Ксения Батуринец
Ритм сердца
* * *
Сидели двое на скамейке,
Качались ветви на ветру,
И души, словно в телогрейки,
Закутались одна в одну.
Весь мир, казалось, средоточен
Лишь здесь, лишь в этой теплоте,
И как прогноз всегда неточен,
Так в этой милой простоте
Неясен был исход грядущий,
Но явно было лишь одно -
Что в убаюканных их душах
Нет тени – всё озарено.
Коврижка
И стоит одинок небольшой островок
Во небесно-морской лазури.
Он привык жить один, сам себе господин,
Выживая и в штили, и в бури.
Золотой Рог
Луна сменила солнце на посту,
Мост золотом в ночи морской искрится,
"Надежда" дремлет, но стоит пока в порту,
И в городской душе она ещё теплИтся.
Если бы Пушкин жил в современном Владивостоке, он написал бы так:
В Япономорье мост вантовый,
Златой налёт на мосте том,
И днем и ночью звук автовый
Все носится по нем кругом.
Летит направо – песнь заводит,
Налево – шина проскрипит,
Там чудеса, там лисы бродят,
Русалка за рулем сидит.
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных камней,
Высотка там на курьих ножках
Стоит с окном, но без людей.
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный, весь хай-тек,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их узбек;
Полна казна там мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Флайджет несёт богатыря;
А в крепости царевна тужит,
И бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт и пьет сама с собой,
Там царь Кощей над златом чахнет;
Особый дух… Там смесью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел мост златой;
Под ним сидел и кот блатной
Свои мне сказки говорил.
* * *
Сегодня на море тихо, чисто и серо,
Только слышно и было,
Как чайки перо прошелестело.
* * *
Сегодня на море тихо, чисто и хмуро,
Только слышно и было,
Как чайка тихонько вспорхнула.
* * *
Июньские краски разбросаны кистью
По "азиям", словно гирлянды,
В восточной – жасмины, ирисы и маки,
А в западной – время лаванды.
Таврида – там тон задавала крымчанка,
Бродя по дворцам Херсонеса.
Тут вторит шахтерская ей Тавричанка,
От сажи черна, словно бесы.
Там, любвеобильно слезу проливая,
Фонтан льется в Бахчисарае,
Тут силы живительной горный родник
Журчит, Пачехезу питая.
Ведет перекличку все запад с востоком,
Немного словами играя,
А в небе поет херувим синеокий
"Россия такая большая".
13.06.24
* * *
Сижу на скамейке, смотрю на пион
И думаю, как же прекрасен есть он.
* * *
Апрельский нежный ветерок
Ласкал растаявших прохожих
И облака вперед толкал,
На ангелов весьма похожих.
Крылом махнул один из них
И перья в небе расплескались,
Кружась, вальсировали вниз,
Мотивы сказки создавались.
И те прохожие, что часто
На небо взор свой устремляли,
Вдруг чуда стали сопричастны -
Перо от ангела поймали.
И потекли стихи рекою,
Звучал в стихах тех дар небес,
Поэты чудно воспевали
Любовь и жизнь, моря и лес.
Прохожих тех немного было,
Из тысячи всего лишь пять,
Увы, не суждено мне было
Небесное перо поймать.
* * *
И робко, нежно, бессловесно
Нам обнажив свои черты,
Листок распустится прелестный
Апрельской хрупкой красоты.
Межсезонная дуэль
Ах, сударь, обнажайте вашу шпагу,
Я вызываю вас, милейший, на дуэль,
Февраль, вы обнаглели, не уступите ни шагу,
Вы попираете мои права, а я – апрель!
Вот, укольнул я вас, и значит, больше солнца,
Вот снова укольнул – сильней звенит капель!
Вот третий – распахнули все оконца,
Ах, ранили меня – последняя метель!
Еще, еще, вы ловко научились,
Ведь столько лет вредить моей весне,
Приходит март – и хватит, ваша милость,
Уж убирайтесь в Антарктиду вы к жене!
Иль в Арктику к любовнице, к подруге,
Ведь места вам по всей Земле полно,
И забирайте наконец с собою вашу вьюгу,
Вам захватить нас полностью не суждено!
Вот вам за дикий мерзкий холод,