожалению, у их семьи было недостаточно денег, поэтому девочка могла делать лишь маленькие и дешевые вещи… Но ей это действительно нравилось. И было так интересно, что бы случилось, если бы она могла сделать своих кукол волшебными.
– А теперь перейдем к тренировке, – улыбнулась Агнесс и аккуратно подобрала лежащий на подносе шарик. – Моя дорогая, тебе нужно сделать этот шарик легким как перышко, – ласково произнесла женщина, протягивая Элеоноре маленький предмет.
Девочка недовольно надулась.
– Опять? Но я уже это сделала. Какой в этом смысл? – проворчала младшая Чендлер.
Рената сурово зыркнула в сторону сестры, и та невольно поежилась.
– То есть конечно, миледи, – торопливо исправилась девочка. – Я буду рада исполнить ваше указание.
Агнесс улыбнулась шире и протянула Элеоноре шарик. Та быстро его взяла, и… ее рука резко ушла вниз, утягивая испуганную девочку за собой. Рената испуганно вскрикнула и бросилась к упавшей на пол сестре.
– Бва-ха-ха-ха-ха! – донеслось с места Розмари.
Рената сердито повернулась к смеющейся тетушке, чьи подбородки волнообразно колыхались в приступе дикого смеха. Казалось, вся эта ситуация ее немало забавляет… Рената сильно стиснула зубы и…
– Сестра, сестра, больно! – испуганно захныкала Элеонора, и девочка быстро повернулась обратно.
– Что случилось, где болит? – обеспокоенно спросила Рената.
– Он очень тяжелый и давит мне на руку, – испуганно сказала Элеонора, смотря на свою ладонь.
На ней лежал тот самый шарик, вот только… Если в руке миссис Гостфайер он, казалось, ничего не весил, то в ладони Элеоноры он оставил явно видную вмятину, буквально придавив ее кисть к земле. Рената нахмурилась и взялась за шарик… Он был очень тяжелым, но девочка могла его сдвинуть. Она взялась покрепче и…
– Не мешайте, пожалуйста, – внезапно донеслось сбоку.
Рената сердито повернулась и посмотрела на невозмутимую Агнесс, смотрящую на хнычущую Элеонору сверху вниз.
– Ничего страшного с тобой не случится, – улыбнулась женщина. – Шарик не настолько тяжелый. Просто сосредоточься и скажи шарику, что он должен стать легче, – уже более жестким голосом произнесла Гостфайер. – Прояви твердость… Он должен измениться, потому что таково твое желание. Кование – это сражение… Если ты победишь, то предмет послушается и изменится. Если проиграешь, то он останется тем же, что и был, а ты лишишься сил. Хороший артефактор никогда не проигрывает. Запомни это, моя дорогая, – твердо сказала Агнесс.
Элеонора всхлипнула и испуганно посмотрела на Ренату. Та нахмурилась и медленно убрала руку… Сестра проводила ее ничего не понимающим взглядом. Губы младшей Чендлер задрожали, будто она готова расплакаться.
– Я не смогу… Он тяжелый. Я не хочу этим заниматься, – жалобно протянула девочка. В ее прекрасных глазах начали собираться слезы.
Увидев горестный взгляд сестры, Рената тяжело вздохнула, после чего повернулась к мрачной Агнесс. Видно, женщину не обрадовала слабохарактерность ученицы. Старшая Чендлер только мысленно покачала головой… Эта женщина понятия не имела о характере Элеоноры. И о том, как ее следует учить.
– Миледи Гостфайер, насколько важно умение ковать для вступления в брак? – спокойно спросила Рената.
Агнесс недоуменно на нее посмотрела.
– Разумеется, это умение крайне важно, – уверенно произнесла пожилая женщина. – Когда молодые люди встречаются, то мужчина обязан предоставить леди материалы, а та в свою очередь должна сделать из них артефакт. Чем он качественнее, тем больше шансов на успешную женитьбу, – пояснила Агнесс.
Губы Элеоноры мгновенно перестали дрожать. Она нахмурилась и уставилась на металлический шарик тяжелым неподвижным взглядом. В этот момент девочка стала похожа на серьезную Ренату… В конце концов, они были близнецами. А потом… Элеонора невозмутимо подняла шарик и вернула его в руку онемевшей Агнесс.
– Что делать дальше, миледи? – серьезно спросила младшая Чендлер.
В глазах ее горела решимость. Агнесс ошарашенно на нее посмотрела, после чего, казалось, кое-что поняла. В поисках подтверждения леди покосилась на серьезную Ренату… Та еле заметно кивнула.
Верно… Элеонора не будет прилагать ни малейших усилий к тому, в чем не заинтересована. Но если что-то встает на ее пути к счастливому браку, то оно будет незамедлительно уничтожено. И в этом случае упрямый металлический шарик даже не рассматривался как препятствие.
В глазах Агнесс отразилось странное смирение, после чего она бодро улыбнулась.
– Отлично, моя дорогая, – мягко произнесла женщина. – Ты большая молодец… А теперь возьми другой шарик. И осторожнее… Он тяжелее предыдущего, – немного устало сказала Гостфайер.
Хрусть.
– Ох… боюсь, раздавить его не было частью задания, – смиренно произнесла Агнесс. – Возьми другой.
Рената отметила проснувшийся энтузиазм сестры, уверенно кивнула своим мыслям, после чего со спокойной душой покинула изумрудную гостиную. Было совершенно понятно, что ситуация под контролем.
Девушка невозмутимо прошла дальше по коридору, после чего поднялась по скрипучей лестнице, в полной тишине дошла до двери своей комнаты, после чего аккуратно ее открыла. Войдя в небольшое помещение, девушка плотно прикрыла дверь, перешла к кровати, застеленной дешевым белым бельем, аккуратно села, после чего… Достала из кармана утащенный с подноса сиреневый шарик. Не то чтобы это было сложной задачей, учитывая, что именно Ренате поручили вынуть эти шарики из саквояжа миссис Гостфайер и поместить на поднос.
Девочка взволнованно поджала губы, сосредоточилась изо всех своих сил и мысленно приказала шарику стать легче.
Тот остался совершенно равнодушен к ее стараниям.
Рената сжала прохладный, покрытый символами металл, глубоко вздохнула и злобно посмотрела на упрямый шарик.
– Легче, – прорычала девочка. – А ну, стань легче!
Вес шарика не спешил подчиняться стараниям обычной, бесталанной девчонки. Рената нахмурилась, и на секунду в ее взгляде мелькнула глубокая обида… Но вскоре это чувство поглотил гнев. Девочка сердито отшвырнула шарик, насупилась и скрестила руки на груди.
– Ну и не надо… Кому ты нужен, – пробормотала Рената, старательно не глядя в сторону кинутого шарика.
Это была глупая блажь. Чендлер просто хотела точно убедиться для… ну на случай какой-нибудь ошибки. Мало ли что могло случиться? И не нужна ей эта дурацкая магия. Вот папа не аристократ и прекрасно живет… В углах глаз Ренаты выступили невольные слезы, и девочка быстро вытерла их рукавом платья. Спустя несколько долгих, полных переживаний минут Чендлер глубоко вздохнула, медленно выдохнула и постаралась взять себя в руки. Спустя еще пару мгновений Рената достаточно собралась для того, чтобы встать с кровати и начать искать вредный шарик, но тут… Со стороны двери донесся громкий стук.
Девочка резко выпрямилась, на всякий случай еще раз протерла глаза и расправила складки платья.
– Кто там? – спокойно спросила Чендлер, обшаривая взглядом комнату в поисках укатившегося шарика.
– Сестра? – тихо донеслось с той стороны двери. – Это я, Джордж.
Тело Ренаты слегка расслабилось, а взгляд вернулся к двери.
– Заходи, – просто сказала девочка.
Дверь медленно открылась, и в проеме показалась голова ее младшего брата. Самый юный Чендлер выглядел немного запыхавшимся, но счастливым.
– Сестра! – радостно воскликнул мальчик, уверенно входя в комнату. – Я научился создавать огонь! Смотри, смотри! – взволнованно затараторил Джордж, подбегая к сидящей на кровати Ренате.
Девочка озадаченно опустила взгляд, уставившись на совершенно пустые детские руки. Мальчик же остановился, сложил пальцы в форме чашечки, сосредоточенно нахмурился, и… в его ладонях внезапно вспыхнул небольшой язычок пламени.
Рената пораженно открыла рот. Нет, девочка уже видела, как ее сестра делала шарик легче, но… Это выглядело далеко не так впечатляюще, как играющий на ладони мальчика огонь.
– Вау… – тихо сказала Рената, пристально осматривая небольшой огонек.
В отличие от пламени Элвина, этот огонь выглядел как самый обычный, ничем не примечательный огонь. Никакого сиреневого отлива и странной, призрачной полупрозрачности. Самый обычный огонек. Горящий без какого-либо топлива прямо на ладони ее брата.
– Это не больно? – спросила Рената, осторожно наклоняясь ближе. В ее лицо ударил еле ощутимый жар.
– Нет, – весело сказал Джордж. – Элвин сказал, что огненные аристократы более устойчивы к огню и всему, что с ним связано, из-за огненной примеси в ядре. Вроде как наше тело из-за этого изменяется, и поэтому мне и Элеоноре не вредит воздух… – тут парень запнулся и неловко посмотрел на сестру.
Рената сделала вид, что ничего не заметила. Джордж же резко сомкнул ладони, гася небольшой огонек. Девочка отвлеклась от наблюдения за необычным зрелищем, но тут в ее голове созрел новый вопрос.
– Элвин сказал, что с огнем рода матушки что-то не так, – медленно произнесла девочка. – Но я не вижу ничего странного, – удивленно сказала она.
Или «обычный огонь» и был странностью? Джордж отвлекся от своих напряженных мыслей и снова включился в беседу.
– А, он сказал, что это зависит от человека, – отмахнулся Джордж. – И что мне повезло, так как мой огонь более-менее нормальный, – весело пояснил мальчик. – Элвин сказал, что я сильный и у меня большое будущее, – выпятил грудь младший Чендлер. – И когда я стану богатым, то тебе не нужно будет выходить замуж и работать… Я тебя обеспечу, сестра, – заверил девочку стоящий напротив Джордж.
Рената тускло улыбнулась и молча потрепала своего слишком умного брата по голове. Вскоре урок Элеоноры тоже был окончен, и Рената отвлеклась на уборку за гостями и последующую готовку ужина… Только к вечеру вспомнив, что «магический» шарик так и остался пылиться под ее кроватью. В итоге Рената окинула кровать задумчивым взглядом, равнодушно пожала плечами и легла спать. Девушка устало заключила, что если шарика не хватились сразу, то и потом о нем не вспомнят. На этом ее слишком долгий день был окончен.
К сожалению, из-за непривычной суматохи этого дня старшая Чендлер полностью забыла про странное собрание в гостиной, на которое ее так и не пустили.
Глава 5. Забытая картина
Шли дни, чередой сменяя друг друга. Воодушевленная Элеонора продолжала ломать все новые и новые причудливые вещицы, призванные развивать ее «силу убеждения», Джордж тренировался на заднем дворе, Фрэнк работал, а Розмари ела и спала. Каждый был при деле и занимался своими важными задачами… Каждый, кроме неприкаянной Ренаты. Казалось, окружающие не совсем понимали, что им с ней делать. Точнее, не понимали аристократы. На просьбу девочки отправить ее в воскресную школу те отвечали непонимающими улыбками. Эти улыбки будто говорили, что члену аристократического рода не пристало водиться с простолюдинами. На вопрос же, чем обычно занимаются бесталанные аристократы, улыбка становилась еще более непонимающей… Возможно, Гостфайеров никогда не волновала эта тема.
В конце концов Агнесс постановила, что Рената должна заниматься хозяйством и ждать предложения от будущего супруга. Девочка смиренно согласилась с этим планом, после чего очень вежливо спросила, как супруг должен узнать о ее существовании, если Чендлер безвылазно сидит в одном из самых недоступных домов Лондона. Агнесс очень ласково улыбнулась неожиданно напористой девочке, после чего заверила Ренату, что лично займется этим важнейшим в жизни любой девушки вопросом, как только Чендлер исполнится семнадцать лет. Вопрос Ренаты, чем же ей заниматься до того счастливого мига, так и остался без ответа. Точнее, ее просто ласково погладили по голове и прошли мимо. Рената Чендлер не посчитала это ответом и спросила еще раз.
И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз… На шестнадцатый раз глаз Агнесс невольно дернулся, после чего женщина, наконец, сдалась. Она улыбнулась кривой тенью своей обычной улыбки, изо всех сил сжала висящий на ее шее амулет из какого-то серого камня, после чего очень ласково попросила Ренату не волноваться об этом, заниматься домом и перестать задавать этот вопрос. Чендлер посмотрела в глаза леди Гостфайер и проницательно осознала, что лучше не злить свой единственный шанс на успешное замужество. Даже если это самое замужество казалось девушке не самым лучшим планом на будущее.
Не то чтобы Рената никогда не мечтала о счастливой семейной жизни. Просто девушка прекрасно знала о своем непростом характере и понимала, что желающих вступить с ней в брак может и не найтись. Сидеть на шее Джорджа девочка не желала, поэтому ей нужна была профессия. А для этого необходима воскресная школа.
И это был отличный план… До попадания в аристократический дом.
Теперь же положение Ренаты сделалось очень непростым: замуж за простолюдина ей было нельзя, работать секретарем или швеей тоже возбранялось… Она же аристократ. Создавать артефакты девочка была неспособна, а ждать хорошего предложения от аристократа… Рената трезво оценивала свое положение на брачном аристократическом рынке и не особо верила, что леди Агнесс будет сильно стараться на этом поприще. Женщина была мастером милых слов и добродушных улыбок, но как только нужно было что-то сделать, аристократка мгновенно становилась самым бесполезным существом в мире. По крайней мере, в отношении Ренаты. Скорее, леди Гостфайер попытается как можно быстрее спихнуть раздражающую девчонку подальше. К примеру, какому-нибудь нетитулованному аристократу. Не самая лучшая перспектива, особенно учитывая нрав большинства нетитулованных. Большая часть из них была бастардами рода Рэдфайер, известными своими похождениями на любовном фронте и разгульным образом жизни.
Если у Ренаты когда-нибудь появится подобный муж, то дело окончится смертью: либо она в приступе ярости уничтожит пьяного повесу, либо он прервет ее жизнь, спасая себя. Если произойдет второе, то за повесой придет крайне злой Джордж. И тогда ее брат окончит свои дни в тюрьме, отбывая срок за убийство.
Рената вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя плохие мысли. После чего тяжело вздохнула и продолжила разбирать завалы в подвале. Прошел уже месяц с тех пор, как Чендлеры стали частью рода Блэквуд, и за это время девочка наконец-то очистила особняк Блэквудов от годами копившейся пыли и мусора. Создавалось ощущение, что слуги давным-давно покинули это место, оставив тетушку зарастать жиром и грязью в гордом одиночестве… Иногда девочка задавалась вопросом, жила ли матушка в этом же доме и было ли здесь столь же грязно? Хотя вряд ли… Матушка всегда хорошо умела убираться. Это был необычный для аристократа навык, благодаря которому Рената подозревала, что слуги у Блэквудов не водились в принципе. И что Аделаида была единственным Блэквудом, который умел убираться. Тетушка, по крайней мере, точно этого не умела, а про других представителей этого рода Рената ничего не слышала.
На самом деле девочка в принципе не слышала о роде Блэквуд. Это могло означать, что род молод и беден, поэтому у него не нашлось денег на внесение в книгу пэров, но Агнесс утверждала, что их род берет начало от самой Забытой войны. Это минимум двести лет назад… Их род относился к старым. Старше были только четыре древних рода, несущие в названии частицу «файер», что означало огонь. Получается, за двести лет их род не накопил на взнос в книгу пэров?
Это было весьма разочаровывающе…
И сильно беспокоило. Если их род настолько малоизвестен, а его родовые особенности настолько слабы, то светлое будущее Чендлеров начинало трещать по швам. Хотя девочка была единственной, кого это беспокоило. Остальные Чендлеры были слишком воодушевлены и смело смотрели в будущее… Возможно, Ренате стоило последовать их примеру, но она просто не могла. Девочка постоянно ощущала неясную нервозность и странный зуд в глубине своей черепной коробки… Она испытывала схожее ощущение всего один раз в жизни – тогда в их городке разразилась жуткая гроза, снесшая несколько деревьев и убившая пару неосторожных путников… Густой воздух и неясное ощущение напряжения, разлитое в воздухе, которые она ощущала тогда, очень походили на нынешние чувства.
Только в этот раз эмоции были сильнее. И длились уже целый месяц, наваливаясь, когда девочка пыталась уснуть.
Может, она просто не привыкла к новому месту и своему измененному статусу? В конце концов, быть аристократом гораздо выгоднее, чем простолюдином. Она просто накручивает себя – тяжело вздохнула Рената, отодвигая коробку с очередным хламом. Девочка заканчивала отмывать холодный каменный пол, примеряясь к дальней стене. Если постараться, то можно поставить там полки с запасами картошки, овощей и зерна. Холод подвала не позволит продуктам портиться, сохраняя купленное и позволяя экономить небольшие средства, имеющиеся у Чендлеров… Ведь, несмотря на громогласные заявления Розмари, основным поставщиком денег в бюджет был Фрэнк.
Еще одно разочарование, связанное с нищим родом Блэквуд.
Рената непроизвольно усмехнулась, вспомнив визги «любимой» тетушки, и отложила швабру. Настало время подойти к менее освещенному участку подвала. Это место было последним не убранным участком дома, и Рената была полна решимости закончить свою нелегкую миссию, несмотря ни на что. Даже если в этом холодном и полутемном подвале немного страшно.
Старшая дочь семьи Чендлер отряхнула запылившееся от уборки платье, взяла мокрую швабру и двинулась на штурм будущей кладовой. Вот только ее штурм очень быстро закончился, когда всего через пару метров девушка ощутила, что ступает по чему-то… мягкому.
Внутри Ренаты все сжалось, и она невольно вздохнула… После чего мучительно закашлялась от поднявшегося в воздух густого слоя пыли. Ничего не понимающая девушка протерла слезящиеся глаза и опустила взгляд на непонятное мягкое нечто… Чтобы обнаружить себя стоящей на жутко толстом слое пыли! Ее было так много, что сначала Рената не поверила своим глазам и просто молча смотрела на это ужасающее зрелище… Ее ноги буквально утопали в серой пушистой массе. Девочка ошарашенно открыла рот и машинально заметила справа от себя чьи-то застарелые следы… Похоже, до нее уже кто-то входил в этот пылевой ад. Девочка прищурилась, силясь разглядеть хоть что-то в полутьме и поднявшейся в воздух пыли, но потерпела досадную неудачу. Но девушке хватило самого наличия следов.
Итак, тут кто-то был, и этот таинственный кто-то и не подумал о том, чтобы убрать этот… это! Если до этого девочка считала, что особняк зарос грязью, то теперь… Этот слой пыли был просто вековым в самом прямом смысле! Здесь не убирали десятилетиями! Будто слуги просто игнорировали этот участок!
Нет, конечно, на это место не падал свет от двери в подвал, и участок пола был затемнен… Поэтому Рената заметила эту пыль только сейчас, но теперь-то она видит! Какая наглость! Если бы девочка встретила безответственного человека, отвечавшего здесь за уборку, то задала бы ему взбучку!
На этой мысли раздраженная Рената достала из кармана платья платок, смочила его в стоящей на ступеньке лестницы кружке с водой и повязала мокрую ткань вокруг лица. После чего взяла верную швабру и принялась отмывать вековой слой грязи. Времени на это ушло порядочно, и к тому моменту, когда девочка добралась до сохранившейся цепочки следов, она слишком устала, чтобы злиться. Точнее, она так думала, пока не подняла взгляд к стене и не увидела, что таинственный некто не просто равнодушно прошелся по пыли, даже не думая это убрать, но и притащил с собой какой-то… Что-то большое, прямоугольное и укрытое старым куском полотна. По форме это нечто больше всего напоминало какую-то картину. Причем само полотно тоже было покрыто слоем серой пыли, из-за чего частично сливалось со стеной.
Рената неверяще уставилась на этот неприятный сюрприз, медленно осознавая, что как только она попробует подвинуть это, слой пыли на картине осыплется, снова пачкая только что помытый пол. На этом моменте у девочки почти опустились руки. Но бросать дело на полпути было не в ее привычках… Особенно учитывая позорную заброшенность этой части подвала. Кто знал, во что превратилась стена за картиной? И чтобы оценить ее состояние, Чендлер в любом случае пришлось бы передвинуть эту пыльную вещь. Рената печально вздохнула и хотела взяться за раму, чтобы отодвинуть картину, но ее усталая рука дрогнула и вместо картины схватилась за укрывающее ее полотно.
Тяжелая от пыли ткань, казалось, хрустнула, настолько она закостенела, после чего медленно осела на пол, поднимая в воздух новое серое облако. От неожиданности девочка вдохнула вездесущую пыль через высохший платок и снова начала лихорадочно кашлять, протирая слезящиеся глаза. Через некоторое время серая от пыли девочка, наконец, прокашлялась и открыла покрасневшие веки…
На нее смотрела матушка.
Рената вздрогнула и машинально отступила на шаг. И только тогда осознала, что матушка была нарисована краской. Это был портрет.
Семейный портрет.
На картине была изображена уже знакомая девочке гостиная, в которой расположились несколько человек – в центре находилась старушка, сидящая на стуле и кутающаяся в шерстяную шаль. Выглядела она очень усталой и странно безразличной… Ее глаза были пусты, будто в них совсем не осталось жизни. Справа от старушки стояли две девушки. И той, что стояла ближе к пожилой женщине, была молодая матушка… возможно. Ренате было сложно сказать, так как рядом с матушкой стояла очень похожая на нее девушка. Отличались они только выражением лиц: одна была знакомо хмурой, а другая весело улыбалась. У матушки была сестра?
Слева от старушки стоял усталый мужчина в военной форме – чем-то он напоминал Джорджа… Джорджа, который очень давно не спал. Похоже, у матушки была не только сестра, но и брат… А также бабушка?
Глядя на полотно, Рената нахмурилась… Что-то в этой картине было неправильно. Конечно девочка знала, что бывают несчастные семьи… Все это знали, но пустой взгляд старушки и загнанное выражение в глубине глаз «брата»…
Какой художник написал бы такую безжалостно искреннюю картину? И какой заказчик бы ее принял?
Рената задумчиво опустила взгляд и заметила, что часть картины, утопающая в тени, содержала в себе что-то… странное. Девочка не могла сказать точно, что же ее беспокоит, – было слишком темно, чтобы сказать. Рената нахмурилась и повернулась к лампе, закрепленной на противоположной стене подвала. Бровь Чендлер раздраженно дернулась: казалось, не только уборщик, но и установщик ламп игнорировали эту стену, забыв про то, что ее нужно освещать. Девочка сердито повернулась обратно… На самом деле эта картина ее не на шутку обеспокоила. Было в ней что-то очень жуткое.
Во-первых, изображенные на ней люди выглядели как загнанные в западню… Все, кроме молодой девушки слева. А во-вторых, тетушки Розмари на ней не было. И что-то еще… какая-то неровность в нанесенной краске. Будто кто-то рисовал поверх уже имеющегося изображения, изменяя его во что-то другое.
Рената поджала губы и решительно схватилась за огромное полотно. Если она подтащит его поближе к свету, то сможет разглядеть.