Ксения Крутская
Озеро в твоих ладонях
– «Сломанное перо», – вполголоса сказала Марина, – или все же «Зов туманов»… Даже не знаю, что мне понравилось больше…
Северина слегка порозовела и махнула рукой.
– Ох, я тщеславна, знаешь ли, – улыбнулась она. – Я очень надеялась, что за время до ужина ты поищешь и полистаешь мои книги… и выскажешь свое мнение. Рада, что ты меня не разочаровала. И рада, если тебе и в самом деле понравилось.
– Понравилось, – решительно сказала Марина. – Честно. Боюсь, завтра я просплю утренний прием, потому что буду читать всю ночь.
– Вот этого не надо, – усмехнулась Северина. – Знаешь, какой суровый тут врач? Только попробуй разок проштрафиться, и лишний желудочный зонд тебе гарантирован! – Она скорчила зверскую физиономию.
– Ладно, не буду просыпать, – кивнула Марина. – Почитаю часов до трех и волевым усилием лягу спать. А вот еще что… – Она замялась и нерешительно глянула на Северину. Та понимающе покачала головой.
– Ты и о здешних легендах что-то накопала.
– Да. Так почему вы приезжаете сюда уже в четвертый раз?..
– Слушай, – вполголоса сказала Северина, наклоняясь ближе к Марине, – то, что ты нашла в интернете, не должно тебя пугать. Это и вправду всего лишь легенды. И только я и еще пара человек из здешнего персонала знаем, что тут произошло на самом деле. – Она откинулась на спинку стула и положила сцепленные в замок руки на стол. – Я езжу сюда не каждый год. Четвертый раз – это за последние семь лет. А то, ради чего я приезжаю, началось намного раньше. Санаторий существует уже около тридцати лет. И вот пятнадцать лет назад тут пропала пациентка. Ушла вечером в свою комнату, а утром не появилась ни на приеме, ни на завтраке. Соседи по корпусу – жила она, кстати, во втором корпусе, в твоем! – видели и слышали, как она входила к себе, запирала дверь, плескалась в ванной… А наутро ее в комнате не оказалось. Постель была застелена, все вещи на месте. Дверь заперта изнутри, но окно открыто…
Естественно, ее долго искали. Прочесали весь лес, вызвали водолазов и обшарили дно озера. Не нашли. Объявили в розыск. Не нашли. А на озере с тех пор стали происходить очень странные вещи… – Северина замолчала и уставилась на Марину своими льдисто-голубыми глазами. – Хочешь узнать о них?
– Конечно, – прошептала Марина. Паучок пробегал вверх-вниз по позвоночнику, и лапки его были колючими и ледяными.
– Ты уверена? – усмехнулась писательница. – В конце концов, тебе здесь еще три недели жить… Рядом с этим озером.
– Рассказывайте уже, – слабо улыбнулась Марина.
– Ну хорошо. Вот тебе один пример. Под утро на озере бывает густой туман. Такой густой, что, если ты выйдешь на берег часов в пять, то скорее всего дорогу назад не отыщешь, забредешь в топкое место и утонешь. И тебя не найдут.
– Как такое может быть? Тут ведь ста метров нет до ограды санатория. Если кричать…
– Никто не услышит, – сурово сказала Северина. – Туман поглощает все звуки. Так тут пропала одна парочка. Они познакомились здесь, в санатории, и решили встретить рассвет на берегу. Романтики… Ни его, ни ее больше никто не видел. Это было девять лет назад. А ровно через год один Фома неверующий, наслушавшись историй об этом месте, полез доказывать, что это всё байки и дремучие суеверия. И, естественно, тоже пропал. При мне таких случаев не было. Но вот четыре года назад, как раз когда я ездила в Турцию вместо этой желудочной глуши, здесь пропала медсестра. Говорят, она влюбилась в постояльца, как-то раз поговорила с ним и в растрепанных чувствах пошла проветриться на озеро. И не рассчитала время – угодила в туман…
– «Зов туманов»? – помертвевшими губами выговорила Марина.
– Именно, – горько усмехнулась Северина. – Вот почему я здесь. Тайна не раскрыта. Книга написана, но загадка не решена. И я буду приезжать сюда до тех пор, пока…
– Пока не раскроете тайну?
– …Или пока туманы не позовут и меня, – кивнула Северина. Глаза ее вспыхнули холодными искорками.
Марина замерла, уставившись в свою тарелку. Пару минут за столом царило молчание. Марина первой неохотно, нерешительно нарушила его:
– Я была там сегодня.
– На озере? – встрепенулась Северина, взгляд ее льдистых глаз обжег собеседницу, как две капли жидкого азота.
– Да, – прошептала Марина, отводя глаза, – и так странно, конечно… Отошла на пару шагов от берега и попала в такие дебри… Еле выбралась. Если бы не…
– Если бы не что? – Северина явно встревожилась.
– Там был вот этот мужчина, – Марина незаметно указала взглядом на дальний столик, за которым сидел «военный-пожарный» и читал книгу, меланхолично прихлебывая чай. – Я увидела его рубашку сквозь листву и пошла за ним. И вышла на берег.
– О, – Северина быстро оглянулась и снова повернулась к Марине, – он часто туда ходит. И мне очень, очень интересно, – она явственно поежилась, – почему его туманы не забирают…
– Вы его знаете?
– Да, знаю. Насколько его вообще возможно узнать. Он ведь приезжает сюда каждый год уже семь лет. Из четырех раз, что я была здесь, я пересекалась с ним трижды. И даже на третий раз, когда мы уже достаточно намозолили друг другу глаза, он ни словом и ни жестом не дал понять, что узнал меня! Он ни с кем не общается, всегда сидит один, гуляет один, не принимает приглашений от других пациентов поиграть в шахматы… Только книги, одинокие посиделки за чаем в столовой… И озеро. Постоянно – озеро. Я подозревала, что он кого-то потерял здесь. Но оказалось… – Северина вдруг замолчала, уставившись куда-то вдаль, в густеющие, звенящие комарами сумерки.
– Что – оказалось? – нетерпеливо спросила Марина.
– Его потеря не связана с этим озером, – медленно проговорила Северина после заметной паузы. – Но такое ощущение, что найти потерянное он пытается на его берегах.
Паучок на позвоночнике Марины съежился, словно от порыва ледяного ветра.
– Что за потеря?..
– У него умерла жена. Семь лет назад. От лейкемии. С тех пор он стал постоянным пациентом гастроэнтерологов.
Утренний прием Марина не проспала – накануне усталость после переезда и обилие новых впечатлений убаюкали ее с планшетом в руке, так что «Зов туманов» остался недочитанным. Прибежав на завтрак, она не увидела Северину ни на террасе, ни в помещении столовой, со смешанным чувством облегчения и разочарования устроилась в углу террасы, включила планшет и приготовилась поглощать безвкусный завтрак, приправляя его захватывающим и очень вкусным чтением.
Когда на столе возник поднос с традиционной утренней кашей, Марина не без труда оторвала взгляд от текста на экране, с улыбкой поблагодарила работницу столовой Веру, разносившую завтраки, и, пользуясь случаем, оглядела террасу. Северина так и не появилась, говорливая стайка разновозрастных дам заканчивала завтрак и собирала пустую посуду. И, как и в прошлый раз, в противоположном – самом дальнем от столика Марины – углу светло-желтым пятном на фоне мореного дерева стены выделялась рубашка таинственного незнакомца. Он, как и накануне, неторопливо прихлебывал чай и размеренно переворачивал страницы книги. Марина отметила, что читает он, судя по всему, быстро – быстрее, чем она сама.
Любопытный паучок робко переступил лапками, пытаясь заглянуть в голову незнакомца через страницы лежащей перед ним книги. Почему Ле Гуин? Почему фэнтези? Такой брутальный вид, такая трагичная история… Что ты за человек, нелюдимый таинственный блондин-вдовец неопределенного возраста?..
Задумавшись, Марина рассеянно уставилась на торчащий на макушке незнакомца непокорный хохолок светлых волос… и в этот момент мужчина вдруг резко поднял голову и посмотрел на нее. Марина испуганно опустила взгляд, сердце словно бы ухнуло в ледяную воду. Серо-стальные глаза просветили ее насквозь – не прочитали ли они в душе чего-то лишнего?.. Смутившись, она уставилась в экран лежащего перед ней планшета, но через пару мгновений, отчаянно ругая себя за любопытство и глупое девчачье поведение, не выдержала и снова стрельнула глазами в сторону незнакомца. По шее и щекам прокатилась горячая волна: он по-прежнему пристально смотрел на нее… и слегка улыбался?..
Марина торопливо допила чай и чуть ли не бегом покинула террасу.
***
До обеда пришлось побегать по разным процедурам и врачам, что не слишком огорчило Марину, так как погода испортилась, налетал порывистый ветер, поднимая в воздух и закруживая маленькими смерчиками песок и травинки. Небо хмурилось, время от времени брызгаясь несильным, но противным дождиком, не столько прибивающим, сколько поднимающим пыль.
За обедом Марина предпочла укрыться в помещении столовой, потому что на террасе беспокойный ветер норовил закинуть в тарелку горсть мусора и песчинок. Войдя в полутемный зал, она сразу же увидела в углу синее сияние шевелюры знаменитой писательницы. Та приветливо махнула ей рукой и сдвинула свои тарелочки, освобождая место на столике.
– Добрый день, – сказала Марина, усаживаясь. – Не видела вас утром.
– А, я же завтра уезжаю. – Северина махнула рукой. – С утра сдавала анализы, без анализов Петр Петрович не выпускает, всё ему нашей кровушки мало, – она хмыкнула.
– Завтра? Уже?.. – Марина сама не ожидала, что это известие до такой степени расстроит ее.
– Да, я ведь здесь уже три недели, пора и честь знать! Иногда я остаюсь и на месяц, но сейчас мне некогда. Скоро презентация новой книги. Кстати, вот. – Писательница вытащила из кармана картонный прямоугольничек и протянула Марине. – Возьми мою визитку, если что – пиши на емэйл или в соцсети. Не обещаю, что обязательно сразу отвечу, да и тебе, может, мои контакты ни к черту не сдались, но все же… приятно иметь возможность связаться с человеком, даже если не предполагаешь ею воспользоваться. И ты мне дай свой номер. – Она достала телефон, включила и вопросительно уставилась на Марину. Та продиктовала цифры и с любопытством уставилась на визитку Северины: серебристо-белые буквы на черном фоне, готический шрифт, адрес электронной почты, сайт, страницы в соцсетях…
– Я ужасно рада, что познакомилась с вами, – вырвалось у Марины.
– Очень приятно, – отозвалась Северина. – Читай, если нравится. И… не воспринимай всерьез. Ничего не воспринимай всерьез – кроме «Зова туманов». – Она неожиданно жестким взглядом впилась в Маринины зрачки. Марина непроизвольно откинулась назад, словно пытаясь вырваться из пут стальной проволоки этого взгляда. По позвоночнику пробежал холодок, не имеющий ничего общего с возней любопытного паучка.
После обеда погода наладилась, и Марина решила прогуляться по окрестностям. Торжественно пообещав себе больше не лезть ни в какие непролазные дебри, она переоделась в походную одежду и снова спустилась к озеру – не без опаски, в глубине души посмеиваясь над своими страхами, но все же не имея сил полностью выкинуть их из головы.
Осторожно идя по тропинке вдоль кромки воды, Марина добралась до места, где берег начинал понижаться, становиться сырым и далее – топким. Присев на камень у подножия невысокой ивы, она обхватила колени руками и задумчиво уставилась на неподвижную гладь озера. Непрозрачно-зеленая вода с отражающимися в ней деревьями казалась густой, как масло. Темная глубина завораживала, звала к себе, стремилась затянуть в таинственное, мрачное подводное царство…
– Ну что, напугала вас Северина своими историями? – послышался рядом насмешливый голос. Замечтавшаяся Марина от неожиданности едва не свалилась с камня.
– О, вижу – действительно напугала, – улыбнулся незнакомец из столовой, усаживаясь на землю рядом с Марининым камнем. – Вы позволите?.. Понимаю по реакции на мое внезапное появление, что без историй о таинственных исчезновениях дело не обошлось. И обо мне самом, странном угрюмом вдовце, ищущем на берегу рокового озера следы своей потерянной любви… – Мужчина с улыбкой искоса глянул на Марину. Та смотрела на него с откровенным изумлением.
– Откуда вы знаете?..
– Я давно знаком с Севериной, – мужчина развел руками, – и достаточно хорошо ее знаю. Она ездит сюда как только может часто, хитростью и чуть ли не шантажом вымогает у своего гастроэнтеролога направления, а потом рассказывает всем, кто попадется под руку, страшные легенды об этом озере – гениальный маркетинговый ход, вам не кажется? И меня, так кстати подвернувшегося под руку, тоже беззастенчиво использует как инструмент продвижения своих книг. Я-то не возражаю, с меня не убудет… Но вас мне почему-то стало немного жаль. Вы ведь попались на ее удочку, я так понимаю?
Марина вдруг почувствовала неожиданный укол обиды и легкого раздражения. Ну вот зачем он так некстати влез со своими рациональными рассуждениями и оборвал паутинки ее любопытному паучку?..
– Да, попалась, – сухо проговорила она. – И предпочла бы, если вы не возражаете, еще немного потрепыхаться на крючке.
– О, прошу прощения, – мужчина примирительно поднял руки вверх, – я не хотел вмешиваться, не хотел врываться в ваш мир. Если уж вам так в нем понравилось… Простите ради бога, я не хотел… – Судя по голосу, он искренне раскаивался в своем разоблачительном высказывании. Поднявшись с земли, он слегка поклонился и собрался уходить.
– Да ладно, чего уж там, – улыбнулась Марина. Ей почему-то теперь стало жаль уже его – невольного разрушителя сладкого и жуткого наваждения. – Я вас прощаю. Хотя именно вы-то должны были меня понять, я же видела, что вы читаете за едой…
– О да, – мужчина с облегчением улыбнулся и снова опустился на землю рядом с Мариной, – я люблю подобные книги. Истории волшебные и научно-фантастические, жуткие и добрые, логичные и безумные… Всех видов и сортов. Они помогают мне не захлебнуться в океане реальности.
– Вот и мне так же. Единственное, что остается человеку, которого ничего в реальности не радует… – Марина замолчала.
– Так-таки ничего? Работа, друзья, семья?
– Друзья – пожалуй. Но с работой и семьей времени на них практически не остается. Да и семья… Не знаю, что вы подразумевали под этим словом, но вся моя семья – это мама. – Марина произнесла это и сразу же пожалела о своей откровенности, уловив мимолетный взгляд, искоса, украдкой брошенный на нее. Еще чего не хватало…
– Насколько я понимаю, Северина рассказала вам о… моей семейной истории? – Мужчина задал этот вопрос ровным и спокойным тоном, но Марина все же уловила в интонации крохотную трещинку, срыв, ноющую воспаленную царапину.
– Да, – вздохнула она, стараясь голосом выразить сочувствие. – Только в самых общих чертах, но все же…
– Вышло так, что теперь я предпочитаю общество книг обществу людей, – таким же ровным голосом произнес мужчина. – И сюда, в пансионат, я каждый год приезжаю именно поэтому – более безлюдного места с необходимым уровнем комфорта мне еще не попадалось. И поэтому я ни с кем здесь не общаюсь, и поэтому Северина так обижена на меня – я не хочу ни с кем делиться своим покоем и одиночеством.
– Так зачем вы тогда подошли сейчас ко мне?.. – удивилась Марина.
– Сам не знаю, – просто ответил мужчина, внимательно глянув на нее своими пронзительными глазами цвета грозовых туч.
Марина не нашлась, что на это ответить. Молчание тянулось и тянулось, как тени деревьев по поверхности воды на закате. Тишина, как клочья липкого тумана, забивала легкие, мешая дышать, заставляя сердце биться тяжело и учащенно.
– Как вас зовут? – наконец через силу выговорила она, не выдержав схватки с глухим давящим безмолвием.
– О, простите, – мужчина повернулся к ней, с полупоклоном прижав руку к груди, – как невежливо получилось. Ярослав, – он еще раз поклонился, – но я прошу вас называть меня Яр. Терпеть не могу длинные имена.
– А меня зовут Марина. Ну, если хотите, можете сократить, как вам удобно.
– Благодарю за доверие. – Яр со странным выражением лица коротко глянул на нее и снова отвернулся к воде. – Тогда я буду называть вас Рин. Если вы не возражаете.
– Рин, – изумленно повторила Марина, словно пробуя новое имя на вкус. – А что, мне нравится. Спасибо. Принимается.
– Я очень рад, – улыбнулся Яр. – Рад знакомству – и тому, что вам понравился мой вариант сокращения вашего имени. А теперь я вынужден вас покинуть. У меня в четыре часа процедура. Вы остаетесь? – Он легко поднялся на ноги и выжидающе уставился на Марину.
– Да, пожалуй, посижу здесь еще. Я сегодня совершенно свободна.
– Увидимся. – Яр снова церемонно поклонился и быстро ушел по направлению к воротам пансионата.
Марина покосилась ему вслед. Ну и дела. Северина – мистификатор. Яр… Рин… Что-то тут не то…
Она сидела на камне, подтянув колени к груди и обхватив их руками, глядя на воду и размышляя. От озера пахло свежестью, с луга – нагретыми на солнце цветами и травами.
Вечерело. Стало прохладнее, прозрачный воздух пожелтел и зазвенел комариными песнями. Над озером начала образовываться легкая дымка, растеклась по поверхности воды, потянулась невесомыми, неосязаемыми щупальцами к сидящей на камне Марине. Вместе с озерной свежестью к ногам подполз и холодок иррационального, первобытного детского страха, обвился вокруг, скользнул под одежду и мурашками взбежал по спине к затылку, шевельнул волосы… Поежившись, Марина поднялась с камня и торопливо зашагала к пансионату. Не сегодня, озеро, не сейчас…
Ужин в компании книги. Оранжевый закат, волны тумана, зарождающиеся у кромки леса и молочной пенкой растекающиеся по водной глади. Вечер в комнате, темнота, бессонница, размышления, запах озерной воды из открытого окна. В корпусе Марина с сегодняшнего дня осталась единственной постоялицей, и настолько полное и безоговорочное одиночество будоражило кровь, заставляя с замиранием сердца вслушиваться в ночные звуки, гадая, кто или что их издает и – что уж греха таить! – немножечко мечтая…
Глубокий, но беспокойный сон. Что-то снилось? Туман… Озеро… Переплетение ветвей. Или… кто-то?.. Кто здесь?
«Марина, Марина… Что у тебя в голове?.. Что у тебя… на сердце?»
Озеро, не тронь меня…
***
Выйдя утром из номера, Марина замерла на месте, изумленно вздохнув: напротив ее двери на ковровой дорожке стояла импровизированная ваза, сделанная из какого-то сосуда (предположительно литровой банки), обернутого берестой и обвязанного гибкими березовыми веточками. В березовой вазе стоял букет полевых цветов: ромашки, колокольчики, кукушкины слезки, люпин, лютики… и множество других, названия которых Марина не знала. Ошеломленно наклонившись и подняв букет с пола, она вдохнула аромат цветов, смешанный с запахом озерного тумана… и только тогда заметила торчащую между соцветиями свернутую в трубочку бумажку. Развернув ее, она прочитала: «Прошу прощения за ваш нарушенный покой». Твердый, угловатый почерк, почти без наклона. Ну и характер у вас, Яр…
Придя в столовую на завтрак, она сразу же подошла к столику Яра и с улыбкой уставилась на него, сложив руки на груди. Яр отложил книгу и слегка привстал на стуле.
– Доброе утро! – Его стальные глаза засветились неожиданным теплом.
– Это было совершенно необязательно, – выпалила Марина, чувствуя, что под этим взглядом сердце начинает часто-часто колотиться где-то в горле. О черт, кажется, этот учащенный пульс можно увидеть невооруженным глазом – по бьющейся на шее жилке…
– Естественно, делать это было необязательно, – Яр улыбнулся, и от теплой иронии в его голосе у Марины защекотало в груди, где-то за ключицами, – но просто почему-то очень захотелось. Прошу, садитесь, составьте мне компанию, если вы не против. – Он отодвинул от стола второй стул и сделал приглашающий жест рукой.
Марина уселась на стул и торопливо спрятала под стол слегка дрожащие руки.
«Да что со мной вообще творится?..»
Вера, которая разносила подносы с завтраком, недоуменно покосилась на Яра и, как показалось Марине, слегка неодобрительно – на нее. Нет, отчего же неодобрительно?.. Это уже мнительность. Паранойя. Надо взять себя в руки и вспомнить навыки коммуникации. Марина усилием воли расслабилась, уняла дрожь в руках и взялась за ложку.
– Здесь принято угадывать предысторию попадания в гастроэнтерологический санаторий, – заметил Яр, с каменным лицом пробуя пресную кашу. – Вы не похожи на человека, злоупотребляющего острым, жареным или алкоголем. Кроме того, вы не похожи на человека, который стремился похудеть и довел себя до анорексии. А в прочих случаях причина, как правило, одна – нервы. Работа или личная жизнь. В вашем случае я сделаю ставку на второе. – И он быстро глянул на Марину, следя за ее реакцией.
– И ошибетесь, – с милой улыбкой парировала Марина. – Работа, всё она, родимая. В сфере личной жизни у меня тишь да благодать.
– Да-а? – с сомнением протянул Яр. – Ну что ж, не хотите рассказывать, и я вас прекрасно понимаю. Первому попавшемуся…
– Да не в этом дело, – с досадой отмахнулась Марина. – Нет в моей личной жизни никаких тайн. Просто потому, что никакой личной жизни у меня давно уже и нет. Вообще никакой.
– Так в этом и проблема, возможно?..
– Возможно, – вздохнула Марина. – Но всё это настолько неоднозначно… А-а, давайте не будем о грустном. Меня психолог десять сеансов убеждала, что причина моего гастрита кроется в отсутствии полноценной личной жизни. А мне как-то смешно было это слушать. – Она уже жалела о том, что подсела к Яру за столик. Демонстративно пододвинув к себе тарелку с кашей, она взяла ложку и спряталась за стаканом с компотом, как за щитом.
– Хорошо, не буду вас смущать. – Яр примирительно улыбнулся. – Давайте лучше я расскажу вам о своем диагнозе. Да, когда в моей личной жизни случилась катастрофа, у меня полетели к чертям все внутренности. Уже семь лет прошло, а мне до сих пор аукается… – Он еле слышно вздохнул и тоже взял стакан.
– У вас нет детей? – тихо спросила Марина.
– Нет. И, честно говоря… Теперь я даже не знаю, жалею я об этом или рад. Если бы были… им ведь было бы так же плохо, как и мне, и даже хуже. А раз нет… От нее у меня ничего не осталось, кроме воспоминаний, которые постепенно стираются. М-да… Не самая подходящая тема для разговора за завтраком. – Он опустил взгляд, помешал в тарелке кашу, потом снова как-то беспомощно глянул на собеседницу.
– Да, давайте сменим тему, – решительно сказала Марина. – За окном солнышко светит, прекрасная погода, не будем омрачать начало отличного дня. Расскажите лучше о себе что-нибудь нейтральное. Кем вы работаете? Я – менеджер по продажам. Вот от этого, кстати, у меня и гастрит. – Она с улыбкой развела руками. – Противная работенка…
– Я – преподаватель, – отозвался Яр. Марина удивленно воззрилась на него – она уже как-то свыклась с мыслью о том, что ее новый знакомый – военный или пожарный.
– А что преподаете?
Ответ огорошил ее еще сильнее.
– Философию. Кандидат философских наук, доцент.
– Ничего себе!
– А вы что продаете?
– Всякую ерунду!
Они неожиданно дружно рассмеялись.
Следующее утро началось с нового букета цветов, на сей раз – влажных хрупких незабудок в обернутом берестой пластиковом стаканчике. За завтраком Яра в столовой не обнаружилось, зато рядом с тарелкой каши на Маринином подносе стоял такой же пластиковый стаканчик с ягодами – разрешенными диетой! И где он их только раздобыл?.. Марина ела кашу с кисловато-сладким привкусом лета и мечтательно улыбалась…
Перед обедом, после окончания процедур, Марина решила потратить оставшиеся сорок минут на настоящий летний отдых. Переодевшись в купальник и живописно задрапировавшись в красивое бирюзовое парео, она взяла плед и направилась на берег озера. Расстелив плед на полоске песка у кромки воды, она скинула парео и босоножки, ступила в воду и замерла в шаге у берега. Гладкая поверхность воды заволновалась, круги побежали к центру озера, отражения деревьев закачались, исказились, растянулись…
Дно было ровным, песчаным, чистым, вода – прозрачной, приятно прохладной. Марина зашла в озеро по пояс, осторожно, без всплеска опустилась в воду и поплыла, стараясь производить как можно меньше шума и волнения. Плывя, она невольно вслушивалась в звуки, доносящиеся с берегов. Где-то здесь бродят неприкаянные души пропавших людей… Что бы там ни говорил Яр о рекламных мистификациях Северины, люди-то здесь и в самом деле терялись…
Опомнилась Марина только на середине озера. Остановившись, она крутнулась в воде и огляделась по сторонам. Разбегающиеся от нее волны быстро гасли, и уже в нескольких метрах поверхность воды разглаживалась до стеклянной неподвижности. От деревьев на берегу к центру озера – и к Марине – тянулись длинные неподвижные тени. Вдруг повеяло ночным холодом. Марина торопливо поплыла назад, тени заскользили за ней, стараясь догнать, задеть, коснуться своими неосязаемыми щупальцами… Ну, Северина, ну спасибо вам за незабываемые впечатления!..
Марина, дрожа под неожиданно налетевшим ветерком, выбралась из воды и уселась на плед, запоздало сообразив, что не захватила полотенце. Солнце и ветер быстро высушили кожу, и через пару минут согревшаяся Марина с блаженным стоном вытянулась на пледе, подставив лицо и тело горячим лучам. Солнце слепило даже через закрытые веки, и она лениво подняла руку, чтобы заслонить глаза. Вдруг на лицо ее набежала тень. Девушка испуганно приподнялась, приложив ладонь козырьком ко лбу, и огляделась. Рядом с ней, заслоняя солнце, стоял Яр в плавках и босиком и внимательно смотрел на нее. Внезапно остро ощутив свою почти полную наготу, Марина, моргая от яркого света, нащупала и потянула на себя лежащее рядом парео. В лице Яра что-то дрогнуло, он отступил назад – и вдруг, разбежавшись, одним прыжком практически без всплеска оказался едва ли не на середине озера и поплыл, сильными равномерными гребками рассекая гладкую, как масло, поверхность воды. Марина невольно залюбовалась его четкими и сильными движениями, одновременно инстинктивно натягивая на себя край парео. Она до сих пор кожей ощущала скольжение тени Яра по своему лицу.
Кутаясь в тонкую бирюзовую ткань, Марина наблюдала, как Яр пересекает озеро по диагонали от нее – к самому дальнему берегу. Вот он остановился, видимо, достав до дна, и обернулся. Марина не могла видеть его лица на таком расстоянии, но почему-то отчетливо ощутила на себе взгляд… Торопливо поднявшись на ноги, подхватив босоножки и плед, она босиком кинулась к воротам пансионата.
Стоя в ванной под тропическим душем, она, закрыв глаза, медленно поворачивалась на месте, ощущая, как жесткие струи горячей воды хлещут по лицу, плечам, щекочущими ручейками сбегают по груди и спине, и все сильнее откручивала краны, словно пытаясь смыть с кожи ощущения прохладной озерной воды, горячих солнечных лучей и внимательного взгляда.
Теперь ей отчаянно захотелось опоздать на обед. С ней происходило что-то, чего не должно было происходить… Она не была уверена, что вообще сможет поесть, проглотить хотя бы кусочек в присутствии Яра, под его взглядом. А если он снова пригласит ее за свой столик или сам подсядет к ней…
Завернувшись в большое мягкое полотенце, Марина расхаживала по номеру взад-вперед, обхватив себя руками. Сердце колотилось, во рту пересохло.
«Да что же это такое? – я перегрелась под душем, что ли?..»
Неумолимо приближалось время обеда. Вздыхая, Марина вывалила на пол из шкафа весь свой скудный гардероб и выбрала самый, на ее взгляд, «антикокетливый» наряд: вытертые бледно-серые джинсы и серо-черную клетчатую рубашку. Одевшись, долго смотрела на себя в зеркало, потом, выругавшись, стянула рубашку через голову и швырнула в угол. Это уж чересчур… Сойдет и что-то менее воинственное. Вот эта темно-зеленая футболка. И серебряная цепочка с малахитом… Так. Нет. Украшение?.. Не надо, а то еще подумает… Черт, да что за бред в голову лезет?!
Марина решительно затолкала одежду в шкаф одним бесформенным комом и выскочила из номера, с треском захлопнув за собой дверь.
Яра в столовой не оказалось. Марина, заняв угловой столик, еле дождалась, пока ей принесут обед, и начала торопливо его поглощать, забыв про рекомендации тщательно пережевывать пищу. Спешка не помогла: Яр появился в дверях минут через пять и, заметив ее, сразу же прошел к ее столику и без приглашения уселся напротив. Пока он пересекал зал, Марина медленно выдохнула сквозь сжатые зубы. Ну что ж… Деваться-то некуда.
– Вы отлично плаваете, – сказала она с милой улыбкой.
– Спасибо, – отозвался Яр. – Вы тоже.
– Вы… видели, как я плаваю? Вы же позже подошли…
– Я гулял по берегу. Как обычно.
– Понятно… – Марина опустила глаза. Еще не хватало покраснеть…
– У вас вообще спортивная фигура, – заметил Яр. – Занимаетесь плаванием – или еще каким-то спортом?
– Нет… И близко нет. Максимум – много пешей ходьбы. Люблю пеший туризм.
– Это очень заметно – кто, кроме заядлого туриста или законченного мизантропа, поедет в отпуск в такую глушь?
…Ну почему у него такая улыбка? Смотришь – тянет покраснеть, не смотришь – все равно ощущаешь…
– В данном случае – и то, и другое, – Марина несмело подняла взгляд. – А вы вот – точно спортсмен. Я, когда в первый раз вас увидела, решила, что вы военный или пожарный. Уж никак не философ, – она с улыбкой развела руками.
– Просто поддерживаю форму. Занимаюсь с железом. Много сидячей работы бывает, не хочется обзавестись вдобавок к гастриту еще и хондрозом.
– У вас прекрасная фигура, – Марина наконец совладала с собой и прямо взглянула Яру в лицо. – Приятно посмотреть.
– Спасибо, – отвел взгляд, губы слегка дрогнули. О, неужели удалось его смутить?..
Пряча торжествующую улыбку, Марина принялась доедать свой суп. В это время Яру принесли поднос с тарелками и стаканом.
– Приятного аппетита, – сказала Марина, собирая свои тарелочки, – а я, пожалуй, пойду. У меня еще процедуры… И да, большое вам спасибо за то, что сделали мой сегодняшний завтрак намного приятнее.
– На здоровье, – улыбнулся Яр. – Кстати… Если хотите, я покажу, где здесь растут эти ягоды.
Марина, которая уже привстала с места, собираясь уходить, снова опустилась на стул.
– Хочу, конечно, – вырвалось у нее.
– Тогда давайте, если погода не испортится, встретимся после процедур – часа в четыре, если вы не против. Погуляем часик до полдника, тут недалеко.
– Хорошо, – Марина улыбнулась, чувствуя одновременно и щекочущее тепло в груди, и – внезапно и непонятно – холодок иррационального страха.
– И, может… – Яр чуть наклонил голову, глянув на Марину немного искоса. – Перейдем на «ты»?
– Не возражаю. – Марина кивнула. Голос, взгляд и даже звук дыхания Яра обволакивали ее, как липкий озерный туман, лишали воли, влекли куда-то, куда ей, возможно, и хотелось попасть… да что там лукавить – конечно, хотелось, еще как!.. Но она ведь знала, что цена может оказаться непомерно высокой, что яд этого сладкого наваждения способен очень надолго отравить кровь. Легкий холодок в сердце превратился в пахнущий сыростью, подгнившим деревом и зловещими тайнами сквозняк. Как-то уж очень все легко, складно и красиво. Готический роман на среднерусском озере.
