Ксения Шанцева
Билет на поезд
15
Геля доехала до дома, но тут же изменила маршрут.
– Алло, Маша, мне нужно тебе кое-что рассказать. И прошу, прости меня!
Следователь тоже хотел, чтобы ему что-то да рассказали по делу Глеба. Следователь пришел к Петру в офис. И начал свой допрос.
– Вы близко общались?
– Не особо. Просто обсуждали гонки, – произнес Петр.
Петр был взволнован и расстроен. Хоть они и не были друзьями с Глебом, но вряд ли кого обрадует такая новость.
– О чем Вы говорили в последний раз с ним? – спросил следователь.
– Обсуждали мою жизнь. Я пришел за советом. Я устал от рутины. И Глеб решил поднять мне настроение.
– Каким образом?
– Он задал мне вопрос.
– И какой?
– «А что бы ты сделал с чужим секретом?».
Следователь внимательно следил за Петром.
– Я задумался над этим вопросом. Но он не дал мне времени на размышления. Он просто предложил мне сам секрет.
– И что было в этом секрете?
– Это не секрет Глеба. Чужие секреты всегда сложнее хранить. Ведь не знаешь, что делать с этой информацией.
– Можно подробнее.
Петр кивнул.
– Я узнал, что мой психолог Ангелина не является психологом. У нее нет настоящего образования в этой сфере. Она всех обманывает. Но я не прекратил ходить к ней на сеансы. Ангелина толковый специалист. А мне совершенно без разницы, есть ли у нее это образование.
Маша громко поставила чашку с чаем на стол.
– Как это ты не психолог?!
Геля сидела напротив и плакала. Она не могла сделать и глотка чая.
– Хочешь, перенесем разговор?
– Нет, я должна. Я должна успеть, – сквозь слезы произнесла Геля.
– Что успеть?
– Опередить шпиона.
Маша внимательно посмотрела на подругу.
– Моя история началась еще до знакомства с тобой. Я встречалась с мужчиной. Я действительно его любила. Люблю ли я его сейчас? Того кого я любила на самом деле просто не существует. Он лжец и обманщик. Но я ничем не лучше. Опустилась до его уровня. Однажды я узнала… Он даже особо и не скрывал. Что я была просто любовницей. В какой-то момент у него произошла свадьба. В момент наших отношений! Я с ним не имела возможности даже поговорить. Он просто собрал вещи и исчез. Он тотально меня игнорировал. Я не могла спать. Я не могла есть. У меня до сих пор проблемы с питанием. Я просто изводила себя. У меня столько появилось комплексов! И я решила. Я решила, что нужно действовать. Я имею право на правду! Даже если через собственную ложь. Я жила в Москве, но я узнала, что его жена ходит к психологу в Петербурге. И…
– Ты купила диплом и переехала в Петербург?
– Да. Было не трудно переманить клиентку к себе. Я стала проводить с ней сеансы. Жену зовут София. Та самая София.
– Боже. Так я спала с твоим женатым Андреем?!
– Со мной он был Никитой.
– Точно шпион. Теперь понятно, почему ты так остро отреагировала на наш роман.
– Он следил и за тобой тоже.
– Ну, точно козел, я же говорила.
– Я прошла какие-то нелепые курсы, чтобы хоть как-то вникнуть в профессию. И стала расспрашивать Софию про ее мужа. Я постоянно нас сравнивала. Искала минусы в ней, в себе. Я не понимала, почему на одних женятся… А других бросают! Маша! Почему не я?!
Маша крепко взяла подругу за руку.
– Мне приходилось врать, да. Но в какой-то момент я даже втянулась. Правильно иногда говорят, что психологи за счет проблем клиентов решают свои задачи. И вот появился Глеб.
– Это болезненные зависимые отношения.
– Я знаю. Я сама выдумала себе жизнь. На гонках под номером 9 был он. Мой шпион. Глеб был отравлен веществом из духов, которые стоят на моей тумбочке. Я не могу их уничтожить! Их кто-нибудь принесет в итоге ко мне в кабинет! Ладно, потом я решила рассказать следователю все то, что узнала про Лику.
– А что ты узнала?
– Я не знала, что делать! Она потомок Лиззи. И именно в фотостудии Лиззи лежало это зелье! Я запуталась, где реальность, а где мир этих мертвых. А еще Лика приходит в каждую колдовскую ночь, то есть в День Рождения Лиззи, к дому на 15 линии!
Маша не могла произнести и слова от удивления.
– И я просто прибежала в кабинет следователя. А там был он. Он!
Маша крепче сжала руку подруги.
– Он знает про мою ложь. Меня, так или иначе, обвинят в преступлении.
Геля еще сильнее заплакала.
– Я с тобой.
– Знаешь, что самое ужасное? Я же знала, что он причастен к этому с тех самых гонок.
– А вдруг это он убил Глеба? Только вот зачем…
– Не знаю. Я играла в шпиона. Но настоящим шпионом оказался он. И я уже знаю, где ощущала аромат земляники ранее. София. Она приходила на консультацию. И ее пиджак, который мне передала Люба, только напомнил мне об этом.
– София в деле?
– Не знаю. Думаю, что муж Софии тоже ее использовал. Мы просто элементы в его работе. Замужем за шпионом быть очень сложно. Знаешь, что он мне сказал? Его последние слова? Я тебя никогда не любил.
Маша крепко обняла подругу. Маша была авантюристкой. Она нисколько не злилась на подругу. Она понимала ее боль. Ее разбитое сердце. Она восхищалась ее смелостью!
София действительно однажды в вещах мужа нашла образец духов. Шпиону ничего не оставалось, как ей подарить их под видом экземпляра из лимитированной коллекции друга.
– Шпион в итоге разводится с Софией, – сказала Геля.
Маша тяжело вздохнула.
Геля так же рассказала подруге и про исчезающий дом. И про тень, которая следила за ней. Маша теперь прислушивалась к любому шороху.
– Никто тебя завтра не арестует. Мы найдем все ответы, – произнесла Маша.
Геля сегодня осталась ночевать у Маши. Геля боялась спать. Она размышляла о легендах. Колдовская ночь это ночь изгнания Лиззи или ее Ночь Рождения? Кому верить? Историческим фактам, которые знает Валерия? Или потомку ведьмы Лиззи? Геля, наконец, закрыла глаза. И в эту ночь она снова слышала гул приближающегося поезда.
16
Геля проснулась первая. Хотя спешить ей уже было некуда. Сегодня шпион сфабрикует против нее дело. Хотя она сфабриковала его сама в тот день, когда устроила первую психологическую консультацию. Неужели можно так мстить за любовь?
Стас и Люба стояли перед входом в коворкинг.
– Мы же можем общаться, как друзья? Раз ты не имеешь возможности любить, – произнес Стас.
Люба не очень хотела говорить на эту тему.
– Можем, наверное.
– А какие у тебя хобби? Помимо расследования, – произнес Стас и улыбнулся.
– Люблю кататься на горных лыжах.
– О, интересно.
– Сегодня уж слишком холодно. Пойдем внутрь.
Стас кивнул и открыл дверь в коворкинг.
Маша поставила на стол две чашки кофе. За окном ее квартиры так и сыпались желтые листья с деревьев.
– Я вот одного понять не могу, почему они выбрали именно тебя в качестве преступника? – спросила Маша у Гели.
– Еще бы знать, кем являются сами эти «они».
Маша кивнула.
– Мне сегодня нужно в копицентр. Сделать копии документов для работы, – сказала Маша.
Геля вдруг замерла, даже не сделав глоток.
– Что такое? Кофе горячий?
Геля резко вскочила из-за стола.
– Маша! Я только сейчас поняла! С чего все началось на самом деле.
Маша внимательно посмотрела на подругу.
– Шпион не просто связан с историей Глеба. А он основатель этой истории!
Маша, как можно внимательнее вела машину, ведь она очень сильно нервничала. Геля пыталась дозвониться до Стаса.
– Он, наверное, на работе. Это даже хорошо. Копицентр находится рядом с коворкингом, – сказала Геля.
Она вспомнила, что Егор искал копицентр под аркой. Но еще раньше там оказался шпион. Ведь именно у него и нашла визитку София.
– Что же они все там искали? – спросила Маша.
Капли дождя начали бить по окнам домов и машин. Люди раскрывали зонты и продолжали идти по своим делам. Это в других городах может кто-то и отменял свои планы из-за дождя. Но в Петербурге дождь самая главная часть города.
– Геля, не переживай, мы обязательно найдем выход.
Геля кивнула. У нее был и запасной план. В сумочке лежал заколдованный билет на поезд.
Маша пыталась найти место, где ей припарковать машину. Но рядом с коворкингом все было занято. Ей пришлось остановить машину намного дальше.
– Маша. А что если… Шпион не следил за Глебом. И не убивал его. Он работал с Глебом, который и следил за Ликой. А значит, они оба следили за делами Лиззи! А Егор перешел им дорогу. Бежим.
Геля выбежала из машины. Ее совершенно не волновал дождь. Маша бросилась бежать за ней по лужам. Геля никак не могла понять, что же прятала Лика ото всех. Что она знала про купца Алексеева и его непризнанную дочь Лиззи?
Геля и Маша вбежали в коворкинг. Их тут же увидел Стас.
– Что случилось?
– Все началось с копицентра под аркой. Там что-то есть, – тихо произнесла Геля.
А вот Маша чихнула слишком громко.
– Будь здорова. Дома обязательно сделай горячее молоко с медом и содой, чтобы не разболеться, – сказала Геля.
– Звучит, как зелье, – произнес Стас и улыбнулся.
К девушкам подошла Люба и поздоровалась.
– Так что там с копицентром? – спросил Стас.
И вдруг Стас сам все понял.
– Точно. Копицентр! Бытовые, но не творческие фотографии Александра! – произнес Стас и накинул куртку.
– Думаете, там они могут быть? – спросила Люба.
Но Любу уже никто не слушал. Все бежали под дождем к соседнему дому. Люба не могла оставить коворкинг без присмотра. Тем более она уже была в этом копицентре…
Насквозь промокшие трое авантюристов вбежали в копицентр.
– Чем могу помочь? – спросил мужчина.
Но Стас ничего не мог ответить, как и девушки. Они смотрели на фотографии на стене. На одной из них была изображена Лиззи. А на второй баночка с медом.
– Извините, но это фотографии некого Александра? – спросила Геля.
Мужчина заулыбался.
– Да. Я приобрел их практически бесплатно. Не думал, что будет столько людей ими интересоваться.
Маша и Геля переглянулись. Они понимали, что речь шла про Егора и шпиона.
– Точно такие же баночки меда с зеленой крышкой находятся в фотостудии, – прошептала Геля на ухо Стасу.
Стас кивнул. Он их тоже там видел.
Тут раздался звонок на телефоне Стаса. Это была Валерия.
– Алло, я говорила, что больше не хочу участвовать в деле Лиззи, но…
Валерия действительно передумала. Она поняла, что не должна собственные любовные проблемы перекладывать на остальных людей. Она сама и отталкивала Стаса тем, что не готова была идти в серьезные отношения. И дело было совсем не в Стасе. Так у нее происходило практически с каждым новым знакомым. Валерия поняла, что должна избежать ревности и сделать от себя все возможное. Ведь она действительно может помочь всей этой компании.
– Я пришла со своими документами в архив. Мне разрешили изучить фигуру Александра. Есть запись, что в доме, где было найдено заклинание, находилась лавка семьи купца Алексеева. Самого Алексеева на момент смерти Лиззи уже не было в живых. Но делами торговли продолжили заниматься его дети. Лавка продолжала функционировать еще много лет.
– Так.
– У Александра к 1864 году в свои 40 лет было два сына и дочь. И вот один из сыновей Александра работал в лавке с осени 1864 года. Сыну Ивану было 20 лет. А Лиззи где-то 29 лет. В лавке Иван продавал фрукты, различные сладости и мед.
– Мед?!
– Да, а что?
Но Стас уже отключил звонок. Нужно было торопиться.
– Мы можем приобрести эту фотографию с медом? – обратился Стас к владельцу копицентра.
– Да, но зачем?
– Мы коллекционируем старинные фотографии.
Стас дал какую-то незначительную сумму денег за эту фотографию. Он и девушки тут же исчезли из копицентра.
Мужчина так и не успел им рассказать, что фотографии Александра висят у него на стене, потому что он знает, что рядом находится лавка, в которой работал сын Александра. Но какая тайны была спрятана в стенах этого дома, он не знал.
В служебном помещении коворкинга Люба уже приготовила четыре чашки чая.
– А еще Лиззи является внебрачной дочерью самого купца Алексеева. Но она об этом не знала. Видимо род все равно тянул ее к стенам дома, – произнесла Геля и взяла чашку замерзшими руками.
Геля мерзла в любое время года, а уж тем более в дождливую осень.
– Откуда ты знаешь? – спросил Стас.
– Лика, которая была девушкой автогонщика Глеба, и есть потомок Лиззи.
Стас и Люба переглянулись.
– Лиззи уже в пожилом возрасте оставила свое последнее заклинание. Неужели для Ивана? Он все там и продолжал работать? – спросила Люба.
Стас пожал плечами.
– А как жена Александра смотрела на то, что их сын работает в лавке? – спросила Геля.
Теперь Маша пожала плечами.
– Жена. А что мы знаем о жене Александра? – спросила Люба.
– Ничего. Только то, что она вернула детей в завещание, заточив Александра в лечебницу, – сказал Стас.
Люба задумалась.
– А, может, стоит вернуться в музей ведьм и изучить баночки с медом? – произнес Стас.
Он внимательно рассматривал фотографию из копицентра.
– Нет! Там будет полиция, – громко произнесла Геля.
Стас и Люба снова переглянулись.
– Глеба отравили именно зельем «Фрагум» из фотостудии. И этот фрагум и был духами Лики.
– Что?! – громко спросила Люба.
Она была очень сильно всему этому удивлена.
Стас схватился за голову. Огромное количество зацепок только запутывали клубок дела.
Геля понимала, что шпион уже видел и работы Александра. И посещал музей ведьм. Егор именно в этом копицентре и раздобыл фотографии Лиззи.
– Фрагум это отрава от Лиззи. А какая функция у меда? Все это магические зелья. Которые на своих фотографиях запечатлел Александр для книги ритуалов, которую они составляли вместе с Лиззи, – утвердительно произнес Стас.
Он бросил взгляд на свой телефон. Ему было необходимо вступить в чат сообщества ведьм «Дама треф». Он очень хотел, чтобы Люба научилась любить. А вдруг она полюбит другого? Что тогда ему делать? Стас не знал своего будущего. Хотя…
Геля посмотрела на часы. 10:30. Солнце в Петербурге еще не вставало. И сегодня ее должны будут арестовать.
«Лика не верила в магию. И ее победили оружием ее же семьи. Семья…».
Геля вернулась из своих размышлений в реальность из-за громкого голоса Любы, которая разлила чай. Люба случайно опрокинула чашку прямо на фотографию меда.
– А! Какой ужас. Извини!
Но Стас даже не стал злиться. Он сразу заметил, что задняя часть фотографии начала отклеиваться.
– Что там? – спросила Люба.
Геля и Маша внимательно смотрели на фотографию. Сзади нее было послание на латыни.
– «Лиза, приди! Прошу!». Адрес фотостудии и дата: 20 декабря 1864 год.
– В это время Александр уже жил в лечебнице, – сказала Люба.
Геля взяла в руки фотографию.
– Он ее называл Лиза. Интересно…
– Приди? Она с ним рассталась? – спросила Маша.
– Да. Лиззи не приходила к нему в больницу, – сказал Стас.
– Странно… А сын мстил зельем из меда за наследство? – произнесла Маша.
– Зачем? Если его уже аннулировали, – сказала Люба.
– Остается жена. Она хотела ему отомстить за измену. Именно поэтому Лиззи и не пускали в лечебницу, – уверенно произнесла Геля.
– Мед часто использовали для приворотных зельев и ритуалов. Вот так.
Стас был сам доволен собственными же идеями.
Геля тяжело вздохнула.
– Геля, а почему ты так хочешь найти убийцу Глеба? – спросила Люба.
– Потому что сегодня меня арестуют.
Люба сильно удивилась и чуть не подавилась чаем.
– Следователь сказал? – спросил Стас.
– Нет. Потусторонние силы…
Геля не хотела говорить о своей неудавшейся любви.
– Подожди. Где документы, ну, сеансы Глеба? – быстро проговорил Стас.
Геля скорее достала их из сумки. Она теперь всегда их носила с собой.
– Это один из духовных уроков. Эгоизм или самопожертвование.
Маша не была сильна в духовных уроках. Для нее это звучало устрашающе.
– Два этих, назовем греха, несут в себе разрушение. И за что тебе дали такой страшный урок?
Маша и Геля переглянулись.
– Ты не должна найти убийцу Глеба. Ты должна ее назначить.
– Назначить? – удивленно спросила Люба.
– Да. И видимо из нас.
Люба встала изо стола. Она явно нервничала.
– И билет у тебя на поезд смерти. Все сходится. Ты либо обвинишь себя и лишишься того же, чего лишила Глеба. Лишишься жизни. Либо обвинишь другого и накажешь себя еще каким-нибудь худшим духовным уроком. И это будет происходить бесконечно, пока ты не…
– Не умру?
Стас не решился произносить это вслух.
– Смерть ничего не решит! – громко произнесла Маша и взяла подругу за руку.
Геля чуть не плакала.
– Ты же тогда никак не исправишь ошибку, – сказала Маша.
– В любом случае Гелю ждет расплата. Даже если она выберет свою смерть. Суицид—это преступление против самого себя. Против человека. Ты станешь убийцей в прямом смысле этого слова. В любом случае тебя обвинят в убийстве. Так что тебе придется хорошо подумать над своими уроками и последствиями выбора, – произнес Стас.
Но никто не был уверен даже в собственном мнении.
– Теперь мне понятно, почему кому-то было так важно сообщить мне о настоящей дате смерти Глеба. Это я должна придумать для него легенду! Я должна выдумать алиби. Он в чем-то сильно виноват, – сквозь слезы сказала Геля.
– Или сделал свой выбор, как и мы все, – произнесла Люба.
– Кто может знать дату смерти человека? Убийца или самоубийца. Знаешь, почему именно тебе отдали его документы? – произнес Стас.
Геля дернулась от такого вопроса. Ведь она кроме Маши никому не рассказала свой секрет, так же, как и про существование шпиона.
– Потому что именно ты могла спасти его от суицида. Но не спасла. Если вдруг ты рассмотришь и такую теорию.
– Геля и здесь снова будет виноватой, – произнесла Маша.
Стас кивнул.
Геля понимала, что Глеб пришел к ней на консультацию исключительно из-за ситуации со шпионом.
– И когда мне нужно сделать этот выбор?
– Ты это почувствуешь, – ответил Стас.
Маша отказывалась верить в то, что Геля должна пожертвовать собой или кем-то из них.
– Гонки, кстати, перенесли. Они должны были состояться 2 октября. А в итоге проверили соревнование 4 октября. Был бы хороший вариант, если бы он действительно после проигрыша покончил с собой. Но он умер именно в колдовскую ночь. Почему? – произнесла Геля.
– Не знаю. Мы ничего не знаем, – произнес Стас.
– Теперь наше будущее зависит от Гели? – спросила Люба.
– Да. И времени у нас мало. Надеюсь, заклинание нам поможет. Если мы его не разгадаем, то кого-то из нас будут допрашивать, – сказал Стас.
Стас и Люба нашли замену на сегодняшний рабочий день. Они притворились, что будто оба резко заболели. Начальница, конечно, была недовольна, но их это волновало в последнюю очередь. Стасу и Любе нужно было избежать тюрьмы.
Маша больше не готова была прятаться. Она обязательно поможет подруге. А точнее поддержит ее выбор. Даже, если она назовет ее имя. Маша сидела за рулем и старалась не отвлекать Гелю, которая погрузилась в свои мысли. Геля смотрела в окно на дождь, но не видела никакого дождя. Она прокручивала в голове самые разные варианты.
«2 октября Лика, Стас и Люба были на месте преступления. Но вот София… Может все ее выгораживают? Кто может доказать, что у нее была мигрень? Да еще и выдуманная… Она была знакома с Егором, как и с самим шпионом. А могу ли я выбрать суицид Глеба?».
Но Геля не хотела выбирать этот пункт, ведь тогда расследование не закончится. А только еще больше наберет обороты. В это мало, кто поверит… Нужны доказательства.
«Если выбрать суицид Глеба, то будут допрашивать Лику. И тогда откроется ее секрет. Так же этими духами я подставлю Надю. Хотя она в эти даты была в Москве. Надя в любом случае может стать соучастницей. Это плохо. И в итоге я подставлю саму себя, у которой тоже есть орудие убийства».
Геля тяжело вздохнула.
«Зря Маша пошла на гонки вместе со мной. Очень зря. Еще и завела роман со шпионом. У нее, по мнению следователя, есть мотив для убийства Глеба?».
– Мы приехали, – сказала Маша и остановила машину.
Стас и Люба уже тоже были на месте.
– Мы обязаны сегодня разгадать заклинание, – произнес Стас, когда вбежал к себе домой.
Он тут же достал послание.
Люба изредка посматривала на Гелю. Какую ей она отводит роль во всей этой истории?
Маша впервые увидела заклинание.
– Стас, переведи еще раз, – попросила Геля.
– «Ранним утром встанет солнце. Мы встречаем новый день. Если Дама Треф исчезнет, то не явится Морфей. Заклинаю».
– А может заклинание не нужно переводить? И шифр находится среди латыни? – произнесла Маша и посветила фонариком на послание.
Маше никто не ответил. Каждый, кто находился в комнате, пытался составить свою собственную теорию спасения.
– Кто такая эта Дама Треф? – спросила Маша.
– Это мы и пытаемся узнать, – сказал Стас.
– Лиззи? Раз она больше не приходила к Александру в больницу. Лиззи исчезла. Она же ведьма из сообщества «Дама Треф», – предположила Люба.
– А что тогда значит фраза про Морфея? – спросила Геля.
– «То не явится Морфей», – вслух прочитала Маша.
Маша очень хотела разгадать заклинание, ведь она верила, что оно поможет Геле. Но только как? Она и сама этого не понимала.
– А может, стоит вернуться в тот дом ведьм, который исчез? – предложила Маша.
– Дом со знаком треф? Потусторонние силы нас туда не пускают. А хозяин дачи утверждал, что это был игорный клуб, – сказала Люба.
– Игорный клуб. Крести—дураки на месте, – произнес Стас.
– Что? – переспросила Люба.
– Крести это трефы.
– А, поняла. Может, мы должны сыграть в карточную игру? – предположила Геля.
– Раньше играли в карточные игры на колодах Таро. Точно! Там трефы или крести называются жезлы! – быстро проговорил Стас.
– А еще масть может называться клевер. Трилистник, – произнесла Маша.
Маша, как оказалось, знала латынь.
– Тут не только латынь. В 19 веке в Петербурге был популярен французский язык. Одно имя Лиззи уже нам об этом говорит. Но с двумя «З». Во Франции полная форма имени звучит как Элизабет. В России трефы это транскрипция с французского языка. Произносится, как трефлэ. Ну, так вот. Масть написана на французском языке. Лиззи не написала это слово на латыни намерено. Ведь с французского дословно трефы переводятся, как клевер. Дама клевера.
– Кто-то плохо знает латынь. И мы все доверились Стасу. А еще называется эколог, – произнесла Люба.
– Я никогда не хотел быть экологом! И вообще, французский язык произошел от латинского. И как раз в Петербурге играли при помощи французских колод, так что это была загадка на внимательность. А еще половина букв еле заметна…
Стас пытался сам для себя оправдать собственную невнимательность. При помощи переводчика он переводил часть латинских слов, поэтому и не обратил внимания в общем тексте, что одно слово было французским.
– Дама клевера? Это опять тема алхимии и травников? Медицина? Врач из психиатрической больницы! – громко произнесла Люба.
– Лиззи что-то знала! – сказала Геля.
Маша внимательно слушала дальнейшие рассуждения.
– Геля, а разве психологи не учат латынь? – спросила Люба.
Геля только аккуратно улыбнулась в ответ.
– А почему у дочери прислуги имя Лиззи? Ее мать вроде не была французской гувернанткой. Хотя Александр называл ее просто Лиза, – произнес Стас.
– Хороший вопрос, – сказала Маша.
– И сын основателя университета вообще работал в лавке купца Алексеева. Либо мы плохо знаем историю, либо…
Люба тут же перебила Гелю.
– Скорее всего, был конфликт в семье. Жена и дети не признавали черную магию. Ненавидели Александра за предательство семьи. Сын Иван отказывался идти по стопам отца. Может, он бы и был фотографом, но не чернокнижником. И выбрал профессию продавца в лавке. Тем самым был лишен наследства. Жену это не устроило. И она упекла его в лечебницу. Про остальных детей информации вообще нет. И, думаю, Лиззи все это знала.
– Морфей это же сын! Сын бога Гипноса, – громко произнес Стас.
– То есть Александр это Гипнос? – поинтересовалась Геля.
– Скорее всего. Он что-то знал про измененные состояния сознания. Как гипноз…
– Если врач исчезнет, то Александр вернется домой, ведь он был в своем уме. И тогда сын опять уйдет из семьи из-за черной магии,– произнесла Геля.
– А почему сын, который был против черной магии имеет отношение к медовому зелью? Не поверю, что он просто был продавцом, – произнесла Маша.
– Скорее всего, это его мать имеет к этому отношение. Жена Александра. Она заточила его в больницу, чтобы он навсегда был ее. Стас же рассказывал, про мед, как приворотное зелье, – сказала Люба.
Но Геля не понимала, почему заклинание было именно в доме купца…
– Но разве на Александра подействовало приворотное зелье, если он все еще писал Лиззи? – спросил Стас.
Девушки удивленно переглянулись.
– А для чего тогда Лиззи вообще оставляла послание? Рассказать всем в форме загадки, что ревнивая жена забрала у нее Александра? – спросила Маша.
Стас сел за стол и обхватил голову руками.
– Не получается! Я не знаю. Геля, можешь обвинить меня в убийстве Глеба! Я совершенно не понимаю, почему это все происходило в доме на 15 линии.
– Жаль, что мы не можем поговорить с Лиззи. Мир мертвых против, – сказала Геля.
– Я даже не знаю, какие загадки сложнее. Загадки прошлого или наша с вами реальность, – произнесла Люба.
– А если попытаться связаться с Егором? Его версию мы еще не слышали, – предложила Геля.
Она все время смотрела на часы. Геля не знала, когда же ей придется сделать свой выбор. Сможет ли она назвать имя Егора? Но проблема всей ситуации была не в том, чтобы назвать чье-то имя. А в том, что Геля не знала, какие ждут всех их последствия. Что же на самом деле Егор делал в доме на 15 линии? Обвинение Егора в убийстве, не повлечет ли за собой еще большие последствия? Ведь о нем она не знала ничего.
Геля снова ощутила ледяной мертвый холод в этой комнате. Что-то произойдет. Что-то приближается. Геля взяла плед и укуталась в него. Может, она больше никогда не ощутит тепло умеренности…
– «Посмотри с другой стороны», – в задумчивости произнес Стас.
Он встал изо стола и начал ходить по комнате туда-сюда.
– В заклинании нет и слова о жене. Мы ошибаемся, – произнес Стас.
Маша развела руками.
Стас ходил и ходил по комнате без остановки.
– «Ранним утром встанет солнце и наступит новый день»…
Люба внимательно следила за Стасом. Она будто ждала, что он, наконец, выдаст гениальную идею.
– Тут только взаимоотношения отца и сына, – сказал Стас.
– Александр был увлечен ритуалами и владел какими-то знания. Но если Лиззи пишет, что сын в роли Морфея, это значит, что у него тоже были знания, – сказала Геля.
– Да. Но, естественно, слабее! Конкуренция? – спросил Стас.
– Нет. Скорее страх. Иначе бы он сам выбрал магию, а не медовую лавку, – произнесла Люба.
И Люба была полностью права.
– Это заклинание про сына. Что он делал с утра? – быстро спросил Стас.
– Открывал лавку? – предположила Маша.
– Поворачивал табличку…
Стас сам испугался своих слов. Он бросил взгляд на кусок фасада.
– Это и есть табличка!
Стас схватил из ящика какие-то инструменты и начал очищать табличку от цемента. В комнате поднялось много пыли. Геля скорее отодвинула шторы и раскрыла окно.
– Наверное, табличку замуровали в доме. Его же, наверняка, перестраивали, – сказал Стас.
Он пытался доказать свою теорию.
– «Ранним утром встанет солнце»…
Стас все повторял и повторял заклинание.
Наконец, он отделил весь цемент. Но тут не было никакой табличкой. Стас резко отбросил послание от себя.
– Опять не то! Само заклинание было написано внутри дома. Это не табличка. Нельзя ее повернуть и что-то найти с другой стороны.
Стас действительно был расстроен. Он всю свою жизнь так хотел прикоснуться к магии… И вот ему выпал этот шанс. А он все никак не мог решить эту магическую задачу.
– Подождите. На эту улицу вообще не попадает солнце, – сказала Люба.
– «Посмотри с другой стороны»… С другой стороны дома. Там солнечная сторона с утра! И если впустить в комнату на 15 линии солнечный свет то…
Стас пыталась найти один верный ответ.
– То? – спросила Геля.
– Фотосинтез это свет и соединение, а фотография расшифровывается, как свет и пишу. Пишу и соединяю со светом! – громко произнес Стас.
– Текст и фотография. Лиззи и Александр! – проговорила Люба.
Стас схватил послание и направился к окну. И тут в Петербурге, наконец, появилось солнце. Первые лучи солнца стали падать на послание. Девушки стояли рядом в волнении и наблюдали. Старинные чернила начали растекаться и растворять под собой краску дома.
– Быть этого не может! – произнесла Маша.
Люба наблюдала, как завороженная. А Геля все ждала, что придет Лиззи…
И вот последняя капля чернил упала на пол. И перед завороженными зрителями появился новый текст на латыни.
– Латинские цифры. Ⅳ Ⅱ, – сказал Стас.
– 4 и 2. Что нам это дает? – спросила Геля.
– Так могли записывать дату. Четвертое февраля, – предположила Маша.
Стас никак не мог вспомнить магическую значимость этого дня.
– Я не верю, – тихо произнесла Люба.
Стас внимательно на нее посмотрел.
– Что случилось?
– Ну, что мы разгадали заклинание.
Люба скорее отвела взгляд.
– И что делать с этой датой? – спросила Маша.
– Это не дата, – произнесла Люба.
– О чем ты? – удивленно спросила Геля.
– На втором этаже не было лавки. Это не табличка. И видимо не вывеска. Если бы это заклинание было обращено к солнцу с другой стороны дома, то эта надпись была бы адресом дома, но ошибочным. Мы должны найти настоящий дом. Дом 4 на улице Февраля, – уверенно произнесла Люба.
